Countryside Lupin

Вернулся в «допросную» Минги мрачнее тучи. Он, конечно, надеялся найти подтверждение некоторым своим мыслям после обыска, но даже подумать не мог, что так ошибётся в расчётах. Кажется, безотказная чуйка полицейского решила дать сбой в отпуске, и Сон повёлся на самую дешёвую из провокаций, какую только можно было придумать. А ведь здравомыслящая часть мозга не раз посылала сигналы о том, что даже во время заслуженного отдыха нельзя позволять себе расслабиться. «Но ты ведь тогда не головой думал, а головкой, — журил себя офицер. — Знал же, что нельзя привязываться». Однако времени на посыпание головы пеплом у Минги не было: на очереди было ещё четыре клерка. Сон тяжело вздохнул, прокрутил в кармане кожанки улику и попытался вернуть себе вид крутого копа. Начать второй раунд допроса стоило с кого попроще. Этим кем-то был секретарь Кан, чей мотив прикончить начальника Со был кристально ясен. Выглянув в лобби, чтобы позвать служащего, офицер мельком глянул на остальных постояльцев. Кажется, госпожу Ли всё же удалось откачать. По крайней мере, она сидела на диванчике, поддерживаемая Юнхо, и недовольно ворчала на мужа. «Одной проблемой меньше,» — заметил Минги, приглашая Кана в столовую. — Я имею право отказаться от дачи показаний, — выпалил клерк с порога. Сон, и без того пребывавший не в самом лучшем расположении духа, едва сдержал порыв обложить его отборным матом, однако сдержался и вместо этого постарался натянуть как можно более располагающую улыбку, жестом пригласив секретаря сесть. — На вашем месте, господин Кан, я бы не стал этого делать. Такое заявление лишь утверждает мою веру в то, что преступление совершили вы. Кан Ёсан, едва устроившийся за столом, после этой фразы нервно заёрзал на стуле. — Ничего я не совершал. — Чем яростнее вы открещиваетесь, тем больше подставляете себя. Это типичное поведение многих «начинающих» убийц. — улыбка Минги перестала быть располагающей. Вместо этого его губы искривились в гаденькой усмешке. — У вас пока нет алиби, зато есть явный мотив, так что, прошу вас, давайте начистоту: вы отравили директора Со? — Что ещё за мотив, скажите на милость? — кажется, сотрудник начинал злиться. Этого Сон и добивался: было любопытно посмотреть, на что способен во гневе прихвостень Чхве Чонхо. — Вчера я стал невольным свидетелем вашего с директором Кимом разговора, — офицер продолжил распалять Кана. — Вам не дали повышения из-за прихоти гендиректора, верно? — Я не… — начал было секретарь, но слова застряли у него в горле. Ухмылка Минги стала ещё нахальнее. Он опёрся локтем о стол, чтобы приблизиться к Кан Ёсану, и вызывающе прошептал: — Будете отрицать дальше или признаетесь?.. — полицейский выдержал драматическую паузу. — Признаетесь в том, что струсили бы, даже будь у вас возможность убить господина Со? Тут-то секретарь не выдержал: треснул кулаком по столу что есть мочи и выпалил: — Не струсил бы! Эта тварь бесила весь отдел, и меня больше всех!.. Просто- — Просто что? — спросил Сон, уже без особого интереса. Честно говоря, Кан начал его разочаровывать: видимо, помимо модельной внешности в нём больше ничего не было — ни силы воли, ни стрежня. Зато спеси хоть отбавляй. — Ну… у меня алиби есть, — всё же сказал секретарь. Минги решил никак не акцентировать внимание на резкой смене темы. Он ожидал чего-то подобного: трусы никогда не признаются в своей трусости, зато найдут тысячу способов перевести стрелки. — Я вчера весь вечер был с директором Кимом. Он может подтвердить, что из номера я не выходил. — И директор Ким тоже не выходил? — уточнил Сон. Он ещё до этого заметил интересную закономерность: Кан в открытую лебезил перед начальством в лице Чхве Чонхо и гендира, но с Ким Хонджуном держался будто бы на равных — сплетничал и жаловался на жизнь, ночевал в одном номере. Неужто директора Кима господин Со не привечал так же, как секретаря Кана? Если да, то и у Кима мог быть вполне реальный мотив. — Вроде нет, — после коротких раздумий ответил секретарь. Офицер лишь покачал головой. Клерк был лишён хоть каких-то актёрских талантов: было ясно, что он лгал. Кажется, Кан сам понял, что его раскусили, поэтому всё же выжал из себя правду: — Он выходил. Сказал, что пошёл искать сигареты. — Сколько его не было? — Не знаю. Но достаточно долго. — Неужели поиски сигарет нынче такое долгое занятие? — не удержался от укола полицейский. На этот раз Кан Ёсан не стал задерживаться с ответом, сразу заверив: — Хонджун-хён сказал, что по дороге встретил напившегося Сана и помогал ему добраться до номера. При упоминании Чхве-младшего секретарь заметно скривился, но Минги их личные склоки не особо волновали. А вот полуночные прогулки директора Кима — очень даже. — Понятно. Идите, — бросил Сон, желая как можно скорее закончить бессмысленный допрос, но Кан Ёсан был другого мнения. — Это типа… всё? — с каким-то сомнением поинтересовался он. — А что ещё вы хотели? — Остальных вы допрашивали гораздо дольше. — С остальными было о чём поговорить, — с нескрываемой язвительностью ответил Минги. — С вами всё ясно. Идите. И вызовите ко мне директора Кима. Секретарь на эту ремарку, судя по всему, обиделся. Он встал, громко шаркнул ножками стула по полу и вышел из столовой, не преминув хлопнуть дверью на прощанье. После того, как Кан Ёсан скрылся, Сон выдохнул с определённой долей облегчения. Раскусить клерка оказалось проще простого, но это и вселяло в Минги смутные подозрения. Не в секретаре, впрочем. С ним всё было предельно ясно. Кан был типичной офисной крысой, которая даже не посмела бы открыть свой рот в присутствии начальства. Что и говорить о его способности пойти на хладнокровное убийство: тонка была кишка для такого отчаянного поступка. Офицеру вспомнилась басня про левретку, которая впустую брехала на слона. Секретарь уж больно походил на эту глупую собачонку, только и умеющую огрызаться за спиной начальника Со. Нет, в непричастности Кан Ёсана Минги почти не сомневался. А вот его показания наводили на мысли о том, что в деле появился ещё один подозреваемый без должного алиби и с вырисовывающимся мотивом — директор Ким. Допрос Ким Хонджуна Сон решил не откладывать в долгий ящик. Самое интересное он припасёт на потом, а пока стоит пойти по горячим следам. Креативный директор вошёл в столовую уверенной походкой и вальяжно расположился напротив Минги, так, словно его не на допрос вызвали, а пригласили в гости. Полицейский почуял неладное. Похоже, в разговоре с Кимом нужно срочно менять тактику. Чтобы дать самому себе фору, Сон протянул директору блокнот и ручку: пусть развлекается с записями, пока он продумывает дальнейший диалог. Однако Ким оказался не так прост и, едва взяв в руку ручку, задал вопрос с явным подвохом: — Верите в графологию? — Не особо, — Минги понимал, куда клонит служащий, однако почву для определённых выводов ему пока давать не хотел. — Тогда к чему это всё? — Подобного рода задания помогают подозреваемым собраться с мыслями. — Ясно, — как-то неопределённо протянул директор, кивая головой. — Так что, говорите, я должен записать? — Имена и должности сотрудников компании. — Всех подряд или в каком-то определённом порядке? — со странной улыбкой произнёс Ким Хонджун. В глазах офицера на секунду мелькнула азартная искорка: кажется, сейчас у него будет крайне любопытный диалог. Однако в целом Минги не подал виду и с наигранным безразличием заверил: — Как вам угодно. Закончив с заданием, Ким протянул блокнот офицеру, продолжая улыбаться своей заговорческой улыбочкой. Минги постарался пока не придавать этому значения. «А вот это уже любопытно, » — заметил он, внимательно изучив записи. — Директор Ким, я ещё могу понять, почему директор Чхве в вашем списке стоит выше гендиректора Со, но как вы объясните, что вы с секретарём Каном находитесь в самом конце? Не скромности же ради, верно? Какой логикой вы руководствовались? Ким Хонджун ухмыльнулся и довольно откинулся на спинку стула с видом, будто готовился рассказывать упоительную историю. — Офис — та же дикая природа. На вершине пищевой цепи находятся сильнейший, внизу же- — Всегда найдётся, чем поживиться падальщикам, — вставил Минги. — Это я не учёл, — неловко усмехнулся Ким, потирая затылок. — Впрочем, у меня всегда была тройка по биологии. Офицер, вдохновившись этой природной метафорой, мысленно сравнил директора с ужом: он вроде бы только попался Сону в руки из-за глупой оговорки, но тут же выскользнул, найдя отмазку. — Так значит, по вашей логике вы с Каном в коллективе «слабое звено»? — спросил полицейский, решив пока не заострять внимание на чужом просчёте. — Я в статистическом отделе белая ворона и обитаю на птичьих правах, уж извините за каламбур. Работа отдела — немного не мой профиль, но в связи с тендером директор Чхве счёл нужным подключить меня к брейнстормингу. — Допустим. А секретарь Кан? — К чему этот вопрос, — ухмыльнулся Ким Хонджун. — Раз вы раскусили босса Чхве, то и о крысиной сущности Ёсана вполне имеете представление. Минги ожидал ответа в подобном ключе, но всё же не думал, что характеристика будет настолько резкой. — Вы разве с ним не друзья? — Друзья? — директор фыркнул, будто услышал нонсенс, и вынес ещё более суровый приговор: — То, что я даю этой истеричке проплакаться на моём плече, ещё не значит, что мы друзья. — Вы не слишком высокого мнения о своих коллегах, — заметил Сон. Прошло уже достаточно времени с начала их диалога, но он так и не мог понять, что испытывает к Киму: естественная харизма и прямолинейность располагали к себе, однако офицер чуял подвох в такой показушной раскрепощённости. — Я достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы понять, что статистический отдел — та ещё зловонная яма. — Да? Мне так не показалось. Минги намеренно сфальшивил, и директор оказался достаточно проницателен, чтобы считать это. — Дешёвый трюк, господин полицейский, — хмыкнул он. — Если хотите, чтобы я сдал вам информацию — лучше скажите об этом прямо. Тут уже настала очередь Сона ухмыляться: Ким был очень интересным экземпляром, который мог помочь ходу следствия. Вот уж кто готов был выложить всю подноготную сотрудников отдела. Однако стоило всё же относиться к его показаниям с определённой долей скепсиса: искренность редко вязалась с подобной болтливостью. — Я не прошу вас сдавать своих коллег, — заверил Минги. — Мне просто интересно знать, что вы думаете о настроениях в коллективе. — Представьте себе колоду карт, — Ким сменил позу, придвинувшись ближе, и произвёл странное движение, словно разложил на столе невидимые карты веером. — Кем, по-вашему, был бы в ней босс Чхве? Полицейский повёл бровью, выражая сомнение в подобном сравнении, однако всё же сделал резонное на его взгляд предположение. Ему было интересно, как Ким Хонджун развернёт свою мысль. — Он был бы тузом. — Вы его уже разгадали, прекрасно, — не без удовольствия ответил директор. Ему, кажется, понравилось, что Минги принял его правила игры. — Надеюсь, во время допроса вас не придавило его огромным эго? — Если только слегка, — с нескрываемой иронией заметил офицер. — Ожидаемо. Его колоссальные амбиции очевидны для всех, кроме разве что гендиректора. Но Со — король треф — пустышка, который не видит дальше своего носа. Или, вернее сказать, другого места. — Намекаете на его симпатию к стажёру Чхве? — Не намекаю, а говорю прямо: гендир чуть ли не открыто за Саном ухлёстывал, — заверил Ким. Кажется, он действительно был хорошо осведомлён о состоянии дел в офисе, раз говорил с такой уверенностью. — Правда, что он мог найти в этом маменькином сыночке, понятия не имею. — И кто же в вашей карточной системе координат Чхве-младший? — Дама червей. Ветреная простушка, охмуряющая сердца. — Ясно, — Минги чувствовал себя заправской сплетницей, собирающей слухи за чужими спинами, но гадость этого чувства компенсировалась вполне себе заслуживающей доверие информацией. — Вы упомянули, что ухаживания гендиректора не были ни для кого тайной. Как на это реагировал Чон Уён? — Как-как? Молчал в тряпочку. Он тот ещё терпила, пусть и глава отдела. Сон кивнул сам себе: пока что его собственные мысли лишь подтверждались словами директора. Даже больше, Ким Хонджун чуть ли ни дословно воспроизвёл характеристики работников, данные самим полицейским. Это немного, но обнадёживало. Значит, нужно было продолжать в том же духе. — Значит, валет? — Трефовый, — прибавил директор и растянулся в довольной улыбке. — Вы схватываете мою карточную философию на лету. Ну что, продолжим? — Секретарь Кан? — Он всегда строил из себя валета, но выше десятки бубнов ему не подняться. — Менеджер Пак? — Отличный зад и ни грамма амбиций. Червовая девятка. — Чон Юнхо? — Зависит от того, что именно вас интересует, — хитровато ответил Ким. Минги понадеялся, что смена тональности не была связана с его с Юнхо интрижкой. Всё же директор был достаточно проницателен, чтобы приметить их обоюдную симпатию, а это могло сыграть против Сона. Снова. — А что вы можете сказать? — поинтересовался офицер, стараясь не выдать своей озадаченности ситуацией с Чоном. — Юнхо — тёмная лошадка. Насколько я знаю, в отдел он пришёл совсем недавно, но уже успел завоевать расположение всех, даже гендира Со, а это дорогого стоит. — Выходит, Юнхо отличный сотрудник? По одной лишь плутоватой улыбке полицейский понял, что Ким Хонджун продолжит гнуть свою линию. — Он — шестёрка треф. Баловень судьбы, не иначе. Но, поверьте моему чутью, от такого божьего одуванчика можно ждать подвоха. Был у меня один подчинённый, так он… — Что же о вас? — бестактно перебил Минги. Очередная «увлекательная» история для отвода глаз его совсем не интересовала. В отличие от куда более острого вопроса. — Кто вы в этой колоде карт? Директор довольно прищурился, будто давно ждал этого вопроса, и выдал на него заготовленный ответ, приправленный долей гиперболизированной беспечности. — Назовём меня пиковым валетом — везунчиком, весельчаком и балагуром. Сон, конечно же, считал манерность, с которой эта фраза была произнесена. Если его собеседник хочет драмы — то он её получит. Поэтому офицер, скопировав вальяжную позу Кима и тем самым пытаясь подстроиться под его игривое настроение, стал говорить, однако совсем не о праздных вещах: — И всё же вы кое-что не учли в своей карточной философии, — заявил он с самодовольной ухмылкой. — Порой шестёрка оказывается сильней туза, если ей подфартило быть козырной масти. Замечание Минги подействовало на сотрудника отрезвляюще: он сменил положение, уперевшись локтями на стол и положив на скрещенные ладони подбородок, и ответил уже, кажется, вполне искренне: — Хм, это я упустил из виду… — однако надолго озадаченности просчётом у директора не хватило. Он вновь придал своему лицу выражение привычной уверенности в себе и добавил: — Так что, может, наконец приступим к допросу? — Допрос окончен. Ким Хонджун фыркнул. — А как же все эти вопросы про алиби, мотивы или какие ещё у вас там есть детективные штучки? — Советую вам смотреть меньше клишированных сериалов про полицейских, директор Ким, — не без раздражения заметил Сон. — Можете идти. Директор отсалютовал офицеру на прощание — и ретировался, оставив Минги наедине с отчётливыми подозрениями, главное из которых заключалось в простой истине: этот человек явно был не тем, за кого себя выдавал. В колоде карт сотрудников ATZ Holdings Ким Хонджун был джокером, умело скрывающим свою истинную личность за маской пикового валета. И как ни трудно офицеру было это признавать, но об директора он обломал себе зубы. Потому что пока Сон не мог найти ничего, что так или иначе говорило о наличии конфликтов между директором и начальником Со. Даже сомнительная вылазка за сигаретами, которая по сути своей была скорее отсутствием алиби, чем его наличием, ничего на самом деле не доказывала за неимением ясного мотива. Не было никакого смысла и упоминать об этой детали при разговоре с Кимом. В отличие от того же Чхве Сана, его нельзя было так просто подловить и вывести на чистую воду. Сотрудник нашёл бы тысячу отговорок, в которые заставил бы поверить любого, даже, кажется, самого себя. Конечно, подобная «чистота» креативного директора вызывала много сомнений, но ни одно из них не было подкреплено достаточным количеством улик, чтобы уличить того в преступлении. Это и раздражало Минги, привыкшего быстро находить выход из самых запутанных ситуаций, поэтому на следующем допрашиваемом он заметно поистерял фирменную хладнокровность и уверенность. Менеджер Пак был настроен не менее недружественно, чем разозлённый и порядком подуставший офицер. Его закрытая поза и сведённые брови давали понять, что информацию из работника придётся доставать железными клещами. Минги с трудом сдержал тяжёлый вздох, постарался придать своему лицу бесстрастное выражение и тешил себя единственной надеждой — по крайней мере с историей Пака благодаря его недавней вылазке всё более или менее ясно. Другой вопрос: как быстро менеджер расколется и признает правду? — Выглядите уставшим, господин Пак. Плохо спали сегодня? — Я, в отличие от вас с Юнхо, хотя бы спал, — огрызнулся клерк. Сон ожидал подобной подколки. Всё же хён и по совместительству сосед Чона без труда бы догадался о причине, по которой его приятель вернулся в номер ночью довольным и затраханным. — Туше, — ответил Минги с искусственно почтительным поклоном. — Давайте всё же поговорим о деле. Как продвигается квартальный отчёт? Офицер заведомо покопался в своей памяти и нашёл незначительную, но важную обмолвку Юнхо. Однако сам работник, кажется, об этой детали вовсе не помнил. — Какой ещё отчёт? — Тот самый, из-за которого, по словам Юнхо, вы не спали ближайшие пару дней. Кажется, только сейчас Пак Сонхва понял, что совершил серьёзный просчёт. Минги приметил, как напряглось его тело. — Ах, этот, — поспешил оправдаться работник с напускной беззаботностью. — Сдал позавчера. — Самому гендиру Со, я полагаю? Менеджер поднял очи горе и, устало потерев переносицу, заявил довольно категорично: — Давайте ближе к делу. Если хотите мне что-то предъявить, то предъявляйте. Сон был более чем удовлетворён подобным ответом: значит, ему не нужно больше ломать перед служащим комедию. Только вот, узнав, насколько много полицейскому известно на самом деле, не начнёт ли ломать комедию сам Пак? — Кто-то из ваших родственников тяжело болен? — А какое это имеет отношение к делу? — Вполне прямое, — с этими словами Минги достал из кармана кожанки аккуратно сложенный документ, который передал менеджеру. Тот с опаской развернул бумагу. — Откуда это у вас? — Буду честен: я наведался в ваш с Юнхо номер сегодня, — признался офицер, — и нашёл там много всего интересно. — Это вообще законно? — Сложно представить, сколько преступлений не было бы раскрыто, действуй полиция строго в рамках закона. Поэтому в своей практике я придерживаюсь одной мудрости. Пак Сонхва повёл бровью и с каким-то предубеждением предположил: — Добро должно быть с кулаками? — Справедливость должна быть с отмычкой… — поправил Сон. Впрочем, придираться к словам сейчас не имело смысла. Куда важнее было вывести менеджера на чистую воду. — Так что, господин Пак, может, расскажете мне про болезнь вашей матери? Клерк был поражён подобным прямолинейным вопросом. Дрожь прошлась по всему его телу, и эта естественная реакция организма была красноречивее тысячи слов. Пак, не сумевший контролировать себя, понял, что дальше отпираться не было смысла, поэтому после страдальческого вздоха признался: — Ей диагностировали вторую степень рака пару месяцев назад. На данной стадии может помочь только лечебная терапия в онкологическом центре. — И удовольствие это не из дешёвых, верно? — заметил Сон. Он заранее изучил бумагу, оказавшуюся больничной выпиской, и видел, что графе стоимости стояла сумма с невообразимым количеством нулей. — Даже не представляю, как с вашей зарплатой можно потянуть такое дорогостоящее лечение. — К чему вы клоните, офицер? — не без раздражения поинтересовался менеджер. Он сжал плечи, обвив себя руками, и теперь походил на один сплошной комок нервов. — К тому, что вы не могли позволить себе содержание матери, работая лишь в офисе. Пак застыл. Подвижными оставались лишь зрачки, которые никак не могли найти, за что бы зацепиться. Минги почувствовал приятный азарт: сейчас начиналась самая интересная часть представления. — Девушка по имени Стар вам знакома? — Нет, — бросил Пак Сонхва. По одной лишь резкости его ответа можно было понять, что это было ложью. — А ваш гендир уверен в обратном. — Да чего вы от меня хотите?! — не выдержал служащий, выпрямившись и даже найдя в себе силы заглянуть офицеру в глаза. — Вы взломали наш с Юнхо номер, копались в моих вещах, а теперь предъявляете мне абсолютно безосновательные обвинения! — Обвинения отнюдь не безосновательные, господин менеджер. Сон вновь порылся в кармане куртки и на этот раз извлёк из него клочок бумаги, один взгляд на который заставил сотрудника вздрогнуть. Эту улику Минги нашёл в последний момент, решив всё-таки обследовать содержимое мусорного ведра — и не прогадал. Маленький клочок бумаги стал уликой, которая помогла офицеру найти ответ на вопрос о возможном источнике дохода Пак Сонхва и его мотиве убийства гендиректора. — «Стар очень мила, но тебе не кажется, что она немного заигралась, Пак?». Кажется, так говорилось в записке? То, что записка принадлежала перу господина Со, полицейский был уверен. Он не врал, говоря Ким Хонджуну, что не верит в графологию, но особенности чужого подчерка подмечал очень даже неплохо. Во время обыска места преступления Минги изучил некоторые бумаги, явно подписанные рукой гендира, и характерность написания некоторых букв указывала на то, что и это короткое, но едкое послание было именно его авторства. В пользу этой догадки говорило и то, что менеджер Пак не спешил ничего опровергать. «Значит, понимает, что рыльце в пушку,» — подметил офицер, подаваясь вперёд. Теперь ему оставалось только ждать, когда работник наконец поведает ему свой увлекательнейший рассказ, чтобы полностью заполнить пробелы в истории. — Так что, расскажите мне о Стар и её отношениях с вашим гендиром? Пак сухо сглотнул и сжал ладони в кулаки, будто готовясь драться за свою честь, но почти сразу вновь разжал их и обессилено уронил на колени. — Если вам доставляет такое удовольствие измываться над людьми, то можете праздновать победу, — наконец выдал Пак, всем своим видом показывая, насколько сильно такое разоблачение уязвляет его самолюбие. — Стар — это я, но между мной — то есть ней — и этой мразью ничего не было и быть не может. Минги оказался удивлён лишь самую малость. Всё же, такие занимательные (и при этом печальные по сути своей) истории приходится слышать не каждый день. Сон довольно внимательно изучил выписку — и дело, похоже, действительно было нешуточным, раз требовалось настолько дорогостоящее и длительное лечение. Однако куда больше поражал не сам факт по-своему рыцарского поступка менеджера, а весьма необычный выбор источника дополнительного дохода. — Тогда откуда господин Со знал о вашем альтер-эго? Менеджер нахмурился. Было ясно, что весь этот разговор приносил ему одно сплошное раздражение. — Стар — не моё альтер-эго. Стал бы я от хорошей жизни рядиться шалавой и лебезить перед богатыми папиками, как думаете? — Кто знает. Может, вам в жизни красок не хватает. Минги думал разбавить разговор шуточной ремаркой, однако Пак Сонхва принял это замечание в штыки. Видимо, подрабатывать эскортницей он действительно начал из-за большей необходимости, а не в поисках жажды приключений. — Не язвите. Я не из этих… — бросил Пак, сопроводив комментарий каким-то странным жестом, который якобы должен был пояснять, кого он имел в виду под «этими». — Один мой знакомый работает в клубе, в котором любят подобного рода штучки с переодеваниями. Когда он узнал о ситуации с моей матерью, то предложил мне тоже попробовать, тем более что это приносило неплохие деньги. — И как гендира угораздило застукать вас… то есть Стар, за столь интригующим времяпрепровождением? Менеджер в который раз за допрос тяжело вздохнул и устало помассировал виски. — Он был в клубе, где работает Стар, вчера… или позавчера, я уже потерял счёт времени. Пришёл со своими дружками, такими же богатыми гандонами, как он сам. И всё было бы нормально, если бы директор не узнал меня среди девочек, которых эти уроды заказали. — Значит это, — Минги показал на клочок бумаги, — шантаж чистой воды? Пак Сонхва не торопился с ответом. Кажется, он начал понимать, куда именно клонил полицейский, и этот ход мыслей был не в пользу менеджера. — Молчите? Значит, тоже догадались, что у вас был прекрасный мотив: убить шантажиста, чтобы не потерять работу. Сон ждал, что сейчас-то наконец сотрудник окончательно сдаст позиции. Однако тот оказался не так прост. Он усмехнулся, пусть и немножко нервно, но на обвинение ответил более чем уверенно: — Вы правы: подобное могло грозить мне увольнением, которого я не могу допустить из-за дорогостоящего лечения матери. Но правы лишь отчасти, потому что я бы это дело просто так не отставил. У меня, знаете ли, тоже имеется на гендиректора замечательный компромат. Если бы он захотел выгнать меня с должности, ему и его дружкам не поздоровилось бы ещё сильнее, чем мне. Поверьте, опубликуй я аудио с той самой ночи в клубе, подобная лёгкая смерть была бы для него пределом мечтаний. — Значит, вы с директором своего рода квиты? — резюмировал Минги. — Он получил по заслугам, так что да. Пак Сонхва, кажется, и не пытался скрывать, что остался в выигрыше после смерти директора. Но даже его неуместно дерзкое заявление ещё не было подтверждением его виновности. — Спасибо за беседу, господин Пак. Он указал на дверь, намекая, что менеджеру пора идти. Тот и сам не без облегчения поспешил подняться и двинуться к выходу, но в последний момент офицер всё же счёл нужным окликнуть работника: — Господин Пак, как хорошо вы знаете Чон Юнхо? Пак Сонхва обернулся: — Думаю, достаточно хорошо. Он мой донсен — и старается быть со мной откровенным. Пусть иногда это даётся ему непросто. Последняя фраза явно была с каким-то неясным подтекстом, однако не сказать, чтобы для Минги это стало открытием. О чём-то потаённом, связанным с Юнхо, после обыска номера он уже догадывался. Оставалось только узнать, что именно скрывалось за намёком, довольно беспечно брошенным менеджером. — Почему? Клерк, однако, так просто открывать карты не собирался. — У каждого свои скелеты в шкафу. Если хотите узнать о секретах Хо — спросите его самого. Всего доброго! После этих слов он скрылся за дверью, оставив у Сона тяжёлый осадок на душе.