Countryside Lupin

Проводить «дружественную беседу» с подозреваемыми Сон решил в столовой: там можно было поговорить без лишних свидетелей, при этом через стеклянные двери было удобно следить за происходящим в лобби. Сон расположился за столиком, откуда без особого труда мог вести наблюдение за клерками в холле, после чего жестом пригласил директора присесть напротив. Минги неслучайно начал именно с директора Чхве: в его голове уже был продуман тщательный план разговора с начальником клерков. Отчасти, первенство Чхве-старшего определялось его приближённостью к гендиректору Со, однако было ещё одно обстоятельство — этот мужчина из тех, кого было не так-то просто расколоть. Офицер решил не откладывать такого кадра в долгий ящик. — Ваше полное имя и должность в компании. Директор закинул ногу на ногу и принял деловую, закрытую позу. — Чхве Чонхо. Исполнительный директор ATZ Holdings. Уже тоном ответа на формальный вопрос он дал понять, что к дружественной беседе не расположен. Но Минги эта неприязнь не пугала, а скорее раззадоривала: будет непросто вывести мужчину на чистую воду, но какой же сладкой окажется победа. — Окажите мне услугу, господин Чхве? — офицер сделал вид, что вовсе не заметил враждебности в чужом голосе. Он достал из кармана кожанки потрепанный блокнот и миниатюрную ручку и протянул их красноволосому. — Запишите пожалуйста имена и должности всех сотрудников статистического отдела. Директор со скепсисом посмотрел сначала на блокнот, потом на полицейского, однако взял ручку и принялся выводить слова на бумаге. Какое-то время Сон пристально следил за действиями Чхве, после же задал вопрос в лоб: — Чем вы занимались вчера с восьми вечера до часа ночи, господин Чхве? — Отсыпался в своём номере, — не отрываясь от письма, ответил директор. — Грядущий тендер высасывает из меня все соки. Подтвердить то, что я не выходил из номера… — Я вас понял, — отмахнулся Минги, будто дальнейшие детали его вовсе не интересовали. В отличие от совсем другого: — У вас хорошие отношения с братом, господин Чхве? — Мне кажется, вы задаёте вопросы не по делу, — сухо отметил мужчина, прекратив писать. По одному его взгляду было ясно, что вытащить информацию будет сложнее, чем Сон думал, но выход имелся: при разговоре с такими людьми, как Чхве-старший, лучше работает не пряник, а кнут. — Я вижу, что вы не расположены к откровениям, — в свою очередь заметил полицейский. — Изначально я хотел мирно с вами поболтать, но похоже мне придётся перевести нашу беседу в разряд допроса, где я буду задавать вопросы, на которые вы обязаны будете давать ответы. Директор сверкнул глазами из-под сведённых бровей, но офицера таким приёмом было не пронять. Минги не было равных в напряжённых гляделках, так что Чхве Чонхо пришлось сдать позиции и признать своё поражение. Закончив наконец с записями, он отдал блокнот офицеру и ответил так, будто делал этим большое одолжение: — Да, у нас с Сан-и хорошие отношения, даже несмотря на то, что он сын моего отчима. «Пусть мнит себя, кем хочет, но я выбью из него информацию,» — подумал Сон, просмотрев заметки и натянув на лицо хитроватую улыбку. — Тогда вы наверняка понимаете, что иногда забота хёнов может оказаться немного… чрезмерной: сначала они помогают своим младшим братьям устроиться стажёрами в престижную компанию, а потом, знаете ли, чересчур близко к сердцу принимают недвусмысленные знаки внимания, которые донсэнам оказывает начальство. Минги не сомневался, что до Чхве Чонхо посыл этого завуалированного обобщения дойдёт сразу. Правда, он был уверен, что директор будет как минимум возмущён. — Подозреваете, что я мог убить гендиректора из-за оскорблённой чести брата? — Чхве-старший сохранял хладнокровие, лишь хмыкнул и с напускной беззаботностью, будто говорил о чём-то само собой разумеющемся, заявил: — Сан-и большой мальчик, и в его личную жизнь я не лезу. — Даже когда дело касается его связи с… — Минги ещё раз заглянул в список сотрудников, чтобы удостовериться в личности, — менеджером Чоном? Для полицейского не составило особого труда сопоставить бросающиеся в глаза факты: Сан — тот самый парень с розовыми волосами — и «чайка», оказавшаяся главой отдела Чон Уёном, были вместе. Это предположение подтверждали и брошенная менеджером Паком (тем самым хёном Юнхо) ремарка во время разговора про распределение по комнатам, и замечание самого Юнхо про любвеобильных друзей. Другой вопрос — знал ли об этом Чхве Чонхо? По реакции выходило, что очень даже знал. Маска директора дала трещину при упоминании любовника брата: у того слегка дёрнулся правый глаз. Поняв, что допустил ошибку и выдал себя, начальник Чхве поспешил вернуть своему лицу былое равнодушие, однако голос всё ещё выдавал нескрываемое недовольство: — Менеджера Чона спасает лишь то, что он слишком ценный сотрудник. В любом другом случае я бы терпеть не стал. — Вы и правда очень заботитесь о брате, — открыто съязвил Минги. Деликатничать с директором он больше не собирался. Однако и мужчина был не прочь огрызнуться в ответ, поэтому ехидно улыбнулся и ответил не с меньшей язвительностью: — И желаю ему лучшего. — На этом всё, — спустя ещё один раунд гляделок заявил офицер. Больше выбить из директора ему точно ничего не удастся. Но если Сон считал допрос оконченным, то Чхве-старший был иного мнения: — Алиби? — Что? — не сразу понял Минги. — Ваше алиби, офицер Сон? — повторил Чхве Чонхо, хитро улыбаясь. Кажется, он не готов был отступать, оставаясь в чистом проигрыше. — Надеюсь, вы не будете отрицать, что вероятность вашей причастности к убийству ничуть не меньше, чем моей? Уж простите, но ваш внешний вид при нашей первой встрече выдавал в вас скорее главаря мафии, нежели сотрудника полиции. Минги готов был признать боевую ничью: директор довольно неплохо использовал излюбленный приём психологического давления офицера против него самого. Действительно, свеженькие ранения и грозный вид во время ссоры с гендиректором показали Сона не в лучшем свете. — Я не привык размениваться на подобного рода личностей, — хотя он пытался показать, что не повёлся на провокацию Чхве, в голосе всё ещё звучали нотки пассивной агрессии. — Что же касается моего «алиби», то оно сейчас сидит в холле и пытается привести госпожу Ли в сознание. Улыбка на лице директора стала победной: задеть офицера ему всё же удалось, а значит, можно было ретироваться с восстановленной гордостью. — Я вас услышал, — ответил Чхве-старший, однако ещё одну шпильку не мог не отпустить: — А с вашим «алиби» я проведу воспитательную беседу на тему того, что наш сорвавшийся тим-билдинг-уикэнд — не самое подходящее время для курортных романов. Когда директор покинул импровизированную допросную, Минги позволил себе сбросить маску крутого копа и трехэтажно выругался. Разговор с Чхве Чонхо оставил горькое послевкусие на языке и не уложившиеся подозрения в том, что мужчина не так прост, как кажется. Однако нельзя было сказать, что беседа с начальником прошла безуспешно. Хотя Сон и дал Чхве-старшему уйти триумфатором, это была пиррова победа. Офицеру удалось выяснить желаемое: исполнительный директор ATZ Holdings — искуснейший кукловод. Хотя на бумаге главой компании являлся господин Со, по-настоящему управлял всем бизнесом Чхве Чонхо, которому было совсем не выгодно лишаться глупой, легко ведомой марионетки, дававшей дёргать себя за ниточки. Поэтому, рассудил Минги, директор вряд ли пошёл бы на убийство своего начальника, хотя и не стоило полностью списывать его со счетов. «Ладно, кто там следующий?». После недолгих размышлений Сон решил остановиться на кандидатуре менеджера Чона. Немного придя в себя и хорошенько продумав тактику общения, офицер вышел в холл и позвал сотрудника в «допросную», не преминув при этом отметить довольно любопытную деталь. Чон Уён явился в столовую хмурый. Минги, чтобы немного разрядить обстановку и расположить менеджера к откровению, зашёл к разговору «с пряником». Правда, сначала протянул сотруднику блокнот с ручкой и попросил написать список сотрудников. Такое упражнение дало свои плоды: рука Чона дрогнула дважды, лишь утвердив догадки Минги. — Директор Чхве не похож на человека, щедрого на комплименты, но вас он назвал ценным сотрудником. Если не секрет, над чем трудитесь в последнее время? Глава отдела заглотил наживку и немного оживился: видимо, похвалой начальника он балован не был. Однако и должного удивления слова офицера на него не произвели. Значит, менеджер знал цену себе и своей работе. — Курирую работу статистического отдела перед тендером, — не без бахвальства заявил Чон Уён. — Что скажете про атмосферу в коллективе в последнее время? Менеджер ожидаемо напрягся: кажется, Минги задел его за живое, и нужно было «дожать» эффект более острым вопросом. — Может, между кем-то из сотрудников происходили конфликты на почве, скажем, любовных привязанностей? — Мы все немного устали из-за грядущего тендера, но это никак не сказывается на общей доброжелательности в коллективе. — тон Чона, его натянутая улыбка и тот факт, что он напрочь проигнорировал второй вопрос, говорили сами за себя. — Вы знали, что каждое восьмое преступление совершается из-за ревности? — заметил офицер. Казалось, что он сказал это между делом, но даже здесь был тонкий психологический расчёт. — В первый раз слышу. Подобный ответ был ожидаем, как и раздражение, с которым он был произнесён. — Мне известно больше, чем вы думаете, господин Чон, — Минги изменился в лице, сразу дав понять, что игра в недомолвки и намёки кончилась, и начался серьёзный разговор. — Поэтому прошу вас пойти мне навстречу и сказать прямо, происходили ли у вас конфликты с гендиректором Со и связано ли это с вашей нынешней ссорой с стажёром Чхве? Работника слегка передёрнуло. — Сегодня во время собрания и сейчас, перед тем, как я вас вызвал, вы намеренно игнорировали знаки внимания Чхве Сана, — пояснил полицейский. — Что-то случилось? — Это немного не ваше дело, — прошипел Чон Уён, сделав особое ударение на втором слове. — Моё дело — расследовать убийство господина Со. А это значит, что мне нужно знать всё, что может быть с этим связано, даже вещи интимного характера. Так мне повторить вопрос? — Сан уходил вчера ночью, а когда вернулся… от него тянуло алкоголем и духами гендира. Я за милю учую этот мерзкий запах. Сон понимающе кивнул: парфюм у гендиректора действительно был сомнительный — приторный и въедчивый настолько, что после склоки у стойки администрации стоял у офицера в носу ещё с полчаса. — Так, говорите, ревность — один из частых мотивов? В таком случае, я главный подозреваемый? — Это всего лишь статистика, господин Чон. В этой области вы разбираетесь куда лучше меня. Менеджер какое-то время сидел молча, вглядываясь в лежащий перед офицером список работников и будто надеясь найти в своих записях подсказку, как вернее ответить, после чего всё же решился на откровение: — Хотите верьте, хотите нет, но моё место мне дорого обошлось — и терять его из-за ветрености моего парня я не намерен. Директор Чхве доходчиво дал понять, что готов терпеть нашу с Саном связь только из-за моих заслуг. Если же я предъявлю какие-либо права на его брата, то вылечу из компании с рекомендациями, с которыми меня ни в какую шарашкину контору не возьмут. Минги кивнул сам себе: значит, в главе отдела он не ошибся. — Можете быть свободны. И, будьте добры, позовите сюда стажёра Чхве. Чон как-то слишком стремительно поднялся и поспешил в сторону выхода, но замер у самой двери и, обернувшись, напоследок прибавил: — Может, мы с Сан-и и в ссоре, но я буду защищать его до конца. Он не виноват. Да, вероятно, Сан был последним, кто контактировал с гендиром перед смертью, но он никогда бы не пошёл на такое. После этих слов менеджер скрылся. Минги хмыкнул и с каким-то снисхождением покачал головой. Как бы Чон Уён ни храбрился, всё же он был обыкновенным офисным терпилой, пусть и занимающим не последнюю должность в компании. Иногда у таких накапливалось достаточно злости и смелости, чтобы ударить себя кулаком в грудь и заявить, что больше не будут терпеть выходки начальства, но чаще всего этой их спеси хватало до первого предупреждения вышестоящих лиц. Именно таким был менеджер Чон. Он скорее хотел казаться бесстрашным героем-любовником, чем был им на самом деле, поэтому не осмелился бы пойти на убийство директора Со ради чувств. Сон не брался судить, был ли его роман с братом директора Чхве обычной офисной интрижкой или чем-то большим, но уверенно мог бы сказать, что вероятность его причастности к преступлению была меньше, чем у того же Чхве Сана. Однако это ещё предстояло выяснить. Когда стажёр вошёл в столовую, Минги насторожился: молодой человек появился фактически с глазами на мокром месте. По своему немалому опыту офицер мог судить, что под видом таких невинных обиженных овечек часто скрывались злющие волки. — Уён не виноват, — с ходу заявил Чхве Сан, буквально падая на стул. — Может, у них с гендиректором и были напряжённые отношения, но он никогда бы не пошёл на убийство. Сона аж передёрнуло от такой драмы, но, что интересно, неискренности в словах подозреваемого он не заметил. А вот тот факт, что Чхве-младший и Чон Уён были готовы поручиться за друг друга, на определённые мысли наводил. — Забавно, — заметил офицер. — Менеджер Чон сказал буквально то же самое о вас. Но я бы гораздо больше волновался не за причастность вашего любовника, а за вашу собственную. — Я могу всё объяснить. — Очень на это надеюсь. — Дело в том, что мой брат… Только, прошу вас, не говорите об этом Уёну. Минги жестом дал понять, что разбалтывать чужие секреты не намерен. Только тогда стажёр продолжил: — Так вот, у нас с Чонхо-хёном вчера состоялся не самый… приятный разговор, скажем так. У нас с ним были вполне неплохие отношения до тех самых пор, как мать заставила его взять меня в компанию стажёром. Сначала всё шло неплохо и хён даже радовался, что я наконец обзавёлся хоть каким-то местом, но, когда понял, что я нравлюсь гендиректору, ну, понимаете, в интимном плане, его будто переклинило. — Ваш брат счёл вас ветреной особой? Чхве Сан вспыхнул от подобного соображения, и, видимо, не просто так. Может, стажёру было известно, как к нему относится вышестоящий персонал в лице того же секретаря Кана, а может, такого рода обвинения в сердцах бросил ему в лицо раздражённый Чон Уён. В любом случае, молодой человек заметно присмирел и опустил голову чуть ли не на грудь. — Нет. Он почувствовал возможность расширить свою власть. Именно об этом вчера и был наш разговор. Хён хотел, чтобы я дал гендиректору шанс. — Занятно, но директор Чхве уверял меня, что не лезет в вашу личную жизнь. Эта фраза, кажется, задела стажёра не меньше. Он молниеносно поднял голову и выдавил из себя смешок. — У меня нет и не может быть личной жизни до тех пор, пока я работаю на него! — чуть ли плача, воскликнул Сан, но после всё же решил взять себя в руки и продолжил уже без надрыва. — Так он вчера сказал. И пригрозил, что не даст нам с Уёном покоя, если я не схожу с господином Со на «свидание». Сон едва заметно ухмыльнулся: он разгадал истинные намеренья Чхве Чонхо. Ожидаемо, слова директора про доверительные отношения с братом были правдой всего наполовину. Он был из тех, кто свою личную выгоду поставит выше семейных уз. Об этом Минги догадался почти сразу, но уличать Чхве-старшего во лжи не стал: говорить с таким человеком об искренности — всё равно что метать бисер перед свиньями. Однако куда больше отношений в семье Чхве офицера волновало произошедшее в номере гендиректора, поэтому он продолжил пытать Сана: — Которое, судя по всему, не задалось. Вы ушли сразу — или почти сразу — после того, как гендиректор пригласил вас к себе в номер, верно? Минги имел право так говорить. Уже после первого осмотра места преступления в его голове начал складываться пазл, но всё окончательно встало на свои места уже после показаний менеджера Чона и стажёра Чхве. Судя по расположению вещей в комнате начальника Со выходило, что он планировал провести вечер не один: на столе стояла бутылка хорошего красного вина и два бокала. Однако один из них был почти не тронут, а значит, Сан недолго разводил любезности с директором, быстро дав понять, что ловить гендиректору нечего. Зря Чон Уён сомневался в искренности своего любовника: тот променял неплохие перспективы заполучить богатого папика на рай в шалаше. Чхве Сан на догадки Сона удивлённо захлопал глазами, давая понять, что свои слова офицеру стоит подкрепить деталями: — Мина подтвердила, что около девяти вы пришли на бар в упаднических настроениях с явным намерением напиться. И судя по словам менеджера Чона, задумка удалась. Правда, он был уверен, что выпивали вы в компании гендиректора. — Что мне оставалось делать? — вздохнул стажёр. — Меня домогается гендиректор. Мой брат хочет сделать из меня подстилку, чтобы манипулировать своим боссом. А Уён теперь думает, что я использовал его забавы ради и бросил, почувствовав запах денег. Думаете, мне легко?! — Куда ни кинь — всюду клин, — с притворным сочувствием откликнулся Минги. — Но всё же это не повод для убийства гендиректора, — заявил Чхве-младший. Сон выдержал напряжённую паузу, внимательно изучая сидящего напротив стажёра. У того действительно были все условия для того, чтобы прикончить ненавистного директора Со, однако проницательный взгляд офицера не мог уловить даже малейших признаков лжи или паники, которые обычно одолевают преступников. Казалось, Чхве Сан был куда больше удручён предательством брата и ссорой с любовником, нежели тем, что его могли обвинить в отравлении. Конечно, стажёра всё ещё не стоило признавать невиновным, но Минги сомневался, что этот наивный молодой человек, которого можно было читать как открытую книгу, мог пойти на преступление. «Значит, он действительно просто бедная овечка, попавшая в лапы братца-волка,» — заключил офицер, а вслух сказал: — Спасибо за содействие, можете идти. Когда стажёр покинул столовую, Минги устало вздохнул и позволил себе принять более расслабленную позу. Пока ещё рано было признавать своё поражение, но опрос трёх клерков почти ничего не дал. И хоть Вангой, способной с одного взгляда распознать преступника, Сон себя не считал, но в своём знании человеческой психологии и почти полной безотказности собственного метода допроса сомневаться не привык. Однако что-то всё ещё не давало ему покоя: у каждого из троих подозреваемых был мотив, более или менее явный, но пока полицейский не мог быть уверен в их виновности или, наоборот, невиновности. «Пора сделать перерыв,» — заключил Минги, разминая затёкшую от долгого сидения спину. Впереди ещё четыре непростых разговора, к которым стоит хорошенько подготовиться. И поскольку лучший отдых — это смена занятия, Сон решил пока повременить с допросом и прошвырнуться по отелю. Он проверил обстановку в холле. Клерки, Мина и чета Ли сидели там более чем смирно, видимо, ожидая своего часа. Этим офицер и решил воспользоваться: пока все постояльцы и администратор находятся в одном месте, можно незамеченным прошмыгнуть в боковую дверь и проверить пару моментов, не дающих ему покоя.