Неловкость, которую Йеджи чувствовала между ней и Рюджин, не проходила, но она изменилась. Теперь это заставляло её задерживать дыхание, когда она разговаривала с Рюджин, и Йеджи поймала себя на том, что смотрит на губы другого капитана. Ей казалось, что вот-вот полетят искры, как при стычке двух мечей или при виде вражеского корабля.
Ожидание, предположила Йеджи. Она чувствовала это глубоко в своем нутре, расшагивая, как гольян. Но она не знала, чего ожидает. Или, может быть, знала…
Она вытащила нож, воткнутый в серую древесину палубы, и взвесила его. Солнце скоро должно было вступить в полумрак, а Йеджи сидела на бочке, наполненной морской водой, привязанной к перилам. Это было на случай пожара. По ее подсчетам, до Тортуги оставалось еще два дня пути. Меньше, если ветер будет благосклонным.
Изящным движением она вонзила нож в дерево, где он остался вибрировать. Она чувствовала себя тревожно, как будто плыла в густом тумане и без компаса. Какая-то часть ее самой все еще чувствовала себя глупо. Именно
Рюджин Разрушительница мачт заставляла ее сердце кружиться, а не кто-либо другой. Как она могла стереть из памяти столько кулачных боев, столько оскорблений, столько ударов скимитаром?
И еще был вопрос о ее экипаже. Это правда, что ее и экипаж Рюджин объединились, чтобы заключить мир между двумя капитанами, но это не значит, что они хорошо ладили. Они могли просто работать вместе ради общего блага, не более того. Как бы отреагировали Джису, Карина или Юна, если бы Йеджи объявила, что у нее есть возлюбленная, и что это не кто иная, как Рюджин Разрушительница мачт? Поставив себя на их место, Йеджи была бы возмущена до глубины души. Ее капитан строит глазки капитану соперничающего экипажа? Немыслимо! Отвратительно!
Она выдернула нож и снова воткнула его в палубу. Она заметила, что стальное лезвие погрузилось глубже, чем прежде.
Я должна взять себя в руки.
«Будда, я пытаюсь». — подумала она, вздохнув. — «Дай мне мудрости, чтобы понять, что делать». — ни сражения, ни набеги не подготовили ее к этой борьбе между логикой и чувствами.
— «Разрушительница торговцев».
Йеджи посмотрела наверх. С лестницы выглядывала голова Намджуна.
— «Твоя очередь гасить лампы». — сообщил Намджун. — «Дай себе еще полчаса или около того, прежде чем займешься этим».
— «Поняла». — ответила Йеджи. Намджун кивнул и снова скрылся на нижней палубе.
Так обстояли дела на пиратском корабле. Даже капитан пачкал руки, когда это было необходимо. Йеджи не возражала против таких поручений. Они помогали ей снова почувствовать себя скромной юнгой. Кем-то без людей под ее командованием, кем-то с несущественными обязанностями.
С правого борта —
со стороны палубы Йеджи — была видна береговая линия острова Эспаньола.
«Bad Girl» огибала северо-западную часть острова. Хотя ночь обещала быть звездной и безоблачной, они бросили якорь. Они шли по плану, поэтому не было необходимости плыть ночью, к тому же море было неспокойным. Левый рукав Йеджи был мокрым от постоянных брызг воды, бьющейся о борт корабля.
Она понимала это, но предпочла бы продолжить путь. То, что ни
«Dalla Dalla», ни
«Wannabe» не было в Порт-Ройал, беспокоило ее, и ей нужно было выяснить, что произошло.
Йеджи поднялась и встала перед грот-мачтой, в двух метрах от нее. Она напрягла ноги, чтобы противостоять раскачиванию корабля. Палуба была холодной и сырой под ее ногами. Людей на палубе было немного, двое парней, которым не нужно было бриться чаще раза в неделю, которые следили за тем, чтобы такелаж был надежно закреплен на ночь.
Она бросила нож в мачту. Оружие застряло в центре, где вибрировало несколько секунд. Благослови Соён, одну из ее девушек, за то, что она научила ее пользоваться метательными ножами. Именно она подала Йеджи идею пришивать потайные ножны к рукавам куртки. Тем не менее, Йеджи все еще не так хороша, как она, в умении метать ножи.
Еще один нож застрял рядом со своим напарником. Йеджи подобрала их, вернулась на исходную позицию и снова бросила. Она повторила тот же процесс несколько раз, поглощенная.
«Мне придется медленно представлять идею моих отношений с Рюджин». — подумала она. — «Сначала я откажусь от мысли, что между нами больше нет конфликта, а потом намекну, что она может быть хорошим союзником. Может быть, мы сможем вместе поохотиться на что-нибудь, чтобы доказать это». — и так Йеджи продолжала, прокручивая этот вопрос снова и снова. Она игнорировала голос, который называл ее «глупой» и «бесстыжей».
Она смутно заметила, что уже стемнело. Действительно, ночь была ясной и безоблачной. Она приготовилась сделать еще один бросок, прежде чем заняться лампами.
— «Ты хорошо обращаешься с этими штуками». — прокомментировал голос.
При звуке этого глубокого голоса Йеджи потеряла концентрацию. Рукоять ножа без вреда отскочила от грот-мачты, и оружие упало на палубу со звоном металла о дерево.
Издевательский смех пронзил одиночество палубы.
— «Будешь так смеяться, и следующий отправится в тебя». — предупредила Йеджи, поднимая нож и направляя его на Рюджин.
Рюджин изогнула бровь, когда закончила поднимаясь по ступеням, ведущим на нижние палубы. Она была в рубашке с рукавами, и короткие волосы —
плохо распутанные — обрамляли ее лицо. Йеджи больше не могла отрицать, что черты лица Рюджин, залитые лунным светом, показались ей красивыми.
— «Если это будет еще один неудачный бросок, как тот, что ты только что сделала». — ответила Рюджин. — «Мне нечего бояться».
Йеджи фыркнула, убрала ножи в рукава и пошла на носовую часть, где горели две лампы, прочно прикрепленные к фок-мачте. Ей оставалось только задуть фитиль,
— защищенный от ветра стеклом, — и тщательно проследить, чтобы не было ни малейшего шанса на повторное зажигание. Лучше быть осторожным, чем проснуться утром и обнаружить, что верхняя палуба горит, как в аду, о котором говорили христиане.
Рюджин прислонилась к перилам и уставилась на нее. Чего она хотела? Ладно, может ей ничего и не надо, но если на тебя так смотрят —
как будто ты самая интересная в этом месте — это обычно неспроста. Йеджи скрыла свое любопытство и продолжила работу. Они были единственными на палубе.
Направляясь к грот-мачте, Рюджин последовала за ней. Без слов. Йеджи позволила себе посмотреть на нее, вскинув одну бровь. Рюджин слабо улыбнулась, но не более того. Какая она странная! На всякий случай Йеджи не сводила с нее глаз. Она отчетливо помнила, что той ночью Рюджин говорила о том, чтобы перерезать ей горло, когда… она сказала то, что сказала. Хотя это было лишь для того, чтобы проверить, насколько Йеджи «внимательна».
— «Я могла перерезать тебе горло, понимаешь?» — ответила Йеджи.
— «Но ты этого не сделала». — весело ответила Рюджин.
Последние лампы были на квартердеке, на ящиках, находившихся в кормовой части. Внутри ящиков было еще больше ламп. На квартердеке было чисто, несмотря на то, что это был пиратский корабль, поэтому Йеджи поняла, что это «дисциплинированный» экипаж. Или настолько дисциплинированный, насколько это вообще возможно.
Когда все свечи были погашены, палубу охватил призрачный лунный свет. Корабль качало чуть сильнее, чем в прошлые разы, и Йеджи пришлось ухватиться за ящик, чтобы удержаться на ногах.
Рюджин все еще опиралась на перила по правому борту рядом со столом для отделки на бизань-мачте, наблюдая за ней.
— «Знаешь, по крайней мере, ты могла бы мне помочь». — ворчала Йеджи, сложив руки.
— «Ты должна была гасить лампы, а не убивать проклятого кракена». — ответила Рюджин.
— «Вряд ли твоя помощь была бы полезна в последнем варианте». — возразила Йеджи. Она ухмыльнулась. — «Ну, я думаю, от тебя тоже не было бы толку гасить лампы».
Ухмылка Рюджин померкла, и она хмыкнула.
— «Не говори со мной в таком тоне».
Йеджи подошла к ней, остановившись в метре от нее.
— «Или что?»
— «Или я тебя ударю». — угроза, но в голосе Рюджин не было опасности. — «Не думай, что просто потому что…»
Йеджи ждала, когда она закончит, но она не этого сделала.
— «Потому что что?» — спросила она.
Рюджин фыркнула и уже открыла рот, чтобы ответить, когда корабль сильно качнуло. Это застало Йеджи врасплох, и она пошатнулась вперед, в итоге врезавшись в Рюджин. Рюджин ворчала.
— «Проклятая волна». — пробормотала Йеджи, выпрямляясь.
Она хотела отстраниться, но руки Рюджин на ее бедрах остановили ее. Йеджи пришлось опустить голову, чтобы посмотреть в глаза Рюджин, из-за близости. Йеджи вдруг резко осознала последнее. Ее сердце затрепетало.
— «Тогда,» — тихо сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — «потому что что?»
Темные глаза Рюджин блестели в лунном свете. Выражение ее лица было неразборчиво для Йеджи.
— «Не думай, что то, что ты такая, какая есть, спасет тебя от удара». — серьезно сказала Рюджин.
— «Такая, какая я есть?» — повторила Йеджи, не понимая. Не найдя, куда деть руки, она снова скрестила их под грудью. Места для этого почти не было. — «Я думаю, на самом деле из-за того, что я такая, какая есть, принесло мне больше всего ударов от тебя».
— «Конечно». — с коротким смешком согласилась Рюджин.
Йеджи улыбнулась, услышав это. Как же она ненавидела, что не может сдержать улыбку, когда Рюджин смеется. Внезапно её осенило, что Рюджин имела в виду. «Не только потому, что я люблю тебя, я перестану бить тебя, если ты этого заслуживаешь».
Что-то очень похожее на
Рюджин. Йеджи тихонько хихикнула, надеясь, что тени достаточно непрозрачны, чтобы скрыть ее румянец.
Ты дура.
Ее смех резко оборвался. Она представила, как ужаснется один из ее подчиненных, если увидит ее в этот момент. Ее настроение испортилось, она сделала движение, чтобы отступить, но тело не реагировало.
Рюджин закусила губу, что Йеджи захотелось сделать самой. О, черт, опять эти странные желания!
— «Почему мы должны ждать высадки, Йеджи Разрушительница торговцев?» — тихим голосом, почти хриплым шепотом, спросила Рюджин.
Волны были все еще энергичны, и изредка слышался скрип дерева. Йеджи сглотнула слюну. От этой хрипоты у нее по коже побежали мурашки.
— «Потому что,» — начала Йеджи. — «Джису и остальные…»
— «Если они на Тортуге,» — перебила Рюджин, которая, возможно, смотрела в глаза Йеджи, но во мраке было трудно сказать. — «они никуда не денутся. То, что мы делаем или не делаем
сейчас на этом корабле, никак на них не повлияет».
Йеджи не ответила. Она потрогала языком щель между зубами. Да, её и люди Рюджин не исчезнут волшебным образом, если они двое…
Она не смогла закончить мысль, смутившись. Чувство, что она чувствует себя глупо, яростно боролось с желанием Йеджи… что-то сделать с Рюджин. Капитан и женщина дрались на кулаках внутри Йеджи.
— «Ты противоречива». — прошептала Рюджин через мгновение. — «В последние дни, я вижу это в твоих глазах».
Да, ты чертовски права.
— «А ты так… спокойна». — ответила Йеджи еще одним шепотом. Ее озадачило, что Рюджин так спокойно относится к этому.
Рюджин издала тихий, беззлобный смешок.
— «Я кричала, вопила, выла и плакала, когда поняла, что моё сердце принадлежит тебе». — призналась она. — «Это привело меня в ярость, мне захотелось найти тебя и трясти, крича, что это ты во всем виновата. Как ты посмела так околдовать меня! Ты, из всех проклятых возможностей, владелица того, что бьется в моей груди! Это было неприемлемо… но, в конце концов, я смирилась». — она пожала плечами.
— «Ох…» — промолвила Йеджи, закрыв глаза. Это имело смысл. Именно так она чувствовала себя после признания Рюджин. Растерянность, словно плывешь на лодке с завязанными глазами.
Не то чтобы Рюджин владела ее сердцем. Нет.
Или это так и было?
Она открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как рука Рюджин приблизилась к ее лицу. Йеджи инстинктивно отстранилась. Рука Рюджин замерла в воздухе, а затем упала. Йеджи почувствовала на себе её задумчивый взгляд. Трудно было не отдернуться от этой руки, той самой, которая уже столько раз била ее.
Старые привычки, — цинично подумала Йеджи.
Она думала, что Рюджин отпустит её, когда заметит ее отказ, но вместо этого Рюджин привстала на цыпочки и приблизила свое лицо к лицу Йеджи на расстояние дюйма.
— «Меня убивает ожидание». — призналась она. Её дыхание пахло ромом, но Йеджи не считала это неприятным. Наверняка ее дыхание пахло так же. — «Мне
нужно поцеловать тебя. Мне
нужно прикоснуться к тебе».
Ночь вдруг стала не такой уж холодной.
Ты дура. Йеджи не знала, к кому относилась эта мысль — к ней самой или к Рюджин. Она опустила руки к бокам, подтягивая штаны.
— «Проклятье». — пробормотала Йеджи, чувствуя, как ее нежелание распадается на куски, словно галеон, налетевший на ржавую железную цепь. — «Наши экипажи…»
— «В последний раз, когда я проверяла, они вроде бы хорошо ладили». — довольно резко прервала Рюджин. — «Ты не слепая. Ты тоже это заметила. Ты просто оправдываешься».
— «Я не…». — начала было возражать Йеджи, но Рюджин выбрала момент, чтобы прикоснуться своими губами к губам Йеджи. Это было лишь короткое прикосновение, но оно заставило Йеджи заикаться, пока она окончательно не замолчала.
Еще больше мысленного тумана, еще больше земли, которую женщина обрела внутри себя. Йеджи плотно закрыла глаза. Да, Йеджи знала, что ей нет никакого дела до своего экипажа. Она пыталась найти хоть что-то, хоть какой-то веский аргумент, который позволил бы ей оправдать уход от Рюджин.
Гордость Йеджи оскалила зубы, не желая позволять ей наслаждаться чувствами, бурлящими внутри нее.
Если бы только она перестала видеть в этом что-то неестественное! Если бы только ее разум не разрывался между принятием того, что она чувствует, и отказом от этого только из-за ее достоинства и гордости.
Прикосновение. Теплое. Рука Рюджин на ее щеке. Кожа была грубой — символ того, что Рюджин знала, каково это, держать курс руками. Символ того, что она умела сражаться мечом.
Символ того, что она была воином, как и Йеджи. Кто-то, кто могла понять Йеджи в таком хаотичном мире, как мир пиратов.
— «Что бы мы сейчас ни делали,» — пробормотала Рюджин, находясь так близко. — «никто об этом не узнает. Мы уничтожили целый пиратский корабль; ты победил меня на дуэли; ты съела меня своими глазами… Никто, кроме нас с тобой, не знает всего этого. Это будет потеряно среди морской соли». — почему Рюджин говорила как русалка?
То, как Рюджин невнятно произносит слова, оттенок ее пухлых губ, тепло ее тела, рука, обнимающая щеку Йеджи… Ее защита не могла выдержать такого.
— «Может быть…» — пробормотала Йеджи, тяжело дыша. — «Может быть, на этот раз ты права, Разрушительница мачт…»
Йеджи сжала кулаки и наклонила голову, коснувшись губ Рюджин своими. Беспокойство за свое достоинство капитана, война в ее голове, ощущение, что это было ошибкой — все исчезло. Словно водоворот, тепло, —
которому не хватило совсем чуть-чуть, чтобы стать огнем, — охватившее тело Йеджи, поглотило ее мысли и оставило только пылкую страсть. На этот раз не было ни гнева, ни смятения. Просто две женщины, окутанные тьмой, посреди моря. Йеджи сжимала и разжимала кулаки, желая прикоснуться к Рюджин… но в то же время не желая.
Ах, проклятый капитан, туманно подумала она.
Рюджин не стала медлить и обхватила щеку Йеджи своей грубой ладонью. Грубая, но это была лучшая ласка, которую Йеджи испытывала за долгое время. Рюджин гладила ее с удивительной нежностью, которая, по мнению Йеджи, была невозможна для пирата.
Пускай он затеряется среди морской соли.
Так и случилось. Йеджи нагло поцеловала своего бывшего врага номер один. Не думая. Просто чувствуя. И это было правильно. Женщина внутри неё полностью овладела ею, и мысленный туман сошёл на нет, так что вскоре Йеджи обхватила лицо Рюджин своими ладонями, ощущая контраст между холодом лица Рюджин и теплом её рук.
Она прижалась к Рюджин, прижимая ее тело к своему. Рюджин наклонила голову и, черт возьми, подарила Йеджи лучший поцелуй в ее чертовой жизни. Рюджин двигала губами с такой силой, что Йеджи было трудно уследить за ней, но она как-то справилась. Ей казалось, что в любую секунду она потеряет нить, что она испортит поцелуй, но этого не произошло. Руки Рюджин держали ее неподвижно, и Йеджи застонала, когда язык Рюджин проник в ее рот, голодный, нуждающийся.
Йеджи пришлось держаться за перила, к которым прислонилась Рюджин, как из-за волнения, так и из-за необходимости ухватиться за что-то прочное.
Рюджин исследует весь её рот с переполняющей энергией, заставляя голову Йеджи кружиться. А когда в паузе Йеджи прикусила губу, Рюджин издала хриплый стон, который расплавил сознание Йеджи. Хватка Рюджин по бокам головы Йеджи оставалась крепкой, и тогда Йеджи пришлось сдаться на её милость, позволив Рюджин исследовать каждый уголок её рта. Рюджин даже коснулась
своим языком щели, где раньше был зуб Йеджи, что заставило пальцы ног Йеджи подгибаться к дереву.
Йеджи позволила одной из своих рук блуждать по фигуре Рюджин. В конце концов, она оставила её на шее Рюджин. Если бы это была другая женщина, Йеджи уже прикасалась бы к ней с энергией осьминога, но с Рюджин она не хотела этого делать… пока. Их губы прижались друг к другу, их рты втягивали воздух, когда им нужно было дышать… Этого было более чем достаточно. Черт, Йеджи была уверена, что
никогда не испытывала такого прилива эмоций, когда целовала кого-то.
Но больше всего она была уверена, что никогда не испытывала такого чистого, золотого блаженства. Впервые Йеджи, Разрушительница торговцев, узнала радость, отличную от той, которую давали деньги.
Все началось в тишине, но закончилось тяжелым дыханием и слабыми вздохами. Йеджи дышала через рот, как только они разошлись, ее дыхание смешалось с дыханием Рюджин. Ее ноги ослабли, и только усердное старание удержало их от дрожи. Ей казалось, что ее мозг превратился в смолу. Как прекрасно было тепло, которое она ощущала в груди, что бы это ни было! Если бы только Йеджи могла удержать его там навсегда.
— «Наконец-то». — Рюджин заикалась, одна из ее рук все еще оставалась на щеке Йеджи.
Йеджи открыла глаза —
в какой момент она их закрыла? — и вопросительно посмотрела на другого капитана, несмотря на темноту.
— «Что?»
— «Просто ты наконец-то позволила мне поцеловать тебя как следует». — весело объяснила Рюджин. Ее голос был пронизан теплом, схожим с тем, которое Йеджи чувствовала в своей груди. — «Ведь в первые два раза ты была просто скотиной».
Йеджи насмешливо фыркнула.
— «Это твоя вина». — возразила она.
— «Извини?» — обиженно воскликнула Рюджин. — «Как…!»
Йеджи подарила ей еще один поцелуй, более короткий, но такой же интенсивный, как и предыдущие. Ее счастье вспыхнуло. Влажный щелчок сообщил о разрыве поцелуя.
Йеджи пришлось признать, что это были лучшие поцелуи в ее жизни. Безусловно. Ее голова кружилась от наслаждения.
— «Ты хочешь…?» — удивленно произнесла она, ее голос слегка дрожал от желания.
— «Конечно, я хочу». — ответила Рюджин, даже не дав Йеджи договорить. — «Но не посреди этой чертовой палубы, и уж точно не на этом чертовом корабле, полном мужчин». — разочарование в ее голосе было очевидным. И Йеджи чувствовала тоже самое.
— «Ну… справедливо». — согласилась Йеджи.
— «Я соглашусь на это, пока что». — тихо сказала Рюджин, поглаживая большим пальцем скулу Йеджи.
Йеджи почувствовала признак того, что капитан внутри нее начинает ворчать, так что она издала звук согласия. В приступе гнева —
теперь она понимала, насколько раздражающей была эта часть ее натуры! — Йеджи оставила Рюджин еще один поцелуй. Она прикусила ее губу, прежде чем выпрямиться, находясь все еще в объятиях Рюджин.
«Я как-нибудь это сделаю». — подумала Йеджи, усмехнувшись при виде Рюджин. — «Как-нибудь я навсегда похороню свое недоверие». — Йеджи хотела продолжать чувствовать то приятное ощущение в груди. Она хотела, чтобы чувство, что она сделала что-то не так, навсегда умерло.
Она поцеловала Рюджин в последний раз, прежде чем отстраниться.
— «Спокойной ночи, Разрушительница мачт». — прошептала она, прежде чем уйти.
— «Спокойной ночи… драгоценный камень».
Йеджи остановилась на своем пути, но продолжила свои шаги, спустившись с квартердека. Она улыбалась, как ребенок. Она пропустила это прозвище мимо ушей, так как оно должно было затеряться среди ночи.
<*>
На следующий день тревога и размышления Йеджи вернулись, но, по крайней мере, поутихли. Они уже не доставляли ей столько беспокойства, как раньше, а когда они появлялись, ей достаточно было вспомнить последний поцелуй, который она разделила с Рюджин. Это было похоже на то, как если бы прилив отступил в море, не позволяя ему зайти слишком далеко вглубь.
Последние несколько дней до Тортуги были лучше. Между работой здесь и работой там, Йеджи находила перерыв, чтобы поболтать с Рюджин, как она делала это на корабле капитана Джеймса. Было приятно вернуться к этому, без сомнения. Признание этого заставило капитана внутри нее ворчать, но женщина улыбнулась.
Поцелуев больше не было. На самом деле, Рюджин даже не упоминала о той ночи, и Йеджи тоже. «Мы поговорим об этом, когда разберемся с этим беспорядком». — не раз думала Йеджи. — «Когда я верну себе контроль над кораблем, мы спасем ту ночь от морской соли. А до тех пор, пусть она останется потерянной».
Остров Тортуга лежал к северу от французской части острова Эспаньола, недалеко от берега. Участок моря между меньшим островом и большим был известен как Черепаший канал, и его избегал любой честный торговец, у которого была хоть капля мозгов. Глупые и безрассудные люди в конце концов лишались любого предмета, стоящего хотя бы восемь кусков.
Йеджи могла видеть город вдалеке. Он назывался Кайона и находился на южном побережье острова. По сравнению с Порт-Ройал, он был небольшим (и не заслуживал того, чтобы называться городом), хотя пересечь его из конца в конец заняло добрую пару часов.
— «Кажется, я вижу
«Wannabe»». — сказала Рюджин, в ее голосе слышалось облегчение. На ней была старая зеленая куртка и портупея, на которой висели ножны ее скимитара. — «Наконец-то, сундук Дэйви Джонса!» — праздновала она. — «Наконец-то!»
Йеджи прищурилась, чтобы получше рассмотреть. Да, этот корабль с черным парусом действительно был
«Wannabe». «Я бы и сама этого не узнала,» — подумала она. — «сколько раз я его уже видела».
— «Я полагаю, этого вполне достаточно». — ответила Йеджи, скорее себе, чем другой женщине. — «Но где, черт возьми, мой корабль?» — она нахмурилась.
В широком порту не было видно ничего, что могло бы быть
«Dalla Dalla». От беспокойства у нее кольнуло в животе. Может, они где-то в другом месте? Черт побери, если это так! Ей не хотелось переходить в качестве пассажира с корабля на корабль, из порта в порт.
— «Может быть, мои ребята что-то знают». — прокомментировала Рюджин. Она звучала уверенно. — «В любом случае, мы видели, что они уплыли почти одновременно».
— «Но твой корабль не лишился фок-мачты». — с горечью произнесла Йеджи.
Рюджин не ответила.
Порыв ветра взъерошил одежду Йеджи. Погода была плохая, и было приятно, что гавань была рядом. Солнце скрылось за серыми тучами, омрачая атмосферу. По расчетам Йеджи, было около полудня, хотя кто знал, ведь солнце было скрыто.
Некоторое время спустя, все время сохраняя невозмутимое выражение лица, Йеджи вернулась на палубу с переметной сумкой из хорошей кожи, любезно предоставленной капитаном
«Bad Girl», загорелым
— редкое явление — англичанином по имени Шон. Репутация Йеджи опережала ее, так как этот человек был добр к ним.
Как только Йеджи ступила на причал, она надела свою треуголку. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться… хотя это не очень-то помогло. Где был ее корабль?
Она начала идти, ее рука лежала на рукояти сабли, а другая слегка касалась пистолета мертвеца. Рюджин шла рядом с ней с грозным выражением лица.
Нет, не одна из них двоих не была счастлива.
Гнев и возмущение против собственного экипажа сопровождали Йеджи все это время, разгораясь, как огонь, в глубинах ее сознания. Она отгоняла его
— он был ей не нужен ни на безымянном острове, ни в Порт-Ройал, — но теперь он был ей необходим. Она позволила этому проявиться на ее лице.
Люди уходили с ее пути по мере того, как она углублялась в деревню. Французов здесь было больше, чем представителей других национальностей. Но это не имело значения. Все знали, как истолковать взгляд Йеджи и хмурый взгляд Рюджин.
Те, кто заметил пару, подталкивали друг друга и шептались. Йеджи могла слышать и видеть их.
— «…ради моей матери!» — услышала она чей-то голос. — «Какого черта Разрушительница мачт и Разрушительница торговцев делают вместе?»
Недоверчивость в его голосе рассмешила бы Йеджи, если бы она не была в такой ярости.
Другие повторили слова первого парня — Рюджин и Йеджи шли бок о бок, не пытаясь задушить друг друга? Это было больше похоже на встречу с самим Дэйви Джонсом!
— «Все меняется». — пробормотала Рюджин себе под нос.
Не говоря ни слова о месте назначения, обе женщины шли и сворачивали по улицам, пока не заметили вывеску с изображением банки с воткнутым в нее кинжалом: «Кинжал в банке». Люди Рюджин часто посещали это место, и, когда их там не было, Йеджи делала это со своими.
Почти не останавливаясь, Йеджи повесила портупею с мечом на один из многочисленных крюков, вбитых в переднюю часть трактира для этой цели. Внутрь нельзя было проносить оружие. И уж точно не с Айрин.
Йеджи распахнула одну створку двери, а Рюджин другую. Все головы повернулись в их сторону, и Йеджи заметила двоих, которые привели ее в замешательство: Джису и Чонгук. За тем же столом сидели Черён и Тэхён.
Как бы то ни было, замешательство утонуло в море ярости капитана.
Чонгук подпрыгнул при виде нее. Какого черта он смотрел на нее так, словно увидел мертвую женщину? Казалось, он даже не верил своим глазам.
— «Капитан!» — поприветствовал он, подходя к ней. — «Ты не представляешь, насколько…»
Йеджи ударила его в челюсть со всей силой, на которую была способна, помогая себе весом тела. Она почувствовала, как хрустнула кость под костяшками пальцев.
От удара мужчина потерял сознание и упал на один из столов.
— «Это тебе за то, что обращался со мной, как с чертовым мешком картошки». — прорычала Йеджи, зная, что мужчина ее не услышит. Она пинала его по ребрам, пока что-то не хрустнуло под ее ногами.
Краем глаза Йеджи увидела, как Рюджин схватила Тэхёна за плечи и ударила его коленом в живот. Парень застонал и упал на пол, побледнев.
— «Благодари, что не по яйцам, сукин сын». — прошипела Рюджин. — «Морской слизняк». — она ударила его ногой в лицо, лишив сознания и сломав ему нос.
Тем временем Йеджи подошла к Джису —
та смотрела на все широко раскрытыми, круглыми глазами — схватила ее за воротник рубашки и прижала к столу. Она выхватила кинжал и резанула ее по щеке, от чего Джису застонала от боли. Кровь хлынула как водопад.
Остальные посетители молчали как могилы.
— «Назови мне хоть одну причину,» — прорычала Йеджи. — «почему я не должна подвесить тебя вверх ногами на этом чертовом такелаже и хлестать тебя до тех пор, пока ты не сможешь даже сидеть». — она встряхнула женщину. — «Дай ее мне!»
— «К-капитан,» — шепотом рявкнула Джису. Она все еще задыхалась. — «прости меня…»
— «Давай посмотрим, Черён». — сказала Рюджин в то же время. Йеджи бросила на нее косой взгляд. Несмотря на отсутствие оружия, кинжал был направлен прямо в лицо вспотевшей Черён. Из раны на ее лбу стекала кровавая завеса. — «Отрезать тебе язык — это самое малое, что ты заслуживаешь, самое малое!» — закричала Рюджин.
— «Все пошло не так». — быстро сказала Черён, не отрывая взгляда от оружия. — «Мой капитан, клянусь, наше намерение было только в том, чтобы уйти достаточно далеко от острова, чтобы вы потеряли нас из виду».
— «Д-да». — добавила Джису, выплевывая капли крови, попавшие ей в рот. — «Мы хотели заставить вас думать, что мы действительно уплываем, чтобы заставить вас говорить».
Как нагло она это говорила, проклятая мерзавка!
— «Но,» — поспешно вмешалась Черён. — «нас заметил испанский патруль, который бросился в погоню».
— «Прости, капитан!» — проскулила Джису, когда Черён сказала что-то еще. — «Простите.
«Dalla Dalla»…»
Йеджи прижалась лбом к лбу Джису, ее глаза были дикими.
— «Что
«Dalla Dalla»?» — спросила она.
<*>
Почему маленькая Йеджи сохраняла самообладание, пока шла обратно в бухту.
Ей не нужно было смотреть на руку, сжимающую рукоять сабли, чтобы понять, что костяшки пальцев побелели от усилия, которое она прилагала. Рука болела. Но либо так, либо бежать проверять.
Проверить, правда ли то, что сказала Джису.
По дороге к бухте она игнорировала всех. Ветер периодически завывал, угрожая сорвать с нее шляпу.
Йеджи прошла бухту из конца в конец, останавливая взгляд на каждом причаленном корабле и отводя его, когда убеждалась, что это не
«Dalla Dalla». Она чувствовала, как ее надежда угасает по мере того, как она оставляет позади бриги, фрегаты, шхуны. В конце концов, она достигла западного конца широкой бухты.
Ее не было
. «Dalla Dalla» пропала.
Позади нее раздались шаги. Это была Джису —
она прижимала к щеке повязку, — а за ней шла большая часть экипажа Йеджи.
— «Повтори мне отчет». — потребовала Йеджи голосом, холодным, как море в этот момент.
— «Мы с
«Wannabe» планировали подождать вдали от острова, пока вы двое не разрешите свои разногласия». — начала Джису. — «Однако Юна и наблюдатель Рюджин заметили патруль из двух испанских кораблей. Они бросились в погоню, и мы решили бежать в ближайший порт, Порт-Ройал.
«Wannabe» по случайности оставил нас позади из-за мачты, которую
«Dalla Dalla» потеряла в стычке с
«Wannabe»». — женщина без необходимости поправила куртку. — «К тому времени, когда они поняли это, они вернулись, но
«Dalla Dalla» уже была на расстоянии выстрела от одного из испанских кораблей. Мы держались, пока
«Wannabe» не пришел нам на помощь». — она колебалась, прежде чем повторить то, что заставило сердце Йеджи пискнуть. — «Нам пришлось бросить
«Dalla Dalla». Я видела, как она пошла ко дну, мой капитан. Нас преследовали, поэтому мы решили бежать сюда».
Послышался подтверждающий ропот.
— «Смерти?» — спросила Йеджи. Чего она раньше не спрашивала.
— «Пятнадцать человек». — с горечью ответила Джису.
Йеджи закрыла глаза. Не от горя, не от печали, а от ужаса. Убитая собственной глупостью. Своей глупостью.
Снова шаги. Краем глаза Йеджи увидела, как приближается Рюджин и некоторые ее собственные. Рюджин на ходу почесывала свой кривой нос.
Йеджи чувствовала себя так, словно на нее сбросили галеон. Галеон под названием «глупость». Пятнадцать человек не погибли бы, если бы Рюджин не решила, что это хорошая идея — устроить засаду в этом месте. Если бы не тот факт, что Рюджин не смогла поставить свою «любовь» к Йеджи выше гордости.
— «Йеджи…» — позвала Рюджин.
Йеджи повернулась, чтобы посмотреть на нее, и впервые в жизни Рюджин Разрушительница мачт сделала шаг назад под взглядом Йеджи. Йеджи спокойно подошла к ней, не обращая внимания на напряжение, охватившее Рюджин и ей подобных.
— «Этого бы не случилось, если бы не твоя гениальная идея устроить мне засаду в море». — Йеджи сказала Рюджин низким, хриплым голосом, достаточно громким, чтобы Рюджин услышала. — «Как ты думаешь, что бы произошло, если бы стычка продолжалась как обычно? Вы бы ушли, а испанский патруль уничтожил бы все души на
«Dalla Dalla»». — Йеджи стиснула зубы до скрежета и сказала между ними. — «Включая меня».
— «Из года в год эта тупая игра, которую ты начала, где любой из нас (и наши чертовы экипажи!) мог погибнуть».
Рюджин напряглась и нахмурилась.
— «Я, может, и начала ее, но…»
— «Ты называешь это любовью?» — Йеджи оборвала ее глубоким гневным рычанием. Рюджин недовольно захлопнула рот. — «Ты проклятая идиотка. Пятнадцать идеально подходящих людей погибли из-за нашего…» — признать, что это были они обе, было все равно, что воткнуть нож в живот — «…глупого соперничества. Они могли быть твоими. Ты не убила их открыто, Рюджин, но до этого никогда бы не дошло, если бы ты не была рядом и не беспокоила меня».
— «И это ты называешь любовью, Рюджин Разрушительница мачт?» — повторила Йеджи. Рюджин не ответила. Йеджи издала мертвый смешок. — «Нет, конечно же, нет. Лгунья». — Рюджин резко вдохнула. — «Я поверила тебе, но было очевидно, что ты лжешь. Ты не любишь меня». — Йеджи было больно говорить это.
Йеджи вдруг заметила, что люди шумят. Хотя никто больше их не слышал, экипаж Йеджи, похоже, пришел к тому же выводу, что и она. В ход пошли мечи, тесаки, сабли, в руках были дубинки. Оружие было обнажено. Среди обоих экипажей поднялся холерический ропот.
Это было плохо. Йеджи подняла руку к своему. Они перестали так сильно подпрыгивать. Ее уши покраснели от смущения. Ее корабль затонул, а в это время Йеджи целовалась с Рюджин и смеялась вместе с ней. Ей стало противно от самой себя, она едва удержалась от желания вытереть губы.
Она продолжала говорить только с Рюджин.
— «Если ты еще раз заговоришь со мной, Рюджин Разрушительница мачт…» — Йеджи сделала паузу, потому что то, что она собиралась сказать дальше, было болезненным, как выстрел. — «Я убью тебя». — глаза Рюджин выпучились от шока. — «Если ты еще раз подойдешь ко мне со своими насмешками, я вызову тебя на дуэль и вышибу тебе мозги, как и должна была сделать давным-давно. Если ты снова будешь преследовать меня в открытом море,» — если у меня будет корабль. — «мои пушки будут стрелять на поражение». — Йеджи глубоко вздохнула. Никогда еще ей не стоило так дорого, чтобы что-то сказать. Но те пятнадцать жизней, потерянных из-за ее глупости, заставили ее. — «Надеюсь, ты сгоришь в Нараке. Надеюсь, штормовой Дэйви Джонс явится за тобой». — Йеджи слегка наклонилась к Рюджин. Рюджин, казалось, не верила своим ушам. В ее взгляде было что-то похожее на боль, но это был, конечно, фасад. — «Пусть шторма заберут тебя, Рюджин».
«Возвращайся в Желтое море, чтобы нападать на других пиратов, как ты всегда это делала, ты, пиратская насмешливая сволочь». — хотела добавить она, чтобы причинить ей еще больше вреда, но по какой-то причине Йеджи оказалась не в состоянии.
— «Возвращайся туда, где твое место,» — добавила Йеджи, не подумав. — «делай то, что я…». — она резко закрыла рот.
Что за глупость она сказала.
— «Что?» — Рюджин выглядела любопытной. И раненой, но последнее должно было быть игрой. Очевидно. Это был план Рюджин, чтобы запутать её до основания, и у Йеджи во рту появился привкус гнилой воды, когда она признала успех такой задачи.
— «Подумай об этом». — прошипела Йеджи. — «Думай об этом всю оставшуюся жизнь».
В этот момент яростный порыв ветра сорвал треуголку с головы Йеджи. Раздались возгласы удивления. Шляпа взлетела и закружилась, подхваченная ветром, дующим с моря. Она унеслась вдаль, вглубь острова, слишком высоко, чтобы уследить за ней взглядом.
Йеджи, вопреки себе, опустила плечи. Если это не знак…
Она чувствовала на себе тяжесть дюжин взглядов. Эти мужчины и женщины ждали, что она схватит Рюджин и изобьет ее. Женщина, которая оставила их без средств существования, не могла просто так уйти! Но Йеджи этого не хотелось. Она была сыта по горло, и ей хотелось запереться в комнате одной.
— «С меня хватит». — сказала Йеджи вслух. Она повернулась к своим (теперь уже) бывшим людям. — «Мой корабль затонул, а вместе с ним и узы, которые держали нас вместе. Вы можете жариться в Нараке. Или в аду, если вы христиане». — она склонила голову. — «Доброго дня, дамы и господа».
Йеджи направилась в город, не зная, чем еще заняться. Она не чувствовала себя готовой к составлению плана. Она просто хотела выпить.
Выпить и забыть о шторме, который болезненно бушевал в ее груди.
В конце концов, она была дурой. Она заслужила право называть себя так снова и снова. Неважно, удастся ли ей в будущем убить Рюджин, ведь Разрушительница мачт уже победила.
После многих лет, Рюджин победила ее.
<*>
Рюджин смотрела как Йеджи уходит. Люди Йеджи бросили последний горький взгляд на своих и пошли за своим капитаном.
Будет ли она по-прежнему капитаном, теперь уже без корабля? «Конечно, нет». — подумала Рюджин, не отрывая взгляда от все более удаляющейся фигуры Йеджи. Потеря капитанского звания должна была быть самой худшей вещью в мире для гордости человека.
Внезапно Рюджин захотелось побежать за Йеджи. Попросить ее поговорить еще раз. Не могли же они вот так все бросить? Йеджи сказала ей, что они собираются выпить и пофлиртовать…
«Это было до того, как она узнала, что ее корабль затонул, а пятнадцать человек погибли, сражаясь с испанцами». — кричал внутренний голос в ответ.
Это было правдой, но могло быть и наоборот. Ведь Рюджин могла проиграть, и ей пришлось бы столкнуться с испанским патрулем! Все, что она сделала Йеджи, Йеджи сделала ей в ответ.
— «Но ты ведь не упомянула об этом, не так ли, Разрушительница торговцев?» — пробормотала она.
И назвала ее лгуньей! Возмущение Рюджин было широким, как океан.
Значит, Йеджи не хотела, чтобы Рюджин с ней разговаривала? Так оно и будет. Пусть в Рюджин ударит молния, но так оно и будет. В ярости, Рюджин пронеслась как ветер и ударила Черён в живот. Женщина, задыхаясь, упала на колени. Рюджин нависла над ней.
— «Приготовь все». — сказала ей Рюджин. — «Мы возвращаемся в Корею». — она присела перед Черён. — «И не думай, что это все твое наказание».
Черён, побледнев, кивнула.
Рюджин встала и посмотрела на город. В окрестностях города были фермы. К ним она и направилась.
Будда, ей очень хотелось выпить. Или две. Или столько, сколько потребуется, чтобы заглушить скрипучую боль в груди.
<*>
Ален Леру откинулся на спинку стула, нахмурившись. Перед ним на столе в каюте лежали несколько карт Карибской территории между Ямайкой на востоке и Панамским перешейком на юге. Он провел рукой по своим жирным, длинным черным волосам, его ум работал усерднее, чем у шлюхи в Порт Рояле.
В этом городе он должен был встретиться со своим братом Арнольдом. Таков был первоначальный план. До ушей Леру дошла достоверная информация —
если кто-то посмеет солгать ему или сообщить лишь по слухам, он познает ад — о том, что его брат отплыл от берегов Панамы, торжествуя после небольшой серии грабежей вдоль побережья этой колонии.
Черт, как же Леру хотел, чтобы брат рассказал ему о своих подвигах. Скольких женщин он принудил к себе? Отрезал ли он член какому-нибудь несчастному дьяволу, как предлагал Леру? Этого было недостаточно, чтобы догнать старшего брата по части подвигов, ведь Леру вырвал сердце у испанской собаки и жевал его на глазах у его истекающего кровью тела, но это было началом.
Теперь было вполне возможно, что он больше никогда не поговорит с братом.
«Он отплыл от побережья в июле,» — мысленно рассуждал Леру. — «прямо на север, на Ямайку. Это почти прямой путь, так что он не должен был нигде останавливаться… Черт, куда же он, черт возьми, делся?» — может, его снесло с курса каким-нибудь штормом или переменчивым ветром? Да, вероятно. Хотя то, что он потерпел кораблекрушение, и его тело обросло ракушками, тоже было вариантом.
Если бы последний сценарий был реальным, то ему пришлось бы оплакивать его и жить дальше. Но если бы кто-то убил его… Леру отправился бы за ним. По могиле своей матери он пошел бы за ним или за ними, будь то испанский патруль —
эти псы способны на такое! — английский, французский или какой угодно другой.
Пираты тоже, ведь Ален Леру не знал различий; по правилам Братства два пирата могли решать свои проблемы по своему усмотрению, никто им не мешал. Пираты не были его любимой добычей —
у них было слишком много зубов, — но он все равно отправился бы за ублюдком, испортившим жизнь его брату.
Ален все еще помнил процесс вырывания чьего-то сердца из окровавленной груди.
Но пока что он продолжал искать информацию. Может быть, Арнольд где-то затаился.
Если нет, он отправит виновника в ад, чтобы тот составил ему компанию.
