18 июля, 2021 год.
Республика Интар, Кальярра.
Мужчина на полголовы выше меня крепко стискивает меня в объятиях. Запах легкого пота щекочет ноздри. Я напрягаюсь, поджимаю губы и стойко терплю несколько секунд вынужденную близость. Зачем только вышла из своей комнаты?! Любопытство мой же враг. — Здрасьте… — бурчу я и неотрывно наблюдаю за безмятежным лицом матери. Чтобы у нее мужчины шли по кругу… Это что-то новенькое. — Как ты? — Гор отстраняется, обхватывая мои плечи. — Такая взрослая уже стала. Интересно, если я расскажу бывшему отчиму произошедшее за последнее время — он сбежит? Не скажу, что Гор мне нравится, но и негатива особо к нему нет. Просто бывший мамин сожитель с забавным именем. — Все нормально, — я делаю шаг назад, разрывая с ним физический контакт. Стойкий запах одеколона, короткая прилизанная стрижка, темный костюм. Незваный папаня совсем не изменился спустя года. И смотрит также пристально, словно пытается что-то разглядеть во мне. Неловкое молчание заполняет кухню. Я вспоминаю о главной цели моего выхода из комнаты и полным надежды голосом спрашиваю: — Мам, можно погулять сегодня? — Нет, — сразу выдает она, не задумываясь. Будто уже по моему взгляду поняла, что я хотела попросить. — Ты слишком часто на улицу стала ходить. Кривлюсь от режущего холода в ее голосе. Ну что опять не так то?! — И что такого? Лето же на улице, мне дома торчать?.. — Асия, поднимись в комнату. Сказала как пощечину дала. Невыносимо просто. До скрежета зубов хочется закатить истерику, но внутри все немеет от возмущения. Я бросаю колючий взгляд на Гора, заинтересованно наблюдающего за диалогом. Ну что же, добро пожаловать обратно в семью. По крайней мере Абрахама с шансом девяносто девять процентов я точно не увижу. Даже не интересно, почему мать с ним порвала. Ее круговорот Санта Барбары, построенный вокруг выгоды, вызывает только отвращение. Если Гор перешел порог этого дома, то появляться будет отныне частенько, если совсем не переедет. Этот человек прилипчив и вечно на поводу собственнических замашек. Классика, мама таких и любит. Вибрация в руке одергивает меня от реальности, заставляет внутренне сжаться еще больше. Я украдкой смотрю на дисплей телефона и через силу сглатываю. Делаю шаг назад, прижимаю экран к ноге. Маркус. Надеюсь, рядом стоящий Гор не увидел, кто звонит. Кидаю колючий взгляд на мать и, молча развернувшись, ухожу, пытаясь сдержать накатывающие слезы. Ну вот почему всегда такая реакция на холод от нее? Я же должна давно привыкнуть. Сегодня не пойду гулять из-за ее скверного настроения, а завтра она меня отпустит на все четыре стороны. Тысячекратно пройденный сценарий. Нужно наоборот искать какие-то выходы, способы донести до нее, что мне необходимо больше свободы. Вот только идей, как это сделать нет. Как и сил бороться с собственной семейкой. Пишу Рене о том, что сегодня встретиться не получится, и перезваниваю Маркусу. Не проходит и нескольких гудков, как он берет трубку. — Ты звонил? Привет, — я захлопываю дверь в комнату и выхожу на балкон. Свет на втором этаже соседнего дома не горит. Значит, не дома… Признаться честно, я проверяю так Маркуса несколько раз на дню. Немного стыдно за свое поведение, однако зудящая тревога в груди не дает мне покоя. А объект моих переживаний уж слишком редко стал выходить на связь. — Привет, как дела? — Такое себе. — Что случилось? Если я сейчас расскажу, что меня так расстраивает, то это прозвучит слишком глупо и по-детски. «Меня мама не отпустила гулять» — какая трагедия! Или же: «Маркус, пообщайся со мной, мне без тебя скучно и плохо». — Да не важно, просто мама в своем репертуаре. Ее кошмарят на работе, а она потом меня. Маркус лишь хмыкает в ответ. Я же не сдерживаюсь, даю волю эмоциям и выговариваюсь ему. Он слушает меня, не перебивая, и в конце уставшим голосом говорит неожиданное: — Я бы познакомился с твоей мамой. — Тебе не понравится… Да и как ты с ней познакомишься? Надеюсь, это сейчас была шутка. Я ему — о круговороте мужиков вокруг матери, а он собирается знакомиться. Звучит бредово. И еще не забылась недавняя встреча с Викторией. — Не через тебя. Не волнуйся. Значит, говорит серьезно… — Она не ладит со слишком большим количеством людей, вряд ли ты ей понравишься. — И с кем же она не ладит? — Маркус игнорирует мой сарказм. — Интересно послушать. А мне очень любопытно, к чему ты ведешь этот диалог. Где те дни, когда мы с умным видом болтали о всякой бессмыслице? Сейчас этого очень не хватает. — А для чего? — Просто узнать, познакомиться, — механическим голосом повторяет он. — Надо бы подумать… Сформирую и напишу тебе потом, — режим дурочки включается во мне автоматически после того, как мое сердце с грохотом падает в пятки. Я тяну время и задаю очевидный вопрос. — А познакомиться то зачем? — Асия, — кривлюсь от протяжного вздоха в трубке, понимая, что сейчас действительно выгляжу как глупая. — Ты спрашиваешь о слишком глубоких вещах. — На моем месте ты бы не спросил? — Спросил, но другое. И более корректно. По сети такое не обсуждают. Забавно. Как будто я с другим человеком общаюсь. Даже обидно как-то… Раздражение Маркуса чувствуется даже через телефон. В памяти всплывает момент, когда я случайно обмолвилась о работе мамы. Тогда он напрягся, однако быстро перевел тему. А сейчас активно интересуется ее окружением… Ладненько, играем игру до конца. — И все же объясни: для чего это все. Молчание в трубке. Его выдох. Короткие слова, ставящие точку в нашем диалоге: — Понял. Отмена. Уже не надо. — Ты издеваешься? — Ась, мы закончили. Расслабься. Закусываю губу, пытаясь проглотить ком в горле. Такие слова только больше нервируют. — Зато я не закончила. Делай что хочешь, Маркус, я не против. Знакомься, общайся и прочее, но просто объясни зачем. — Оставим это, Асия, — медленнее и расстановкой повторяет он. — Прекрасно, — выдаю я и отключаю звонок. Дело сделано, с серьезными разговорами он ко мне точно не обратится… Если вообще напишет. Я сползаю прямо на пол балкона и опускаю голову на колени. Стискиваю зубы и блокирую все подступающие мысли. Солнце через стекло нагревает оголенные плечи, а в глазах становится слишком влажно. Один вопрос все-таки прорывается наружу. Когда все успело пойти по кривой дорожке? Нехорошее предчувствие ни на минуту не покидало меня. И вот, мои ощущения материализовались. Маркусу каким-то чертом сдалась моя мать. И он в открытую расспрашивал меня. Внаглую даже. Телефон снова вибрирует. Я просматриваю строку уведомлений и не сдерживаюсь от нервного смешка. Маркус точно стал ненормальным в последние дни. Точнее, после того что произошло в отеле. Он скинул гребаную запись с бессмысленным мемом, приписав короткое сообщение: «Расслабься, волчонок».22 июля, 2021 год.
Республика Интар, Кальярра.
— Ну ты и дура… — Рене крутит пальцем у виска и прикладывается к холодной бутылке с водой. Жара стоит невыносимая, как и мое внутреннее состояние. — Не начинай, пожалуйста, — прошу я. — Да и что в этом такого? Подруга картинно давится водой, обгоняет меня и вынуждает остановиться. — Ты официально разрешила Маркусу болтать о всяких бабах. — И? — я от раздражения пинаю камень под ногами. — Пусть болтает. — А еще сказала, что ревнуют лишь те девушки, которые влюблены. — И?! Она прищуривает свои зеленые глазища, испытующе смотрит несколько секунд и резко поднимает голову к небу. Эта ненормальная отпускает несколько молитв вселенной и лишь только потом обращается ко мне. — Вот поэтому ты и дура. Мы продолжаем движение в тишине. Может Рене права?.. Я повторно прокручиваю наш вчерашний диалог в шуточной форме с Маркусом. «Асия, я же шучу. Думаешь я бы всерьез стал с тобой обсуждать других девушек?». «Почему бы и нет?». «Потому. Воспитание и совесть не позволит». «Так мы же друг другу ничего не должны. Не понимаю, что не так?..». «Девочкам вряд ли нравится слышать о других девочках. В сексуальном контексте. От человека, с которым был близкий контакт». «Девочкам не нравится слышать о других девочках, лишь когда они влюблены. Расслабься». Признаю, может я слегка и приревновала, когда мы обсуждали вновь резко вспыхнувшее желание и он не проявил инициативы ко мне, отшутившись про то, что пора кого-то найти… Но это не влюбленность. Холодной головой осознаю, что мы действительно друг другу ничего не должны. И его подобные порывы «заботы» лишь только злят. Словно я ребенок какой-то… Или же он ищет способы успокоения своей совести? Но что-то тогда должно было произойти. За что Маркус может чувствовать вину? За секс в отеле? Вряд ли. А других вариантов у меня нет. Вообще в последнее время я четко держусь за решение лишний раз им не очаровываться. Его интерес к матери как будто что-то переломил во мне. Бесконечные вопросы навязчивым потоком крутятся в голове круглосуточно, однако больше эта тема не поднималась. Словно ее и не было вовсе. А первой завести тему у меня не хватит смелости. Еще и в дополнение выдам себя, что будет совсем не к месту. Я доверяю Маркусу… Но логика буквально кричит о том, что лучше не поднимать тему работы. — Рене, перестань так громко сопеть мне на ухо. Меня наконец-то отпустили погулять, а ты сейчас все портишь. Пусть болтает о бабах своих, мне то какое дело? Мы же друзья. — Мы же друзья, — она передразнивает меня писклявым голосом, а потом смотрит посерьезневшим взглядом. — Меня обманываешь — ладно, я не обижаюсь. Но себе не внушай чушь. Я издаю стон бессилия и отмахиваюсь от нее. Зря только рассказала ей об этом. Отрешенно начинаю разглядывать улицу, по которой мы идем. Центр Кальярры в выходной всегда многолюден. Молодые парочки, идущие за ручку, мамы с детьми, компания подростков, громко переговариваясь идет с музыкальной колонкой… Все действует на нервы. Слишком жарко, слишком шумно. Прямо как в моей голове. Моментами мне иногда действительно становится трудно дышать. Страх от собственных мыслей, словно удавка, резко впивается в горло. Она мешает выполнять повседневные дела, превращает ночи в бессонное скитание, и как только я обессиленная проваливаюсь в сон — кошмары добивают меня окончательно. Последнее настолько стало привычным, что уже можно рассуждать об этом с искренним каменным лицом. Чего я боюсь? Неопределенности. Маркус стал слишком непредсказуем. Я перестала его понимать. Сегодня мы можем болтать как раньше, а завтра он не будет отвечать мне весь день, а то и два или все три. Потом снова внезапно объявится и сценарий пойдет по кругу. В дополнение странные детали только больше вгоняют в тревогу. Один раз Маркус грубовато отметил, что я излишне чувствительна. Что придаю значение вещам, которые того не стоят. Стало тогда обидно. Обидно не за замечание, а за его переменившееся отношение к таким вещам. Он никогда не попрекал меня за это. Но после его слов я ощутила себя каким-то нелепым ребенком… — Рене… Я могу спросить? — Мм? — Что ты тогда увидела в картах? В кафе, когда решила познакомить меня с Маркусом, — я крепко стискиваю зубы от смущения. Ну вот, Асия, до чего мы докатились. Ищем ответы в таро. Повисает тишина. В сторону Ирене я упрямо не смотрю. Наверное, она сейчас удивилась, что ее далекая от суеверия подруга начала интересоваться гаданием. — Ну так что? — с напором выдаю я, разглядывая лица в толпе незнакомых людей. — Тебе рановато еще об этом знать. — В смысле? Все же оборачиваюсь к ней. Чтобы убедиться, что она не издевается. — В прямом, я скажу, когда придет время. Ирене поджимает губы и больше ничего не говорит. Наша прогулка продолжается в гнетущем молчании. До тех пор, пока мой взгляд не натыкается на массивную фигуру, идущую нам на встречу. Глупая обезьянка в моей голове начинает хлопать тарелками. То ли от радости, то ли от страха. — Молю тебя, делай вид, что ничего не происходит, — скороговоркой произношу я, натягивая невозмутимость на лицо. Его голубые глаза пусто смотрят перед собой, в ушах наушники, а спортивная сумка перекинута через плечо. Не в силах отвести взгляд от Маркуса, я невольно цепляюсь рукой за локоть Рене в поиске поддержки. Адреналин разливается по телу, в висках начинает гулко стучать. С каждым шагом мы приближаемся к друг другу. Ожидание, когда он наконец заметит меня, сбивает со спокойного шага. Движения становятся резкими, дергаными. Ирене весело погружается в рассказ какой-то бессмысленной истории. Где-то там, на второстепенном плане, я понимаю, что она пытается меня отвлечь, сделать вид, будто действительно все хорошо… Вот Маркус медленно оглядывает толпу, и его взгляд останавливается на мне. Его губы расплываются в еле заметной улыбке. Расстояние между нами сокращается. Время ускоряется. Успеваю отметить только темные круги под его глазами и бледный тон лица. Учащенное биение сердца, десять шагов и я прохожу мимо него, бросив тихое «привет». В ответ слышу лишь молчание. Внутри все немеет. Даже не дыша, я на автомате переставляю ноги вслед за Рене. Тело охватывает слабость, хочется обернуться, но подруга шикает на меня. — Что это было?! — шепотом взрываюсь я. — Он даже не поздоровался! — Говнюк, — выносит подруга вердикт. Рык срывается с моих губ. Я резко сворачиваю в безлюдный двор. — Куда ты? Асия! — Курить. Что-то точно не так. Маркус ведет себя слишком странно. Я не могу это даже объяснить… Лишь сердцем чувствую возникшую пропасть между нами. — Ась, — Рене берет меня за руку, останавливая меня. — Не пиши ему. — Отпусти, — высвобождаюсь из ее хватки и отправляю Маркусу короткое сообщение. «Ты даже не поздоровался». Щелкаю зажигалкой, закуриваю. Едкий дым попадает в глаз, и я кривлюсь от режущего ощущения. Горький вкус на языке проявляется сильнее чем обычно. Ответ приходит быстро. «Ты не одна. Подумал не стоит раскрывать, что мы знакомы». — Бред какой… — комментирует Ирене, прожигая взглядом мой телефон. «Я же не с родителями, а с подругой». «Хорошо. В следующий раз учту)». Облегченно расплываюсь в улыбке. Легкий стук в плечо от подруги и ее возмущенный возглас возвращает меня обратно на землю. — И ты этому веришь?! — Ну, звучит логично… — тяну я, делая глубокую затяжку. Подставляю лицо под лучи солнца и закрываю глаза, в деталях вспоминая его лицо. И все же что-то не то. Маркус выглядел чужим. «Ты какой-то уставший, случилось что?», — отправляю сообщение и закусываю губу. По непонятной причине почему-то неловко спрашивать его о чем-то подобном. «Работаю». Коротко, информативно… — Он тебя просто динамит, — заканчивает за меня Рене. — Может, он действительно занят, — я убираю телефон подальше от ее глаз, выбрасываю бычок и разворачиваюсь в сторону главной улицы. Ирене продолжает что-то говорить, окружающий мир будто погружается под воду. Всеми силами пытаясь проглотить ком в горле, я уверенно двигаюсь вперед. Главное не оборачиваться и успеть взять себя в руки. Рене не должна видеть насколько меня это задевает.3 августа, 2021 год.
Республика Интар, Кальярра.
Я размазываю слезы по лицу и отправляю короткий ответ подруге… Лишь бы она перестала мне бесконечно написывать. «Я перехотела участвовать в мотогонках, Рене. Не спрашивай почему. Просто пропало желание». «Но почему???». Выключаю телефон и откладываю его на кофейный столик. Короткий всхлип вырывается из груди. Действительно, почему? Разве не я хотела отложить деньги с выигрыша на обучение? Будучи суеверной, даже Ирене не стала рассказывать о цели участия, дабы не отпугнуть удачу. Настолько сильно держалась за мысль успешности нелепого плана, используя даже несвойственные мне способы. Но итог таков: через тридцать минут заканчивается регистрация в гонках, при всем желании я не успею доехать до места. И через год мать не станет оплачивать мое направление, настоит на том, чтобы первый диплом был получен по ее специальности. И все это случилось по вине Маркуса, который решил объявиться спустя неделю молчания с неоднозначным запросом… Нет, Асия, все случилось по вине твоей слабости. — Наивная дура, — шепчу я, не отводя взгляда от окна соседнего дома. Свет все также не горит. Наверняка он поехал с кем-то веселиться в отеле. — Идиотка… Глупая идиотка… Дрожащими пальцами ввожу пароль на экране и захожу в диалог с ним. Был в сети час назад. Отматываю переписку в самое начало и не удерживаюсь от нового потока слез. «Привет. У меня вопрос, волчонок. Я знаю на него ответ и все же… Нет знакомой для интима? Которая с пониманием и простотой относится к этому. Не хочу более резкие слова использовать. Надеюсь, ты поймешь». «А как же сайт знакомств и усложненный отбор?)». «Асия, я не в настроении для сарказма». «Я и не шутила. Знакомых нет». «Нужен был только ответ. Спасибо». Стоило еще на этом моменте закончить диалог. Не делать себе хуже и не вестись на поводу своего упрямства и желаний. Крепко стискивая зубы, я вжимаюсь спиной в обивку кресла. Слезы перестают идти бесконечным потоком. Внутри расцветает гнетущая пустота, а голова начинает слегка гудеть. Нужно дочитать, Асия. Посмотри правде в глаза. Без эмоций, без той пелены, в которую ты обернула Маркуса. «Серьезно, а почему не сайт знакомств? У тебя прям сильная потребность что ли?». «Тебе честно? Я уже пытался. У всех резко нарисовались дела. Причем когда я снял отель. Поэтому злой сейчас немного». «Так а откуда такая потребность то? Раньше же ты воздерживался и нормально все было». «Волчонок, мы же с тобой съездили. Все прошло хорошо… Но мне не хватило. Так как я себя сдерживал. В итоге получаю то, что свойственно. Не хочу продолжать об этом разговор. Нет смысла». «Не поняла…». «У тебя нет вариантов для меня. Так что об этом не надо». — Дура, дура, глупая дура! — я впиваюсь ногтями в ногу, крепко зажмуриваясь. «Вариант повторить — тоже не вариант?». Непонятное ощущение сжимает грудную клетку. Не стоило спрашивать. Ответ был и так очевиден. Только вот я как истинная мазохистка захотела получить прямой отказ… «Повторить что? С тобой?». «Дурачком не прикидывайся. У меня сегодня ревизия и на нее можно не пойти», — уже на этом моменте я готова была поставить его выше моей цели победить в мотогонках. Желание одержало вверх. И в этот же момент меня окунули в реальность неизбежности конца. Он больше не хочет меня. «Асия, тебе было больно тогда. Мы несовместимы в размерах. Я могу тебе навредить. Во-вторых, тебя мать грохнет за эту спонтанную поездку. Спасибо за предложение». «Даже не знаю… Есть ли мне смысл спорить с тобой) Все, что ты расписал — решаемо. Но как хочешь». «Бог с ним. Процесс и устранение боли решаем. Однако твоя мать — самый опасный момент. Для тебя, обрати внимание. Мы оба из твоих рассказов знаем об этом». «Я тебя услышала». Диалог позволил мне скрыть истинные эмоции. Сомневаюсь, что в звонке я бы смогла сдержаться от слез. Или от упреков, что когда мы договаривались на отель, ему было плевать и на мать, и на мои рабочие смены. Маркус хотел буквально вырвать меня из цепкого режима, несмотря на все риски. Стойкое ощущение закрывающегося капкана душит своей безысходностью. Я правда старалась… Делала вид, что ничего не происходит. С равнодушием реагировала на вещи, которые на самом деле мне неприятны. Но, видимо, не получается. «Первый раз для многих становится ценным только после». «Ты пробуешь то, о чем не осведомлена. Думаешь, что все ок. Все под контролем. А потом понимаешь, что пробрало от чего-то новенького. И тянешься, тянешься… У тебя лично, волчонок, много самоконтроля. Если появится такое — ты мозгом решишь. Надо оно или нет. Ты умеешь. Я вижу такое». — Не умею… — тихий вой вырывается из меня. Я сильнее сжимаюсь в кресле. Прячу лицо в коленях, осознавая что подвожу не только себя. Маркуса тоже. Выстроив самостоятельно правила нашей игры, я слишком поздно поняла… Мне хочется совсем не этого. Решила, что лучше так, чем потерять наше общение. Слишком самоуверенно понадеялась на то, что смогу. Я разрешила ему говорить обо всем, не желая терять комфорта в диалоге. Не желая оставаться в неведении. Глупо решила, что лучше знать обо всем, чем теряться в догадках. Но почему теперь так больно? Я же не могу в него влюбиться. Не могу подвести Маркуса настолько сильно. Я не хочу вставать в один ряд с его бывшими. Не хочу делать ему неприятно, заставлять его чувствовать вину за случившееся. В попытке сделать глубокий вдох осознаю, что мне резко начинает не хватать воздуха. Воспоминания начинают слишком ярко мелькать в голове. День нашего знакомства. Первые минуты неловкости, мое недовольство… Потом долгие разговоры, невинные словесные игры. Стена недоверия осторожно разбиралась по кирпичикам. Помощь с Алепо, снятие масок, мои слезы, крепкие объятия на краю леса посреди звездного неба. Его поддержка, вера в мой потенциал… Бессонная ночь, долгий разговор, наши откровения. Жесткий голос в лифте, выдергивающий меня из кошмара, голубые глаза полные тревоги, настойчивые губы… И как я в итоге глупо отпустила контроль в номере и сгорела от нахлынувших чувств. Даже не заметила, как намертво привязалась к нему. Слишком поздно поняла… Своим взглядом, прикосновениями, словами Маркус развил во мне нечто большее, чем дружба. На подгибающихся ногах я встаю с кресла, подхожу к открытому окну на балконе. Ветер ласково ползет по дорожкам слез на моих щеках, теребит распущенные волосы, подавляет нарастающий шум в ушах. Я поднимаю голову к небу, горько улыбаясь в ответ воспоминаниям. — Почему он? — шепот срывается с моих соленых губ. Теплый августовский вечер впервые кажется чужим. Холодным, отстраненным. Месяц, в который я родилась, внезапно пустеет. Становится бессмысленным. Не хочется больше ничего.