Memento Mori (Некромант). Книга 1

      Королевство Тиз растянулось на многие тысячи километров, изгибаясь кочергой, начинаясь на северо-востоке, захватив ледяные и мертвые горы, упираясь на востоке в море, которое соединялось с другими морями небольшой рекой, имеющей привычку пересыхать, оголяя острые и непроходимые для кораблей рифы. Большая часть королевства проходила по теплым землям, лишь в некоторых местах пересеченная пустыми степями, где можно было быстрее сойти с ума, нежели повстречать не то, что человека, а хоть какую-либо живность, и двумя пустынями, где любили обитать отчаянные кочевники, и где располагалась самая большая тюрьма для изменников и преступников королевства.       Центральная и западная часть отличалась густыми лесами и плодородной почвой, и именно по этой причине большая часть жителей королевства обитала здесь. Но если в центре леса были спокойными и чистыми, то западные леса отличались заболоченностью, заброшенностью и непроходимостью. Отмеченные силой не любили эти леса, так как в них было сосредоточено большое скопление силы, однако их посещали те, кто по неосторожности растрачивал больше положенного силу.       Люди в западных лесах оставались дикарями, со своими обычаями и нежеланием подчиняться указам короля, которые старались не думать об этих подданных, вспоминая о них только в годы сбора дани.       На западе королевство Тиз граничило с королевством Бастара, которое считалось таким же диким и странным, как и его люди. Их язык был сложен для изучения, состоящий практически из одних согласных звуков. Построенный на свисте и шипении для чужого уха их речь была однородной. Именно поэтому королевство Бастара оставалось одиноким, не имея ни торговли, ни дружеских отношений. Никто ничего не знал про быт западных людей, но с заядлой периодичностью их короли, которых сами бастарцы называли вождями, предпринимали попытки в нападении на соседние королевства, уводя с собой молодых женщин и скот. Однако никто не продолжал наступление на королевство Бастара, ограничиваясь лишь тем, что отбрасывали захватчиков обратно к их границам.       Минги двигался не спеша, делая остановку днём и устраиваясь на ночлег ночью. Выбрав путь строго на север, объезжая западные болота, через пару дней он свернул резко на запад. По утрам было нестерпимо сыро, одежда становилась мокрой, оттягиваясь вниз, а кожаные ботинки превратились в противные, растоптанное непонятное нечто. Ситуация ухудшилась через пару дней, когда Минги пришлось повернуть коня на юг, так как выбранная изначально им дорога оказалась совершенно непроходимой. Начались дожди, монотонные, сырые, холодные. Ругаясь на языке мертвых, некромант с грустью смотрел на дорогу, проходящую через болото. Из-за дождя дорога размылась, конь скользил на каждом шагу, недовольно всхрапывая и вскидывая свою морду. Вздохнув, Минги потянул поводья, поворачивая коня к ближайшим соснам, спрыгнул на землю, практически на два сантиметра утопая в жиже, выругался, достав из чересседельной сумки навес. Натянув ткань между тремя деревьями, некромант завел коня под навес, повесив ему торбу с овсом. Оглаживая шею и бока животного, Минги попутно согревал его, подсушивая влажную шерсть. Удостоверившись, что конь наелся и готов к отдыху, устроился сам, долго до этого крутясь в поисках какого-нибудь камня или пенька. Ничего достойного для сидения он не нашел и, снова выругавшись, кинул на землю запасную рубаху, усаживаясь на нее (всё лучше, чем сидеть прямо на земле).       Ночь прошла под монотонный звук дождя, став отличной колыбельной для некроманта. Утро было всё таким же серым и мокрым. Перекусив сухарями и мясом, некромант нехотя снял навес, выслушивая недовольные всхрапы коня, и, стараясь сохранить внутренне спокойствие, продолжил свой путь, ведя скакуна под узды. Он потратил пять дней, преодолевая эту дрянную дорогу через болото. Иногда конь наотрез отказывался идти, оттаскивая некроманта назад, иногда сам некромант, не видя дороги, останавливался, призывая указатели. Дождь не прекращался все эти дни, становясь то сильным ливнем, то переходя на морось. Если бы Минги не обладал дюжим терпением, то давно бы уже наслал проклятие на свою гильдию, на мага-чаровника, который не смог справиться с поручением самостоятельно, на того самого ребенка, который вдруг стал такой важной персоной для отмеченных силой. Осмотревшись по сторонам, приметив возвышенное местечко между деревьями, некромант потянул коня туда, довольный тем, что земля здесь оказалась не полной жижей, имея остатки былой твердости. Снова растянув навес и позаботившись о скакуне, Минги достал свой скудный рацион на сегодняшний день. Жуя сушеное мясо, он с грустью вспомнил замеченного гуся, которого отменно готовил его слуга, добавляя сверху красный острый соус с пряным ароматом. И запить все это красным вином столетней выдержки. Приятные воспоминания, которые в текущей ситуации больше разозлили некроманта, нежели подарили минутку отдыха и умиротворения.       Дожевав сухарь, запив водой, которая была на исходе, Минги развел небольшой костер для тепла и света. Мокрые, пропитанные насквозь водой ветки и палки отказывались заниматься пламенем, коптя и безжалостно дымя едким дымом. Некромант поддерживал костер с помощью силы, чувствуя себя полным неудачником и дураком. Расстелив на земле чистую белую ткань, Минги спроектировал на нее карту местности, которую показал ему Кирби в гильдии. Быстро сориентировавшись, некромант нахмурился: если он продолжит идти этой дорогой, то на его пути встанут ещё два болота, одно из которых выглядело совсем нехорошо, не имея на себе черной линии дороги. Можно было бы дойти до следующего болота и взять немного на северо-восток, обходя стороной эту трясину, но некромант с застывшим сердцем смотрел на серый круг с надписью «Мертвина». Прошло уже сто лет с того печального события, которое он никогда не забудет, но за все эти годы некромант так и не нашел в себе силы вернуться на место убийства. Он несколько раз приближался к нему, с каждым шагом чувствуя нарастающую боль в груди, которая мешала дышать, и разворачивался. В солнечные дни он видел радужные отблески в небе над лесами, живо представляя себе алмазную статую, оставленную им там. Закрыв глаза, перед которыми сразу же предстал образ Юнхо, Минги чуть не зарычал от собственного бессилия. Нет, он не был готов к посещению этого места. Не был готов увидеть статую, в которую был замурован возлюбленный. Воспоминания жили в нем такие яркие и чувственные, как будто все это было вчера. «Болота!» – с отчаянием пронеслась мысль в голове некроманта. Хлопнув ладонью по колену, он свернул белую ткань, убрал её в сумку и, привалившись на лошадиный бок, провалился в сон.       На преодоление двух болот ушло чуть больше двух недель. Даже переставший ливень не помог, так как слабо заметная дорога терялась среди грязи и каши, которую приходилось месить путнику и коню. Иногда некромант не ночевал, не находя даже клочка более менее твердой поверхности. Вода стремительно заканчивалась, что нервировало некроманта.       Выбравшись из болота, пропитавшись насквозь специфическим запахом торфяников, некромант чуть ли не бросился вприпрыжку к колодцу, привлекающего к себе внимание своим длинным журавлем. Порыв радости оборвался поскользнувшимся конем, который своим мощным телом упал на землю, громко заржав. Выругавшись, Минги с боязнью осмотрел копыто коня, с облегчением выдыхая воздух из лёгких – ничего серьезного. Мазь и капелька силы восстановят верного спутника за сутки. Вот только мазь сейчас некромант не мог сделать из-за отсутствия воды. Уговаривая, оглаживая шею коня, бодаясь игриво лбом в морду животного, Минги медленно довел скакуна до колодца. Отцепив ведро, повиснув на толстой цепи, он опустил до упора журавль, слыша в колодезной черноте приятный шум воды. Вытащив ведро с водой, некромант опустил руку в ледяную, сводящую судорогой пальцы, воду, согревая её немного, а после поставил перед конем, который погрузился в утоление жажды, долго не поднимая своей морды. Удостоверившись, что скакун вдоволь напился, некромант зачерпнул для себя, жадно глотая ледяную воду, морщась от боли в зубах.       Переведя дыхание, смотря, как удлиняются тени, Минги направился в деревню. Конь тыкался носом в плечо, хромая рядом. Зайдя в деревню, некроманта встретили заинтересованные взгляды детей и испуганные взгляды женщин. Может, жители этих диких мест и не знали знак некроманта, но чёрные одежды внушали страх, вызывая определенные ассоциации. Минги осмотрелся по сторонам, выискивая двор кузнеца – его единственная надежда на ночлег. Никто не мог объяснить эту странную связь кузнецов с силой, не имея ни одной родинке на лице и на всем теле, но оба были связаны древними и неизученными клятвами, передающиеся из поколения в поколение, не взирая на пол первенца.       Прищурившись, некромант увидел упорядоченное движение силы вокруг двора, стоящего через два дома слева от него. Направившись сразу туда, Минги уверенно вошёл во двор, привлекая внимание хозяина с помощью силы, тем самым давая понять, что у них есть что-то общее. Кузнец, высокий, мощный, с красным лбом и носом, с густой бородой, появился из-под навеса, уставившись на некроманта.       – Чего тебе?       – Ночлег.       Кузнец долго молчал, причмокивая, что-то жуя, странно наклоняя голову, как будто прислушивался к чему-то. Минги снова потянулся к кузнецу с помощью силы, отчего кузнец дёрнулся, ведя плечами, стряхивал чужое прикосновение. Окинув незваного гостя с головы до ног, останавливая свой осмотр на поврежденной ноге коня, кузнец кивнул.       – Есть мазь для животины.       – Спасибо. Я сам приготовлю для него мазь.       – Лила! – громко крикнул кузнец. Из дома выскочила молодая девушка, одетая в мужскую рубаху и мужские же штаны. «Значит, у него первенец дочь» – понял некромант, просматривая энергию девушки, невольно отмечая, что дочь сильнее отца. – Покажи гостю, где стойло, и проводи в дом.       Девушка кивнула, с серьезным лицом подходя к коню, и даже не дернулась, когда конь злобно мотнул головой, приподнимаясь на дыбы, только руку вскинула вверх в защитном жесте.       – Я сам. Он не любит чужих рук.       Девушка кивнула, не став спорить, развернулась, махнув рукой, показывая где находилось стойло. Сняв снаряжение, Минги зачерпнул в плошку воды, уселся на бочку, доставая травы и замешивая их, шепча слова. Девушка молча наблюдала, а потом довольно грубым голосом произнесла:       – Во время снега приходил такой же. Говорил про ребенка.       – Видела его с ребенком?       – Нет. Соседи сказали, что деревня от мора полегла.       Минги прищурился, но не стал дальше расспрашивать. Нанеся мазь на ногу коня и крепко замотав тряпкой, некогда бывшей его запасной рубахой, некромант прошел вслед за девушкой в дом. Изба была просторной, светлой, ухоженной. Из спальни выскочили девочки погодки. Минги с интересом смотрел на сестер, думая, что кузнецу, наверное, нелегко приходилось с пятью дочерями. Старшая шикнула на младших, прошла на кухню, возвращаясь с кувшином молока и куском хлеба.       – Ужин подам позже. Можете отдохнуть в спальне на кровати слева.       – Спасибо. – искренне поблагодарил Минги, почувствовав вдруг, как на него навалилась усталость. Он бы с удовольствием бы посетил местное кладбище, чтобы чуть-чуть восполнить свою силу. Некроманты, как и маги могли впитывать силы из всего, что их окружало, но энергия умерших была предпочтительнее, потому что она была ярче и свободнее. Моментально осушив кувшин, Минги прошел в спальню, стянул ботинки, годные только для сжигания в печи, скинул накидку и, свернув ее, положил под голову. Казалось, он только прикрыл глаза, как почувствовал приближение чужого к себе. Вскочив, Минги уставился на кузнеца.       – Поужинай с нами. – позвал кузнец, замерший с протянутой рукой, испуганный резким пробуждением гостя. Минги кивнул, потягиваясь. Он бы с удовольствием поспал ещё.       Стол был полон еды, которая приятно тревожила обоняние, пробуждая аппетит. За столом сидел только кузнец и старшая дочь, четверо остальных стояли в стороне, готовые подать еду или воду.       – А хозяйка где? – поинтересовался некромант, отламывая куриную ножку.       – К ведьме ушла.       – К ведьме? – не понял вначале Минги. Кузнец посмотрел на дочерей, сдерживая вздох. Некромант хмыкнул:       – Ведьма не поможет. Ты отмечен ещё двумя дочерями. И только потом родится сын.       Кузнец выругался в бороду, продолжая жевать, а Минги, ещё раз проверив энергию кузнеца, кивнул для себя.       – В баню сходи. Она скоро прогреется. – Минги от удивления открыл рот. Будучи уже благодарным за еду и предоставленный ночлег, он был сражён предложением посетить баню.       – Спасибо. С удовольствием.       Прогреваясь в бане, некромант обдумывал, в связи с чем кузнец так добр к нему. Вернувшись в дом, он увидел жену кузнеца. Она поклонилась Минги, протягивая кружку медовухи.       – Не пей то, что дала тебе ведьма. Это не поможет. Лучше собери огненной травы. Она поможет поддерживать твою женскую силу. Мужу твоему написано на роду семь дочерей. Рождённых. Этого не изменить.       Выпив сладкий напиток, он протянул кружку женщине.       – Спасибо. – тихо, со смирением в голосе, проговорила женщина.       На утро некроманта ждал ещё один неожиданный подарок – новые кожаные ботинки. Снарядив коня, который хоть и прихрамывал, но уже не так сильно, Минги направился к выходу. Кузнец посоветовал объездную дорогу, подробно описав все указатели.       – Укроти свою старшую дочь. Она сильна и импульсивна.       – Знаю. – вздохнул мужчина. – Спасибо за совет.       Минги изогнул бровь, прищурившись, но промолчал. Прощаясь с неожиданно добрым семейством, некромант почувствовал странное присутствие. Рядом с кузнецом проглядывалась душа умершего, излучая довольство и радость. На мгновение Минги замер, желая узнать, чья это душа, что нашептала кузнецу быть доброжелательным с некромантом, но, мотнув головой, отказался от этого. Если бы душа умершего хотела дать ответ, то явилась бы сама к нему. А так просто беспокоить душу Минги был не готов, дабы не разозлить ее.       До нужной ему деревни оставалось чуть больше 50 миль. День – если бы конь был здоров, два – спокойным шагом некроманта. Не желая остаться без скакуна, Минги решил дать тому ещё сутки для полного восстановления, обновляя мазь три раза в день, добавляя немного силы для ускорения процесса. К полудню следующего дня, выйдя из леса, внизу на равнине предстала перед глазами некроманта нужная ему деревню. Вопреки ожиданиям, из труб некоторых домов поднимался дым, а значит деревня не полностью вымерла от мора. А может этого самого мора и не было.       Подходя ближе к деревне, Минги почувствовал чужую силу, а также зависшую в воздухе над деревней энергию умерших. Мор ли, нет, но в деревне действительно было много смертей, которые не растворились, как полагается, а зависли над деревней, нагнетая атмосферу над ней.       Минги довольно улыбнулся, радуясь такой редкой возможности наполниться энергией мертвых.