25 августа, 2021 год.
Республика Интар, Кальярра.
Через силу раскрываю глаза, в которые словно песка насыпали, и приподнимаюсь на локтях в кровати. В горле пересохло, а спертый воздух в комнате вызывает легкую тошноту. — Вставай! — командует мать, распахивая плотные шторы и открывая окно. Яркий солнечный свет бьет прямо в лицо. Я закрываюсь рукой и устало произношу: — У меня голова болит. Не хочу. — Я твои отмазки уже две недели слушаю! Выйди проветриться и ничего болеть не будет, — продолжает давить она, собирая множество пустых кружек с прикроватной тумбочки. Уж определись, маменька. Мне сидеть дома взаперти или гулять. — Мам. Я. Не. Хочу, — всего четыре слова я выдавливаю из себя с большим трудом. Ком подкатывает к горлу. С трудом взятые под контроль эмоции просыпаются вновь. Хочется то ли просто наорать на нее, то ли в очередной раз хорошенько выплакаться. — Асия, — угрожающе шипит мать. — Если я молчу, это не значит, что ничего не знаю. Я медленно перевожу прямой взгляд на нее. Спина покрывается колкими мелкими мурашками. Тяжелое одеяло начинает давить на тело. — О чем ты? — Мне звонила классная руководительница. Твой куратор передал, что если продолжишь пропускать тренировки, то он подаст на отчисление из кадетского корпуса. Холод пробегает от макушки до кончиков пальцев на ногах. Слава всему, что есть… Всего лишь тренировки. На мое глупое выражение лица мать всплескивает руками и смотрит ну совсем уничтожающим взглядом. Лучше пусть кричит. — Я себя плохо чувствую, — мой охрипший голос становится тому подтверждением. — Поэтому не ходила. — А меня поставить в известность не надо? Или будет как с работой? — прячу глаза в пол в ответ на ее упрек, однако это меня не спасает. — Я о твоем увольнении узнала, только когда мне позвонила Лидия, пожаловавшись, что ты подписала заявление и отказалась отрабатывать законные две недели. Я даже промолчала на твое решение не отмечать День рождения! Но на восемнадцатилетие так просто не получится, учти… Послушай, Асия, — она подсаживается на край кровати. — Кадетский корпус — твой выбор, ты мне целый год выносила мозги, чтобы я дала разрешение на эту глупую затею. Я не требую от тебя хороших оценок уже, — мать разочарованно кривит лицо, будто я самое большое огорчение в ее жизни. — Учись так, чтобы мне хотя бы не звонили. А после школы поступишь в вуз на платное направление, уже все решено. Просто сдай экзамены. — Ок, — пустым голосом соглашаюсь я. Вязкая пелена в голове мешает до конца понимать сказанное. Даже факт прогула и того, что мать об этом узнала, больше не вызывает во мне страха. Кто вообще придумал начинать тренировки за месяц до начала учебного года?! Впрочем, плевать. — Просто ок? — удивляется она. — Да. Какая разница, если уже все решено? Накрываюсь с головой одеялом и отворачиваюсь от нее, давая понять, что больше не хочу говорить. — Чтобы сегодня обязательно вышла на улицу, — уже смягчившимся тоном командует она. — У тебя аж лицо зеленое оттого, что дома тухнешь. Чувствую, как мои глаза наполняются слезами. Хватит, мама. Невыносимо понимать, что за ее строгостью сейчас кроется тревога. Пусть ведет себя как обычно. Кричит, запрещает, ругает за прогулы и наказывает. Пусть не пытается понять происходящее. Хлопок двери, комнату снова заполняет тишина. Я тянусь к телефону, с надеждой разворачиваю строку уведомлений… Как всегда мои ожидания разбиваются о реальность. Равнодушным взглядом пробегаюсь по длинной ленте сообщений от Рене и откладываю диалог с ней на потом. Подождет, ничего страшного не случится. В голове начинает крутиться лишь одна мысль. Как бы мне побыстрее и полегче заснуть, чтобы не думать ни о чем? …Забавно, раньше я не хотела закрывать глаза, терять те несколько часов общения с Маркусом. Хотела впитывать в себя каждую секунду, жить моментом, не терять ни минуты рядом с ним. Он был так близко ко мне, а сейчас немыслимо далеко. Теперь его практически нет. Засыпая в своей постели одна, я представляю, как Маркус находится где-то там, далеко от меня. Его глаза, голос, смех яркими воспоминаниями теперь лишь убаюкивают меня. Теперь я слишком много сплю, потому что мои сны порою лучше, чем реальность.***
Прохладный душ помог снять отечность с лица, но ощущение, что я выгляжу как гоблин, никуда не пропадает. Придирчиво оглядываю в зеркале свое лицо со всех сторон, наношу консилер под глаза, скрывая темные круги, и цепляюсь взглядом за волосы. Внезапно появившаяся идея отражается еле заметным огоньком, вспыхнувшим в моем пустом взгляде. Лезу в косметичку, достаю маникюрные ножницы и со слабой улыбкой на губах разглядываю острые стальные концы. Да, это именно то, что нужно. Несколько осторожных движений сначала, затем уже более уверенно я начинаю отрезать прядки у лица. Делаю кончики более рваными, а ближе к середине отстригаю еще сантиметр, чтобы челка смотрелась плавнее. Сушу волосы, настороженно рассматриваю результат, пальцами пытаюсь уложить челку поудачнее. Непривычно, но вроде… Неплохо. Даже на душе становится как-то спокойнее. — Умные мысли всегда посещают меня, и я обычно быстрее их, — шепчу своему отражению, понимая свой импульсивный поступок. Понимая, что раньше мне это было несвойственно. Или же я придаю слишком большое значение вещам, которые того не стоят. Маркус так бы и сказал. …Маркус. В голову уже начинают приходить мысли просто оборвать общение. И мне эта идея не нравится. С ним жутко холодно, но одновременно я ловлю себя на мысли, что лучше так, чем насовсем потерять его из своей жизни. Знаю, что этот выбор не в пользу себя, однако даже представление своего завтра без него вызывает дичайшую пустоту в груди. Мне страшно.26 августа, 2021 год.
Республика Интар, Кальярра.
Глубокая ночь, я сижу на балконе и наблюдаю за отъезжающей машиной матери. Они вместе с Гором срочно собрались по каким-то своим важным делам, а мне это только в радость. Ведь сейчас можно совершенно спокойно говорить с Маркусом, который уже несколько минут просто молчит в трубке. Упрямо не прерываю тишину первая, медленно перевариваю в голове происходящее. Из-за полусонного состояния после вечернего сна я еще не успела в полной мере прочувствовать его резкое проявление. — Тебя что-то беспокоит, волчонок? — тянет он на фоне людского шума и дождя. Я бы предпочла, чтобы ты не вспомнил о моем ответе. Вряд ли ты достаточно пьян для такого разговора, Маркус. Та наивная и глупая часть меня, вроде как, должна радоваться. Он снизошел до звонка. Наше общение, если его можно так назвать, ограничивается теперь лишь редкими сообщениями. Даже не голосовыми. Ведь Маркуса они начали резко раздражать. Из-за плотного графика работы и постоянного контакта с неприятными ему людьми, он отдалился от общения еще больше. Остается лишь гадать, Маркус отстранился только от меня или в принципе от своего круга общения. Маленькая девочка во мне должна ликовать. Ведь он позвонил, еще и ночью, пьяный. Это, наверное, что-то да должно значить. Но внутри будто все омертвело. — Не молчи, — потеплевшим голосом просит он. — Ничего не случилось, все хорошо, — я буквально проглатываю поток мыслей и вопросов, стараюсь говорить как можно равнодушнее. — И как же ты умудрился напиться? Помню, ты говорил, что алкоголь тебя не берет. — Волчонок… Ой… — судя по шуму, Маркус видимо что-то роняет. Короткое ругательство, затяжная пауза, и он возвращается к диалогу. — Ты задаешь сложные вопросы. Я шумно выдыхаю, комкаю край футболки в руках. Даже в таком состоянии Маркус строит из себя загадочного говнюка. — Зачем ты позвонил? — Про-о-осто. Или мне отключиться? Невероятно глупый разговор, аж бесит. Однако вопреки всему легкая улыбка расцветает на моих губах. — Нет… — закусываю губу и на одном дыхании произношу не то просьбу, не то мольбу. — Останься, Маркус. Останься. Поймешь ли ты, о чем идет речь? — Ладно, — победно тянет он. — Знаешь, где я побывал, волчонок? — В стриптиз-клубе. Ты сказал об этом еще в начале разговора. Прошу тебя, Маркус, не рассказывай об этом снова. Не заставляй меня опять через силу контролировать свой голос, чтобы не подавать виду о том, как мне больно. — А… Ой. Ну, короче… Мне захотелось попробовать что-то новое. Вот. — Попробовал? — Да. — Клево, — я запрокидываю голову назад, глубоко вдыхая свежий воздух. Уголки глаз наполняются слезами. — А с работой что? Выходной? — Типа того… Ур-роды, — слышится, как Маркус что-то пинает под ногами. — Выносить их уже не могу. Я внезапно теряюсь в его грубоватом признании. Выносить кого? Работу? Коллег? Странновато слышать от главного мотиватора подобные вещи. Внутри просыпается подобие жалости, но слов, чтобы выразить свое сочувствие, я так и не могу найти. Он опять возвращается к теме стриптиз-клуба. Терпеливо слушаю его несвязный рассказ несколько минут и под первым попавшимся глупым предлогом отключаюсь. В первый раз обрываю звонок сама. Стены комнаты, да и вообще всего дома начинают давить. Острое желание выйти на улицу заставляет забыть о том, что на дворе глубокая ночь, и мать может внезапно приехать. Я натягиваю джинсы, накидываю на себя ветровку и с подступающими слезами на глазах выхожу из опротивевшего мне места прямо под дождь. От мягкого рыка мотоцикла становится чуточку полегче. Надев шлем и крепко обхватив руль руками, я аккуратно выезжаю за ворота и уверенно устремляюсь к трассе. Город размывается в нечеткую полосу. С каждой секундой разгон становится все больше. Только ночь, только шум колес и плавные зигзаги по широкой магистрали. Только свобода. Почему у меня не получается?.. Не получается вырвать из себя чувства к нему. — Я же стараюсь… Правда… — шепчу я, пытаясь оправдаться перед самой собой же. Понимание, что все это полностью моя вина, топит вместе с неустанным дождем, перешедшим в ливень. Тело начинает бить мелкая дрожь, руки в перчатках скользят по мокрому рулю. Панель продолжает показывать, что скорость растет. Я сама себя в это втянула. Позволила Маркусу называть меня необыкновенной. Позволила себе поверить в это. Я прыгнула в неизведанную пропасть с убежденностью, что он обязательно меня поймает. Но недавно реальность предстала передо мной. Я сама все выдумала. Кажется, все что было между нами — плод моего разыгравшегося воображения. Желание видеть нечто особенное там, где это невозможно. И все-таки… Надежда умирает последней. Да, Асия? Поэтому ты из последних сил держишься за остатки связи с ним. Останься, Маркус. Молю тебя.29 августа, 2021 год.
Республика Интар, Кальярра.
Три дня на размышления. На оттягивание неизбежного. И понимания того, что другого выхода просто не существует. За короткий срок нашего общения я успела привыкнуть к Маркусу. Сейчас уже нет той искры внутри, от которой расцветала готовность расписаться в собственном бессилии перед ним. От которой было испытано столько эмоций. Осталась только боль, нарастающая с каждым днем все больше. Протяжно, ровно, не спеша. Все мысли и действия в конце концов сводятся к нему. С каждым днем все чаще и острее. Я зашла слишком далеко. В какой момент все пошло не по тому пути, Маркус? До сегодняшнего дня я надеялась, что что-то поменяется. Пора прекращать попытки вытянуть из этого общения отголоски нашего прежнего контакта. Мне стоит начать думать о себе. Когда-нибудь я снова случайно увижу его на улице. С замершим от дикого волнения сердцем пройду мимо, бросив тихое «привет», а при очередной редкой переписке не смогу сказать ему о своих чувствах. И сколько так пройдет времени? Каким будет итог? Я не хочу так жить. Жить с осознанием, что это рано или поздно окончательно разрушит мою жизнь. Понимать, что зависима от человека. Наблюдать за тем, как те качества, которые видел во мне Маркус, с каждым днем бледнеют под болезненной привязанностью. Я так боялась потерять его, что даже не заметила, как утратила себя. Как смиренно начала топить себя в возникающих проблемах. Выбор сделан. Дрожащей рукой вытираю последние капли наивности с лица и открываю диалог с ним. Был в сети пять минут назад. Почти девять часов вечера, по моим расчетам у него вот-вот закончится рабочий день. Лучше бы ты не заходил сегодня в сеть, Маркус. Лучше бы не заходил. «Привет, ты занят? Нужно поговорить». — Ты сможешь, Асия… Ты сможешь, — шепчу я сама себе, чувствуя как руки начинает бить крупная дрожь. Я закуриваю очередную сигарету, уже не ощущая стеснения в горле. Табак, кажется, забился в каждую клеточку тела. Процесс превратился в механическое действие, привычку. Когда начинает накрывать совсем сильно — пальцы сами собой тянутся за пачкой. Вид на закатное небо с балкона какой-то высотки напоминает о нем. Моя внезапная способность видеть красоту в обыденном пришла именно от Маркуса. Абсолютное спокойствие при взгляде на лифтовую панель и при шуме движущейся кабины тоже появилось благодаря ему. Каждая моя минута жизни напоминает о нем. Кажется, я никогда не смогу избавиться от этого крепкого ощущения в груди, что мой план провален изначально. Забыть и отпустить его невозможно… Телефон в руках вибрирует. «Что-то случилось?». «Ты один?». «Да, говори». Горячие слезы начинают катиться по щекам, как только я тянусь к иконке записи голосового сообщения. Помню, что ему они не нравятся. Однако мне необходимо это сказать вслух. Признаться и немного облегчить тот груз, который сейчас сдавливает мою шею и плечи. Я пытаюсь говорить ровным голосом, но сначала запинаюсь о первое предложение в составленной маленькой речи, а после из груди вырывается тихий всхлип. Смахиваю запись влево, удаляю и начинаю новую. — Это не займет много времени… Просто… Просто я хотела извиниться, Маркус. Я не смогла сдержать себя. Мне… Мне кажется, что я отношусь к тебе больше, чем просто к другу, — глубоко вдыхаю и последние слова произношу срывающимся голосом. — Думаю, нам лучше прекратить общение. Отнимаю палец от экрана и наблюдаю за тем, как голосовое сообщение загружается и появляется в диалоге. Вот и все. Маркус прослушивает запись практически сразу. Я выхожу из диалога, зажмуриваюсь от невыносимого чувства внутри. Телефон вибрирует несколько раз. Мотаю головой из стороны в сторону, понимая, что там сейчас либо наш конец… Либо мой самый счастливый день в жизни. Несколько минут я не решаюсь просмотреть сообщения. Пытаюсь успокоиться, удержать себя от очередной сигареты. Медленный вдох, быстрый выдох. В сознании мелькают яркие вспышки воспоминаний. Отдельные моменты из нашего общения, которые значат для меня намного больше, чем простой обмен слов. «Есть вещи, за которые стоит побороться. Потенциал в людях — одна из них». «Для меня влюбленность — это инструмент. Я могу ее спровоцировать. И это будут истинные чувства. С самовнушением все хорошо, благодаря кое-чему. А могу загасить в себе это. На любом этапе общения». «Я предлагаю тебе любовь друга, Асия. И любовь моего тела. Ты пока еще не до конца понимаешь… Я вижу и знаю тебя, волчонок… Асия, я восхищен твоей красотой». На смену слезам приходит злость. Злость на себя и свою трусость. Уже все предрешено, Асия. Голос Маркуса в твоей голове и побег от настоящего ничего не изменят. На порыве возникшей смелости я захожу в диалог. Перечитываю несколько раз его сообщения, не желая верить своим глазам… «Если так будет лучше, то хорошо. Я понимаю и все ок». Ноги немеют. Пытаюсь написать ответ, но пальцы становятся несгибаемыми. Медленно, через подступающий лютый холод изнутри, печатаю вопрос, на который уже знаю ответ. «Это не взаимно?». Пожалуйста, Маркус, не оставляй меня… «Постарайся не переживать. Не хочу быть резким, но… Да, не взаимно», — я сползаю на холодную плитку балкона, прижимаюсь спиной к перилам. — «У тебя все будет хорошо. Я уверен, волчонок. Ты уже знаешь, что делать». «Хорошо, я услышала. Спасибо за честность… И вообще за все». Ты уже знаешь, что делать. Ты уже знаешь, что делать. Ты уже знаешь, что делать. Внутри все окончательно замерло. Нет, Маркус. Я абсолютно не представляю, что мне делать дальше. Надежда умерла последней. Теперь мне остается только через силу подняться, спуститься вниз и вызвать себе такси до дома. Ведь уже девять, и мать не стоит злить своим опозданием. Очередное общение с сайта знакомств закончилось очевидным итогом. Теперь моя жизнь, как прежде, знакома и однообразна.