***
Она, в свою очередь, уже была в Германии. Дорога выдалась тяжёлой, но ребята, находившиеся рядом, хоть немного смогли разрядить обстановку. Девушка никогда не любила ночные переезды, но понимала их необходимость, особенно если это не перелёты. И вот, Мэрр уже сваливается с ног, занося очередной чемодан в номер. Комната будто сжимала её, казалась тесной и маленькой в предрассветном мраке. Вокруг ни души, только иногда за окном виднеются тени или редкие снежинки, которые даже не долетали до земли. Как-то так тоскливо и противно стало на душе, вспомнились те самые подростковые годы, до тошноты одинокие. Сейчас она научилась получать удовольствие от тишины и одиночества, но лет пять назад ей это казалось невозможно диким. Небольшой балкон, который был только в этом отеле в одноместном номере, будто звал её выйти и полюбоваться этой ночью. Будто всё вокруг становится этой ночью. Будто надежды не остаётся… Но на самом деле она оживает при малейшем воспоминании о ней. Такая близкая и маленькая, но такая далёкая и нереальная одновременно. Рука сама потянулась ко внутреннему карману куртки. Вот ладонью уже можно нащупать знакомую форму небольшой белой коробочки. Сколько всего она прошла с ними, сколько всего… Это тот момент, когда эмоции заполоняют разум, вроде бы внутренний голос кричит что-то, а вроде бы и хочется забыть о его существовании… Мэрр, не надо, ты курила всего лишь пару дней назад, мало ли что может случиться. В какой-то момент она даже остановилась, вспоминая о мятной жвачке, лежащей в том же кармане. Но нет, она просто не сможет затмить эту боль, которая так неприятно распирает грудь, не даёт уснуть без слез на глазах и дурных мыслей… Вот огонёк зажигалки уже лижет кончик белой палочки. Он тихонько подрагивает на ветру, будто тоже выражая эту тревогу. Вокруг тихо, спокойно, только свет в комнате остаётся чем-то реальным. Небо уже становится синим, собираясь приветствовать новый день, но для Мэрр это означало только больше проблем и переживаний. Наконец кончик начал тлеть, а тёплый дым уже потихоньку согревал это мрачное утро. Ребята вымотались и разошлись по комнатам, сейчас ей никто не помешает отпустить весь этот душевный ужас… Но то, чего Мэрр никак не могла ожидать, ввело её в настоящий шок. — Что ты… тут делаешь, балда мелкая? Та самая фраза, тот самый взволнованный сонный голос, тот самый момент, когда он увидел её, замерзающую на балконе и держащую такую же белую палочку в дрожащих руках. Перед глазами немного поплыло, Мэрр не понимала, где находится, что делает. Дыхание стало неровным, сбитым, только теперь в голове все стоял этот тихий низкий голос, ещё спокойный, не знающий, что его ждёт впереди. — Это даже не безвредные… Мэрр, я же просил… Он просил. Он хотел о ней позаботиться, чтобы она не разбивала себе жизнь этой вредной привычкой. А она продолжает это делать, невзирая на обещания. Вроде бы он и не видит сейчас ничего, скорее всего, сладко спит в мягкой кровати, но Мэрр почему-то казалось, будто Эмиль наблюдает за ней откуда-то сверху, она точно чувствует этот взгляд. Он тоже полон разочарования. Он тоже чувствует всё очень хорошо. Только он далеко, снова их разделили эти километры, снова невозможно наслаждаться друг другом… Она будто не могла заставить себя посмотреть на эту сигарету ещё раз. Он все видит, а она лишь надеется на какое-то облегчение. Сделав всего одну затяжку, Мэрр потушила сигарету об снег, а точнее то, что от него осталось, лежавший на перилах и забросила её в самый глубокий карман. Она не могла простить себя за это. Она обещала, обещала держать себя в руках. Она не смогла удержаться, снова, как тогда, на берегу озера. Мэрр никогда так не плакала. Навзрыд, но беззвучно, поглощая эти стоны отчаяния. Подушка за пару минут стала мокрой, а лицо уже блестело от солёных слез. Глаза снова болят, снова в них читается полное разочарование. На этот раз и в себе. Спустя несколько часов, едва успокоившись, Мэрр поднялась с кровати и снова выглянула на балкон. Теперь на улице почти уже сияло солнце, которое все же скрывалось за белыми облаками, не было тьмы, повсюду виднелись дома, тропинки, деревья… Будто не было больше боли, только радость, только счастье. Но ничего не могло остановить сплошной поток мыслей у девушки. Она зашла в ванную и заглянула себе в глаза. В них горели отчаяние и надежда, которые боролись внутри уже несколько дней. Мэрр смогла слегка улыбнуться, снова заглянуть себе в глаза и прошептать: — А чем мы отличаемся, Эмиль? Я такая же, такая же слабая и ранимая. Просто ты остался таким чистым, а моё сердце жизнь заставила зачерстветь. Ты будто отдаёшь частичку себя мне, оно будто оттаивает, и я чувствую себя счастливой. Ты станешь лучше, только попробуй снова сдаться. Тогда я не прощу себе такое. Убрав остатки слез, Мэрр переоделась и как ни в чем не бывало пошла в столовую, чтобы взять себе поесть. Это ее суперспособность: скрывать свои слабости и чувства до последнего…***
День бежал со скоростью света, и всё для девушки после этих слез было будто в тумане. После слёз уже нет борьбы между отчаянием и надеждой, есть только безысходность. Самая настоящая. Будто ничего не изменится, будто она так и останется один на один с этой реальностью. Она заставляла себя верить во все свои мечты так долго, что от них становилось уже тошно. Просыпаясь каждое утро, Мэрр думала о том, сможет ли Эмильен вернуться… Этот стадион ассоциируется у неё только с его подиумами, тут настолько лёгкая атмосфера, даже несмотря на отсутствие снега вокруг. И вот, первый соревновательный день, который заведомо не мог её порадовать. Индивидуальных гонок в сезоне немного, и они не вызывают у девушки особых эмоций. Ей нравятся более динамичные дисциплины. Но, стоя на трассе и смотря в небо, она продолжала кричать слова поддержки парням, которые то и дело мелькали мимо. Она не могла просто так бросить остальных. Она не настолько любит Эмильена, чтобы он был единственной страстью её жизни. Невзирая на две штрафные минуты, Йоханнес оставался на высоте, что уже изрядно выводило Мэрр из себя. Его никто не мог обыграть уже несколько гонок, он выигрывал больше минуты ходом абсолютно у всех… Но парни тоже старались не сдаваться, поэтому и результаты были вполне неплохими… Мэрр упала на кровать, едва зайдя в номер, земля уходила из-под ног. Первая гонка далась ей тяжело, очень тяжело. Она слишком сильно переживает. И не только за ребят, которые сегодня бежали. Она не вышла из комнаты даже на ужин, даже тогда, когда Фабьен и Жюли сами пришли её проведать. Она просто лежала и смотрела в потолок. Она не чувствовала ничего. Только в ушах звенел этот родной голос, которого ей так не хватает… — Это даже не безвредные… Мэрр, я же просил…***
Она не чувствовала ничего, только всё звенел этот голос в ушах… Но уже не хотелось плакать, хотелось кричать от счастья, только так выплеснуть все эмоции. Девушки постоянно радовали Мэрр, она чувствовала от них такую тёплую отдачу, улыбки… Они были уверены в себе, абсолютно все хотели побеждать, стремились к лучшему. Жюли поражала девушку своим характером, настоящими чертами чемпионки. Она опять на подиуме, поэтому упрочила преимущество в общем зачёте. Что было ещё более удивительно, Жюли никогда не говорила об этом как о цели. Она просто выступает так, как может… — Она невероятная, её спокойствие и дружелюбие меня поражают. Да и в стрельбе у неё есть чему поучиться всем. Так Мэрр отзывалась о Лу после их знакомства. Эти слова оправдались сегодня. Невероятное второе место, такая радость для всей команды… Да, возможно, Жюли это второе место было бы нужнее, но та даже и не думала расстраиваться. Она искренне поздравляла подругу по команде, которая сияла весь оставшийся день…***
Завтра будет ещё один шанс для парней. Да, с норвежцами бороться очень сложно, но они, даже в отсутствие Эмильена, что-то попытаются сделать… Засыпая под любимые песни, Мэрр вспоминала своего друга, который должен был приехать уже завтра, чтобы подготовиться к масс-старту. Они наконец-то снова встретятся. Наконец-то… Тут в наушниках послышались тихие удары барабана и уверенная русская речь. Казалось бы, весь стиль российских рок-групп. Но эта песня была особенной, в ней девушка часто угадывала как бы обращение Эмиля к себе. Она её тронула до глубины души, поэтому и стала одной из любимых… Знаешь, Мэри, в моей голове звери. Они бы тебя съели, если бы я разрешил. Но я их гоню из прерий, На ключ закрываю двери… Сидят на цепях звери, На ржавых цепях души.***
Знаешь, Мэри… — Знаешь, даже подиум будет подарком, поэтому если вдруг даже не победим, что очень вероятно с таким составом у норвежцев, не расстраивайся сильно, я тебя прошу, — Венсан, стоя на трассе рядом с Мэрр, по-дружески положил ей руки на плечи. — Не волнуйтесь так, я только за Эмиля могу горы свернуть, за остальных я лишь переживаю, — смотря в глаза Виттозу, она кивнула и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ и пошёл чуть дальше по трассе, чтобы подгонять ребят именно на подъёме. Мэрр осталась на месте… Первые два этапа гонка складывалась просто прекрасно. Благодаря идеальной стойке Эрика они оказались на первой позиции, выигрывая у преследователей достаточно. Норвежцы шокировали девушку, ведь Стурла зашёл на штрафной круг. Но она понимала, что, если такое случается на первом этапе, отыграть отставание будет легче, чем, например на третьем или тем более четвёртом. Кентен хорошо и стабильно провел свой этап, ребята, хоть и с меньшим преимуществом, остались на лидирующей позиции. Но она понимала, что Антонен гораздо слабее соперников, которые бегут этап вместе с ним. Так и произошло, именно то, чего Мэрр и боялась. Его скорость была ниже, чем у Бенедикта или Ветле, поэтому они быстро его нагнали. Вторая стрельба стала роковой… Штрафной круг. Всё могло быть, и девушка уже к этому готовилась. Опять земля уходила из-под ног, опять всё это разочарование выливалось из неё. Но Виттоз, стоящий рядом, как-то продолжал ещё верить в подиум. Первая стрельба Фабьена также была плохой. Ещё бы немного, и круг… Мэрр, как обычно, замечала все эмоции, смешанные в глазах. Перед стрельбой Фабьен будто был напуган, глаза так и сверкали. Но перед последним выстрелом взгляд стал суровее, собраннее. Мишень закрылась. На стойке этот взгляд остался, и все мишени были поражены. Достойное третье место не сильнейшим составом в упорной борьбе. Мэрр сияла, а Венсан улыбался ей…***
Эмильен выложил фотографию из Рупольдинга, Мэрр знала, что он уже приехал, но нигде не смогла его найти. Может, он придёт к ней вечером, чтобы пообниматься и рассказать что-то о неделе тренировок. Но, не находя его ни в отеле, ни где-то поблизости, она провела остаток дня, разговаривая с ребятами о результатах эстафеты. Несмотря ни на что, все были довольны… За окном светит лишь одинокий фонарь, не видно почти ничего, становится опять тоскливо и грустно. Мэрр решила немного развеяться, она любила этот отель, в котором уже однажды была. Здесь было одно тихое место около лестницы, где можно было спокойно обдумать прошедший день и послушать любимую музыку. Она вышла из номера, взяв только телефон и наушники. Даже в толстовке девушке было достаточно холодно, как-то необычно зябко было вокруг… Не успела она завернуть за угол, как услышала знакомый голос, такой же противный, какой был примерно неделю назад. — Куда идёшь опять? — Себастьян стоял сзади, будто специально её караулил или что-то в таком духе. Но шведы живут почти напротив французов, ничего удивительного. — Какое тебе дело? И вообще, остынь уже и забудь меня, что всё отстать не можешь? — Мэрр обернулась и с вызовом посмотрела в пару хитрых тёмных глаз. Да, он начал переживать… — Смешно… Вдруг он резко замахнулся, рука осталась висеть в воздухе, а девушка по привычке вздрогнула и сжалась. Это вызвало смех у шведа. — Что, без Эмильки и настроения нет? Ты же знаешь, он всё равно тебя разочарует. Он всё равно будет слабым, он всё равно не сможет ничего сделать, а ты ещё во что-то веришь. Успокойся и пойми наконец, что он не сможет стать лучше, — Себастьян снова посмотрел на лоб Мэрр, его он сверлил всю их небольшую перепалку. Эти слова стали убийственными. Девушка понимала, что он даже где-то и прав, что она, может, и зря на что-то надеется. Но надежда умирает последней… Она не даст в обиду своего лучшего друга. Всё, что она могла сделать сейчас, это слегка улыбнуться и переводить взгляд из одного тёмного и хитрого глаза в другой. Такая небольшая штучка, заставляющая многих понервничать. И правда, швед начал немного волноваться. Он сжал зубы, глаза забегали по коридору… Вот ты и попался, Себба. Пришло время поговорить по-человечески. — Ты, наверное, в какой-то степени и прав. Но давай ты не будешь искать недостатки в других, чтобы хоть как-то оправдаться перед своими фанатами. Уверена, что они разочарованы в твоих результатах, ты им так много наобещал перед началом сезона. Ты никогда не ищещь свои недостатки, ты пытаешься самоутвердиться за счёт тех, кого считаешь слабыми. Кто ещё из вас слабый? Эмиль никогда бы так не говорил. И он после всего этого находит в себе силы что-то делать. Подумай, кто из вас сильнее духом. Себастьян продолжал переживать, его руки начали подрагивать, а взгляд стал даже немного напуганным. Не такой сильной реакции Мэрр ожидала. Тут в его глазах, в которые она продолжала вглядываться, слегка улыбнувшись, промелькнула искорка агрессии. Тут уже и сама девушка не заметила, как смогла испугаться. Он занёс руку над ней, ладонь будто свистела в воздухе, отчего Мэрр тут же начала готовиться к удару куда-то в бок или плечо. Но быстрое движение в сторону уберегло её от неприятных ощущений, от боли, только уже физической. Но была ещё одна проблема: теперь девушка стояла почти у стены… Себба начал приближаться, снова, он уже не мог понять, что делает. Он был настолько зол, потому что Мэрр умело прочитала все его слабости. Это было ужасно, будто его сейчас оскорбили все люди на свете, а не какая-то девчонка из команды соперника. Он был не в силах говорить, даже не мог рассудить и поджать её чуть ближе к стенке, чтобы уже хоть как-то добить. Он сам был напуган, но гнев возвышался над всем остальным. И сейчас Мэрр ничего не могла сделать против него, слишком невыгодное положение, учитывая, что Себба сильнее её. Он снова замахнулся, но уже выше поднял руку, девушка ещё сильнее сжалась, понимая, что увернуться уже некуда. Но тут… никакого удара не прозвучало. Снова не просвистела в воздухе рука, снова она не почувствовала боли… Девушка осмелилась приоткрыть глаза. Себастьян всё так же стоял напротив. Только его рука так и осталась в воздухе, слегка подрагивая. Глаза теперь были наполнены животным страхом, гнев будто разом ушёл из пары тёмных зрачков… Чего он мог так испугаться всего лишь за несколько мгновений?.. Что могло ему помешать наконец её ударить. Только теперь Мэрр почувствовала, что они здесь не одни, а взгляд шведа направлен за её спину. Сзади доносились громкие глубокие вздохи, будто скрежет зубов от гнева также можно было расслышать. Или ей кажется?.. — Ещё раз ты на неё замахнешься, ещё раз её как-то заденешь, я тебе ноги переломаю, понял?.. — немного хриплый голос, переходящий от гнева в шёпот, разразился в молчании ночи. Как гром, как выстрел, как испуг Мэрр в этот момент, такой же резкий и неожиданный. Себба мгновенно попятился к лестнице, которая вела на другие этажи отеля. Ему было плевать, куда отступать. Вскоре, так и пятясь назад, он скрылся в темноте, но на самом деле будто пытался раствориться в стене. Что только что произошло, он не мог понять совершенно… Смех… тихий, будто приглушенный этой страшной напряжённой тишиной вокруг. Но это было что-то невероятное. Мэрр по-прежнему не могла обернуться от испуга, она будто застыла во времени, ожидая чего-то ещё. Тут огромная ладонь легла ей на плечо, словно стараясь успокоить. Она никогда не чувствовала чего-то подобного. Это было и страшно, и так захватывающе. Она хотела продолжать слышать этот тихий смех. Он будто заставлял её очнуться, снова жить реальной жизнью. Он снова заставлял её надеяться на что-то лучшее… Поток тёплого воздуха пронёсся где-то в районе уха, Мэрр вздрогнула от неожиданности. Ладонь сильнее сжала плечо, а дыхание и проносящиеся мимо потоки воздуха стали чаще… Знакомое лицо наклонилось к самой щеке, щетина даже немного щекотала кожу. В свете луны Мэрр смогла разглядеть эти знакомые острые клыки и блестящие зубы… Рука резко исчезла с плеча, и, едва девушка пришла в себя после такого момента, силуэт уже скрылся за дверью одного из номеров. Она не чувствовала пол, она не чувствовала ничего. Одна лишь мысль проносилась в голове: Эмиль… Это точно был он, но что-то нем явно поменялось. Стоя в полном шоке, иногда даже стараясь удержать равновесие, Мэрр простояла ещё несколько минут. Она поняла… По щеке потекла одинокая слеза, а точнее то, что от слезы осталось. Всё осталось в ладонях или на подушке. Это был Эмильен. Но не просто Эмильен. Жестокий, но смелый и уверенный, всё такой же сильный и дерзкий… Это был не просто Эмиль. Это был её Эмиль…***
Всё утро Мэрр не могла отойти от вчерашнего диалога с Себбой и моментами, когда сердце колотилось так, будто готово было выбежать из груди. Это был тот Эмиль, которого она знала очень хорошо, смелый и бесстрашный. И словно что-то тронуло душу, хотелось быть рядом с ним постоянно. Но за всё время в отеле они ни разу не пересеклись. Может, потому, что девушка помогала подругам справиться с волнением перед эстафетой, а может, потому, что Эмильен отдыхал после дороги в Германию. Софи очень сильно волновалась, но пыталась смело скрыть все чувства за улыбкой. Всё же Мэрр сильно переживала за неё, первая эстафета у девушки, которая проводит первый сезон на таком высоком уровне. Первые этапы по-настоящему согревали душу. Лу передала эстафету Хлое с прекрасным преимуществом, а та, в свою очередь, прекрасной стрельбой и неплохим ходом его упрочила. По Софи было заметно волнение, техника была немного рваной, а напуганные глаза не спрячешь от Мэрр даже за очками. И этот страх давал о себе знать… На первой стрельбе уже были проблемы, но всё же девушка собралась и избежала штрафного круга. Но теперь она шла вместе с гораздо более опытной Марте… Мэрр всем сердцем надеялась, что на второй стрельбе Софи также сможет закрыть все мишени, но этот напуганный взгляд, когда она пролетала мимо девушки и слушала подсказки тренеров, вызвали у неё противоречивые чувства. И всё же страх взял верх над неопытной участницей. Два круга, которые отбросили команду на шестое место. Анаис не смогла вытянуть их повыше, отставание было слишком большим, чтобы его отыграть…***
— Софи, это твоя первая эстафета, ничего страшного в этом нет. Тем более, мы все в какой-то степени были к такому готовы, — Анаис успокаивала девушку, которая никак не находила себе места. — Правда?.. Мне так стыдно за это, я даже не могла себе такое представить, — она сжалась в уголке и еле сдерживала слёзы. Обидно проигрывать, когда тебе передали эстафету с хорошим преимуществом, когда первые два этапа сделали всё, чтобы команда хотя бы осталась на подиуме. Но на Софи никто не злился. Каждая девушка вспоминала себя на первой в жизни эстафете. — Зато ты получила огромный опыт, знаешь, как справиться со стрессом. Это всё равно, что выпустили бы меня. Я бы тоже, наверное, зашла на круги, может, даже и больше. Но ты всё равно большая молодец, наше будущее, — Мэрр приобняла её за плечи, девушка улыбнулась. — Я так рада, что вы не расстроились. Просто так обидно… — Софи глубоко вздохнула, когда дверь в номер приоткрылась. В проёме стоял знакомый огромный силуэт. У Мэрр бешено заколотилось сердце, она не могла оторвать взгляд от него, даже едва повернув голову… — Что, всё переживаете за малую? — Эмильен смело зашёл в комнату и, заметив Софи, крайне расстроенную, поджал губы и присел рядом с ней. — Успокойся и вспоминай меня. И не так заваливал эстафеты, даже когда бегал их уже не в первый раз. Ты всё равно ещё им всем покажешь, просто наберись опыта. Он наклонился к девушке и что-то ей прошептал, а она, маленькая, будто беззащитная рядом с ним, обняла его за шею. Через пару секунд парень поднялся и, почувствовав полный любопытства взгляд на себе, обернулся. Мэрр моргнула и почти незаметно кивнула влево, указывая на свою комнату. Эмиль также моргнул и ей улыбнулся, после чего вышел из номера, тихо прикрыв дверь. Девушка, продолжая разговаривать с командой и утешая Софи, поняла, что он точно согласился прийти к ней и в душе тихо ликовала. Наконец-то она сможет понять его состояние и просто поговорить…***
— Ну что, первый серьёзный разговор за неделю? — Мэрр, как обычно, сидела у окна и смотрела на бесснежную землю, на яркое, хоть и затянутое облаками небо. — Что-то вроде того... — Эмильен, который только что зашёл, хотел присесть на кровать, но девушка резко обернулась и уперлась ладонью ему в грудь, останавливая, будто пытаясь от чего-то уберечь. — Стой, я хотела кое-что предложить... — она засунула руку в рюкзак, стоявший около кровати и выудила оттуда баночку безалкогольного пива. — Есть такая игра, "Я никогда не". Так вот, по правилам надо говорить эту фразу и рассказывать о том, что ты никогда не делал, не чувствовал и так далее. Также ты можешь рассказать историю, связанную с этими ситуациями. Я думаю, что немного поменяю правила и будем пить по глотку только тогда, когда будем рассказывать истории. Так будет интереснее. Эмильен смотрел на Мэрр таким и наивным, и недоверчивым взглядом. Что-то она хотела этим сказать, что-то хотела для него сделать. — Хорошо, я думаю, это сейчас и в тему, — но слова его звучали неуверенно, поэтому девушка взяла инициативу в свои руки. — Давай я начну, может, станет полегче подумать над разными темами... — Мэрр помяла пластиковый стаканчик в руках и вздохнула. — Я никогда не задумывалась о суициде прямо так, что вот и всё, это единственный выход. Вот правда никогда. Девушка видела заинтересованность в глазах друга, он так давно пристально не смотрел ей в глаза. Он ждал историю, и своей лёгкой улыбкой подталкивал её продолжить. — Даже когда у меня не было друзей, только родители, которые в тот период, мои четырнадцать-пятнадцать, пропадали в командировках. Тогда начался селфхарм, точнее, я вспомнила, когда ещё в детском доме прямо втыкала карандаш себе в руку, какие чувства это у меня вызывало. Так вот, благодаря относительно небольшой физической боли я и боролась с одиночеством. Потом как-то всё само прошло, опомнилась. Да, без этого, первое время было тяжело, но потом я как-то и не думала обо всём этом ужасе. И я никогда не хотела уйти из жизни. Вот никогда. Может, только когда лежала и плакала, на эмоциях. Но я просто не могла умереть. Всё-таки даже в самые сложные моменты желание простого существования пересиливало смерть. Я хотела стать кому-то нужной, хотела почувствовать это всё на себе. Она подняла стаканчик и отпила глоток, Эмиль повторил за ней. Достаточно горький напиток начал щипать щёки, но это было слишком приятно, чтобы отказаться. Парень понял, что девушка глазами намекала на то, чтобы он продолжал. И он продолжил, хотя, наверное, ещё пару недель назад не смог бы открыть свою душу даже ей. — Я никогда не был достаточно сильным. Как по жизни, так и в гонках. Я, может, и хотел бороться за каждую позицию, но всегда в моей голове проскакивала одна мысль: Ради чего? И я поддавался этому соблазну и... всё. Мне потом было так стыдно, так ужасно, потому что я вроде бы столько сделал для того, чтобы нормально выступать, бороться за пьедестал. А потом какой-то промах меня так сильно цеплял. Я понимаю, что это вообще не правильно, но тогда, на эмоциях, я не мог контролировать эту слабость. Я просто хотел провалиться сквозь землю, но ничего не мог с собой поделать. Теперь я хочу придержаться другой тактики. Мэрр кивнула, а Эмильен почему-то начал сильно волноваться. Почувствовав это, девушка положила свою руку в его ладонь. Она понимала, ему даже стыдно такое рассказывать, но в этом и была суть "игры": сделать всё, чтобы он смог выговориться. Она поняла, что пора продолжать и решила немного сменить тему. — Я никогда не любила какую-то музыку сильнее, чем рок. Это тот стиль, который вдохновляет меня на многое, почти на всё. И я никогда не слушала что-то без смысла. Уши вянут, невозможно, — Мэрр выдала что-то наподобие улыбки, Эмиль, в свою очередь, также показал зубы. — Я тоже... никогда не слушал что-то, что казалось мне набором слов. Я хотел чего-то, что смогло бы мотивировать меня на какие-то действия. Они снова выпили по глотку, в стаканчиках уже оставалось меньше половины. Как раз банка за вечер, больше и не надо. Эмильен понял, что пора бы и ему продолжить. Всё-таки за ответ его предыдущий небольшой монолог считать нельзя. — Я никогда не хотел быть лучше других, вот правда никогда. Я иногда хотел слиться с этой серой массой, чтобы на меня не возлагали никаких ожиданий, не обращали так много внимания. На Чемпионате мира в Поклюке это всё и случилось, я хотел остаться один, никого не видеть, но мне приходилось ходить на интервью, видеться со многими людьми. Меня вознесли до небес, называли наследником Мартена ещё чаще, ждали золота в каждой гонке, на Олимпиаде тоже... В тот период я сильно перегорел, и особо не находил в себе сил идти дальше. Это просто ужасно, иногда возникали порывы, хотелось бороться за всё, за каждое место, а потом я просто перегорал. Я не мог и не могу быть постоянным, это и мой тупой характер, и вот это давление. Мне просто не хватало сил успокоиться и нормально рассудить обо всём. Я так жалею, что не думал о этом раньше. И вот он, момент искренности, откровения, которого Мэрр ждала очень долго именно от Эмильена. Остальные ребята без особого труда рассказывали о своих проблемах, только ему это давалось так тяжело... Девушка не могла сдержать эмоции и, глотнув немного пива, бросилась ему на шею. Просто хотелось обнять его, утешить, не наорать, не постараться как-то задеть, хотя на эмоциях она именно так бы и сделала. Сейчас был другой момент, другое состояние, будто другая реальность. Это её Эмиль. Которого знает она, которого знают все. Он вернулся, и хотелось надеяться, что он уже никогда не уйдёт... В стаканчиках у обоих оставался примерно один глоток, и Мэрр решила начать именно сейчас, когда её голова лежала на плече, которое слегка подрагивало от чувств... — А я никогда не... — она задумалась, прежде чем сбросить с себя какой-то груз, — не желала кому-то смерти. Эмиль вздохнул, сейчас он явно сомневался насчёт слов подруги. — Почему? — самый простой вопрос, который часто помогает вывести человека на чистую воду. — Потому что те, кто желает смерти, заслуживает её... В этих словах и таилось прямое и краткое объяснение. Но Мэрр решила немного продолжить. — Да, может, это и звучит немного глупо, я же такая злая. Но я правда всегда контролировала себя в этом вопросе. Я могу считать человека последней тварью, кем угодно, но я лучше уже пожелаю, чтобы он просто исчез из моей жизни, но не умирал. Я просто не могу пожелать кому-то смерти. Это слишком сложно, вот честно. Эмиль молчал, он успокаивал девушку, которая всё ещё прижималась к его груди, всё ещё согревала его шею своим дыханием... Остатков пива уже не было в стаканчиках, а они лежали на кровати, согревая друг друга своим теплом и заботой. Мэрр достаточно давно не испытывала именно таких чувств. Когда рядом был Эмильен. Её Эмильен. Её Эмиль...***
Утро выдалось достаточно весёлым. Из-за хмурых серых облаков проглядывали редкие солнечные лучи, которые хоть как-то украшали тёмную бесснежную землю. Эмильен был в хорошем настроении, постоянно разговаривал с парнями и громко смеялся. А Мэрр, сидя за соседним столиком в столовой с девушками, ещё сонная, тихо ликовала. Может быть, он снова сможет стать тем самым улыбчивым пареньком, которого все узнали пару лет назад... Уже стоя на трассе спустя пару часов, она наблюдала, как парни вскарапкиваются на довольно крутой подъём. Через пару минут на нём показался и Эмиль. Проезжая мимо отсечки, он поднял голову и улыбнулся сначала Венсану, потом и самой Мэрр. Ещё через мгновение парень остановился рядом с девушкой, всё также продолжая широко улыбаться. — Что скажешь? Доволен? — она достала из кармана куртки ручку и, пока Эмильен в красках описывал своё неплохое состояние перед гонкой, немного отодвинула его перчатку, чтобы была заметла кожа, и нарисовала ему на запястье небольшое сердечко. Затем Мэрр похлопала его по плечу и глянула на Виттоза, который стоял немного в шоке в стороне. — Чтобы не забывал о самом важном в жизни. Люби то, что делаешь. Allez! — после этих слов девушки он кивнул и вновь поехал по белой полосочке трассы. — И что ты ему... нарисовала? — Венсан подошёл к Мэрр, которая всё вглядывалась в лес, где недавно пропал силуэт Эмильена. — Сердечко. Раньше он часто просил меня так сделать перед гонками, чтобы всегда помнить о самом важном. Сейчас что-то про это и вспомнила. — Понятно... — тренер снова ушёл в начало подъёма, а девушка поняла, его эта деталь заинтересовала не просто так...***
Сегодня Мэрр поняла, что такое ожидание, что такое порывы эмоций, когда Эмильен проносился мимо. Он не скрывал своего счастья, на протяжении всей гонки оно переполняло его. Он смог сделать то, что у него не получалось ранее. Да, он всего лишь пятый, но с норвежцами бороться почти невозможно, поэтому уже пятый. Да, он мог бы и не мазать, но два штрафных круга всё же лучше, чем семь или даже больше. Да, он не соперник Йоханнесу, но он стал лучшим из французов. Всё это выливалось в те самые яркие и приятные чувства, которые вызвала у Мэрр эта гонка. Он смог вернуть то ощущение, которого ему не хватало. Он смог собраться и сделать что-то почти невероятное. Он просто смог. Обнимая парня после финиша, она чувствовала, как он улыбается прямо где-то над ней, как у него быстро колотится сердце. И ничто не сделает эти моменты ещё прекраснее... Вот она, надежда со вкусом сосиски в тесте, которые продавали повсюду. Вот она, немецкая сказка... Немецкая сказка продолжалась женской гонкой, на которую Мэрр рассчитывала как на что-то невероятное. В отсутствие Эльвиры Жюли сможет оторваться от неё в общем зачёте. И поэтому она мысленно готовила подругу к победе. Но кто бы знал, что всё выйдет гораздо сложнее, чем казалось на самом деле. Уже на первой стрельбе Жюли ошиблась последним выстрелом, что немного её отбросило от лидеров. Затем чистая стрельба снова помогла вернуться в голову пилотона. Борьба была бы легче, если бы не ошибки на стойках. Уходя на последний круг, она оказалась в компании с Анаис и Лизой, которые также были достойными соперницами на финишном круге. У Мэрр бешено колотилось сердце, вроде бы она и знала о качествах Жюли, которые позволяли ей быть лучшим финишёром, а вроде бы и капелька сомнения закралась в душу. Но девушка понимала, что она будет бороться до самого конца, несмотря ни на что. Последняя часть круга была как в тумане. Небольшой атакой в гору немного подотставшая Лиза смогла нагнать дуэт француженок, на спуск Анаис уже не смогла удержаться за ними. Назревала финишная дуэль, которой Мэрр не хватало именно сейчас. Здесь Жюли явно сильнейшая, она сможет, она победит... Она победит, обязательно победит. Так и произошло. Она смогла немного убежать от Лизы, оставив её примерно на десяток метров сзади. Она уже ничего не смогла сделать против этого рывка, поэтому спокойно докатывала до финишной прямой, пока Жюли улыбалась всему этому миру. Анаис осталась третьей... Мэрр не чувствовала ничего. Этот день стал лучшим в этом году, он подарил ей то, чего она не испытывала пару предыдущих недель. Это возвращение Эмильена, она никак не думала, что он станет пятым, лучшим из команды. Эта трудовая победа Жюли, которая, наверное, была лучше, чем если бы она просто отстреляла последний рубеж на ноль. Это было то, чего девушка никак не смогла ожидать. Немного зайдя в лес, чтобы вокруг не было так много людей, девушка упала на землю, мягкую, пропитанную влагой. И как раз на её лицо попал едва заметный луч солнца, будто пробивающий себе дорогу к ней через облака. Мэрр не чувствовала ничего, кроме того самого человеческого счастья, когда внутри ликует абсолютно всё, от макушки до самых кончиков пальцев. Со стадиона доходил запах сосисок, которые тут так любили. Вот она, надежда со вкусом сосиски в тесте, которая превратилась в искреннее счастье.