<*>
Солнечно, зенит давно уже наступил, а паруса отбрасывали приятную тень на квартердек. Йеджи дремала возле пушки, когда предупреждение Юны заставило её насторожиться. — «Замечен корабль! По левому борту и к северо-западу!» Йеджи с трудом поднялась на ноги и, опираясь на перила, пересекла палубу, к носовой части (баку). Рюджин уже была там, глядя в подзорную трубу. Её хмурый взгляд вызывал в Йеджи жуткое чувство. — «Это не просто какой-то корабль, не так ли?» — прошептала она. — «Это «Éclatant»», — с гримасой сказала Рюджин, передавая Йеджи подзорную трубу. Так оно и было. С белыми треугольными парусами, сделанный из бледно-желтого дерева, «Éclatant» был меньше «Wannabe» всего на пару метров. Корабль Леру только что вышел из своего укрытия за островом, что стал ещё больше. Йеджи выругалась и посмотрела на Рюджин. Там собрались члены экипажа, в том числе Джису и Черён. — «Мы можем от них ускользнуть?» — спросила Карина. — «Я слышала, этот корабль быстрый», — сказала Йеджи. — «Очень быстрый». — «Так же, как и «Wannabe»», — констатировала Рюджин, глядя на корабль вдалеке. — «Но мы идём против ветра», — заметила Черён, — «а они — по ветру». Рюджин должна была знать подобные вещи, но, судя по тому, как она трогала свой нос, она нервничала. Йеджи коснулась её руки. Рюджин посмотрела на неё. — «Это могло бы случиться в любой момент», — сказала Йеджи. — «Я знаю», — Рюджин вздохнула и сняла двууголку, принявшись взъерошивать волосы. — «Но я думала, что мы смогли бы исчезнуть и заставить его искать нас вечность», — она улыбнулась, скрепя сердцем. — «У нас почти получилось», — и она обратилась к Черён и Джису: — «Всем приготовиться. Нам придётся сражаться». Сожаление о такой перспективе было тяжелым для Джису и Черён, но они кивнули и ушли, выкрикивая указания. Рюджин снова устремила свой взгляд на Йеджи, и Йеджи знала, что следующие слова ей не понравятся. — «Спустись вниз». Действительно. — «Бред собачий», — ответила Йеджи. — «Я не собираюсь сидеть, как ребёнок, пока люди умирают здесь, наверху». — «Йеджи, пожалуйста», — настаивала Рюджин. — «Нет, дорогая. Я всё ещё могу стрелять из мушкета. Я не инвалид!» — «Я знаю, что сидя ты можешь кого-нибудь убить», — сказала Рюджин, выгнув бровь, — «но что, если нас возьмут на абордаж? Ты не сможешь справиться с пятью парнями, не шевелясь. Даже не сдвинешься, если уж на то пошло». Будь она проклята за свою правоту! Какой же упрямой была Рюджин, настаивая на своём! — «Я не могу этого сделать», — с извиняющейся улыбкой сказала Йеджи. — «Моя голова взорвётся, если я останусь там внизу, зная, что здесь я сделаю гораздо больше. Я всё ещё я», — она коснулась щеки Рюджин. — «Всё в порядке, дорогая?» Рюджин в отчаянии посмотрела на море, потом вздохнула и поцеловала руку Йеджи. — «Я дам тебе столько мушкетов и боеприпасов, сколько смогу», — неохотно сказала она. Йеджи обхватила её лицо и поцеловала, выражая в нём всю решительность, которую она чувствовала. — «Ты такая упрямая», — пробормотала она. Глаза Рюджин расширились. — «Уж кто бы говорил!»<*>
— «Джоанна Разрушительница Мачт», — кричал тот, кого называли Ален Леру, — «я пришёл отомстить за своего брата». Рюджин поставила одну ногу на бушприт и упёрлась предплечьем в колено. — «Он напал на меня первым», — крикнула она. Ей хотелось рассмеяться над своей откровенной ложью, но никто, кроме Йеджи, не знал правды. — «Ложь!» — голос Леру прорезал огромное расстояние между двумя кораблями с мощью пушечного выстрела. — «Он никогда бы не проиграл женщине в лоб. Ты одурачила его, как и эта сучка Люси!» — «Я прострелила ему голову, когда мы были лицом к лицу», — ответила Рюджин. — «Пусть это тебе о чём-то скажет. Отступи, Леру, и дай нам уйти». — «Нет!» — воскликнул Леру. — «Ты убила весь экипаж моего брата. Будет справедливо, если то же самое случится и с вашим. Я не окажу тебе чести даже в предупредительном выстреле». На «Wannabe» послышались проклятия. — «Да будет так», — сказала Рюджин и спустилась с бака. — «Если я увижу, что кто-то из вас, ребята, обделался, я вас выпотрошу», — добавила она, переходя на шкафут. Её командный состав ждал на квартердеке. Все они были напряжены, их лица были высечены из камня. У штурвала стояла Винтер, а рядом с ней — хмурящаяся Карина. «Éclatant» был ещё слишком далеко, чтобы стрелять, но очень скоро он будет параллельно «Wannabe». Перед битвой всегда нервничаешь, но в этот раз Рюджин обнаружила, что молится себе под нос. Она крепко сжимала рукоять скимитара, так, чтобы рука не дрожала. Всякий раз, когда свирепствовало морское сражение, оно всегда было направлено на то, чтобы чего-то достичь или что-то защитить. А если это не удавалось, что ж, смерть… Какое это имеет значение? Всегда будет другая жизнь. Не в этот раз. На этот раз Рюджин не защищала золото и прочую ерунду. Она с удовольствием швырнула бы королевских особ в море, если бы ветра были в её распоряжении. На этот раз Рюджин защищала нечто бесценное, сокровище, слишком незаменимое, чтобы называться таковым. Капитан взглянула в сторону Йеджи, вооруженной мушкетом. Да, оно было слишком важно, чтобы его потерять.<*>
Минуты проходили медленно, пока оба корабля не выстроились в линию: один шёл с севера, другой направлялся к нему. Рюджин выкрикнула приказ. Его повторили вдоль палубы и под ней. Наводчик Сыльги управляла батареей, Рюджин — палубой. Суровая песня выстрелов наполнила воздух, заглушая всё остальное. Поднялся серый дым, заслонив полупрозрачной завесой обзор Йеджи и кораблю «Éclatant». Мгновенно поднялись водяные башни, когда ни одна пуля не достигла цели. Тем не менее, слишком далеко. Йеджи вздохнула и наблюдала за тем, как Рюджин схватила мушкет. Капитан не сводила глаз с другого судна. Винтер не нужно было указывать, что делать, — она начала маневрировать, разворачивая корабль, а Карина помогала ей, когда это было необходимо. Другие пираты забрались на такелаж и возились с парусами. Корабль заскрипел и медленно пошёл по дуге. Теперь у «Wannabe» был попутный ветер, и «Éclatant» пришлось бы плыть немного в сторону -против ветра-, чтобы продвинуться вперёд. Разрыв между двумя кораблями сужался. Угрожающие крики вражеского экипажа стихли, обнажив обещания боли. — «Вперед!» — подбадривала Рюджин. — «Должны ли мы умереть здесь, совершив величайшее дело, которое когда-либо видел пиратский мир? Нет, я говорю нет! А вы, товарищи, друзья, что скажете?» — «Нет. Нет! НЕТ!» Йеджи почти улыбнулась, чувствуя, как слова Рюджин проникают в душу. — «Тогда молись и целься хорошенько!» — затем, когда «Éclatant» вошёл в зону обстрела, — «Огонь!» И Йеджи выстрелила из своего мушкета. Никогда ещё порох не пах так пьяняще. Грохот мушкета заглушил взрыв пушек. И на этот раз они попали. Йеджи пошатнулась, когда в «Wannabe» попали, но ухватилась за перила. Она укрылась за ними, перезаряжая оружие. Закричал ли кто-нибудь от боли? Из-за постоянного, адского щебета пушек, этого невозможно было услышать. Йеджи снова высунулась, положив ствол ружья на перила. Она ждала, поглаживая спусковой крючок. Ждала, когда волны дадут «Wannabe» передышку. «Wannabe» сошёл с волны, выровнялся, и в этот драгоценный момент неподвижности Йеджи выстрелила. Она попала в кого-то. Парня отшвырнуло назад, и он более не поднялся. Однако оттуда тоже нанесли удар. Два англичанина из «Wannabe» упали, один был ранен, а другой погиб. Проклятье. На втором дыхании «Éclatant» вышел из зоны обстрела. Йеджи вытерла пот со лба и перезарядилась. Рана уже пульсировала. — «Хороший выстрел». — «Я знаю». — «Конечно, знаешь», — фыркнула Рюджин, её лицо было измазано порохом. Хотя обмен был легким, в нём не было никакой игривости. Рюджин ушла, проверяя корабль. Йеджи почувствовала, как её внутренности скрутило. Боги, любой пушечный выстрел мог попасть Рюджин прямо в грудь, и ничто не могло его остановить. Йеджи решительно отогнала эту мысль и любое сходство с ней. Она должна была сохранять мужество — кровь её предков, никогда ещё битва не заставляла её быть такой напряженной, такой склонной взывать к богам! Она потёрла пустую глазницу с повязкой и коснулась языком золотого зуба. На третьей стычке подзорная труба уже не требовалась, чтобы различить других членов экипажа. На квартердеке стоял Леру, высокий и крупный, в окружении своих офицеров. Французский капитан съел сердце испанца. Правда ли это? «В любом случае, от меня он ничего не получит». Йеджи стреляла по вражескому квартердеку, но напрасно. Она перезаряжалась под укрытием, когда «Wannabe» встряхнуло от ударов. Она едва не ударилась о перила. Треск ломающегося дерева мешался с выкрикиваемыми проклятиями. Йеджи поморщилась: больная нога дёрнулась. Она всё проигнорировала. Она закончила перезарядку и снова выстрелила. Через дымовую завесу было трудно попасть в кого-либо. Вопли наполнили воздух. Ну, это были крики боли. От обоих экипажей. Хорошего и плохого. — «Люси!» — это был Ален. — «Ты жива? Чертов Сок-Ныль. Я думал, он справится с тобой, но вижу, что нет. Думаю, ты тоже использовала против него свои женские стратегии». — «Этот ублюдок», — ответила Йеджи, не выходя из укрытия, — «ослепил мне глаз. А потом я почти отрубила ему голову. О чём это тебе говорит, ублюдок, сын сома?» — «О том, что у тебя ещё есть глаз в запасе», — ответил француз со своим особым акцентом, когда говорил по-английски. И так закончилась третья стычка. Джису поднялась на квартердек, бегом присев на корточки. Она казалась невредимой. Хорошо, хорошо. — «Посмотрите на это», — вздохнула она, — «они хотят снести нам мачты». Йеджи хромала до тех пор, пока шкафут не оказался в поле её зрения. Часть перил и пушка были разрушены. Опасно близко к бизань-мачте. — «Они хотят взять нас на абордаж и подчинить себе», — сказала Йеджи. — «Этот человек хочет нас живыми, так он сможет совершать зверства с нашими телами», — она сплюнула внезапно возникшее горькое чувство. — «Он захочет наши сердца. Рюджин знает?» — «Я так не думаю». — «Скажи ей. Не дайте ему снести наши мачты». — «Она знает, что делать», — Рюджин согласилась бы с ней, что лучше умереть от пушечного выстрела, чем смотреть, как человек пожирает их сердца.<*>
Следующий залп орудий причинил ущерб, который нельзя было игнорировать. Леру целился в две вещи: в такелаж и в корпус, в особенности на высоте батареи. Когда «Éclatant» стрелял из своих орудий, «Wannabe» был на гребне волны, и разница в высоте спасла батарею, но, к сожалению, открыла трещины внизу ватерлинии. В свою очередь, «Wannabe» всё-таки попал во вражескую батарею; убийственный дождь обломков и дерева отправил нескольких членов экипажа «Éclatant» в Нараку. Рюджин провела рукой по лицу, присев за перилами, где было безопасно. Итого между двумя обстрелами произошло четыре столкновения. Солнце переместилось на значительное расстояние в небе, затуманенном дымом битвы. Черён, с измождённым лицом в пороховых пятнах, укрылась рядом с ней. — «Ветер изменил направление», — прорычала она. — «Чёрт возьми, теперь он дует с запада». — «Не доставай меня», — пробормотала Рюджин. — «Ёндын, помоги нам», — она поднялась и посмотрела на северо-запад. «Éclatant» приближался, меняя направление на восток. То есть, как и раньше, он шёл параллельно «Wannabe», но, как будто этого было недостаточно, он также угрожающе сокращал расстояние между двумя кораблями. — «Мы должны взять их на абордаж». Если они это сделают… — «Да, похоже на то». Что-то в её тоне привлекло внимание Рюджин. Лейтенант коснулась её правого предплечья в обеспокоенном жесте. Рюджин, внезапно встревоженная, положила руку ей на плечо. — «Я не рекомендую тебе идти», — сказала она. Теперь, когда они были в безопасности от вражеского огня, Черён встала. — «Я должна», — ответила она. — «Все мечи будут нужны. Ты…» — «Ты не в лучшем состоянии», — вмешалась Рюджин, вскакивая на ноги. — «Битва пришла к нам, Рюджин», — спокойно ответила Черён. Она положила руку на руку Рюджин, посмотрев ей в глаза. — «Оставайся спокойной, я умею хорошо сражаться. Эта кровоточащая рана — пустяк». Рюджин выдержала её взгляд и доверилась тому, что увидела в нём. Она всегда доверяла тому, что видела в глазах Черён. — «Тогда пойдём». Черён ушла с новыми приказами, а Рюджин проверила своё снаряжение. Пистолеты, скимитар, пара гранат. Спрятанные ножи, кинжал. Теперь, когда она была в пылу битвы, холодная решимость воина текла по её венам. Оставались нервы, страх смерти, смерти Йеджи, но под контролем. «Éclatant» был уже совсем близко. Члены экипажа «Wannabe» крутили абордажные крюки, их разноцветная одежда была испачкана порохом и измельченной древесиной. Рюджин сделала то же самое; крюк казался тяжелее, чем в другие разы. Тем временем маленькие пушки на квартердеке уже заряжались шрапнелью, чтобы очистить палубу противника. Прежде чем «Éclatant» провёл параллель, взгляд Рюджин задержался на безымянном острове. Это был красивый остров и единственный зритель этой битвы. Рюджин метнула крюк и укрылась за перилами, когда разлетелась шрапнель. Верёвка крюка натянулась и осталась в таком положении. Части перил были снесены, но большая их часть уцелела. Дым был почти удушливым — его тень окутала палубу. Крюк нашёл пристанище в стволе вражеского орудия, а рядом, в стволе «Wannabe», уцепился ещё один крюк. Однако меч Йеджи упал как вспышка, перерубив веревку, затем она укрылась рядом с Рюджин. Осколок прорезал борозду на щеке Йеджи. Рюджин вслепую бросила обе гранаты, начала считать до десяти. Её люди уже высаживались на борт «Éclatant». Досчитав, она кивнула в сторону Йеджи, и Йеджи кивнула в ответ. Затем Рюджин встала, и Йеджи прикрыла её из мушкета. Капитан перепрыгнула через небольшую брешь и приземлилась на «Éclatant». Черён и Джису сражались, а Карине только что отрубили руку. К ним присоединилась Рюджин, остальные члены её экипажа. Встретив своего первого противника, она поняла, что он может сражаться. Парень, усатый француз, свободно владел своей тесакой и не давал Рюджин ни малейшей передышки. Однако у Рюджин не было желания сражаться на дуэли; она метнула в него нож, так быстро, как только смогла, и прикончила его своим скимитаром. Осколки нанесли не более чем структурные повреждения крепости. Леру и его офицеры покинули её и ждали на шкафуте. Крики боли терзали воздух, а запах крови смешивался с солью, что впервые показалось Рюджин неприятным. Она спустилась на шкафут. Её люди с трудом держались. Не одному приходилось сражаться с двумя за раз, быстро умирая. Отсутствие павших в Панаме было заметно как никогда. Рюджин использовала свои ножи так быстро, как только могла, промахиваясь всеми, кроме одного. Её рука онемела, и что-то тёплое скользило по её боку. Но это было что-то далёкое — она просто двигалась вперёд, словно что-то контролировало её. Поднимала меч, опускала его, блокировала удары. Каждый успешный блок вызывал у неё дрожь в руке до самого плеча. Вокруг неё, казалось, все сражались в том же состоянии. Много боёв, но только один. Рюджин выстрелила из пистолета с надписью «A.L». Она не осознавала, что перед ней Леру, пока их мечи не встретились. Удар пронзил Рюджин до костей. И его офицеры сражались с Рюджин. Мечи пели, и люди умирали, пока слушали их песнь. Леру ловко орудовал своим длинным мечом. Он блокировал каждую атаку Рюджин, казалось бы, не чувствуя лязга стали. И, эй, Рюджин почувствовала это, когда пришло время защищаться. Мужчина был силён, и, хотя это не было решающим в бою, но помогло. Рука Рюджин онемела. Леру не недооценивал её; он отступал, когда другой человек сделал бы выпад, и нападал осторожно, когда другой, не задумываясь, использовал бы всю свою силу. И Рюджин вслух проклинала его за это, потому что так она не могла использовать свои ловушки. Сталь лязгнула, когда два меча столкнулись. Сталь шипела и рвала воздух, когда мечи разошлись. Окружающая обстановка исчезла. Рюджин пятью чувствами следила за Леру. Она доверяла своим товарищам, во избежание сюрпризов. Она всегда так делала, ведь они ещё были живы. Рюджин, до сих пор оборонявшаяся, перешла в атаку, когда уловила стиль Леру. Если француз ни за что не стал бы её недооценивать, значит, пришло время атаковать на равных. С этой целью она представила, что сражается с Йеджи. Она представила, что они снова стали врагами, и только тогда заставила Леру отступить от её атак. Она полоснула француза по руке, тот в ответ нанёс косой удар по голове. Леру атаковал её по горизонтальной дуге. Рюджин подставила клинок тесаки под удар и придержала кончик лезвия. Обе руки разделили убийственную силу удара. Она стремительно нанесла удар и почти проткнула руку Леру; она только разорвала его рукав. Ей удалось провести косую черту, которая, если бы ей это удалось, разбросала бы кишки француза по палубе. Леру отшатнулся назад в удивлении. Во время короткой передышки Рюджин обратила внимание на окружающую обстановку и, впервые за время боя, была обеспокоена. Мужчина парировал атаку Черён одной рукой, а другой всадил кинжал ей в живот. Он выкрутил оружие и попытался выбросить Черён за борт, но лейтенант вонзила свой кинжал ему в шею. В этот момент появился другой мужчина и сбросил Черён с корабля. Она упала в море, и Рюджин закричала, зовя её. Нет, не Черён. — «Рюджин!» — кто-то крикнул. Рюджин быстро отступила назад и подняла скимитар, чтобы блокировать Леру. Но её разум думал о её друге, её великой подруге Черён, и защита оказалась слабой, нерешительной. Промелькнула ещё одна атака. Рюджин почувствовала, как что-то отрывается от неё, и её разум дал команду крепче сжать рукоять. От этой команды её рука опустиласьь, кровь хлынула из запястья, стекая вниз. Меч Леру прочертил диагональную дугу, в то время как Рюджин всё ещё пыталась понять, что произошло с её рукой. Другой меч остановил Леру на полпути. Джису решительно набросилась, крича, и сломала защиту Леру — рука француза с мечом оторвалась от его тела, и Джису атаковала его. Другая рука француза метнулась и схватила запястье Джису, обездвижив его. Рюджин нащупала свой кинжал. Возможно, если бы она не была ошеломлена, то помешала бы Леру воткнуть меч в грудь Джису, но всё произошло иначе. Лицо Джису исказилось, но женщина держала руку Леру — её костяшки побелели — и препятствовала тому, чтобы он вытащил оружие. Рюджин вышла из оцепенения с криком боли и бросилась на обездвиженную пару. Её кинжал вонзился во что-то мягкое: бок Леру. Француз выругался и ударил её по лицу. Рюджин отведала крови, Леру пошатнулся и высвободил руку из теперь уже ослабленной хватки Джису. Рюджин совершила быстрое движение правой рукой и залила лицо Леру кровью, ослепив его. Однако ей нечем было его атаковать. Она решила кричать: — «Уходим! Уходим! И кто-нибудь, помогите Джису!» Бывший лейтенант лежала на палубе, её лицо исказилось в боли. Члены экипажа «Wannabe» приближались и собирались вместе, отбиваясь от врагов. Рюджин побежала к «Wannabe», держась за предплечье, голова шипела от боли. О, боль была невыносимой.<*>
На квартердеке «Wannabe» приземлился человек и обменялся с Йеджи быстрым взглядом. Бывший капитан выстрелила ему в грудь и подняла другой мушкет, уже заряженный. Прихрамывая, она подошла к перилам, выходящим на шкафут. Хотя сражение происходило на другой палубе, несколько человек проскочили на «Wannabe» и дрались с членами экипажа, оставшимися позади, как раз по такому случаю. Один убил испанца с «Wannabe» и положил глаз на Йеджи. Йеджи выстрелила в него, но тот отпрыгнул в сторону и побежал вверх по лестнице. Его меч встретился с мушкетом Йеджи, и тот отлетел в сторону. Йеджи ударила его мушкетом в нос, сломав его, затем выхватила саблю и проткнула его шею. Она потрогала своё лицо. Болезненный шрам открылся, кровоточил, пропитывая рубашку кровью. На квартердеке было пусто. Пусто. Где, чёрт возьми, была Винтер? Йеджи взяла штурвал и держала корабль на курсе. Если запутается такелаж, обоим экипажам придется паршиво. Она заметила Винтер на чужом квартердеке. Она шла на помощь Карине, но, судя по её яростному выражению лица, она опоздала. Йеджи боролась с горем, сжимая крепче штурвал. Карина, чёрт, дерьмо. Винтер вернулась, одна и с глубоким хмурым выражением лица. Йеджи отдала ей штурвал и поняла, что они объявили отступление. И она заметила, что люди с экипажа «Wannabe» вот-вот перейдут на шкафут. Йеджи выругалась и схватила последний заряженный мушкет, чтобы прикрыть отступление Рюджин. Кто-то бросился к ним, когда они уже собирались прыгать, но выстрел Йеджи раздробил ему плечо и сбил с ног. Рюджин рухнула на палубу «Wannabe», за ней последовали остальные. Йеджи спустилась по трапу, выкрикивая проклятия, и, полусогнувшись-полуоступившись, бросилась на помощь Рюджин. Та держала свою… — «Боги!» — шипела Йеджи. — «Твоя рука…» — «Джису», — вскрикнула Рюджин. — «Помоги ей. Я могу встать», — так она и сделала. Джису? Где она была? Тогда Йеджи заметила, как Тэхён опустил Джису на пол, а на её груди распустился красноватый цветок. Выражение лица Йеджи исказилось ещё больше. Она снова выругалась и с помощью Тэхёна подняла Джису на ноги. «Wannabe» дрожал и пошатывался, пока они спускались по лестнице. Они спустились на палубу по боевому проходу, где уже ждали несколько раненых. Один человек взял на себя заботу о Джису, а Рюджин опустилась на стул, сжимая правое предплечье так сильно, что костяшки пальцев побелели. Наён приказала своим помощникам позаботиться об остальных, а сама подтащила к Рюджин стол с хирургическими инструментами. — «Боги, Рюджин», — воскликнула Наён, накладывая толстую резинку на её предплечье. — «Давно пора было сделать с тобой что-то подобное». В ответ Рюджин выпустила ряд проклятий. Она начала многократно шлепать себя по бедру, казалось бы, находясь на грани безумия от боли. — «Джису подаёт тебе сигналы», — прокомментировала Наён. Йеджи обернулась. Джису показывала слабые жесты руками в её сторону. Бывший капитан оглянулась на бледную Рюджин, но, вспоминая о кровавом цветке, растянутом на рубашке её бывшего лейтенанта, она, прихрамывая, подошла к Джису. Джису с неожиданной силой схватила её за ворот рубашки, потянув вниз. — «Оставь себе мою долю», — сказала она со стиснутой челюстью. — «Ты будешь…» — «Даже ты в это не веришь», — перебила её Джису, оскалив окровавленные зубы. Её дыхание было затруднённым, влажным, хриплым. — «Сохрани мое серебро, друг мой… и поклянись мне, что ты выберешься из этой дерьмовой жизни». Слова Джису, хоть и в исступлении, сумели пробить растерянность Йеджи и достигнуть глубины её сознания. И она хотела бы не понимать их так скоро. Однако сейчас было не время для сентиментальности… и всё же Йеджи оставила на лбу Джису крепкий поцелуй. — «Клянусь. Ты — лучший товарищ для приключений, которого только могли послать мне боги», — прошептала она. Джису похлопала её по щеке и улыбнулась, прищурив глаза. — «Ты даже не представляешь, как я наслаждалась этим дерьмом, Капитан. А теперь иди». Йеджи выпрямилась, вздохнув, когда Джису отпустила её. Помощник от Наён пришёл, чтобы позаботиться о ней, и Йеджи заставила себя выбросить это из головы на несколько мгновений. Она вернулась к Рюджин. Кровь больше не хлестала благодаря жгуту, но бледность и вялая поза Рюджин говорили о многом. — «Битва не закончена», — сказала она, её голос был полон напряжения. — «Но я всадила кинжал в ребра Леру. Я должна идти…» — «Нет», — резко прервала её Йеджи. Она собиралась продолжить, но Наён перехватила её слова: — «Ты даже не можешь встать, а если бы и смогла, сумасшедшая, то истечёшь кровью до смерти». — «Но пушки!» — настаивала Рюджин. — «Кто-то должен отправить этих идиотов стрелять из них». — «Пусть это сделает Йеджи», — предложила Наён. Тогда Рюджин посмотрела на Йеджи, и вопрос был очевиден. Йеджи рассуждала быстро и грубо: она была калекой, одноглазой и два года никем не командовала, но в глубине души она знала, что всё ещё способна на это. Сколько бы она ни повторяла себе, что её внутренний пират мёртв, они с этой женщиной так долго танцевали вместе, что немного слились. И, чёрт возьми, сейчас было не время для мелодрамы. Этого никогда не было. Она взяла двууголку Рюджин. — «Ну, я пошла», — сказала Йеджи Разрушительница Торговцев, отворачиваясь. Она почувствовала на себе два пристальных взгляда, и она знала, что один из них был не от Наён. Успокоившись, она поправила двууголку и покинула палубу.<*>
«Éclatant» выстрелил почти в упор по «Wannabe» во время отступления и нанёс серьёзные повреждения днищу «Wannabe», как сообщили Йеджи. Люди с трудом откачивали воду из трюма, и им удавалось лишь замедлить его заполнение. Сейчас было не время беспокоиться о последствиях. «Éclatant» разворачивался для очередной атаки. Следует отметить, что он также получил ряд повреждений. И его палуба была ещё пустее, чем прежде. Как и палуба «Wannabe». Йеджи, пренебрегая квартердеком в пользу бака, тщательно анализировала то, что видела в подзорную трубу. «Wannabe» шел против ветра — ветер в тот день был переменчив, — а «Éclatant» должен был идти по ветру. Но на этот раз экипаж противника хотел сократить расстояние между двумя кораблями. Если Леру еще не умер, то он был не далек. Следовательно, отдавать приказы должен был кто-то другой. Кто мог быть лейтенантом? Это не имело значения. Йеджи была уверена, что он будет не лучше ее. Несмотря на солнечный день, большие волны создавали прибой; «Wannabe» поднимался на пару метров на гребне каждой волны. Это натолкнуло Йеджи на мысль. Рискованная, но разве не все в этой ситуации? Она хотела обсудить это с Черён, но тут её осенило, что она не видела её после… Чёрт. Она сожалела, что не заметила этого раньше. Она произнесла короткую молитву и, прихрамывая, быстро пошла на квартердек. Как я ненавижу чёртовы сражения. — «Двигайтесь как можно быстрее!» — приказала она, упираясь руками в перила, выходящие на шкафут. — «Поставьте левые пушки на правый борт. Расположите их как можно лучше. И кто-нибудь скажите Сыльги, чтобы она сделала то же самое внизу. Сейчас, чёрт возьми, сейчас!» Члены экипажа повиновались безропотно, что несколько удивило Йеджи. Там были мужчины и женщины, с которыми она неоднократно сражалась раньше, но теперь они бегали и подгоняли друг друга по приказу Йеджи. Все это имело смысл. Йеджи сама перезарядила несколько мушкетов и разложила их рядом с собой. Усталость угрожала подкрасться к ней, битва продолжалась слишком долго. Её нога представляла собой гигантский очаг агонии, танцующий рядом с раной на лице, жгучей от пота. — «Те из вас, кто на мачтах, оставайтесь там», — добавила она. Некоторые замешкались, не понимая, но Йеджи не стала объяснять. — «Приготовьтесь лавировать». Корабль слегка накренился, когда все пушки были расставлены вдоль правого борта. На другой палубе царил некоторый беспорядок. Несомненно, Леру уже был мертв. «Éclatant» пытался сократить расстояние между собой и «Wannabe», но с ветром в спину, к тому времени, когда они приблизились к нему, «Wannabe» был слишком близко к нему. Йеджи приставила мушкет к плечу и навела прицел на одного из врагов. И, когда корабли встретились, капитан Йеджи Разрушительница Торговцев крикнула: — «ОГОНЬ!» Она произвела выстрел, и пушки выстрелили слаженно. Пуля Йеджи попала человеку в грудь и воспрепятствовала ему выстрелить из пушки. Пошатывающийся человек исчез, когда пули «Wannabe» пробили палубу врага. Обычное положение «Wannabe» было бы фатальным для цели, но из-за высокой волны пушки «Wannabe» идеально выстроились против другой палубы. Йеджи выпускала выстрел за выстрелом, и пули рассекали плотную дымовую завесу, и кто знает, попали ли они в кого-нибудь. «Wannabe» не вышел невредимым: части перил и палубы взорвались среди ливня осколков, опилок и крови. Бизань-мачту встряхнуло, когда её задел свинцовый шар. — «Рулевой, поворот вправо!» — приказала Йеджи. — «Уравновесить пушками». Такелаж и мачты тревожно заскрипели, когда её приказ был приведен в действие. Капитан поспешила помочь Винтер со штурвалом, и обнаружила, что она сопротивляется всё больше и больше по мере того, как корабль наклоняется. Корабль накренился, как и мачты, пройдя крутой поворот. Мачты раскачивались, а люди висели на них, как обезьяны. «Éclatant» снова показался по правому борту. Йеджи встала на колени и потянула штурвал вниз, стиснув зубы, костяшки пальцев побелели. Её руки дрожали — штурвал был слишком натянут. Если она отступит, Винтер не сумеет удержать его от бесконечного вращения, налажает с курсом и, возможно, разрушит «Wannabe». Мощный треск указал на то, что бизань-мачта разломилась. Слишком сильное давление. Однако «Wannabe» уже выстроился очень близко к «Éclatant». Штурвал поддался. Йеджи отпустила штурвал, перевела дыхание и, прихрамывая — её нога должна была взорваться, она была в этом уверена, — подошла к перилам. При этом она рявкнула: — «На борт!» Выжившие с «Wannabe» не колебались. Они бросились на другую палубу, разъяренные и громогласные. С помощью Сыльги Йеджи последовала за ними и обнаружила палубу, залитую кровью и кишками. Отбросы экипажа Леру бросили своё оружие и были быстро подавлены. Самого француза нигде не было видно, но Йеджи это не волновало. Она вытерла кровь, стекавшую из раны на лице, и, наконец, выдохнула. Капитанский инстинкт говорил ей, что всё кончено. Он также сообщал ей, что нет причин праздновать.<*>
Вопреки своему желанию поторопиться, Йеджи медленно спустилась на палубу «Wannabe». Теперь, когда исступление и онемение от боли прошли, всё её тело болело. Батарея корабля была разрушена, пушки подорваны и, к сожалению, раскиданы повсюду. Она вступила на палубу, которая пропахла кровью и немного смертью. Рюджин потеряла сознание. Наён всё ещё работала над её культей. Обнаружив, что состояние Рюджин стабильно, Йеджи глубоко вздохнула, взяла себя в руки и направилась туда, где находилась Джису. Она видела достаточно смертей за свою жизнь, чтобы распознать её в бледных, расслабленных чертах лица Джису. Тем не менее, её рука потянулась к груди Джису и осталась там. Ничего не пульсировало, и тепло под её ладонью было слабым. Йеджи должна была быть на этой палубе, сражаться рядом с Рюджин, рядом с Джису и Черён. — «Мне жаль», — пробормотала Йеджи, внутри неё расцветала новая боль, — «дорогой друг. Прости меня». Она могла бы противиться горю, если бы хотела, но Джису заслуживала того, чтобы её кто-то оплакивал. Йеджи уткнулась лицом в живот Джису, взяв её за руку. Минута, ей нужно было время, чтобы успокоиться. Я больше не смогу дать тебе бочонок пива, который я тебе обещала. Я бы отдала тебе свои слезы, но они тоже не принесут тебе никакой пользы. Она все равно их отдала. Она не могла этого избежать.<*>
Леру был при смерти, когда его нашли на палубе «Éclatant». Корабль обыскали в поисках врагов, но не нашли ни одного. Те немногие, кто остался, были подавлены на палубе. Несмотря на огромное желание отдохнуть, Йеджи приказала очистить палубу «Éclatant». С парой человек, оставшихся на страже, Йеджи подошла к Леру. Она дала ему легкую пощечину. Мужчина застонал и скривился. — «Ты очнулся?» — мягко спросила Йеджи. Леру открыл налитые кровью глаза. — «Хорошо. Я не проявлю пощады, не позволю умереть тебе во сне». Десятки идей пронеслись в голове Йеджи. Выпотрошить его и повесить. Хлестать его труп, пока плоть не превратится в кровавую кашицу. Вырвать ему голову и позвоночник. Она отбросила все эти мысли, вспомнив Сок-Ныля. Именно так мог думать этот монстр. Поэтому Йеджи решила поступить проще. Стиснув зубы, Йеджи обхватила его шею руками и сдавила. Леру боролся, царапал руки Йеджи, но она почти не чувствовала этого. Она могла только чувствовать, как её руки погружаются в мягкую плоть, смотреть, как проклятое лицо становится синим, а затем фиолетовым. Это была одна из немногих смертей, от которой Йеджи получала наслаждение.<*>
Эклатантов оставалось немного. Они выстроились на палубе, безоружные и израненные. Йеджи раздумывала, убивать ли их, но решила приказать бросить их в темницу их собственного корабля. Вскоре это уже прекратится. Одним из первых, когда вода утихла, к Йеджи подошёл Тэхён с печальным видом. Чонгук погиб при абордаже, и Йеджи оплакивала его смерть так же сильно, как и он сам. — «Вода уже поднимается из трюма», — сказал мастер-плотник. — «Потребуется время, чтобы «Wannabe» затонула, но я не думаю, что мы можем что-то сделать для неё сейчас. Не с этой сломанной мачтой», — он посмотрел на мачту корабля, которая держалась только потому, что запуталась в такелаже. Вы могли бы пожалеть корабль, как бы смешно это ни звучало. Йеджи позволила им помочь ей перебраться на другую палубу и приказала покинуть корабль Рюджин. Корабль Йеджи. Корабль их обеих и всех остальных. Йеджи покидала его последней. Она, конечно, заметила, что другой корабль был немного выше. «Я столько раз желала потопить тебя, сучка», — с нежностью подумала Йеджи, проводя пальцем по перилам. — «Но теперь мне не доставляет радости быть свидетелем этого», — при виде безымянного острова вокруг, на Йеджи нахлынуло странное чувство. Ностальгия? Она вспомнила битву, которая привела её сюда. Как ей тогда хотелось придушить Рюджин. Йеджи язвительно фыркнула и позволила Тэхёну помочь ей забраться на другой корабль.<*>
«Éclatant» был сильно поврежден, непригоден для боя, но мог плыть. С небольшой починкой это заняло бы пару дней. Обычный курс состоял в том, чтобы подвести корабль к безымянному острову, где было много древесины, а также еды и воды, которыми можно было запастись. Несмотря на это, собранные в тот день дрова были использованы для нескольких отдельных костров. Некорейцев похоронили быстро, в густом лесу. С корейцами пришлось немного подождать, в основном потому, что им пришлось искать тело Черён по пути на остров. Лейтенант Рюджин плавала лицом вниз в море, и, черт возьми, как горько плакала Юна, когда они вытащили тело. К тому времени, как всё было готово, уже наступал закат. Рюджин, будучи упрямицей, какой она и была, встала, чтобы быть свидетелем зажжения костров. Рюджин обошла тела, лежащие на кусках дерева. Черён, Джису, Карина, Чонгук; четверо. Она остановилась между Черён и погребальным костром Джису, ее изможденное лицо освещали факелы, которые Йеджи держала по другую сторону от костра Джису. — «Я не хочу слушать о божьих карах», — сказала Рюджин, — «сейчас. Если богам показалось правильным отправить их в Нараку именно сейчас, после того, как они совершили свой величайший подвиг, то я плюю им в лицо», — она надавила на переносицу. — «Они заслужили потратить эти деньги». Она опустила руку на грудь Черён, закусив губу. Она посмотрела на Йеджи, губы которой слегка дрожали, а затем на Юну, с блестящим лицом и хмурым взглядом. Её брови вздрогнули, на груди висело ожерелье Черён, в форме головы лисы. Затем, сколько бы Рюджин ни терла нос, ее глаза заблестели от сдерживаемых слез. — «Проклятье», — шипела она. — «Я любила этих людей», — внезапно она бросила взгляд на трупы. — «Как вы посмели умереть?» — обратилась она к ним. Она провела ладонями по лицу, на котором вновь отразилась боль. — «Я буду скучать по вам», — она посмотрела на павших, потом на небо, и Йеджи знала, что она думает о тех, кто пал в Панаме. — «Может быть, мы все встретимся снова в следующей жизни. Это было бы здорово», — она взяла факел, чтобы зажечь костер Черён. Йеджи сделала то же самое с костром Джису, а Винтер и Тэхён зажгли два других. Остальные члены экипажа ушли, но Йеджи, Рюджин и несколько корейцев, остались смотреть, как тела сгорают, превращаясь в пепел. Пепел поднялся в воздух, закружился, ветер дунул, унося его не в лес, а к морю. Там он смешается с водой, с ее солью, и будет вечно путешествовать по Карибскому морю.<*>
На следующее утро «Wannabe» полностью затонул. Йеджи в сопровождении Рюджин, которая должна была отдыхать, — упрямая, настырная — смотрела на корабль, пока верхушка мачты не была поглощена поверхностью. У них остался образ того, как ветер в последний раз развевал флаг со скелетной рукой, созданный Рюджин. — «И я не потопила его», — сказала Йеджи, слегка надув губы. Она хотела немного разрядить обстановку. Рюджин фыркнула. — «Не говори так о нашем корабле». — «Нашем», — Йеджи прокрутила это слово в голове. — «Хорошо, мне нравится. А теперь иди, отдохни». — «Перед этим, капитан», — ответила Рюджин, — «есть кое-что, что я хочу проверить». С этими словами Рюджин взяла ее за руку и побудила идти. Идти с костылями по песку было очень неудобно, да и по земле не намного лучше. Тем не менее, она пошла за Рюджин вдоль пляжа, а затем в густой лес. Йеджи забыла, в какой части леса они разбили свой лагерь во время прошлого пребывания, но Рюджин не замешкалась на пути. Вскоре Йеджи узнала гигантское манговое дерево, стоявшее неподалеку от их лагеря. Сабля и скимитар больше не были воткнуты в кору, но послание все еще было там, и это вызвало улыбку на лице Йеджи. Кто бы не прочитал это, он идиот. Рюджин рылась в ковре из листьев другой рукой, бормоча: — «Они должны быть где-то здесь», — наконец, она издала возглас триумфа и встала, держа над головой две старые рукояти. Она передала саблю Йеджи, которая зацепила ее за штаны. Йеджи неосознанно прикоснулась к правому бедру, а Рюджин отсутствующим жестом коснулась ее правой руки. В конце концов, Рюджин вслух прочитала послание на коре и спросила: — «Мы что, идиоты?» Йеджи не пришлось долго размышлять. Она была уверена, что все могло бы сложиться в тысячу раз лучше, если бы гордость не ослепила их, если бы они раньше избавились от ненависти, которая даже не была настоящей ненавистью. Тогда Джису была бы жива. Тогда Черён была бы жива. Тогда Йеджи не чувствовала бы горький привкус во рту при мысли о том, что она работала с Морганом. — «Да, это так».<*>
Тем же днем, пока мужчины занимались ремонтом «Éclatant», Рюджин попросила Йеджи прогуляться, и Йеджи, сказав ей, что она глупая, что не отдыхает больше, согласилась. Они шли по пляжу, пока перед ними не оказалось Солнце, отделенное от них морем и бесконечностью. Золотые отблески звезды отражались в ряби волн и прокладывали дорожку к самому берегу. Там Рюджин села, а Йеджи устроилась позади нее, заключив ее в объятия. Долгое время они молчали, Йеджи уткнулась подбородком в плечо Рюджин. Йеджи посмотрела вниз и увидела обмотанную бинтами культю Рюджин. Внезапно, словно топор палача, на неё обрушились годы и годы сражений и распутства, и она воскликнула: — «О, Рюджин, твоя рука…» Рюджин дрожала в ее объятиях. — «Я не могу сказать, что не заслуживаю этого…» — «Ты этого не заслуживаешь», — ответила Йеджи, крепче прижимаясь к ней. Тело Рюджин было слишком красивым, чтобы так жестоко обращаться с ним. Рюджин прищелкнула языком. — «И ты не заслуживаешь ходить хромой и одноглазой», — с горечью сказала она. «Может, я и правда заслуживаю этого за все, что сделала», — подумала Йеджи, но не сказала этого. Она закрыла глаза и прижалась к Рюджин, а Рюджин — к ней. Когда солнце скрылось, Йеджи сказала то, что чувствовала уже несколько месяцев: — «Я устала». Рюджин вздохнула. — «Я тоже». Слыша, как Рюджин поддерживает её с такой усталостью, пропитавшей её слова и позу, Йеджи думала о ком угодно, только не об одержимом битвой воине. В конце концов, подумала Йеджи, все устают от стольких смертей, даже те, кто искал их в первую очередь.<*>
— «…нет, нет», — рассказывал Намджун, пьяный в стельку, — «И послушай: напоив осла, мы попытались затащить его в дом портного…» Дэнни разразился смехом при мысли о том, что будет дальше. Господи, он даже не мог вспомнить свою фамилию. — «Но мы все были так пьяны, что один из нас ударил осла по ягодицам», — продолжал Намджун, — «а осел пнул его по… ха-ха!.. ноге», — он смеялся до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы. У Дэнни болел живот от сильного смеха. Ему пришлось встать и выйти на улицу, немного подышать свежим воздухом, чтобы успокоиться. Боже, в этот день он повеселился больше, чем за всю свою жизнь. Так приятно не отчитываться ни перед кем и иметь гору денег в своем распоряжении. Кто-то выдернул его из размышлений толчком. — «Эй!» — крикнул Дэнни. — «Что, черт возьми, случилось…?» — он не стал продолжать вопрос, так как увидел поток людей, идущих в том же направлении. Дэнни последовал за ними, стараясь не наткнуться на что-нибудь лишнее, и в конце концов оказался возле причала. Корабль, изрядно испорченный, только что отчалил. «Черт, похоже, Бог зарыл в него свои пальцы ради забавы», — подумал Дэнни. Пестрая одежда экипажа заставила его приглядеться: это был «Éclatant». Он отплывал из Порт-Ройала раньше, и Дэнни видел его, да, но его нынешний вид… ну, он не был похож на тот же корабль. Разве этот Леру не хотел кому-то отомстить? Судя по всему, он прочесал всю Вест-Индию в поисках убийц своего брата, что привело к месяцам безрезультатных поисков. Затем он прибыл в Порт-Ройал, пробыл там некоторое время и в один прекрасный день уехал, как и все остальные. На самом деле, не так давно. По всей видимости, он нашел их… Подождите секунду, женщины? У Леру не было женщин… Первыми к городу подошли трое. Одна из них была на костылях, а слева от нее шла женщина чуть ниже ростом, правая рука которой была спрятана в карман. С другой стороны шла женщина выше их, она несла несколько переметных сумок, которые выглядели очень тяжелыми. Та, что была посередине… Черт возьми, это была Люси Разрушительница Торговцев! И у нее не было глаза! Выглядела она ужасно. Люси что-то сказала женщине пониже ростом, и они вместе с другой подошли к… Дэнни. Ой, неужели он что-то сделал Люси? Он был уверен, что нет. Пьянство внезапно рассеялось. Дэнни выпрямился и смотрел куда угодно, только не на приближающихся женщин. — «Дэнни», — поприветствовала Люси. — «Ты все еще жив. Это хорошо». — «Как ты, Люси? Леди». — «Леди», — со смешком повторила девушка пониже. — «Конечно». Еще один сюрприз! — «Вы — Джоанна», — сказал Дэнни, после чего вспомнил истории. Люси и Джоанна, враги по причинам, которых никто точно не знал, но которые внезапно стали возлюбленными, после года и нескольких месяцев, в течение которых о них двоих ничего не было слышно. Что ж, Дэнни верил в любовь, но не думал, что она способна творить чудеса. — «Айрин жива?» — спросила Люси и, как ни странно для пирата, забеспокоилась. — «А? Да, конечно», — сказал Дэнни. — «Какие-то парни вломились в ее гостиницу в поисках кого-то и выстрелили ей в плечо. В остальном она все такая же сварливая, как и раньше. О, и на нее работает какая-то любопытная женщина или что-то в этом роде». Люси облегченно выдохнула. — «Это хорошо», — она порылась в куртке и достала золотой слиток. — «Отдай его Айрин. Я узнаю, если ты оставил его себе». Дэнни зашипел, когда она положила теплый слиток на ладонь. Он вгрызся в него. Черт, он был настоящим. — «Эмм, хорошо», — и он имел в виду именно это. Этот взгляд Люси был пугающим. — «И позволь мне дать тебе совет», — сказала Люси, более серьезно, чем раньше. — «Не делай этого, Дэнни. Пиратство того не стоит. Я уверена, что есть вещи, в которых ты разбираешься лучше, и я уверяю тебя, что эти таланты позволят тебе прожить хорошую, спокойную жизнь. Послушайся моего совета, черт возьми». Неужели легендарный пират действительно говорила ему эту чепуху? Хотя Люси выглядела лучше, она казалась изможденной. Так же, как и ее спутницы. Он кивнул. — «Поверь мне, ты не пожалеешь об этом», — добавила Люси грустным тоном. — «Что вы делаете на «Éclatant»?» — предпочел спросить Дэнни, не зная, как ответить на другие слова. — «Мы убили Леру и забрали его корабль», — сказала Джоанна. — «Да, мы убили его чертового брата», — добавила она, когда рот Дэнни открылся. — «И вы были в Панаме?» — спросил Дэнни. — «Да», — в голосе Люси не было гордости. — «О», — воскликнул Дэнни. — «Морган был здесь несколько дней назад и…» Кто-то толкнул Дэнни. Мальчик пошатнулся и уставился на парня. Это был стражник. И другие встали между ним и женщинами. Стражники освободили место для капитана Джеймса Беккета, знаменитого тем, что поймал бесчисленное множество пиратов. Дэнни залез на ящик, смотря за происходящим. — «Я вынужден предположить, что это ты, Люси, владелица этого корабля», — сказал Джеймс, указывая на «Éclatant». — «Можно и так сказать», — медленно произнесла Люси. Она была напряжена, как и две ее спутницы. — «Тогда вы арестованы», — сказал Джеймс, и его люди подняли мушкеты, — «за совершение подлого акта пиратства. Ах, ваши люди вернулись на корабль… Что ж, я согласен на тебя и этих двух женщин». — «Не морочь мне голову, Джеймс», — прохрипела Люси, и высокая женщина и Джоанна тоже заговорили. — «Почему сейчас?» — «Морган был доставлен в Лондон», — ответил Джеймс, — «из-за Панамы. Вы тоже были там — деяние, которое никто не одобрял», — тут он подошел к Люси и сказал что-то, что могла слышать только она. Люси ударила его кулаком, и охранники бросились на нее и компанию. Подчинив девушек, их доставили в гавань, к «Dahlia». Даже оттуда были слышны их проклятия. Дэнни чуть не выронил слиток, широко раскрыв глаза. Ну, вот и Люси. На виселицу после всего этого времени. Неужели стража теперь и вправду станет такой, как сейчас, ни разу не закрыв глаза? Очень жаль. Дэнни стоял и переворачивал золотой слиток, пока хлопающий звук не вывел его из задумчивости. Он испугался, когда на его плечо приземлился зелено-желтый попугай. — «Ах, убирайся!» -но маленький попугай чирикал и царапал его когтями. — «Ай, черт тебя побери!» Животное что-то прочирикало на неизвестном Дэнни языке, а затем расслабилось. Попугайчик был действительно милым и позволил Дэнни почесать его ногтем. — «Я возьму его», — решил он. Затем он обратил внимание на порт и оставался там до тех пор, пока «Dahlia» не стала размером с карлика. Затем он спрятал слиток в карман куртки и вернулся в трактир.