<*>
Спустя лигу курсирования по водам, Брэдли выкрикнул приказ остановиться. Его корабль «Good Girl», первым бросил якорь в естественной гавани, которая находилась посреди леса. Всюду, куда бы Йеджи ни посмотрела, ее приветствовало однообразное зеленеющее покрывало. К типичным шумам высадки присоединился крик обезьян-ревунов, спрятавшихся в растительности Провинции Огненной Земли. Покатый пляж плавно поднимался вверх, пока не соединился с окраиной густого леса. Полуденное солнце не могло пробиться сквозь густой полог ветвей и листьев, поэтому внутри леса было тенисто. — «Нам лучше подождать до завтра», — сказала Йеджи Брэдли, когда она достигла его в другом месте на пляже. — «Мы ни черта не продвинемся, если выйдем сейчас». Брэдли медленно кивнул. — «Хороший совет. Почему ты не заказала другой корабль, Люси? Ты чертовски хороший капитан». — «Я предпочитаю сейчас быть советником Джоанны», — ответила Йеджи, пожав плечами. — «О, я понял», — кивнул Брэдли. — «Я знал одного парня, который стал пастором, чтобы жить со своей возлюбленной. Люди делают безумные вещи, чтобы сохранить свое сердце счастливым… не то, что ваши, конечно!» — быстро добавил он, глядя на Йеджи с расширенными глазами. — «Я слышал, твоя дама тоже хороший капитан». Йеджи полуулыбнулась и огляделась вокруг в поисках Рюджин. Она заметила, что та все еще находится на борту «Wannabe», помогая спускать припасы в лодки. Она обменивалась шутками с экипажем, и одна особенно забавная фраза заставила ее откинуть голову назад и расхохотаться. Ее белые локоны развевались и блестели в закате. — «Да, моя дама — чертовски хороший капитан», — сказала она.<*>
Марш по неровной лесистой местности начался рано утром следующего дня, с рассветом. Четыре капитана наряду с проводниками и советниками –Йеджи среди них— возглавили марш разномастной армии разбойников. Атмосфера была влажной и жаркой, отчего Йеджи вспотела под своим легким одеянием. Как и другие, она не обращала на это внимания; она более чем привыкла к климату, где угодно на Карибах. Единственной, кто жаловалась, была Рюджин. Капитан не выносила карибской погоды, и Йеджи не в первый раз подумала, что это была безнадежная битва: Рюджин не могла победить погоду. — «Клянусь яйцами моего отца», — пробормотала Рюджин. — «Я близка к тому, чтобы принести в жертву испанца, чтобы попросить Гунсана сжалиться и перестать палить Новый Свет», — она потянула за воротник рубашки. — «И комары съедят меня заживо, если я сниму рубашку! Рыбьи потроха». Йеджи усмехнулась, заработав сердитый взгляд от своей возлюбленной. Толпа двинулась вперед среди проклятий, потому что земля была грязной из-за постоянных дождей. Между проклятиями раздавались всасывающие звуки, когда кто-то вытаскивал свой ботинок из грязи. Когда Йеджи подняла голову, она увидела обезьян, прыгающих с ветки на ветку, коричневые мохнатые существа, которые громко визжали и бросали свой помет в людей внизу. Как из оружия не выстрелили, было загадкой для потомков. Согласно расчетам Йеджи, когда вернулись исследователи, Солнце проходило зенит. К Йеджи и Рюджин приближались Юна и Хиджин, оба наблюдателей «Wannabe» на земле, выступающие в роли передового отряда. — «Крепость в двухстах метрах впереди и справа», — доложила Хиджин. На левой стороне лица у нее был извилистый след от ожога, волосы на этой стороне отсутствовали. — «Они знают, что мы в походе». — «Там есть холм, с которого ты сможешь прекрасно видеть эспланаду перед крепостью», — добавила Юна, которой в драке в таверне выбили один из больших передних зубов. Рюджин встретилась с другими капитанами, и Йеджи стояла достаточно близко, чтобы услышать план. Она не удивилась, что план состоял из лобовой атаки, но какую другую стратегию они могли использовать? У них нет способа так быстро построить осадные машины, а припасы были ограничены. — «Размести наших людей в тылу», — прошептала Йеджи на ухо Рюджин. Рюджин вопросительно посмотрела на нее, но Йеджи просто кивнула. Через час четыре капитана, их советники и заместители заняли позицию на холме, указанном исследователями. Они держались в укрытии, обеспеченном деревьями на вершине, поскольку меткий стрелок с особенно хорошим глазом мог всадить в них пулю, если бы они были неосторожны. Высота стен, по расчетам Йеджи, должна была составлять около десяти метров. Перед крепостью, фланкированной двумя бастионами со стороны, обращенной к суше, была длинная, узкая эспланада длиной не менее ста пятидесяти метров, на которой не было видно ни единого куста. Она резко заканчивалась рвом, предваряемым палисадами, которые тянулись вдоль переднего фасада крепости. Эспланада и крепость были соединены разводным мостом, единственным способом пересечь ров. Разводной мост. Йеджи внутренне застонала, увидев, что он поднят. А вскоре после этого началась атака. С первого взгляда она увидела, как первая группа пиратов появилась из-за деревьев и побежала по эспланаде, владея всевозможными мечами, а также дубинами и мушкетами. Едва они продвинулись на десяток метров, как испанцы открыли огонь из своих мушкетов. Атакующие падали один за другим, но было много тех, кто сумел укрыться на земле, не теряя ни капли энергии. Это были люди, которым нечего было терять, и они были самыми опасными. Йеджи недовольно сморщила лицо, когда пушки пришли в действие. Повсюду полетели куски тел, а радостные возгласы превратились в вызывающий ужас вой боли. Несмотря на то, что многие из этих людей заслуживали смерти, и что Йеджи никогда не любила более варварских пиратов — в ее старом экипаже никто не убивал гражданских без ее разрешения, и никто не насиловал их — было тошнотворно видеть вокруг разлетающиеся оторванные конечности. По выражению лиц своих товарищей Йеджи поняла, что отвращение охватило и их. Если они пробьются через оборону, испанцы могут молиться своему Богу, потому что пираты жестоко отомстят им. — «Сигнал к отступлению», — приказал Брэдли своему лейтенанту, англичанину по имени Итан. Рог еще не успел протрубить свою ноту, когда пираты побежали к укрытию в лесу, заставив Йеджи задуматься, планировали ли они сделать это в любом случае — без рога — или же отчаяние спасти свои жизни обострило их слух. Вероятно, первое. Они ничего не теряли, но они знали о бессмысленной смерти, когда она была прямо у них под носом. Как минимум два десятка тел были оставлены в качестве мрачных украшений на эспланаде. Издалека доносились провокационные крики испанцев. — «Теперь пусть попробует другой отряд», — предложила Йеджи. Остальные долго обсуждали ее предложение, и тогда Йеджи воспользовалась возможностью присесть к дереву. К счастью, много лет назад она разработала доспех. Он предотвращал ее рвоту и не давал ей спать по ночам, вспоминая смертельный танец, который она обрушила на своих врагов. «Удача или я просто монстр?» — думала она, почесывая шею. — «Я ненавижу убивать мирных жителей без причины, но убийство любого, кто пытается убить меня, меня не задевает. Я не теряю сон из-за того, что убиваю их. Убийство само по себе зло, так что, возможно, они тоже монстры. Наверное». И отправка душ в Нараку еще не была закончена. Она встала, когда, спустя долгие дебаты, раздались два звука рога, сигнализируя об атаке. В этот раз атака не ослабела перед лицом первых пуль. Они подошли к палисадам, предшествующим рву, и метнули гранаты в сторону парапетов. Йеджи была слишком далеко, чтобы услышать взрывы, но через подзорную трубу она ясно видела, что испанцы отпрыгивали в сторону от смертоносных бомб. Никто не был убит. Но пираты были. Они были открыты с головы до ног, и им нечем было прикрыть себя, так что они принимали пули на себя или на землю. Пара испанцев была ранена, когда они открыли огонь по бойницам, но остальные укрылись за стеной. — «Приходите!» — Йеджи услышала крики испанцев на их родном языке. — «Вперед, английские собаки, враги Бога и короля!» — «Черт, снова», — пробормотала Рюджин. Перспектива не улучшалась в течение следующих нескольких часов, пока, наконец, не прозвучал сигнал к отступлению. Еще одна дюжина тел захватчиков лежала на эспланаде. Несколько умирающих извивались на месте, но мушкетный выстрел навсегда оборвал их жизнь. Йеджи и остальные спустились с холма, чтобы присоединиться к отрядам. Йеджи почувствовала облегчение, когда увидела, что все знакомые лица здесь. Это облегчение усилилось, когда она также увидела Черён и других членов экипажа. В конце концов, они тоже были товарищами Йеджи по кораблю. Она делилась с ними, как делала это, когда была капитаном, и теперь они ей нравились. — «Ночь будет нашим союзником», — сказал Брэдли, когда они собрались вокруг костра. — «Мы имеем запас гранат, так что с их помощью мы взорвем палисады и засыплем ров землей». — «Лестницы готовы», — сказал Чонгук, который вместе с Тэхёном был ответственным за плотников. Брэдли хмыкнул. — «Отлично. Надеюсь, о раненых хорошо заботятся». — «Как ты смеешь сомневаться в этом,» — закричала Джихё. — «когда у тебя здесь лучшие хирурги». — «Ха!» — рявкнула Наён. — «Будь проклята моя душа, если я не пойду в следующий раунд», — прорычала Рюджин. Йеджи повернулась к ней, широко раскрыв глаза. Она была серьезна — конечно, она была серьезна! Чёртова Рюджин, как всегда чокнутая. Зная, что она ничего не добьется, споря с ней — Рюджин будет стоять на своем, как валун, — Йеджи сказала: — «Я тоже». Ее товарищи с «Wannabe» радостно кричали, а Рюджин бросила на нее взволнованный взгляд. — «Сегодня вечером Йеджи будет больше, чем просто проклятием для бедных торговцев!» — воскликнул Чонгук, а остальные с энтузиазмом кивнули. Когда толпа разошлась, к ней подошла Рюджин. — «Ты серьезно? Ты можешь остаться здесь…» — «Бред собачий», — оборвала ее Йеджи, приподняв бровь. — «Я пойду, конечно, я пойду. Ты думаешь, я стала слабой? Белые локоны Рюджин неистово колыхнулись, когда она покачала головой. — «Нет!» — решительно сказала она. Она просияла, сомнения пропали из ее глаз. — «Будь я проклята, если я не поручусь за твои способности. Пошли, осталось совсем немного». Где-то Йеджи знала, что Рюджин боялась потерять ее так же сильно, как и Йеджи боялась потерять ее, но боевой дух Рюджин, более живой, чем когда-либо, ослепил ее разум. Рюджин любила безумие боя. Йеджи была готова вести спокойную жизнь, но будет ли Рюджин с таким неистовым воинским духом? Это ставило их в затруднительное положение, которое Йеджи не знала, как решить, и поэтому она избегала думать об этом. Если бы всё зависело от Йеджи, ни той, ни другой там бы не было, но им нужны деньги. И благоразумие. Как всегда, им не хватало. — «Я должна подготовиться», — объявила Йеджи, прежде чем пойти к оружию.<*>
В лунном свете трупы, разбросанные по всей эспланаде, были просто бесформенными кусками. Ни огонька не горело на всем пути к крепости, которая повсюду была освещена факелами и лампами. Йеджи и остальные нападающие расположились на опушке леса с огнестрельным оружием в руках. По обе стороны бедер Йеджи свисали пистолеты, а с правого — меч, длина лезвия которого была около семидесяти сантиметров. На ее панталере свисали еще три пистолета, а по всему телу были спрятаны метательные ножи. Мушкетов у них было немного, и у них хватило ума дать ей один. По меткости Йеджи была ровней буканьерам. Разумно, что она носила в ушах затычки из пчелиного воска, и после долгих уговоров заставила сделать то же самое Рюджин. Она не знала, как относиться к тому, что в такой одежде и с таким оружием она чувствовала себя так комфортно. Все женщины были с волосами, завязанными в хвост, а Йеджи и Рюджин, вдобавок, полностью закрывали их тканью и лентами. Хотя оранжевый и белый цвета немного потускнели, их волосы делали их идеальной мишенью для испанцев. Как глупо, что они позволили себя покрасить… но луч (улыбка) Рюджин в красильной лавке был прекрасен. — «Рыбак спросил рыбу, почему она позволила себя поймать… и она ему ответила», — как гром среди ясного неба, сказала Соён. — «Что она ответила?» — невинно спросил Чонгук. — «Этого никогда не было известно — рыбак убежал, потому что как рыба могла ему ответить!» — ответила Соён и рассмеялась. Йеджи медленно покачала головой, а Рюджин пробормотала что-то о том, что у Соён что-то не в порядке с головой. Чонгук покраснел, растерявшись, что не уловил ловушку в словах Соён. Рог прозвучал дважды. И люди бесшумно двинулись вперед. Трава зашелестела, когда сотни ног пронеслись между ней. Первые несколько метров они шагали, а последние — бежали. Йеджи была сзади атакующих, поэтому она подождала, прежде чем перейти на бег. Когда она появилась на эспланаде, с обвиняющей крепостью, стоящей перед ней, она начала свою молитву. — «Боги, позвольте отложить ваш суд надо мной на другой день», — она вздохнула и добавила кое-что новое, но столь же важное. — «Позвольте то же самое для Рюджин». Она ловко пробиралась через тела и оторванные конечности, слыша, как передовая линия начала издавать устрашающий вопль, когда они вошли в зону огня и света крепости. Испанцы исчерпали свои пушечные ядра в первых двух атаках. Мушкетеры остановились в нескольких метрах перед стрелками. Йеджи приземлилась на одно колено и поднесла прицел к глазу, упирая приклад огнестрельного оружия в плечо — все в одном плавном движении. Вместе с десятками других, Йеджи открыла огонь по фигурам на крепостных стенах. Те укрылись за парапетом, установленным там наверху, и пираты, воспользовавшись удобным случаем, обрушили атаки на деревянные палисады. В воздухе стоял запах пороха. Чонгук где-то рявкнул приказ, и Йеджи представила, как он размахивает своим топором. Испанцы разрядили свои мушкеты, когда огонь захватчиков прекратился. По сторонам от Йеджи вонзались пули, а другие попадали в плоть захватчиков. Йеджи продолжала двигаться вперед и назад, когда она бросала гранаты. Некоторые из них проскочили сквозь вал. Раздались крики боли, когда устройства взорвались. Испанцы снова высунулись наружу, и одному из них оторвало голову, когда Йеджи навела на него прицел. — «Откройте брешь, черт возьми!» — крикнул Чонгук, и то, что Йеджи смогла его услышать, говорило о том, насколько мощным был его голос. — «Нам просто необходима брешь!» Но это было не так-то просто. Передышки для перезарядки оружия были мимолетными, как с одной, так и с другой стороны, хотя, когда была очередь испанцев стрелять из мушкетов и стрел, для пиратов результаты были хуже. Железный запах крови наполнил ноздри Йеджи. Когда кончились патроны, она закинула мушкет на спину, стоя рядом с Рюджин. Капитан стреляла из пистолета за пистолетом, попадая и промахиваясь почти поровну. Йеджи подняла голову. Испанец появился из своего места укрытия за крепостной стеной. На долю секунды Йеджи показалось, что он целится в нее, но мушкет был направлен немного левее… Она закричала и потянулась, чтобы оттолкнуть Рюджин. Пуля оторвала кусок плоти от предплечья Йеджи, но не достигла цели. Рюджин в мгновение ока оказалась на ногах. Капитан резко кивнула и продолжила атаковать палисады, пока Йеджи прикрывала ее. Кровь просачивалась сквозь ее пальцы в холодный воздух беспокойной ночи. — «Сюда, сюда!» — она услышала чей-то крик на английском с сильным акцентом. — «Принесите лестницы, а остальные прикройте нас!» Йеджи побежала на другую сторону эспланады, где им удалось прорваться сквозь обломки дерева. От расколотого дерева и пороха исходил одинаково резкий запах, который обжигал обоняние. Оружие было перезаряжено, и Йеджи стреляла при малейшем движении на крепостных стенах. Она попала кому-то в голову, что стало одной из немногих жертв с ее стороны. Чонгук стоял вместе с другими, отвечающими за осаду, бросая полные лопаты земли в ров. Все они были сосредоточены на этом, в бешенстве. Им требовалось как можно скорее убраться с этой смертоносной эспланады. Они не могли вернуться на Святую Екатерину с пустыми руками — за это над ними будут насмехаться. За то, что оказались в проигрыше. В разгар безумия, Йеджи заметила что-то странное наверху. Там было много движения, но ни один не смотрел вверх, чтобы стрелять. Это были ведра…? — «Черт», — прошипела Йеджи. — «Чонгук, уходи оттуда! Все!» Годы отношений между капитаном и экипажем показали, что Чонгук подчинился без колебаний. Мужчина просто выпрыгнул из бреши на полной скорости, и некоторые последовали за ним с такой же поспешностью. Другие нет, и те сварились заживо, когда на них обрушился кипяток. Вопли боли, которые они издавали, были почти нечеловеческими. Отразив угрозу, защитники прибегли к лукам. Йеджи осталась позади с другими, чтобы дать раненым время отступить, а также тем, кому нужно было перезарядить оружие. Когда она решила, что этого было достаточно, она повернулась и скрылась в безопасности леса. — «Вы не пройдете к Панаме! Вы не должны!» — горячо кричали испанцы. Чонгук бежал впереди и справа от Йеджи. Стрела вонзилась в плечо первого. Мужчина зашатался, но сумел устоять на ногах. Он издал нечленораздельный крик, скорее от ярости, чем от боли, и обернулся. Лицо исказилось в мрачной, дикой гримасе, Чонгук схватился за древко и вытащил пропитанную кровью стрелу, торчащую из плеча. Из кармана он достал абсорбирующую вату, нанизал ее на наконечник и древко, вложил стрелу в аркебузу и выстрелил в сторону крепости. Йеджи, которая остановилась впереди, оглянулась через плечо. Стрела пронеслась по воздуху, яркая, как факел, и затерялась в недрах крепости. «Они не отреагировали», — заметила Йеджи. И это было так: защитники продолжали кричать как ни в чем не бывало. Никто ни разу не указал на падающую огненную стрелу. — «Глупец, беги!» — крикнула ему Йеджи, но, увидев пошатывающегося Чонгука, воскликнула Нарака! и побежала ему на помощь, несмотря на свистящие в их сторону стрелы. Большой мужчина был тяжелым, но внезапно стал легче. Кто-то помогал ей нести его. Под защитой деревьев, Йеджи упала на землю, хрипя. Рядом с ней рухнула Рюджин, она была той, кто помогла Йеджи с плотником. Раненые уже исчезали по направлению к месту, подготовленному медиками, и среди них она увидела Сыльги и Сынван, опирающихся друг на друга. Чонгук находился там, где его отпустила Йеджи, мрачно уставившись на эспланаду. Он истекал кровью из раны на плече. Он, вероятно, повредил подключичную артерию. Плохо дело. Он не упал лицом в землю, потому что Тэхён пришел ему на помощь. Для битвы он закрыл свое лицо оранжевым шарфом. Он отвел Чонгука в медицинскую зону. Йеджи обратила внимание на рану на своем предплечье. Она застонала, почувствовав, что место раны горит. Она задрала свой рукав и увидела рану. На пару сантиметров ниже, и пуля бы встретила кость, возможно, раздробив ее, но в действительности рана была скорее болезненной, чем серьезной. Энергичное проклятие оторвало Йеджи от своего осмотра. Прежде чем она заметила, Рюджин осторожно схватила ее за руку и хмуро посмотрела на рану. — «Я этого не заметила», — пробормотала она. — «Ты ранена?» — спросила Йеджи и, не дожидаясь ответа, стала ощупывать Рюджин. — «Нет», — сказала Рюджин и, подняв голову, уставилась на Йеджи с неравнодушным взглядом. — «Но тебе больно, а ты даже не вздрагиваешь». О, Рюджин, как ты можешь так сильно любить сражения? — «Я хочу кричать», — призналась Йеджи, усмехаясь вопреки себе. Рюджин встала и помогла ей сделать то же самое. — «Давай поищем Джихё», — сказала она. Когда медицинская зона (представлявшая собой небольшую поляну в лесу) оказалась в поле зрения, Рюджин добавила. — «Спасибо, что спасла меня там». — «Я не думала, что пройдет так мало времени, прежде чем мне придется сдержать свое слово и прикрыть твою спину». Рюджин рассмеялась, но Йеджи сказала это не для забавы. Джихё, почти небрежно, промыла и обработала рану Йеджи. Сперва она наложила жгут на раненую руку, на левую, а затем приложила теплую, жгучую припарку. Наконец, она перевязала рану, дала ей понюхать щепотку опиума и отпустила ее, гарантируя, что Йеджи сможет сражаться без проблем. Они успели что-то съесть и пополнить запасы оружия, прежде чем раздался взрыв. Все головы повернулись в сторону крепости, а пальцы настойчиво указывали на нее. Новое свечение, более мощное, чем от всех факелов, исходило изнутри крепости и окрасило небо оранжевым сиянием. — «Огонь», — пробормотала Йеджи, недоумевая. — «Как…?» — в свою очередь сказала Рюджин. — «Это не имеет значения, как», — быстро сказал Брэдли. — «Они будут отвлечены… Черт, вот так!» — он повысил голос и закричал. — «Всем здоровым товарищам приготовиться! Пришло время положить этому конец!» Его слова эхом разнеслись по всему лагерю. Посреди криков, Йеджи приготовилась, чувствуя, что усталость уходит на второй план. Пока она ждала, ее глаза расширились, когда ее осенило — конечно же, горящая стрела Чонгука вызвала пожар, который остался незамеченным испанцами в пылу боя. Скорее всего, огонь добрался до порохового погреба. «Ну, теперь я знаю, кому достанется лишняя сотня восьмерок», — заметила она про себя, и маленькая искорка веселья промелькнула в ней. Она подавила ее, раздраженная. Она не хотела получать от этого удовольствие. Рог протрубил две ноты. Отряд за отрядом, пираты выскакивали на эспланаду, как внезапно поднявшийся прилив, готовый утопить крепость. Возгласы были громче, чем когда-либо, заглушая громкие оскорбления защитников. В этой атаке пало мало пиратов. Казалось, огонь пожирал внутренности крепости, и испанцы были заняты этим. И растерялись, — подумала Йеджи. Откуда на Земле взялся огонь? «От человека, достаточно храброго, чтобы вырвать стрелу», — подумала Йеджи, отстегивая аркебузу, висевшую у нее за спиной. Было ли странным, что она была горда тем, что он был членом «Dalla Dalla»? Наряду со стрелками, Йеджи следовала приказам Брэдли, командовавшего стрелками. — «Поднимите свои ружья и прицельтесь!», — когда испанцы переглянулись, Брэдли приказал громким голосом. — «Огневое прикрытие!» Йеджи выстрелила. Взрыв пушки смешался со взрывами оружия ее товарищей, и грохот заглушил все остальное. Даже с берушами грохот был агрессивным. Осколки камня посыпались с бойниц, и несколько испанцев были ранены. Тем временем, плотники наконец подожгли палисады. Они облили их маслом и обстреляли, чего раньше не могли сделать из-за изнурительного огня защитников. Когда пламя оставило свою робость, обе стороны вступили в обмен мушкетными выстрелами, стрелами, пистолетными выстрелами и проклятиями. Искры из палисадов были очень робкими, им требовалось много времени, чтобы набрать силу. Деревянные конструкции скрипели и саморазрушались. Горящие обломки были отброшены в сторону, и пираты начали заполнять ров землей и камнями. Это было три метра глубиной, поэтому им потребовалось много времени, чтобы заполнить ее до краев, под вражеским огнем и пороховыми мешками, которые испанцы разрывали из своих мушкетов, когда те приближались к земле. — «Перезарядить!» — приказал Брэдли. Йеджи наблюдала, как он вышагивает взад-вперед, яркие глаза попеременно метались между бойницами и людьми под его командованием. — «Занять позицию!» Сочетание пороха и крови было отвратительным. Грязь под ногами Йеджи была ненормально темного цвета и издавала зловоние при движении. Когда испанцы выходили из-за парапета для стрельбы, Йеджи думала, что умрет. Каждый раз она видела то себя мертвой, то Рюджин, но этот страшный момент так и не наступил. Спустя, что показалось вечностью и мгновением ока одновременно, палисады превратились в пепел, а ров за ними был засыпан курганами земли, наваленными на крепостные стены. Крики зазвучали с новой силой, когда плотники поставили лестницы к стенам. — «Отряд один, два и три, поднимайтесь!» — крикнул Брэдли, у которого на руке был ожог от пороховых мешочков, брошенных испанцами. Несмотря на это, он использовал свой аркебуз как будто ничего не произошло. — «Настало время!» — крикнула Рюджин, взволнованная, а в ее глазах отражалось пламя и предвкушение. — «Обнажите свои мечи, Черён, Джису, Хиджин, немедленно!» — приказала она, резко выхватывая меч из ножен. Испанцы прибегли к лукам, которые были и у некоторых пиратов. Лучники пираты стояли позади всех них, хотя никто из них не был очень искусным в обращении с оружием, которое они носили. Йеджи увидела, что среди первых взобравшихся была Соён. Испанец высунулся из канонерки, намереваясь залить кипятком. В руке Соён возникла вспышка, и спустя удар сердца нож оказался у него в трахее. Он отшатнулся назад, проливая на себя воду. Те, кто пытался прикрыть его, тоже погибли — от новых ножей Соён, которая ни на минуту не прекращала взбираться, как обезьяна. Сумасшедшая и все, она была все еще опасна, как буря. Она исчезла из поля зрения Йеджи, перепрыгнув на канонерку. За ней последовали и другие пираты. Все больше лестниц прислонялось к валам, вкапываясь в землю, покрывавшую ров до самого края. — «Все, давайте подниматься!» — крикнул Брэдли, морщась от того, что его рука дернулась. Йеджи убрала свое оружие в кобуру и обогнула тлеющие остатки палисадов. Повсюду слышался победный рев захватчиков. Острые края наспех сделанных лестниц царапали ей кожу, но она не обращала на это внимания. Она спрыгнула с парапета, держа в руке меч. Испанка поприветствовала ее с криком. Она обвела дугу, намереваясь рассечь ключицу Йеджи. Меч Йеджи сверкнул, когда она подошла к блоку. Удар пришелся на локоть. Испанка зашаталась от грубой силы Йеджи. Йеджи вонзила острие меча ей в шею и двинулась вперед, смутно отмечая, что не было ощущения, будто прошло несколько месяцев с тех пор, как она это делала. Идя по парапету, который образовывал что-то вроде небольшого каменного дворика, был пустым от испанцев, которые отступили и теперь сражались на лестнице, ведущей к парадному плацу. Позади орды пиратов, Йеджи шла понемногу, и тогда парадный плац оказался в поле зрения, там, внизу. У нее было время разглядеть, что на одной стороне стояли хижины, теснившиеся друг к другу и прижатые к стене, а на другой — здания, достойные этого названия. Хижины горели. Рюджин была во главе подавляющей силы на одной из лестниц, со скимитаром в одной руке и ножом в другой. С ловким движением ее запястья, капитан бросила оружие и вонзила его в ногу испанца. Парень пошатнулся, и скимитар Рюджин проломил ему череп. Рюджин пнула его ногой и продолжала спускаться по ступенькам, крича с яростью. Увидев это, Йеджи удивилась, почему она заботилась об этом. Но даже если бы в Рюджин имелась благосклонностью богов, она не перестала бы бояться ее потери. Она покачала головой и влилась в реку пиратов, спускавшихся по другой лестнице.<*>
На парадном плацу царил хаос. Защитники крепости скрещивали оружие с пиратами, когда они были вынуждены бросать ведра с водой на пожары, поглотившие дома, покрытые пальмовыми листьями. Нападающие носили одежду такой яркой расцветки, что от нее болели глаза, а защитники — носили тускло-синие камзолы. «Странно, что здесь должно быть так много защитников для малозначительной крепости», — подумала Рюджин, когда она выкрикивала чепуху на своем родном языке, дабы напугать испанцев. Эта крепость должна была быть с меньшим числом защитников, потому что они не ожидали внезапного нападения. Все мысли были заглушены, когда безумие полностью охватило ее. О, там было это, это ощущение, которое усиливало эти звуки, прикосновения, которое заставляло ее осознавать каждый свой шаг с кристальной ясностью. Рюджин, ее меч и смерть, желающая заполучить ее. Но не сегодня! Здесь не было ничего более изысканного, нежели перехитрить эту смерть снова и снова! Рюджин почти могла видеть свое скелетное разочарованное лицо, отражающееся в глазах тех, кто падал под ее клинком. Она присоединилась к сражению на парадном плацу, где испанцы сгруппировались вместе. Это было похоже на миниатюрное поле битвы, и для Рюджин все стало размытым пятном мечей и огня. Огонь оставлял слабые послесвечения на ее сетчатке, которые не мешали ее зрению, заостренному на боевом состоянии, в которое она была погружена. Это было похоже на транс, одно из тех состояний, в котором все было более живым. Не было ничего лучше, чем, находясь на грани смерти, почувствовать себя живее, чем когда-либо. Вокруг нее собрались все ее женщины и мужчины. Черён не отходила от нее ни на шаг, и Юна стояла рядом с заместителем с таким же рвением. Из глаз наблюдателя исчез весь озорной блеск, они сверкали лишь ледяным холодом, который мог бы охладить огонь, что охватил хижины испанских солдат. Рюджин бродила между хижинами, где укрывались некоторые враги. С первым из них она столкнулась тогда, когда он опустошал ведро воды на хижину. Он поднял ведро в качестве защиты, и Рюджин моргнула, когда ее меч вонзился в металл. Фыркнув, она вытащила меч и скользнула вниз, пока она не оказалась рядом с мужчиной. Она воткнула нож в его сердце и толкнула его в сторону. К тому моменту, когда он упал в пламя, он был уже мертв. Из-за перекрестка выскочил мужчина, прямо перед ней. Спустя одно биение сердца кто-то прыгнул на спину мужчины и схватил его за голову. Юна сломала ему шею, голыми руками, и без особых усилий приземлилась на ноги. Она объединилась с Рюджин, чтобы обойти множество хижин из конца в конец. Они вышли через испанский франк сопротивления. Рюджин и Черён всадили шип в ребра сопротивления, развязав хаос среди испанцев. Низкорослый и быстрый мужчина хотел проткнуть Черён сзади, но Юна отразила атаку, и Рюджин его прикончила, не услышав, — «О, мой ангел!», — что насмешливо прошипела Черён. Рюджин была готова напасть на испанца сзади, когда он упал на землю, обмякнув, раскрывая высокую фигуру Йеджи. Ее взгляд мог раскалывать камни. Трое испанцев бросились на них сбоку — пираты и испанцы смешались в одну кучу, — а Йеджи и Рюджин отразили их атаки. Третий умудрился порезать руку Рюджин, вызвав у нее отдаленную, раздирающую боль. Этот парень упал, когда Джису проткнула его со спины. Другой рукой она всадила приклад кинжала в голову парня, с которым столкнулась Йеджи, предоставив ей необходимое превосходство, чтобы прорвать блокаду и одолеть его. Испанец, с которым столкнулась Рюджин, был невысоким и жилистым, идеальный объект для применения ее любимой техники. Это произошло за три удара сердца. Маленький человек поднял меч, и Рюджин проскользнула в его личное пространство, подняв левую руку. Рукоять меча парня встретилась с предплечьем Рюджин, и меч остался в сантиметрах от шеи капитана. Мужчина умер с лицом, выражающим недоверие к безрассудству женщины. Рюджин быстро крутанулась вокруг себя, чувствуя легкость, но лишь уловила взглядом неподалеку Черён и Юну. Пять женщин образовали круг, наблюдая за любым признаком сражения, но последствия битвы были вдалеке. Последним редутом сопротивления командовал губернатор крепости, который сам расположился за парапетом, защищенным двумя пушками в конце, обращенном к морю. — «Да проклянет вас Бог!» — кричал он по-испански. — «Праведность со мной и даст мне победу! Вы не пройдете к…!» — пуля во лбу заставила его замолчать навсегда. Стражники, которые были с ним, бросили свои мушкеты и сами побежали бросаться в море. Они предпочли смерть гостеприимству захватчиков. — «Мы победили», — тихо сказала Йеджи, опираясь на рукоять меча. — «Святой Лаврентий наш!» — крикнула Рюджин, подняв кулак, и вокруг нее взорвались одобрительные возгласы.<*>
Пот жалил раны Йеджи. Большинство из них были просто царапинами, полученными от острых палисадов, когда она проходила через них и поднималась, но рана на ее предплечье снова кровоточила. В крепости было жарко, как в огне. Хотя крепость, по всей видимости, была взята, пираты разошлись и обыскали все постройки: крепость, каменные сооружения, в которых размещались офицеры высокого ранга, и внутреннюю часть бастионов. Не говоря уже о том, что им пришлось спуститься за водой, потому что хижины все еще лениво горели. На востоке уже выглядывал розовый рассвет, когда было объявлено время празднования, с которым Йеджи не хотела иметь ничего общего. Она рухнула на парапет. Она лежала там, обессиленная, в то время как на парадном плацу пираты откупоривали бочки и собирали горшки с едой. И все потому, что один ненормальный вытащил стрелу из своего плеча. «Александру надо поместить это в свою книгу», — подумала Йеджи, делая мысленную пометку рассказать об этом писателю. На нее упала тень. Она подняла свою голову, и ее глаза встретились с глазами Рюджин. Капитан была с ухмылкой. — «Это мой первый раз, когда я взяла крепость», — отметила она. — «Я думала, это будет хуже». Йеджи слегка улыбнулась. — «Тебя почти подстрелили, помнишь?» Улыбка Рюджин превратилась в луч. — «К счастью, у меня есть кто-то, кто присматривает за мной», — она села рядом с Йеджи. Вокруг них носились люди, искали выживших и тушили пожар. Йеджи нависла над ней и стала осматривать ее со всех сторон. Кроме царапин, как у нее, и перевязанной раны на ее руке, у капитана не было никаких серьезных повреждений. Йеджи знала, что если бы она получила серьезную травму, то она бы пошла к врачам, но она не успокоится, пока не проверит собственными глазами, что с ней все в порядке. Рюджин позволила ей это сделать. Пока она проверяла ее, Йеджи думала, несмотря на свою психическую усталость, о том, что происходит. У Рюджин был неугомонный дух, который нуждался в сильном возбуждении, чтобы чувствовать себя живым, что давала только битва. Лучший способ узнать кого-либо — это увидеть, как они действуют в бою, потому что это обнажало их нюансы, а нюансы рано или поздно убивали тебя. Вот почему Рюджин была так привлекательна для нее — Йеджи достаточно раз видела ее в состоянии духовного обнажения, чтобы быть уверенной, что это то, чего она хочет. Но теперь, согласится ли Рюджин отказаться от всего этого? Она была уверена, что Рюджин тоже размышляла над этим, именно поэтому они обе всегда избегали разговоров о будущем. И дело было не в том, что Йеджи не верила всему и каждому из обещаний Рюджин о любви, но у нее было чувство, что капитан не понимает, что на самом деле означает отказ от всего этого. Битва, безумие. Нарака, Йеджи верила, что Рюджин даже не любит убивать, но то, что она чувствовала, когда она входила в состояние боя. К тому времени, как она закончила осматривать Рюджин, в сердце Йеджи уже сформировалось решение. — «Как ты себя чувствуешь?» — спросила она, когда Йеджи закончила. Инстинктивно Йеджи уже знала, что она имела в виду не физическое состояние. — «У меня достаточно энергии, чтобы дойти до конца», — сказала она, положив руку на колено Рюджин и поглаживая его. Рюджин попыталась скрыть вздох облегчения, но для Йеджи это было очевидно. — «Я наслаждалась этим так, как не наслаждалась набегами уже много месяцев», — призналась она. — «То, что ты со мной — это…! Это ключ». «Какая ирония», — подумала Йеджи. — «Я снова зажгла твой огонь война, но мой едва искрится», — она с тревогой задавалась вопросом, сможет ли Рюджин и она, вести спокойную жизнь, без того, чтобы первая вскоре не заскучала. — «Мы устали, я лучше подожду пока не…» — нет. Это должно было случиться сейчас. — «Пойдём поедим и поищем ночлег», — сказала Йеджи. Она искала взгляд Рюджин и, когда нашла его, убедительно сообщила ей. — «Я должна сказать тебе что-то важное». Рюджин отвела взгляд и почесала свой кривой нос.<*>
Рюджин и Йеджи изо всех сил пытались получить комнату в казарме, однако Йеджи убедила других капитанов сделать это. С полными животами тушеного мяса, но обессиленные, они заперлись в уютной комнате. Дневной рассвет заглядывал сквозь трещину высоко в стене. Рюджин молча наблюдала, как Йеджи немного играла с Арахисом. Птица терлась своей маленькой головкой о палец Йеджи, затем укусила его, хотя Йеджи не вздрогнула. Она что-то пробормотала животному и села на кровать, устремив взгляд на Рюджин. — «Рюджин, подумай хорошенько о том, что ты хочешь делать после этого похода». Подобные слова Рюджин ожидала услышать, но они все равно застали ее врасплох. — «Все обдумай», — продолжила Йеджи. — «Поразмышляй. Я знаю, что ты здесь не ради денег». — «Я могу оставить все это позади», — поспешила возразить Рюджин, когда Арахис пискнул, перебивая Йеджи. — «Разве я не договорилась с тобой в Порт-Ройале, что это будет последнее нападение?» — «Да,» — ответила Йеджи. — «но ты по-прежнему чувствуешь то же самое? Теперь, когда ты вернулась на свою родную землю, к битве, к войне, ты все еще готова отвернуться от нее навсегда?» — Йеджи оперлась локтями на свои колени и немного наклонилась вперед, предупреждая Рюджин своим взглядом, что она ожидает искренности. — «Это займёт некоторое время, чтобы привыкнуть к спокойной жизни, но я всё же сделаю это», — Рюджин, сама того не понимая, настойчиво потёрла нос. Улыбка Йеджи была грустной. Она начала снимать свои сапоги. — «Подумай об этом», — сказала она. — «Я могу сказать, что тебе нужно об этом подумать». Как она догадалась о нерешительности? Рюджин не говорила нервно или чего-то в этом роде. — «Меня беспокоит, что я не знаю, как так жить», — тихо призналась она. Каждый день видеть одни и те же пейзажи, проходить через превратности судьбы, которые были ничем по сравнению с танцующими мечами. Рюджин чувствовала себя более тревожно, чем в моменты перед нападением на крепость. — «Ты можешь хотя бы попытаться, разве ты не можешь?» — сказала Йеджи. Она сменила свою рубашку на чистую и легла на кровать, с нежностью смотря на Рюджин. — «У тебя много дней на размышления. Я давно говорила тебе, что это будет мое последнее нападение, и я стою на своем», — утвердительный тон Йеджи подкрепил ее слова. — «Но не думай сейчас, мы не спали долгое время. Иди сюда». Йеджи оставила поцелуй на ее щеке и перевернулась на спину. Её храп раздался через минуту. Рюджин засыпала дольше, размышляя. Рюджин хотела остаться с этой жизнью и Йеджи. Несколько часов назад, она видела лицо смерти рядом со своей возлюбленной, что напомнило ей о нападении на французский корабль или, когда они остались в живых после убийц в Порт-Ройале. Йеджи и она, насмехающиеся над смертью. Почему Йеджи была против такого захватывающего сценария? Она была потрясающей фехтовальщицей, почти такой же хорошей, как Рюджин. Десятки, сотни стражников не шли ни в какое сравнение с Йеджи, а если бы рядом с ней была Рюджин, то их было бы еще несколько сотен. Смерть была далекой вещью, не затрагивающей такую сильную пару, как они! Но Йеджи только что заявила, что она не отступит. Она не хотела этой жизни, полной смерти и безумия, ни за что на свете. Она, конечно, может передумать, но Рюджин в этом сомневалась. Что тогда произойдет с ними обеими, если Рюджин решит продолжать быть капитаном корабля? Рюджин не собиралась заставлять её делать что-то, чего она не хотела делать. Итак, два очень свирепых желания начали борьбу внутри Рюджин. Да, ей лучше подумать об этом позже. Ее мозг возмущался напряжением.