***
— Гюнеш, ты так похожа на свою мать, — усмехнулась Хатидже, держа в руках скрипку своей «племянницы», — Только не стань такой же стервой как она. — Госпожа, что вы говорите? Как вы смеете говорить такое об моей матери? Молитесь, чтобы повелитель не узнал об ваших словах. — Гюнеш. Это не мне нужно молиться, а твоей матери. Как только твоей отец узнает, кто убил нашу матушку, то будет очень зол. Твоя мать ответит за все. — Не говорите то, о чем потом пожалеете, Хатидже Султан. Моя мать не за что бы так не поступила. — Правда? Одна служанка думает иначе. — Идите вон. И больше не входите в эти покои. Никто не смеет говорить подобное о моей матери. Сестра султана усмехнулась и ушла, направляясь в покои Махидевран. Мать первого шехзаде горделиво рассматривала своё лицо в зеркало, поправляла причёску. Её немного напугал везит султанши, женщина поклонилась. — Госпожа? — Эта стерва Гюнеш вся в свою мать. И Михримах тоже! — Хюррем та еще гадюка и ведьма. От неё будет трудно избавиться. Госпожа, может ваш муж сможет убедить повелителя? Они же с Хюррем были врагами. — Ты бы еще покойную Валиде Султан вспомнила. Они уже много лет не враги, будто друзья лучшие. Да и тем более Ибрагим мне не поможет, он совсем не любит меня. Уже много лет пропадает где-то, у него явно появилась другая. — Не накручивайте себя так. Но если и другая, то ему отрубят голову. Он вас недостоин. Без вас он никто. — Ты права. Но нет. Я люблю его. Его не казнят, мы тогда просто разведемся. — Может это ведьма Хюррем подстроила? Нашла вашему мужу любовницу, чтобы вам сделать больно. — Мы не можем так просто винить её без доказательств, но я согласна с тобой. Это она приносит в наш дом несчастья. Это из-за неё погиб мой сын. Во всем виновата эта гадюка.***
В двери валиде постучались. Хюррем в этот момент выбивала новые ткани для платьев. Но её отвлекла служанка. — Госпожа, — девушка поклонилась, — к вам Гюнеш Султан. — Впускай. — Матушка, — дочь вошла, поклонилась и поцеловала руку матери. — Дочь, я выбираю себе ткани. Тебе нужны новые платья? — Нет, я по важному делу. — Какому? — Хатидже Султан что-то замышляет против вас. Сегодня она утверждала, что вы убили покойную Валиде султан. — Что эти крысы только не придумают. Не обращай внимание. На эту клевету нет доказательств. Они ничего не докажут. — Матушка, можно мне наконец покататься верхом? — Нет, Гюнеш. — Но, матушка, почему тогда Михримах вы разрешили? — Я все сказала. Гюнеш, иди к себе. — Как прикажите, — сердитая султанша поклонилась и вышла из покоев***
— Ты похитишь её как только они выйдут в город. Отвлекешь Бали Бея, тогда она будет беззащитна. — Как прикажете, моя госпожа.***
— Малкочоглу, Стамбул прекрасен. Если бы не ты, то я бы и дальше гнила за стенами Топкапы. Ну разве что посещала дворец Хатидже Султан. Правда мне туда не особо теперь хочется. Либо в охотничий домики, но там ужасно скучно. — Понимаю. Ты пробовала здешний лукум? Говорят, что никакая дворцовая еда не сравнится с ним. Эфенди, что готовит его мастер на все руки. — Не терпится попробовать. — Подожди, — Бали бей заметил в далеке человека, который был ему очень близко знаком. — Здравствуй, эфенди. — Здравствуй, Малкочоглу. Что за красавица с тобой? — Эт… Гюнеш перебила хранителя покоев. — Я Айбиге. Дочка ремесленника. Приятно познакомиться, но как вас можно называть, эфенди? — Я Ахмед эфенди, хатун. Приятно познакомиться. — Взаимно. — Малкогочоглу, пошли зайдем ко мне. Чай попьем. У меня к тебе есть одно дело. — Я обещал Гю. Айбиге прогуляться со мной по городу, — это имя вызывало у него боль, но раз Гюнеш произнесла его за своё, то что уже поделать. — Ничего. Побудите у меня пару минут, ваши планы это не поменяет. Тем более у меня срочное дело к тебе. — Пойдем, не будем расстраивать Ахмеда, — улыбнулась султанша. Пришли они к одинокому дворику на конце улицы. Тут жил лишь эфенди, другие скорее всего покинули эти дома не так недавно. — Оставь красавицу на улице, нам нужно срочно поговорить. — Я не могу, пускай пойдёт с нами. — Ничего, я постаю тут. Со мной ничего не случится. — Ладно. Но будь осторожна. Мужчины зашли в здание, а Гюнеш осталась на улице. Девушка оглядела двор, как вдруг сзади кто-то напал. Она хотела закричать, ударить. Но человек быстро зажал её рот и нос тряпкой, смоченной каким-то усыпляющим отваром, отчего та потеряла сознание.***
— Я поговорю с повелителем, но поход будет следующей осенью. Еще много времени тебе проявить самому себя. Ладно, я пойду уже за Гю. Айбиге. Она заждалась меня. — Хорошо. Когда Малкочоглу вышел, то не увидел никого. Он обыскал двор, но девушки негде не было. — О, Аллах, где же она, — испуганно посмотрел эфенди. — Гюнеш! Гюнеш. Гюнеш, ты где? — Гюнеш? Бали Бей махнул рукой. Лишь через пару минут до хранителя покоев дошло, что её точно нигде нет.***
Султанша очнулась в сыром помещении, сходившем на подвал. Повсюду слышалось бульканье воды. Как оно тут могло быть — не известно. Перед ней был размытый силуэт разбойника, её руки скованы цепями, а дорогое платье промокло в грязи. — Кто ты такой? Отпусти меня сейчас же! Я дочь повелителя. Если отпустишь, то помилую тебя, дам золота. Много золота. — За тебя дадут намного больше, глупышка, — разбойник рассмеялся и ушел в другую сторону помещения. — Советую быть потише, либо засуну грязную тряпку тебе в рот.