Among the sea's salt

Ночь была неспокойной, и заснуть было непросто. Йеджи переоделась в одежду, которую принесла Рюджин. Йеджи была удивлена, что это чистая одежда — она ожидала, что это будет окровавленная одежда какого-нибудь мёртвого мужчины. Рюджин была похожа на человека, который мог бы так поступить, — но она не стала жаловаться. Рубашка из грубой белой ткани была ей великовата, как и шелковый пиджак — Йеджи подозревала, что он принадлежал мертвому капитану французов, — а штаны были мешковаты. Ей нравилось, что они такие. Это помогало замаскировать то, что она женщина. Ее новый наряд был недолговечен, потому что она спала на грязной земле лагеря. Вдобавок к своим спутанным мыслям о другом капитане, Йеджи провела дерьмовую ночь, ворочаясь на грязной, холодной земле. Следовало ожидать, что она проснется, когда солнце будет уже высоко в голубоватом небе, но этого не случилось. Лучи не пробивались сквозь крону ветвей, так что звезде предстоял еще долгий путь. Одежда Йеджи была перепачкана засохшей грязью, в волосах тоже были комочки грязи, но ей было все равно. Гигиена не волновала ее большую часть времени. Рюджин уже проснулась и имела такой же перепачканный грязью вид. Единственным отличием в одежде капитана «Wannabe» были брюки, край которых ей пришлось подвернуть, и рубашка — шёлковая. Этот капитан, должно быть, когда-то поймал хороший улов, чтобы иметь в наличии шёлковые рубашки — на ней была та же зелёная куртка, что и раньше. Та же куртка с той же грязью на ней. — «Почему ты все еще носишь это?» — спросила Йеджи, указывая подбородком на куртку. Рюджин, которая затачивала камнем скимитар, сидя на земле, бросила на нее задумчивый взгляд. — «Потому что это моя любимая», — ответила она через несколько секунд. Йеджи вскинула бровь, но кивнула. Она видела Рюджин в этой куртке уже несколько раз — когда она видела Рюджин проходящей мимо на пирсе, в таверне или где-нибудь еще на Тортуге, Порт-Ройале или любом другом острове, - так что все было логично. — «Если ты хочешь хоть что-то сохранить, тебе придется как можно скорее нанять прислугу, чтобы она постирала ее». Рюджин фыркнула, но потом улыбнулась. Йеджи улыбнулась в ответ — как будто они никогда раньше не пытались убить друг друга — и встала, чтобы съесть манго или кокос. Она была чертовски голодна, так как ничего не ела после манго накануне днем. Она остановилась, вспоминая прошедший день — неужели они с Рюджин действительно уничтожили весь экипаж корабля? Теперь она подозревала, что корабль был пуст, иначе они обе были бы мертвы. Или еще хуже. — «Рюджин,» — странно было называть ее по имени так беззаботно, — «пойдем проверим тот корабль. Мне надоело есть кокосы и манго». — «Какими бы вкусными они ни были, я, конечно, хочу съесть что-нибудь другое», — согласилась Рюджин за ее спиной. — «даже если это черствый хлеб». — она подошла к Йеджи. Но сначала… Йеджи посмотрела вглубь острова: там валялись пятеро парней, от которых нужно было избавиться. Она рассказала об этом Рюджин, и они обе решили позаботиться о них. Они начали с двух последних мертвецов. Они погрузили их в лодку — что было довольно сложно, поскольку мертвый человек весил больше, — наполнили их куртки тяжелыми камнями, отплыли от берега и бросили их в море, где они будут вечность спать с рыбами. Более утомительными были их товарищи. Будучи в глубине острова, они долго тащили их к берегу, но в конце концов и они составили компанию своим товарищам на морском дне. На них не было ничего ценного, кроме пары восьмерок. Солнце достигло зенита, когда Йеджи и Рюджин покончили с ними. Настало время посетить корабль. Итак, оба капитана вернулись на берег. Дул легкий соленый морской бриз, и вода отражала ослепительные блики солнца. Французский корабль все еще был там, зловещий, если знать, что населяло его внутренности. На этот раз Йеджи использовала веревку, чтобы привязать лодку к борту корабля. Нога болела не сильно, но боль была. Скорее всего, ей нужен был шов. Рюджин и она договорились начать проверку снизу-вверх, поэтому они не теряя времени направились в афтеркасл. Предполагаемый капитан все еще находился у подножия лестницы. От него не пахло, но Йеджи было ясно, что он скоро начнет это делать, так как становилось все душнее. Днем опасаться было нечего. Свет проникал сквозь люки, через которые наружу были выведены пушки, освещая весь коридор до самого низа. Двое других парней, устроивших засаду накануне вечером, все еще лежали там, где их настигла смерть — тот, кого Йеджи застрелила, лежал, прислонившись к деревянной скамье, а тот, кого она с яростью пронзила насквозь, все еще стоял посреди коридора со стеклянными глазами, ни на что не обращая внимания, и на деревянных досках виднелась засохшая кровь. Мужчины, которые умерли ночуя в своих каютах, испачкали засохшей кровью рубашки и простыни. Пока там пахло только солью и древесиной, на следующей палубе все было по-другому. В узком коридоре было так много покойников, что вонь смерти была ощутима. Йеджи пришлось приложить немало усилий, чтобы ее не стошнило, а Рюджин издала звук отвращения. Они обе прошли как можно быстрее, направляясь в трюмы. Забавно, что Йеджи обходила трупы, не глядя на них, чтобы не споткнуться. Прихватив лампы, наполненные маслом, капитаны вошли в грязные трюмы. Крысы злобно пищали, когда они проходили через это место. Здесь были десятки бочек. Наполненных ромом, виски, пивом разных сортов, коньяком и вином. У Йеджи пересохло на языке. - ей захотелось выпить. Здесь был и порох. Бочки с темным, смертоносным порохом были сложены у стен, и у Йеджи родилась идея. Но она обсудит эту идею с Рюджин позже. Сейчас ей просто хотелось вынести оттуда как можно больше еды и подышать свежим воздухом. Что касается еды, то здесь был черствый хлеб, твердые рисовые лепешки, соленая рыба и мясо — большая часть двух последних была протухшей или кишащей личинками, но попадались и пригодные к употреблению — и гнилой сыр. В общем, пировать было нечем, чего Йеджи и ожидала заранее. Она привыкла есть и похуже. — «Думаю, эти парни пришли с хорошей охоты», — прокомментировала Рюджин, ее глубокий голос эхом разнесся по трюму. — «Шелк, лён, украшения». — Йеджи подняла жемчужное ожерелье. — свет ламп отразился на его беловатой поверхности. — «Часть мяса не протухла, что указывает на то, что оно было взято с другого корабля, или что они отплыли не так давно». — «Я думаю, они возвращались на свою базу, но, увидев надвигающийся шторм, решили укрыться на острове», — предположила Рюджин. — «Они должны были рискнуть», — сказала Йеджи со смехом, который поддержала Рюджин. После некоторого обсуждения капитаны решили взять с собой на главную палубу в переметных сумках всю «хорошую» еду, шелка и украшения, а также как можно больше алкоголя в бутылках. Когда все было надежно уложено в капитанской каюте, они обыскали остальную часть корабля в поисках денег. В том числе обыскали мертвых и их комнаты. В конце концов, вдвоем им удалось собрать много восьмерок, серебряных монет, несколько золотых монет и даже фунты стерлингов! Это не считая необработанной стоимости награбленного. После нескольких переходов между трюмами и капитанской каютой, сопровождавшихся периодическими одышками — постоянные подъемы и спуски с переметными сумками утомляли даже самых выносливых, — дополняющих скрипом корабельной конструкции, Йеджи решила, что они закончили. Пол каюты был завален переметными сумками, а в сундуках — пустых от одежды и прочих безделушек — бутылки с алкоголем звенели друг о друга. — «Половина на половину», — предложила Йеджи, когда они отделили монеты друг от друга. Рюджин открыла рот, собираясь возразить, но Йеджи повторила более твердо. — «Половина на половину». — «Скольких ты убила?» — спросила Рюджин, складывая руки в знак неповиновения. — «Достаточно, чтобы сохранить тебе жизнь!» — воскликнула Йеджи, положив руки на бедра. Ради Будды! Вдруг угрюмый жест Рюджин исчез, сменившись забавной улыбкой. — «Просто шучу», — сказала она. — «половина на половину.» — она начала поднимать свою часть. Йеджи уставилась на нее и нахмурилась, поняв, что почувствовала искру веселья внутри себя. «Пока мы здесь, я могу позволить себе смеяться над ее шутками», — сказала она себе. — «а потом я воткну свою саблю ей в ребра». Действительно ли она это сделает? С каждой насмешливой улыбкой, которой они обменивались, Йеджи чувствовала, что может оставить в прошлом тот факт, что Рюджин потопила ее первый корабль. Только если Рюджин больше никогда не будет с ней связываться. Увидев бутылки с ромом, Йеджи схватила парочку, набила переметную сумку рисовыми лепешками и спустилась на палубу, чтобы найти стул. — «Что ты делаешь?» — спросила Рюджин, наблюдая, как Йеджи ставит стул на палубе. — «Слежу за другим кораблем», — ответила Йеджи, садясь. Она выдохнула с облегчением, когда смогла расслабить ноги. Она почувствовала взгляд Рюджин на своем затылке, а затем услышала шаги. Через несколько минут Рюджин сидела рядом с ней на своем стуле. — «Четыре глаза лучше, чем два», — сказала она, как будто ей нужно было убедить Йеджи. Йеджи не нуждалась в этом — ей было до безумия скучно, если бы она осталась одна. Она вытащила ножом пробку из бутылки и сделала хороший глоток. Ром обжег, и Йеджи кивнула. Как же она по нему скучала! Им потребовалось много времени, чтобы поднять переметные сумки, но Солнце, желтый шар в голубом небе, еще долго будет светить. Йеджи откусила рисовую лепешку. Она была твердой, но хуже уже некуда. В сочетании с ромом это было вполне приемлемо. Йеджи быстро наскучил бесконечный, пустой горизонт. Море было спокойным, но кораблей не было видно. Она проклинала себя за то, что не взяла с собой подзорную трубу, которую взяла у парня на острове, но заметила, что у Рюджин была такая же. Хорошо. — «Так,» — сказала Йеджи, утомленная молчанием, — «твой отец был браконьером?». — «Отец и мать», — ответила Рюджин, откинувшись на стуле. Она откусила кусок хлеба и продолжила говорить с набитым ртом. — «они оба были очень хороши. Солдаты никогда не ловили их, потому что они охотились в безлюдных местах и знали схему дежурств. Так было до тех пор, пока однажды король не усилил охрану лесов. Стало очень трудно охотиться на оленей и белок, и однажды их чуть не поймали». — она поднесла бутылку к губам, а затем вытерла рот рукавом. — «Оттуда они отправились на посев». — «Как у меня. Вроде того», — прокомментировала Йеджи, откинувшись на стул с низкой спинкой. — «Вроде того?» Йеджи кивнула, не зная, видит ли ее другая женщина. — «Моя мать была или есть фермершей. Я не знаю, жива ли она еще. Я не видела ее по крайней мере восемь лет». — Йеджи вздохнула и попыталась вызвать в памяти лицо своей матери, но не смогла. Она помнила, что оно было круглым, но не более. — «В общем, она фермерша, и мой отец был фермером до моего рождения. Потом он стал пиратом и вернулся домой, когда мне исполнилось десять лет». — Йеджи издала смешок. — «Он напугал меня до смерти, когда появился на ферме. Его лицо было грубым, покрытым шрамами и постаревшим. С того дня, как он появился, я постоянно слышала, как он говорил моей матери, что им больше не нужно работать, но она не слушала. Она вообще избегала его, когда только могла». — она сделала жест рукой, в которой сжимала рисовую лепешку. — «Ну, однажды я узнала, что мой отец был пиратом и что после успешного набега он бросил это дело и вернулся домой, нагруженный деньгами». — «Я уже представляю, как твоя мать переживала», — сказала Рюджин, когда Йеджи переводила дух. — «Если бы о твоем отце узнали, его бы повесили, а твою семью постигло бы бесчестье». Йеджи снова кивнула в знак согласия. В пятнадцать лет ей было несложно это расшифровать. — «Я попросила его рассказать мне о его «работе», — продолжила Йеджи. — «он согласился, и видя мой восторг, рассказывал все больше и больше. Он избегал, я уверена, более грубых тем. Наверное, чтобы я не думала о нем как о чудовище. Но учитывая то, что я сделала, он должен был им быть. Он не был хорошим человеком». — «Если мы не…» — пробормотала Рюджин, и Йеджи поняла, что это так. — «Он пытался убедить меня не вмешиваться, но я не слушала. Видя мое упрямство, он решил научить меня кое-чему в этом деле. Как связать линию, стратегии перехвата кораблей, убеждению, мошенничеству, вымогательству…» — Йеджи подпрыгнула на стуле, ища другую позицию. — «Когда он умер, я решила уйти из дома и подняться на борт. Я сделала это потому что, когда он вернулся из этой жизни, мы жили так, словно были королями и королевами, хотя моя мать настаивала на работе. Когда я попробовала эту жизнь, полную вкусной еды, всевозможных соков, целые дни отдыха, мне захотелось большего. Я притворялась мальчиком под именем Хенджин, пока не оказалась на Карибах. И там…» — «Ты начала подниматься», — вмешалась Рюджин, как будто пересказывая что-то. Однако больше она ничего не добавила. Йеджи нахмурилась и выпила. Как это было странно. Как будто Рюджин что-то знала о ней. Но это было лишь её воображение: у Рюджин были свои собственные мысли. — «Да, более или менее», — закончила Йеджи, озадаченная вмешательством Рюджин. — «А ты тоже считаешь, что лучше бороздить моря, чем всю жизнь пахать землю?» Тон был шутливым, но Йеджи повернулась и посмотрела на нее, ошеломленная. Она прикоснулась языком к щели, где раньше был зуб. — «Именно», — ответила она. Рюджин посмотрела на нее и кивнула сама себе. — «Как и я», — тихо сказала она. — «Я почувствовала вкус той жизни, полной плугов, мачете для срезания сорняков и часов под солнцем, и поняла, что ни за что не хочу так жить. «Я лучше умру с мечом, воткнутым в брюхо, чем с мотыгой в руке», — так я сказала, прежде чем подошла к первому попавшемуся неприглядному кораблю». Йеджи покачала головой и вернулась к созерцанию моря. Еще одна вещь, которую она разделяла с Рюджин, хотя это и было предысторией многих пиратов. Но это было то, что они разделяли, в конце концов. — «Женщины из настолько бедных семей, что у них даже нет фамилий», — прокомментировала Йеджи. — «Верно.» Они были не единственными. Насколько Йеджи знала, Юна, Чонгук, Джихё и другие ее соотечественники происходили из крестьянских семей, у которых не было денег, чтобы купить фамилию. Джису нет. Ее звали Чхве, и она происходила из благородной семьи, впавшей в немилость. Но там, на просторах Карибского моря, все были королями и королевами. Все они жили лучше, чем многие дворяне и им не приходилось для этого работать. Эта мысль всегда вызывала улыбку на лице Йеджи. Впрочем, Рюджин тянуло на сторону желания почувствовать безумие поединка. «Наверное, это же желание ощутить сильные эмоции, заставляет её участвовать в дуэли с пиратами Жёлтого моря», — подумала Йеджи. Разговор об отце напомнил Йеджи об украшенной драгоценными камнями трубке, которую ей подарил отец. Рюджин присвоила ее себе. Она осторожно взглянула на куртку другого капитана. Она не увидела никаких угловатых выпуклостей, указывающих на длинный предмет. — «Проклятье», — с грустью подумала она. — «неужели она потеряла ее?» — она не собиралась спрашивать Рюджин, была ли она у нее. Йеджи не испытывала сейчас неприязни к Рюджин — не так уж сильно, — но Йеджи не опустилась бы до того, чтобы попросить ее вернуть трубку. Йеджи будет скучать по этой трубке, даже если она почти не курит. Мало-помалу Солнце опустилось и ударило их прямо в лицо. Когда наступил этот момент, они развернули стулья лицом к острову. Он был очень большим и красивым. Йеджи подумала, увидят ли его так же ее «товарищи» с «Dalla Dalla», когда она бросит их всех туда. Йеджи поморщилась — она не могла этого сделать, ведь тогда ей не с кем будет плыть. В наступившей темноте Йеджи вспомнила об идее, которая пришла ей в голову раньше, когда она смотрела на бочки с порохом. — «Рюджин,» — сказала она, — «давай взорвем эту штуку.» Рюджин, которая пила уже вторую бутылку рома, поперхнулась и начала сильно кашлять. — «Что за дерьмо?» — спросила она между приступами кашля. — «Ты с ума сошла?» Спутанные, грязные прядки Йеджи качнулись, когда она кивнула головой. — «Дым будет отличным сигналом для других кораблей», — возразила она. — «один из них должен будет приплыть, чтобы посмотреть, что происходит. И это избавит нас от этого дерьмового острова». — «В этом-то и проблема, женщина!» — воскликнула Рюджин, поворачиваясь к ней. — «Что если у этих парней есть друзья? Что, если мы привлечем чертовых испанцев или высокомерных англичан?» Йеджи повернулась лицом к Рюджин и улыбнулась. Ухмылка. — «Боишься, Разрушительница мачт?» Глаза Рюджин расширились, как будто ей дали пощечину. Она молча смотрела на Йеджи — и Йеджи снова подумала, что она красивая — с задумчивым видом и, в конце концов кивнула. — «Хорошо, Разрушительница торговцев», — согласилась она. — «мы должны рискнуть, потому что у меня такое чувство, что с подонками, которых мы взяли в экипажи, что-то случилось». Эту мысль Йеджи обдумывала раньше, и, похоже, она была верной. Что-то должно было случиться с Джису и другими придурками, если они до сих пор не вернулись за ними. Может быть, они попали в шторм, как накануне, например, или… Она тихонько покачала головой, не в силах придумать что-то еще. Лучше всего, если их спасет другой корабль. — «Но завтра», — добавила Рюджин, подняв палец. — «сейчас уже слишком поздно». Сумерки только начинались, но нижние палубы уже наверняка погрузились во тьму, поэтому Йеджи согласилась отдохнуть остаток седьмого дня рядом с Разрушительницей мачт. Рюджин. — «Я видела игру в кости в капитанской каюте», — сказала Йеджи, меняя тему разговора. — «ты умеешь играть, Разрушительница мачт?» — «Приятель,» — как будто обидевшись, ответила Рюджин, — «конечно, умею. Возьми их с собой, чтобы я могла тебя побить». Так вот о чем думала Рюджин, да? Йеджи покажет ей, насколько ей повезло.

<*>

Вскоре последовали крики и проклятия, когда кто-то из двоих проигрывал. Последнее, к сожалению, часто случалось с Йеджи. Рюджин была дьявольски хороша в игре. — «Скажи мне, Разрушительница торговцев,» — сказала однажды Рюджин, встряхивая чашку с костями, — «знаешь ли ты, что в Чеджу меня называют «Рю-ддон»?». — «О, нет,» — простонала Йеджи в отчаянии. *Королева игр Рюджин* было самым подходящим переводом для этого титула. — «О, да», — насмешливо хихикнула Рюджин, бросая кости. Игра заключалась в том, чтобы встряхнуть пару обычных игральных костей и подсчитать число, выпавшее на них. Каждый участник делал это три раза, и в итоге побеждал тот, у кого было больше очков. У Рюджин выпали две шестерки. И это был ее последний ход. — «Шторм заберет тебя!» — ругалась на нее Йеджи, бросая шляпу на палубу. Не стоило даже бросать кости: победить Рюджин было невозможно. По крайней мере, в этом раунде. Рюджин разразилась заливистым смехом, глядя Йеджи прямо в глаза. В глазах Рюджин сверкала насмешка, да такая, что выводила Йеджи из себя. — «Это еще не конец», — огрызнулась Йеджи. — «Снова.» — «Как пожелаешь». Оскорбления в адрес матери друг друга звучали еще долго, реакция подпитывалась огромным количеством виски, которое они обе выпили. Даже ночь не остановила их, и они продолжали играть при свете масляной лампы, которая раскачивалась в такт движению корабля. Когда они уже не могли стоять на ногах, Йеджи решила отправиться спать в капитанскую каюту. Ей так не хватало сна в чем-то похожем на кровать. Рюджин заняла гамак, и оба капитана продолжали переговариваться короткими фразами, пока на корабле не воцарилась тишина. — «Если тебе понадобится помощь в растирании ягодиц, дай мне знать. Что за бе…» — «Спи, трижды проклятая женщина». — «Хе, хе, хе».

<*>

Йеджи очнулась от туманов сна ранним утром, судя по мрачной атмосфере и свинцовому небу. Голова болела от похмелья, но она так привыкла к подобным подъемам — в открытом море пьют много алкоголя, потому что пресная вода быстро кончается, а та, что не кончается, гниет, — что не обращала на это внимания. Она разбудила Рюджин пинком и слышала ее ворчание даже после того, как вышла из каюты. Море было спокойным, и Йеджи размышляла об этом, когда рядом с ней появилась Рюджин, взъерошенная и хмурая. Она ударила Йеджи по плечу и пробормотала. — «Иди разбуди пинком свою чертову мать. Ты, говнюк». Йеджи откинула голову назад и рассмеялась до слез, но Рюджин продолжала хмуриться. В конце концов, она все же улыбнулась. Первым делом они перевезли на берег все вещи, хранившиеся в капитанской каюте. С корабля сняли все, что могло представлять определенную ценность, или даже не очень — короче говоря, они забрали очень много вещей. — «Ааа, положи этот ящик на пол… О, черт! Положи его, Рюджин! Не кидай его на меня!» — «Ты знаешь, как мне лень все время подниматься и спускаться, Йеджи-а?» — «В следующий раз я помогу тебе спуститься пинком под зад!» К тому времени, как они закончили, на берегу были свалены десятки переметных сумок и десятки бутылок с алкоголем. Руки Йеджи были напряжены от гребли, и не помогало то, что волна была неподатливой. Как раз когда Йеджи повернулась к кораблю, готовая осуществить свой план, начал моросить дождь. Йеджи поджала губы и сердито фыркнула. Словно боги услышали ее, морось превратилась в дождь, достойный своего названия. — «Что за дерьмо», — прокомментировала Рюджин. Йеджи снова фыркнула. — «Спасибо, с твоей стороны это было совершенно очевидно.» — «Проваливай.» — «Это ты проваливай.» Дождь не прекращался весь день.

<*>

Наступил рассвет девятого дня, действительно яркий. Старый друг по имени похмелье пожелал доброго утра Йеджи, которая рано проснулась. Она решила спать на острове — Рюджин сделала то же самое, — там было прохладнее. К тому же, каюты всегда были герметичными. Она разбудила Рюджин так же, как и накануне, только на этот раз облила ее лицо струей коньяка. Рюджин задыхаясь сплюнула и резко села. — «Что?!» — протянула она, оглядываясь по сторонам. — «В чем дело?!» — «Ничего», — ответила Йеджи, ее голос звучал сдавленно от усилия сдержать смех в животе. Идиотское лицо Рюджин вывело её из себя, и она разразилась смехом из глубины живота. — «Будь ты проклята!» — Рюджин выхватила пистолет и выстрелила в землю возле ног Йеджи. Йеджи выругалась, подпрыгивая на месте. В ушах звенело, и даже тогда она услышала, как замолчали дикие животные. — «Черт! Сумасшедшая сука!» — вскрикнула она. Настала очередь Рюджин искренне смеяться от души. День был солнечный — было еще очень рано, — когда они привели план в действие. Взяв переметные сумки и пустые бутылки, Йеджи и Рюджин спустились в трюмы. Гнилой запах в коридоре был еще хуже, чем тогда, но Йеджи не стошнило. Рюджин тоже не тошнило. Когда проводишь недели в море, привыкаешь к очень тошнотворным запахам, а вонь мертвецов была не намного хуже других. В трюме Йеджи наполнила переметные сумки порохом, а заодно и бутылки. С нижних уровней она проложила пороховой след до самой батареи, посыпая абсолютно все: каюты, коридоры, за лестницами, на досках лестниц, под пушками… Даже самая маленькая щель была заполнена порохом. Даже на местах где была битва был нанесен щедрый слой этого смертоносного черного пороха, за который погибло столько людей. Благодаря помощи Рюджин, Солнце не успело миновать зенит, когда они встретились на главной палубе. Сапоги Рюджин хрустели, когда она наступала на прилипший к подошвам порошок. Подол ее брюк и зеленой куртки тоже были черными, и Йеджи была в таком же состоянии. — «Готово», — доложила Рюджин. Она почесала голову, откуда что-то вытащила. — секунду она размышляла, прежде чем избавиться от этого. Скорее всего вши. — «Теперь?» Йеджи улыбнулась. — «Теперь начинается самое интересное».

<*>

Даже несмотря на то, что порох был потрачен впустую, полдюжины бочек все еще были заполнены до краев. Йеджи схватила молоток, который она взяла из ящика с инструментами плотника, и ударила им по дереву. Треск лопнувшей древесины эхом разнесся по трюму, и порох начал высыпаться из отверстия, как кровь из раны. Йеджи бросила еще один молоток Рюджин, которая поймала его на лету и подражала ее действиям. Капитан «Wannabe» разбивала бочки с детской ухмылкой на лице, и Йеджи не могла отделаться от мысли, что Рюджин сошла с ума. Но разве она не разговаривала и не шутила с женщиной, которая неоднократно пыталась проткнуть ее, как свинью? Когда Йеджи снова поднялась на поверхность корабля, до полудня оставалось несколько часов. Она не собиралась спускаться обратно. Как только лодка была закреплена для быстрого бегства, Йеджи спросила Рюджин: как, черт возьми, они собираются взорвать корабль с собой. — «Это твой план, а ты не знаешь?» — с усмешкой спросила Рюджин. Йеджи покраснела. — «Дай мне несколько чертовых идей!» — потребовала она твердым голосом. Рюджин бросила на нее забавный взгляд, затем взяла лампу, зажгла ее и направилась в капитанскую каюту. Оказавшись у двери, она швырнула лампу на пол, поджигая доски. — «Выпотрошенная рыба» — Йеджи отпрыгнула в сторону. — «Ты!» — «Сумасшедшая, я знаю», — бесстрастно закончила Рюджин, но улыбнулась, как будто услышала шутку. — «Мне говорили это несколько раз. Ты, особенно». Захватив еще одну лампу, Рюджин направилась к лестнице, ведущей на нижние палубы. Йеджи, которая уже собиралась уходить, нахмурившись последовала за ней. — «Я думаю, что истории с каютой достаточно…», — начала она, но замолчала, когда разбушевавшаяся Рюджин бросила лампу вниз по лестнице. Рядом с проклятым порохом. — «Черт побери, Разрушительница мачт!» — вскрикнула она. Рюджин разразилась смехом, побежав к перилам, и Йеджи не отставала. На самом деле, ей не хватило совсем немного, чтобы нырнуть головой в море, но она сохранила спокойствие и забралась в лодку. Она гребла так, словно от этого зависела её жизнь, снова и снова проклиная родителей Рюджин, пока Рюджин смеялась над ней. Оказавшись на берегу, Йеджи опустилась на песок, громко фыркнув от облегчения и усталости. — «В любом случае, чтобы он взорвался, нужно какое-то время!» — весело отмахнулась Рюджин, как будто она и не была близка к тому, чтобы разнести их обеих на куски. — «Сумасшедшая», — пробормотала Йеджи. — «Сумасшедшая. Конечно нет, это не займет много времени!» — «Чья это была оригинальная идея, а? Чья?» — дразняще повторила Рюджин. Йеджи многозначительно посмотрела на нее, взяла бутылку виски и сделала долгий глоток. Она поморщилась — на вкус это было как моча. Она выпила еще. Она решила, что прежде чем напиться, она хочет избавиться от проклятой грязи. Поэтому она поставила бутылку на место, оставила треуголку на песке, встала, сняла с себя все — кроме повязки, закрывавшей грудь и нижнего белья — и вошла в воду. Слава богам, она была не холодной. Рюджин на мгновение остановилась — она рылась Будда-знает-зачем в переметных сумках, — несколько секунд смотрела на нее — дольше, чем обычно, — покачала головой и пошла по своим делам. Йеджи сделала вид, что ничего не заметила, закрыла лицо волосами и принялась смывать грязь, — но она думала об этой реакции все время, пока мылась. Тем временем на палубе неизвестного корабля начало разгораться пламя. Зная французов, можно было предположить, что это одно из тех непроизносимых названий. К чему издавать звуки носом, когда говоришь? Йеджи не понимала. Она тщательно вымыла волосы, грубо вытаскивая локоны, затвердевшие от засохшей грязи. Она корчилась и что-то бормотала, но грязь все же удалось смыть. Вода попала в раны, полученные после ночной вылазки, раздражая их, от чего она скрипела зубами. Бывало и хуже. Когда все было готово, она вылезла из воды и порылась в сундуках с одеждой. Она выбрала шелковую рубашку — она помогала противостоять бескомпромиссному тропическому Солнцу, — кожаные штаны свободного покроя, которые были великоваты и мешковаты, куртку блекло-голубого цвета и мужское белье. Она отнесла одежду вглубь острова, в свой лагерь с неправильным названием, и переоделась только тогда, когда убедилась в том, что Рюджин внезапно не появится. Йеджи начала размышлять над реакцией Рюджин. То, как она распахнула глаза… Возможно ли, что Рюджин понравилось то, что она увидела? Это было бы странно. Не исключено — многие пираты утверждали, что любят одну женщину, а потом спали с другой, — но почти. Нет, Йеджи была уверена, что неправильно истолковала жесты другого капитана. Киты взлетят в воздух, прежде чем Рюджин подумает о Йеджи в таком ключе. Прошло несколько месяцев с тех пор, как она спала с женщиной, и она это заметила. «И ты прекрасно знаешь, почему это так», — насмешливо отозвался внутренний голос. Йеджи раздраженно подавила голос и яростно покачала головой. Нет! Она не собиралась думать о причине! Лучше бы она порезала себе пальцы ржавой бритвой! Не имея ничего, чем можно было бы заменить ткань, прикрывающую ее грудь, Йеджи оставила прежнюю. Закончив одеваться, она почесала между грудей. — мокрая ткань сильно зудела. Она огляделась, размышляя чем ей заняться, пока корабль не взорвется. Это было недолго. Она решила поискать манго к выпивке и хлебу.

<*>

Йеджи и не подозревала, что несет на пляж переметную сумку, полную манго, пока не оказалась там. Она фыркнула. Она принесла Рюджин фрукты, даже не подумав об этом. Она заметила, что в Рюджин что-то изменилось, и вскоре определила, что именно: капитан сменила штаны и рубашку, а ее волосы больше не были растрепанными и грязными. На ней была все та же грязно-зеленая куртка, которая в некоторых местах выглядела совсем не зеленой. «Она приняла ванну, а я это пропустила», — неожиданно подумала Йеджи, потрогав щель, где раньше был зуб. Ей захотелось закричать от этой странной мысли. Пламя охватило капитанскую каюту, горели паруса. Фок-мачта рухнула и наполовину запуталась в такелаже. Это было похоже на большой факел, который светился даже на Солнце. В удивлении Йеджи села на песок. Она могла видеть рябь, вызванную жаром. Она потуже натянула свою треуголку, чтобы она не слетела и наблюдала за зрелищем, держа в одной руке бутылку, в другой — спелое манго. Рюджин вскоре села рядом с ней, на более близком расстоянии, чем в прошлые разы. Она больше не выглядела так, будто на страже рядом с Йеджи. — «Почему он не взрывается?» — сказала Рюджин, нахмурившись. — «Не знаю», — ответила Йеджи, — «И я не стану приближаться к нему, чтобы выяснить это». Рюджин коротко посмеялась. — «Хех, и подумать только, раньше ты была напугана до чертиков». Йеджи закатила глаза и прикоснулась языком к щели между зубами. — «Это не страх, это здравый смысл», — ответила Йеджи. — «Ты пират, женщина,» — заметила Рюджин. — «если бы у тебя был здравый смысл, ты бы пахала поля или была служанкой». — она почесала свой кривой нос. Йеджи покачала головой и откусила кусочек манго. Оно было сладким. — «Ни за что», — ответила она. — «Только скучные люди готовы вести такую жизнь», — приговаривала она. Рюджин хмыкнула, но Йеджи не знала, было ли это согласие или она задумалась. — «Да», — тихо сказала Рюджин через некоторое время, — «И ты не скучный человек». Йеджи остановила бутылку на полпути к губам. Это был комплимент? От Рюджин, Разрушительницы мачт? Йеджи уставилась на желтое пламя вдалеке. Скучный человек не стал бы провоцировать такое. — «Ты тоже не скучная, Рюджин». И Йеджи действительно верила в это. Рюджин была сумасшедшей, которая нападала на других пиратов — Йеджи не совсем понимала это — по собственной воле, человеком, который без провокации потопил первый корабль Йеджи, и все время была как рыба в штанах — по крайней мере, так было с Йеджи до прибытия на остров — но она не была скучной. На пляже поселилась уютная тишина, нарушаемая лишь плеском волн и тихими щебетаниями птиц. — «Нет, но если серьезно,» — некоторое время спустя, озадаченно сказала Йеджи. — «мне кажется странным, что он не взорва…» Корабль разлетелся с громовым взрывом. Осколки, куски корпуса и обломки разлетелись в разные стороны, образуя столбы воды, рухнув в море. Рюджин рядом с ней вздохнула, и Йеджи не могла не вздохнуть в ответ — не каждый день выпадает шанс увидеть, как взрывается корабль! Йеджи медленно повернула голову, и Рюджин сделала то же самое. Они разразились смехом и звякнули бутылками, создавая хрустальный звон. После этого они смотрели на огромный костер и болтали. Это был последний сценарий, который Йеджи могла себе представить, но он не был неприятным. Совсем не неприятно.

<*>

Корабль все горел и горел, его дым образовывал темное облако наверху. — «Наверняка кто-нибудь это увидит», — прокомментировала Рюджин, указывая на черный дым, поднимающийся спиралью в чистое небо. Еда состояла из черствого хлеба, сыра, который — чудом, — оказался вкусным, и мяса, которое они приготовили на печи, принесенной с корабля накануне. После этого Йеджи пошла вдоль берега, прихватив с собой бурдюк с кислым пивом и несколько манго, которые положила в переметную сумку. Рюджин, в свою очередь, пошла в противоположном направлении. Так им открывался более широкий вид на море. Их целью было быть готовыми к появлению корабля. Была середина дня. Йеджи дошла до скалы, которую она видела в первый день своего похода. Оттуда она пошла дальше, поедая манго и рассматривая океан в подзорную трубу. Местом встречи стало место, где была сложена собранная добыча, где Рюджин и она обменялись отчетом — я ничего не видела, я тоже — и вернулись к началу. Так они продолжали в течение часа, пока… — «ЙЕДЖИ!» — крикнула Рюджин. — «ЙЕДЖИ! ИДИ СЮДА!» «У нее отличный голос для крика», — подумала Йеджи, побежав к месту встречи. Это было неудивительно. Если ты не мог быть услышан над грохотом пушек и криками, то можно было и не бегать за капитаном. Йеджи поняла причину волнения Рюджин задолго до встречи с ней. Миновав изгиб острова, она увидела что-то вдалеке. Она замедлила шаг и поднесла подзорную трубу к глазам. Неожиданно приближался корабль. Хотя она не могла сказать, что это за корабль. Йеджи заметно расслабилась, когда увидела развевающийся флаг. Флаг британского королевского флота. — «Они англичане!» — воскликнула Йеджи, присоединившись к Рюджин. Рюджин опустила старую двууголку и посмотрела на корабль вдалеке, прежде чем ответить. — «И это хорошо или плохо?» — спросила она, наклонив голову на бок. — «Отлично», — бодро ответила Йеджи. — «Если бы они были французами, то, возможно, узнали бы сожженный корабль, потому что я уверена, что он украден у французских торговцев, и было бы невозможно убедить их, что они пираты, а не торговцы». — Йеджи проверила свою одежду, чтобы убедиться, что она выглядит прилично. — «Кроме того, наверное, им бы тоже не понравилось терять французских пиратов…» — «Потому что они притесняют англичан и испанцев», — перебила ее Рюджин, кивнув. — «Понятно. А если бы это были испанцы…» — «Они бы наверняка узнали меня», — мрачно сказала Йеджи. — «Их торговцы, должно быть уже ненавидят меня, и это не помогает иметь такие… узнаваемые черты лица». — в частности, ее глаза сильно отличались от многих других, ее разрез глаз был как у орла. — «Я никогда не нападаю на их корабли, так что это идеальный вариант». — она посмотрела на Рюджин. — «Как твой английский?» Рюджин пожала плечами, глядя в подзорную трубу. — «Я знаю, как сказать «твоя мать — жирная козло-целовальщица», — сказала она. Йеджи смеялась до тех пор, пока на ее глаза не навернулись слезы. — «Ах… ах… Святой Будда,» — прохрипела она, с трудом переводя дыхание, согнувшись над животом. — «это не принесет нам много пользы». — ее голос был высоким от сильного смеха. — «Я просто шучу», — сказала Рюджин, которая смотрела на нее, пока Йеджи корчилась от смеха. — «То есть я знаю, как это сказать, но я знаю и другие слова. Много других слов». — «Ну, хорошо», — кивнула Йеджи, вернув себе самообладание. — «Джису научила меня довольно многому на этом языке. Благородным вещам. Позволь мне говорить, а если тебя спросят, отвечай так, как будто ты едва можешь говорить». — «Значит, они будут нам доверять и думать, что мы их не понимаем?» — предположила Рюджин. — «Отлично.» — она неожиданно протянула руку Йеджи. — «Меня зовут Джоанна». Йеджи понимающе улыбнулась и пожала ей руку. — «Я Люси».

<*>

— «Мы что, играем в невинность?» — спросила Рюджин через некоторое время. Судя по тому, как она возилась с петлей на ножнах скимитара, ей не слишком нравилась эта идея. Йеджи исказила лицо. Две женщины в одиночестве на острове привлекали внимание, но две женщины с мечами, как и любой мужчина, привлекали его еще больше. Однако Йеджи совсем не нравилась идея остаться без меча. Нарака, чтобы добиться своего, она обратилась бы к своей женственности. Наличие груди было полезно для многих вещей. — «Думаю, да», — согласилась она. — «будет лучше, если мы снимем это». — она постучала по кожаным ножнам. Сказав это, она повернулась и спокойно пошла в джунгли. Пройдет около часа, прежде чем корабль подойдет достаточно близко, чтобы спустить лодку и добраться до берега. — «А?» — позади нее раздался растерянный голос Рюджин. — «Куда ты идешь?» — «Чтобы избавиться от моей сабли», — ответила Йеджи, повысив голос. Вскоре после этого Рюджин догнала ее и встала рядом с ней. Она бросила на Йеджи любопытный взгляд, но вопросов больше не задавала. Достигнув высоты лагеря, Йеджи огляделась вокруг что-то ищя. Она прищелкнула языком, когда заметила это. Она подошла к манговому дереву, росшему в нескольких шагах в джунглях от лагеря. Это было гигантское дерево, зеленоватое и усыпанное желтоватыми, а кое-где еще зелеными манго. Йеджи с шепчущим звуком выхватила саблю и сильно вонзила ее в кору. Она была погружена всего на пару дюймов, но этого было достаточно, чтобы даже самый сильный ветер не смог вырвать ее. — «Посмотрим, какую историю придумает следующий человек, который здесь высадится», — весело заметила она, снимая кожаные ножны и бросая их на землю, усыпанную опавшими листьями. У нее остался только кинжал. Она взглянула на Рюджин, которая несколько секунд смотрела на нее, приподняв бровь. В конце концов, она рассмеялась, обнажив скимитар. Рядом с саблей Йеджи она вырезала на дереве несколько слов. Йеджи закатила глаза, когда она закончила. — «Кто бы не прочитал это, он идиот», — прочитала она вслух. — «Представь себе того, кто сумеет это расшифровать», — рассмеялась Рюджин. — «Представь, как он будет потеть, переводя каждое слово, чтобы в конце получилась такая чепуха». Все еще смеясь, она вонзила клинок в то же дерево, который находился всего в футе или двух от сабли Йеджи. — «Не могу дождаться, когда эта история распространится», — сказала Рюджин, повернувшись к ней. Йеджи покачала головой и засмеялась. Они обе вернулись на пляж, собирая воедино историю, которую они расскажут тому, кто высадится на острове.

<*>

— «Итак…», — сказал стоящий перед ними мужчина в сопровождении двух других. Их царственная осанка, а также мечи, висевшие на поясе, и британский флаг, вышитый на боку их красных парадных мундиров, указывали на то, что они морские пехотинцы. — «Почему этот корабль -» он указал на то, что осталось от некогда французского корабля. — «горит?». Йеджи все прекрасно понимала, но делала вид, что внимательно следит за его жестами. Она вздохнула, прямая как тростинка, но не выглядящая напряженной. — «Они…», — ее акцент не был сильным, но он присутствовал, — «пытались убить нас», — закончила она, указывая жестом на кинжал, который она нашла среди вещей, награбленных с корабля. Мужчина поднял брови — единственный признак того, что он ее понял. Мужчина справа от него отошел и взглянул на добычу. — «Капитан Джеймс,» — доложил он, — «все это стоит немалых денег». Человек — Джеймс, очевидно капитан корабля — перед Йеджи молча кивнул, все еще глядя на нее. Рюджин молчала, выглядя так, словно она была идиоткой. — «Пираты», — сказала Йеджи, энергично кивая головой. Она постаралась сохранить выражение наигранного удивления, как будто не верила в происходящее. — «Это были пираты, все до одного. Видимо, там был бунт». — сказав это, она подняла оба кулака и стукнула ими друг о друга, указав на корабль. — «Много погибших. Французские пираты», — добавила она в последний момент, забыв указать, что они были французами! Джеймс снова кивнул, на этот раз более энергично. Ничего не ответив, он подошел к сундукам и переметным сумкам, чтобы оценить их содержимое. Он обменивался словами со своими товарищами, но они были так далеко, что Йеджи их не понимала. Только трое из них добрались до берега. Корабль с квадратными белоснежными парусами покоился в нескольких метрах от берега. Его экипаж, как пятна, столпился на палубе, привлеченный необычной сценой. Капитан снова стоял перед Йеджи. У него были черные волосы и квадратная челюсть, свидетельствующая о безмятежной власти. Его темно-карие глаза не позволяли ей увидеть больше, чем мужчина хотел. Если он и был шокирован увиденным — горящим кораблем с погибшим экипажем и двумя иностранками в качестве свидетелей, — то никак этого не показал. — «Мы с Джоанной прикончили оставшихся». — Рюджин все еще настороженно смотрела на мужчин, хотя, судя по мимолетному взгляду, брошенному на Йеджи, она поняла, о чем говорит Йеджи. — «Потом мы забрали награбленное и сожгли корабль». Прежде чем мужчина заговорил, Йеджи жестом указала на награбленное, а затем на мужчину. Она повторила то же самое несколько раз. — «Для тебя», — сказала она наконец, преувеличивая свое грубое английское произношение. — «Возьми нас с собой». Конечно, все это было притворством. Она могла говорить с мужчиной без жестов и без того, чтобы это выглядело так, будто у нее во рту кусок дерева, но она хотела заставить его поверить, что не совсем понимает, что он говорит. Так она избежит неловких вопросов и долгих объяснений. В этот момент с моря подул ветер, принеся с собой запах горящего дерева и кое-что похуже: запах горелой человеческой плоти. — «Кто голоден?» — пробормотала Рюджин на корейском, вызвав слабую улыбку у Йеджи. — «Мы жарили». Джеймс сморщил нос, явно испытывая отвращение к зловонию. — «Куда ты хочешь пойти?» — спросил он, все еще задумчиво глядя на нее. Это был, пожалуй, первый раз, когда он видел кореянку. Хотя его оценка, казалось, исходила из чего-то другого. — «Порт-Ройал», — сказала Йеджи, стараясь не нервничать. Она знала, что ее история была, мягко говоря, неслыханной. И если этот парень не поверит, он может оставить их там ни с чем. Или арестовать их, если уж на то пошло. Джеймс повернулся и посмотрел на горящий корабль, пламя которого медленно угасало. Он пробормотал что-то, что Йеджи не совсем поняла, хотя ей показалось, что она поняла: «мир перевернулся с ног на голову», прежде чем громко крикнуть. — «Эванс, Тейлор! Приведите еще людей, чтобы они понесли все это для нас!» Двое мужчин, один невысокий и коренастый, а другой высокий и худощавый, поспешили обратно в лодку. Только тогда Джеймс повернулся к Йеджи. Он открыл рот, но его слова были обращены к Рюджин. — «Что ты об этом думаешь?». Рюджин посмотрела на него, а затем на Йеджи, которая кивнула. Ей пришлось признать, что Рюджин хорошо умеет изображать глупое лицо. Она бы рассмеялась, если бы не была такой нервной. — «Я не поняла, что за дерьмо он сказал», — Рюджин сказала Йеджи. Йеджи пришлось приложить серьезные усилия, чтобы не рассмеяться. Она повторила вопрос капитана Джеймса на корейском, и Рюджин издала понимающий звук. — «Французы», — сказала Рюджин с еще более сильным акцентом, чем у Йеджи. — «Уродливые люди». — она плюнула на землю, чтобы подчеркнуть свои слова. Джеймс рассмеялся. Когда он перестал смеяться, он поправил свой красный мундир. — «Мы с этим согласны», — сказал он, улыбаясь. — «Садитесь на борт, давайте. Вам повезло, что мы направляемся в Порт-Ройал». Когда Джеймс повернулся к берегу, чтобы крикнуть своим людям поторопиться, Йеджи повернулась к Рюджин. — «Французы — уродливые люди?» — повторила она, приподняв бровь. — «Тебе понравился мой английский?» — с сарказмом спросила Рюджин. — «Английский — это уверенность в себе», — пошутила Йеджи, сверкнув глазами. Рюджин усмехнулась, глядя, как мужчины собирают награбленное. — «Это хорошая фраза».

<*>

Когда остров медленно уменьшался вдали, Йеджи захотелось завизжать от радости. Наконец-то она выбралась из этого места! Ей казалось, что она провела на безымянном острове целую вечность. Девять дней, и каждый из них, казалось, длился неделями. И то, что там происходило… Она посмотрела в сторону Рюджин. Та, нахмурившись, смотрела на клочок земли, который был ее тюрьмой. Йеджи теперь знала ее лучше, и этот факт казался ей нереальным. Ну, это были трудные времена, которые уже прошли. Или закончатся очень скоро. «Неужели мы снова вернемся к тому же самому?» — думала она, барабаня пальцами по черным, отполированным деревянным перилам корабля. Йеджи покопалась внутри себя и нашла усталость. Она больше не хотела сражаться с Разрушительницей мачт. У нее было достаточно дел, чтобы уклоняться от властей, не продолжая эту глупую, но смертельно опасную игру. Она была готова притвориться, что Рюджин не существует с тех пор, как они ступят на землю Порт-Ройаля. Но сможет ли она это сделать? Она повернулась к Рюджин и открыла рот, чтобы что-то предложить, но в этот момент появился Джеймс. — «У меня есть последний вопрос к вам двоим». — он проявил сильное любопытство. — «Что, во имя Бога и Короля, вы делали на том острове?» Йеджи и Рюджин обменялись взглядами. Той, кто ответила, была Рюджин. — «Разговаривали». Джеймс уставился на них, затем моргнул. — «И… как это было?» — спросил он после секундного колебания. Йеджи заглянула в глаза Рюджин. Они были прекрасны. Твердые, излучающие уверенность, глубокие, как океан. — «Хорошо, я так думаю», — сказала Йеджи. — «Отлично», — согласилась Рюджин. — «Это был замечательный разговор».