4 июля, 2021 год
Республика Интар, Кальярра
— Аська! Ну что, твой заедет сегодня за тобой? Стиральный порошок выпадает из моих рук. Я посылаю многозначительный взгляд Берте, стоящей на кассе. Она продолжает, пробивая Алепо семечки: — Познакомишь нас со своим красавцем. С каждым словом Берты Алепо мрачнеет еще больше. Ну что же ты творишь, женщина… — Ты сегодня такая красивая! Макияж, стрелочки сделала. — Берта, — я вкладываю в обращение весь необходимый смысл. Но уже поздно. Пачка семечек летит в стену, а Алепо выбегает из магазина, оставляя входную дверь настежь открытой. Редкие посетители стараются не обращать внимания на очередное сумасшествие. Тут это не редкость. — Какой эмоциональный, — хмыкает моя сменщица. — Что ты творишь?! — подхожу к кассе, забыв про сортировку химии. — Что? — Я тебе рассказала не для того, чтобы его провоцировать, — говорю полушепотом, словно нас могут услышать. — И он не мой! Мы только друзья. — Да ладно тебе, — Берта легкомысленно отмахивается рукой. — Не будет ничего. Она выходит из-за кассы, подбирая брошенный товар. Откладывая семечки под компьютер к остальным забытым продуктам, моя сменщица обращается ко мне. — Посидишь до конца смены за кассой? Как раз вернешь несчастному жениху покупку, если придет еще. — Лучше верни обратно на полку, — я обреченно падаю на жесткий стул и слегка дрожащими руками вбиваю свой личный пароль в компьютере, чтобы зайти в кассу. — Нельзя, уже куплено. Ухмылка не сходит с ее губ. Устраивать вечные козни на работе — неизменный стиль Берты. В такие моменты она напоминает мне Рене. Только вот моя рыжеволосая ведьма уже не уверена в адекватности своего решения свести нас с Маркусом. В перерыве я созвонилась с подругой и рассказала все произошедшее за эти дни, в том числе и про то, что он должен встретить меня сегодня после работы. Естественно, необходимые детали были скрыты. К примеру, Маркус теперь является для Рене простым военным. «Ась, он мне не нравится… Плевать на карты, я не улавливаю смысл, для чего он с тобой общается. Вы же одинаковые! Логично было бы, если Маркус хотел затащить тебя в постель. И то, при таком раскладе нужно навести на него порчу!» — в тот момент я надеялась, что Арон не станет с ней обсуждать случай на дороге. А он способен в моменты вселенской скуки написать или позвонить кому угодно. Кроме меня. После нашего разговора вечно веселый старшина совсем исчез. «Факт простого общения для тебя ничего не значит?», — я мысленно молилась тогда, чтобы она не подняла тему формата общения с Маркусом. Рене упорно не понимала, как можно обсуждать интимные темы без задних мыслей и намерений. «Дружбы между полами не существует». «Не относись так категорично. Понимаю, что он мутный, но каждый мотылек для кого-то тварь». Было неудобно защищать Маркуса после того, как я излучала яркий негатив в первые дни знакомства. Однако, мнение имеет свойство меняться. «Ого-го-го! Что я слышу. Аська, ты в адеквате? Точно? Категоричность твое второе имя. И вообще, не ты ли собиралась его слить через несколько дней общения?». «Я такого не говорила». Но имела в планах. А потом что-то поменялось. При одной мысли об этом тогда я внутренне содрогнулась и одновременно удивилась резкому осознанию, что терять Маркуса не хотелось. «Все было видно по твоему лицу!». «Конец перерыва, побегу работать. Не паникуй, Рене, все под контролем». До того, как звонок был сброшен, я успела услышать от нее несколько шуточных угроз о том, что она убьет сначала Маркуса, а потом меня, если все пойдет по одному месту. На фоне таких новостей подруга даже не отреагировала на признание Арона. Возможно, угрозы были совсем не шуточные. Чувствовалось, что Ирене искренне волнуется за меня. И причины для волнения есть. Но внутренний ориентир подсказывает мне как действовать. А это объяснить Рене крайне сложно. Я смотрю на часы. Работать остается всего лишь час, покупателей к этому времени практически нет. Поэтому хочется или нет, отвлечься от нескончаемой тревоги не выйдет. Чем ближе конец смены, тем больше меня душит неизвестность. Остается занять себя привычным способом. Захожу в сеть в диалог с Маркусом. «Мне во сколько подъехать?», — сообщение висит неотвеченным уже час. Сегодня из-за своих эмоций я периодически выпадаю из реальности. «Заканчиваем в десять, плюс еще минут пятнадцать все посчитать и закрыть». Мой ответ Маркус читает практически сразу. Диалог высвечивается значком «печатает». «Понял. Как себя ощущаешь?» «Нервно… Из-за мамы. Ей в любом случае придется сказать, что меня провожал друг». В ином случае об этом она узнает от Алепо. Тогда точно не получится выкрутиться и убедить ее, что Маркус действительно лишь друг. Страшно, но отступать уже поздно. Или сойду с ума от навязчивого общества новоявленного ухажера, или выясню наконец-то правду. Мать что-то скрывает, я это чувствую. «В чем проблема?». «Что нас увидят, не вникай это ардаланская фигня». Объяснять подобные детали далеким от моей культуры людям сложно. В общении с Рене я сталкиваюсь с непониманием подобного и романтизацией «удобной жизни». Арон предпочитает ссылаться на шуточки. Дядя раньше давал мне столько свободы, сколько мог предоставить. А потом он обзавелся собственной семьей и переехал в другой город. Дядя делал все возможное, но никогда не шел против устоявшейся системы, воспринимая это как данное. «Ну скажи, что друг женатый. Пусть расслабится». «Не в этом загвоздка». Я быстро пробиваю покупателю товар, предлагаю акции и возвращаюсь в диалог. Ответ Маркуса заставляет меня нахмуриться. Сегодня он немного на взводе. Что его так раздражает? «А в чем? Что нас увидит похотливый ардаланец? На которого всем похуй? И на которого рассчитана эта акция». «А-ля из разряда, что в этом месяце меня видят с одним мальчиком, а на следующий раз с другим. А мы ардаланцы, нам так нельзя», — его напряжение передается и мне. В голове образуется пустота, желание говорить пропадает. «Это бред. На востоке каждая девушка уважаема. Сопровождается либо мужем, либо членами семьи. Херня, которую тебе несут — это бред, вышедший из поколений эмигрантов. Которые хотят, чтобы в Интаре были девушки чисто для себя. Так что, как должно быть, ты своей маме засунь в голову». «Я ей говорила, что мы не в Ардалане, да и я выросла с другим менталитетом. Бесполезно, не переубедить». «Волчонок, ты умеешь вообще с ней в споре вертеться? Нужно использовать ее же принципы. Не упираться лбом в свое «не хочу». Старые люди не меняются. Взрослые слишком уверены в себе». Шум кондиционера, дующего в спину, начинает отдаваться в ушах. Становится слишком холодно. «У меня нет цели ее переубедить. Говорю же, это бессмысленно». «Я и подобные мне не всегда будут рядом. Защиту семьи необходимо взрастить. Я это не просто так говорю. Ты всю жизнь будешь в окружении людей. Учись вертеться. Меньше чувств, которые твоя мать не принимает. Больше хладнокровия». Я ничего не отвечаю на сообщение. Перечитываю несколько раз, обдумывая сказанное. Он уже достаточно знает о моих отношениях с родителями, но некоторые его слова и выводы выглядят слишком недостижимыми. А еще немного обидно, что Маркус говорит в такой резкой манере. Он вновь начинает писать. «Это не приколы, волчонок. Ты сейчас даже не видишь своих возможностей. Ты прикрываешься влиянием семьи, зависимостью. Так разложи это по полочкам. Разверни в их сторону. У тебя есть мозги. Я это знаю. И не зря это все пишу. Пока ты на пути у мягкотелости, недостаточной изворотливости и хладнокровия — поменять что-то весьма трудно». «Хорошо, я тебя поняла. Можно начать с малого, а там посмотрим». «Начни с мамы. Кстати, через полчаса буду у тебя. Отбой. Расслабься, не закрывайся от меня. Вижу, что ты сейчас все держишь в себе. Поговорим, когда встретимся)». Ну спасибо, расслабил. Постарался на славу, загрузив меня дополнительными мыслями. Иногда его проницательность начинает раздражать. Его нравоучения. То, как он может легко справиться с тем, что мне пока что не под силу. Как Маркус это делает? Остаток времени пролетает еще быстрее. Я закрываю входную дверь на ключ и зову Берту для пересчета кассы. Ухожу на приемку, чтобы переодеться. Вибрация телефона застает меня полуголой. «Я подъехал. Где эта собака?». «Ты рано, через минут пятнадцать выйду только. Алепо обычно у заднего выхода караулит». Я надеваю черную толстовку, вешаю жилет с логотипом магазина на вешалку и бегу на приемку. Смотрю на большую железную дверь словно впервые. Скоро я переступлю порог, не осознавая, чего можно вообще ожидать. За дверью слышатся мужские голоса. Один узнаю сразу. Это муж Берты, который встречает ее с работы каждый день. А второй слишком тихий. Я осторожно подкрадываюсь к глазку, делаю глубокий вдох и смотрю на улицу. Сердце подскакивает в груди. Эмоции, которые держались более менее под контролем, дают сбой. Руки леденеют, тело начинает потряхивать. На этот раз я вижу Маркуса в обычной одежде. Джинсы, обтягивающая футболка и закрывающая половину лица кепка. С навязчивой мыслью в голове, что сейчас он увидит меня или почувствует, отскакиваю от двери и ухожу в зал на ватных ногах. Черт, почему так холодно?! Нужно найти пульт от кондиционера. — Пробей мне шоколадку, — я беру первое попавшееся сладкое и подхожу к Берте. — Смена уже закрыта. У тебя карта? Шея начинает невыносимо ныть. Направляю все свои силы на то, чтобы не дергаться слишком резко. — Наличка. — Тогда не пробью. — Насрать, — я разворачиваю шоколадку, прячу фантик под кассу и откусываю больше половины. — Завтра пробьешь мне утром. Берта начинает коситься на меня странным взглядом. — Все нормально? Интересно, нормально ли принимать помощь от человека, с которым знакома чуть больше недели? При учете того, что вы не виделись ни разу в адекватной обстановке. — Нет, — она продолжает испытующе смотреть на меня, ожидая продолжения. — Да он просто приехал! Чего ты так смотришь… — Кто он? — Маркус. Вот сейчас Берта коварно улыбнется, а я взбешусь еще сильнее. — Ааа, — полные губы ожидаемо расплываются в ухмылке. — Так вот почему моя девочка так волнуется. Ну и чего ты боишься? За короткое время совместной работы мы с ней достаточно сблизились. Берта стала моим наставником в обучении, поддержкой и в какой-то степени заменой Рене. Слышать от нее ласковые обращения непривычно, но успокаивающе. — Я не боюсь, просто не люблю неизвестность, — тянусь к ее сумке и вытаскиваю духи. — А ты только усугубила ситуацию. Разозлила этого придурка. Сладкий запах духов, который мне понравился еще с первой встречи с Бертой, обволакивает меня словно кокон. Надо будет купить их себе потом. — Брызгайся-брызгайся, помадку красную дать? — Это для того, чтобы успокоиться вообще-то, — Берта благосклонно кивает, делает вид, как будто согласна со мной. — Да иди ты… Ежась от холода, доедаю шоколадку. Решаю посидеть в кабинете и ухожу обратно в служебную часть магазина. Стараясь не прислушиваться на приемке к голосам, я влетаю в маленькую комнату с двумя столами и закрываю дверь. Вибрация телефона вновь застает меня врасплох. Еще немного и скоро получу инфаркт от таких совпадений. «Я сейчас поцелуюсь с твоим Алепо. Если ты не выйдешь». Так странно… Он буквально в нескольких метрах от меня, мы переписываемся, я вся на нервах и немного истерично хихикаю с его глупой шутки. «Пять минут подожди, пожалуйста». Не нахожу занятия лучше как расшнуровать кроссовки. А потом зашнуровать обратно. Вновь развязать. Завязать. Развязать. Завязать. — Успокоительное дать? Я поднимаю голову на Берту, глупо улыбаюсь, понимая, что прошло уже больше пяти минут. — Лучше давай заночуем тут. — Гениально и заманчиво. Но мой муж не поймет, — она отпирает маленькую дверь ключами и заходит в каморку, где хранится сейф. — Жа-а-аль, — встаю, дохожу до угла, разворачиваюсь, иду обратно. — А можно ты выйдешь первой? Я сама дверь закрою. — Хренушки! Издаю стон отчаяния и плетусь в коридор проверять везде ли выключен свет. С каждым щелчком выключателя в груди словно что-то натягивается. Сейчас Берта выйдет, закроет сейф и кабинет, мы перед камерами осмотрим сумки друг друга, в целях безопасности и… — Асия, пора выходить! — свершается мой приговор. Забираю оставшиеся вещи из раздевалки и возвращаюсь в приемку. Я угрюмо смотрю прямо в камеру, вспоминая противного безопасника, который нагрянул к нам с проверкой и предъявил мне за подаренные шоколадки без чека. Широкий в плечах, голубоглазый — до жути похож на Маркуса. Такой же дотошный и внимательный. — Сегодня без подарков? — издевательски спрашивает Берта. — Ага… Я открываю сумку, отдаю на проверку. Мельком, больше для вида осматриваю вещи сменщицы и, задержав дыхание, поворачиваюсь в сторону железной двери. Пора. Делаю шаг. В такт сердцу в ушах глухо начинает стучать. Второй шаг. — Иди-иди, — в мою спину упирается рука. — Убью тебя, — практически рычу это и через силу, подгоняемая демоном в юбке, я отпираю заднюю дверь. Голоса на улице стихают. По спине пробегает холодок. — Давай-давай, выходи, — продолжает Берта, намеренно повышая голос. Выхожу, успеваю увидеть Маркуса до того, как он обращает на меня внимание. Я опускаю голову, увлеченно рассматривая ступеньки. Привычный анализ дает сбой, перед глазами встает лишь четкая картинка его массивного силуэта и никакой полезной информации. Спускаюсь и, забыв банально поздороваться, обхожу мужа Берты. Исправлять маленькое упущение уже поздно. Я оказываюсь прямо перед ним. — Привет, — голос хрипнет, приветствие вылетает слишком тихо. Вцепляюсь двумя руками в сумку, скрывая дрожь. Сжимаю ремешок, ощущая легкую боль от впившихся в ладонь ногтей. Из-за того, что темно и Маркус в кепке, не удается разглядеть детально его лицо. Упрямо смотрю только ему в глаза, не в силах даже отвернуться. — Привет, — бархатный голос теперь слышится без помех в виде банданы. — Как ты? Не поворачивайся. Он наблюдает. Тише, Асия, успокойся. Улыбайся. Все свое внимание я сосредотачиваю на его лице: взгляд, сверкающий безграничным спокойствием, полные губы, изогнутые в легкой усмешке, голова чуть наклонена вбок. Окружающий мир перестает существовать. Только убаюкивающие интонации, безотрывный контакт глаза в глаза и тишина вокруг нас. — Все хорошо, — я делаю маленький шаг ближе к нему, выдавливаю из себя улыбку. Безумно хочется сейчас взять его за руку. Тактильность в этот момент ощущается острой необходимостью для того, чтобы успокоиться. Почувствовать горячее тепло, безмолвную поддержку. Но мы не обговаривали этот момент. Касаться его без согласия мне страшно. — Как прошел день? Что сейчас чувствуешь? Я собираюсь уже ляпнуть какую-нибудь короткую фразу, лишь бы не молчать, но Маркус останавливает меня. — Не отвечай. Просто слушай меня. Не нервничай, все хорошо. Сейчас Алепо стоит у своего дома, не поворачивайся. Он со своей компанией. Четверо человек. Злые, как надоедливые маленькие черти. Сейчас мы пойдем к моей машине. Готова? — Д-да. Я киваю на прощание Берте и иду за Маркусом. Он медленно, расслабленной походкой шагает чуть впереди, прикрывая меня плечом. Спокойнее, Асия. Всего-лишь пройти несколько метров, открыть дверь, сесть и уехать. И вся эта вакханалия закончится. Алепо в стремительном порыве подлетает к нам. Встает слишком близко. Маркус вытягивает руку, останавливая меня. Пальцами он дает знак придвинуться назад, поближе к нему. — Ты кто? Ты ардаланец? — говорит сквозь зубы, челюсть сжата, карие глаза напряженно поблескивают в темноте. Внутри все замирает. Маркус оглядывает его сверху вниз. Я бросаю взгляд на остальную компанию, которая стоит в стороне. Одергиваю себя, когда понимаю, что невольно тянусь к Маркусу. Позволяю себе встать не сзади, а сбоку от него, настолько близко, чтобы ощущать исходящее от него тепло. Алепо повторяет те же вопросы еще несколько раз. — Отойдем поговорим, — произносит неузнаваемым голосом Маркус. — Асия, возьми это и иди в машину. Жди там, — он отдает мне свой телефон и ключи. Я машинально направляюсь в сторону черного мустанга. Мы этого не планировали. Их слишком много. Маркус один… Стоп. Он справится. Не забывай что это за человек, Асия. Сажусь на переднее сиденье, сжимая в руках телефон и ключи… Маркус мне доверил свой телефон. Верчу его в руках, разглядывая трещинки на экране. Дисплей от касания включается и показывает время. Прошло около трех минут. Из-за легкой тошноты кружится голова. Сегодня я ничего не ела, кроме жалкой шоколадки. Вдыхаю полной грудью, ощущая, как салон пропах сосновым лесом. Его запахом. — Ты че, сука, тупой?! Вздрагиваю от донесшегося грубого крика. Это Маркус. Через открытое окно смотрю в зеркало заднего вида. Несмотря на большое расстояние, настрой разговора виден сразу. Страх подкатывает к горлу, сдавливая его в тиски. Маркус угрожающе нависает над Алепо, сжимая кулаки. Широкая спина в обтягивающей футболке напряжена. Он выпрямляется во весь рост, расставляя ноги в готовой стойке. В каждом движении чувствуется неприкрытая агрессия, на его фоне остальные смотрятся ничтожно маленькими. Друзья Алепо обступают своего недруга со всех сторон, закрывая пути отступления. Не в силах смотреть на это, я зажмуриваюсь, мотаю головой. В ушах звенит, в мыслях мечутся одни и те же слова. Лишь бы ему не навредили. Слышится еще несколько фраз, Маркус практически рычит на Алепо. Надо выйти. Что-то сделать. Не должно все сложиться вот так. «Самое главное слушайся меня, волчонок. Я знаю, что делать. Если что-то пойдет не по плану — слушай меня. Ты поняла?». «Иди в машину. Жди там». Я откидываюсь на спинку сидения, распуская пучок. Зарываюсь руками в волосы, массируя голову. Телефон Маркуса начинает вибрировать от звонка на моих коленях. Не обращаю внимания, не смотрю даже на дисплей. Все еще боюсь открыть глаза и увидеть его там. В холодной ярости. Одно неверное движение или фраза и разговор перерастет в нечто похуже. Разборки переходят вновь на пониженные голоса, больше не удается разобрать слов. Минуты растягиваются в нескончаемую пытку для моей выдержки. Нужно было попросить Берту побыть со мной. Я тут рехнусь одна. По внутренним ощущениям проходит около десяти минут, до сих пор упрямо не открываю глаза. Успеваю за прошедшее время тысячу раз пожалеть о том, что согласилась на эту авантюру. О чем они там так долго разговаривают? Сосредотачиваюсь на запахе леса. Пытаюсь очистить голову, вспоминая наставления Маркуса. Сбиваюсь с настроя, из-за безуспешных попыток терпение дает трещину. Я шиплю, впиваясь ногтями себе в ладонь. Пробую расслабиться еще раз. И пропадаю. Позволяю эмоциям пройти дрожью по спине и рукам. Шею постепенно отпускает. По телу разливается хрупкое спокойствие, все словно замирает. Вокруг — тишина. Внутри — пустота. Хлопок двери. Запах соснового леса усиливается. Я открываю глаза. Смотрю на Маркуса, не скрывая своего испуга. Первым делом оглядываю его всего. Цел. Не побит. Все также напряжен. Его ледяные глаза упираются в мои. Взгляд несет такую нескончаемую жестокость, что я невольно вжимаюсь в сиденье. Тишина все еще наполняет салон. Не осмеливаюсь заговорить первая. Не осмеливаюсь отвернуться. Маркус забирает с моих коленей телефон и ключи. Заводит машину, сжимая руль большими ладонями. Вновь смотрит на меня. Словно что-то выискивает во мне. А потом он произносит. Черство, безотрывно, одним выстрелом в лоб. — Ты знала о брачном договоре между вашими семьями?