***
Сегодняшним утром, когда команда ехала на стадион, Мэрр заметила одну странность в глазах Эмильена: в них она увидела прямой гнев, который буквально его распирал. Похоже, он хотел показать то, на что способен почти что на родине. Он хотел порадовать свои трибуны, но был зол, потому что многих соперников на данный момент ему обыграть не суждено... — Не злись так, ты же знаешь, к чему это может привести... — Мэрр положила руку на плечо другу, почувствовав, как часто он дышит. — Я не могу успокоиться, Маш, что со мной... — растерянно произнес он в ответ. Девушка лишь вздохнула и пошла вдоль трассы, на свою новую позицию. В такие моменты лучше оставить его наедине с собой...***
И гнев, и вопрос акклиматизации, всё-таки Ле-Гран-Борнан находится выше других стадионов, сыграли с Эмильеном злую шутку. На стрельбах Мэрр замечала, что у него дрожат руки, сбивается дыхание... На стойке все было гораздо хуже: его ноги буквально подкашивались, дыхание еще сильнее сбивалось. Как итог — два таких ненужных промаха... Тринадцатое место с полутораминутным отставанием от непобедимого на данный момент Йоханнеса. Не самая плохая позиция для преследования, но слишком маловероятна возможность попадания на подиум. Мэрр это понимала, Эмиль и сам, собственно, тоже. Он читала это в его глазах, таких глубоких... Он так хотел порадовать свои трибуны, родную публику... Получилось не очень, но он обязательно будет бороться. Ради публики, ради их улыбок, ради себя, ради... Мэрр.***
Она не видела его после гонки, он, по рассказам остальных парней, сразу ушёл куда-то со всеми вещами... Это немного насторожило девушку. Всё-таки за друга она изрядно переживала. Но, найдя вещи Эмильена в автобусе, который отвез их всех в отель, ребята поняли, что, похоже, парень решил развеяться. Он хорошо знал эти места, ничего плохого не должно было произойти.***
Я вернулся к дому, когда уже светила только луна и через туман едва просвечивали фонари. Это так странно, целый день буквально бродить по лесам, городку, видеть знакомые места и дома... Я давно не ощущал такой свободы, правда. Я как будто оказался где-то не в этой вселенной, не в реальности. Я просто думал обо всем на свете, и никто меня не искал и не тревожил. Да, Мэрр, наверное, переживает, но она же меня знает, я часто так делал и летом. Поэтому особо волноваться ей не о чем. По крайней мере, я на это надеялся. В доме было тепло и комфортно, но уже темно: после собрания перед женской гонкой все разошлись по комнатам. Такое удивительное чувство, словно ты один во всём мире...***
Куртка упала с плеч Эмильена, он, наконец разобравшись с ботинками, пошёл к дивану, все также чувствуя что-то вправду невероятное... Он будто летел над землёй, будто находился где-то не здесь, а в другом мире, мире мыслей и переживаний. Ему настолько легко не было еще никогда, по крайней мере, в недалёком прошлом... Он обхватил голову руками, стараясь немного приземлить свой разум. Мэрр говорила о чём-то подобном, это состояние описать почти невозможно. И вот он чувствует то же самое... Будто и легко, приятно, но внутри пылает огонь ненависти, который буквально выжигает всё изнутри. Хотелось и смеяться, и орать от боли, от огня, который пылал внутри, захватывал его целиком...***
Мэрр не спалось, она чувствовала, что почему-то сейчас просто пропасть в стране сновидений нельзя. Она смотрела в стену, чувствуя, как холодный сквозняк дует со стороны окна... Тут откуда-то раздался звук открывшейся двери, девушка поняла, что кто-то зашёл в дом... Эмиль... Она его не видела после окончания гонки. Если это он, то где парень пропадал больше пяти часов? Девушка слышала, как куртка упала на пол, как тяжёлые ботинки стучали по полу... Потом тихо скрипнул диван, и все замолкло. Снова осталось только тихое перешептывание ночи... Или нет... Тихие не то всхлипы, не то истеричный смех раздавались откуда-то издалека и были одновременно с этим так близко...***
Шаги на лестнице заставили Эмильена поднять глаза. Вот из-за угла показалась небольшая рука, вот — знакомые кроссовки на ступеньке ниже. Мэрр. И сейчас он не мог на неё смотреть, ему было так больно и обидно... Он её подвёл, расстроил. По крайней мере, так именно ему казалось. Парень быстро, по одним кротким движениям узнал подругу. Почему она все ещё не спит? Эмильен готов был уже услышать какую-то речь от девушки, как обычно случалось после поражений. Долгие рассказы по психологии иногда и правда помогали ему понимать ситуацию и рассуждать. Но ничего не произошло, он даже не смотрел в ту сторону, где, как он чувствовал, стояла Мэрр. Через пару секунд она упала рядом с ним на диван, по-прежнему молча, не говоря ни слова. Даже её дыхание было очень тихим, почти неслышным. Эмильен уже хотел что-то сказать, чтобы не мучить подругу томным молчанием, как это бывало раньше, но та немного его опередила... Это были не слова поддержки, разочарования или какая-то пламенная речь. Это была песня, которую он часто слышал в её комнате, в наушниках, да везде. — Если стало тише... Мэрр посмотрела на парня, тот все ещё прятал лицо в руках, будто тихо всхлипывая. — Значит, все в порядке... Она продолжала смотреть прямо ему в шею, пока не увидела едва виднеющийся из-за руки глаз. Его даже немного закрывала прядь отросших волос... — Завтра будет легче... Эмильен поднял голову, смотря на Мэрр прямо, не отворачиваясь, не уводя взгляд ни на секунду... На его лице появилась улыбка, и он, показывая белые клыки, отчего девушке стало немного не по себе, прошептал: — Навряд-ли... Мэрр видела, как дрожат его руки, как его грудь ходит ходуном... Тут на его лице появилась улыбка во все зубы, которая немного смутила девушку. — Почему так происходит... Я просто хотел взять и порадовать всех. Девушка сидела молча, потом снова перевела взгляд с тёмного коврика на парня, встала с дивана, подошла прямо к его лицу и проговорила: — Я понимаю, что это все значит. Прекрасно понимаю... Борись. Борись до конца, даже если шансов на подиум не будет. Этим ты всех обязательно порадуешь. Мэрр вздохнула и пошла к лестнице, даже не подождав Эмиля, который, видимо, даже и не собирался уходить. Она быстро скрылась на лестнице, а парень все ещё продолжал сидеть, обхватив голову руками и обдумывая каждое отчётливо сказанное слово подруги. — Борись, борись... Его шёпот словно гром прошёлся по дому, он так хотел, чтобы его услышал этот дом, город, горы, которые видны из окна... Он хотел бороться, хотел показать то, на что способен. Наконец он встал с дивана и медленно двинулся по направлению к лестнице. Всё-таки после такого долгого дня безумно хотелось наконец отдохнуть. Тут на одной из ступенек в лучах луны что-то сверкнуло. Это даже немного напугало Эмильена. Серебристое нечто лежало прямо перед ним, он наклонился, чтобы поднять это... Упаковка от жвачек. Мятных. Самых острых, что только были ему известны. Только один человек из его знакомых обожает такие жвачки. Эмильен теперь точно знал, как порадовать Мэрр... Он подарит ей её любимые жвачки. Не только для того, чтобы она больше даже не думала браться за сигареты. Он просто хотел сделать ей приятно и извиниться за все, что, возможно, её обидело... Он знал: она не обижается, не злится. Но видеть счастье в её серых глазах куда лучше...***
Счастье в её глазах горело на следующий день, оно буквально распирало её насквозь... Мэрр собралась уходить с трассы, потому что в последней стартовой группе она ничего ни от кого не ожидала. Но все перевернулось, когда тренер сообщил, что и Софи, и Лу идут на приличный результат. Она не могла просто так их бросить... Один за всех, и все за одного. Это сегодня показали француженки. Не все получилось у Жюли, но если она проигрывает, то случаются прорывы у тех, от кого этого меньше всего ожидаешь. Софи сотворила сенсацию, которая останется в памяти команды очень надолго. Её прекрасное знание трассы и местной погоды сделали свое дело. — Соня, давай, осталось немного! Allez! — Мэрр подгоняла уже успевшую стать ей хорошей подругой девушку, пока та пыталась сдерживать всю радость, которая так и распирала ее изнутри. После финиша, когда девушки кинулись поздравлять Софи, она сорвалась с места и бежала по глубоким сугробам в лесу, по чьим-то ногам, мимо так по-родному шумящих трибун... Это то, чего она ждала всю жизнь. Никогда еще она так не наслаждалась этим сплошным потоком звуков, кричалок, воплей радости... Едва Мэрр заметила стоящих в микст-зоне девушек, она кинулась к ним в объятия, вместе с ними смеялась, плакала от всех тех эмоций, которые накопились внутри. Она давно не чувствовала себя так. Эти удивительные эмоции, когда всё, что тебе радует, сливается воедино... Этот день стал началом возрождения команды, когда чувствовался настоящий общий сильный дух, когда, как у мушкетёров, один за всех, и все за одного...***
Завтра будет легче... На вряд-ли... Мэрр поняла, почему вчера он сказал эти слова так коротко, но уверенно. Он просто хотел остаться в покое. Он устал. Но он почему-то продолжал смотреть вперёд. Почему-то он хотел продолжать бороться... Да, он выступил откровенно плохо, он был расстроен, но не разбит, как это было часто раньше. Когда Мэрр наконец добежала до микст-зоны, где быстро глазами нашла друга, она почувствовала, что он как будто смотрел на неё. Он почувствовала его долгий взгляд, полный ненависти. Именно ненависти, уже даже не гнева. Что с ним произошло?.. Эмильен подошёл к заборчику около стоек для оружия. Парни уже давно разошлись, нигде не было видно никого, кроме огромной толпы на трибуне. — Молчи... — девушка наклонилась к его лицу, пытаясь разглядеть в глазах его чувства и эмоции. "Я лишь взглянул куда-то вдаль. Я пытался понять, почему Мэрр продолжает так нежно ко мне относиться после всего этого ужаса. Почему..." Он не произнес мысли вслух, а лишь пару отрывистых фраз: — Йоханнеса можно одолеть. А в стрельбе можно одолеть меня. Завтра последний рывок. И я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы не сдаться. Мэрр вздохнула и сжала его плечи в своих ладонях. — Завтра будет легче?.. Парень не ответил, да и ответ, который прозвучал вчера вечером, даже не появился в его глазах. Завтра будет легче... Завтра — последний день. Завтра будет год с его самого счастливого момента прошлого сезона. Allez! Мэрр вдруг отпустила его плечи, последний раз взгялнула ему в глаза и почему-то улыбнулась. Затем она сорвалась с места и быстро побежала по трассе, а Эмильен долго смотрел ей вслед. Поэтому он и хотел бороться...***
Женская гонка давно прошла, Жюли в очередной раз доказала, что преследования — её коронная дисциплина... За окном уже ночь. Верхушки гор едва видны сквозь густой туман, который обычно появляется именно ночью. Эмильен долго не мог уснуть. Свет луны прямо падал ему на лицо, поэтому хотелось поскорее закрыть глаза. Рядом тихо посапывал Анто... Последний день. Последний шанс... Последний шанс... Последний... Тонкая влажная полосочка потекла по его щеке... Завтра не будет легче. Но он будет бороться несмотря на дрожь в руках или понятный проигрыш соперникам. Он просто будет бороться. Ради себя, ради общего зачёта. Ради того, чтобы хотя бы такую силу в нем видели. Ради... Мэрр.***
Она, в свою очередь, уже ни на что не надеялась. Девушка, подойдя утром к Эмилю, прямо так ему и заявила. Он кивнул, потому что понимал, что она права. Сегодня он не будет на высоте, на это указывало абсолютно всё. Но он постарается, хотя бы просто постарается.***
Пять промахов, как и ожидалось, не позволили ему быть выше четырнадцатого места. Но это казалось и чем-то нереальным одновременно: его скорость поражала, а стрельба только выражала волнение и желание показать все, на что он способен почти родным трибунам. Да, не получается. Да, после нового года будет спад формы. Да, в него перестают верить многие фанаты. Но на его лице почему-то сияла улыбка. У него есть одно тайное оружие: Мэрр и команда, которые помогут ему справиться со всеми трудностями. Он уже знал, чего хотел...***
Женский масс-старт запомнился всем криками болельщиков, яркими эмоциями и... прекрасным выступлением девушек. Они показали то, что всегда умели, то, что всегда хотели. Мэрр ликовала от счастья, когда на последнем кругу Жюли и Анаис шли вместе, когда ей было наплевать, кто станет выше. За Лизу тоже можно порадоваться, она не так уж и часто была на подиуме. Но этот триумф французской сборной затаился где-то в памяти каждого, кто в этот день наблюдал за гонкой...***
Эмильен присутствовал на женской гонке как фотограф. Он тоже радовался за девушек, которые показали результат гораздо выше его. Перед тем, как пойти к дому, парень вспомнил о блестящей обёртке от жвачки, которую он поднял вчера вечером. Может, стоит извиниться перед Мэрр за эти неудачи?.. Да, он знал, что она на него совершенно не злится, не такой она человек, но он ведь за все несколько дней соревнований не сделал ей приятно своими выступлениями... Он вошёл в маленький магазин около стадиона. Сразу же заметив знакомую упаковку около кассы, парень решил, что этого будет маловато. Он пошёл к холодильникам с напитками и увидел баночку, которую Мэрр часто доставала из рюкзака. Взяв баночку и восемь упаковок жвачки, он двинулся на кассу. Он подумал, что чем больше жвачек будет у девушки, тем дольше она сможет продержаться без сигарет, особенно в такое непростое для всех них время...***
Выйдя из магазина, Эмильен сложил все "подарки" под куртку. Ему очень хотелось сорваться и выпить это безалкогольное пиво, лежащее буквально у него под рукой. Надо держаться, это не для него. Вместо этого парень пошёл в близлежащий лес, где его ноги начали проваливаться в глубокий снег... Для чего он пришёл сюда? Сначала Эмиль и сам не мог ответить на возникший в голове вопрос. Просто ему здесь всегда становилось легче... Заметив самое заснеженное и высокое дерево, парень подошёл к нему, потрогал обледеневшую кору... Кулак, даже без перчатки, занесся над стволом, послышался звук глухого удара. Дерево подозрительно скрипнуло, с него неожиданно посыпалась тонна снега. Он попадал за куртку, на руки, в капюшон... Эмильен лишь ухмыльнулся. Почему-то ему было смешно от этого. Снег, который попал на руки, заставил кожу стать красной и холодной. Именно это ему и надо было. Такое приятное пощипывание от холода, такое привычное, родное, как в детстве.***
Опять вечер. День пролетел словно один момент, который запомнился чем-то невозможным. В одном чувстве будто смешались и ненависть, и любовь, и забота, и полное разочарование. Но оно было каким-то приятным, хоть и немного абсурдным... Зайдя в дом, Эмильен заметил сидящего на диване перед телевизором Фабьена, который будто пытался согреться. Он подошёл к дивану и присел совсем рядом, пытаясь хоть немного согреть озябшие руки. — Эмиль, ты... так силён ходом! Я восхищаюсь тобой, — Фабьен, который сегодня хоть немного разбавил норвежскую шестёрку, решил поддержать Эмильена, всё-таки он тоже в чём-то хорош. — Я сам в шоке, Фаб. Что вообще происходило за эти выходные? Я помню только эти противные ухмылки от Йоханнеса... — На всех нас он смотрит, как на каких-то лохов. С чего бы это? — он присел рядом с положил голову на плечо Эмиля. — Они чувствуют себя сильнее, чем остальные. И от этого пропадает интерес смотреть гонки, заранее зная, кто будет на высоте. Я этого боялся. Я хотел показать, что тоже на что-то способен. Не получилось... Эмильен ненадолго замолчал, пока Фабьен устроился поудобнее на его плече. — А знаешь, Фаб, ты большой молодец. Ты один порадовал всех и ходом, и стрельбой. Устрой им и в Германии, я верю в вас с Жюли... Он едва заметно кивнул, прикрыв глаза в предвкушении гонки за огромный бокал пива. — Эмиль, давай им всем устроим после нового года, чтобы хоть как-то накрыть это доминирование одних норгов. — Давай, Фаб. Все вместе, вшестером, чтобы нас начали бояться, — он встал, отчего на лице парня читалось смущение. — Пойду схожу к Мэрр, что-то целый день её не было видно. Фабьен кивнул и остался сидеть в гостиной, дожидаясь остальную команду. Без Эмильена было немного холодно и тоскливо, но при мысли о его голосе руки начинали едва заметно подрагивать.***
Эмильен вошёл в маленькую боковую комнату, где заметил как обычно сидящий у окна маленький силуэт. Он молча присел на кровать рядом, пытаясь не смотреть на девушку, которая уже начала вглядываться в его голубовато-зеленые глаза, хоть и не могла их разглядеть в темноте. — Эмиль, что-то случилось? — эти слова прозвучали как выстрел в тишине, окутавшей номер. Что-то тут не так, опять он молчит, не показывается на глаза, сидя где-то за небольшим углом. Опять пытается спрятаться от эмоций? Неудивительно. Ответа не последовало, и девушка не стала переспрашивать. Она лишь также уселась на кровать и начала разглядывать пейзажи за окном, пока они ещё были заметны в свете последних лучей солнца. Под вечер наконец-то с маленькой тучки в голубом небе посыпался снег. Мэрр почему-то с нетерпением ждала этого момента... И вот опять маленькие хлопья посыпались с неба; за ними прятались горы, лес, соседние дома... Только несколько жёлтых окон горели пламенем маленьких свечей. — Ну Эмиль, хватит уже! — Мэрр надоело, что он просто пришёл посидеть в тишине, когда она также находится в комнате. — Почему они сильнее других... — тихий голос, доносящийся откуда-то справа, вдруг немного прояснил ситуацию. Девушка начала догадываться, почему он молчит, о чем думает... — Я знаю, сейчас норвежцы непобедимы, но поверь, когда-нибудь ты тоже сможешь составить им компаниюна подиуме. — Да я не об этом. Я не мечтаю о победе. Я мечтаю, чтобы больше людей знали про наш вид спорта. Но иногда становится неинтересно следить за ним из-за подобного. Нам не нужен один победитель. Нам нужно много. Эмильен перевёл взгляд на Мэрр, та с вызовом смотрела прямо ему в душу. — Ты прав. Я больше ничего не могу добавить. Она нежно легла ему на плечи, слушая тихое дыхание куда-то в пустоту впереди. — Знаешь, а ты и правда изменился. У тебя... взгляд стал суровее, а лицо — гораздо мужественнее, — Мэрр тихо вздохнула. — Я замечал в себе изменения, особенно после конца прошлого сезона. Один раз я даже не узнал себя в зеркале... Это так странно, — Эмильен вытянул одну руку к девушке и прижал её к своей груди. — Я замечала, что ты становился все увереннее, что внутри тебя будто растёт что-то новое. Я и не думала, что ты станешь таким. Я как-то не готова принимать такого Эмиля, — она прижалась к его плечу и неожиданно почувствовала, что он напрягся. — Что случилось? — Это всё... благодаря тебе. Если бы не твоя помощь, я бы, наверное, сейчас лежал и думал о том, почему я такой ничтожный... Ладонь начала мягко скользить по шее, пока Мэрр прикусила нижнюю губу. Мэрр не могла поверить, что сейчас это происходит именно с ней, что все, что она только что слышала, сказал Эмиль. Настоящий Эмиль... Я чувствую только тепло его дыхания... Только его лёгкие прикосновения... Но одна была странность, которую я смогла заметить только когда он коснулся ключиц: его пальцы были невозможно холодными, как будто они только что побывали в снегу. И это было настолько неприятно, что эти нежные чувства становились до тошноты противными, как хлопья колючего снега, летящие прямо в лицо во время метели... Это называется близостью. Ради такой близости и хочется жертвовать всем, что осталось в душе. Всеми эмоциями, которые ты можешь чувствовать, всеми самыми сокровенными мыслями... И все чувства, которыми мы готовы жертвовать ради человека, который нам дарит такие же чувства, и есть близость. Близость душ, которые скоро станут неразрывным звеном...***
— Почему же твои руки настолько холодные?.. Эмильен уже прикасался к нежной коже груди подушечками пальцев, а Мэрр вздрагивала от каждого прикосновения. Неприятные ощущения, когда будто кусочки льда впиваются в тело... — А разве это сейчас важно, милая? — парень снова полностью положил ладонь на живот девушки, пока та пыталась согреть её своим теплом. — Нет... Эмиль протянул пальцы ниже живота, они уже оказались в трусиках. Это вызвало у Мэрр тихий стон. — Вот видишь, — он наклонился к самой груди, одной рукой начиная снимать одежду и с себя, и с девушки, — сейчас главное, что мы вместе. Ненужные футболки уже лежали где-то на кровати или же упали на пол, потому что перед глазами Мэрр были только голые широкие плечи Эмильена. Рука продолжала двигаться дальше к заветному месту, и вот палец уже коснулся клитора... Девушка неожиданно громко для себя застонала, от наслаждения этими прикосновениями. — Тише ты... — парень прикрыл ей рот второй рукой, чтобы никто их не услышал и не потревожил, хоть это было и маловероятно. Мэрр глубоко вздохнула и сжала губы, чувствуя, как ладонь парня постепенно начинает становиться теплее от её дыхания. Вот и нижнее белье полетело вслед за футболками, девушка уже не могла ровно дышать от возбуждения и одновременно спокойствия. — Что такое, Мэрр? Почему ты так... — Эмильен не договорил, тонкие пальцы девушки коснулись его груди. Они были такие же холодные, как и пару минут у него самого. — А ты ещё говоришь, что у меня пальцы холодные. Сама-то не лучше. Девушка выдавила тихий смешок и тут почувствовала, что один сильный палец уже двигался внутри неё. Он был уже тёплый, но вторая рука, которая все ещё находилась на её лице, была прохладной. Но из-за дыхания холодными оставались только кончики пальцев... За одним пальцем последовал и второй, вызывая у Мэрр все более глубокие вздохи. Она начала опять прикусывать губу и... тут из неё брызнула алая кровь... — Мэрр, это что? Зачем ты так сильно... — Эмильен стёр маленькую капельку и убрал руку с лица девушки. — Я забыла, что у меня сегодня треснула губа от мороза... — Ладно, уже там ничего нет. Тебе... хоть не больно? — парень всё-таки переживал за подругу. — Нет... нормально. Такое... часто бывало раньше... Дыхание сбилось в очередной раз, когда Эмильен достал пальцы. Он прижался грудью к маленькому по сравнению с его телом и обнял тонкую шею огромными ладонями. — Ты же знаешь, я не способен сделать тебе больно, солнышко... Мэрр взглянула ему в глаза. В них читались и забота, и нежность, и маленькая капля гнева... — Я делаю это все ради тебя, моё солнышко, моя Маша... — он опять крепко сжимает её плечи, прижимаясь всем телом к такой маленькой груди и неожиданно входит. Мэрр издала тихий стон. Мягкое дыхание обволакивало её тело, даже по лицу бежали мурашки от переживаний, которые переполняли девушку в этот момент. Она так давно не чувствовала этой близости, так давно просто не расслаблялась. Как же ей хотелось снова чувствовать себя любимой. Нет, она всегда знала, что нужна команде, но такого плана любовь, как забота, страсть и нежный секс, мог дать только Эмиль. Её Эмиль. Она не собирается его ещё с кем-то делить. Никогда...***
Он чувствовал, как Мэрр периодически напрягалась, потом расслаблялась, ощущая себя в полной безопасности рядом с ним. Эмиль знал, что она никогда его не простит за слабость характера, но только Мэрр могла любить его так, больше жизни, больше любого другого человека. Она готова делать для него все, что угодно. Она слишком много переживает за него, слишком много времени с ним проводит. И он ценит это все больше, чем что-либо ещё. Он просто хочет, чтобы у каждого была такая подруга.***
Эмильен медленно двигал член внутри, пока Мэрр тихо стонала, улыбаясь и глядя ему в глаза. Никто не умел так читать его взглядом, рассматривать все эмоции только по глазам. Вот она, Мэрр, сейчас смотрит прямо куда-то в душу... Иногда это жутковато, но Эмиль привык. Мэрр просто никогда и не смотрела на него по-другому...***
Когда оба уже тяжело дышали и едва ли могли держать голову на весу, Эмильен кинулся к губам девушки, та тонкими пальцами обхватила его щеки... Она не впервые так делала, но тут будто перебирала все его кости, кожу... Он не сдержал улыбку и коснулся руками её щеки, пока подушечки пальцев девушки продолжали касаться его кожи... — Мэрр, ты такая красивая, такая... это невозможно... описать словами. Ты невероятная... После этих слов они почти одновременно застонали...***
Эмильен ещё около минуты лежал на груди Мэрр, пока та пыталась отдышаться, он слушал её судорожное дыхание. Наконец он встал с хрупкого тела и подал её одежду. Едва натянув на себя нижнее белье и футболку, парень, немного пошатываясь от усталости, подошел к своей куртке и достал из глубоких карманов какие-то пакетики, положил их на тумбочку около кровати. — Что это, Эмиль? — Мэрр уже немного отошла от произошедшего и сидела, натягивая на пылающие ноги носки. — Посмотри, тебе точно понравится... Девушка неуклюже подошла к тумбочке и развернула меньший пакет... Восемь упаковок её любимой мятной жвачки... Как он узнал, какую именно она любит? Именно этот вопрос прочитал Эмиль в её глазах, когда та посмотрела на него. Он смог лишь ухмыльнуться. Второй свёрток был более тяжёлый, и в нем оказалась баночка любимого безалкогольного пива Мэрр. Тут уже девушка точно знала: она часто его пила при ребятах на вечерних беседах, и оттуда он хорошо знал эту банку. Когда Мэрр рассмотрела все эти подарки, Эмильен наклонился к уху девушки и прошептал: — Только не кури больше, я тебя прошу... Она посмотрела на него в ответ и улыбнулась, крепко обняв парня за шею. Вот почему его пальцы были холодные: он ходил в магазин, чтобы купить то, что точно бы её порадовало...***
Мэрр сидела у окна и наблюдала за падающими хлопьями снега с тёмного зимнего неба. Она и не заметила, как простая ясная погода сменилась таким красивым снегопадом... — Слушай, а как будет "метель" по-русски? — Эмильен, глянув туда же, куда и девушка, увидел ту же самую завораживающую картину. — Метель. Так просто по сравнению с французским... — коротко ответила Мэрр и прижалась к плечу парня, нежно дыша прямо ему в шею... Tempête De Neige... Красивое выражение, не так ли?