happiness

      Мальчики осторожно и медленно шли, крадясь по коридорам интерната в надежде, что их никто не заметит. Минхо шел впереди, и при каждой случайной остановке Джисон врезался в его спину своим лицом, сразу же начиная бормотать под нос слова извинений. Оба не могли заставить себя понять, почему и зачем делают это, но никто так и не остановился.       До общей переклички и отбоя оставалось еще около получаса, коридоры уже опустели, сонно застыв в своем немом обличии, ведь все ученики на этаже уже разместились по своим комнатам. Деревянные двери поскрипывали, а со стороны обвалившихся стен время от времени слышался скрежет. Второй этаж был пуст, поэтому Минхо резко выпрямился, услышав за собой какое-то движение.       — Ай. — за спиной стоял Джисон, согнув свои коротенькие ноги, и потирал нос от легкого ушиба. Он исподлобья глядел на Хо, будто бы извиняясь за то, чего даже не делал.       — Прости меня, каштановая макушка, я не хотел. — развернувшись лицом к Джисону, Ли осторожно поднял руку и положил её на голову младшего. Минхо начал слегка трепать волосы Хана, сопровождая свои действия совсем легкой улыбкой, но вскоре отдернул кисть, вернув своему лицу привычный вид. — Мы… пришли. — добравшись до двери собственной комнаты, Минхо достал ключ из заднего кармана и открыл дверь.       — Добро пожаловать, Хан Джисон. — впустив младшего, он с гордым видом обвел рукой помещение, закрыв за собой тяжелую деревянную дверь с противным скрипом.       Джисон вошел, обомлев, и замер на месте. Он знал, что мать никогда особо не заботилась о комфорте учеников, но ему казалось, что это худшие условия в его жизни. Хан медленно прошел в глубь маленькой комнаты, дойдя до обширной стены. Слева стояла пружинистая кровать на хилом поддоне, а пол покрывала белая известь от падающей с потолка штукатурки. Джи провел пальцами по засечкам, которые нацарапал Минхо. Он медленно проходился взглядом по полу и потолку, пока не наткнулся на кровавые подтеки в центре маленькой ложбинки. Коснувшись следов кончиками пальцев, Джи собрался задать вопрос, но его опередили.       — До переклички осталось полчаса, а ты должен скрыться отсюда за десять минут до прихода охранников. Поэтому давай я всё же примусь за обработку твоего лица. — обернувшись, Хан направил свой взгляд в сторону старшего. Минхо держал в руках пару пузырьков какой-то жидкости, пластыри, мазь и ватные палочки. Его фиолетовые пряди отросших волос спадали на лицо, слегка загораживая правый глаз. Безразмерное худи черного цвета и спортивные штаны хорошо вписывались во внешность Ли, а глаза сверкали медовым оттенком из-за освещения. Он слегка накренил голову, смотря прямо на Джисона. — Джисон, ау? — отдернув себя, Хан быстро кивнул и подошел к Минхо.       — И… я могу сесть куда-нибудь?       — Удобнее будет на полу, так что, возьми одеяло с кровати и постели сюда, у меня руки заняты. — слушая слова старшего, Джисон быстро реагировал, выполняя все поручения. Через минуту мальчики уже сидели на одеяле, и Сон ждал, пока Минхо открывал нужные пузырьки и шуршал упаковками. — Сейчас будет щипать. — старший нанес перекись на кусочек ваты и поднёс его к лицу Джисона. Тот дернулся, почувствовав жгучее ощущение на щеке, неосторожно задев руку Минхо. — Джисон, если ты будешь дергаться, то я никогда ничего не смогу сделать. И выгоню тебя с побитым лицом за дверь. — направив на подростка грозный взгляд, Хо всмотрелся в лицо Хана.       — Прости… я знаю, что от меня много проблем… прости. — подмяв под себя нижнюю губу, Хан немного отпрянул от лица Ли, устремив на того свой жалостливый взгляд.       — Хэй, ты знаешь, что это бесит?       — Что? — испуганно воскликнул Джи.       — Ты постоянно извиняешься, Хан Джисон. Постоянно за что-то просишь прощения, хотя даже не виноват. — младший опустил голову, не зная куда себя деть.       — Это… привычка.       — Это плохая привычка, поверь мне. Ты не должен постоянно быть перед кем-то в долгу, не должен извиняться за свои, а особенно чужие ошибки. Это не твоя забота.       — Да… прости.       — Хан Джисон! — Минхо развел руками.       — Эа, да… из… ладно. — Хан запинался, кончиками пальцев сжимая ткань своей кофты.       — Ладно. Давай просто продолжим, только не дергайся, окей?       — Угу. — Минхо подвинулся чуть ближе, заново смочив ватку перекисью водорода.       — Ты не мог бы… немного приподнять подбородок? — Джисон осторожно начал крутить подбородком, не зная, что точно от него требуются, но совершенно застыл, почувствовав на своей коже холодные пальцы старшего. — Вот так. — Минхо слегка придвинул Джи к себе, подняв и отклонив подбородок младшего в сторону. Аккуратным движением, Ли приложил ватный диск к красной щеке подростка. Джисон немного поморщился и издал звук похожий на шипение. — Сильно больно? — старший вгляделся в глаза Хана, но не стал убирать тампон.       — Нет, всё нормально. — незамедлительно быстро ответил парень.       — Хорошо. — маленькими движениями Минхо аккуратно проводил ватным диском по щекам Хана, убирая с них засохшую кровь и обеззараживая ранки. Закончив с этим, он отпустил подбородок Сона. Открыв глаза, Хан смог увидеть лишь большие ладони старшего. Он не сразу заметил бинт и алые следы крови на костяшках пальцев Минхо, но вопрос о том, что же он видел на стене, решился сам собой. В голове что-то щелкнуло, будто восстановился какой-то пазл, но Хан не придал этому особого значения. — Все в норме? — выкинув ватный диск в мусорку, спросил Ли, выводя Джи из его глубоких размышлений.       — Угу. — Джисон продолжал сминать ткань кофты и сбито дышать, бегая глазами по всей комнате.       — Сейчас нанесу заживляющую мазь и пластыри. Потом сможешь идти. — на этих словах Минхо взял в руки тюбик с мазью и ватные палочки.       — Минхо, а можно… вопрос?       — Хм, ну валяй. — хмыкнул старший.       — Откуда у тебя все это?       — Эти лекарства?       — Да.       — Что-то из дома, а что-то я спиздил из медпункта, когда… ну ты понял. — замявшись, Минхо нанес на ватную палочку тонкий слой прозрачной мази.       — Да… прости, если я…       — Кошмар, Хан Джисон, пожалуйста, прекрати уже извиняться передо мной. — пододвинувшись, Ли вновь взял подбородок Джисона и потянул вверх. Парень закусил губу от щекочущего чувства прохлады на своих щеках. Минхо аккуратно размазывал мазь по глубоким ранкам, чтобы не оставить шрамов. Потом старший потянулся за широкими антибактериальными пластырями, немного застыв над лицом младшего. Глаза Джисона были прикрыты, а ресницы слегка дрожали, он прикусил нижнюю губу и даже ни разу не шевельнулся, напрягая все свое хрупкое тельце. Минхо усмехнулся, клея пластыри на щеки Хана, и отпрянул, разглаживая кончиками пальцев мягкую ткань. — Готово. — щелкнув застежкой переносной сумки, Хо сложил все пузырьки и пластыри, выкинув упаковки и обертки в мусорное ведро.       — Спасибо большое. — встав с пола, Джисон немного замялся. — Мне наверное… пора уже.       — И правда. — взглянув на настенные часы, Минхо кивнул младшему.       — Тогда, я пожалуй пойду. — быстро подойдя к двери, Сон попытался её открыть.       — Она заедает. Твоя мама не особо заботится об интерьере своего же учреждения. — улыбнулся Ли.       — Спасибо. Правда, спасибо. — Хан немного застыл в дверном проеме, чуть ли не кланяясь Минхо.       — Успокойся. Это была моя инициатива, тебе не за что меня благодарить. — Хо вновь потянулся к каштановой макушке, взъерошив чужие волосы. Джи немного напрягся, но не стал убирать руку старшего.       — Я пойду, но всё же… спасибо, Ли Минхо. — сказав это, Сон быстро скрылся за углом просторного коридора, не дав Минхо даже успеть среагировать. Сердце почему-то застучало слишком быстро, в голове стоял вопрос о том, что сейчас было. Минхо пугало то, что он перестал понимать свои действия и придавать им здравый смысл, полагаясь на сердце, а не мозг.       — Всем группам строиться на перекличку! — раздался строгий голос охранника из глубины коридора.       «Вовремя.»

***

      Взвалившись на кровать, Минхо шумно выдохнул. Голова гудела из-за криков охранников и директрисы. Тело сковывало чувство дикой слабости. Усталость сыграла с ним злую шутку, весь этот день обрушился, будто тайфун на состояние парня. Глаза слипались и болели, виски пульсировали, и уже мало, что волновало его. Не в силах больше сопротивляться, Ли решил отдаться в дурманящие и сладкие объятия Морфея.       Минхо четко прочувствовал, как его подушка стала холодной. По лбу и вискам скользила струя холодного, липкого пота, а в уголках глаз скопились слезы. Бормоча что-то себе под нос, Ли ворочал голову из стороны в сторону.       — Прости… прости. — пот стекал по вискам и щекам, падая на ткань подушки вместе с капельками соленых слез. Минхо жмурил глаза и его тело оцепенело. Голова начала болеть, а слезы бесконтрольно литься из глаз.       — Прости! — раскрыв глаза, подросток резко поднялся с кровати. Проведя рукой по своей щеке, Хо удивился и ужаснулся одновременно.       — Блять. — он начал смахивать дорожки слез и вытирать лоб от липкого пота, не в силах больше находиться в постели. Парень резко встал, отложив одеяло в сторону.       — Сука. Сука. Сука. — он замельтешил по комнате, стуча кулаками по своей голове. Добравшись до широкой стены, подросток скатился по ней, осев на пол, чувствуя, как тело пронизывают неприятные ощущения. Сидя будто на иголках, он не заметил, как вновь начал плакать. Голова раскалывалась настолько сильно, что хотелось биться ею об стенку.       — Почему сейчас? Ну почему это опять происходит? — повернувшись лицом к стене, Минхо стал впечатывать кулак в бетон. Удары отдавались сильной пульсацией по всему телу, но игнорируя это, Хо продолжал лупасить стену, стирая кожу на руках до мяса в костяшках. Удары отдавались глухим стуком, а стена окрасилась следами свежей крови, стекающей быстрыми дорожками вниз, к белой извести. Наконец остановившись, он прижал ладонь ко рту. В голове плыл косяк мыслей, они не давали покоя, назойливо стуча по вискам. Сознание туманилось, но сон давно отступил. Осталось только жалкое чувство потерянности, адская боль в разбитой до мяса руке, и слезы, падающие на грязный, холодный деревянный пол.       Лежа на спине, Минхо глотал собственные соленые слезы, захлебываясь в соплях и слюнях. Одежда измазана в кровавых пятнах, от болевого шока подросток перестал ощущать режущие ощущения в кончиках костяшек. Всё тело трусило, будто его охватило лихорадкой. Минхо чувствовал собственный жар, поражающий все тело. Не хотелось больше ничего, ничего кроме ощущения смерти. Только она могла облегчить все это дерьмо, поражающее организм подростка. Минхо задыхался и захлебывался слезами, даже не пытаясь встать. Он не хотел открывать окно, не хотел выбираться, его тешила надежда, что все это так и закончится.       Если бы он умер сейчас, ему было бы легче. Всем было бы легче от его смерти. Отец наконец избавился бы от лишнего груза, Льюис больше не стал бы переживать, госпожа Хан перестала бы так срываться на собственного сына из-за плохого настроения, мама бы обрела покой от того, что земля больше не носит такого человека, как её ребёнок.       Всем стало бы легче.       Уткнувшись в колени, согнув свое содрогающееся от истеричных конвульсий тело, Минхо хотел лишь ощутить на себе то заветное чувство покоя. Ему надоело, он устал.       Устал бороться, устал стремиться, устал верить, устал жить.       Каждый день глупо обещать самому себе то, что все наладится, что все будет нормально. Он устал. Наступать на те же грабли вновь и вновь, напарываться на свои же ошибки, вытаскивать себя из всего дерьма. Он устал. Быть одиноким, жить наедине с собственными мыслями каждый день, не знать куда деть себя от навязчивых желаний закончить жизнь одним нелепым шагом. Он устал. Скрывать от всех истинного себя, натягивать маску счастливого подростка, притворяться хорошим человеком. Он устал. Мириться с побоями от родного отца, постоянно винить себя за все, что сделал, убегать от собственных проблем, закапывая себя всё глубже и глубже в пучину мыслей и грез, не в силах выкарабкаться.       Он устал…