Моя солнечная госпожа

Прошло несколько лет. Гюнеш повзрослела и стала больше похожа на свою властную мать. Стала полноценной девушкой, а не балующейся девчонкой .Это успокаивало Хюррем и Ибрагима, так как подозрений становилось всё меньше. За окном была плохая погода, девушка сидела в своих покоях и играла на скрипке. Для неё являлся счастьем недавний подарок от матери — собственные покои. После того, как Хюррем обрела статус валиде, то подарила своим старшим детям личные покои. Лишь Джахангир еще жил со своей матушкой. Но и подарок Ибрагима Паши не являлся для девушки менее ценным. Для неё он являлся подарком от лучшего друга (конечно после Михримах), а для него для любимой дочери. Иногда Хатидже султан приезжала в гости к своему брату и слышала знакомую мелодию. Её было достаточно, чтобы погрузиться в прошлое, когда её посвящал её любимый муж. Но все счастливое часто остаётся в прошлом. Эта мелодия была не для неё, а исполнял её не её муж. Конечно она гордилась своей внучкой, но не считала её родной. Еще с появления Гюнеш на свет сестра повелителя холодно относилась к солнечной госпоже. Сердце не чувствовала в ней родную кровь. В комнату постучали, султанша отстранилась от музыкального инструмента и произнесла: — Войдите! В покои вошел Симбюль ага. — Госпожа, вас зовет Хюррем султан. Говорит, что это срочно. — Хорошо, я уже иду. Аккуратно положив скрипку в коробку, Гюнеш пошла в покои Валиде. Сегодня для Хюррем был счастливый день, Фирузе покинула дворец. Её соперница проиграла, а хасеки лишь больше возвысилась в гареме, благодаря своей очередной победе. Спустя тяжелых несколько лет на её лице была победная улыбка, в гареме вечером должен был быть праздник в честь проигрыша Фирузе. На госпоже было зеленое платье, украшенное золотой вышивкой, а на голове золотая корона. Рыжые локоны Хюррем контрастировали со цветом платья.  — Матушка, добрый день, — поклонилась дочь. — Доброй день. Как тебе сегодня, спалось? — Отлично, вы наконец победили эту гадюку. Что-то случилось, матушка? — К счастью нет. Я лишь хотела спросить у тебя одну вещь. — Какую? — Кого из Пашей ты выбрала бы замуж? — Матушка, простите. Но я не хочу пока что выходить замуж. Я не готова. — Ладно, но ты должна будешь выйти замуж. Нашей семье должно быть продолжение, — Хюррем опустила взгляд, — приходи сегодня на праздник. Там будут твои любимые перепелки, — рыжеволосая госпожа улыбнулась. — Обязательно. Это и для меня большой праздник. — Ты можешь идти, Гюнеш, — дочь послушалась и покинула покои матери. Вечером был роскошный праздник, вкусные десерты, приятная музыка. Вокруг танцуют танцовщицы из гарема, а другие играют на музыкальных инструментах. Гюнеш привлекла внимание девушка, ужасно играющая на скрипке, она подошла к ней и попросила дать скрипку себе. Хюррем была в недоумении. Но как только султанша заиграла, то все широко оценили игру девушки. Мать гордилась своей дочерью. Эта грустная мелодия разрывала сердце госпожи, переносило её в прошлое.

***

Хатидже султан давно уснула, а Ибрагим взял скрипку в руки и начал свою мелодию. Наивная Хатидже… Все года считала, что её сердце с сердцем Ибрагимом бьются во имя их любви, но нет. С той ночи, проведённой с рыжеволосой султаншей, Хюррем отпечаталась в его сердце навсегда. Каждая мелодия посвящалась ей, и больше никому. Сегодня Султан и его хасеки остались ночевать во дворце великого визиря и его жены. Хюррем не спалось, она вышла на балкон и встретила возлюбленного, что играл мелодию, полную отчаянию и глубокими чувствами. По её щеке потекла слеза. Когда мужчина заметил её, то она подала знак, что ожидает его. Они встретились в главном зале дворца. — Здравствуйте, госпожа, — Ибрагим провел тыльной частью ладони по нежной щеке рыжеволосой. Она улыбнулась и произнесла: — Нам нужно найти более подходящее место для наших встреч. Тут опасно, любой может нас заметить. — Я знаю что подойдет. <i>Мужчина повел госпожу в хранилище. Там редко можно было встретить слуг, да и место было отдалено от других комнат. Тут было намного безопасней, чем в остальных местах дворца. К счастью слуги не стали перечить хозяину и легли спать, хоть и у многих </i>были подозрения. </i> Ибрагим завел возлюбленную в пыльное, захломленое помещение, султанша с ухмылкой произнесла: — Уютно. <i> Но тут же захихикала и впилась в губы возлюбленного. — Я скучала. Ты так долго был в походе. — Я хотел вам написать письмо, но это бы могло раскрыть нас. — Ибрагим, Гюнеш очень похожа на тебя. Ей всего три года, а она уже очень любит играть на скрипке, у неё талант. У неё твои глаза и частично твой характер. Но я боюсь, что рано или поздно все вскроется. — Этого не произойдёт. Я позабочусь. Наша дочь напоминает мне мою мать и одновременно вас. Жаль, что мы не можем воспитывать её вместе. — Да, она красавица. Не одно мужское сердце разобьет. — Прямо как своя мать. Девушка захихикала, и одновременно поцеловала возлюбленного. Их поцелуй был наполнен разлученностью и страстью одновременно. Почти до утра они провели время вместе. Лежали в обнимку в поту. Рыжеволосая лежала на груди у возлюбленного, а тот поглаживал её локоны. Им не хотелось покидать друг друга, но пришлось. Они и так слишком долго пробыли вместе, это уже могло вызвать подозрение. Хюррем улыбнулась, надела ночнушку и вернулась к себе. К сожалению на пути ей встретилась служанка, что угрожала госпоже рассказать всё султану. Конечно её казнили, но после этого Ибрагим и Хюррем окончательно перестали видеться. Ради себя, своих детей и их общей Гюнеш.

***

— Матушка, об чем вы так задумались? — спросила Михримах. — Да не, так. Гюнеш очень талантливая. У меня что-то болит голова, я наверное пойду к себе. — Может стоит позвать лекаря? — Нет. Я пожалуй пойду. Войдя в комнату, Хюррем достала из ящика пожелтевшее от времени письмо, что когда-то ей написал Паргалы. Там он признавался в своих чувствах, что никогда не забудет её, свою рыжеволосую госпожу. На лице госпожи засияла улыбка, а по щеке пролилась маленькая слеза. Письмо султанша приложила к груди. Оно грело её душу, предовало силы. Когда-то она так же любила и своего мужа, но бесчисленные походы к любовницам все разрушили, а сама Хюррем полюбила того, что так же любил её. Был предан ей, и проводил ночи со своей жены только ради того, чтобы не вызывать её мыслей об измене. Султанша положила письмо назад и уснула, размышляя если бы все было бы иначе. На следующий день Гюнеш каталась на лошадях вместе со своей сестрой. Госпожей сопроводил Малкочоглу. Старшая из них была счастлива, так как проводила время со своим возлюбленным. Как жаль, что он был холоден с ней, а она сама вызывала же у него образ ребенка. Той самой любимой султанской дочки, чьи приказы он обязан был выполнять. — Михримах, ты говорила с Мехмедом? Он какой-то расстроенный в последнее время. — Да, он мог стать отцом, но к сожалению его ребёнка убили, а наложницу отправили в старый дворец. Бедная девушка! — Ага. Никому бы не испытать такую судьбы. Почему я последняя об этом узнала? — Что правда, то правда. Странно, что ты не знала. Весь гарем как гадюки разносят эти грязные сплетни. Вдруг лошадь Гюнеш стала странно себя вести, из куста вылезла змея. Лошадь стала неуправляемой. Младшая из сестер повалилась на землю. Сильно ударившись головой об землю, она потеряла сознание. Макачаглу взял её на руки и закричал: — Стража!!! Михримах была шокирована. Она была ужасно напугана. Ей было страшно смотреть на обездвиженное тело сестры, страшно за её жизнь. Стража взяли госпожу на руки и увезли во дворец, где лекари оказали всю необходимую помощь. Бали бей сожалел за то, что не успел поймать Гюнеш сразу, все происходило слишком быстро. В гареме поднялся шум. Всем было интересно об состоянии госпожи. Все были на взводе. У кровати стояла взволнованная Хюррем, Михримах, повелитель и братья. Но самое странное для окружающих было то, что взволнован был и Ибрагим Паша. В мыслях Махидевран промелькнуло: — Что-то тут не чисто. Будто Гюнеш не просто госпожа для Паши. Быстро он забыл моего сына. Он за все поплатится.