Век Дракона. Книга I - Герольд.

      Из пяти оставшихся новобранцев пережить Посвящение смогли только четверо. Труп орлесианского воришки, взятого в рекруты за невероятную ловкость рук практически у подножия виселицы, положили на самодельный деревянный стол рядом с Герольдом. Новопосвященные Стражи молча обступили тела, послушно склонив головы в знак прощания, но Дункан прекрасно знал, о чем они думали в данный момент. И эти их мысли вовсе не были полны почтительного уважения перед первыми жертвами порождений тьмы. Они благодарили Создателя и радовались, что сами не лежат сейчас на таких же деревянных столах. И винить их в подобных суждениях было несправедливо. Дункан отлично помнил, как думал точно так же в свое время и сам. — Мне кажется, он шевелится, — вдруг звонко проговорила гномиха Герта, нарушая тяжелую тишину. Ее пухлый пальчик бесцеремонно ткнул эльфа в грудь и тут же спрятался в кулачок. — Да нет, — немного раздраженно возразила ей товарка. — Холодный весь, смотри ж.       Она слегка коснулась влажного лба остроухого и демонстративно, словно получила ожог, резко отдернула руку. — А я говорю — он шевелился! — засопела Герта, исподлобья глянув на подругу. — Я маг, Герта. И даже училась целебной магии, — разозлилась рыжеволосая. — Поверь мне, он мертвее мертвого! Тебе показалось.       Однако гномиха и не думала отступать: — Если я сказала, что он шевелился, значит, он шевелился!       Она еще сильнее засопела, и Дункан, помня обидчивый и горячий нрав гномов, вскинул руки, прерывая спор: — Возможно, они еще живы. Оставим их на ночь. Если к утру они не придут в себя, мы предадим их достойному погребению. А сейчас идите. Вам необходимо отдохнуть и… подкрепиться.       Когда молодые люди разбрелись по лагерю, командор Серых Стражей подошел к телу Герольда и еще раз внимательно всмотрелся в бледное лицо молодого рекрута. Может, юной гномихе действительно показалось, что эльф шевельнулся? Однако… Изала была искусным магом, но все же не целителем, и слова Герты не шли у него из головы, застыв в сознании обнаженными, как вся его надежда. Он сделал шаг и, приоткрыв плотно сомкнутые веки Герольда, попытался заглянуть под них, отыскивая зрачок.       За спиной раздалось легкое покашливание. Мужчина быстро стыдливо отступил от тела, обернулся и столкнулся с внимательным взглядом Винн. Пожилая женщина чуть осуждающе и одновременно соболезнуя смотрела ему в глаза.       Дункан покачал головой и пошел прочь. ***       Серый туман стал сгущаться, превращаясь в очертания фигур. Фигур было много. Тысячи, десятки тысяч. Бесконечное полотно безобразных голов. Они плотным кольцом окружили её. Страшным, пугающим кольцом разномастных уродцев с оружием и без. Они хихикали и звали её к себе, и она попятилась, одновременно понимая, что отступать ей некуда.       Под ногами хрустела выжженная земля. Уперевшись лопатками в спины столпившихся позади тварей, она вздрогнула и оглянулась. Но они её не трогали. Не замечали. Они все как один задрали головы вверх, и она тоже подняла глаза.       Неба не было. Где-то очень высоко, отсвечивая мягким отблеском огней костров и струящейся по стенам лавы, лежал каменный потолок. А на обломанной половине некогда могучего моста сидел исполинский, обезображенный странным остистым строением черной чешуи дракон.       И звал.       Немо. Громко. Дурманяще. Звал покорить этот мир. Завоевать, растоптать, убить. Сделать подобным себе.       Она снова попятилась, и твари вдруг стали уступать ей дорогу, но дракон заметил её раньше. Её — одну из тысячи остальных.       Он слетел вниз и одним плавным движением гигантского хвоста смёл в сторону тех чудищ, что не успели разбежаться, оставляя Фиму стоять перед собою одинокой фигурой на пятачке камня. Она скривила губы и замотала головой, противясь вдруг усилившемуся зову. — Нет! Я не буду! Я не хочу!       Дракон замер и опустил к ней рогатую голову. И тогда она глянула в его глаза. В огромные глаза, отливающие матовой влагой, и увидела свое отражение. Дракон засмеялся — победно и беспощадно.       И она закричала. ***       Мир ярких красок резко сменил картину. Серафима поняла, что лежит на деревянном ложе. И кричит. На миг ей показалось, что она снова находится в темной комнате и сейчас зайдет сумасшедшая старуха, но яркие звезды, безразлично мерцающие над головой, быстро стряхнули это наваждение. Она села и глубоко задышала, приходя в себя. Что это было? Сон? Кошмар? Она так давно не видела снов, что этот казался частью реальности.       Фима обхватила голову руками и с силой растерла виски. «Ты, кумушка, никак с ума сходишь», — прошептала она, успокаивая сама себя. Почему ей приснилось именно это? Драконы… порождения тьмы. Сон — страшный и реалистичный. Но все же, слава Богу, лишь сновидение. Она облегченно выдохнула и застыла, разглядев рядом еще одного человека.       Человек был одет в темные одежды и частично терялся в падающей от каменной стены тени. И тем не менее она его узнала — этот молодой мужчина был одним из рекрутов, встретивших их у места ритуала. Он лежал неподвижно, и когда она к нему присмотрелась, то в свете полной луны разглядела запавшие, слишком бледные щеки и красные пятна у самого основания шеи. Фима моргнула — догадка была случайной, но слишком очевидной. Для достоверности она осторожно протянула руку, чуть тронув человека. Опасения подтвердились — тот был мертв. И, по всей видимости, уже пару часов как. От удивления и испуга Серафима чуть не скатилась с деревянного стола, на котором сидела.       Не то чтобы ей никогда не выпадало видеть мертвых. Напротив — в институте она не единожды успела побывать в анатомке и даже посетить пару вскрытий и кадавер-класс. Но там наличие трупов и их органов хотя бы предусматривалось…       Серафима быстро слезла с деревянного ложа. Огляделась. Вдалеке теплыми языками пламени играл с тенями кострище, пожирая почти прогоревшие бревна. Где-то слышались тихие голоса — сонный лагерь нес вахту, и Фима пошла на свет. Она продрогла и поэтому шагала дергано, скукожившись и обхватив себя руками в попытке согреться.       Через пару шагов показались первые обитатели Остагара в лице одиноко сидящей на корявом пне женской фигуры. Видимо, даже треск костра не смог заглушить лязганья зубов Фимы, потому что при её приближении женщина обернулась. — Андрасте милосердная, Герольд! — вскрикнула она, вскакивая. — Дункан будет очень рад видеть тебя живым.       Она заботливо помогла Фиме сесть и накинула на эльфа свою тонкую шаль, которая, впрочем, оказалась бесполезной. Куда полезнее было тепло, исходившее от огня, и Фима всем корпусом подалась вперед, блаженно прикрыв глаза. — Да. Ночь прохладна, — женщина поежилась и тоже подошла ближе к костру. — Винн, — желая поделиться с кем-то своим потрясением, Серафима разлепила веки и покосилась на магессу, которая сразу мягко улыбнулась, не отрывая от костра взгляда, — мне такой кошмар приснился. Будто я стал порождением тьмы. — Это из-за ритуала, душа моя, — Винн перевела взгляд на эльфа и глянула на Фиму с такой материнской нежностью, что той стало неудобно. — Ритуала Посвящения? — спросив, Фима неудачно лязгнула зубами и тут же почувствовала кровь от прикушенного языка, с досадой сплюнув красную слюну на землю.       Винн с жалостью в глазах проследила за эльфом. — Да, Герольд, — чуть помолчав, произнесла магесса. — Ты стал Серым Стражем. Кошмары — это … — она замялась, а потом смущенно улыбнулась. — Знаешь, Герольд, тебе будет лучше поговорить об этом с Алистером или Дунканом. Я знаю не так много. Ты выжил — это главное. Как ты себя чувствуешь?       Как она себя чувствует? Вопрос был хорошим, и если бы добрая целительница не спросила её об этом, Фима бы не скоро обратила внимание на неестественную легкость в теле, будто она и не умирала несколько часов назад у Алистера на руках. И, хотя организм и напоминал ещё о пережитой травме тупой болью, заставляя прихрамывать при ходьбе, Серафиму уже окутало ощущение выздоравливающего человека. И это было странным. Даже удивительным.       Вместо ответа Фима прошлась вдоль кострища, нарочито наглядно помахала руками и попробовала присесть. Последнее все же отозвалось болью в ноге, и она не смогла это скрыть. — Я вижу, вижу, — тут же подошла к ней Винн. — Это очень хорошо. Идем, я все же провожу тебя к Дункану, а заодно и погляжу на вашу встречу — удовлетворю любопытство.       Еще не закончив говорить, она выпрямилась и пошла вперед, увлекая эльфа за собой. Серафима не сразу поняла последнюю фразу чародейки, но когда смысл слов наконец до нее дошел — удивилась. Неужели этой малознакомой женщине действительно интересно было увидеть, как отреагирует Дункан на их появление? С одной стороны, в этом не было ничего странного. А с другой, для Серафимы это выглядело неожиданным.       У поворота к палаткам Винн заговорщически глянула на эльфа и потянула за рукав, останавливая. — Посмотри на них, — она указала рукой вперед.       Фима послушно выглянула из-за плеча магессы.       Дункан задумчиво сидел на скамье. Смуглое лицо её командира словно постарело от тяжелых мыслей, но понять, расстроен он или озадачен каким-то делом, было сложно. Алистер то и дело с тревогой поглядывал на наставника, кругами расхаживая рядом и кусая нижнюю губу. Серафима вдруг поняла, что невероятно рада видеть этих людей, отчего-то захотелось подойти и развеять напряжение с их лиц. Она вопросительно оглянулась на Винн, и та слегка, приглашающе кивнула в сторону Серых Стражей.       Её не сразу заметили. Она почти успела доковылять до первой пустой скамейки, когда Дункан вдруг, не оборачиваясь, вскочил со своей и резко повернулся. На лице ее друга не дрогнул ни один мускул, но взгляд загорелся нерешительной радостью. — Вот это я понимаю — посвятился! — из-за плеча Дункана показалась взъерошенная голова Алистера, и в отличие от своего командира он и не думал скрывать своих чувств. — Что там королевские шуты со своими жалкими фокусами!       Молодой человек подошел к новоиспеченному соратнику и неожиданно крепко обнял. — Но ради Создателя, Герольд, ты так больше не делай, а то тут один рекрут испачкал штаны и убежал в лес от такой шутки! — почти прошептал он Фиме в ухо, после чего отстранился.       Но она не дала ему отступить и тоже порывисто обняла парня, второй рукой притянув к себе и Дункана. К горлу подступили слезы, и Серафима смолчала, чтобы не выдать голосом собственной сентиментальности.       По спине дружески похлопали, и она несколько нехотя была вынуждена закончить с сентиментами. — Поздравляю, Герольд. Теперь ты — Серый Страж, — Дункан довольно улыбнулся и, подняв с лавки меч, внезапно протянул его ей. Не тот, который она выбрала себе у интенданта. Другой. Больше и красивее, с маленьким грифоном на рукояти и чуть изогнутый, в форме сабли. Свой меч.       Алистер удивленно отступил, а она с не менее потрясенным видом бережно взяла оружие в руки. — Спасибо, Дункан, — Фима побаюкала в руке клинок, а потом взмахнула им, любуясь отражением далекого огня на его металле. Навряд ли Серый Страж дарил всем подряд свое оружие. Она понимала это. И Алистер тоже.       Фима нерешительно глянула на молодого человека, но в его взгляде не было ни капли зависти или подозрения. Он заметил ее внимание и, подбадривая, подмигнул. — Я очень рад, что ты жив, Герольд, — мягко произнес Дункан. — Но уже поздно. Нам всем не мешало бы поспать. Утром я расскажу вам много важного о Серых Стражах. — Там тот мужчина, что лежал рядом со мной… — решила сообщить Фима. — Он умер. Точно умер.       Дункан грустно вздохнул: — Уже то, что один из вас смог пережить сон Посвящения — чудо. — Бедный… — полным искреннего сочувствия голосом выдохнула Фима, и командир Серых Стражей чуть виновато кивнул. — Доброй ночи. Постарайтесь… выспаться, — произнес он, прежде чем уйти. — Такое бывает, к сожалению, — глядя вслед наставнику, вздохнул Алистер. — И, поверь мне, это еще не все «прелести» ордена. Взять хотя бы аппетит. Тебя еще не тянет съесть целую корову? Помню, у меня такое случилось прямо с утра. Только коровы не было. Я страдал.       Он посмотрел поверх её головы, в сторону скрывшегося из виду Дункана, и неожиданно серьезно спросил: — Ты видел его? — Кого? — не сразу поняла вопрос Фима. — Архидемона.       Фима задумалась. — Да. Кажется, да, — вспомнила она. — Огромный дракон с глазами в целое зеркало. И его чешуя… какая-то словно облезлая шкура. — Точно. Жуткая тварь. Бр-р-р, — Алистер скривился. — Нет. Жутко было ощущать себя порождением тьмы, — передернула плечами Серафима.