Августа – чернобурая лисица

Часть 4 ДВИЖЕНЬЕ – ЖИЗНЬ, ВСТАЛ – ЗНАЧИТ УПАЛ Глава 1 Знакомство с Гойлами и набег на Азкабан       Рианну Хьюз на время болезни матери взял под опеку Арчибальд Крейг, коль скоро поселили девицу-оборванца на первом этаже южного флигеля в пустующей комнате по соседству со свободной по причине учебного года спальней его внучки Айли. Кроме Крейгов, на постоянной основе во флигеле гостевал-проживал Северус Снейп, чье присутствие прочими постояльцами и вовсе не ощущалось, ибо ночевал зельевар в двухкомнатных апартаментах на втором этаже, проводя основное время в хозяйском доме, куда добирался по крытой галерее, начинавшейся там же, не спускаясь в общую комнату этажом ниже. В первый же вечер, рванувшую дежурить у кровати матери Рию взяли в оборот мастерицы швейной мануфактуры. Отмытую и подстриженную девицу переодели в платье и сняли мерки для пошива прочего, полагающего юной барышне гардероба. Малой радостью для будущего егеря стало то, что и брюки для охоты и спорта ей так же полагались, но в доме она должна была одеваться в соответствии со своим полом, возрастом и статусом. На ужин старуха Лесли лично принесла наваристый куриный бульон с яйцом, свиную отбивную с жареным картофелем и пирог с патокой. Вредный дед выставил малый столовый прибор. Пока бабака умилялась аппетиту «бедной деточки», Арчибальд нещадно язвил и лупил тонким прутом по рукам за промашки в этикете «великовозрастную дурищу». Рия, что со вчерашнего дня ничего не ела, злилась, но усердно следовала требованиям своего надзирателя, слишком вкусной была еда и сильным голод, подстегнутый пережитым стрессом.       Надежда, что со дня на день мать очнется и положит конец произволу старого сморчка, таяла с каждым днем. Дозволенный час перед обедом юная ведьма проводила в кресле у кровати бледной и недвижной матери, под присмотром местного домовика, благопристойно сложив руки на коленях. Сочувствующие взгляды целителя и прочих магов, имевших доступ к пациентке, девчонку только раздражали. Вредный старик заставлял учить историю и этикет, за успехи, показывая различные чары, которые могли пригодиться даже наемнице. После обеда, чувствующей себя узницей девице полагался двухчасовой моцион. Неделю Рия сопровождала старика Крейга в обходе его пастбищ и ульев. Дед рассказывал о планировке поместья, предупреждал, куда лучше не соваться и остерегал от некоторых поступков. А на второй неделе Рианна все же сбежала от него в Лонгботтом-хилл.       Наемники приняли боевую девицу весьма радушно. Пожелавший навалять ей рекрут последнего набора был с позором завален на плиты тренировочной площадки. Вот только и Рие досталось от опытного сержанта, показавшего, что магический потенциал – не гарантия успеха в схватке.       Путаясь в юбке и утирая кровавую юшку, пацанка брела в сторону особняка, вспоминая нужные заклинания и предвидя, как мерзкий дедок будет читать ей нотации, правя неаккуратные движения палочки при наложении бытовых чар.       И Крейг не обманул ожиданий. Исполнив обязательную программу, он наложил Эпискеи на свернутый нос и сунул юной Хьюз справочник по оказанию первой магической медицинской помощи, пообещав проверить усвоенное после завтрака. А если его не устроит качество запоминания пяти первых глав, то вместо прута лентяйке предстояло ощутить на себе силу его посоха.       О посохе Рия уже была наслышана и не желала проверять свою болеустойчивость еще и к нему. Так что в брошюру вцепилась как прихожанин в Евангелие. К завтраку девица вышла с просветленным, но несколько подпорченным полопавшимися сосудами белков взглядом. Пара ударов прутом за неправильно схваченные приборы была ею милостиво проигнорирована. Экзамен после трапезы был выдержан достойно. И Рия удостоилась очередного урока по бытовым чарам и способам их нетрадиционного применения, а также получила временный доступ в господскую библиотеку, так что время до обеда пролетело незаметно, и девочка даже не вспомнила, что ее не пригласили на посиделки к матери.       Следующая неделя прошла в круговерти уроков Крейга, походов в библиотеку, боев в Лонгботтом-хилл, против которых дед не имел возражений, лишь бы вовремя приходила к обеду, и помощи старику на пасеке. Пока Рианна меняла рамки с сотами, Арчибальд рассказывал ей о повадках пчел и их похожести на людей. Хриплый голос уже не раздражал, а звучал умиротворяюще, заставляя юную ведьму задумываться о своем месте в жизни.       Гвен вернулась неожиданно. Вновь полная жизни и энергии, она увлекла в водоворот своей магии и Рию, что была счастлива видеть мать здоровой. За пару часов Гвенет успела разведать все местные особенности и решить, что жить они будут в Лонгботтом-хилл. На робкое предложение остаться квартировать в южном флигеле, Гвен ответила небрежным фырком, и уже к вечеру девицы Хьюз обживали апартаменты в офицерской части казарм Лонгботтом-хилл. Маленькое отступление, абсолютно неважное для сюжета, или детали географии поместья Лонгботтом       Наследное поместье Лонгботтомов, обосновавшихся в этих местах около двух с половиной тысяч лет назад (по крайней мере, именно эти сроки упоминались в первых летописях библиотеки рода), располагалось на скрытых территориях прибарьерья с выходом в маггловские земли в графстве Дорсет в Южной Англии, и было весьма компактным. Об этом можно было судить по тому, что с единственного холма, расположенного в северной части угодий, не только ближайшая, но и все прочие границы просматривались весьма отчетливо, разве, что восточную заслонял родовой особняк. Тем не менее, все удобства для закрытого от внешнего мира проживания в поместье присутствовали. Так из расщелины под холмом текла небольшая речушка, питающая озеро, что занимало двадцатую часть территории земель и располагалось чуть южнее географического центра. Прочий ландшафт представлял собой зеленую равнину, заросшую травой с вкраплением окультуренных групп деревьев и кустов. Лес потомственные друиды предпочитали видеть только дикий, самобытный, а не заслоняющий вид из окна. Тот же холм явно раздражал травников или наоборот взывал к скрытой гордыне, иначе с чего бы, при наличии просторного родового дома, стоить еще один особняк, заселиться в который до Френка никто так и не сподобился. Собственно, и название свое Лонгботтом-хилл, выстроенный лет двести назад, получил от месторасположения на самой высокой точке окрестностей. Построен он был в викторианском стиле, с элементами готики, барокко и рококо. Этакий кукольный трехэтажный замок с четырьмя башнями и внутренним двором без единого фортификационного элемента, если не считать за него колодец. Даже зубцы на башнях носили чисто декоративную функцию. По нынешним временам, плюсом Лонгботтом-хилл было то, что он закрывал собой дорогу к родовому дому из мира магглов, да и аппарационная площадка при замке теперь всегда была под наблюдением боевиков.       Сам родовой дом располагался на максимальном удалении от выхода в мир простецов, у условной восточной границы. Фасадом Лонгботтом-лодж был ориентирован на запад. Построен особняк был в стиле королевы Анны и облицован бежевым песчаником, что в сочетании с темными наличниками создавало весьма праздничный вид, особенно на закате, когда красные блики играли на стенах, заставляя те «гореть». Но данный облик явно был следствием последней реконструкции, так как, судя по конфигурации второго подвального этажа, где и располагались родовой зал, комната с гобеленом и прочие особо защищенные помещения, раньше фундамент дома был меньше и имел квадратное сечение. Трехэтажное здание имело ярко выраженный полукруглый центральный вход, по периметру которого, поддерживая навес, располагались колонны, что на верхних этажах обрамляли просторные балконы. От центральной части отходили два симметричных прямоугольных крыла.       На первом этаже располагались гостиные, столовые, парадные кабинеты и прочие общедоступные помещения, такие, как класс репетиторства, куда пару раз в неделю собирались юные маги сознательного возраста из семей слуг и вассалов рода. На втором этаже целое крыло было отведено под библиотеку и личные кабинеты, тогда как второе считалось гостевым. Именно там проживали Август Руквуд, Сигурд Роули с племянником и Карл Шафик. Там ночевала, если хотела, мисс Амбридж и до недавнего времени размещался лазарет с Гвенет Хьюз, как его единственной обитательницей. Третий этаж был хозяйским, и доступ туда был строго ограничен. Как недоступен был и второй подвальный уровень в отсутствии приглашения от главы рода. Первый подвальный, он же цокольный, по высоте потолков мог поспорить с парадным первым. А все потому, что кроме кухни, зельеварни, лабораторий, пустующих мастерских, класса ритуалистики и прочих нужных в хозяйстве магов помещений, именно там располагались два защищенных тренировочных зала для занятий боевыми искусствами.       Слева и справа от основного здания, отстоя от него метров на десять, отдельными строениями стояли два двухэтажных флигеля, что, кроме привычных дверей, выходящих на север и юг соответственно, на уровне вторых этажей были связаны с главным домом галереями, остекленной южной, выходящей в коридор между кабинетами и библиотекой, и открытой северной, опечатанный восточный переход из которой вел на балкон бального зала, что отдельным пристроем выпирал на восток и занимал все пространство между северным флигелем и главным домом, оставляя под галереей небольшой закрытый с четырех сторон, включая крышу, навес. Возможно, раньше там была привязь для ездовой живности, но сейчас неугомонные юные Флинты приспособили его для хранения спортивного инвентаря и прочей габаритной, но очень нужной мальчишеской движимости. Наблюдая, как дерзкие парни, под крики своего прадеда пролетают на метлах между колонн галереи, Августа представляла, как в минувшие времена, после балов, гости поднимались туда, чтобы посмотреть фейерверки, что запускали из парка, разбитого перед фасадом.       К слову о парке. С минимумом кустов и деревьев, иному дизайнеру он мог бы показаться весьма убогим. Но стоило ступить на его дорожки, как тебя затягивало древнее волшебство единения с природой. Ходить по тропинкам между ограниченными магией полянками с дикорастущей лавандой, ноготками, сиренью, декоративной ромашкой, полынью, подснежниками, вереском и прочими непритязательными растениями можно было бесконечно, наслаждаясь сочетанием цветов и запахов. Маленький пихтовый лабиринт, как и еловая аллея, дарили тень в жаркие дни. Парк в любое время года оставался живым. Та же Амелия признавала, что эффект релаксации от прогулки по нему был даже лучше, чем у сада камней в «Яблоневой долине» Аббота. Для любителей дальних прогулок были и маршруты подлинней: дубовая аллея вела к Лонгботтом-хилл, а кленовая к беседке у озера. Вдоль речушки так же был проложен удобный маршрут сквозь заросли ивняка. К тому же никто не запрещал петлять по лугам между миниатюрными рощицами в пять – десять деревьев одного вида, среди которых, кроме традиционных яблонь, груш, вишни и сливы, встречались весьма экзотичные для островов кедры и апельсиновые и абрикосовые деревья. Посевные поля, как и птичник с огородами располагались ближе к западной границе поместья. Для домовиков, присматривающих за ними, расстояние не являлось помехой, а основные потребители обретались сейчас в Лонгботтом-хилл.       Жильцами северного флигеля, как уже стало понятно, были семейство Флинтов, расположившееся в пяти комнатах верхнего этажа, и семейство Лесли, занимавшее три спальни на нижнем. Холл и гостиная там же считались общей территорией. Давно растерявшие слуг и оставшиеся только с одним старым домовиком в полуразрушенном аврорскими рейдами поместье, Флинты были рады перебраться поближе к людям, сытной еде и прочим удобствам. Лесли, хоть и были слугами рода Лонгботтом, с Флинтами вели себя почтительно-фамильярно, что создавало в северном флигеле неповторимую атмосферу старых феодальных домов, где доверенная служанка могла наградить подзатыльником расшалившегося сына хозяина.       То, что в южном флигеле, в отличие от северного, на втором этаже были только две жилые комнаты объяснялось просто. В небольшой башенке по соседству с апартаментами Снейпа располагался кабинет астронома, а выше, под раздвижной крышей стоял телескоп. И пусть его модель и была устаревшей, но Северус, и не только он, но и Шафик с Руквудом, да и сама Августа периодически проводили замеры траекторий движения небесных тел и расчеты под собственные нужды.       Остекление южной галереи так же было обосновано – на восток из нее спускалась пологая широкая лестница, ведущая в оранжерею, она же зимний сад, через которую можно было попасть в теплицы. Под самой галереей был проход, ведущий на задний дворик между южным флигелем, оранжереей и теплицей, где росли кусты роз и шиповника, и стояла пара скамеек. Уголок был сказочным. Иногда сюда наведывалась Августа с детьми. Оценили его и Айли, и Рия Хьюз. Да и Северус, предварительно убедившись, что место не занято, бывал тут регулярно.       Вообще-то теплицы, было громко сказано. На данный момент при доме располагалась только одна учебная теплица с разрешенными для выращивания министерством травами. Основной источник благосостояния рода был надежно скрыт за Барьером и сейчас являл собой комплекс из пяти больших остекленных клеток с разной температурой и влажностью, где живость некоторых образцов могла поспорить с хищниками Дикоземья. Собственно в Дикоземье все это богатство и размещалось, благо в деревне досмотр за ними был организован постоянный.       Сам Барьер проходил аккурат по восточной границе видимого непосвященными поместья, всего в семидесяти метрах от тыльной стены Лонгботтом-лодж, дверь в которой была в разы востребованней парадной. Для чужих – это было началом топей, а для своих – проходом в закрытую деревушку, что разрасталась год от года. Кроме теплиц и жилых домов там также располагались ткацкая мануфактура и кожевенный цех. Свою мастерскую артефактор Патил организовал дома, а в торговом павильоне в Маленькой Индии бывал в специальные торговые дни, все остальное время, принимая заказы по упрощенному аналогу системы «Ловкача».       Чуть в стороне размещались склады с контрабандным товаром, коптильня для рыбы, сушилки для трав, и прочие хозпостройки, вроде свинарников и коровников. Периметр поселка силами Шафика и Руквуда был нашпигован отпугивающими артефактами и сигнальными чарами явно избыточно, но для родителей юных хулиганов и хулиганок даже эти меры казались недостаточными, так что каждому жителю деревни, включая младенцев, Масуд изготовил персональный сигнальный браслет, связанный в общую сеть. Конюшня с фестралами была вынесена за пределы периметра. Держать экзотическое зверье сверх уже имеющегося, леди Августа, в отличие от тех же Гойлов не желала. Ей хватало того, что всего в часовом пешем переходе на Диких землях бегало, прыгало, летало и пыталось сожрать всех, кто слабее. ***       В переговорах с Гойлом неожиданно возникла непредвиденная задержка. И это было странно, так как первые два проекта пошли как по маслу. Навоз гиппогрифов, как и прочих многочисленных питомцев зверолюбивого мага регулярно поставлялся в поместье Лонгботтомов, чтобы быть использованным на месте в качестве удобрений или стать товаром на продажу. То, что деньги не пахнут, Бьёрн Ларсен понял, когда, узнав о грузе, те же ливийцы и египтяне организовали безопасный коридор для его яхты. А уж открыв для себя новый способ использования контейнеров для утилизации, предприимчивый швед и вовсе был счастлив без проблем возить даже столь дурно пахнущий товар, наценка на который в южных странах доходила до семисот процентов, да и прочие северные редкости здесь пользовались немалым спросом. Хотя, именно экскременты магических тварей стали счастливым билетом в опасные и закрытые воды недружелюбных к чужакам аборигенов. От себя дядюшка добавил морскую капусту и тюленьи потроха, и всерьез задумывался о закупке драконьего навоза, озадачив племянницу выходами на драконий заповедник в Уэльсе.       Школа верховой езды, организованная в бывших охотничьих угодьях Гойлов в прибарьерье тоже набирала популярность. Тем более, что там вопросы безопасности взяли на себя Свенсен с Руквудом, а сувенирной продукцией занялась Анна Пратт, подключившая к своим экспериментам Масуда Патила и Саманту, уже не Лесли. Оригинальные письменные приборы с перьями гиппогрифов, зачарованные сумочки и рюкзачки, изготовленные из кожи и меха, кулоны, брелки и браслеты с зубами, когтями и шерстью диковенных зверей, как и карнавальные наряды «настоящих индейцев» пользовались не меньшей популярностью, чем вязаные свитера и шарфы с фирменной символикой. Анна рассчитывала за лето раскрутить бренд и к зиме вовсю торговать уникальными (не больше пяти штук в партии) товарами для рождественских подарков.       Застрял безобидный проект с зоопарком, разместить который планировалось рядом со школой, чтобы повторно не тратиться на рекламу и сувенирные лавки, а за ним должны были встать выездные шоу для детских праздников. Гарфилд мялся и тянул время, и леди не выдержала, поставив ультиматум длиной в неделю.       Осматривать домашний зверинец Гойлов Августа отправилась после длительного периода обшаркиваний и неявных намеков, во время которых, и так держащееся из последних сил инкогнито окончательно рухнуло. Затратив на уверения в своей лояльности кучу времени и не меньше десятка листов зачарованного пергамента, леди Лонгботтом была почти готова увидеть зоопарк из магглов и клетки с незаконными самками драконов на кладках, когда, наконец, получила официальное приглашение посетить поместье «Зеленый дол».       Непритязательность названия вполне соответствовала манере общения владельца поместья. Гойл водил Августу меж загонов и рассказывал о характерах и особенностях питомцев, уклоняясь от обсуждения переезда зверюшек на новое место.       - Гарфилд, – не выдержала леди описания проблем с пищеварением у теплолюбивых смеркутов. – Все это, конечно, очень познавательно, но хотелось бы конкретики. Кого из этих очаровашек ты готов выставить на всеобщее обозрение в зоопарке? Масуду, между прочим, еще клетки изготавливать, а лето не бесконечно.       - О, – выдал стандартную, когда хотел соскочить с темы беседы или потянуть паузу, реакцию лорд Гойл, – клетки. Клетки – это важно.       - Только не снова, Гарфилд! – Раздула ноздри Августа. – Список! Без него я не уйду.       - Это не просто. – Предпринял очередную попытку увести разговор в сторону этот хитрый нервотрёп, но был остановлен на взлете фантазии вопросом, заданным женским голосом:       - Что не просто, дорогой?       Появившаяся из бокового прохода ухоженная дама на вид лет тридцати, а, по ощущениям Августы, скорее приближающаяся, если не преступившая сорокалетний рубеж, одета была весьма своеобразно, в летнее нарядное платье с рукавами-фонариками, кожаные наручи, резиновые сапоги и кожаный фартук. Да и внешность для Британии у нее была весьма необычна: светло-русые волосы продуманно уложенными прядями обрамляли высокий лоб, резковатые скулы и острый подбородок. Большие широко поставленные выразительные глаза горизонтального разреза в обрамлении темных ресниц и приподнятых к вискам выгнутых полумесяцами бровей были насыщенного зелено-карего цвета, переходящего от карего у зрачка к зеленому у ободка. Нос был тонким и заостренным, губы не слишком полными, а рот умеренно широк. Гарфилд замер как грызун перед коброй, и леди Гойл пришлось брать разговор в свои руки:       - Не представишь меня нашей гостье?       - Эва, дорогая, – отмер и тут же двинулся к жене маг, инстинктивно заслоняя ее от гостьи. – Это так неожиданно. Мы с леди Лонгботтом не хотели тебя беспокоить.       - Какое беспокойство? – Перебила его супруга. – Ты желал утаить от меня такого интересного собеседника? У тебя минута, чтобы исправиться. – И леди Гойл действительно обиженно надула губки, как маленькая избалованная девочка. На Гарфилда, впрочем, эта пантомима произвела должное впечатление, и он засуетился, исправляя этикетный конфуз.       - Мне категорически, – почти по слогам произнесла Эва Гойл, – не хватает женского общества. Имея четверых детей, так хочется обсудить их успехи с понимающей приятельницей. Вот у Вас есть дети? Сколько?       - Двое. – Произнесла Августа, прежде чем поняла, что ее заманили в словесную ловушку.       - Судя по всему, вы не замужем, значит вас трое. Весьма сильное число. Я обожаю нумерологию. – Абсолютно искренне возликовала блондинка.       - Еще два внука, – повинуясь внезапному порыву, добавила леди Лонгботтом.       - Пять. Это даже лучше, но особо не меняет. Вот если надумаете выйти замуж, то надо избежать числа шесть. Можно пять, семь или восемь. – Тараторила воодушевленная ведьма. – Для себя я решила, что пятеро детей это очень гармонично. Особенно после смерти свекрови. Тогда Гойлов будет семеро – очень сильное число. Я даже младшую дочь назвала в ее честь.       - Но маму звали Сусанна. – Возмутился Гарфилд, но тут же сник. – Извини.       - Ничего. – Отмахнулась Эва. – У твоей матери было абсолютно неподходящее ей имя, что влияло на ее характер. Она даже после нашей свадьбы водила в дом на смотрины снулых рыб из местных благородных лейкемичных родов, грезя твоим ранним вдовством. Зофья ей подошло бы лучше. И у детей была бы прекрасная бабушка.       Гарфилд Гойл замер на пару минут, опешив от такой неприкрытой прямолинейности супруги, тогда как она, воспользовавшись моментом, пробила штрафной:       - Дорогой, не пора ли тебе проведать Зосю и Грега? Мне кажется, что они соскучились по папе.       И Гойл на деревянных ногах направился прочь. Оставалось надеяться, что его траектория приведет к дому, а не в Дикие земли.       Эта пикировка была так похожа на элемент ролевых игр, что Августа пару раз сморгнула, но реальность осталась прежней.       - Он уже заложил поместье? – Вывел из прострации леди Лонгботтом вопрос леди Эвы.       - Нет, пока только пытался занять у Малфоя. – Ответила она на автомате.       - Как я понимаю, именно Вы не дали ему совершить эту феерическую глупость. Мои благодарности. – И леди Гойл действительно поклонилась Августе в пояс. – И да, мое приглашение остается в силе. Буду рада видеть Вас во вторник после обеда, часа в три пополудни Вас устроит? Список животных для зоопарка пришлю совой.       - У Гарфилда есть парный блокнот. – Пробормотала ошарашенная гостья.       - Принято. – Подмигнула (?) хозяйка поместья и, вызвав домовика, попрощалась с леди до следующей встречи.       Давно Августа не чувствовала себя статистом в чужой пьесе. Непонимание ситуации заставляло мозг работать вхолостую. Свист в ушах преследовал леди до вечера, так что спать она отправилась с головной болью. ***       Инспекцию министра Тикнесса в Азкабан приурочили к июньской сессии МКМ. Желающих сопровождать главу государства в антимагическую аномалию чиновников было не особо много. Все та же бессменная мисс Амбридж, да парочка авроров, не успевших увернуться от высочайшей чести. На портальной площадке, расположенной на скале над бухтой, где швартовался катер охраны Азкабана – единственное средство передвижения, способное преодолевать щиты мрачного замка с грузом или арестантами, авроры были оглушены двумя решительными леди и отлевитированы в ближайшие кусты.       Не успел Пайус вскинуть палочку, как на его предплечье легла короткопалая, но неожиданно сильная рука ближайшей соратницы.       - Министр, – выдохнула Долорес, – неужели Вы думали, что я доверю Вашу охрану проштрафившимся младшим аврорам? – Хлопнула «наивными» глазками мисс-первый заместитель министра.       Пайус и сам уже разглядел встречающих, которыми, к его немалому удивлению оказались глава ДМП и бесполая фигура в сером плаще невыразимца. Пока молодой маг пытался придти в себя и осознать, свидетелем чего он только что стал, натренированный верной Долли до уровня рефлекса образ, голосом министра уже выдавал одну из заученных для общения с электоратом фраз:       - Рад видеть вас, господа, дамы. – Улыбка и поклон вышли вполне естественными.       Дамы сухо поклонились в ответ, и мисс Боунс взяла на себя немногословные объяснения:       - У ДМП есть несколько вопросов к осужденным, огласка которых может привести к весьма печальным последствиям. Поэтому МЫ, – это мы было сказано со значением, и Пайус понял, что дальнейших разъяснений не последует, – решили подменить собой Вашу охрану. – На этих словах, дамы выпили из заготовленных фляжек, куда в процессе разговора опустили волосы авроров. Пара взмахов палочек, и вот перед министром уже стоят неотличимые копии недавних охранников. – И не беспокойтесь. На Вашей безопасности это если и отразится, то только в лучшую сторону.       - Нужно откорректировать план посещения? – Задал вопрос, догадавшийся об основной задаче его «инспекции», министр.       - Нет, все в силе, – подтвердила его догадку Боунс, – просто, если аврору Милну, – кивок в сторону преобразившейся леди Лонгботтом, – захочется задержаться возле чьей-либо камеры, то мы с Вами и милейшая Долорес можем проявить к узникам толику интереса и внимания.       Тикнесс кивнул, принимая вводную, и направился по тропинке вниз, следуя шаг в шаг за главой ДМП под оборотным. В конце концов, он знал, что платить за свое возвышение придется неоднократно, но пока плата не выходила за границы его возможностей, да и совесть молчала, ничего противоправного от него не требовали. ***       Тучный комендант Азкабана, что первое время рвался сопровождать высокое начальство в обходе камер, сдулся еще на втором этаже, оставив вместо себя заместителя. Кортеж, двигавшийся поначалу весьма бойко, стал слегка притормаживать на верхних этажах. Если внизу представитель охраны просто называл имена осужденных, их преступления и сроки на которые те были осуждены, а министр со свитой, мельком осматриваясь, быстро миновали камеры, то на предпоследнем этаже процедура несколько изменилась. После представления надзирателем в камеру осторожно заглядывал первый из авроров, к которому по сигналу подходил второй. Министр неизменно привлекал внимание заключенных, задавая вопросы. Изредка в диалог вступала и его заместитель, вставляя порой весьма бестактные реплики. Впрочем, заместитель коменданта не считал себя обязанным ограждать насильников и убийц от возможных моральных травм. Удивительно, но все узники, включая тех, что обычно не реагировали на появление охраны, подходили к решетке и вступали в разговор, даже если тот сводился к банальным оскорблениям. Министр с сопровождающими относился к этому индифферентно, так что и охрана перестала обращать на это внимание.       То, что комиссия задержалась у камеры Сириуса Блэка никого не удивило. Дело Поттеров, благодаря Дамблдору, до сих пор было на слуху, так что задать вопросы предателю и убийце желающих было много.       С Морфином Гонтом пожелала побеседовать мисс Амбридж, озабоченная состоянием последнего представителя древнейшего рода, ведущего родословную от легендарного основателя Хогвартса.       В общей сложности обход камер занял больше трех часов, за время которых ни министр, ни его свита не испытали никаких неудобств, что заставило бы служащих Азкабана задуматься, ведь стандартные защитные амулеты были рассчитаны всего на два часа, если бы не модифицированные чары Конфундуса, наложенные с помощью артефакта Отдела тайн. К слову, Амелия ухитрилась на прощание еще, и скопировать весь архив Азкабана за последние восемьдесят лет.       Выгрузившись из катера в каменистой бухте, уставшие ведьмы-заговорщицы привели в сознание юных авроров, благо память им Августа поправила заранее, и отбыли по домам приводить себя в чувства. Столь долгое пребывание в тянущей магию крепости, даже с мощнейшей защитой, не могло не сказаться на самочувствии. Мистер Тикнесс, отдавая мисс Боунс необычный артефакт, выданный ему вместо стандартного амулета защиты, с трудом сдерживался, чтобы не расспросить коллегу-начальника о…, да обо всех замеченных во время инспекции странностях, но сумел сдержаться. ***       Вывалившись из воронки аппарации на плиты родного поместья, Августа еле устояла на ногах. Горячее какао с куском шоколадного торта, поданные в будуар чуткими домовиками, были весьма кстати. Домочадцы тактично не беспокоили хозяйку до ее появления на завтраке.