***
- Бес, ну какого хуя? – отмахиваюсь от псины, которая тянет мое одеяло с настойчивостью быка. Хотя, судя по размерам, в которые вымахал тот маленький черный комок, что я вырвал у стаи бродячих, почти разодравших его, может это и не псина вовсе, а реально бык. Смотрю на Беса своими заспанными. Бес смотрит в ответ одним зрячим. Я проигрываю в «гляделки». Псина тянет меня за ткань домашних брюк, и я мысленно с ними попрощавшись скатываюсь с кровати на пол. Попутно хватаю лежавшую на полу толстовку, пока тот тащит меня к двери. Здоровая махина, на нем бы скакать как на коне. Дури - вагон. - Да встаю я, встаю, - говорю злобно, когда он почти вытаскивает меня из квартиры. Умел бы дверь открывать, точно спустил бы по лестнице. У Беса, блять, на лапе, точно где-то вживлены часы, иначе как объяснить то, что он будит меня каждый день ровно в пять утра, не могу. Хотя, стоит сказать в защиту огроменной скотины, делает он это профессионально и ровно тогда, когда нужно. В выходной никогда не трогает. Чё блять, за диванная-часовая порода, хер его знает. Поражаюсь и слегка боюсь его одновременно. Ебнутый пес. Прям как я. Закрепляю намордник на огромной угольно-черной башке Беса. Пес смотрит непонимающе, а белый незрячий глаз, как будто прищуривается. - Чтобы ты кому-нибудь жопу не откусил, - бросаю и мельком, слегка грубовато чешу за ухом. Черный «конь» недовольно рычит. – За свою жопу, я тоже слегка побаиваюсь. – добавляю, уже менее весело смотря в почти горящий черный глаз, и открываю дверь, выпуская гребаную собаку Баскервилей на улицу. Сделав все свои «не твои собачьи дела», Бес потягивается, а я закуриваю. Безбожно рано, город еще спит. Потягиваюсь всем телом, чуть испытав отголоски наслаждения от расслабленных мышц, слышу в голове шепот твари. «Это теперь МОЁ тело, Лер… оно мое». - Соси, уебок. – выговариваю вслух. А Бес смотрит на меня непонимающе. - Да не тебе я, чудовище. Слегка тыкаю его в нос, на что он, конечно же взбрыкивает головой, и зову его домой. Быстро умывшись, закидываю в себя на кухне полчашки черного, как моя душа, кофе, и подхожу к высокому закрытому стеллажу в кабинете. Это моя личная сокровищница. Мой клад. Вслепую продеваю указательный палец за нишу между стеллажом и книжным шкафом и нажимаю на приятно холодящую железом кнопку. Мерный звук открывающегося механизма ласкает слух, и я по привычке сжимаю веки в ожидании «встречи». Как только дверь отъезжает в сторону, а я сквозь веки чувствую, как холодная дымка подсветки падает на полки, открываю глаза. - Здравствуйте, мальчики мои. – прохожусь взглядом по острым лезвиям, почти «облизывая» каждое. Обожаю ножи. Отчасти поэтому и связал свою жизнь с кухней. Знаю в них толк, и умею ими пользоваться. Но в моей коллекции нет кухонных. Мои детки куда опасней и изящней. Острые, бесцеремонные, сексуальные. Дерзкие и сильные. Не врут и не корчат из себя не пойми что. Не подводят в нужный момент. Не «кинут». Чертовски заводят и отрезвляют одновременно, холодя своим металлом. Как опытные любовники, любят подготовленную руку, и посылают к дьяволу новичков, не понимающих что с ними делать, оставляя им за легкомыслие отметины на теле. Каждый из них имеет свой характер, каждый «требует» к себе почтительного отношения. Каждый своей историей и силой – уронит на лопатки любой ебаный огнестрел. Протираю красавца «Che», которого брал вчера к Марту. Яркий немецкий малыш на восемь и два сантиметра злейшего, изогнутого клинка, с длинными плавными отверстиями на стальной рукоятке на своем остром хую вертел фразу «размер имеет значение». Этот холодный мальчик, с автоматической системой открывания и весом в жалких сто тридцать девять грамм, даст пососать любой «дубине», если ляжет в мою руку. Злой малыш. Режет любой материал. Рычит, не издавая ни одного звука. Одним своим видом показывая, что крут настолько, что тебе стоит сначала подумать, прежде чем брать его в руку. Ставлю на подставку, и делаю мысленную пометку проверить его наточку вечером. Вру себе специально, зная, что стальной красавчик острый как бритва, потому как точить своих мальчиков – мой личный кинк. Лучше секса. Всегда пробирает меня до пятен в глазах. Точить нож – это как дрочить самой охуительно-крепкой рукой на гребаной планете. С каждым движением, удовольствие все «острее». С каждым вдохом, картинка все соблазнительнее. А когда край лезвия становится таким, что можно порезаться от одного взгляда на него, мелкая дрожь пробирает все тело от вида идеальной грани. Остроту лезвий - считаю произведением искусства. Подумать только, что грузный металл, находящийся где-то в недрах горных пород уродливыми тяжелыми неряшливыми комками, проходя мучение и ад, превращается в прекрасное творение, сочетающее в себе хрупкость размера и обещание смерти одновременно. Самое красивое и самое опасное оружие. Ласкаю взглядом изящные ручки и выдвинутые клинки, и залипаю как мальчишка в магазине сладостей. Смотреть на своих мальчиков могу вечно, но, к сожалению, сейчас нет времени погрузиться в любимый транс. Выбираю себе «спутника» на сегодня, как девочка-подросток платье на свидание. - Vieni da me dolce*, - обращаюсь я к любимому сицилийскому мафиози «Stilletto Milano». Аккуратно снимаю с подставки, и почти возбуждаюсь. Истинная классика. Чистый секс. Красное дерево рукояти напоминает мебель кабинета главы итальянского клана мафии, а нереальные четырнадцать и девять сантиметров высококлассной стали, при желании, с легкостью проткнут человеческую шею насквозь, игриво помахав кончиком с другой стороны. Заточен с двух сторон, и красив как дьявол. Этот изящный красавец имеет выдвижной предохранитель, так как случайно нажав на милую маленькую кнопочку в центре рукояти (если держащий его придурок носит его в кармане брюк без предохранителя), бедняга тут же услышит хлесткий щелчок автоматического выброса клинка, который будет означать как минимум - лишение яиц, как максимум – прокол бедренной артерии. В первом случае будет грустно проводить вечера всю оставшуюся жизнь, во втором, смерть от потери крови настигает меньше, чем за десять минут. Малыш запрещен к повседневному ношению в нескольких странах мира, а «на родине», автоматически приравнивает его обладателя к преступной сфере. Так же как японец не позволит себе просто так сделать тату на теле, не прировняв себя к «якудзе», так и итальянец не будет носить стилет в кармане, не рискнув приравнять себя к «мафии». Слишком силен преступный флер у таких явлений. Нежно кладу нож в карман брюк, проверив его на безопасность, и еще трио «боевых», которые сегодня со мной поработают. – Я на тренировку, - за каким-то хером сообщаю я Бесу, уплетающему с грозным рыком огромную чашку свеженасыпанного корма. Закрываю стеллаж и хватаю черную сумку, по пути захлопывая за собой входную дверь.***
Мой старый зал закрылся по причине сноса здания, неделю назад, и я, быстро прикинув варианты недалеко от дома, взял пасс** какого-то неебически дорогого и адски распиаренного комплекса неподалеку. Их рекламу мне постоянно кидали то на электронную почту, то в почтовый ящик. Короче, как закрылся мой, решил наведаться туда. На дороговизну, мне как-то похуй, потому как, во-первых, недостатка в финансах не испытываю, а во-вторых, узнав мои имя и фамилию предоставили приличную скидку. Это наверно единственный плюс, из того что тебя накрывает, когда твое имя на слуху у половины города. Комплекс оказался впечатляющий, но меня ни разу не волнует то, что в нем есть бассейн, сауна, какой-то космический (судя по виду) – солярий и даже массаж. Причины моего выбора две – работает почти круглосуточно, что при моем графике очень важно, и в нем есть зал с мишенями, что бывает очень редко. Почти нереально встретить такой зал в центре. Нужно большое помещение, которое вряд ли окупается, ведь аренда здесь – космическая. Чтобы позаниматься с моими мальчиками, хотя бы раз в неделю, приходилось ездить за город. Что конечно же очень долго и муторно. Здесь прям, повезло дважды. Во второй раз, я охерел от того, что обычно, в залах, оборудованных мишенями, стреляют из лука и арбалета, но здесь, я обнаружил три деревянных стенда для метания ножей и топоров. Счастью нет предела, и впервые за долгое время я позволяю себе немного расслабиться. Но сначала на тренажеры. Народу в тренажерном - полно. Как и во всех дорогих спорткомплексах, 70% аудитории надменные инста-няши, что парни, что девушки - заняты лишь запечатлением своих обтянутых спортивной тканью жоп в приседе, а оставшиеся 30% - обколотые стероидами перекаченные тела, у которых не встает даже от пачки виагры. Быстро оценив «ярмарку» тщеславных мордашек, и не находя ни одного заслуживающего внимания экземпляра, перекидываю в раздевалке толстовку и брюки на майку с глубоким вырезом и темные спортивные тайсы, и направляюсь на беговую. Не удивляюсь ни разу, когда начинаю замечать на себе липкие взгляды. Выгляжу охуенно, и знаю об этом. Недаром же работаю над своей формой пять дней в неделю, и выжимаю из себя все возможное, пока не чувствую, как мышцы начинают подрагивать. Тату, выглядывающее из-под майки, и изредко являющий себя «миру» пирсинг в левом соске, когда ткань сползает от легкой трусцы на дорожке – подливают жара, и один особо смелый «няша» подкатывает ко мне с предложением «позаниматься совместно как-нибудь вечером». Отклоняю его своим самым вежливым «не интересует», но парнишка попадается настырный, и повисает на моем тренажере, не давая набрать нужный темп. Фыркает и ретируется после моего фирменного «на хуй». Люблю секс, вопросов нет, но у меня большие «загоны» и запросы, а этот не справится, очевидно. Отпахав на тренажерах положенные полтора часа, и взмокнув как сука, спускаюсь вниз, чтобы на адреналиновой волне отпустить своих малышей в режущий полет. Зал с мишенями абсолютно пуст, что не может не радовать. Приходится потратить немного времени и, закатывая глаза, выслушивать правила техники безопасности от худощавого мужичка-инструктора. Отказываюсь от предложенных тренировочных болванок и наконец-таки встаю напротив пустого стенда. Достаю из захваченной с собой сумки черный кожаный чехол и медленно развязываю шнуровку "раздевая" своих мальчиков. Сегодня со мной три серебристых красавца Smith and Wesson***. Воинственные и опасные парни. Лезвия из высокоуглеродистой стали по краям заточены особым образом. Напоминают знак бесконечности, и обманывают взгляд плавностью линий, в то время как являются утяжеленными метательными ножами для профи. Убить такими может быть и нельзя, но причинить весомый вред – легко. Тварь, как всегда, пытается шипеть на задворках сознания, в попытках вывести меня из себя, но, когда в моих руках нож, голос ее звучит только фоном, и голова немного проясняется. Само его присутствие «защищает» меня от воспоминаний, поэтому всегда ношу одного из своих «парней» при себе. Принимаю стойку и начинаю тренировку. Дирижирую малышами, как будто играю симфонию: рассекающий звук полета, несколько оборотов в воздухе, очерчивающих собой идеальные волны, гулкий резкий стук соприкосновения лезвия и стенда, и завершающий аккорд мелких крошек древесины, ссыпающихся на пол. Когда все три оказываются воткнутыми в центр иду к стенду, по привычке разминая шею. Слышу за спиной шумный выдох, и отмечаю, что не заметил, как кто-то оказался в зале, пока я был поглощен процессом. Кидаю быстрый взгляд через плечо, и нахожу глазами у входа сильную плечистую фигуру, высокого черноволосого мужчины. Хм. А он ничего. - Прости… - хрипло выдыхает он. - Смотреть не запрещается, - вынимаю из стенда поочередно всех своих малышей, - и разворачиваюсь к нему. – На здоровье. Кажется, он полностью застывает, потому как даже грудная клетка не шевелится. Хмурюсь. Я в курсе, что произвожу впечатление, но это уже как-то странно. - Все в норме? – подхожу ближе. Расстояние, между нами, метров десять, но несмотря на это, я очень отчетливо вижу самые охуительные глаза, которые только могут существовать. Зеленые настолько, что кажется горят. Как сочная трава жарким летом. Нереальные. Вкупе с ровными, сильными чертами лица и угольно-черными локонами волос, одним своим видом – убивают, сука, насмерть. Застываю так же, как и он, и остро ощущаю напряжение, повисшее в воздухе. Тело подрагивает. Туман сгущается. Это что, блять, еще такое? Невероятные, сочные летние зеленые глаза жгут меня насквозь, а я непроизвольно выдыхаю: - «Август»… Только сейчас, только в этот самый момент, осознаю, что «Августа» у меня никогда не было. Что в моём личном календаре, всю мою гребаную жизнь, было только одиннадцать месяцев. Я будто только что вспомнил про его существование. Как-будто, только что открыл его для себя. Странное чувство накатывает внутри. Мужчина вздрагивает от такого обращения, и срывается с места в мою сторону.***
Совершенно не осознаю происходящего, но в секунду оказываюсь в его руках, и наши губы встречаются. Поцелуй такой пылкий, а руки его настолько горячо сжимают меня за талию, что я возбуждаюсь в одно мгновение. Вспыхиваю как спичка, и впиваюсь в него в ответ. Поцелуй глубокий и влажный. Жадный и пробирающий до костей. Его язык проникает в мой рот так отчаянно и сильно, что у меня пятна в глазах разбегаются, а тело прошибает током. Запускаю пальцы в его мягкие волосы, и сжимаю, пытаясь притянуть еще ближе. Вжать в себя со всей силы. Ловлю губами его хриплый стон, и чувствую, как загнанно бьется сердце под тонкой тканью футболки. Кусаю его губы, и открываю глаза. Он смотрит. Не отрываясь. Целует меня жадно, и смотрит мне в глаза. Вздрагиваю от поплывшего горящего взгляда, и сжимаю веки, чтобы не отключиться на месте. Полностью теряю контроль, шлю всё и всех нахуй, и обвиваю его ногами за талию, а он, подхватив меня под бедра прижимает к стене. Еще сильней. Еще жарче. Еще ближе. Сгораю в нем. Не понимаю, что происходит. Просто хочу целовать его, и очерчивать руками сильную грудь. Не хочу отстраняться ни на секунду. Хочу вылизывать его рот, пока могу дышать. Хочу открывать глаза и видеть прожигающий взгляд зеленых. Хочу позволить ему трахнуть меня прямо возле этой стены. Хочу его так, как никогда и никого не хотел. Плавлюсь. И я бы воплотил все свои мысли в жизнь, если бы он не скользнул широкой ладонью под мою майку, и не зная моих ебаных загонов, прошелся подушечками пальцев по шрамам на животе. Инстинктивно отпихиваю его, и вскакиваю на ноги. Загнанно дышу, смотря на него растрепанного и непонимающего. - Да кто ты, блять, такой? – говорю без злобы. Выпаливаю на автомате, совершенно не понимая, что только что произошло и стараюсь собрать мысли в кучу. - Прости… - проговаривает тихо, так же пытаясь отдышаться. Его глаза бегают по моему лицу, и он закусывает губу так, будто только что сделал что-то непоправимое. Не вижу в произошедшем никакой проблемы, и не собираюсь его ни в чем обвинять. Мы люди взрослые, и высказываем свои желания так, как нам того хочется. Просто немного нужно прийти в себя, кое-что ему объяснить, дабы не получить еще один мой резкий отпор и я бы с радостью зашел еще на один такой раунд. Может быть даже и не один. Но у вселенной как всегда, на всё свои планы, и она отогнув средний палец, посылает меня и всё что произошло - на хер. Зеленоглазый красавчик бросает на меня растерянный взгляд и разворачивается, почти бегом направляясь к выходу. - Эй… - только и успеваю окликнуть его, как он уже скрывается за дверью. - ДА ЧТО ЭТО ЗА НАХУЙ!? – задаю я риторический вопрос пустому пространству зала. Пространство насмешливо молчит в ответ.