Nekta's Sacred Rise

Расщепиться Свет выжигает существо твоё. Бесконечность – сочтение непреодолимого и жизни – осыпает мир светом, что разъедает привычность, и каждое сейчас – впервой. Запрокидываешь голову – запертый в себе – и сокращаешься судорогой озарения, цена кому – ты. Холод и Жар вьются в танце Инь-Янь по задворкам существа Твоего. Получи своё всё, своё ничто и своего себя. Близкие – далеки бесконечно: не докричаться – но дослышаться, впервой, к чему взывали те. Вопросы – остались? Всё ясно: отчего – к чему и чем закончится; мир рассыпается на нити – одари истину единицей саморефлексии и посмотри за занавес, - отдайся мечте во исполнении. Смыкай глаза иль размыкай – всё одно, - и некуда уйти – и неоткуда, - и пасть некуда: тащит в тысячу направлений – и сама бесконечность расщепляет на себя... Чувствуй. Ни за что не хочется – повторить это: всё, - но сейчас – не уйти, - и закончится – многим позже, чем хотелось бы, - если закончится... Нет действия и причины – и всё слитно и раздельно. Это не понять не приняв, - но принять значит полюбить. Полюби скорее – чем всё начнётся по-новой. *** Смотрись в Зеркало – сквозь Тьму: рассмотрись – позволь палитре лиц лучиться бесконечностью, - и встреть себя – меж соединений тканных, правд, невзгод и несчастных: Пустоту – встреть Ничто: не существует – ни камушка на мостовой, омываемой Рекой Времени. Увидь, осознай, прими: Тебя – нет: нет – привычного, непривычного, Искомого и Искателя; Всё – рисунок на воде, игра восприятия, сцена для просмотра в Космическом Кинотеатре, - что угодно – но не то, чем является. Встреть, пойми и прими: Тебя – нет. ...какие могут быть вопросы – когда гранатовую лозу вопросов осыпало градом алмазным, ответов, а вопрошающий захлебнулся кровью: лакомой и тёплой. С перерождением! ~ Алiстеръ любил музицировать в баре своего друга – и уже зачехлялся.. Бармен чистил кофе-машину - и поглядывал в окно: вот прошла нимfетка с таксой, двое сатанистов смотрят на него снаружи из бинокля... Отправляеть поодаль кофейную гущу - и наносит на бюст Градивы. Надверная арфа прошлась по мажору. Пост\етитель. .кнопка.очистки. Сёстры-Альбиноски в платьях, покрытых крошечными зеркальными кубами Метатрона. Помпеи ласкали слух вёдшего альбиноске смычком по кадычку.. "Странное время для выражения чувств; лучшая реакция - спокойствие и шелест доверия" - делится та что в круглых очках. "Музыка возвращает в поток. Выбери чувство из памяти - и вспомнится та музыка. Послушай - на плеере, на патефоне своего сутенера, на киноплёнке без звука, - и пройдёшь по туннелю времени, черпнешь оттуда состояние - что соединило Музыкой" - перемалывает мысль та, что в овальных очках. Бармен обменялся с Градивой взглядами, и та что пониже, обратилась: -Нам бы два глясэ, и фильм на Ваш выбор" Священный момент: драпировки убавляют окон; полотно вбирает цвета проектора; кофе само-собой поспевал на газовой плите за стойкой - ибо смена завершена. Музыка говорила языком подсознания; фильм про Гилмора - созерцают альбиноски, пока он вполглаза начинает читать этот рассказ, открытый на ноутбуке и дочитал до сей строки.. Тень Некта заметила книгу Века Джаза – малый сборник – с подчёркнутым: «Перебиралась из города в город и старалась понять, где жизнь – настояща» - на странице, унесённой Ветром. Никакая жизнь не настояща: Жизнь – в претечении от безмолвия к озорству. Воспоминания поглощали Некту, и сейчас – песчинка в потоке иллюзорного. Сколькие встречались Некте – оставившие судьбу, сказавшие – «Будь – без меня» - и осевшие в кораллах грёз непроросших. Некта печалилась – за каждого, - чем ещё объяснить скорбь за дыхание Вселенной? – Человек может быть окружён бесконечными явствами, жильём, спутниками, прочим и прочим, - но оставить – от чего щекотало в груди, что прятал от всех и утаил от себя, - Некта печалилась от одной возможности упустить Жизнь, - та уходит – решать нам, Некте, Тебе, - идти ли об руку. Некта дотронулась отпечатка странницы-страницы – и тень рассеялась: выбор – каждое сейчас. Солнце затерялось по пути к Андромеде – отправилось исполнять мечту – и мир погрузился в лоскут лунный: спутница грёз приходила на помощь заблудшим. Некта задумалась – дрожь пробежала по телу: вдруг – возможно? Возможность пленяла в самой вероятности, - быть может, для того и родилась, для того и ослепила свет присутствием и тем осядет на странницах-страницах Истории Историй? Идеи неиссякаемы – в отличии от нас, - открыть чердак замыслов – признать смертность, - осознанно и не- - противиться противлению и распадаться на осколки окровавленные, - и собирать тебя из капелек счастья и несчастья, - рисовать себя капельками крови на мозаике хрусталя. Некта почти решилась – почти услышала зов сердца и почти приняла искомое, в мерцаниях не- - и мирского. Что-то происходит во Вселенной – связанное с нами напрямую – и в нас, - и нет значения, осведомлены в том мы иль не совсем. Некта смыкала глаза – и открывала в мире, где поселились воспоминания. Окружение размывалось – иссякало, однозначное в неясности: хочешь – граней нет. Некта глотнула Воздуха – и Ветерок завил чудесную в дни, которых быть может и не было, - дни искренности, из беззначных - и божественных. Трещинка прорядила мир на ожидаймое и действительное. Некта замечала больше и больше – дотрагивалась сути и не могла оставаться: паковала одеяния, брала камертон и прощалась с местом, - пусть иногда – места не хотели отпустить прозревшую. Некта причастна к большему, чем может вообразить, - но мы не в праве винить ту за несознанность, - сколь не в праве винить нас на несознанность некто порядком выше. Некта странствовала из города в город – в надежде понять, где жизнь настояща. Обитель Набережных приняла тепло и всезаветно: комнаткой роскошной, на двоих (сожитель оставался безвестен до последнего), в месте людном: кто ни встреться – снизошёл с Истории Историй. Некта провела год в Космическом Лесу – и осязала опасение встреч с существом человеческим, - после узнанного за занавесом. Некта провела в комнате сутки и ещё – без пищи и воды, увядала цветком в несуществующем времени года: страхе. Мир раздвоился – будто оставалась здесь, но оказалась где-то. Кровка пала из носика – одна, одна и одна, - капельки собрались в поток и окрасили плед. Некта вышла в растерянности – и пледе – и прошла к ванной: отворила дверь – и вуаля: Гусыня встретила кровоточащую кряканьем: Кря. Некта захохотала – но приникла к стене и заскользила низ по той, - пока кто-то переговаривался про Гусыню: для начала – нужно соорудить загон... Незнакомка проходила по коридору – и подловила падавшую. Некта очнулась в кресле-качалке: одежда влажна, кровь высыхает во рту, а миры – не склеиваются, вернувшиеся в первозданность. Бульк-Бульк: вода вскипела и направилась в заварник, волей скрытой тенью. Некту обняли – так обнимают видавшие горя – и поцеловали в щёку: губами пухлыми и влажными, будто у окроплённой росинками веснушек... Некта возвращалась в сейчас – и уходила в вечность, - отрывки не склеивались, - может ли восприятие склеить контрапункт миров, - тяжело Ей. Чай заварился – и прикосновение губ влажных, прежнее, вернуло к жизнетрепету. Знакомая разлила мате себе в грааль, а Некте – в чашеньку с корабликом, - провела той по столу стеклистосеребристому и – «Кораблик бороздит Гладь Океанскую» - помогла Некте отпить. Некта распробовала чай – «Со вкусом воспоминания...», - а Знакомая приставила пальчик к губкам пухлым – «Не нужно...» - и оставила памятное за бортом – «Незачем вбирать непостижимое – но позволить тому вобрать Тебя» - на власть Океану Времени. Некта пьянела – от голода, кровопотери и чаенасыщения. Знакомая – «Мы соседствуем; угощайся!» - угостила круасовами: круассанами в форме сов или совами в форме круассанов, - выбирай. Некту окружили заботой – и Безмолвие сквозило в жестах Знакомой, кряканьи Гусыни и словах встреченных по акклиматизации. Знакомая посвятила Некту в происходящее – беззначное, зыбкое и милое в преходящести. Некта насыщалась самой малостью – ибо существо голода иссякло и оставалось кормить себя. Некта проводила вечер под лампой кухонной – с нотоскриптами Старика Себастьяна: отбросилась в кресле-качалке и оставила ужин остывать. Прошло десять дней – начинала встречать лица знакомые: Пианистка из комнаты близкухонной любопытствовала над репертуаром Некты; Пёс любопытствовал над репертуаром кухни той, а Гусыня открыла кабаре-бенд «Усатый Гусь» и паковалась в мировое турне. Некта читала ноты – часть первую, мажорную и возвращение в минор. Что-то позвало ту – будто некое воспоминание начинается здесь и здесь же оканчивается, - Некта собрала ноты и выскользнула из кухонной: выскользнула в парадную, а по той – на улицу, - отвергшие составили мебель горкой на выходе из дома. Некта оставляла позади нечто важное – куда б не шла и отчего бы не возвращалась, - и нет от того избавления, - если не оторвать дверь восприятия с петель и не сжечь. Некта побежала – к Набережной Реки Времени: сбросила полусапожки расшнурованные и поплещелась в той. Расслабление окутало таинственную: пора раскрыться, – распрощаться с беззначным и вдохнуть – пока есть миг сей. Некта сбросила плащ, распушила волосы – те вились до лопаток и ниже – и Вдохнула Безмятежности: Ветер овеевал кудри и пеленал лицо теплом, которому хочется поддаться: шагнуть навстречу – и растаять в парах предвкушений... Некта скользила по ощущениям – дальше и дальше от обыденного – ближе и ближе к заветному, - Звезда-Путевод далека бесконечна – но важно, сколь далеко пройдёшь ради объятия той, что порхает бабочкой. Некта захлёбывалась – вода приятна на вкус – в тепле и послевкусии от вожделения, непрестанном. Сладость во рту, на кончике язычка и где ни пожелай, - раскрывает более и более. Некта вскрикнула – от наслаждения: всесущего, - и никогда – от просьбы спасти. Некту хватили за локоть. Некта противилась – отбивалась, рыдала и рычала, - не открывала глаза и молила пустить. Спаситель вынес ту на набережную – мокрую, согретую лучами солнца в занавесе вечера. Спаситель – отражение Некты, мужское: родись та во плоти мужской – встреча протиположностей стала бы втречей Отражения с Отражённым. Некта бросилась на Спасителя с кулачками – и угодила в объятие. Спаситель свил пальцы низ лопаток Некты – трогал Её, а Она трогалась умом. Некта – «Кто же Ты такой?!» - чувствовала родственность неизгладимую и нейрохирургией, но пробиралась не дальше осязания смутного. Спаситель обнимал Некту – та обнимают чрез век расставания – и таял на руках той. Некта вспоминала – недосказанность выбиралась из окраин предчувствия и пробиралась к озарению, по угасанию Спасителя, - и будь выбор: лишиться Спасителя во всепросветление озарением – или остаться об руку с Ним, - изберёт сами знаете что. Некта осталась наедине с Тенью. Быть может – Тень и была спасителем? Знать – не нам, но Тени, Тени, Тени. Некта оробела – шагнула по следам возвращения: шаг-шаг-шаг-шаг, - до парадной: мебель сократилась до стула, дивана, принтера лазерного и россыпи бриллиантов (один – в кармашек). Некта взобралась по лестнице, беззначная к лифту, вернулась в обитель вечерий, миновала мебель парадную и мелькнула в ванную. Вода горячая поссорилась с водой холодной и больше не захаживала к нам, - прокрякала Гусыня, метнула саквояж в дилижанс и пропикировала следом. Некта обвернулась в полотенце кружевное – снежное – и прошла на кухню. Некта проходила картины трёхметровые из цикла контркультуры: Иисуса выносят головой вперёд, без значения ко крикам «Знаете, кто отец мой?!», - коридор в оправе ультрафиолета, украшении дверей вникуда и прочестей порядка иного. Некта захватила ноты – и шла об руку с Тенью, в кухонную. Знакомая разлила чай на чашеньку и грааль – и Некта рассыпалась, об руку с той, на воспоминания. Знакомая – ангел рыжекудрая, - позволим каждому уместить на пьедестал свою, - рассказывала и рассказывала, - старалась поделиться недосказанностью, - но безмолвие непреходяще. Кто-то кушала ужин Некты – отзвучало в голове: «Волшебно – готовка моя, пришлась Девушке по вкусу», - докушала, помыла посудку и ускользнула. Некта – «Знакома?» - указала вслед уходящей. Знакомая – «Не от Тебя?» - ухмильнулась. Некта – «Нисколь» - прочувствовала таинственность, а собеседница подмигнула и пообещала вернуться..