С того дня прошла неделя. Арсений с Антоном не обсуждали ту ночь, жили так, как будто этого и не было. За эту неделю они смогли более менее подружиться и узнать о друг друге намного больше. Вот Попов терпеть не может всё что связано с огурцами. Просто всю жизнь их ненавидит. Почему? Остаётся загадкой. Также Арс любит, обожает всем сердцем, может даже кланяться в ноги, если для него приготовят жаренные пельмени. Да-да, тупые пельмени, из-за которых он просто горы свернёт. Ещё учитель узнал о своём ученике, что в седьмом классе он был самым низким из всех мальчиков: рост его был сто шестьдесят один сантиметр, а его товарищи уже были под сто семьдесят. Зато сейчас «шпала» и выше всех. Арсений узнал, что у Антона раньше была девушка, ну как раньше, где-то двенадцать лет назад. Он был так в неё влюблён, но она его бросила, и Шаст после этого перевёлся в другой садик. Из-за чего она его бросила, Шастун, конечно же, не рассказал (ну, он просто поцеловался с мальчиком возле песочницы, но его «девушка» это увидела и начала орать как не в себя, что он ненормальный), но это Арсению лучше не знать.
За эту неделю Антон полностью выздоровел и, к сожалению или к счастью, завтра уже уезжает к себе домой, где его ждёт долгое одиночество. Хотя Попов предложил одну идею Шасту, но тот почему-то бурно отреагировал.
— Антон, может ты у меня ещё поживёшь? Ты там один будешь, умрёшь же со скуки, да и мне будет нескучно.
— Не, спасибо, конечно, но я лучше поеду к себе, — сказал Шаст, пытаясь улыбаться, но получалось как-то плоховато.
— Ладно, тогда давай хотя бы до завтра останешься?
— Хорошо, — согласился ученик, ведь знал, что не сможет выиграть эту битву. Да, с Арсением сложно хоть что-то выиграть, всегда приходится уступать сразу, чтобы не спорить два часа, а потом прийти к одному и тому же решению. Это Антон понял, прожив с ним неделю.
Ещё в это время у них были дополнительные уроки по литературе. Шастун пытался отмазаться, говорил, что ему плохо, но Попов сначала верил, а потом понял, что тот просто симулирует, и уроки проходили намного дольше.
Шастун хотел поскорее к себе домой не из-за того, что ему как-то надоел Арсений, или просто он его ненавидит, а потому что он понимал, что его панические атаки стали происходить намного чаще, а наш великий и неповторимый Антон не может портить свою репутацию, хоть от неё и осталось сущее ничто.
Вот так и жили они эти семь дней, вроде никто никого не убил. Неделя для двух парней была насыщенная. Антон понял: Попов классный преподаватель, но ещё он ему симпатичен. Арсений тоже понял несколько вещей; первая: мальчику нужна реальная психологическая помощь, вторая: это то, что он не хотел признавать, но пришлось, Шаст ему тоже интересен, не как друг, а как парень.
Вот и наступил последний их совместный вечер. Арсений решил заказать пиццу и посмотреть какой-нибудь фильм, эта идея, конечно же, понравилась Шастуну. Спустя час пицца приехала и парни начали выбирать фильм:
— Давай посмотрим «Титаник», — предложил Шаст с наивной детской улыбкой.
— Не-е, я знаю тебя, разревёшься под конец, а мне потом тебе своё крепкое плечо подставлять, — с усмешкой произнес Арсений. — Давай лучше посмотрим «Войну и мир», как раз тебе нужно на экзамен.
— Ебать, какая нахуй «Война и мир»? Ты хочешь, чтобы я через пять минут сдох от скуки? Давай хоть что уже смотреть, самое главное — не вот эту парашу.
— Может «Горбатая гора»? Мне советовал мой друг: говорит, интересно.
— Ладно, давай это, самое главное чтобы не из литературы. Мне от неё блевать уже хочется, — ответил Антон, но в него тут же прилетела подушка по голове. — За что?
— За всё хорошее. Как ты можешь оскорблять литературу? Ещё раз что-нибудь про неё скажешь плохое — прилетит не подушка по голове, а ремень по жопе, — с язвительной улыбкой произнес Арсений.
Антон хотел что-то сказать язвительное в ответ, но Попов уже включил фильм, и пришлось отложить разговор «по душам».
***
Угадайте, про что был фильм. Правильно — про геев. Интересный друг у Арсения, что советует ему
такое.
— Как фильм, Антош?
— Ну-у как вам сказать… Ваш друг гей?
— С чего ты взял? То, что он мне посоветовал фильм где есть два гея, не значит, что он — гей. Таким образом, мы тоже что ли педики? — с усмешкой произнес Попов.
— Ну, как бы я — да, — сказал почти про себя Шаст.
— Что? — спросил Арсений, не услышав Шаста (или просто притворившись глухим).
— Говорю, что фильм классный, — ответил Антон, надеясь, что всё-таки тот не услышал.
— Согласен с тобой, но нам уже спать пора. Нам завтра вставать и ехать к тебе. Так что иди в душ, я — после тебя.
***
Приняв все водные процедуры, Шастун как всегда пошёл в комнату, которая стала за эту неделю как родная. Расставаться с ней Шасту не хотелось. Тут и кроватка была мягкая и просто энергетика приятная. А возвращаться в свою квартиру, где был мрак и страх, отсутствовало желание совершенно. Последняя ночь в этой комнате. Последняя ночь в квартире Попова. Да, за это время Шаст очень сильно, в большей степени эмоционально, привязался к Арсу. Тот всегда приходил и успокаивал, когда у него были панические атаки. Он не представлял, как он будет справляться с ними один дома, но вся надежда на таблетки, которые Шастун удачно забыл дома.
Уже в полусне Антон заметил, что дверь приоткрылась; он понял, что это — Попов, и решил сделать вид, что уже спит и видит сотый сон.
— Тош, я помогу тебе, обещаю, — шёпотом произнёс учитель, и прежде чем уйти, поцеловал его лоб.
Ебать. Что это было? И что это значит? Пиздец…
Когда-нибудь они поговорят, и у них не будет недопониманий или ещё чего-то, но это всё в будущем, а сейчас пусть будет тишина…или затишье перед бурей.
