<*>
Йеджи подумала, что ее преимуществом было то, что ее руки не могли стать еще более грубыми. Она энергично терла губкой, проклиная, что даже после замачивания в горячей воде, на посуде остался такой неподатливый жир. «И, мой Будда, количество посуды». — уныло подумала она, глядя на груду тарелок и кружек слева от себя. Кухня оживленно гудела, и аппетитный запах жареной курицы, тушеного мяса и печеного хлеба наполнял помещение, как вода через щели в корпусе корабля. — «Почему они так много едят?» — ворчала Йеджи. — «Вы, бесовские пираты…» Теперь, оказавшись по эту сторону океана, Йеджи проклинала их за то, что они заказывали огромное количество еды. Она сама делала это сотни раз, но теперь она могла сказать, что убирать все эти блюда — жирные, ни один пират не стал бы заказывать ничего здорового — было невесело. Тем не менее, она чувствовала себя немного лучше. Год и месяца, прошедшие с момента затопления «Dalla Dalla» и последнего разговора с ней, Йеджи бесцельно бродила, не стремясь найти дорогу. Каждый набег был более бессмысленным, чем предыдущий. Теперь она делала что-то для кого-то. Да, это было мытье посуды и прочая чепуха, но она находила плату более чем достаточной, чтобы жить в спокойствии. Покой — еще одно удивительно приятное открытие, размышляла Йеджи, энергично оттирая жирное пятно. Она думала, что на второй день пребывания в комнате на задворках трактира ей станет скучно, но прошел уже месяц, а ей все еще было приятно лежать ночью в постели или сидеть и читать что-нибудь при свечах. Расслабляющее, но куда бы Йеджи ни пошла, было какое-то… угнетающее чувство в воздухе… — «Женщина, ты движешься слишком медленно». — прокомментировал спокойный, глубокий голос за плечом Йеджи. Йеджи повернула шею, хмурясь на Айрин. Трактирщица не вздрогнула, она стояла рядом и наблюдала за работой Йеджи. Йеджи работала быстрее, надеясь, что этого будет достаточно. Айрин разочарованно прищелкнула языком. — «Ты действительно была хороша в грабежах и прочем, не так ли?» — прокомментировала Айрин, постукивая по краю прилавка своим плоским деревянным половником. Если она и хотела получить ответ от Йеджи, то не дала ей договорить. — «Посмотрите на нее, Люси Разрушительница торговцев, такая смелая и пугающая, но она не умеет мыть посуду!» — Айрин издала издевательское хихиканье. — «Послушай, Айрин,» — огрызнулась Йеджи, поворачиваясь к ней. — «позволь мне сказать тебе… Ай!». — Йеджи потерла свою оголенную жгущую руку. Айрин ударила ее половником! Это позор…! — «Нет, нет». — зловеще сказала Айрин. — «Ты послушай меня. Здесь ты моя работница и моя служанка, поняла? Мне все равно, кем ты была раньше, теперь ты посвятишь себя мытью посуды и ожиданиям за столом (не готовке, потому что ты ужасна в этом)». — последняя часть была сказана с шутливостью, но она исчезла, когда Айрин продолжила. — «Ты сама на это подписалась. Я не прошу тебя быть идеальной служанкой, но ты должна оставить позади непокорного пирата, которым ты так долго была. Или хотя бы немного подавить его, пока ты здесь, моешь посуду, потому что это не принесет тебе ничего хорошего». — ее тон смягчился. — «Ты понимаешь?» Йеджи перевела взгляд на груду грязной посуды. Да, возможно, Айрин имела в виду, что, когда она была одна и без дела, она чувствовала себя… плывущей по течению. Потерянной, как будто чего-то не хватает. Может быть, ей не хватало шума и беспорядка. Действительно! Так и было. Но если бы она могла показать этой части себя, что ей больше не рады, может быть, это чувство потери, разочарования, терзавшее ее по ночам, ушло бы. — «Хорошо». — вздохнула наконец Йеджи. Она снова погрузила руки в теплую мыльную воду. — «Я приложу к этой посуде столько же усилий, сколько прикладывала, когда грабила людей». — «Очень хорошо». — удовлетворенно сказала Айрин. — «Всё-таки, я не понимаю, зачем тебе нужно было… Ай!» — Йеджи потерла ягодицу, которую теперь жгло. — «И говори вежливо». — ворчала Айрин. — «С твоим крестьянским акцентом я ничего не могу сделать, но, ради Будды, хотя бы разговаривай хорошо». «Черт тебя подери». — подумала Йеджи, бросив обиженный взгляд в спину Айрин. Она не осмелилась произнести это вслух.<*>
Апрельские ночи были теплыми, поэтому Йеджи бродила по Кайоне до порта, прохладного из-за близлежащей воды, и сидела на каком-то оставленном ящике, наблюдая за спящими кораблями. Спали только они, потому что члены их экипажей наверняка напивались до беспамятства. «Это хорошо». — подумала Йеджи, слегка покачиваясь в ритме отдаленной губной гармошки. Кто бы мог подумать, что жить в одном месте, не имея ничего общего с морем, даже если оно рядом, будет нескучно? Йеджи всегда свысока смотрела на такую жизнь. Чем развлекались люди, местные жители, фермеры? Наблюдением за ночным звездным небом с крыльца своего дома — вот ответ. Расслабиться в кресле-качалке со стаканом сока в руке, ощущая приятную боль в мышцах после трудового дня. Йеджи предполагала, что они чувствовали удовлетворение от того, что завершили еще один день, собрали еще один урожай, наполнили еще одно ведро молока. Это все еще казалось ей ужасно скучным, но не недостойным. Так можно было не рисковать жизнью, а если быть упорным и неутомимым, то зарплата позволяла вести спокойную, приятную жизнь. Так жила Айрин. Она содержала хороший трактир, целыми днями вела счета и следила за тем, чтобы пираты случайно или не очень случайно не подожгли его. Как заметила Йеджи, по ночам она заметно уставала, но большую часть времени женщина сохраняла спокойствие. Итак, Йеджи предполагала, что та же логика применима к фермерам, счетоводам… не к дворянам, конечно, потому что те сидели в своих мягких позолоченных креслах, просто отдавая приказы и играя с деньгами. Этим деньгам было лучше с Йеджи. Ах, те времена. Она не сильно по ним скучала. Но что-то было не так, даже в эти спокойные дни, когда у Йеджи было еще пару часов до работы в ночную смену. Даже когда все шло хорошо — черт, Йеджи не хотела об этом думать. Даже когда все шло хорошо, в то же время все шло плохо. Большую часть дней, Йеджи ощущала все отстраненно, как будто наблюдала за происходящим глазами постороннего человека. Каждый раз, когда она смеялась — а таких случаев было немного, — она чувствовала пустоту в себе, в своем смехе. И тут она вспомнила коротковолосую женщину с кривым носом. Дыхание Йеджи на мгновение сбилось, а потом пришло в норму. Она вспомнила губы, которые принесли ей ложную радость и настоящее бедствие. — «Я должна забыть эту нечестивую женщину». — сказала себе Йеджи, касаясь языком своего золотого зуба. Эта женщина предала ее самым ужасным образом, всегда притворно улыбаясь. Как… как отвратительно, что ее губы были на ее губах! Это ложь. Йеджи достаточно надоело чертово одиночество в порту. Оно лишь давало волю ее проклятым чувствам. Вот почему она работала весь день, чтобы так устать, что едва могла думать. Она перестала потирать руку — зачем она ее поглаживала? — спрыгнула с ящика и вернулась в «Кинжал в банке». Как только она оказалась на кухне, другие официантки из ночной смены уже были готовы и ждали на стульях, оживленно переговариваясь. Айрин подняла бровь — жест, который действовал Йеджи на нервы. — «Разве ты не собираешься принять ванну?» — спросила трактирщица. Йеджи моргнула. — «Прости? Искупаться? Для чего? Я собираюсь обслуживать людей, которые купаются только во время дождя». — «Но если ты будешь выглядеть красиво, то получишь больше чаевых. Спроси у девушек — доказано, что это работает». — «Мне не нужно больше чаевых». — Йеджи не могла поверить в то, что она только что сказала! — «Тогда сделай это для себя». — огрызнулась Айрин. — «Боги. Ты не уродина, но тебе нужно выщипывать и подравнивать брови. И твои длинные волосы, но спутанные и тусклые». — Айрин сморщила нос. — «Но ты должна часто купаться! Или я вышвырну тебя на улицу». Глаза Йеджи расширились, и она напряглась. «Я делаю все, что захочу, Нарака, ты, соленоголовая женщина». — она уже собиралась огрызнуться на трактирщицу, но вспомнила, кто она такая, и внимательно обдумала свой ответ. — «Как скажешь». — пробурчала она и ушла в свою комнату. Когда она вышла через некоторое время, опрятно ухоженная и свободно одетая — Йеджи отказалась носить платья — она обнаружила, что девочки и Айрин ждут ее с щетками и щипцами. — «Какого Н… для чего эти штуки?» — спросила Йеджи, вовремя исправившись. Айрин не любила ругательства. — «До начала ночной смены еще пара часов,» — ответила Айрин с широкой улыбкой. — «так что давай разберемся с твоим беспорядком». — эта женщина никогда не сдерживалась. — «Нет». — безразлично ответила Йеджи. Ей было все равно, как она выглядит. — «Я выкину тебя на улицу». — пригрозила Айрин с той же фальшиво-доброй улыбкой. — «Это вымогательство». — ворчала Йеджи, медленно приближаясь к стулу, который они приготовили для нее. — «Тебе ли не знать, ты же часто его практиковала!» — воскликнула Айрин, хихикнув. Йеджи улыбнулась, вопреки себе. Ей пришлось признать, что трактирщица была права. — «Да сгоришь ты в Нараке, Айрин, ты деспот». — сказала Йеджи, выпрямляясь на своем стуле. — «Это мое королевство». — просто ответила Айрин, пожав плечами. И как ты извлекаешь из этого пользу, ты засранка. И именно за это она нравилась Йеджи.<*>
Йеджи вышла в общий зал с подносом с пивом в руках. Она не удивилась, увидев, что зал полон. В толпе она заметила Джису и Юну. Запах кокосового масла в волосах Йеджи перекрывал зловоние пиратов. Бывший капитан раздавала пиво разноцветным посетителям, которые таращились на ее лицо, пока она наливала холодные напитки. Проклятье, они никогда в жизни так на нее не смотрели. Они всегда видели в ней кусок мяса, но не так, как она… просто благородная девушка, прогуливающаяся по тротуару. Как будто она была чем-то другим. Странное чувство, правда. — «Люси Разрушительница торговцев, ничего себе». — сказал мужчина за столом, когда Йеджи поставила перед ним напиток. — «Люси в порядке». — ответила Йеджи. — «Как ты здесь оказалась, женщина?» — спросил мужчина, пристально глядя на нее. Судя по акценту, он был французом. У него были густые, ухоженные усы, но остальной его наряд требовал внимания. Йеджи казалось, что она узнала его. — «Времена меняются». — ответила она. — «Ален». — «Ах, ты меня знаешь?» — «Я помню, что встречала тебя пару раз». — и слышала истории о твоей невообразимой жестокости. — «Какая честь!» — воскликнул Ален, хотя в его словах слышалась насмешка. Йеджи перешла к соседнему столику, коротко кивнув ему на прощание. Ей не хотелось разговаривать с этим человеком. За соседним столом сидели Джису и Юна. Бывший заместитель и боцман Йеджи удивленно посмотрела на нее, а Юна медленно и задумчиво кивнула. — «Ты ухожена». — заметила Джису. — «Не могу в это поверить». — «Я никогда не была ухоженной». — прокомментировала Юна, вставая и внимательно разглядывая Йеджи. — «И это видно». — сказала Джису. Юна бросила в нее сильное оскорбление и села обратно, нахмурившись. — «Как и ты, Джису». — защищала Йеджи Юну, поставив на стол две кружки пива. Джису смотрела на нее так пристально, что Йеджи задумалась, есть ли у нее что-то на лице или они собираются попросить ее об одолжении. — «Ты… в порядке?» Вопрос застал Йеджи врасплох. Она сделала вид, что поправляет волосы, собираясь с силами. Странно, но Джису звучала обеспокоенно. — «Эм… да, конечно». — заверила Йеджи. Нет, ты знаешь, что с твоим сердцем что-то не так. И что может сделать Йеджи? Ничего! Эта женщина была лгуньей, манипулятором, она ненавидела Йеджи, и поэтому Йеджи не хотела иметь с ней ничего общего. Со временем, она надеялась снова обрести покой. Только время, это все, что было ей нужно. Чтобы избежать новых мучений, она стиснула зубы до скрежета. — «Йеджи?» — «Я в порядке». — рассеянно сказала Йеджи. — «Увидимся, девочки. Не умрите.» Йеджи настойчиво поглаживала языком свой золотой зуб, пока шла назад за едой.<*>
Впервые за десять лет они праздновали ее день рождения. Айрин и другие девочки приготовили для Йеджи вкусный шоколадный торт. В прошлые годы Йеджи узнавала, что ее день рождения наступил и прошел как минимум через неделю. Это был просто еще один день, но в этом мае все было по-другому. Она забыла, каково это, когда кто-то делает что-то для тебя просто потому, что хочет этого. Последние несколько недель она много думала о Рюджин. Удивительно, но она обнаружила, что может думать о ней без того, чтобы разум машинально подавлял каждое воспоминание. Она предпочитала, чтобы все было именно так — ей было тридцать, а не пятнадцать! Она не была маленькой девственницей, убегающей от своих чувств. Возможность думать о Рюджин означала, что Йеджи не — слишком — напугана тем, что может вызвать воспоминание её лица. Она все еще чувствовала приступы боли в груди, да, но с течением месяцев и лет они становились все меньше. И, если ее чувства грозили перелиться через край, Йеджи просто должна была вспомнить драки, оскорбления, поддразнивания, которые были между ними двумя. Рюджин все это время игралась с ней, ведь невозможно, чтобы из такой вражды родилась любовь. Йеджи думала, что да, но она жестоко ошибалась. Рюджин ушла из жизни Йеджи, оставалось только сделать это от чистого сердца. «Перестань уже так много думать о женщине на другом конце света». — убеждала себя Йеджи. Если она жива. Она заставила себя обратить внимание на Айрин, которая потягивала вино, сидя в кресле в личной комнате. — «У нас закончился ром?» — спросила Йеджи. — «Его никогда не бывало много». — ответила Айрин. — «Эта дрянь быстро убивает тебя. Попробуй вино, оно лучше». В ответ Йеджи сморщила нос. Вино? Очень мягкое. — «Не делай такое лицо. Вот». — Айрин наполнила свой бокал пурпурным вином и протянула его Йеджи. — «Попробуй это, оно из Лондона». Йеджи с сомнением взяла бокал и понюхала содержимое. Оно имело свежий, цветочный аромат. Она медленно сделала глоток и удивилась, что не может остановиться. Вкус был сильный, виноградный и более цветочный, чем аромат. — «Это хорошо, да». — заявила Йеджи, когда допила бокал. Айрин сделала жест «я же говорила тебе» и встала, чтобы взять еще один бокал. Не было сомнений, почему «Кинжал в банке» был таким процветающим, с такой то владелицей. Она была хорошим, с благими намерениями человеком. — «Кстати, забавно, но я больше никогда не видела Рюджин Разрушительницу мачт». — прокомментировала она, усаживаясь обратно за стол с очередным куском пирога. Айрин была сукиным сыном. — поправила себя Йеджи. Пусть она сгорит в Нараке. Йеджи промолчала, но Айрин продолжила. — «Она умерла?» — спросила она воздух. — «Ах, я бы хотела знать. Я уверена, что да, если она больше не появлялась здесь. Кто мог убить ее…?» Йеджи хмыкнула. Айрин замолчала и с любопытством посмотрела на нее. — «Что-то не так?» — «Рюджин не…» — Йеджи замолчала, чувствуя себя дурой. Какая разница, жива Рюджин или нет? И она не должна была так защищать ее жизнь! Она покачала головой. — «Неважно». — «Я думала, ты будешь первой, кто отпразднует ее падение в Нараку». — сказала Айрин, и голос ее звучал очень смущенно. — «Что между вами произошло?» — «Ничего, Айрин!» — Йеджи огрызнулась. — «Черт возьми, ничего. Заткнись уже». Йеджи сморщилась, ожидая колоссальной ругани и последующего «убирайся из моего трактира», но Айрин ничего не сказала. Йеджи фыркнула, чувствуя, что разгорячилась от своего всплеска, встала и пошла в свою комнату. Она внезапно почувствовала усталость, и темнота вокруг нее стала чуть более насыщенной.<*>
Рюджин, стоя на баке, смотрела на остров Тортуга вдалеке. Она прижалась к носовым перилам, когда внутри нее разразилась буря эмоций. Последний раз она наблюдала это зрелище на борту «Bad Girl», где днем ранее Йеджи и она поцеловались, и это был лучший поцелуй, который Рюджин когда-либо испытывала. Она прикоснулась к губам, а другую руку поднесла к груди, где быстро и болезненно билось ее сердце. Я поверила тебе, но было очевидно, что ты лжешь. Ты не любишь меня. «Откуда тебе знать, Йеджи Разрушительница торговцев». — подумала Рюджин, поджав губы. Как Йеджи смеет так утверждать? Неужели она была ведьмой, способной чувствовать эмоции других людей? И даже если бы это было так, она бы поняла, что Рюджин ее любит. Рюджин подозревала, что Йеджи сказала это, чтобы убедить себя. Ей было жаль эту хищноглазую женщину. Она боролась с собственными чувствами, которые никогда не приводили ни к чему хорошему. Рюджин знала это из первых рук. — «Ты еще жива?» — пробормотала она, убитая горем. — «Неужели я все это время думала о трупе? Пожалуйста, Будда, даже если она действительно ненавидит меня, я хочу, чтобы она была жива. Даже если она хочет застрелить меня, как только увидит, я прошу тебя, не забирай ее». «Только я могу убить ее». — мысленно добавила она. Йеджи и она разделяли годы сражений на мечах, пушечного огня, проклятий, и было вполне естественно, что только одна из них могла убить другую. Остров становился все больше, пока Рюджин терялась в мыслях. Путь от Кабо-Верде сюда занял целый месяц. Корейцы Рюджин были взволнованы, жаждали даже увидеть других соотечественников. И Рюджин потащили вместе с ними. Она заставила себя успокоиться. Йеджи могла быть мертва, а если нет, то, возможно, она даже не на Тортуге, а в Порт-Ройал, на Каймановых островах, в Вест-Индии… Карибы были огромны, и Рюджин просто хотела проверить, жива ли Йеджи. Ей было достаточно увидеть ее издалека. Больше ничего. Это ложь. Ты хочешь обнять ее, как она позволила тебе это сделать всего один раз. Но это невозможно. Любит она тебя или нет, но она точно ушла в свою скорлупу, стыдясь своих чувств к тебе. Рюджин скулила, и этот звук заглушал крики ее людей, которые собирали грот и брались за весла, чтобы маневрировать в порту острова. Возможно, это было ее наказание. Смотреть на Йеджи издалека, вечно сомневаясь, есть ли у нее еще чувства к Рюджин. И в то же время она была абсолютно уверена в своих чувствах. Возможно, это было ее наказанием за то, что она не отбросила свою гордость раньше. — «Наконец-то, черт!» — начала Рюджин. Черён подошла к ней, и ее улыбка почти разделила ее лицо на две части. — «Надеюсь, теперь ты счастлива, соленая сучка». — прорычала Рюджин. — «Пока нет». — ответила Черён. — «Если их здесь нет, нам придется посетить другие порты, пока мы их не найдем». Левый глаз Рюджин судорожно дернулся. И, конечно же, ей придется быть чертовым капитаном, чтобы вести их в другие порты под угрозой того, что они где-нибудь застрянут! Проклятые пираты! — «Может и нет, Черён». — подумала она, требовательно жестикулируя, чтобы Черён убралась с ее глаз. — «Может, когда вы все уйдете, я найму новых людей и оставлю тебя, проклятую трюмную крысу, торчать здесь». — Рюджин тоже могла быть скотиной, когда ей взбредало в голову. — «Выпотрошенная рыба, выпотрошенная рыба, выпотрошенная рыба». Арахис с трепетом приземлился ей на плечо. — «Кроме тебя, малыш». — тепло сказала ему Рюджин. — «Ты пойдешь со мной». Наконец корабль причалил к пристани. Вдалеке Рюджин заметила знакомого крупного мужчину. Чонгук. Итак, Йеджи может быть рядом. — «Выпотрошенная рыба». — прохрипел Арахис. — «Да…» — прошептала Рюджин. — «Выпотрошенная рыба.»<*>
Был уже поздний вечер, когда «Wannabe» причалил, и Рюджин бродила по Кайону до самого захода солнца. Она нигде не видела Йеджи, и ей не хотелось спрашивать о ней. Она опасалась, что ответом будет то, что о Йеджи не было слышно уже несколько месяцев, или что она умерла, или ее поймали и повесили. Кроме того, кто знал, способна ли Йеджи разгневаться, если узнает, что Рюджин спрашивает о ней? Женщина с хищными глазами, похоже, была настроена серьезно, когда сказала, что убьет Рюджин, если Рюджин еще раз заговорит с ней. Итак, план Рюджин заключался в том, чтобы мельком увидеть ее и все. Это было не то, чего она хотела, но все было так, как было. Последнее место, куда она заглянула, было первым, куда ей следовало пойти: «Кинжал в банке», расположенный в восточной части города. Корейцы обычно собирались там, так что было больше шансов, что Йеджи будет там. Беглого взгляда на общий зал было достаточно, чтобы понять, что ее там нет. Не было никакой коротковолосой женщины, пьющей, развалившись на стуле. Рюджин скорчила гримасу и перестала заглядывать в окно трактира. Она почесала один из нескольких прыщей на лице, продолжая идти. Она недолго размышляла о том, почему у нее уже давно появляются прыщи на лице и спине. Что, ей было шестнадцать? — «В следующий раз я буду ныть из-за чепухи». Она остановилась в трактире под названием «Уютный дом» в западной части города. Судя по часам, висевшим над камином в общем зале, было десять пятьдесят. Посетителей было еще немного. Трое мужчин, играя в карты, разговаривали друг с другом на французском языке. Когда вошла Рюджин, все трое смотрели на нее дольше, чем нужно, прежде чем вернуться к своей игре. Будь Рюджин в лучшем настроении, она бы сделала агрессивный комментарий, но она отбросила эту идею. За стойкой бара прислуживал толстый лысеющий мужчина с волосатыми руками. — «Горячий выдержанный ром и пару лимонов». — заказала Рюджин, бросив на стойку пару кусков восьмерки. Она положила свою переметную сумку на стул рядом с собой. — «В такой час?» — пробурчал трактирщик на английском с акцентом. — «Верно. Ночи холодные. Какие-то проблемы?» — мягко спросила Рюджин. Мягкость придала ее словам зловещий оттенок. — «Абсолютно никаких». — ответил мужчина, взяв монеты. Когда ей принесли напиток и лимоны, Рюджин предпочла остаться в баре. Ножны сабли упирались ей в ребра, потому ей пришлось подвигаться, чтобы приспособиться. Она выжала половину лимона в свой напиток, сунула туда палец — ее кожа была настолько грубой, что температура напитка не обожгла ее — и размешала. Она сделала глоток, оценила и выжала еще лимона. Ах, теперь да. «Если ее здесь нет, я отправлюсь в Порт-Ройал». — рассеянно подумала Рюджин. — «А если ее не будет там, я поеду на Каймановы острова. Все это при условии, что она жива». — она тряхнула головой, чтобы избавиться от последней фразы. Она собиралась свести себя — еще больше — с ума, если будет постоянно напоминать себе о такой возможности. Она не позволяла себе думать о Йеджи, пока наслаждалась напитком. Было утомительно все время думать о ней. Бесцельно, она вытащила пистолет из куртки и положила его на стойку. Трактирщик находился в другом конце бара, где разговаривал с молодой женщиной. На длинноствольном пистолете с золотой инкрустацией вдоль рукоятки, были выгравированы инициалы «A.L.». Они были потертыми, но разборчивыми. Какие воспоминания навевал этот пистолет. Проникнуть на пиратский корабль — или каперский; Рюджин так и не поняла, что это было — и убить всех членов экипажа, заручившись поддержкой только одной женщины, было одним из величайших подвигов Рюджин. Она начала крутить пистолет. «Я никогда не знала, кому принадлежат эти инициалы. И сегодня я все еще забочусь о том же самом дерьме, что и тогда: ни о чем». — в этот момент вернулся трактирщик и угрюмо посмотрел на пистолет. — «Он не заряжен?» — спросил он. — «Нет». — ответила Рюджин. — «Отлично». — сказал трактирщик. Он еще несколько мгновений смотрел на пистолет, нахмурившись, потом пожал плечами и исчез за дверью, ведущей на кухню. Было ли это воображением Рюджин или понимание промелькнуло в его глазах? Чушь, это должна была быть она; это был всего лишь ржавый пистолет, на котором какой-то сумасшедший маньяк, выгравировал свои инициалы большого размера. Она спокойно допила свой напиток и попросила комнату. Ей дали одну на втором этаже. Это была одноместная комната с шаткой кроватью и шатким столом в качестве главных достопримечательностей. — «Комнаты Айрин намного лучше». — пожаловалась Рюджин, когда осталась одна. — «Я думаю, поэтому в трактире всегда много народу». Приготовившись ко сну — сняв куртку, расстегнув рубашку и повесив портупею на стул, — Рюджин почувствовала, что ей хочется облегчить мочевой пузырь. Она зевнула, выходя в коридор. Краем глаза она успела заметить мужчину, прежде чем он нанес ей удар в челюсть. Рюджин почувствовала, как хрустят кости, когда сила удара заставила ее пошатнуться по коридору. Ничего не видя, она инстинктивно выставила локоть назад. Ее локоть встретился с чем-то твердым, и она услышала ворчание. Она развернулась и увидела, что мужчина потирает грудь. Он был одного с ней роста, но его руки были гораздо больше, чем у Рюджин. И он был быстр. Он закончил оправляться и прыгнул на Рюджин. Узкий коридор не позволял Рюджин маневрировать. Она пыталась упереть руки в бока, а затем ударить его локтем в живот, но это было бесполезно. Мужчина набросился на нее и с грохотом повалил на пол, выбив из нее воздух. Она вовремя закрыла лицо, чтобы блокировать удары, и воспользовалась возможностью вдохнуть глоток воздуха. Как же ужасно терять воздух — нет худшего ощущения. Ослабевшие руки недолго сопротивлялись череде ударов. — «Сукин сын!» — крикнула Рюджин. — «Слезь с меня!» Мужчина забрался на нее сверху, и сколько бы она ни пиналась и ни извивалась, Рюджин не могла избавиться от его веса. И тогда мужчина сменил стратегию. Две руки сжали горло Рюджин и стали сдавливать его. Рюджин билась и царапала его руки изо всех сил, но это заставило мужчину лишь хрипло застонать от боли. Он не ослабил хватку. Горло Рюджин запершило, а зрение потускнело. Дерьмо, этого не может быть! Нет! Она обязана освободиться! Она не для того продержалась так долго, чтобы вот так умереть! Не выяснив сначала, жива ли Йеджи! В последнем порыве ясности, руки Рюджин потянулись к горлу врага. Указательный и большой пальцы нащупали дыхательное горло. Мужчина не разжал руки — видимо, подумал, что Рюджин хочет вздернуть его. Рюджин этого не сделала. Нащупав гортань, пальцы Рюджин надавили на нее с силой отчаянного желания жить, дышать. Кости горла мужчины треснули под ее пальцами, как сырое яйцо. Воздух вернулся сразу — холодный и раздирающий, прекрасный и сладкий. Рюджин сделала большой глоток воздуха, и еще один, и еще, а мужчина рухнул рядом с ней, зажимая раздробленное горло. Он издавал шипящие звуки, а его лицо приобрело оттенок винограда. И женщина, и мужчина корчились, лежа на полу. Но, по мере того как один терял жизнь, другая вновь обретала ее, поглаживая свою ушибленную шею и кашляя. Горло и лицо Рюджин жгло. Из глаз потекли слезы. Пошатываясь, Рюджин поднялась на ноги, прислонившись к каменной стене коридора. Она ударила мужчину ногой по ребрам. — «Страдай, ублюдок». — хрипло сказала она. — «Страдай и сделай меня счастливой». — ее голос прозвучал невнятно. Она подождала, пока мужчина перестанет извиваться, его язык высунулся из бледных губ. И тут она узнала его: это был один из французов в общем зале. Рюджин не дала себе времени прийти в себя — она бросилась в свою комнату. Закрыв за собой дверь, она заметила, что ее брюки и нижнее белье мокрые. «Пошла облегчить мочевой пузырь, вот и облегчила». — подумала она, но юмора в своей мысли не нашла. Смущение раскалило ее уши. В ее голове промелькнуло несколько вопросов, например, что этот человек имел против нее, чтобы пытаться ее убить. И узнал ли он ее вообще? Рюджин не понимала. Люди здесь не умели различать корейцев. Она думала обо всем этом, пока перепоясывая портупею и одевая куртку. Она проклинала себя за беспечность. Ей следовало надеть куртку, в которой она прятала ножи. Она не стала задерживаться, чтобы проверить, не появился ли кто в коридоре. Она незаметно открыла окно спальни и высунулась в переулок за трактиром. В конце переулка спиной к ней, стояли двое мужчин, и по их скрытному виду Рюджин догадалась, что это два других француза. Один из них повернулся и заметил ее присутствие. Он коснулся плеча другого, что-то говоря, но Рюджин не стояла и не смотрела. Она метнула нож, который вошел в плечо первого мужчины. Следующий нож попал второму мужчине в спину, в позвоночник. Тот упал, и первый мужчина сделал жест, чтобы помочь ему, но, увидев бегущую к ним Рюджин, сделал то же самое и скрылся на улице. Его товарищ полз и стонал. Его ноги, казалось, совсем ослабли. Рюджин пинком перевернула его и схватила за лацканы рубашки. — «Что вы от меня хотели?» — когда мужчина пробормотал что-то на французском, Рюджин встряхнула его. — «Говори на английском, или я перережу тебе горло!» — «Пистолет!» — крикнул мужчина на английском с сильным акцентом. — «Твой пистолет принадлежал брату моего капитана! Алену Леру!» Глаза Рюджин расширились. Имя показалось ей смутно знакомым. Леру был пиратом, но Рюджин не знала, что у него был брат. «Был, потому что, видимо, я его убила». — подумала она. — «Мой капитан потратил месяцы на поиски того, кто его убил, убежденный в этом слухом, который…» — он перевел дыхание — «распространился в Порт-Ройал о французском корабле, подожженном на острове к югу от Ямайки». — парень был бледен, и Рюджин подозревала, что это скорее от страха, чем от обескровливания. — «Некоторое время назад он узнал, что это были двое мужчин. Говорили, что у одного из них были раскосые глаза, но мы так и не смогли его найти». — «Потому что это не мужчина». — пробормотала Рюджин на корейском. — «Это женщина, и второй тоже была женщина… ах, Йеджи!» — сбежавший парень, вероятно, уже бежал сообщить пирату, что это были не двое мужчин, а две женщины! Она отпустила парня и встала. — «Я оставлю нож в тебе, чтобы ты не…» — как, черт возьми, на английском сказать «истек кровью»? — «Агх, чтобы ты не умер!» — и она убежала. Она должна была найти Йеджи.<*>
Йеджи выпрямилась в постели, потирая свое лицо. Была ее очередь дежурить в ночную смену, поэтому днем она отдыхала. «Отдыхала»… — ей казалось, что она проспала всего полчаса. Постель была холодной… даже теплота от ламп не могла развеять чувство одиночества, охватившее Йеджи. Это был один из тех дней. У нее всегда было тягучее чувство, и в такие ночи — когда была ее очередь не спать до утра — она тоже испытывала ностальгию. Она вспомнила, как была в общем зале, как пила, как пьяно пела. И она вспомнила, как изменилось ее настроение, как только Рюджин вошла через парадную дверь. Насмешки, поддразнивания, кулачные бои… конечно, она не скучала по этому, но она уже привыкла к ним. Приходила Рюджин, одна из них начинала дразнить другую, в итоге они дрались на полу, а остальные кричали, подбадривая друг друга. Вечная драка, в которой ни одна не одерживала верх над другой. Йеджи встала и переоделась, избавляясь от мучительных мыслей. Несмотря на этот гнет, она могла жить спокойно. Более или менее. Чем больше она повторяла это про себя, тем ближе была к тому, чтобы поверить в это. Еще несколько тысяч раз и все. Умывшись, она увидела свое отражение в маленьком зеркале и поджала губы. Ей должно быть тридцать лет, но эти маленькие морщинки вокруг глаз, грубая кожа без единого гладкого участка и въевшаяся усталость, засевшая глубоко в ее чертах… она выглядела на пятьдесят. Она неуверенно провела рукой по волосам. Она застонала, увидев, что у нее в руках пряди, несколько прядей. — «Почему?» — в отчаянии спрашивала она. — «Почему я чахну уже несколько месяцев, как никогда не чахла за годы разврата?». Она не могла найти ответа. — «Тебе станет лучше». — сказала она себе вслух, глядя в глаза. — «Я не знаю, что случилось, но никакое проклятое колдовство не может с тобой этого сделать. Ты пережила более трехсот девяноста морских сражений, десятки голодных ситуаций и бесчисленное количество убийств. Никакие эмоции не сделают того, чего не смогла сделать сталь». — она похлопала себя по щекам, выпрямляясь. «И ни одна женщина» — робко добавила она мысленно, не в силах произнести это вслух и глядя себе в глаза. Кто-то громко постучал в дверь. Йеджи завелась, но тут же успокоилась. Это наверняка была Айрин, которая была довольно строга в отношении расписания. Йеджи пошла и открыла дверь. Это была Рюджин Разрушительница мачт. Йеджи задохнулась и сделала несколько шагов назад, ее глаза запредельно расширились. Это была она — по учению Будды, это была Рюджин! Ее волосы отросли до груди, а в ушах были декоративные серебряные вставки. У нее были прыщи, которых не было, когда Йеджи видела ее в последний раз, и восхитительно загорелая кожа. О, эти прекрасные глаза, эти выразительные скулы… эти прекрасные красные губы… — «У могилы моего отца». — прошептала Йеджи. Она была жива, что до этого момента Йеджи отказывалась признавать. «Она жива, благослови ее боги». — жива! Рюджин побледнела, как будто увидела самого кракена. Дрожащей рукой она потерла нос. — «Йеджи…» — что-то в её позе незаметно изменилось, как будто она хотела шевельнуться, но не могла. — «Привет». Йеджи сделала несколько шагов вперед, желая прикоснуться к ней, но вовремя остановилась и схватилась за ручку. Она сжимала ее до тех пор, пока боль не вернула ее к реальности. Она нахмурилась, вспоминая все, что произошло, когда они были вместе в последний раз. — «Я же говорила тебе…» — «Послушай меня!» — Рюджин прервала ее. — «Мы должны выбираться отсюда!» — она посмотрела в сторону. — «Что?» — спросила Йеджи. Глаза Рюджин расширились. — «Почему…?» Рюджин выругалась и налетела на нее. Несколько вспышек эхом отозвались в коридоре. Йеджи не сомневалась, что эти пули пронзили воздух там, где секунду назад стояла Рюджин. Она отпихнула Рюджин — она была в её руках! -и захлопнула дверь. Она закрыла замок и повернулась. Она не успела возразить, когда Рюджин схватила книжную полку и опрокинула ее на дверь. В коридоре раздались крики. — «Эй, проклятые собаки!» — это была Айрин. — «Что вы делаете? Убирайтесь отсюда!» Минута. Йеджи нужно было время, чтобы подумать. Смятение, удивление и облегчение покачивали ее взад-вперед и заставляли Йеджи чувствовать, что стены рушатся. — «Что за дерьмо происходит, Разрушительница мачт?» — спросила Йеджи, уперев руки в бедра. Ей казалось, что она видит сон. Ничто не имело смысла. — «Слушай, помнишь тот корабль, который мы разрушили?» — спросила Рюджин, доставая свою саблю. — «Еще бы». — пробормотала Йеджи. Она не могла оторвать взгляд от лица Рюджин. — «Капитан был братом пирата по имени Ален Леру, который находится на этом острове». — «Это звучит…» — она замолчала, расширив глаза и воскликнув. — «Пистолет…!» — «Несколько человек напали на меня из-за него». — быстро заговорив, перебила ее Рюджин. — «Один сбежал, и теперь Леру, должно быть, близок к тому, чтобы узнать, кто убил его брата». — она повернулась к окну. — «Они придут за нами…» Рюджин открыла окно и выглянула наружу. — «Чисто». — доложила она. Она посмотрела на Йеджи. — «Я встретилась с Джису и сказала ей собрать всех твоих старых членов экипажа, которые были здесь. Мои люди уже должны готовить корабль». — она сделала паузу, что-то пробормотала и протянула руку. — «Пойдём.» — «Пойдем?» — повторила Йеджи. — «Я не могу.» — она боялась того, что случится с ее разумом и сердцем, если она останется рядом с Рюджин. — «Кроме того, я же говорила тебе…!» — «Что ты убьешь меня, я знаю». — Рюджин закатила глаза. — «Послушай…» В дверь постучали. Дерево скрипнуло от силы стука. Коридор заполнился голосами. — «Они убьют тебя, если ты останешься!» — требовательно сказала Рюджин. — «И никто больше не поможет тебе! Они не станут вмешиваться в то, что их не касается. Ты же знаешь!» — «Выпотрошенная рыба!» — выругалась Йеджи, зная, что это правда. Она схватила свои вещи, порылась в сундуках и подошла к окну. — «Хорошо!» Рюджин выпрыгнула наружу, за ней последовала Йеджи. Последняя с раздражением надела портупею. Они успели сделать десяток шагов, как раздались выстрелы. Йеджи надеялась, что они не были направлены на Айрин. — «Куда мы направляемся?» — спросила Йеджи, бежавшая за Рюджин. — «Прямо к причалу». — ответила она. Они вышли на улицу, освещенную фонарными столбами. — «Они, наверное, уже отчаливают». Спотыкаясь, люди выходили из «Кинжал в банке». Джису, Чонгук, Юна и другие корейцы вышли на улицу. У Джису текла кровь из пореза на челюсти, а у Чонгука опух глаз. Они примкнули к бегущим Йеджи и Рюджин. — «Какие-то хромые сыновья сардин напали на нас внутри!» — ответил Чонгук на немой вопрос Йеджи. — «Бегите, бури!» — крикнула Рюджин, сворачивая в переулок. Позади них раздавались крики и проклятия, а также выстрелы. Они были потеряны, безвредны. Растущая шайка пересекала переулки, подворотни и широкие улицы на бегу, хрипя и задыхаясь. К тому времени, когда вдали показались доки, залитые полуночным светом, легкие Йеджи горели, а ноги были горячими. Табун мчался по улице, вниз по холму. Люди визжали и прыгали в стороны, глядя, как они бегут, словно стадо быков. Двери хлопали, окна захлопывались, кошки шипели, а собаки лаяли при виде такого табуна, бегущего так, словно на кону стояла их жизнь. Из одного большого дома, на тротуар слева и дальше по ходу движения, выходили люди, вместо того чтобы зайти. Увидев Йеджи и компанию, они нахмурились, положив руки на портупеи. Йеджи вытащила пистолет и выстрелила в них. Месяцы без стрельбы дали о себе знать, когда понадобилось на два удара сердца больше, чем могло бы понадобиться, если бы она была активной. Мужчины упали на землю, а пуля отрикошетила от дверной рамы. Йеджи оставила их позади, его проклятия заглушались давящими криками ее бывших членов экипажа. — «Почти, капитан!» — «Заткнись, Карина!» Единственный свет на причале исходил от ламп корабля с черными квадратными парусами. Движущиеся на «Wannabe» фигуры зашевелились быстрее, заметив устремившийся к ним сброд, подвыпившая и буйная толпа. Позади Йеджи раздались выстрелы, и кто-то издал крик боли. Она повернула голову и увидела Минджу, сжимавшую левую руку, из которой сочилась кровь. Йеджи крикнула им, чтобы они бежали быстрее. Все подчинились, а также открыли огонь по преследователям, которых было немного. Йеджи была второй, кто перешла по доске «Wannabe». «Как редко удается ступить на палубу этого корабля». — подумала она, взобравшись на квартердек. — «И я удивлена, что она все еще пользуется им». — может, Рюджин любила старый корабль. Йеджи схватила мушкет, который выстроился у орудийного мостика, как метлы на складе, и выстрелила, чтобы заставить преследователей отступить. Она не стала перезаряжаться — бросила ружье, схватила другое и выстрелила еще. Она промазала по всем, но пираты вынуждены были прыгать и укрываться, с каждой минутой отказываясь от преследования. Когда последний из пиратов взобрался на борт, Рюджин ударом ноги сбросила доску и крикнула: — «На запад! Поднять грот и крабовые паруса, как будто мы преследуем проклятых япошек!». Йеджи спряталась за планширом, пока находилась в зоне видимости вражеских пиратов, которые выкрикивали непристойности на причале. Когда она убедилась, что находится в безопасности, Йеджи встала и посмотрела на Тортугу. «Надеюсь, они не сделали из Айрин решето из-за меня». — со вздохом подумала Йеджи. Трактирщица не заслуживала ничего плохого. — «Теперь я не смогу вернуться». — она облокотилась локтями на перила, чувствуя усталость, хоть и спала меньше часа назад. Ее ноги и ступни горели. — «Это длилось недолго». — раздался голос позади нее. Йеджи повернула голову и посмотрела на Джису, сцепив руки за спиной. На лице у нее был шрам от того, как Йеджи рассекла его. Однако, между ними не было никакой вражды. Джису восстала против своего бывшего капитана и была наказана. Вот и все. — «Что именно?» — «Твой уход». Йеджи прищелкнула языком. А потом заскулила, вспомнив, что находится на корабле Рюджин Разрушительницы мачт. Корабль женщины, которая разрушила ее рассудок и перевернула корабль, который был жизнью Йеджи. — «Это было недолго, да». — пробормотала Йеджи. — «Весьма недолго». — прикрыв лицо, она заскулила себе под нос. Лучше бы я была на «Летучем голландце».