Звездопад

      Роджер открыл заднюю дверь и склонился, чтобы переложить Кору на сиденье. Он уже не боялся разбудить её, потому что понял, уловив в тихом дыхании запах, что мать дала Коре снотворное. Ему такое не было по душе, потому что он предпочитал чистую, ничем не напоённую детскую кровь. Теперь же придётся отложить долгожданный обед на сутки-двое. Роджер покачал головой и уже хотел разогнуться, чтобы выйти и сесть за руль, как получил под зад тычок острой коленкой.       — А ну, блядь, залезай следом, бракованное ты мудло.       И не дожидаясь, пока «бракованное мудло» подчинится, две нетерпеливые руки ощутимо тыркнули в поясницу.       Роджер, скрипнув зубами, залез в салон.       Одновременно с тем, как за ним закрылась дверь, хлопнула и та, что впустила кого-то на место водителя. А секунду спустя рядом с Корой, подхватывая её и прижимая к груди, как у себя в доме расселась Линда Балицки.       С водительского кресла обернулся Юрэк и улыбнулся.       — Да вы издеваетесь, что ли? Какого хуя вам здесь понадобилось? — окрысился Роджер.       Юрэк покачал головой и заблокировал все двери.       — Я бы попросила тебя не лаяться при ребёнке, но не буду.       Линда быстро склонилась ухом к груди Коры убедиться, что сердце под жёлтым пальто исправно бьётся, а когда выпрямилась, то встретилась с таким ненавидящим взглядом, что покрутила головой и снизошла до объяснения:       — По двум причинам. Первая: детка спит благодаря таблеткам своей недалёкой мамаши и ничего благодаря им же не услышит. А вторая причина кроется в том, что я против двойных стандартов. Видишь ли, я сама, каждый раз встречаясь с тобою и твоим братцем, хочу крыть хуями без продыху. Особенная харизма досталась вам от отца.       Роджер закатил глаза. Но промолчал.       Не дождавшись ответа, Юрэк снова обернулся и подсказал:       — Роджер, ты бы поговорил с моей женой. Время за беседой течёт быстрее. Нам, хочешь не хочешь, придётся коротать его вместе, пока Льюис притапливает горе-мамашу в Мёрси, а потом идёт три квартала сюда на огонёк.       — Чего надо, весёлые вы фокусники? — Роджер пошёл навстречу.       Линда погладила тоже жёлтый веллингтон на ножке Коры и ласково произнесла:       — Выдавить из тебя все гнилые потроха, как икру из идущего на нерест лосося, и сжечь.       — Сейчас задохнусь от пафоса, — огрызнулся Роджер.       — Потерпи, задыхаться будешь в подвале миледи Сэндхилл, — пообещала Линда.       — Вы следили за нами.       — Так долго, что и ты, и Льюис нам опротивели сверх меры. Уж нагляделись, как вы похотливо, но с оглядкой перерыли все бомжатники, пока не нашли мисс Хаш с её прелестной птичкой, — дружелюбным тоном подтвердил Юрэк.       — Что, прижало, когда сюзерен прикрыл торговлю малолетками из Восточной Европы? Полезли гадить там, где живёте? Отдышались и попёрли? — Линда говорила по-прежнему сладко, словно хвалила спящую Кору, а не с ненавистью нападала на Роджера.       — Вас что, каждое утро перед сном поят святой водичкой, раз вы взялись за обличение мне подобных? — снова огрызнулся Роджер.       Оба Балицки прыснули.       — Про водичку смешно, — похвалил Юрэк.       — Придумай ещё что-нибудь такое же оригинальное, чтобы мы посмеялись над твоим остроумием уже вчетвером. Смотри, вон и Льюис чешет со всех ног, — сказала Линда. — Только тс-с-с… Никаких там «спасайся, Льюис, нас накрыли», иначе та самая водичка с гидролатом серебра окажется в твоих рыбьих глазах. А теперь живо отдал Юрэку ключи зажигания.       Линда показала ему баллончик аэрозоля, очень похожий на те, в которых продают перцовые спреи для самозащиты.       Роджер насупился. От чего больше, не понятно: то ли от сравнения своих глаз с рыбьими, то ли от перспектив безвременно сдохнуть в собственном авто от рук ведьминого холуя. Но голосить и вправду не стал, потому что сомневаться — то ли в баллончике, чем пугала Балицки, или совершенно другое, было неосмотрительно. Ведьма Сесиль Сэндхилл готовила яды в поразительных количествах и поразительных составов. А после Беспричинной Радости, заставившей Сару Хаммиш перебить половину гарнизона Бауэра, и Разумного Решения, которое подчинило диктату Сойера всю Палату лордов, сомневаться было смерти подобным вообще.       Юрэк открыл замок двери напротив.       Прежде чем Льюис Фаррел сел, он бросил в кресло конверт с тридцатью тысячами фунтов, одна из которых была разменяна мелкими, и только потом забрался сам.       — Вот теперь мы все в сборе, — по-цыгански ослепительно улыбнулся Юрэк, — пора отправляться в наш маленький вояж.       Снова щёлкнул дверной замок.

***

      Пока Фаррела и Финча везли на Колледж-Лейн, те не создавали никаких проблем. Но вот когда увидели ворота «Галереи Голубого пальто», а под воротами в раннем утреннем сумраке скучающего Кэтспо, и тот и другой несколько забеспокоились. Перспектива оказаться в ведьминых подвалах стала реальной. А перспектива из этих подвалов хоть когда-то выбраться сдвинулась в область недостижимых ожиданий.       Иво, видя подъезжающий «фольксваген гольф», оттолкнулся плечом от решётки, убрал в карман телефон и пошёл навстречу.       — Да вы, никак, сомневались в наших намерениях? — озадаченно спросил Юрэк и следом приказал: — Выходите оба.       Стоило ему убрать блокировку замков, как Льюис Фаррел не просто вышел, а вырвался, утробно рыча и скаля клыки. Разве что сопротивленческий порыв затянулся не более чем на пару секунд. Ждущий снаружи Иво, не дав даже выпрямиться, ударил Льюиса в переносицу. Серебряный кастет раздробил её и заставил того осесть вниз, ткнувшись коленями во влажный после ночи асфальт.       Роджер, ещё не успевший выйти, слышал, как Льюис хлюпает носом и стонет. Увечье, само собою, заживёт, и быстро, не стоило уж так пугаться физической расправы. Увечье от серебра, пусть с оттяжкой, тоже заживёт. Вот только прыгать вслед за братом и разевать клыки на Кэтспо Роджер не хотел. Атмосфера некоей обречённости уже накрыла его. Роджер Финч безо всякой драмы оттолкнул дверь и вышел одновременно с Юрэком.       Выбранная тактика поведения оказалась единственно верной. Потому что у высоких и изящных кованых ворот галереи, отираясь о створу боком и вздёрнутым хвостом (металл дрожал и скрипел в петлях), стоял Кот. Тот самый Йольский Кот миледи Сэндхилл, который (это всем известно) запросто съедал плохих мальчиков и девочек. Последней плохой девочкой, проглоченной Котом, была Бриджит Иванз. Роджер так не хотел.       Льюис поднялся, вытирая ребром ладони кровь под носом. Обернулся на Юрэка, который, сложив руки на крышу автомобиля, молча наблюдал.       — Даниэль был тысячу раз прав насчёт тебя и твоей цыганки.       Юрэк вопросительно округлил брови.       — Только и годитесь, что публику дурить и прикидываться душой компании. Себя одурачить удаётся? На ваших руках невинной крови не меньше, чем на моих или моего отца.       — Ну, раз сам заговорил, так вспомни хорошенько, где твой отец теперь. И пускай мысль о нашей схожести принесёт тебе хоть толику облегчения там, где тебя ждут.       Льюис отвернулся.       Иво, отступивший в сторону, приглашающе повёл ладонью.       Кот всей тушей сдвинул створу ворот, пропуская трёх во двор галереи.       Юрэк помог выбраться из салона Линде с Корой на руках.       — Оставь ребёнка поближе к полицейскому участку, а я отгоню машину в гараж на Джеймс-Стрит.       — Как и договаривались, — Линда сговорчиво кивнула и поудобнее перехватила спящую Кору. — Не задерживайся, дорогой.       Юрэк улыбнулся, быстро поцеловал Линду за ухом, от чего она хихикнула, и сел за руль.

***

      Юрэк Балицки всегда с радостью возвращался домой на Кингсли-Роад. Возвращения бывали особенно приятными, если он знал, что будет открывать дверь не своим ключом, а его встретит Линда. Она обязательно прижмётся всем телом и обнимет руками за шею, едва он переступит через порог. Обязательно. Линда продолжала верить в цыганские приметы и считала, что порог дома — черта, которую не может пересечь зло. Она не передавала через порог ни связки забытых ключей, ни бумажника, ни чего-либо ещё, а тем более не приветствовала или не прощалась через порог с самим Юрэком. Он не задавал провокационных вопросов, какого именно зла боится вампир навроде Линды. Уж не злых ли ведьм? Потому что во-первых он сам не был чужд некоторым суевериям. Юрэк помнил, что отец, заслышав волчий вой, расстраивался. Этот вой сулил беду тому, кому волки провыли. Юрэк тоже относился к волкам настороже. На всякий случай. Разве что в Ливерпуле серых и хвостатых волков не было. Волки тут были другие… А во-вторых, заставляя его возвращаться, Линда всегда обнимала и целовала в награду.       Возвращаться же домой вместе с Линдой было ещё лучше: бок о бок, сталкиваясь плечами, куря одну сигарету на двоих и перешучиваясь, непременно обсуждая всё, что происходит в лёне и в городе вообще. Когда не давали шоу у монумента Королеве, шатались по городу и приносили сплетни.       Юрэк коротко стукнул в дверь, услышал знакомую поступь, а ещё мгновение спустя увидел жену. Линда была в домашнем платье бохо, без красной помады и босиком. Она дождалась, когда Юрэк переступит порог, и обняла. Юрэк обнял в ответ. Некоторое время стояли так.       — Это мамотька?       Очевидно детский, смешно искажающий слово голос сбил с Юрэка весь благодушный настрой.       — Ты что наделала?       Линда высвободилась и отошла вглубь гостиной, где оперлась ладонями на спинку резного дивана.       Диван стоял развёрнутым к окну, чтобы, сидя в нём, можно было любоваться видом на Принцесс-Парк, так что сейчас видеть того, кто произнёс «мамотька», было невозможно. Но Юрэк зуб бы дал, что точно знает, кто в этом диване сидит.       — Линда, — повёл бровью Юрэк и одновременно двинулся на смешное детское воркованье.       — Я не оставила Кору на скамейке рядом с полицейским участком, где её могли найти первые бегуны.       — А что тебе помешало? — Юрэк фыркнул в улыбке, но весело ему не было. Скорее уж, это была просто реакция.       — Я не смогла, — повела плечом Линда, но жест вышел нерешительным.       Смуглые пальцы ухватились за дубовую раму спинки, а за ними подтянулась и сама Кора, встав на ноги. Пальто на ней не было. Его Юрэк увидел в соседнем кресле, как и жёлтые резиновые сапожки, ровно стоящие рядом на полу.       — Кора, пора етьть.       Кора кивнула Юрэку. И снова предупредила:       — Пора етьть, да-да.       Юрэк выразительно посмотрел на Линду, сжав спинку многострадального дивана по обеим сторонам от пальцев Коры.       — Ей пора «етьть». Еду. Человеческую. А у нас даже нет холодильника. Что на тебя нашло?!       — Через квартал есть круглосуточная аптека «Бутс», там всегда можно достать детское питание, — предложила Линда.       — Боюсь, сухие молочные смеси для юной леди уже неактуальны, — Юрэк был недоволен, и это мягко говоря.       — Кора, сколько тебе лет? — Линда склонилась к смуглому лицу.       — Тли? — подумав, Кора кивнула головой, а потом попыталась сложить пальцы из двух в «тли».       — А что ты обычно ешь по утрам? — Линда решила идти дальше.       — Кора, пора етьть хлотья, да.       — Ах, ну точно, «хлотья»! Что же ещё, — сыронизировал Юрэк, оттолкнулся от спинки дивана и вышел вон.       Линда знала, что ещё ничего не решено, но хотя бы кое-что улажено.       — Пока Юрэк ищет «хлотья», Кора пойдёт купаться. И чем скорее, тем лучше, — предупредила Линда, унося ту в ванную. Запах бедного нечистого жилья стойко держался на одежде и волосах девочки. Линда решила от него избавиться.

***

      — Это очень плохая идея, — сказал Юрэк, регулярно поглядывая на Кору.       Её усадили в высокий барный стул с круговой спинкой, на стойку перед поставили пластиковую миску с хлопьями и молоком, а в руку дали пластиковую же ложку.       «Ну прости, что не дрезденский фарфор, Лин. Так-то в круглосуточном магазине из посуды что-то типа этого», — оправдался Юрэк и всунул начавшей приобретать материнскую придирчивость Линде в когтистую лапку, что, в свою очередь, уже обзавелась полноценной материнской хваткой, бутылку холодного молока и сок в асептической упаковке.       Кора ела быстро и сосредоточенно, не отвлекаясь ни на что. Время от времени поливала молоком отданную ей вместо платья домашнюю футболку Линды, но терпимо.       — Это не плохая идея, а очень хорошая. Юрэк, давай Кору оставим. Я прошу.       — Да мы же не люди.       — В том и дело. У нас никогда уже не будет детей. Кора — это наш шанс.       — А ты хочешь детей? — опешил Юрэк.       — Да. Я хочу детей. Своих. Хотя бы одного. В лёне детей пятеро. Мы присматриваем за всеми, заботимся о всех так, как смотрели бы за своими и заботились бы о своих. Как смотрели и заботились об Эмеральд.       Юрэк снова глянул на Кору. Та пила сок, перелитый в пластиковый стакан, обхватив тот обеими ладонями. Слова Линды заставили его вспомнить и сравнить Кору с Эмеральд. Внешнее сходство даже настораживало. Волосы Коры были черны, а глаза тигриного золотистого отлива. Скорее всего, настоящим отцом Коры был потомок мигрировавших в Ливерпуль пару веков назад индийцев. Это объясняло и смуглую кожу, и цвет глаз и волос. Но это не объясняло того, что Кора действительно походила и на дочь Юрэка и Линды, которая давным-давно осталась в Чудоземье. И Кора с этими своими тигриными глазами очень походила на Юрэка. Обратившись, Балицки стали бледными, утратив оливковый цыганский загар. Но маленькая Кора спокойно могла бы прикинуться цыганёнком, таким же, каким были и Эмеральд, и сами Линда и Юрэк.       — Дети есть у всех в лёне, но не у нас, — дожимала Линда, сообразив, что Юрэк порядком на Кору засмотрелся.       — Одно дело — тетёшкаться с детьми твоих друзей, а другое дело — обречь себя на постоянное родительство. Вспомни, была ли ты спокойна хоть пару часов подряд, пока мы были родителями? Принадлежала ли ты себе хоть час? Не контролировала ли вокруг всё и вся, пытаясь сделать мир вокруг Эмеральд менее опасным?       — Теперь это не проблема. Теперь я вампир.       — Вот в этом-то и дело! — прошипел Юрэк, едва не подпрыгивая на месте.       — И теперь я могу много чего, что мне прежде и не снилось, — прошипела в ответ Линда, тоже поднимаясь на носках вверх в гневном порыве.       Кора доела и шлёпнула ладонями по столешнице, оставив на прежде чистейшей полировке два липких молочных отпечатка.       — И вот это, между прочим, тоже, — торжествующе мотанул головой Юрэк в сторону сытого и съехавшего по стулу вниз цыганёнка.       Линда стоически выпрямилась и отправилась за мокрой салфеткой.       — А ещё они ходят на горшок, эти дети. И на горшок — это в лучшем случае. Ведь могут и в штаны. Кто знает, может, Кора до сих пор писает под себя в кроватку? — выкладывал козырь за козырем Юрэк, отправившись следом за Линдой.       — Юрэк, сейчас никто не рискует матрацами. Сейчас на детей надевают подгузники. Но на Коре, когда я раздевала её перед ванной, подгузника не было. К тому же она мне человеческим голосом сказала, стоило тебе уйти: «Кора, тротьно питать». И «тротьно» всё сделала в унитаз.       — Прямо золотой ребёнок, — сморщился Юрэк.       — А то, — Линда мазанула, словно аргументом, перед ним тряпкой в воздухе, а из другой руки запустила уже перед Корой трёх футовых, плещущихся в волнах дельфинов, горсть морских звёзд и медленного рака-отшельника. Морские обитатели спровоцировали здоровый торжествующий визг, который обернулся сумасшедшим азартом, стоило обнаружить, что дельфины никак не ловятся, а руки просто проваливаются через них.       — Наш дом не подходит для ребёнка, — простонал Юрэк. — Наш дом — жилище вампиров. Двух взрослых вампиров, живущих преимущественно по ночам, пьющих, курящих, матерящихся и… Это очень важно. Линда, это прямо самое важное. Наш дом — это дом двух вампиров, которые привыкли к свободной и одинокой жизни. Больше восьмидесяти лет мы были предоставлены сами себе!       Линда всунула ему в руки липкие миску, ложку и стакан и ушла в ванную, забрав жёлтое детское пальто.       — Мы уже не колесим в цыганском фургоне с бродячим цирком наперевес. Мы теперь живём иначе! — вдогонку договорил Юрэк, прислушиваясь к тому, как заработала стиральная машина. Нетрудно было догадаться, что в стирку отправились все Корины вещи.       Линда вернулась, оперлась о столешницу и переспросила:       — Восемьдесят лет, говоришь?       — Плюс, минус.       — Хорошее было время. Будет, о чём вспомнить. Кстати, где миледи закупаются детской одеждой?       — Ткут по ночам из паутины и кладбищенской крапивы, — в сердцах буркнул Юрэк, преувеличенно аккуратно ставя в мойку испачканную посуду.       — Не разбей дрезденский пластик, папочка, — сунулась под руку Линда. Правда что не позволила себе ни тени провокационной улыбки.       — Папотька?       Юрэк едва не скакнул, когда понял, что уже под ногу сунулась Кора. Что ответить, он не знал.       — Где мамотька? — Кора была презабавной в волочащейся футболке Линды, но вот-вот собиралась зареветь от тоски по мисс Хаш.       Линда взяла Кору на руки.       — Кора, мамочка уехала в путешествие, но мы будем ждать её все вместе.       Кора насупилась, остановившись взглядом на кольце в ухе Линды.       — Если отдать Кору городу, её пристроят или в сиротский приют, или в приёмную семью. Ты дашь мне гарантии, что там она найдёт всё, что дадим здесь ей мы?