последняя капля моря

Спустя два дня совместного времяпровождения и лечения, Итачи посчитал что достаточно окреп. Крылья при движении уже не отдавали ноющей болью и расправить их сделав несколько взмахов не было проблемой. Осторожно разрабатывая их, тэнгу заметил что мазь действительно помогла и восстановление прошло намного быстрее чем обычно. Напомнив себе поблагодарить Кисаме ещё раз, он встал с камня на котором сидел ранее и направился к выходу из пещеры. Пришла пора опробовать свои силы. Утреннее солнце вяло освещало пустое побережье, и облака на небе прогнозировали скорый шторм, как и запах воздуха. Пахло тревогой. Итачи поморщился, но решил не отступать от своей цели. Тритона не видно было уже практически сутки, точнее тот приходил, незаметно оставлял лекарства и еду и исчезал. На данный момент это было даже хорошо, удобно для них обоих. Тэнгу внимательно оглядел остров и приметил несколько невысоких скал недалеко от пещеры, они вполне могут сгодиться. В их клане существовал обычай, если ребенок до десяти лет не смог полететь самостоятельно его сбрасывать с высоты. И если он справляется, покоряет воздух и взлетает, то только тогда становится полноценным членом клана. Конечно, обычно старшие контролировали процесс и следили за тем, чтобы в действительности никто не пострадал, но испытуемым об этом не говорили. Ведь те, кто так и не смог взлететь будут порицаемы всю жизнь, какими бы великими не были их достижения. Итачи было четыре, когда он впервые увидел эту традицию и немногим более, когда самостоятельно решил прыгнуть, проверив свои силы. Взлететь ему не удалось. Он помнит тот день, так как будто это было вчера. Вечер, почти ночь, опустился на окраине их деревни. Было холодно, моросил дождь, и тучи все больше сгущались на небе. Молодой тэнгу посмотрел на небо и сглотнул вязкую кислую слюну. В горле першило что-то. Возможно, это была тревога, возможно предвкушение. Точно не страх. Итачи тогда ещё не знал что это такое. Лишь позже с появлением младшего брата, понял какого это, бояться, но не за себя. Скала была высокой, резко обращалась, открывая вид на другой конец. Смотря издалека, казалось что пропасти и вовсе нет, словно две части едины и пустоты не существует. Но стоило подойти ближе, как потоки воздуха разбивались о лицо, а река, небольшая на самом деле, становилась бурным потоком с бесконечными порогами и движением. Итачи подошёл к краю и закрыл глаза. Мурашки прошли по телу, волосы встали дыбом, а потом тэнгу словно окатило жаром, несмотря на то, что было морозно. Крылья встрепенулись и расправились. Либо сейчас, либо никогда. Прыжок казалось, длился вечность. Слишком остры были ощущения для объективного восприятия реальности. Крылья трепыхались от сильного сопротивления воздуха. Итачи падал так близко к скале, что, казалось, вот-вот заденет ту. Это было смешно, испытания, правила, всё это. Бессмысленно. Итачи перевернулся в воздухе и достал кунай из подсумка, впился ним в твердую породу, но та не поддалась с первой попытки. Зацепился за камень, но железо легко соскользнуло. Даже двумя он лишь проделал две длинные борозды. А потом словно сознание погасло на секунду. И он оказался у той самой реки. Ворона каркнула и посмотрела на него черными глазами. Словно сквозь. Ты никто, Итачи, пора привыкнуть к этому. Твое сопротивление бесполезно. Ты обречен, нести свою ношу до конца. Сам. Голову словно стянуло обручем. Тэнгу отмахнулся от этого и пошел дальше по мокрому песку. До его места назначения осталось всего ничего. На возвышенность перед ним было два подъёма, один крутой, второй более спокойный. Проанализировав свои возможности, Итачи решил, что на данный момент может себе позволить взобраться чуть быстрее, пускай и сложнее. Тело словно только и ждало этого, лёгкость была неимоверной. Чёрное небо все больше заволакивало тучами. В воздухе витал запах озона. Будет буря. Теперь уже и солнца совсем не видно. Скривившись на погоду и на то, что снова идёт дождь, Итачи встал у края. Прямо как тогда. Ощущение что он в прошлом. Неужели дурное предчувствие, которое было у него с утра, означает то, что ничего не получится? Тэнгу расправил крылья, взмахнул на пробу один раз, поджал губы, и не думая сиганул вниз. Падал, не боясь разбиться, скорее даже в глубине души желая этого. На глазах была пелена дождя, видимость практически нулевая. Прогремел гром и Итачи запоздало увидел вспышку молнии. Его охватил озноб. Расслабленность покинула его и он начал трепыхаться со всей силы. Выкручиваться, пытаясь достать до чего-нибудь, схватиться за что угодно. Махая крыльями, он пытался спланировать, но ему удавалось это с переменным успехом. Что ж, видимо тогда в детстве ему повезло. Вдруг в его голове словно громкий колокол прозвучал голос. — Итачи! — Голос прозвучал словно гром, хотя возможно это он и был. — Придурок, взлетай, давай! Широко открыв глаза и будто сбросив с них марево, Итачи понял, что кричал Кисаме. И на диво ему удалось взять ситуацию под контроль и приземлится, пускай и не идеально, но приемлемо. Странное чувство отпустило его, и он просто лег на мокрую землю, подставляя лицо дождю, лишь закрыв глаза локтем. У него все-таки вышло. Он дернулся от слабого толчка ногой. — Что ты здесь устроил? — Тритон был возмущен, былое насмешливое настроение и всякое веселье испарилось. — Я летал, — Итачи снова сглотнул, поджал губы, осознавая глупость своего поступка. — Ты падал, — упрёк явственно звучал в голове говорившего. Тишина была ответом тому. — Ты мог сказать, что хочешь потренироваться, я бы подстраховал. — Как? — Итачи задал просто вопрос, который вызвал лишь недоумение. — Что, как? — Как я бы сказал, если последние сутки не видел тебя, — сказал Итачи и вдруг захлопнул рот, поняв, что сказал лишнего. — Прошу прощения, я был слишком резок. — Хах, — Тритон задумчиво и слегка ошалело посмотрел на всё ещё лежавшего собеседника. — Так, ладно, твоя взяла. Неважно, забудем. Кисаме несколько раз сказал тэнгу встать, но тот все продолжал игнорировать его. Тогда Тритон подошёл к лежащему, и легко перекинув через плечо, так чтобы крылья не мешались перед лицом, понес в известном только ему одном направлении. Итачи молча, стерпел настолько неуважительное обращение, хотя все его естество хотело сейчас же остановить и прекратить все. Хотя, что именно он так и не понял. Пройдя глубоко внутрь острова, Кисаме сгрузил свою ношу, даже не моргнув и глазом. Для него это было лёгкое дело. Занявшись сооружением укрытия, тот не обращал внимания на тэнгу, который оглядывался по сторонам пытаясь выяснить, где именно они находятся. В процессе осмотра Итачи заметил свои вещи около дерева и нахмурился. Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что совершил ещё одну глупость, напрочь не подумав о том, что из-за бури пещера окажется затопленной. Хотя он точно знал об этом. Тэнгу прикусил губу до боли коры себя за глупость. В этот раз путешествие даётся ему куда сложнее. Смотря, как тритон работает, Итачи не желая оставаться в стороне, подумал, что было бы неплохо развести костёр, но дождь явно не даст этому случиться. Рассматривая варианты, он вспомнил, что в одном из свитков должны быть старые, почти истратившиеся чернила. Недолго думая тэнгу соорудил некую конструкцию для защиты от дождя, пособирал ветки которые хоть и были мокрыми все равно подходили, так как печати огня было все равно, и стал чертить основной символ. Кисаме перетащил несколько упавших брёвен, соорудив некое подобие навеса, и кинул сверху мох и еловые ветки, чтобы вода не протекала, по крайней мере, не так сильно. Укрытие получилось на удивление довольно большим, хотя строилось едва ли не впервые. Хмыкнув на полученный результат, тритон обернулся и заметил копошения мальчишки, который явно намеревался разжечь костер. — Ты же вкурсе, что у тебя ничего не выйдет? — Кисаме насмешливо протянул, издалека смотря за тем, как Итачи склонился над чем-то. — Выйдет, — коротко ответил тот на провокацию. И чудо, огонь действительно загорелся. — Хватит приблизительно на час, — тэнгу задумчиво посмотрел на навес. — Спасибо за помощь. — Вау, птенчик, а ты умеешь удивлять. В прошлый раз же говорил, что не можешь? Что-то поменялось? — Восхищение наряду с заинтересованностью сквозили в голосе. — Вспомнил кое о чем. — Понятно, ну что ж, раз такое дело, рассказываю, почему пришел, — Кисаме отошёл на пару секунд, а потом вернулся с большим валуном, на котором что-то лежало. — Я, конечно, не умею так удивлять, но тоже кое-что могу. Тритон разложил неизвестное что-то, на проверку оказавшееся листком и повернулся к нему взглядом подзывая подойти. — Смотри, — синий палец провел по отсырелой бумаге и указал на маленькую точку с правой стороны листа, — здесь мы. Итачи кивнул и продолжил смотреть на слишком непонятную для него карту. Мало того что она была размыта из-за влажности так и ещё знаки нарисованные поверх мешали уловить нужный ориентир. Тэнгу нахмурился, пытаясь прочитать написанное, но подобный алфавит встречался ему впервые. Возможно, это был какой-то шифр, особый вид письма у тритонов. Он думал спросить об этом у Кисаме, но тот слишком увлекся объяснением и перестал обращать внимание на внешний мир. Тритон указал на следующую точку только с противоположной стороны и скривился: — Это территория русалок, туда лучше не попадать. Никогда. Даже если сильно захочется. — Некультурно сплюнув, тот продолжил. — Внизу большая земля, ты оттуда приплыл. Думаю, ты и сам понимаешь, что сюда вас занесло каким-то чудом. Поджав губы, Итачи согласился. Острова кицунэ неприятно маячили перед носом, выделяясь черной точкой, заставляя лишь чувствовать раздражение от безысходности. Кисаме задумчиво постукал пальцем по камню, на котором и расположилась карта. Окинул взглядом все ещё раз и вдруг дернулся. Итачи от неожиданности отстранился и напрягся, мало ли что могло прийти в голову синекожему. — Так, смотри, ситуация следующая, у тебя два варианта, первый — пойти к русалкам. — А как же твое предостережение? — спросил Итачи, вопросительно подняв брови. — Тц, не перебивай, — Тритон махнул рукой на перебившего и продолжил. — Так вот, русалки, к ним в отличие от нас корабли ходят, но тут проблема уже в другом. Они не жалуют незнакомцев, особенно тех, кто связан с тритонами. В общем, боюсь тебе там ловить нечего. Либо сожрут с потрохами, либо… Кхм, словом не самый хороший вариант. По недомолвкам, Итачи все же догадался, о чем шла речь. Он не был юным и неискушённым птенцом, и прекрасно знал, каким бывает мир. Когда тэнгу был ребенком, шла война. И он видел её. Видел то, о чем не рассказывают взрослые, и то, что не пишут в детских книжках. Пускай потом мама и закрывала ему глаза, прижимала ближе к себе, успокаивающе гладила по голове и шептала на ухо что все будет хорошо, он не забывал ни о чем. Ни об ужасных криках, ни об отчаянных мольбах, ни о страшных картинах, расстилающихся перед глазами. Но, несмотря на это он всё ещё был ребёнком, простым маленьким мальчиком, для которого жестокость мира просто открылась немного раньше, чем для его сверстников. Итачи не винил в этом никого. Ни отца, из-за которого оказался на поле битвы, ни мать, которая не смогла воспротивиться этому. Он знал, что в этом виноват только мир, в котором он живёт. Но если он хочет изменить мир, ему придется изменить тех, кто подчиняется его законам. А для этого придется очень сильно постараться. И не факт что его усилия будут оправданы. В клане к нему относились как к гению. Уважительно кланялись при встрече, как наследнику, а за глаза называли выскочкой, несмотря на то, что знали, каких усилий ему стоило его положение. Итачи видел и злые насмешки, и тихий шепот, слышал острые слова и колкие фразы, но всегда на его лице была маска спокойствия. Она не покидала его с того момента как мучавшийся жаждой воин, лежащий на поле боя, попросил его о помощи, а потом захотел убить. В тот раз его спасли только рефлексы, но альтруизм остался с ним и по сей день. Сейчас, в более зрелом возрасте, Итачи благодарен тому, что время войн и вечных конфликтов сменилось на контракты, союзы и договора. Это давало надежду на то, что все не настолько плохо. Но сейчас, пока те кровопролитные дни ещё остались в памяти, некоторые продолжали жить по законам их собственной, внутренней войны. Перебороть жестокость и ненависть порожденную обстоятельствами было слишком сложно, и не каждому удавалось, а те, кто все-таки смог это сделать переставали быть самими собой. Либо они очень хорошо притворялись. Итачи откинул ненужные мысли и перевел взгляд на Кисаме. — Второй вариант сложнее и проще одновременно. Тебе придется дождаться пока твои крылья окрепнут достаточно для того чтобы выйти на путь торговых кораблей. — Тритон оскалился, видимо выражая так свое хорошее расположение духа. — И уже там напроситься в попутчики. Думаю, тебе не откажут, если предложишь свои золотые побрякушки. — Я понял. Спасибо, — тэнгу кивнул в знак благодарности и закрыл глаза. Хотелось верить, что второй вариант, который представал как единственный возможный, оправдает ожидания возложенные на него. И словно по волшебству, когда Кисаме закончил объяснение, закончилась и буря. Как потух и костёр. Всё затихло.

***

Листья деревьев шумели от сильного ветра. Небо было неспокойным, темные тучи заволокли солнце, и кажется, намечался дождь. В веранде сидел юноша, провожающий хмурым взглядом прохожих, которые осмелились посмотреть в его сторону. Его брови были сведены на переносице, а губы недовольно поджимались. Отрешенный взгляд давал понять, что его мысли далеки от этого места, а частое постукивание пальцем — что нервы на пределе. — Хэй, Саске, что, волнуешься перед встречей с кицунэ? — Задорный голос сопровождался своевольным забрасыванием руки на плече. Нарушившим покой был молодой мужчина с улыбкой на губах он присел рядом и хитро щурил глаза. Его вид был довольно беззаботным, но тому, кто хорошо разбирается в людях, было ясно, что это напускное. — Шисуи, — юноша, сидевший доселе в гордом одиночестве, не дрогнул, но сопроводил весельчака хмурым взглядом из-под бровей, — не нужно задавать глупые вопросы. Я больше волнуюсь, почему от брата нет вестей. Письмо, которое я послал два дня назад, вернулось ко мне без ответа. — Может птица не нашла его, — говоривший задумчиво посмотрел вверх. — Ничего с Итачи не будет. Ты же знаешь его. Он на все готов ради тебя. — В этом то и дело. Что его самопожертвование иногда бывает чересчур сильным, — устало выдохнул Саске и высвободился из чужой хватки, задумчивый взгляд и редкие капли дождя сопровождали его, заходя в дом. На сегодня разговоров достаточно. Если завтра, по прежнему, не будет никаких известий, то он пойдет к отцу. Глава клана в первую очередь должен быть заинтересован в том, чтобы его сын поскорее вернулся обратно.