***
Второй этаж автосервиса на Джеймс-Стрит занимала квартира, в которой Иво ещё прошлым летом жил постоянно. И она по-прежнему оставалась его. Вот только сам Иво всё больше времени проводил в доме ведьм. Одно время миледи и Милднайты звали его перебраться на Колледж-Лейн насовсем, но Иво полушутя-полусерьёзно отговорился, упирая на то, что режим свиданий ему симпатичен больше, нежели круглосуточно тереться бок о бок. И он в самом деле время от времени оставался на Джеймс-Стрит, чтобы побыть одному и в тишине. Мог весь вечер провести с лёном, а после снова вернуться в квартиру над гаражом. Иво любил порядок и даже некую аскетичность в интерьере, не иначе, что сказались долгие годы жизни в монастырской келье. Поэтому на Джеймс-Стрит его окружал самый настоящий первобытный лофт. И чистота. Мусора Иво не любил. Иво слышал, как к парковке подкатил и прекратил урчать «боливар». А через полминуты в воротах настежь появился сам Элек, несущий под мышкой шлем. Он кивнул Отису, а потом не так давно принятому в автосервис Тиму Галсу. Тим был маленьким и толстым, простоватым на вид юношей. Да, пожалуй, что выглядел он ещё юношей. Нигде, кроме школы, не учился. Всё детство и время до окончания школы проводил в гараже вырастившего его деда. После ошивался там же. И так бы, наверное, тянулось, если бы старик не умер, оставив внука с крохотным домишкой, старым гаражом и уверенностью, что Тим слышит любую машину, словно та говорит с ним по-человечески. И что верно, то верно: когда дело касалось автомобилей, Тим показывал себя очень смышлённым. Даже интуитом. Первое время Отис даже уговаривал Иво на пари: угадает ли Тим сходу неисправность, причину той и способ лучшей починки без предварительной диагностики, а только лишь выслушав владельца. Отис был скептиком и в неуклюжего толстяка не верил, поэтому ставил против. За что и поплатился двадцатью фунтами за неделю, прежде чем Иво предложил ему опомниться и дать уже новенькому спокойно работать. Отису было жаль спущенных на ветер денег, но цепляться к Тиму он перестал. Вообще, Отису многое не нравилось, так что поводов брюзжать и критиковать случалось предостаточно. Но больше всего ему не нравилось то, что Иво Кэтспо «дырявый». Иво понял это сразу, как только больше стало нельзя скрывать роль обоих конунгов в его жизни. Когда в автосервис заглядывали только Валери и Сесиль, уводя Иво наверх и задерживаясь там на час-полтора, Отис, конечно, подъёбывал, но одобрял Иво за ушлость и сноровку. Иво не отвечал на примитивные сальности в адрес миледи и никак не объяснял их визитов. Никки же приезжал ближе к ночи, так что Отис того и не видел. Но после происшествия с наездом на автосервис Джеком Элиасом и Конопатым Ллойдом из «Семени Велиара» позапрошлым летом скрывать шашни с конунгами стало уже невозможным. Потому что те перестали считаться со временем суток, а тайное стало явным. Иво стал замечать, как смотрел на него Отис, как говорил с ним буквально сквозь зубы и как (а вот это было уже совершенно лишним, на взгляд Иво) стал косо глядеть на Милднайтов. Видимо, раздражение переполняло Отиса день за днём и однажды переполнило окончательно, выплеснувшись вслед уходящему из гаража на полчаса раньше окончания работы Иво чистосердечным «пидр дырявый». Это случилось как раз после новогоднего сочельника. Тогда Иво не обернулся, потому что следил за выражением лица забирающего его на «ренжровере» Никки. Не стоило питать надежд, что тот не слышал прилетевших Иво слов. И тогда Иво уже успел устроиться в салоне, когда Никки наконец его догнал. Выходку Отиса они не обсуждали, но Иво понял: с Элеком Никки услышанным поделился. Иначе и быть не могло. Зачем Никки задерживался в гараже, тоже, в принципе, можно было догадаться. Потому что Отис вообще перестал с Иво разговаривать. Аж до весны. Открывал рот только для обсуждения заказов и работы. И только в апреле, когда появился Тим Галс, утверждавший, что пришёл по объявлению, прочитанному на сайте вакансий, Отис дал слабины, насмешничая над новеньким. Но вот теперь, смотря на Элека, перекрывшего своей фигурой добрую половину солнечного света, льющегося в гаражные ворота, Иво вдруг понял, что неприятие происходящего между работодателями и механиком у старика Отиса никуда не делось. Ведь тот, увидев ленивое движение головой «пошли наверх», адресованное Элеком Иво, мигом сообразил, к чему всё движется. И последствия сообразительности тут же отразились на лице Отиса брезгливым оскалом и свистом воздуха сквозь зубы. Иво пошёл, одновременно отмечая дежавю с январским Никки, в упор смотрящим за Отисом. Только теперь был июнь, а вместо брата Элек. Но выражение суженных фиолетовых глаз и жёсткого рта было абсолютно одинаковым. «Пизда старику», — меланхолично порешал про себя Иво и взбежал по железной лестнице к двери квартиры.***
Иво успел отмыть руки, прежде чем хлопнула дверь, запуская Элека. — Пока будешь работать вдвоём с Тимом, — сказал Элек, складывая шлем на пол, а ветровку оставляя на крючке вешалки. — Пока? — Пока я не найду ещё одного механика на место старика Отиса. — Ты его уволил. — А что прикажешь делать? — Элек потеребил мочку уха и этой же рукой огладил бороду. — Ждать до тех пор, пока он пырнёт тебя отвёрткой под ребро? Иво открыл холодильник, достал бутылку воды и напился прямо из горлышка. — Как ты объяснил своё решение? — Никак. Сказал, что он заебал коситься и зубами цыкать, так что может проваливать. За расчётом и компенсацией пускай приходит завтра. — В живых оставил, а не голову снёс, и то хорошо, — Иво расстегнул затёртые рабочие джинсы, переступил через и отправился к широкой кровати, застеленной покрывалом из суровой гобеленовой нити. — Разве тебе трудно его понять? Тебе, Элек? — Лучше в тумбочке как следует поищи, — бросил Элек вдогонку, предпочитая не вспоминать собственных упрямства и неприятия. Он выпростал из-за пояса и расстегнул рубашку. Взявшись за ремень, отправился следом. Кровать стояла изголовьем к стене с двумя высокими узкими окнами, за которыми были видны зелень верхушек деревьев и арки электролинии вдоль железнодорожной ветки. Иво и в самом деле вынул из тумбочки лубрикант и, держа закрытым, обернулся. Элек был уже близко. Охватил ручищей, потащил на себя. Иво качнулся вперёд, мягко ударился Элеку в грудь, обнял за шею. — Это Никки повесил объявление о вакансии, по которому пришёл Тим? — догадался Иво. — Да. Отиса хотели рассчитать ещё раньше, но работы стало больше, вы втроём только-только справлялись. Поэтому его пришлось терпеть по сей день. — Но завтра нас снова окажется двое. Как быть со сроками? — Помогу я или Никки. Никто не хочет видеть тебя измождённым. — О’кей, — успокоился Иво. Ему пришлось чуть прогнуться и поднять лицо, чтобы потом выдохнуть под развратным и долгим поцелуем. И на всём его протяжении чувствовать, как жёсткий завидный член давит на пах и живот. Иво тёрся о него, слушая, как быстрее дышит Элек и как крепнут его мнущие и сгребающие руки. Только поцелуй закончился, Элек сдал полшага назад, опустился вниз, становясь на колени, стянул с Иво бельё до самых щиколоток, где то и оставил. И уже так медленно и широко лизнул член Иво от самой мошонки до головки. Иво выдохнул, не размыкая губ, запрокинул голову. Услышал, как вжихнула молния. Это Элек расстегнул джинсы и высвободил свой член. Он забрал у Иво тюбик с лубрикантом и, оставив в ладонях добрую горсть, растёр так, что гель с хлюпом просочился меж пальцев. Иво поставил ноги шире и оперся ладонями в широкие плечи. Это было необходимо. Потому что Элек действительно намеревался заставить его забыть об усталости. Он опустился ртом на член Иво. Одной рукой огладил себя, а вторую запустил Иво под задницу. Скользкие пальцы оставили внутри смазку, вернулись, зацепили с ладони ещё, снова вошли. «Совсем немного, — подумал Иво, — совсем немного». И добавил в имя на выдохе голоса сирены: — Э-э-элек… Чуткие медленные пальцы вкрутились сразу глубоко и с подкидом. Иво сжал ладонями плечи и охнул не только от этого, но и от того, что член тонул во рту, горячем и не отрывающемся от него. Элек стонал и брал так глубоко, что прижимался всем лицом к паху Иво. Иво было слышно, как Элек быстро дрочит себе. И точно так же имеет его уже не двумя пальцами, а добавив третий. Иво тоже в голос застонал, чувствуя: под кожей, глубоко в паху, тянет и тянет, мучительно, но невероятно охуенно. Так охуенно, что он поймал себя на том, что кусает губы, облизывает и снова кусает. Элек отстранился, выпустив Иво и садясь на пятки. Тот едва устоял, провожая смотревшего снизу и ритмично проходившегося рукою по члену вверх и вниз Элека растерянным взглядом. Лицо его горело по скулам. Даже под фиолетовыми глазами растекался огонь. Рубашка, смятая и сброшенная руками Иво с плеч, и майка на груди намокли. И Элек тоже облизывал освободившиеся губы. И продолжал себе отдрачивать. Иво склонился, охватил ладонями светлую голову и поцеловал, глубоко пропихивая язык. Элек ответил и вернулся к как было. Иво не выпустил послушной головы до конца. Тянущее, ломающее томление в животе вернулось, стоило вернуть пальцы и горячий рот. Иво толкался и в рот, и на пальцы, потому что сейчас мог и хотел только так. И понимал, что так хочет Элек. А горячий выплеск по ногам почувствовал почти одновременно с тем, как Элек стал глотать. Изматывающая петля в животе ослабла, распустившись. Ушли пальцы, уведя за собой азартную и жадную агонию, оставив напоследок пустоту и приподнимающую лёгкость. Элек продолжал стоять на коленях, теперь только обнимая Иво обеими руками и отираясь о его голый пах и живот лицом и головой. Иво остался около раскалённой, но уже остывающей глыбы конунга, совершенно не желая уходить из привлекательного тепла и защищающих рук. Но сделать это всё же пришлось, когда Элек поднялся, опершись в колено ладонью для упора, и с удовольствием охнул. Оправляясь с одеждой, поймал насмешливый и блестящий взгляд Иво. — Что? — Ты только что произнёс «ох». Элек потянулся, разворачиваясь в плечах, крутанул головой. Можно было слышать, как щёлкнуло и хрустнуло в огромном теле, словно нарочно дав больший повод для иронии. — Так-то мне дохуя лет, прошу заметить. Здесь мы с 1940-го. Только в Исторической Земле я живу восемьдесят три года. А если накинуть прожитые в Чудоземье, то мне… — Элек замолчал, подсчитывая, — сто двадцать три? Иво, уже одетый, подошёл и положил ладонь Элеку на шею, прижал, растёр кожу, потом поднёс руку к лицу и вдохнул запах. — Так что так долго держит тебя на плаву? — Полагаю, то же, что и тебя. Миледи. Не пойму, как им удаётся такое проворачивать, но чую, если бы не их колдовство, не было бы в живых ни одного из нас. Иво был согласен, поэтому промолчал, продолжая удерживать ладонь у лица. — Обязательно приходи к нам завтра вечером, — сказал Элек, ухватил ладонь Иво, подтянул к губам и поцеловал у большого пальца.