<*>
На первый взгляд Ямайка выглядела как бесформенный кусок, который заметила Хиджин, наблюдатель Рюджин, но вскоре ее увидели все. Несмотря на голод, пираты издавали радостные крики и хлопали в ладоши, сменив мрачную атмосферу «Wannabe» на веселую. Рюджин Разрушительница мачт, ухмыляясь, похлопала Винтер по плечу. — «Отличная работа, друг мой». — похвалила она ее. — «Как обычно, ты доставила нас к месту назначения раньше, чем кто-либо мог предположить вначале». Винтер, невысокая женщина с обычно угрюмым характером, обнажила свои пожелтевшие зубы в гордой улыбке на слова Рюджин. Капитан взглянула на палубу, где ее члены и бывшие члены экипажа Йеджи плясали в кругу, держась за предплечья. Это была, мягко говоря, неслыханная сцена. Два экипажа, которые сражались друг с другом не меньше, чем с их капитанами, жили вместе в течение пяти дней на одном куске дерева, и никто не был зарезан, выброшен за борт или задушен до смерти. Среди пестрой смеси людей, Рюджин остановила свой взгляд на женщине, которая двигалась с изяществом рыси. Йеджи, с ослабленным видом, свойственным всем, кто стал жертвой голода, улыбалась с облегчением и счастьем. Несмотря на отсутствие плоти на ее лице, маленькие ямочки все еще были видны. И они были такими же очаровательными, как и всегда. Ну, не совсем. Типа, да, они были в порядке, но они не могли умереть за… «Я бы никого не обманула». — с поражением подумала Рюджин. Она сказала себе, что достаточно будет доказать, что Йеджи жива, и это оказалось ложью размером с галеон. Но она не хотела возвращаться в ее объятия по первому требованию! Рюджин не была собакой, которая будет вилять хвостом по приказу Йеджи! И совсем уж испортил ей настроение вопрос Йеджи о том, чего хочет Рюджин в обмен за помощь в побеге. Она была идиоткой или её вскармливали морской водой? Рюджин ничего не хотела; ей следовало дать ей умереть застреленной в своей комнате, чтобы душа Йеджи размышляла в Нараке, что это значит для Рюджин! Но в глубине души она знала, что те времена остались позади. У Рюджин, капитана «Wannabe», была гордость, которую нужно было поддерживать… Хотя это длилось до тех пор, пока Йеджи не заговорила с ней на третий день. Йеджи все еще испытывает к ней чувства, и это воодушевило Рюджин — пока она не подумала об этом. Йеджи испытывала к ней чувства, так почему же в море она вела себя так странно? Она смотрела на Рюджин с каким-то страхом, как на «Bad Girl». Затем она принесла ей кружку горячего рома. Легко было сделать вывод, что она запуталась, но трудно было понять, почему. Это было из-за «Dalla Dalla»? Имели ли эти пятнадцать членов экипажа особое значение для Йеджи? Или просто собственная гордость капитана так омертвела Йеджи? Рюджин подозревала, что это было последнее. Ибо у неё самой была гордость, которая с годами разрушилась. От Йеджи у неё кружилась голова сильнее, чем от бурного моря у юнги. — «Блаблабла». — «Я не знаю, почему я еще не посадила тебя в котел, ты, болтливая птица». Арахис, устроившийся на перилах, через которые можно было наклониться, чтобы посмотреть на шкафут и дальше, склонил голову на одну сторону. Его маленький глаз хитро блеснул. — «Блаблабла». Рюджин посмотрела на него сузившимися глазами и медленно кивнула. Да, почему она размышляла над этим, как акула, преследующая раненую добычу? Кто слишком долго мучал ее голову, так это Йеджи, а не она. Она предположила, что она просто дуется. При этой мысли ее гордость ущемлялась. В любом случае, она все еще была обижена на Йеджи, и не знала, хочет ли она с ней что-то решать. Но сможешь ли ты забыть ее, на случай, если ответом будет «нет»? — «Йеджи, ты сволочь». — мягко сказала птица. — «Нет лучшего способа выразить это, Арахис». - и это то, что ты должен был сказать раньше. Она перевела взгляд на Йеджи, и ее сердце пропустило удар, когда ее глаза встретились с глазами Йеджи. Разрез, как у орла, их владелица разделяла смелость и смертоносность этой птицы. Они всегда смотрели на Рюджин с презрением, но - возможно, Рюджин ошибалась; она плохо разбиралась во взглядах — никогда не смотрели с ненавистью. Йеджи улыбнулась, и мир остановился. Экипаж празднует? Далекий ропот берега. Давящий голод? Легкий дискомфорт где-то в желудке Рюджин. То, что их преследовал жаждущий мести человек? Это не имело значения. Улыбка. Улыбка Йеджи, сверкнувшая золотым зубом, была всем, что имело значение. И его владелица была столь же ослепительна: волосы длинные - не такие длинные, как у Рюджин — и черные, которые сейчас сияли, её поведение было легким и осторожным, кожа загорелой от многолетней жизни на палубе. «Если бы только у нее не было матросского узла на голове». — подумала Рюджин, глядя в сторону. Рюджин выпрямилась и начала отдавать приказы, чтобы подготовить корабль к прибытию в Порт-Ройал. О Йеджи и ее дерьме она подумает позже. Сейчас ей необходимо было поставить «Wannabe» в док, починить повреждения и сделать обтекатель, а самое главное: наесться вкусной еды до тошноты.<*>
Пристальный взгляд Йеджи оставался на квартердеке еще несколько ударов сердца, ожидая, когда его владелица откажется от попытки заставить Рюджин уделить ей больше внимания. Когда она сдалась, Йеджи спустилась на палубу, чтобы собрать свои немногочисленные вещи. У пирата было мало материальных вещей, которые можно было назвать «своими», ведь он никогда не оставался на одном месте надолго. Одежда, которую носил пират, была украдена у мертвых, корабль, которым он управлял, постоянно крали и переименовывали в новое имя — старое имя «Dalla Dalla» было «Eleven» — у пирата не было собственного дома, не было уединенного места для жизни, потому что это было запрещено пиратам. Ты никогда не копил, не хранил монет, потому что смерть и правосудие могли быть совсем рядом. И что толку иметь полный сундук золота, если ты мертв? Трать все на выпивку, азартные игры, женщин, мужчин, еду — опыт, возникающий при этом, ты заберешь с собой в Нараку. Но Йеджи получила собственную комнату, когда начала работать в «Кинжал в банке», и это был полезный опыт. У нее была одежда ее собственного размера, а украденную она убрала в шкаф. Она мылась по крайней мере раз в неделю, что было неслыханно! И она подружилась с Айрин и ее девочками. Да, ей было скучно до безумия — денег не хватало, чтобы транжирить, — но она «наслаждалась» (воспоминания о Рюджин преследовали ее все это время) этими месяцами. Это был дом. И как же хорошо, когда есть дом, куда можно вернуться. Йеджи закинула на плечи переметные сумки с несколькими сменными вещами, кольцами и кисетами для табака и пошла обратно наверх. Она почесала голову, не обращая внимания на выпавшие пряди волос, и в последний раз поискала глазами Рюджин. Она была на пирсе, разговаривала с офицером таможни (судя по лицу пухлого мужчины, наверняка Рюджин угрожала выпотрошить всю его семью). Она бросила взгляд на Йеджи, когда шла по доске, но не более того. И это был тот же взгляд, которым она смотрела на нее все эти дни: задумчивый и нечитаемый. Пруды видны ночью, когда лунного света недостаточно, чтобы пробиться сквозь поверхность. Йеджи охватило ощущение знакомства, когда она шла по хаотичному Порт-Ройялю. Казалось, людей было больше, чем когда-либо, и в воздухе смешивались десятки различных запахов: еды, готовящейся в трактирах, резкий запах спиртного, льющегося рекой из таверн, смрад фекалий и мочи из беспечно пустых уборных, избытка духов блудниц, бродящих повсюду; всегда успокаивающий соленый морской бриз. Шум был не менее разнообразным: крики торговцев, предлагающих чудеса своего товара — «Яблоки, привезенные прямо из величественной Англии, свежие, как только что собранные!», непристойные комментарии пиратов, трактирщики, выгоняющие пьяниц… Все было как прежде. Не теряя времени, Йеджи ушла в сторону и направилась в «Надорванный мешочек». Больше одного человека уставились на нее, удивленно подняв брови, когда узнали ее. Она поприветствовала нескольких человек, которые без колебаний заявили, что для них было неожиданностью увидеть ее живой. — «Ты так долго не разгуливала тут своей задницей, я думал, что тебя поймали и повесили». — сказал ей Рауль, испанский пират, с которым Йеджи переспала несколько раз. — «Я выбралась». — ответила Йеджи, пожав плечами. — «Как какой-нибудь кретин меня поймает?» Рауль поднял руки. — «Верно, верно». — согласился он. — «Я должен был больше верить в тебя. А, » — добавил он. — «если ты здесь, значит ли это, что ты снова в деле?» Йеджи размышляла, переминаясь с ноги на ногу и поглаживая рукоять сабли. Она искала в себе жадность, искала жаждущего денег капитана, но находила лишь отголоски. Да, возможно, попасть на один корабль и совершить набег на другие принесло бы ей удовлетворение, но она сомневалась в этом. Радость от наполнения трюмов корабля добычей, которую она всегда испытывала, становилась все слабее и слабее, пока, в конце концов, не осталась лишь вздохом. — «Нет». — сказала она. — «Не в данный момент». — добавила она. Эта дверь всегда была открыта. В общем зале «Надорванного мешочка» было мало пустых столов, хотя Йеджи ожидала, что трактир будет полон народу. На стенах висели новые картины, а столы выглядели новыми. Ее сомнения в том, что трактирщик все тот же, развеялись, когда из кухни вышла Джульетта в своем вечно испачканном жиром фартуке. Если не считать того, что в ее волосах стало больше седины, она была все той же. — «Женщина!» — громко поприветствовала она, когда заметила Йеджи. — «Месяцы тебя не видела. Я думала, ты мертва». — «Не в первый раз слышу такое за сегодняшний день». — ответила Йеджи, улыбаясь. — «Рада тебя видеть». — «И тебя». — Джульетта взяла оловянную кружку и наполнила ее пшеничным пивом. — «Вот». — она поставила кружку перед Йеджи. — «Приветственный подарок». — она посмотрела на Йеджи, кивнула и добавила. — «Боже, как ты прекрасно выглядишь». — «Спасибо. Как у тебя дела с персоналом?» — спросила Йеджи, сделав глоток сладкого пива. Джульетта странно посмотрела на нее. — «Хорошо, я думаю, хотя иногда мне нужно больше людей». — сказала она. — «Многие пугаются плачевных людей, которые посещают это место». — добавила она с усмешкой. — «Я бы не стала». — «Извини?» — Джульетта моргнула. — «Что…? Ты? Черт, это самая странная вещь, которую я…» — «Не в первый раз мне это говорят». — перебила ее Йеджи. Она оглянулась через плечо на входную дверь. — «Я все равно не начну сегодня». — рассеянно сказала она. Она снова посмотрела на Джульетту. — «Дай мне комнату на двоих». — попросила она, бросив пару монет на прилавок. — «Эмм…» — пробормотала Джульетта, что заставило Йеджи усмехнуться. — «Хорошо, иди за мной».<*>
В комнате на втором этаже, у левой стены стояла достаточно просторная кровать, чтобы на ней с комфортом могли спать два человека. Рядом с ней стоял стол с расставленными стульями, а в другом углу — торшер, окруженный зеркалами, которые можно было задвигать, если нужно было больше или меньше света. Еще одна дверь вела в ванную комнату. Обстановку комнаты завершали книжная полка и шкаф. Йеджи на мгновение заколебалась, прежде чем привлечь внимание Джульетты, когда она уходила. — «Если… Джоанна спросит меня, » — сказала она после колебаний с именем Рюджин. — «направь ее в мою комнату». — «Вы двое не ненавидите друг друга или…?» — «Просто делай, что я говорю, если не хочешь, чтобы я тебя пристрелила». — огрызнулась Йеджи, нахмурившись. Джульетта побледнела и кивнула, прежде чем выскочить в коридор. Йеджи тошнило от напоминаний об этом! Две глупые девчонки сражаются, не доводя дело до конца, всегда. Какое печальное зрелище. Она фыркнула, осознав, что ей немного стыдно за то, что она набросилась на Джульетту. Айрин, черт бы тебя побрал. Разложив свой багаж, Йеджи спустилась в общий зал и принялась за еду и напитки. Она пировала и напивалась, как когда-то много лет назад, и чуть не расплакалась, когда мясные соки залили ей рот. Она вернулась в свою комнату, когда уже стемнело. Она наточила кинжал, который держала на портупеи, осознавая, что делает это для того, чтобы не заснуть. Когда она достаточно наточила кинжал, его острие стало таким, что резало при прикосновении пальца. В ту ночь к ней никто не пришел.<*>
Вдали виднелся залив Кингстон. Там зародился небольшой городок, но все баловство досталось рифу, где находилась Йеджи. Воды бросали искры, оставляя в глазах при моргании фиолетовые пятна, доказательство того, что день был солнечным. Жара граничила с аномальной, и даже тот, кто прожил в Порт-Ройале много лет, согласился бы с этим. Йеджи полностью расстегнула рубашку, демонстрируя упругий живот. Порыв прохладного ветра, пронесшийся сквозь нее, вызвал приятные мурашки. Она оставила куртку и собрала волосы в небрежный пучок. Она продолжала прогуливаться по периметру города, направляясь на восток. Кайона была маленьким городком, который мерк по сравнению с городом на Ямайке. Пятиэтажные здания здесь были обычным явлением, в то время как на Тортуге они встречались довольно редко. Район, где накренились корабли, находился в этой части периметра, в северной части. Там стояло два десятка кораблей, лежавших боком на песке, как умирающие киты, а люди, вооруженные щетками с густой щетиной и другими инструментами, счищали с подводного корпуса панцири налипших на него ракушек. Она заметила «Wannabe» между двумя шлюпами. Члены экипажа Рюджин, которых она знала только в лицо, были заняты чисткой его корпуса. Мачты были голыми. Йеджи удивилась, что корабль все еще на плаву. До этого она думала, что он затонул или Рюджин перешла на другой, но бриг был таким же упрямым, как и его капитан. Которого, кстати, Йеджи не видела весь день. «Может, она в…? Я не могу придумать, где угодно». — тем не менее, она чувствовала себя спокойнее, чем накануне. Если «Wannabe» обтекали, это значит, что Рюджин какое-то время проведет здесь. Йеджи улыбнулась про себя, а затем хмыкнула. «Раньше я корчила лицо в отвращении, когда до меня доходило, » — подумала она, подойдя ближе к «Wannabe» и зацепив большими пальцами ремень. — «теперь меня успокаивает эта перспектива». — она никогда не перестанет удивляться такой резкой перемене. Этот безымянный остров изменил ее жизнь во многом. Была ли она признательна за это? Она никогда не узнает, но она была уверена, что принимает вещи такими, какие они есть. — «Ты не видел Рюджин?» — она спросила мужчину похожего на испанца, с длинными жирными волосами. — «В последний раз, когда я ее видел, она была в отключке на столе, » — ответил мужчина, усердно скребя прилипшую к стеблю ракушку. — «после того, как наглоталась алкоголя больше, чем мы все вместе взятые.» Йеджи закатила глаза. Действительно. «Чертовски пьяна». — Рюджин нужно было прекратить заниматься подобными вещами. Она собиралась заболеть — о чем думала Йеджи? Айрин разыграла хаос в её мышление. Тот же мужчина посмотрел мимо Йеджи, а затем сказал. — «А вот и капитан». — и вернулся к своей работе. Йеджи сглотнула прежде, чем обернулась. Да, эта невысокая женщина, идущая с опасным выражением лица, была Рюджин. Капитан увидела ее и отвернулась в сторону другой части «Wannabe». Йеджи внутренне прокляла ее и последовала за ней. Она стояла рядом с Рюджин, и обе ничего не говорили, наблюдая за работой мужчин. — «Я удивилась, увидев, что он все еще на ногах». — прокомментировала Йеджи, указывая подбородком на «Wannabe». Ей ответили только волны, разбивающиеся о берег, и скользящая по дереву щетина. — «Где ты его взяла?» — спросила Йеджи, глядя на Рюджин. Ни звука. Йеджи уже собиралась уходить, когда Рюджин хмыкнула. — «На Каймановых островах». — ответила она, по-прежнему глядя на корабль. — «Мы попали туда после одного из наших…» — она бросила на Йеджи косой взгляд. — «…сражений. Мы зашли в деревню, где остановился испанский пират. Мне не хотелось начинать долгие поиски нового корабля, поэтому я вызвала его на дуэль за его». — она насмехалась. — «Парень согласился без колебаний, уверенный в себе только потому, что у меня были сиськи. Я убила его. Вот и все. Я уже даже не помню, какое у него было первоначальное название». Йеджи, не ожидая такого продуманного ответа, просто смогла выдать «ух ты». Приняв это за хороший знак, она спросила непринужденным тоном. — «Хочешь пойти выпить?» Ответ Рюджин был гладким. — «Нет». — «Ты ведешь себя как капризный ребенок». — Йеджи огрызнулась на нее. Рюджин грубо огрызнулась на нее, глаза расширились от возмущения. Однако, то, что она сказала, не было грубым ответом, которого ожидала Йеджи. — «Что ты почувствовала, когда мы целовались на «Bad Girl», Йеджи?» Бывший капитан моргнула и продолжала молчать, думая, что ослышалась. Это был странный вопрос. — «Ты спрашиваешь странные вещи». — она предпочла сказать это. За кого её принимает Рюджин? Капитан медленно приближалась. Йеджи не отступила, и Рюджин оказалась в ее личном пространстве. — «Что ты почувствовала, Разрушительница торговцев?» — тихо спросила она. Йеджи сдержалась, чтобы не фыркнуть ей в лицо. Если она хотела протянуть оливковую ветвь, это был не выход. Итак, она быстро вспомнила ту сцену под луной, что было очень легко сделать, поскольку она никогда не сможет ее забыть. — «Я все почувствовала». — тихо сказала она. — «Все, чего я не знала, что необходимо чувствовать». Рюджин немного отступила назад, глядя на нее с… с чем-то хорошим в глазах, но невозможно было определить, с чем именно. — «Чушь». — сказала она. Что. — «Что?» — «Я тебе не верю». — сказала Рюджин. — «Конечно, ты лжешь». — «Я не лгу!» — запротестовала Йеджи, возмущаясь. — «Кто…? Дерьмо». — наконец выругалась она, запоздало поняв, что делает Рюджин. Рюджин торжественно ухмыльнулась. — «Это не приятно, не так ли?» — сказала она тоном, который соответствовал ее улыбке. — «Когда тебе говорят, что ты чувствуешь». — «Я поняла, хорошо?» — устало сказала Йеджи. — «Ты вернулась, потому что хотела этого. Ты спасла меня, потому что хотела этого. Я была не права». — «Ты просишь прощения?» — Рюджин спросила с большим недоверием. Но её лицо говорило о том, что она не чувствует этого до такой степени. Йеджи фыркнула и закатила глаза. Эта проклятая женщина… — «Может быть». — она непринужденно сказала, раздражение вызывало гордость. Она подняла подбородок. Рюджин еще мгновение изучала ее, прежде чем уйти в сторону города. И кто бы ни думал, что Йеджи последует за ней, он ошибался!<*>
Йеджи отдыхала на пляже в течение часа, прежде чем отправиться вглубь города. Она обыскивала разные трактиры, но безуспешно. Их были десятки, и Рюджин могла быть в любом из них. Или она может быть в таверне, а то и в борделе! Йеджи ворчала на последнюю перспективу. «Она не твоя». — сказала она себе. — «Как ты думаешь, со сколькими женщинами она переспала за эти годы? А со сколькими спала ты?» — у Рюджин были потребности, которые Йеджи, ее враг, не могла удовлетворить; так же как Рюджин не могла удовлетворить потребности Йеджи. Но…! Вот ещё, это не имеет значения. Если я увижу тебя с кем-то еще, женщина, я застрелю его. Когда солнце, словно топор, вонзилось в горизонт, Йеджи вернулась в «Надорванный мешочек». Она надеется, что работать там будет интереснее, чем на Тортуге. И что платить будут больше.<*>
Она хорошо поужинала. Хлеб с хрустящей корочкой, жареные яйца, запеченная рыба и манговый сок. Ей не хотелось признавать, что она полюбила хорошую еду, но то, что было в открытом море, теперь казалось ей испытанием. «Будь я проклята, я стала тряпкой». — раздраженно подумала она. Может быть, ей стоит затеять драку в какой-нибудь таверне и разбить кому-нибудь лицо, чтобы доказать, что ее навыки по-прежнему отточены. Но это было бы глупо, рассуждала она. Настенные часы пробили девять часов вечера, когда она поднялась в свою комнату. Она мало что могла сделать на улице в этот час. Даже находясь на втором этаже, шум из общего зала доносился до ушей Йеджи. Она приняла ванну, которую она не принимала по меньшей мере неделю. Она переоделась в свободную рубашку из грубой ткани и мешковатые штаны — одежда, которая позволяла телу дышать. Лениво отодвинув стул к стене, она подобрала свои метательные ножи. Она присела и стала метать их снова и снова, втыкая в дверцу — уже помятую предыдущими жильцами — одного из шкафов. Этой рутиной она занималась каждый вечер, а также затачивала свое оружие. Как от официантки от нее было мало толку, но она обслуживала. Никто в Кайоне больше не смел ущипнуть ее за задницу, после того как она всадила нож в ладонь кретина, посмевшего это сделать. Как только она закончила, Йеджи планировала продолжить книгу, которую принесла с собой. Она очень наслаждалась этой тишиной. Драки казались ей бессмысленными; пить до потери сознания — неприятно; беспорядок пиратов — что-то, от чего она морщила нос. Боги свыше, Айрин и ее трактир действительно перевернули ее мышление с ног на голову. Наблюдая за жителями Порт-Ройала, живущими своей мирной жизнью, Йеджи чувствовала себя немного виноватой за весь тот беспорядок, который она устроила. Но совсем чуть-чуть. Раздался стук в дверь. Йеджи резко вдохнула, окаменев. Когда они снова постучали — грубый, короткий стук, — она положила ножи на стол и встала. Положив пальцы на щеколду, она попыталась успокоить свое бешено бьющееся сердце. Она не знала, чего ожидать, и хотя в голове крутились разные варианты, она никак не могла решиться на один. Она открыла дверь, столкнувшись лицом к лицу с Рюджин. Рюджин, держа руки за спиной, не носила ни куртки, ни портупеи, ни шляпы, хотя на шее у нее был шарф. Ее черные волосы были прямыми и… выглядели странно чистыми. — «Ты принимала ванну?» — удивленно вырвалось у Йеджи. — «Да». — решительно ответила Рюджин. Йеджи подумывала пошутить, но покачала головой и сделала несколько шагов назад. Войдя, Рюджин закрыла дверь. Она повернулась к Йеджи с бесстрастным лицом. — «Ты ела?» — спросила ее Йеджи, когда тишина затянулась. Рюджин слегка наклонила голову в сторону, прежде чем ответить. — «Да. А ты?» — «Да…» — дерьмо, дурацкие нервы! Рюджин медленно кивнула и посмотрела на свою правую руку, как будто это была самая интересная вещь в мире. — «Хорошо». — сказала она. Потом она ударила Йеджи. Удар пришелся в челюсть, отчего голова Йеджи мотнулась в сторону, и она пошатнулась на пару шагов. Боль была слабой, притупленная оцепенением. — «Ты соленоголовая дура, » — спокойно сказала ей Рюджин. — «и самый привередливый пират, которого я когда-либо встречала за всю свою жизнь. Ты ведешь себя так, будто то, что я сделала за все эти годы, ты не вернула мне с таким же трудом…» — «Сукин сын…» — прошипела Йеджи, касаясь своей челюсти. — «…будто только я насмехаюсь над другими! Будто…!» Йеджи бросилась на нее со змеиной скоростью. Она прервала тираду Рюджин ударом в живот, который, судя по резкому выдоху капитана, выбил из нее дыхание. Рюджин ткнула ее локтем в поясницу, и от резкой боли Йеджи застонала. Она ослабила свою хватку на Рюджин, и та, воспользовавшись случаем, оттолкнула ее. Йеджи пошатнулась и упала на деревянный пол. Задыхаясь, Рюджин прислонилась к двери и сползла вниз, сев на пол. В течение нескольких секунд было слышно только беспокойное пыхтение Рюджин. Йеджи была занята потиранием поясницы и челюсти. Из всех сценариев, которые она себе представляла, этот не был одним из них. Хотя, когда все произошло, она поняла, что это самый правдоподобный вариант. Пыхтение Рюджин прекратилось. — «Ты спрашивала меня…» — Рюджин набрала больше воздуха. — «Ты спрашивала меня, называю ли я это любовью». Йеджи посмотрела вверх. Рюджин смотрела в потолок, положив одну руку на живот. — «Я была в бешенстве от…» — «Нет, » — перебила ее Рюджин. — «я отвечу на это дерьмо. Любовь не одинакова для всех. Она создается для каждого человека, подобно воде, налитой в витой сосуд». — «Когда она причаливает к сердцу, человек делает то, о чем никогда не думал. Для одних это может быть переплыть через море, чтобы быть со своим возлюбленным, для других — пересечь целый континент, чтобы быть с тем, кто посылал им письма». — Рюджин сделала паузу, чтобы перевести дух. — «Если человек ненавидит море, любовь заставит его стать моряком. Если человек ненавидит холод, а его возлюбленная живет в заснеженном месте, он сможет вынести это, привыкнуть к тому, что у него мерзнут кости, потому что он знает, что улыбка возлюбленной согреет его». — она провела языком по губам. — «Она побуждает тебя делать то, что ты не сделал бы ни для кого другого». Она посмотрела вниз на Йеджи. — «У каждого свои особенности, потому что каждый любит по-разному». — она закусила губу. — «Я ошибалась, Йеджи». Глаза Йеджи сильно расширились. Рюджин Разрушительница мачт признает ошибку? — «Вот что я называю последним в любви, в моем случае». — продолжила Рюджин, пристально глядя на Йеджи. — «Отбросить свою гордость и признать, что все эти годы я поступала неправильно, что я была глупой, вот что я никогда не думала, что смогу сделать. Это то, что я называю любовью. Прости меня, Йеджи Разрушительница торговцев». — «Я сожалею о каждой драке, о каждом оскорблении, о каждой морской битве. Я должна была отбросить свою гордость и попытаться помириться с тобой, даже когда ты меня так сильно раздражала. Прости меня, Йеджи». Йеджи опустила взгляд на свои руки, не в силах больше выдерживать взгляд Рюджин. Это был первый раз, когда Рюджин просила у нее прощения за ту неприязнь, которую они разделяли. Даже несмотря на все, что произошло на острове, Йеджи никак не ожидала услышать то, что только что услышала. И она чувствовала себя особенной из-за этого. «Вот что ты называешь любовью». — подумала Йеджи, помаргивая, чтобы прийти в себя. — «Игнорировать капитана внутри себя и позволять женщине говорить». — Йеджи понимала, как это трудно. Потому что она сама боролась с собой, чтобы добиться того же. — «Я сама была чертовой дурой». — сказала Йеджи, все еще глядя на свои руки. — «Я заперла свои чувства, потому что стыдилась их. Я ненавидела, что влюбилась в женщину, которая постоянно издевалась надо мной, но к которой я никогда не испытывала настоящей ненависти. Даже когда я подчинила твой корабль, я не видела ненависти. Да, злость, раздражение, но не ненависть. Тогда ты нанесла ответный удар, и я была в ярости, видя, как меня унижают, но ненависти я тоже не чувствовала». Осмелев, она подняла голову. — «Я принимаю твои извинения, Рюджин Разрушительница мачт». — искренне заявила Йеджи. — «Я принимаю и дорожу ими, а в свою очередь предлагаю тебе свои. Я признаюсь тебе и только тебе, что мне тоже не следовало увлекаться гордыней. Ты не больше меня виновата в том, что все началось, потому что я позволила нам затянуть это. Я дразнила тебя, я тоже подшучивала над тобой. Я тоже была упрямой. Мне очень, очень жаль, Рюджин». — «Каждый удар, каждый порез». — вмешалась Рюджин, когда Йеджи сделала паузу. — «Я имела в виду это, Йеджи. Если бы ты была неосторожна, я убила бы тебя без колебаний. Мой меч нашел бы твое сердце…» — «А мой нашел бы твое». — Йеджи снова заговорила. — «В этом нет смысла, но пытаться искать его еще хуже.» — она кивнула сама себе и посмотрела в глаза Рюджин. — «Это я называю любовью: я принимаю тебя, Рюджин Разрушительница мачт. Ты, мой старый враг, я принимаю тебя как хозяйку своего сердца. И я горжусь этим. Клянусь богами». Слова плыли, отскакивая от стен. В горле у Йеджи пересохло и ее язык заплетался. Слова выходили в спешке, но она утешалась тем фактом, что Рюджин тоже не раз путалась. Йеджи надеялась, что ее слова не прозвучали слишком грубо; она не привыкла так много говорить. — «Клянусь богами». — тихо произнесла Рюджин, закрыв глаза. Невидимый груз исчез с плеч Йеджи, и, судя по ее облегченному вздоху Рюджин, с ней произошло что-то похожее. Йеджи замешкалась, но в конце концов спросила. — «Что бы ты сделала, если бы твой меч нашел мое сердце?» — «А что бы ты сделала в обратном случае?» — переспросила Рюджин. — «Я не знаю». — тихо ответила Йеджи. В те дни ее чувства были подавлены, но вырвались бы они наружу при виде обмякшего мертвого тела Рюджин? Она действительно не знала. — «Тогда давай не будем отвечать на этот вопрос». — сказала Рюджин. — «Никогда не знаешь, как отреагируешь на ситуацию, пока не окажешься в ней». Йеджи уставилась на нее. — «Это самое разумное, что ты когда-либо говорила». — сказала она с легкой улыбкой. Рюджин ухмыльнулась и потянула за завязанный шарф на шее. Улыбка Йеджи померкла при виде фиолетовой кожи. Осознав это, она подползла и оказалась перед Рюджин. — «Святой Будда». — пробормотала она, заменяя руки Рюджин своими. Она развязала шарф и бросила его, что Рюджин допустила. — «В чем дело?» — видя, что Рюджин молчит, она строго повторила. — «В чем дело?». — «Кто-то до смерти пытался меня задушить в Кайоне». — неохотно призналась Рюджин. — «В ту ночь, я…» — пробормотала себе под нос Йеджи. — «О, и я пыталась выгнать тебя, когда увидела…!» — «Ничего особенного». — прервала ее Рюджин, прежде чем Йеджи смогла продолжить. — «Все забыто. Все это». Только потому, что это ты, — казалось, услышала в конце Йеджи. Если бы это был кто-то другой, Рюджин никогда бы не простила её. И Йеджи бы тоже не простила. Но она была Рюджин Разрушительницей мачт, капитаном, которого, независимо от того, как упорно пытались убить, она всегда возвращалась. Она пережила все, с духом, который притягивал Йеджи. Дух женщины, которая сражалась, сражалась с другими пиратами и все равно побеждала! Она погладила шею Рюджин со всей нежностью, на которую была способна. Она оставалась так некоторое время, веря, что если она будет гладить достаточно долго, то сотрет отметину. Когда взгляд, который она почувствовала на себе, стало невозможно игнорировать, она подняла глаза и встретилась взглядом с отполированными камнями, которые принадлежали Рюджин. Увидев их, Йеджи сделала то, чего она так долго жаждала. Она спрятала лицо в шее Рюджин и обняла ее. Рюджин издала смущенный звук, но Йеджи не стала объяснять. Ей нужно было удостовериться, что эта Рюджин не была сном или колдовством. Ей нужно было тепло Рюджин, чтобы развеять ноющий холод, который преследовал и играл с Йеджи все эти проклятые месяцы. — «Спасибо, что искала меня». — приглушенным голосом сказала Йеджи. — «В самом деле. Ты заслужила этот удар». Йеджи фыркнула ей в шею. — «Ты всегда будешь сукой, не так ли?» — сказала она, ухмыляясь. — «Да, буду». — довольным тоном сказала Рюджин. Йеджи издала смешок. Испытав на себе настоящий удар от Рюджин, тот, что был несколько минут назад, не был одним из тех. Два удара сердца спустя, появились руки Рюджин и завершили неуклюжие объятия. — «Спасибо, что позволила мне найти тебя». — прошептала она, и крепче сжала Йеджи. Йеджи и раньше отказывалась обнимать Рюджин, боясь сломать последнюю черту, удерживающую ее от погружения в океан, которым была Рюджин, но сейчас это было единственное, что ей было нужно. Боги свыше, тепло тела Рюджин успокаивало. Убедившись, что она реальна, Йеджи отступила назад и прижалась лбом к Рюджин, восхищаясь каждой деталью ее лица. Нос, который она сама искривила, её мягкие щёки, эти прекрасные родинки, одна чуть ниже левой брови, другая красуется под нижним веком. А между ними — темный глаз Рюджин, и Йеджи вздрогнула от интенсивности ее взгляда. Руки Йеджи снова погладили шею Рюджин, восхищаясь ее теплом. — «Приятно?» — спросила Йеджи. Рюджин схватила её за затылок. — «Приятно». — и она притянула Йеджи к себе. Йеджи продолжала поглаживать, пока их губы встречались, но прекратила, когда ощущения охватили ее. Вечный плач ее сердца угас, оставив Рюджин затапливать и согревать все пустынные ниши в груди Йеджи. Огонь вспыхнул в ее груди и распространился по всему телу. Это были губы, которых она жаждала. Это была кожа, которую она хотела почувствовать под своими пальцами. Это было дыхание Йеджи, смешивающееся с ее дыханием. Было приятно найти себя на земле. Йеджи выдохнула, когда пальцы Рюджин скользнули по её челюсти, и Рюджин отстранилась, с припухшими губами. Её глаза переполняли сильные эмоции и чистое возбуждение. Вечный плач сердца Йеджи утих, но новое требование ждало своего часа. — «Поцелуй меня, как на том корабле». — тихо попросила Йеджи. Ухмылка Рюджин переполнилась энтузиазмом. — «С радостью. Встань». Было удивительно обнаружить, что ее колени позволяют Йеджи делать подобные вещи. Рюджин медленно подтолкнула ее к стулу, и вид капитана, сидящей на ее коленях, заставил Йеджи закусить губу. Рюджин обхватила ее лицо и наклонилась, поцеловав ее. И, о, спокойствие исчезло. Йеджи застонала, когда язык Рюджин проник с голодом в ее рот. Руки Рюджин переместились по бокам головы Йеджи и крепко держали её. Рюджин наклонила голову, и ее губы прижались еще ближе к губам Йеджи, которая могла только сдаться реке, которой была капитан. В низу живота у Йеджи вспыхнул огонь. Ее язык едва поспевал за языком Рюджин, который был то здесь, то там, теплый, скользкий и совершенный. Он касался зубов Йеджи, ее нёба, внутри щёк. Рюджин исследовала её рот с голодом, от которого у Йеджи постоянно скрючивались пальцы на ногах. Когда она прерывалась, чтобы вдохнуть, Рюджин прикусывала и оттягивала нижнюю губу, отчего Йеджи было трудно дышать даже в перерывах. Она чувствовала, что постоянно находится на грани утопления, и она не хотела, чтобы это прекращалось. Ладно, Рюджин была лучшей в поцелуях на семи морях. — «Дай мне подышать, черт возьми». — сказала Йеджи с возбужденной усмешкой. — «Я не хочу». — пробормотала Рюджин напротив ее рта, снова целуя ее. — «Я не могу». — простонала она, и ее ноги задрожали, как будто она хотела их сомкнуть. Рюджин издала охрипший звук, и ощущаемый уголёк в животе Йеджи, превратился в огонь. Её ноги сжались сами собой, ища облегчение, которое не предвиделось, обездвиженная ногами Рюджин. Руки Йеджи, которые до сих пор лежали на бедрах Рюджин, поползли вверх по спине и достигнув ее затылка, надавили на него. Рюджин целовала её с таким удовольствием, что от одной мысли о том, что ей это нравится так же, как и Йеджи, у последней голова шла кругом. Она слегка сжала затылок Рюджин. Рюджин поняла это и продолжила переплетать свой язык с языком Йеджи. В какой-то момент она расслабилась, и Йеджи, из любопытства, просунула свой язык в рот Рюджин. Рюджин нежно прикусила его, заставив её подпрыгнуть на стуле и побуждая отстраниться. Дразнящее хихиканье, которое она выплеснула в рот Йеджи, раздражало. Она решила, что тоже может быть озорной. Одна из её рук схватила одетую задницу Рюджин и сжала её. Рюджин издала удивлённый визг и разорвала поцелуй. — «Сукин…» Йеджи выпрямилась и прижалась своими губами к другим, подавив проклятие. Рюджин хрипло застонала от удовольствия. Она почувствовала слабый привкус коньяка, выпитого Рюджин несколько часов назад, и склонила голову набок, потому что Рюджин все еще удерживала голову Йеджи в неподвижном состоянии! Она выглядела как осьминог. Когда она была удовлетворена — ложь; она хотела целовать Рюджин до потери сознания, но необходимость заставила ее двигаться вперед, — она разорвала поцелуй и перешла к челюсти Рюджин. Она покрыла всю линию влажными поцелуями, подгоняемая руками Рюджин, которые слегка впивались в ее голову. Она провела рукой под рубашкой Рюджин, касаясь шрамов повсюду. И мышцы, четкие и сильные. Никогда Йеджи не думала, что такое сильное женское тело, может так сильно ее возбудить. Она замешкалась, не решаясь спуститься к шее, но в конце концов сделала так. Между осторожными поцелуями она спросила: «Тебе больно?». — «Нет». — выдохнула Рюджин. — «Это чувствуется…». — Йеджи прикусила её шею. — «очень хорошо». На несколько мгновений Йеджи потеряла счет времени, вдыхая апельсиновый аромат Рюджин. Но какая-то большая потребность заставила её вернуться. Она отстранилась, и Рюджин прижалась лбом к ее лбу. Они обе дышали так, словно проплыли от Кингстона до Порт-Ройяла, туда и обратно. Огонь в животе Йеджи был похож на змею, свернувшуюся в ее нутре и заставляющую ее хотеть сомкнуть ноги. — «Вставай». — сказала она, отпуская Рюджин. Рюджин сделала глубокий, дрожащий вдох, что показалось Йеджи похожим на сбор сил. Ее колени ощутили пустоту, когда Рюджин покинула их. Йеджи принялась расстегивать свой ремень, заметив, что ее руки дрожат от предвкушения. — «Было время, когда я представляла, как ты делаешь со мной тысячи вещей». — прокомментировала Рюджин, голос которой был глубже, чем обычно. — «кроме…». — она сделала неопределенный жест рукой. — «этого». — «Теперь, » — сказала Йеджи, сделав паузу. — «это ложь, и ты это знаешь». — «Я сказала, что было время». — подметила Рюджин. — «Не то, что это всегда было так…» — «Да, Рюджин, все что скажешь». — Йеджи закатила глаза, закончив расстегивать ремень и бросая его на пол. Затем она добавила. — «А теперь прекрати свои умные комментарии». — «Как скажешь, капитан». Йеджи сделала паузу, уставившись на одетый живот Рюджин. — «Больше нет». — тихо указала она. Рюджин погладила ее по щеке своими теплыми, мозолистыми пальцами. — «Ты — капитан моего сердца». — сказала она таким тоном, которого Йеджи никогда раньше от нее не слышала. Сладкий, как мед, уютный, как костер посреди ночи. Йеджи приходилось изо всех сил бороться с ненавистью к себе. Эта наша глупая бессмысленная война годами не давала мне услышать что-то подобное. Даже когда я отказывалась признавать свои чувства к Рюджин, в глубине души я хотела этого. И я не могла насладиться этим из-за глупой гордости. Она прижалась лбом к животу Рюджин. — «Мне жаль». — слабо сказала она. — «Все это время…» — «Сейчас». — прервала её Рюджин, поглаживая её ещё настойчивее. — «Это не имеет значения. Все в порядке». Йеджи вздохнула и кивнула, потираясь лбом о лоб Рюджин. Она была еще молода. У них есть годы, чтобы компенсировать свою глупость. Она подняла рубашку Рюджин и оставила поцелуй на ее голом животе. — «Спасибо». — сказала она, расстегивая штаны. — «Я буду заглаживать вину перед тобой всю ночь напролет». Рюджин затаила дыхание, когда поцелуи Йеджи опускались ниже. — «Сделай это». — хрипло попросила Рюджин. — «Я сделаю». — заверила её Йеджи, стягивая с себя штаны и нижнее бельё. — «Сделаю».