Звездопад

      Когда перед Астер щёлкнул замкнувшийся замок, она мрачно пошутила, вспомнив Джея и Молчаливого Боба: «Вот я и в тюрячке». Снова про себя, конечно, потому что в этой самой «тюрячке» она была не одна.       Астер развернулась, постояла с секунду, выбирая место, куда бы усесться. Вариантов было много, потому что сокамерник у неё был один. Точнее одна. На редкость очень красивая сама по себе путана, отдалённо напомнившая Астер внешностью Марго Робби. Правда что эту «Марго» изрядно портили уличная «униформа» и все симптомы, приобретённые вместе с образом жизни: тёмные тени у век (и это был не макияж), уставшая кожа и выражение разочарования, что навечно легло на самое дно уже блёкнувших, но когда-то ярко-голубых глаз. У острых носков босоножек на высоких шпильках «Марго» лежали две надкуренные, но почти целые сигареты.       Путана рассматривала Астер, по привычке не отводя взгляда, а когда составила диагноз, вдруг переложила сумочку из-под одного бока под другой, уступая место.       Астер поняла, что это был миролюбивый и гостеприимный жест. Может, путана соскучилась в одиночестве.       «А может, это от щедрости натуры», — съязвила Астер. В ней подсознательно гнездились все те предрассудки, которыми обросло отношение к проституткам у женщин порядочных. «Ты не далеко ушла, Астер О’Райли, — отозвалось в ней уже более рассудочное начало, — барыжить дурью и толкать её — то ещё фееричное дерьмо».       Поэтому Астер изобразила кивком благодарность, но села подальше.       Путана философски пожала плечами, нисколько не удивившись или обидевшись, открыла сумочку, вынула сигареты. Покрутила в ладони и убрала, вспомнив, что курить не дадут. После чего просто оперлась затылком о стену, приобрётшую некий маргинальный лоск от частого соприкосновения со спинами и головами здесь сидевших, и закрыла глаза.       Астер решила, что более развлекаться нечем, и поступила так же. Нужно было ждать Дайана.       Иногда Астер открывала глаза, чтобы оглядеться, но ничего нового не происходило. Собственно, как и в мрачных хаотичных мыслях. Правда, после десяти минут наедине с путаной ворвалось разнообразие. Астер услышала, как всё же клацнуло колёсико зажигалки, потом вдох, потянуло сигаретным дымом.       — Загаси-ка сигаретку, Орхидея, мать твою. Я в последний раз тебя предупреждаю.       Астер открыла глаза. По ту сторону решётки стояла чернокожая офицер, досматривавшая её рюкзак: Ханна Риттер. Астер помнила её имя по нашивке.       Орхидея бросила сигарету на пол и прижала тлеющий огонь носком босоножки.       Снова наступил покой. Ровно до того момента, как Астер услышала заставивший её раскрыть глаза «бух».       Орхидея упала на колени, сложив перед собою руки, словно молилась.       Астер нахмурилась, всматриваясь в изменившийся облик соседки.       «Господи боже ж мой», — подумала она и встала со скамьи. Медленно подошла к Орхидее ближе и обошла кругом. Та не только молитвенно складывала руки, но и успевала закрываться от невидимых пощёчин, что сыпались не пойми откуда.       Астер уже подумала, не случился ли с Орхидеей припадок. Но ничего из того, что, по мнению Астер, припадку присуще, она не увидела. Ни пузырящейся слюны у рта, ни судорог, ни закатившихся до белков глаз и ни трепыханий выброшенной на берег рыбы. Ничего. Физически Орхидея была вполне здорова, вот только словно не здесь, а совсем в другом месте.       — Эй, — позвала Астер. — Эй, мисс, вам плохо?       Ответа не получила. Вообще не получила никакой реакции.       В это время позади Астер, по ту сторону решётки, прошаркали подошвы и о прутья ударилось. Она обернулась. Полицейский, прикрывая голову ладонями, словно закрываясь от сыплющего на него битого стекла, сидел на полу и запрашивал помощь в невидимую рацию.       И если Орхидея молчала, снося побои без слов, то этот говорил, но Астер не слышала его. Видела открывающийся рот, видела напряжение голоса по движениям лица и шеи, но не слышала ни звука.       И вот тут она испугалась.       Не в силах объяснить с позиции рационального то, что видела, она испугалась, как пугались до неё десятки её предков, сталкиваясь с невероятным и необъяснимым. А следом за страхом перед таинственным и выходящим за рамки разумного поведения пришёл страх, что теперь и она сама, с секунды на секунду, вдруг этого разумного поведения лишится.       Пока она оглядывалась с Орхидеи на просящего подкрепления полицейского и обратно, появились Иво Кэтспо и Дайан.       — Господи, это ты, — выдохнула Астер, сама не понимая, кому именно их двух было предназначено её «это ты», и прижалась к прутьям решётки.       — Здравствуйте, мисс О’Райли, — вежливо и спокойно сказал Иво и картой открыл замок. Похоже, какого-либо вежливого ответа от Астер он не ждал. Ситуация способствовала.       Дайан шагнул вовнутрь и почти прошипел:       — Астер…       — Я знаю, я знаю, я знаю, — заполошно согласилась она со всеми обвинениями и доводами. — Дайан, что происходит?       — Это из-за нас. Позже всё будет хорошо. Но, Астер, зачем?       Астер попритихла, быстро глянула на Иво, который, не паникуя и не спеша, стоял опустив руки в карманы джинсов, и сказала:       — Я хотела, чтобы к окончанию ординатуры у меня была финансовая подушка. Хотела начать отдавать кредит досрочно. Я хотела…       — Если ты хотела денег, стоило просить меня и Джона. Это же очевидно, — жёстко оборвал её Дайан.       И тут Астер заметила, да и услышала, как лязгнули и показались острые клыки у него во рту. Она замерла, сообразив, что Дайан, с которым она виделась только в переписках и в видеосозвонах, стал иным.       Дайан понял, к каким выводам пришла Астер, но не стал сдавать назад и нажал:       — Сколько тебе светит?       — Полгода тюрьмы.       — За унцию? Не должно, — Дайан с сомнением глянул на Иво.       — Уверен, там не только сканк. Вспомни себя. Чем вы ещё догонялись по студенчеству? — Иво скупо улыбнулся Астер: — Я ведь прав?       — И полторы сотни колёс, — сморщилась Астер.       — Ну да, — протянул Дайан, кивая словно сам себе, — колёса…       — Дайан, что мне делать? Я не хочу ни в тюрьму, ни быть отчисленной. Я хочу доучиться.       — Это радует, что ты хочешь доучиться. Но вопрос нужно ставить несколько иначе. Что нам делать? — поправил он.       Иво протянул руку и взял Астер под локоть:       — Для начала подчистить хвосты. Мисс О’Райли?       Астер, глядя на Дайана, подалась к Иво.       — Я буду через минуту, — бросил Дайан, следя за стоящей на коленях Орхидеей.

***

      Орхидея, совершенно не реагируя на настоящее окружение, переживала свой собственный кошмарный цикл.       Дайан подошёл близко и встал над нею. Ему совсем не нравилось, что он видел. Дайан соображал быстро и почти так же додумывал. Глянув на весь участок и на путану, делившую камеру с Астер, он понял, что Кот не подменил реальность всех омороченных какой-то им выдуманной. Нет, Кот запустил в цикл для каждого их обыденность, страшную, нежеланную, но уже бывшую прежде.       Ко всему прочему, для Дайана, выросшего среди девочек и вырастившего девочек, оказывалось трудно переносить вид чего-то, что этих девочек мучило. Пусть на коленях перед ним стояли не Астер, не Мег и не Роуз, а совершенно не знакомая ему проститутка в коротких джинсовых шортах сверху сетчатых колгот.       Дайан склонился, ухватил Орхидею за голые плечи и поставил на ноги перед собою. Ничего не поменялось: большие голубые глаза с потёкшей тушью смотрели сквозь. Иногда она жмурилась и пыталась увести голову от удара. Дайан чувствовал, как напрягались, стремясь подняться и защитить, в его хватке руки. Но он был гораздо сильнее.       Дайан нахмурился, гадая, сумеет ли пробиться через кошачий морок. Вполне вероятно, что нет. Но уходить просто так он не хотел. Фокус с контактом глаз и кольцом был бесполезен, потому что девушка не видела ничего из окружающего. Оставались только голос и прикосновение.       — Эй, — очень мягко позвал Дайан, склоняясь близко к уху девушки, — эй… Привет, милая…        Сине-чёрный океан раздался, отхлынув, оставляя Дайана и Орхидею в центре крутящегося водоворота, который продолжал гудеть и выть, но пока на расстоянии.       Орхидея слепо повела глазами, оглядываясь и не находя никого вокруг.       — Я рядом, и я помогу тебе. Я настоящий, — Дайан склонился чуть ниже и прижался виском к светлому виску. Запах недорогих духов и сигаретного дыма стал навязчивее.       Зато эффект не заставил себя ждать. Орхидея затихла и прижалась в ответ.       — Как тебя зовут?       — Орхидея.       — На самом деле?       — У меня давно нет своего имени.       — Так не бывает. Как звали тебя в детстве?       Голос Орхидеи изменился, стал тоньше, выше, словно она и в самом деле откатилась в детство:       — Сначала Стэйси Блэр, потом Стэйси Атчесон, потом Стэйси Ли, потом Стэйси Мать-Твою-Браун, потом…       — Достаточно, — всё так же мягко оборвал Дайан. — Почему так много имён? Что с тобою случилось?       — Мама часто выходила замуж, и каждый новый отчим меня удочерял. Это всё не мои имена. У меня никогда не было своего… Ничего своего. Даже моего тела.       Дайан хотел отстраниться, чтобы посмотреть на Стэйси, но не стал. Ему было трудно отгонять кошачий морок, что вскипал, сужая круги и подбираясь, вокруг его головы и головы Стэйси.       — Ты страдала, — сказал Дайан.       — Очень, — детским голосом пискнула Стэйси и заревела. Навзрыд, словно пришла в себя.       Это было не так. Дайан знал. Потому что из-под его влияния без разрешения не выходили, не говоря уже о мороке Кота.       — Стэйси, — позвал он. — Больше не плачь.       Плач прекратился.       — Слушай меня.       Девушка повела головою, откликаясь.       — У тебя есть всё. Чего бы ты ни захотела, становится твоим. Ты свободна. Ты должна жить своей жизнью. Выбери любое место на земле — Флориду, Аляску или Канзас, любое место на Земле — и отправляйся туда, как только настанет завтра. Не медли. Оставь всё, что мучает тебя, здесь.       Стэйси очень глубоко, после затяжного плача, вздохнула.       — Ты поступишь так, как я сказал.       — Да.       Дайан уставал. Сине-чёрные волны морока почти топили.       — Стэйси, запомни ещё кое-что. Когда ты перестанешь меня слышать, твоя мука будет недолгой. Не бойся. Поняла?       — Поняла.       — А это для карты: ds28. Прощай.       Дайан выпустил Стэйси, осторожно возвратив её на пол. Там она (Дайан видел это словно периферийным зрением) потонула под сомкнувшимися сине-чёрными водами и тут же включилась в цикл. Растерев ладонями лицо, Дайан вынул из бумажника пластиковую карту и опустил в сумочку Стэйси.

***

      Ялу, взобравшись на свой ящик обеими ногами, рылась в ноутбуке офицера Дэвиса. Как только Дайан появился рядом, она, не отрывая чёрных семечек глазёнок от монитора, попросила:       — Узнай-ка, птенчик мой, у офицера Дэвиса, где тут у них архив улик.       Сам же офицер Дэвис, безучастно стоявший возле и никак на слова существы не реагировавший, смотрел только на Дайана.       — Ленни, — Дайан встал близко и возобновил контакт взглядом, — я вернулся. Хорошо, что дождались.       Ленни с готовностью улыбнулся.       — Проводите Ялу в архив, в котором вы храните изъятые личные вещи. И сразу возвращайтесь.       Ялу сцапала из принтера отпечатанные прежде протоколы. В это же время принтер ожил и выплюнул несколько свежих листов. Она положила их на стол. Спрыгнула с ящика. Откинув стукнувшую крышку, запихала вовнутрь уже ненужные, хотя, безусловно, правдивые документы. Сунувшись мордой ближе, удостоверилась, что те безвозвратно канули. Затем, запихнув лапу в ящик по самое плечо, ею пошуровала и выволокла кулёк с цветными шоколадными драже. Снова пошуровала, на этот раз достав хороший такой клок собачьей шерсти.       — Что оно делает? — прошептала Астер, глядя на Дайана круглыми глазами.       — Это, конечно, невежливо встревать в разговор, — вместо Дайана откликнулась Ялу, — но «оно» занята тем, что спасает вашу прелестную жопу, мисс О’Райли. И немного шутит. Не без этого. Потому что уныние — самый страшный грех.       Астер, похоже, ещё не разобралась, что ей думать о Ялу, как на ту реагировать и кто, в принципе, точно перед нею. Ей казалось, учитывая скачущих, качающихся и шаркающих вокруг полицейских, что мир съезжает куда-то набекрень. Единственное, что удерживало этот мир вертикально, так это доверие к брату и присутствие за спиною знакомого и невозмутимого Иво.       — Готово, пускай показывает, — дала отмашку существа. — И, кстати, сообразите, что делать с тем запросом, который офицер Дэвис послал в университет Астер.       — Ленни, ведите, — мягко сказал Дайан.       И Ленни увёл.       — Что ты сделал? — тут же спросила Астер.       — Это гипноз, — ответил Дайан, понимая, что признаваться придётся не только в этом, а и во всём остальном. Но всё остальное могло ждать, в отличие от электронного письма в деканате Университета медицины и наук Чарльза Р. Дрю.       — Иво, сходишь?       — Конечно. Вот только если его уже прочли, кому-то снова будет нужно чистить память. Идём со мною, Дайан.       Дайан кивнул и обернулся к Астер:       — Ни шагу с этого места.       Та кивнула.       — Вернётся Ялу, во всём слушай её. Жди нас.       Астер снова кивнула и села на стул.       — Скажите адрес, мисс О’Райли, — напомнил Иво, доставая сигарету и закуривая.       — Да, конечно. Лос-Анджелес-Каунти, между 117-й Восточной и Холмс-Авеню.       — Рукой подать, — улыбнулся Иво и кивком головы поманил Дайана за собою.       Астер проводила обоих взглядом, пока те не скрылись. А потом, для самоорганизации, села ровно и положила ладони на колени. Съезжающий набекрень мир придвинулся вплотную: шаркал, шептал и отирался со всех сторон.       Астер закрыла глаза и принялась дышать и считать. Один, два, три, четыре… Считать было сложно, потому что она сбивалась на мысли. О том, что Дайан уже не человек. Затем о том, что ожидать подобного было закономерным. Джон вампир.       Пять, шесть, семь, восемь, девять… Перспектива обращения Дайана не была чем-то невозможным. В таком-то браке.       Десять, одиннадцать… Одиннадцать… Мысль откатилась к «вернётся Ялу». Матерь пресвятая, что вообще такое эта Ялу? Лохматое, с свалявшейся на коленках, локтях и загривке шерстью, косолапое, трёхфутовое нечто, похожее на прямоходящую собаку. И эти блестящие, нечитаемые, чёрные глаза… Астер отметила, что пахло от Ялу странно, но приемлемо: старыми и пыльными диванными подушками. Могло быть и хуже.       Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Что скажет мама? Да, а что скажет мама, когда узнает, что Астер барыга? Мама гордилась ею и рассказывала всем, как дочь учится в университете, как справляется с трудностями и как еженедельно навещает мать. В общем, со слов мамы, Астер — идеальная дочь. Ну да куда уж там… Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… Шестнадцать, шестнадцать…       И как там сказал Дайан? Гипноз? Откуда у него это? Нет, Дайан мог видеть и понимать, когда она или сёстры хитрят, врут и намеренно увиливают от ответа. Но это у него было всегда. Он знал всех с младенчества. Это не сверхъестественные способности. Гипноз-то откуда? Семнадцать…       «Оттуда, откуда он и вампир, — подсказало нечто ехидное. — Не дури, ты же слышала все эти россказни, что мусолят все, кому ни лень». И в самом деле. Хотя вампиры и оставались признанным на уровне законодательства видом, пугали они и заставляли относиться к ним насторожённо по-прежнему многих.       Восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать один…       — А вот и я. То есть, а вот и мы.       Астер подпрыгнула на стуле, когда услышала бодрейший голос Ялу.       — А это твоё.       На колени Астер лёг рюкзак, в котором можно было, не заглядывая, угадать (по запаху) сканк и мелкие кругляшки в пластиковом пакете.       — Ты с этой херотой-то завязывай, юная леди, — Ялу стояла перед коленками Астер, лапой поглаживая её по руке, — не ровён час попадёшь в беду. Только представь, что твой братец не был бы связан с нами. Что тогда?       Астер смотрела на щербатую улыбку Ялу, но не чувствовала ни капли облегчения или желания улыбнуться в ответ.       — Что вы оставили в архиве?       Ялу склонила круглую голову к плечу и пожевала ртом:        — В банке из-под мультивитаминов теперь шоколадные конфетки, а вместо заборной шмали клубки собачьей шерсти. Уж не обессудь, не было времени оригинальничать.       И Ялу, видя круглые зелёные глаза, добавила:       — Ты же не понимаешь, кто я? Да?       — Не понимаю, — капитулировала Астер.       — Я демон. Демон-дуэнья. Слова такие знаешь?       — Да. «Дуэнья» значит «нянька», — вздохнула Астер.       — Приятно, я всегда это отмечаю, беседовать с образованными людьми, — Ялу прекратила оглаживать руку Астер и отошла. Уселась на ящик, подперев щёки лапами.       — Так ты из ада? — осмелела Астер.       Ялу пожала плечами:       — Нет, конечно. Я завелась в мокрых пелёнках миледи Сесиль, так что я гораздо лучше, чем демон из ада.       — Ты добрее?       Ялу медленно-медленно поплыла в улыбке, не отрываясь рассматривая Астер. Но вовремя спохватилась:       — Добрее? Ну да, так-то я добрее.       Астер уловила нюанс и больше не пыталась поддержать беседу, предпочтя разглядывать апатичного офицера Дэвиса.

***

      Дайан и Иво вернулись.       Дайан просмотрел исправленный и отпечатанный Ялу протокол. В бумаге говорилось, что задержание Астер О’Райли оказалось ошибочным, потому что предполагаемых наркотиков у неё не оказалось, а служебная овчарка-умница Элвис впервые ошибся. Положив протокол обратно и встав рядом с Ленни, Дайан зашептал ему на ухо.       Иво и Ялу терпеливо дожидались рядом с Астер.       Только после того как Дайан усадил офицера Ленни Дэвиса за его рабочий стол и выдохнул, оба развернулись и пошли прочь, лавируя меж омороченными.       Дайан взял Астер под руку:       — Миледи приглашают тебя на уик-энд в Ливерпуль. Ты согласна.       — Я согласна? — переспросила Астер.       — Да. Тебе понравится. Познакомишься со всеми ближе. Отдохнёшь. Моя семья фантастичная.       — А мы теперь не твоя семья? Или мы уже та семья, что попроще и поплоше? — куснула Астер, заревновав Дайана к его же собственному тону.       Он посмотрел и покачал головой:       — Ну надо же, уже приходишь в себя?       — Прости, — сдала Астер, — прости, я неблагодарна. Охотно верю, что твоя вторая семья необыкновенна. Но, Дайан, я теперь свободна?       Дайан открыл перед сестрой дверь уборной.       — Ты теперь свободна.       Астер улыбнулась, чувствуя, как будто отхлынули тревога и напряжение минувших часов. И тут же остановилась как вкопанная.       Чёрный кот копной и с остекленевшими глазами, рокотавший как морской водоворот, напугал её до жути. Рядом с ним накатывали тошнота и головокружение, словно ты маленький и раскачиваешься в паратрупере.       Дайан поддержал пошатнувшуюся Астер, в то время как Ялу громко отрапортовала:       — Кот, мы закончили.       Водоворот медленно и органично схлопнулся; сине-чёрный морок истаял клочьями; Кот ожил змеиными цветными очами, встряхнулся, вытянулся лапами по полу с прогибом в спине и подкатился под ноги Дайана:       — Никогда, слышишь меня, так больше не делай.       Дайан нахмурился.       — Стэйси, — бросил Кот. — Этого делать было нельзя.       Дайан понял, о чём идёт речь, но вдаваться в подробности «почему нельзя?» было некогда, потому что Иво уже вышел в ту же (да не совсем) дверь.