Августа – чернобурая лисица

Глава 2 «Чепуха. Что? Нет, дорогая, это слово в кроссворде. Ты же не думала, что я так назову твои гениальные идеи?»       Ланс явился в кабинет леди сразу по окончании завтрака.       - Все перебежчики отловлены и допрошены. – Начал отчет фактический глава ковена. – Бегут из бывших владений Уизли.       - Бывших? – Выпала из апатичного состояния, что продолжало накатывать на нее, несмотря на принятое укрепляющее Августа. Не зря охрану Азкабана подбирали из полусквибов. Чем сильнее маг, тем острее он чувствовал дискомфорт от близости дементоров, исключениями являлись маги крови и некроманты. Первые были способны полностью или частично блокировать влияние, а вторым – Азкабан был дом родной.       - Бывших. – Отрезал чистокровный более чем в сорока коленах норвежец. – Отец нынешнего главы семьи Уизли запечатал в начале семидесятых своей кровью и силой алтаря проход за Барьер. И сам помер, и на род печать Предателей крови получил. Что с алтарем, неизвестно. Но, судя по состоянию магии рода, ничего хорошего.       - Но о Септимусе, как о Предателе крови говорили раньше. – Удивилась леди Лонгботтом. – Да и Блэки отсекли Цедреллу, а Пруэтты Молли в шестидесятых.       - Глупая история. – Буркнул Ланс. Но, видя интерес патрона, продолжил. – Уизли те еще селекционеры-экспериментаторы были. С придурью через одного, а то и чаще. Септимус у них самым младшим и самым вменяемым был. Говорили даже, что в ОТ работал. Вот и вернулся как-то вечером с работы домой, а там от дома один подвал только и остался. Из всего многочисленного семейства только Цедрелла, что гостила у родителей с тремя младшими сыновьями и выжила. Он тогда разом сдал. Очень по дочерям и малолетним племянникам горевал. Ну, и чудить начал, не без этого. Дом перестраивал ежегодно, всё голоса покойных родственников ему слышались. Почти всё состояние на эти стройки положил. В обществе не бывал, да и Цедрелле с тремя малышами недосуг было по балам разъезжать. Вот и пошли слухи разные, мол, прячутся, значит, есть что прятать. А Блэки всегда были скоры на расправу. Ну, и открестились публично от Цедреллы, а всё остальное уже молва доделала. Пруэтт же просто спесивый дурак из тех, что «все побежали, и я побежал».       Сказать на это было нечего. Поставив себя на место этих несчастных магов, Августа было пожалела их, но быстро опамятствовала. Никакая трагедия не является оправданием убийства вассалов и не причинивших тебе и близким вреда сторонних магов, а именно это и сделали Септимус и Молли Уизли. Ведь лишенные родовой защиты вассалы Уизли в Диких землях именно, что выживали из последних сил. Тот же Эрик, хоть и манкировал обязанностями суверена, но от родовой магии никого не отрезал.       - Беглецам можно помочь? – Спросила леди Лонгботтом. И вопрос ее был не праздным, так как вассалы привязанных на кровь рода земель были от тех земель неотделимы, если не хотели получить неснимаемое проклятье, передающееся по наследству.       - Без кровного Уизли и родового алтаря, нет. – Подтвердил самые мрачные прогнозы леди майор Свенсен. – Ритуалами поддержать можно пару-тройку лет, но результат будет тот же. То, что Вам от Малфоя перепало завязанное только на взаимных обязательствах – то другое, а эти – кровные, и к земле, и к магии рода насмерть принайтованные.       И, хоть Августа и не считала себя обязанной спасать всех сирых и убогих, но данная ситуация имела в ее глазах большее значение, так как нарушала экологический и магический баланс в сопредельных землях Диколесья.       - Крайние варианты? – Не могла не задать вопрос леди-регент.       - Если только вырезать всех Уизли под корень. – Честно ответил майор.       Ведьма молчала, обдумывая полученную информацию. Тюль на открытых окнах колыхался, донося из сада волны травяных и цветочных запахов. Ланс ждал решения патрона, грея в руках бокал охлажденного каркаде.       - Надо исследовать все варианты, а пока наблюдать, собирать информацию и искать вменяемого Уизли. – Озвучила свой приказ леди Лонгботтом. – Рыжих тараканов придется выселять с насиженного и обгаженного ими места. – И в глазах Августы полыхнул огонь истинного друида, завидев который, Свенсен понял, что приоритет по текущим заказам придется несколько пересмотреть. ***       Раздраконенная воскресными новостями от Ланса, ко вторнику леди слегка подуспокоилась, но все еще бурлила негодованием, что в основном было связано с отсутствием информации по зацепившему ее делу. Явившаяся к окончанию обеда с какой-то просьбой Рия Хьюз, вылетела из столовой, едва заглянув внутрь. Роули проводил девчонку заинтересованным взглядом, а Августа решила, что неплохо бы посидеть среди роз в окружении подрастающего поколения. Выплескивать свое раздражение на, пусть и не слишком понятную, и от этого нервирующую Эву Гойл было контрпродуктивно. Тем более что список животных с пожеланиями к их размещению, та предоставила еще в прошлый четверг. Так что для леди Лонгботтом стало делом принципа прийти на назначенную встречу.       Встреча проходила в расположенной вблизи зверинца просторной беседке, обстановка которой была столь же эксцентрична, как и манера общения хозяйки поместья. Чайный столик был придвинут к опоясывающим полукругом внутренний периметр беседки скамейкам, накрытым мехом диких африканских животных. По крайней мере, среди бахромы покрывал отчетливо угадывались лапы, когти и хвосты, так с подушки, на которую опустилась Августа, свисал хвост слишком похожий на львиный, а леди Эва умостила свой тыл на пятнистую с торчащими по бокам округлыми ушками.       Хозяйка разливала по бокалам охлажденный мятный чай, обильно изливая на гостью информацию о достоинствах, выращиваемых ею фамильяров-низлов. Вслушиваться в торопливую речь, изобилующую не слишком понятными для далекой от химерологии ведьмы терминами и определениями, не все из которых даже звучали по-английски, мешали вопли, доносившиеся из зверинца, перемежающиеся странным скрежетом из закрытой ширмами части беседки. Отхлебнув напиток, леди Лонгботтом зашарила глазами по столику в поиске добавки, что сделает его употребление хотя бы сносным.       - Попробуйте с подогретым молоком. – И леди Гойл пододвинула Августе молочник.       С молоком горечь и острота сгладились, и леди-регент рискнула добавить ложку сахара, надеясь, что с ним данный «чай» станет окончательно приемлем на вкус.       - О нет, – крест-накрест приложила ладошки ко рту эксцентричная особа, – Вы не должны это пить!       Пригубив питье, Августа поняла, что окончательно испортила напиток, и уже занесла палочку, чтобы очистить бокал, когда узкая кисть хозяйки легким движением смахнула тот на пол. Тяжелый резной стакан толстого стекла, упав на деревянные доски пола, не разбился, но содержимое расплескал. Бледно-зеленая лужа, окружившая его, выглядела весьма аккуратно. Без разлетевшихся брызг, она скорее напоминала маленький пруд. К скрежету из-за ширм добавился треск и победоносный многоголосый мявк. Колдовать мадам Лонгботтом раздумала, но и палочку убирать не торопилась.       Из закрытой части беседки к чайному столику просочилась дюжина низлов. До этого Августа видела местную разновидность магических кошек только в зоомагазине, но данные экземпляры показались ей несколько крупноватыми. Кошки окружали гостью, держась на расстоянии, постоянно перемещаясь и меняясь местами, не сводя с нее слишком умных для животных глаз. Из-за ширмы выглянула обезьяна, но тут же спряталась обратно. В породах столь экзотичной живности мадам Лонгботтом не разбиралась, заметив лишь, что почти метровый образец имел излишне развитые передние конечности, чей размах значительно превышал рост.       От мельтешения животных у гостьи зарябило в глазах. Призвав и очистив чарами бокал, леди наполнила его водой и охладила. Медленно цедя ледяную жидкость, Августа пыталась избавиться от послевкусия ядреного «чая», налипшего на нёбо и язык, постепенно возвращая себе хладнокровие и душевное равновесие. Из медитации вырвал голос Эвы:       - Они считают Вас опасной.       - Охотно верю. – Несколько жестче, чем хотела, ответила Августа. – Сейчас я крайне раздражена и не расположена к общению. – Бокал был опустошен и звучно водружен на столик, а леди готовилась откланяться, но ее остановил взволнованный голос хозяйки, что был полон искреннего раскаяния:       - Это я во всем виновата, что неправильно повела себя. – Опустила взгляд долу леди Эва. – На прошлой неделе Вы были так заинтересованы животными, и я подумала, что обсудить мое хобби будет приятной завязкой беседы. Но сегодня Вы пришли такой закрытой, такой тихой, что я растерялась. Горчмятник, тот чай, он расслабляет и позволяет ярче проявить обуревающие чувства. С молоком он безвреден. А сахар в разы усиливает свойства. Низлам я даю его, когда хочу более полно войти в контакт, поэтому они так реагируют, ведь после него всегда следует коррекция поведения. Сейчас они думают, что Вы – мой новый проект и ревнуют. – Тут леди Гойл, замерев на пару секунд, действительно испуганно посмотрела на Августу. – Пожалуйста, не убивайте их!       - Садизмом не страдаю и кошек без причин не мучаю. – Не сдержавшись, повысила голос выведенная из себя ведьма, припечатав слова ударом ладони по столешнице. Кошаки, видя проявление агрессии, выгнули спины и распушили хвосты. Как ни странно, но это охолонило пыл гостьи. – Что предлагаешь?       - Можно zamiritysya na bratine. – Преувеличенно четко и торжественно произнесла Эва явно малопонятные ей самой и абсолютно незнакомые Августе слова. И тут же сбивчиво попыталась описать воинский ритуал, который, после совместного распития напитка из общей чаши сделает сотрапезников этакими соратниками.       В то время, что хозяйка, от волнения мешая слова английского и незнакомого гостье языка, изобилующего шипящими согласными, несла полную чушь, раздражение леди Лонгботтом переплавлялось в злость: «Стать частью эксперимента инфантильного химеролога-недоучки? Да за кого здесь принимают леди древнейшего рода?» И только практики менталистики не дали Августе сорваться и начать орать, а то и вовсе кидаться заклинаниями.       Пока дамы были заняты друг другом и мало обращали внимание на окружение, низлы по одному-двое стали подбираться к зеленоватой луже, понемногу лакая из нее, пока не слизали все до капли.       - Вынуждена откла… – Ледяным тоном начала прощальную речь леди Лонгботтом, но, сделав шаг в сторону выхода, вспомнила о залитом сладкой пакостью поле, и уже занесла палочку, чтобы очистить подол, да так и замерла, глядя на сидящих в ряд низлов, демонстрирующих самые миролюбивые намерения.       - О! – Всплеснула руками Эва. – Они всё поняли! Это же просто чудесно! Теперь надо только проверить реакции и провести тесты… – Вновь зачастила хозяйка, вслух проговаривая новые планы по экспериментам с животными и необходимые изменения в контрольных проверках, попутно конспектируя собственную речь самопишущим пером на пергамент, извлеченный из кармана нарядной юбки.       - Кхм. – Напомнила о своем присутствии регент древнейшего рода, нависнув над чайным столиком, превращенным хозяйкой в письменный.       - Ой, леди. – Испуганно пискнула та. – Простите, простите! Гарфилд предупреждал. Я так виновата перед ним. Теперь ваше отношение к нему поменяется? – И застенчивый взгляд Эвы, скользнув по лицу Августы, уперся в пол. – А ведь я так благодарна… И не могла утерпеть. – Невозможные зелено-карие глаза, полные непролитых слез вновь смотрели на мадам Лонгботтом, на сей раз восхищенно. – Вы такая интересная и так сильно отличаетесь от тех ведьм, с кем мне довелось общаться, что я не удержалась. Я все испортила, да? Опять? Я совсем не умею дружить. – И взгляд хозяйки, как у провинившейся девочки-подростка, уткнулся в сложенные на коленях руки.       Августа смешалась, не понимая, как реагировать на столь неоднозначное поведение пригласившей ее в гости явно неместной и страдающей от одиночества жены британского лорда не самого последнего разлива. «А сама давно ли была такой?» – Ехидно вопросил внутренний голос. Злость была подавлена, но раздражение с примесью зависти еще бередило нервные окончания, грозясь вылиться в банальную перепалку, так что промолчать или перевести беседу на этикетную тему не получилось:       - Вот уж не думала, что для дружбы с Вами в гости надо ходить с безоаром.       - А безоар не поможет, там же молоко. – Индифферентно, явно на автомате, прошелестела Эва.       - А что поможет ускорению выведения этой гадости? – Спросила леди Лонгботтом. То, что обуревавшие ее эмоции искусственно усилены на неопределенное время, Августа поняла, и уже почти не злилась, но избавиться от эффекта хотела, как можно скорее.       - Banya. Но у нас ее нет. – Тем же тоном ответила сконфуженная хозяйка. – Может vodka, но не точно.       Слова были смутно знакомыми, но ассоциации не были связаны с магической Англией. «Точно! Баня – это как сауна, только горячее и с высокой влажностью, а водка – высокоградусный алкогольный напиток. Только напиться и не хватало». Размышляя, чем можно вызвать аналогичный эффект, леди Лонгботтом вспомнила, как недавно Снейпу пришлось лечить перевозбудившегося Саймона Лесли, выхлебавшего треть чаши экспериментального пунша, которую Ксено Лавгуд притащил на юбилей старика Флинта.       - Мне нужно вызвать своего эльфа. – Сказала Августа. И сразу после кивка хозяйки призвала Тинки, затребовав модифицированное бодроперцовое с успокаивающим эффектом.       Пока леди утирала пот и запивала водой ядреное творение гения зельеварения, Эва бросала на нее из-под ресниц виноватые взгляды.       - А теперь объясни мне, как ты дошла до таких методов в поиске друзей. – И леди Лонгботтом весьма неприятно сощурилась. – С самого начала и поподробнее! – Судя по расфокусированному взгляду хозяйки, Августа нечаянно вложила в свой приказ неслабый ментальный посыл.       - У меня никогда не было подруг, – всхлипнула Эва. – До семнадцати лет я жила в лесу с бабкой, не видя других магов. Нас сторонились и не пускали в поселения. Мой род из потомственных стихийных малефиков. – То, что ведьма выговаривалась, выдавая шокирующие родовые тайны, глядя в незастекленное окно, даже не пытаясь отследить реакцию собеседницы, добавило ей очков в глазах леди Лонгботтом.       - Мать, рожая, прокляла меня, бабку и семейный дар. Так и умерла родами. Бабка перевела по крови на себя мое проклятье, потеряв в жизненной силе. Дар мне не достался, но в ученье ни одна школа не взяла, несмотря на заключение колдомедиков-ритуалистов. Бабка умерла, едва мне исполнилось семнадцать, благо оставила распоряжение и письмо пану Лёвски, что преподавал нумерологию в Дурмстранге и согласился за достойное вознаграждение обучить меня своему ремеслу. Ему даже увольняться для этого не пришлось, директриса Бронвик вошла в положение и назначила меня на должность ассистента, предоставив стол и кров.       - Первое время все было неплохо, хотя мне и запрещалось есть за общим столом и лишний раз мелькать перед студентами. Но мне хватало учебы и помощи пану Лёвски. Да и школьная библиотека была весьма обширна. Вот только после Рождества на должность преподавателя ТИ пришла фрау Морзе, что стала пытать меня о семейных знаниях, требуя передать родовые книги для школьной библиотеки. А ведь так нельзя! Мне бабка завещала беречь семейные секреты только для кровной родни. – Почти прокричала пани Эва, раскрасневшись от возмущения, но быстро взяла себя в руки и продолжила спокойным голосом, по мере повествования вновь начиная частить и путаться:       - Я пряталась в своих комнатах и внутреннем дворике. Пан Лёвски закрыл их от фрау Морзе. Но сразу после экзаменов он вдруг засобирался в экспедицию, куда меня не мог взять. Еще и студент пострадал. Он забрался ко мне в спальню и хотел открыть сундук с книгами. А я даже расколдовать его не смогла, порчу бабка накладывала, так и помер в лазарете. Директриса Бронвик вызвала меня и сказала, что замнет дело, если я пойду в ассистенты к фрау Морзе и дам клятву, что буду полностью ей подчиняться. Я ведь топиться шла, когда Гарфилд со мной заговорил.       Тут Эва прервала свой рассказ и вызвала домовика, чтобы подал легкое вино и закуски. Собственноручно разливая по бокалам золотистый напиток, леди Гойл перестала хмуриться и начала улыбаться чему-то своему, личному. А закинув в рот и разжевав горсть виноградин, продолжила уже совсем в другом ключе:       - Он как раз выпускной курс окончил и домой собирался. И не знал, как со мной столковаться, чтобы с собой позвать. До этого мы с ним всего пару раз в библиотеке столкнулись. Он таким обходительным и милым был, что я просто терялась. Я и не думала, что он все видит и все понимает. И готов защищать меня.       Эва замолчала, прикрыв глаза и уйдя в себя, а на ее лицо наползло мечтательное выражение. Августа тоже не спешила нарушать атмосферу ностальгии по юношеской романтике.       - А в Британии, – небрежно бросила леди Гойл, вынырнув из воспоминаний, – меня так и не приняли. Лорды и леди, игравшие на скачках, считали себя равнее равных, и не думали снисходить до общения с женой «конюха», а с ведьмами попроще как-то не задалось.       - И что, за все время не удалось найти кого-то близкого по интересам? – Удивилась Августа.       - А Вам и впрямь интересны нумерология, – прищурившись, парировала светловолосая колдунья, – или животные?       - Исключительно с утилитарной или коммерческой точки зрения. – Не стала лукавить мадам Лонгботтом.       - Моих низлов можно продавать. – Обиженно надула губки пани Эва.       - Будь они обычными, – Августа решила для себя игнорировать странности в манере поведения Эвы Гойл, списав их на недостаточную социализацию леди, и ориентироваться только на смысл слов и поступков, – то после получния лицензии – безусловно. Но они модифицированы, а химерология в маг.Британии сейчас под запретом.       - Гарфилд мне не говорил. – Расстроилась Эва.       - Сбыт можно наладить из-за рубежа. – Постаралась ободрить почти приятельницу леди Августа. – Но сначала нужно убедиться в стабильности спроса и получить патент в гильдии. А это тема не одной беседы. И боюсь, что сегодня я к ней не готова. – Похоже, недавний конфуз с низлами напрягал не только Августу, но и Эву, так как перемена в разговоре была встречена с энтузиазмом. – Вы говорили, что у вас четверо детей?       - Да. – С радостью подхватила новую тему хозяйка. – Старший – Стефан. Заканчивает в этом году Дурмстранг и через десять дней вернется домой. Сильвия с семи лет учится в бурятской школе шаманизма. Она приезжает домой только два раза в год на пару недель в январе и августе. Дар очень сложный и редкий…       И разговор дам зажурчал в привычном для леди их статуса русле: дети, их образование, дары, карьера, брачные перспективы и т.п.       Для Августы леди Гойл открылась как весьма интересный начитанный собеседник, не лишенный широты кругозора, собственного мнения и практичной смекалки. К манере разговора можно было и привыкнуть, а со временем и изменить. Все же социализация посредством этикетного общения на редких великосветских раутах и чтения дамских романов не могла сформировать достаточную опытную базу даже для столь неординарной и интеллектуальной особы как пани Эва. Уже прощаясь, леди Лонгботтом, прикинув в уме, решилась и пригласила мадам Гойл с младшими детьми во вторник в то же время посетить Лонгботтом-лодж, а возможно и остаться на ужин, пообещав приятную компанию, как детей, так и взрослых.       Гарфилд Гойл, с трудом сгибая и разгибая затекшие за время четырехчасового сидения в засаде конечности, покинул свою лежку и поковылял в сторону особняка. Благодарственный ритуал Магии и прародителям сейчас был весьма кстати. За прошедшие годы его супруга трижды решалась завести подруг, и все три раза это заканчивалось скандалом и Конфундусом на дорожку от Гарфилда. То, что с леди Лонгботтом он не справится, лорд сказал жене еще в день ее знакомства с новым деловым партнером, но Эва всю неделю летала по поместью как на крыльях, вдохновленная возможными перспективами, и Гарфилд не смог ей отказать.       Сидя в кустах под скрывающим родовым артефактом, лорд Гойл выжидал момент для вызова эльфа, чтобы эвакуировать допустившую фатальный просчет супругу и уже прощался со свободой и жизнью. Даже если он выживет в противостоянии с леди древнейшего рода друидов, то шанса избежать последствий нападения на гостью он не видел. То, что все обошлось, и леди Августа даже предложила продолжить общение, Гарфилд счел настоящим чудом и планировал ежегодно в этот день возносить хвалу Магии. ***       Итоги азкабанской эскапады разбирали широким составом в Лонгботтом-лодж. Мисс Амбридж вела протокол, задавая тон дискуссии. Руквуд с Лансом пополняли Картотеку. Леди Августа нить за нитью тянула считаные воспоминания узников. Остальные маги и ведьмы до времени выступали в амплуа безмолвных зрителей.       - Выходит, что в Азкабане пособника возрождения Волдеморта нет?! – воскликнула мадам Боунс, вынырнув из последнего слепка памяти.       - Чего еще ждать от прихвостней Света, – проскрипел из своего угла Флинт, – похватали первых попавшихся меченных и успокоились.       - Не все так плохо, – попытался разрядить напряженность Роули, – по имеющимся данным, можно провести доследование как минимум полудюжины дел.       - Это да, – взяла себя в руки глава ДМП, – информация интересная. Спасибо, Августа.       Та лишь мельком кивнула, обозначив, что услышала.       - Но наше дело встало? – вернул в русло главного вопроса дискуссию лорд Аббот.       - Ни в коей мере, – подхватила Долорес, – отсутствие виновного в Азкабане, означает только то, что он есть или был в те годы жив и на свободе.       - И на кого ты намекаешь? – прошипела Амелия Боунс.       Но Долли не смутило столь пристальное внимание главы дознавателей. Уверенная в себе ведьма набирала баллы у своего суверена и симпатизирующего ей лорда Аббота.       - Регулус Блэк – первый из возможных кандидатов, – гордо заявила мисс Амбридж. – Да и Барти-младшего не помешает хорошенько расспросить.       - У Лорда могли быть и неизвестные широкому кругу доверенные сторонники, – почесал затылок, взлохматив обильную шевелюру, Руквуд, – он вообще был склонен к конспирологии и тайным обществам.       - И это тоже, – включилась в обсуждение Августа, – необходимо исследовать возможность самостоятельного «возрождения» из крестража. Если уважаемый Кастелян…       - Естественно, мы, – и желчный старик, не став дослушивать традиционные расшаркивания, со значением поглядел на своего юного протеже, – задействуем все свои ресурсы для поиска информации.       - Понадобится помощь – обращайся, – прогудел лорд Аббот, – у меня неплохие связи зарубежом, да и Барти-старшего пора встряхнуть.       - Тогда я возьму на себя выявление «тайных поклонников» Волдеморта, – поставила точку в дискуссии леди Лонгботтом.       Гости начали собираться по домам, когда ушедшая в себя ближе к окончанию обсуждений мадам Боунс, неожиданно оживилась:       - А как же Сириус Блэк? – выдала она явно вызревший, но не нашедший внятного ответа вопрос. – Бомбарда, пущенная в магглов в состоянии аффекта – не повод сажать в Азкабан!       С Сириусом и впрямь получилось странно и непонятно. Пожирателем смерти он не был. А, судя по сумбурным и смазанным воспоминаниям, до последнего был верен своим друзьям и Дамблдору. Из архивов ДМП и скопированной тюремной картотеки Амелия выяснила, что ни следствия, ни нормального суда (не считать же за него фарс, где единственным вопросом, заданным заключенному, был вопрос о его виновности в смерти друзей) как такового не было. В Азкабане хранились два протокола: о задержании Блэка на маггловской территории и о его помещении, в силу повышенной опасности в Азкабан до дальнейших распоряжений. В архивах ДМП и Аврората не было и того. Решения суда, стенограмма которого была опубликована в «Ежедневном пророке» в архиве Визенгамота не обнаружилось (здесь помог архивариус, боготворивший лорда Аббота). Вместо него там лежало постановление о доследовании с исходящим номером секретариата Визенгамота, но без входящего канцелярии ДМП (то есть, к следователям данный документ так и не дошел). Фактически, признанный обществом наследник древнейшего рода Блэк сидел в Азкабане незаконно, но забрать его оттуда не представлялось возможным, если только он сам или его ближайшие родственники не направят жалобу в Визенгамот.       - Девочка, – вздохнул лорд Аббот, с укоризной глянув на свою крестницу, оторвавшую его от общения с мисс Амбридж, – не уподобляйся Дон Кихоту, воюя с ветряными мельницами. Ты же видела, чьи подписи стоят под протоколами?       Амелия медленно кивнула, уже сама понимая несвоевременность гриффиндорского порыва.       - Дамблдор и его верный пес Муди, – выплюнула Боунс, видя, что публичного признания своей глупости не избежать. Слишком значимо молчал крестный.       - Да, Дамблдор, что как председатель Визенгамота, мог продавить ограниченным составом такое вопиющее решение в отношении единственного наследника древнейшего рода. И не тебе с ним тягаться. Оставь это! – Рыкнул раздосадованный маг и развернулся к выходу, явно не желая продолжать дискуссию о зарвавшемся «мессии Света».       - Поверь, – мягко прихлопнула инстинктивно сжавшуюся в кулак приподнятую над столом руку Амелии Августа Лонгботтом, – за Блэком достаточно преступлений, заслуживающих самого строгого наказания. Но оглашение большинства из них лишь нанесет жертвам и их родственникам новые моральные травмы, да и на репутации может сказаться. – Рыжая ведьма вздохнула. О кобелиной сущности наследника самого влиятельного до недавнего времени рода маг.Британии было известно многим, и перетряхивание его грязного белья наверняка повлечет за собой не один скандал. Так что последующие слова хозяйки дома окончательно примирили главу ДМП со сложившейся ситуацией: – Не вороши прошлое и оставь все как есть. Пусть не по букве, по духу, но закон исполнен.       Последние гости тихо покидали Лонгботтом-лодж. Следующее собрание было назначено через две недели. Всем требовалось время, чтобы переварить полученные данные и наметить планы дальнейших действий.       Оставшись в одиночестве, Августа, стоя у окна Западной гостиной наблюдала затухающий закат и размышляла, насколько правильным для нее будет следование собственному совету, не бередить прошлое. Трижды просмотренный в думосбросе последний и единственный после суда над Блэком разговор Сириуса и Дамблдора оставил после себя гадкое послевкусие. Это воспоминание не было выставлено на всеобщее обозрение, так как не содержало нужной заговорщикам информации. Зацепило леди упоминание редкой для Британии фамилии Нур, да и черты лица мелькавшей в памяти Блэка незнакомой ведьмы были весьма характерны, что говорило о вероятном родстве девушки с новыми вассалами рода Лонгботтом.