Мир, который уже спасен. Часть 2. Третья тетрадь.

      Зал совершенно не походил на все аналогичные помещения, которые Герман видел до этого, и навевал мысли о каких-то исторических конференциях: тяжелая мебель темного дерева, зеленое сукно на столе президиума, бронзовые тяжелые бра на стенах. Все это было красиво, но почему-то угнетало — пожалуй, тут, как нигде в этом подземном мире, ощущалось, что за покрытыми деревянными панелями стенами находится не солнечная улица, а километровая каменная толща.       Общий зал был достаточно обширным, а за трибуной стояло всего девять кресел. Точнее, десять — отдельно от остальных находился еще один небольшой стол, к которому было придвинуто массивное полукресло с алой обивкой, больше напоминающее трон. «У кого-то тут явно мания величия», — хмыкнул про себя Герман.       Наконец все места, кроме «трона», оказались заняты. Среди тех, кто устроился на трибуне, Герман узнал Антуана Мореля, остальные же были ему незнакомы. Он ждал, что отец тоже окажется в этой девятке, однако он, серьезный и сосредоточенный, сидел в зале рядом с сыном. Повисла тишина, все явно чего-то ждали — видимо, не хотели начинать без главного действующего лица, чье место за отдельным столом до сих пор пустовало.       Герман ожидал, что глава Ордена (а роскошный трон мог принадлежать особе только такого ранга) обязательно должен быть похож на оперного Мефистофеля или киношного Дракулу в черном плаще с высоким воротником или хотя бы на масона высокого градуса посвящения, облаченного в форменный фартук, каких он видел по телевизору. Но в зал вошел… Эпплсид. Живой и здоровый. Никаких плащей и фартуков на нем не было, а была легкомысленная футболка и живописно состаренные джинсы — этакий миллионер, вышедший поиграть в гольф. Однако лицо его, обычно лучащееся плакатным оптимизмом, сейчас было серьезным, а глаза смотрели с жестким прищуром, то и дело меняя цвет с серо-голубых на желто-зеленый. Как там Макс говорил? «Встретишь в толпе и не запомнишь?»… Кого угодно Герман ожидал увидеть во главе этого собрания, даже того же Макса, но только не этого глуповатого иностранца, показавшегося ему типичным представителем сытого Запада, поедателем бургеров и попкорна. Да еще и, по словам Варвары (а не верить ей резона не было), недавно умершего от вируса. Впрочем, Герман твердо пообещал себе ничему не удивляться и ни на что не отвлекаться, ведь после собрания должен состояться пуск машины. Хорошо, что вчера вечером он успел забежать к Альбену и предупредить их с Русланом, чтобы были наготове. В подробности он не вдавался, но те и не расспрашивали, поняв все с полуслова.       Когда Эпплсид вошел, все, даже отец и девятка, сидящая в президиуме, как по команде встали и склонились в поклоне. Вот это уже было интересно — видать, тот действительно важная шишка в Ордене. Впрочем, сам Герман кланяться не стал и с вызовом посмотрел на отца, бросившего на него осуждающий взгляд.       Эпплсид величественно опустился на «трон» и окинул взглядом погруженный в благоговейную тишину зал.       -Приветствую вас, — начал он после паузы, и голос без всяких микрофонов был слышен даже в последних рядах. На сей раз встали только те девятеро, что занимали места на трибуне, и снова поклонились.       -Итак, наш Орден наконец-то на пороге победы, не так ли? — Эпплсид вопросительно уставился на них.       -Да, мессир, — заговорил Морель, — после того, как мы обрели перевод третьей тетради, работа над созданием живой материи близится к завершению. Вирус показал себя вполне устойчивым и жизнеспособным, теперь же мы сможем получить и многоклеточный организм.       -Слабые стороны?       -Искусственная материя по-прежнему разрушается под воздействием так называемой святой воды и… некоторых обрядов, — неохотно отозвался другой из девятки, невысокий мужчина с побитым оспой лицом, — правда, нам пока известен только один случай, когда над заболевшим таковой был проведен.       -И как же вы это допустили? — в лице Эпплсида не дрогнул ни один мускул, но взгляд стал еще более острым, — разве не было распоряжения не пускать служителей культа в больницы?       -Простите, мессир, им каким-то образом удалось обойти запрет...       Герман напрягся. Неужели, они сейчас о Женьке?       -Надеемся, все злоумышленники наказаны? — это прозвучало больше как утверждение, нежели вопрос.       -К сожалению, им удалось скрыться, — голос докладчика стал хриплым, — но, уверяю, их смерть лишь вопрос времени!       -Вы очень разочаровали нас, — Эпплсид даже не повысил тона, но холодный пот со лба стали вытирать даже те, кто сидел в зале и явно не имел никакого касательства к истории с искусственным вирусом, — если в ближайшее время все фигуранты этого… недоразумения не будут в аду, там окажетесь вы, Голдмен, и место четверного демиурга займет некто более достойный этой должности.       Голдмен судорожно сглотнул.       -Уверяю вас, мессир, их найдут и уничтожат!       Герман уже не сомневался, что речь идет о Женьке и Христофоре, и тревога за них сжала сердце с новой силой. Как только закончится этот балаган с собранием, надо будет их предупредить. Интересно, как дедовы тетради, которые он отдал отцу, смогли помочь в создании живой материи? Там же были одни алхимические формулы и какие-то астрологические выкладки, да и Макс говорил, что информация об этом не была переписана… Значит, тот, кто пятьсот лет назад делал списки с оригиналов «Заветов Великого Змея», сам не зная того, переписал больше, чем следовало...       Подобными мыслями Герман пытался уверить себя в том, что на самом деле то, что он, поддавшись отчаянию после мнимого ухода друзей, все-таки расстался со своим наследством, на самом было всего лишь символическим жестом доброй воли с его стороны, а не… Нет, нет-нет-нет, он не причастен к этому мракобесию! Если они думают, что создали живую материю, то это просто сборище сумасшедших мистиков. И относиться к ним нужно соответственно. Вот только почему-то не получалось.       -Впрочем, мы собрались не за этим. — Продолжил Эпплсид, — сегодня великий день в истории Ордена, мы наконец-то сможем вернуться в прошлое, чтобы устранить все те препятствия, что возникали на нашем пути в разные времена. Надеюсь, машина времени готова к запуску?       Встал еще один из девятки, молодой человек, небрежностью дорогой одежды напоминающий самого главу:       -У нас все готово, расчеты завершены полностью, — уверенно сказал он.       -Возможные риски?       -В отличие от прошлых экспериментальных моделей, которые не удавалось запустить, эта с большой долей вероятности покажет тот результат, который мы ждем. Я практически не сомневаюсь в этом.       Тон демиурга (кажется, так назывались девять типов за крытым зеленым сукном столом) был уверенный и даже чуть снисходительный — так разговаривал бы доктор наук с первокурсниками только недавно вставшими из-за школьной парты. Однако Эпплсиду он явно нравился.       -Отчего же вы так уверены в успехе, господин Горовиц?       -На этот раз у нас есть перевод списков «Заветов Великого Змея», — чуть улыбнулся тот.       -Надеюсь, что теперь мы сможем заполучить и оригинал этих великих книг, — заговорил Эпплсид и бросил вдохновенный взгляд в зал, — как вы все знаете, пятьсот лет назад они были вероломно украдены предателем, неблагодарным, которого Орден принял в свои ряды, даже несмотря на человеческое происхождение. Ему была оказана высокая честь, однако он воспользовался этим, чтобы присвоить книги ради собственной выгоды.       Герман вспомнил рассказы Макса о двух друзьях, которые когда-то бросили вызов Ордену. Одним из них, если верить этим рассказам, был его, Германа, предок, некий де Бриен, а вот о втором Макс почти ничего не говорил, лишь упомянул, что имя того человека история не сохранила. Выходит, он тоже связан с Орденом, раз знает эту историю. По спине пробежал неприятный холодок: неужели, Макс все-таки на их стороне? Это бы объяснило многие странности и секреты, которые его окружают. Мысль следовало тщательно обдумать, но не здесь и не сейчас. Вопросы, вопросы, вопросы... он тут уже больше месяца, но они лишь множатся, не рождая ни одного ответа. Может, настало время их получить?       -Один из них сжег книги, чтобы лишить Орден накопленных веками знаний, другой же вероломно заманил девятерых демиургов в ловушку и убил, — продолжал Эпплсид, — это была огромная и тяжелейшая потеря, но теперь у нас есть шанс все исправить. Мы сможем вернуться на пятьсот лет назад и остановить предателей до того, как они совершат свое черное дело.       Повисла тишина — глава Ордена дал возможность всем присутствующим в зале прочувствовать разыгравшуюся полтысячелетия назад трагедию.       Герман вскинул руку. На него заоглядывались — видимо, задавать вопросы из зала и, тем более, прерывать речь того, кого все именовали не иначе как «мессир», тут было не принято, а отец даже прошипел: «Ты что делаешь?». Однако Эпплсид снисходительно улыбнулся:       -У вас какой-то вопрос, герр Кайзер?       Взгляды из осуждающих стали удивленными — сам Великий Магистр удостоил его вниманием, более того, обратился по имени.       -Что же такого важного было в тех книгах, что вы до сих пор не можете смириться с потерей?       -Благодарю, — кивнул Эпплсид, — вполне закономерный вопрос. Видите ли, «Заветы Великого Змея» являются для нас не только источником знаний на много поколений вперед, но и символом, святыней, если хотите, веками бережно хранимой Орденом. И, согласитесь, нельзя не воспользоваться шансом ее вернуть.       -А что, тетрадей, в которые они были переписаны, недостаточно? — не сдавался Герман.       -Увы, в них сделан лишь краткий перевод третьего тома «Заветов», первые же две книги безвозвратно утрачены, — развел руками Великий Магистр, — и мы даже не знаем, где сейчас находится оригинал списка XVI века. Впрочем, даже то немногое, что ваш, Герман Андреевич, дед смог перевести и чьими записями вы, как истинный член Ордена и наследник нашей древней крови, сочли правильным поделиться, бесценно. Ведь именно благодаря содержащимся там сведениям, мы смогли продвинуться в создании живой материи и завершить работу над машиной времени! — Эпплсид бросил вдохновенный взгляд в зал, — господа, давайте же поблагодарим нашего друга, коллегу и не побоюсь этого слова, брата, ведь без него и его доброй воли мы бы не смогли изменить ход истории!       И Эпплсид первым начал отрывисто и громко хлопать в ладоши. Вскоре аплодисменты подхватил весь зал, а отец и те, кто сидел рядом, даже стали пожимать Герману руку. Тот вяло отвечал. На душе было пакостно — ему воздавали хвалу за... предательство? Пятьсот лет назад его предок со своим безымянным другом не побоялись помешать Ордену в его планах, а он своими руками отдал этим врагам человечества все, на что его предок положил жизнь.       Дождавшись, когда стихнут хлопки, Герман сжал кулаки и с вызовом спросил:       -А о последствиях вы не подумали? Измените историю, а вернетесь в совсем другой мир! А может, и возвращаться будет некуда.       -Вы снова продемонстрировали свой блестящий ум, господин Кайзер, — ничуть не смутился Эпплсид, — разумеется, это было первое, о чем мы подумали, планируя операцию, а наши аналитики даже просчитали большую часть возможных вариантов изменений, которые могут вызвать наши действия в прошлом, рассчитав самую безопасную и эффективную стратегию. Разумеется, никто не застрахован от погрешности, но «Заветы Великого Змея» слишком ценны, и ради них стоит рискнуть. Только представьте, сколько знаний мы могли бы дать людям с помощью этих книг. Вы спросили, что такого ценного находилось в «Заветах», и я отвечу: там были рецепты мирового благоденствия! Секреты изготовления лекарств от самых страшных болезней, способы получения бесконечной бесплатной энергии, расчеты сверхсветовых двигателей... Только представьте, каких высот человечество смогло бы уже достигнуть, если бы предатели не уничтожили книги!       Великий Магистр больше не смотрел на Германа, его взгляд был устремлен в зал, а слушатели внимали каждому его слову. Более того, даже сам Герман поймал себя на мысли, что действительно верит этому человеку, потому что... просто потому, что нельзя было не верить тому, кто говорит с таким вдохновенным убеждением, у кого в глазах, кажется, даже дрожат слезы...       -Лжете!       Раздавшийся от входа в зал возглас разрезал речь Эпплсида, подобно тому, как молния разделяет надвое затянутое тучами грозовое небо. Герман, как и все присутствующие, обернулся на голос и аж привстал от удивления: по проходу между рядами уверенно шагал Макс. Он, как и в их первую встречу, был облачен в белоснежный костюм и сиреневую рубашку, но на сей раз на лице не было мягкой улыбки, а глаза сверкали.       Зал ахнул, послышались отдельные возгласы возмущения. Антуан Морель вскочил со своего места и подался вперед. Невозмутимым остался лишь Эпплсид. Если его и удивило появление Макса, он никак этого не выказал.       -Не ожидал встретить вас снова, Мируар, — проговорил он с ленивым любопытством, — и в чем же, позвольте узнать, я лгу?       Великий Магистр бросил взгляд на слушателей, которые, судя по всему, все еще пребывали под действием недавней речи.       Макс встал рядом с креслом главы Ордена, повернувшись к залу в профиль, и усмехнулся:       -Вы прекрасно знаете, что на самом деле содержалось в тех трех книгах. Не вакцины, а способы получения новых штаммов вирусов, не мирные источники энергии, а все более совершенное оружие. Все это Орден должен был постепенно вбрасывать в науку, подталкивая человечество к краю. Ведь вы, в отличие от остальных присутствующих тут, читали «Заветы Великого Змея» в подлиннике.       Тут не выдержал один из демиургов — высокий широкоплечий блондин, точно сошедший с агитационного плаката времен фашистской Германии, где изображали «истинных арийцев».       -Кто позволил вам в таком тоне разговаривать с Великим Магистром? И кто вы такой, демон вас раздери?!       Макс иронично усмехнулся:       -Я давний знакомый этого человека. Очень давний знакомый, — и повернувшись к Эпплсиду, уточнил, — уж простите, что назвал вас человеком. Кстати, новое тело вам подходит меньше. Оно слишком, я бы сказал... броское, не находите?       Герман быстро оглянулся на отца — понимает ли тот что-нибудь, но Кайзер-старший не отрывал взгляда от сцены. На лице его была странная смесь возмущения и жадного любопытства.       Герман снова перевел взгляд на Макса и Эпплсида. Нужно внимательно послушать, о чем они говорят — может быть, получится понять хоть что-нибудь об этом странном типе?       -Каждая эпоха диктует свои условия, — вальяжно ухмыльнулся Великий Магистр, — ведь, согласитесь, даже вы далеко не сразу поняли, кто такой Мэттью Эпплсид, а это значит, что я отлично вписался в общество XXI века.       Он всем своим видом показывал, что ничуть не удивлен появлению Макса, а вот Морель стал красным и, казалось, вот-вот задымится от злости. Не выдержав и, видимо, напрочь забыв о субординации, он вскочил со своего места и закричал, срываясь на фальцет:       -Как…. Как вы, Мируар, посмели явиться сюда после всех тех бед, что причинили Ордену?! Вас не должно быть тут!       -О, да, ведь ваша подпись стояла первой под моим смертным приговором, не так ли? — прищурился Макс.       -Да! — желчно выкрикнул Морель, — и я бы поставил ее там еще столько раз, сколько бы потребовалось, чтобы стереть вас и вашего… гм... подельника из истории!       -Вы всерьез полагаете, что это что-то изменило бы? — поднял брови Макс, — вам не стать сильнее Творца, смиритесь, наконец, с этим. Впрочем, что я говорю, смирение чуждо вашей природе. Если не я, то кто-то другой обязательно уничтожил бы «Заветы Великого Змея». Так что, удалив из истории нас с де Бриеном, вы ничего не добьетесь.       -Вы можете храбриться сколько угодно, но потомок упомянутого де Бриена собственноручно отдал нам перевод записей, — не меняя снисходительно-вальяжного тона заметил Эпплсид, — так что ваша жертва, мой дорогой граф, была напрасной.       -Отнюдь, — ничуть не смутился Макс, — прежде, чем сжечь, я внимательно прочитал «Заветы», поэтому знаю, что, помимо поучений, пророчеств и технологий, там было еще кое-что. Главное, ради чего вам нужны были эти книги — формулы связи с вашими прародителями из преисподней. Именно от них все время до того рокового для Ордена вечера 1605 года вы каждые пятьсот лет получали инструкции и напутствия. Я же намеренно не переписывал эти разделы, так что записи, которые отдал вам мой друг, бесполезны. Впрочем, когда вы всеми правдами и неправдами пытались вынудить его это сделать, на самом деле ведь добивались не только их, но и… его самого, верно? Вам очень нужен в своих рядах Герман Кайзер, прямой потомок барона Армана Жиля де Бриена, который пятьсот лет назад уничтожил девять демиургов Ордена, и тот, в чьих силах сделать это снова.       Макс смотрел не на Эпплсида, а прямиком на замершего на своем месте Германа. Тот же внезапно понял, что все это Макс сейчас делает и говорит исключительно для него — судя по вытянувшейся физиономии Великого Магистра и малиновой лысине Мореля, для них сказанное не новость. Что же до остальных людей в зале, то они пораженно молчали, а демиурги, все, кроме означенного Мореля, непонимающе переглядывались.       -Однако кто вы все-таки такой и кто дал вам право делать подобные заявления? — встал, наконец, с места один из них, сосем пожилой человек в старомодном костюме-тройке.       -Ах да, я не назвался. Как невежливо с моей стороны, — улыбнулся Макс, и его сережка сверкнула отраженным лучом лампы, — позвольте представиться. Максимилиан Шарль Арно де Мируар, граф д`Альбер, тот самый, кто некогда сжег «Заветы Великого Змея».       Говоря это, он снова в упор глянул на Германа.       Зал ахнул, послышался гул десятков голосов, Эпплсид сидел, сжав губы в тонкую нитку. Морель же вскочил со своего места:       -Как вы выжили?! Я был тогда на Гревской площади и видел, как палач раздробил на колесе все ваши кости!       Герман, кажется, перестал дышать. Что все это значит? Для кого сейчас разыгрывается эта комедия и, главное, зачем? Для него? Да ну, глупости какие, кто он такой, чтобы они так старались? А остальные, даже отец, похоже, и так верят каждому слову руководства и каких-то особых методах убеждения не нуждаются. Ладно, Макс, от него можно ожидать чего угодно, но эти — Морель и даже, похоже, Эпплсид явно понимают, о чем тот толкует. Тогда что же получается?..       Герман даже головой потряс — создалось ощущение, что в сознании сейчас идет вооруженный конфликт между здравым смыслом и тем, что видели его глаза и слышали уши. Нет, стоп. Даже если это все комедия, откуда Морелю, с которым они виделись всего пару раз в жизни, могут быть известны видения Германа о колесовании, каким-то образом связанные с Максом, ведь он никому в подробностях не пересказывал их! «Феномен наследственной памяти», который изучал чокнутый Альбен Блум? Да они что все, сговорились? Это антинаучный бред! Не могут люди обладать памятью предков и, тем более, жить по пятьсот лет.       -Вы, должно быть, не досмотрели казнь до конца, — между тем продолжал Макс, — впрочем, теперь это уже не важно.       -И для чего вы явились сюда, граф, да еще и во время собрания? — холодно осведомился Эпплсид.       -Чтобы помешать вам вернуть «Заветы Великого Змея», разумеется, — широко улыбнулся Макс, — вы ведь знаете, что мы с другом всегда будет становиться на пути у зла.       -Не стоит строить из себя святошу, Мируар, — скривился Морель, — при такой-то репутации. Да в вашем донжуанском списке разве что королевы не было.       «А вот тут верю на все сто!» — с чувством подумал Герман.       -Я и не отрицаю, что в юности вел распутную жизнь, но не вам, мсье Морель, меня судить.       Великий Магистр ухмыльнулся:       -Вот только вы один, как я вижу! Где он, ваш друг? Арман де Бриен умер полтысячелетия назад, а в одиночку вы нам не опасны.       -Мой друг — это его прямой потомок, — взгляд в сторону Германа был такой быстрый, что тот едва успел его заметить и даже очки поправил, дабы понять, не ошибся ли. Морель хохотнул:       - Потомок предателя наш, он осознал заблуждения предков и величие Змея!       «Это он обо мне, что ли?!» — поразился Герман. Очень захотелось вскочить и потребовать, чтобы прекратили его обсуждать, будто он неодушевленный предмет. Но нужно было молчать, ведь у него есть дело поважнее. Макс же лишь усмехнулся.       Тут Эпплсид бросил взгляд в замерший зал и лучезарно улыбнулся:       -Думаю, нет нужды больше обсуждать то, что мы скоро сможем увидеть собственными глазами. Запуск машины времени будет транслироваться на всех информационных мониторах, а также по внутренней сети. А наших уважаемых демиургов я приглашаю непосредственно в аппаратную, откуда можно будет наблюдать за процессом через стекло. Бронированное, разумеется.       Все присутствующие на собрании будто отмерли — появление Макса и его странный диалог с руководством Ордена поразил всех. Теперь же люди зашумели, начали подниматься со своих мест и потянулись к выходу.       Герман оставался сидеть, ничего и никого не замечая вокруг себя. Макс, откуда он тут взялся, где был весь этот месяц? Неужели выходил наружу, а теперь вернулся, чтобы этак триумфально появиться на собрании? Иначе бы откуда взялся пижонский белый костюм вместо спортивной куртки, в которой он пришел? Определенно здесь, в подземной Шангри-Ла его не было, иначе бы поиски Германа дали бы хоть что-то. Но и информации о том, чтобы кто-то выходил на поверхность без особого разрешения он тоже не находил. Тогда получается, что это самое разрешение у него есть, и он работает на Орден. Но тут же в памяти встал полный ненависти взгляд Эпплсида и неподдельный испуг Мореля, которыми было встречено появление Макса. Нет, своих так не приветствуют, и эмоции эти явно не были поддельными.       И что это за разговорчики о казни на Гревской площади? Гревская площадь... Плес де Грев... Герман вспомнил, как бабка однажды возила его в Париж — у нее были там какие-то дела, поэтому внука она сплавила на экскурсию по городу. Ехать и идти приходилось в толпе, экскурсовод что-то вещал на английском, который двенадцатилетний Герман понимал с пятого на десятое. В памяти осталось только разочарование при виде Эйфелевой башни — он так и не понял, почему символом города, в котором столько красивых старинных зданий, сделали эту гигантскую вышку линии электропередач. А вот Лувр, напротив, ему понравился, даже возникло странное чувство дежавю, будто он уже был тут когда-то. Все портила лишь стеклянная пирамида, зачем-то воздвигнутая на площади перед великим музеем. В другом месте она бы смотрелась даже интересно, но тут была так же неуместна, как гамбургер в меню дорогого ресторана. На Гревскую площадь они тоже заезжали (кажется, экскурсовод сказал, что сейчас она называется иначе — как именно, в памяти не отложилось*). Обширное пространство между старинными домами, выходящее одной стороной к Сене... Стоп! А ведь площадь в видениях выглядела точно также. Только машины отсутствовали, зато была толпа людей вокруг помоста с огромным колесом, рядом с которым стоял приговоренный, чья сережка-зеркальце отражала луч восходящего солнца. «Я был тогда на Гревской площади и видел, как палач раздробил ваши кости на колесе!» — так, кажется, кричал Морель?.. Нет, нет и еще раз нет. Это не мог быть Макс! Люди не могут возвращаться через пятьсот лет! «Еще месяц назад бы ты так же яростно отрицал существование машины времени», — заметил внутренний спорщик.       Погруженный во все эти размышления, Герман не сразу понял, что кто-то настойчиво трясет его за плечо. Он вскинул голову и увидел отца.       -Герман, очнись! Пойдем скорее, нас тоже пригласили присутствовать на запуске машины.       -Что? Зачем? — заморгал тот.       -Великий Магистр сказал, что ты просто обязан посмотреть, как заработает устройство, одним из разработчиков которого являешься, — с улыбкой пояснил Кайзер старший.       -Нет, я лучше у себя посмотрю, — Герману показалось, что его облили ледяной водой. Находиться рядом с машиной в момент запуска сейчас было не просто опасно, а смертельно опасно. Он и сам не знал, к какому именно эффекту приведут изменения в расчетах, но то, что все должно пойти не по плану, совершенно точно. Демиурги эти с их Магистром пусть идут, туда им и дорога, но сам Герман вовсе не собирался погибать из-за Ордена и уж точно не желал смерти отцу. Какой бы он ни был, на кого бы не работал, он был единственным близким человеком. Сколько лет провел Герман в мечтах о том, как однажды разыщет родителей, и они снова станут жить вместе одной семьей. И вот это сбылось, но неужели лишь для того, чтобы, едва обретя, сразу все потерять?       -Герман, это не тот случай, когда мы можем отказаться, — строго сказал Кайзер старший.       Может, предупредить отца? Но тогда он обязательно доложит об измене, и все пойдет насмарку. Или нет?       -Папа, постой!..       Но тот уже выходил из конференц-зала, смешавшись с толпой, и как не пытался Герман его догнать, так и не смог.       Ну что ж, может, так и должно быть, и ему на роду написано повторить судьбу своего далекого предка Армана де Бриена, которого члены Ордена называют не иначе как предателем? Вряд ли тот, встав на пути этой могущественной организации, умер своей смертью. Но отец, его-то за что?       Так в попытках догнать Кайзера старшего Герман и оказался на секретном уровне, где ожидала своего часа машина времени, которая ни за что не должна быть запущена. Нет, лирику о восстановлении священных книг нефилимов он отбросил сразу, все было гораздо реальнее и ощутимее. Впрочем, машина все равно не заработает: в лучшем случае просто не включится, а в худшем... вот об этом лучше не думать.       Герман поотстал, поэтому спускался на лифте один — благо, отцовская карта-пропуск была все еще при нем (личную Кайзер старший, вопреки обещанию, так и не выдал), а когда тускло-серебристые двери закрылись за спиной, он буквально кожей почувствовал, как порвалось что-то, соединяющее его с прежней жизнью. Или с жизнью вообще? Ну, что ж, путь к отступлению отрезан. _______________ *С 1803 года Гревская площадь носит название Отель-де-Виль