cold in my professions, warm in my friendships

«Неужели Александр мог так поступить? Неужели все в конце концов должно было свестись к этому решению? Будто тогда, на том балу знакомство сестёр Скайлер с Гамильтоном было роковым.» Был вечер, сумерки за окном медленно опускались на дома и улочки Нью-Йорка. В небольшой комнате, перебивая треск бревен в камине, звучали голоса. Двое горячо спорили о чем-то. Кажется, каждый из дискутирующих в глубине души хотел поскорее прийти к примирению, но каждый в то же время оставался удивительно упрямым. —Ты первый женился. —Александр, не глупи, ты же все и так понимаешь. Отец бы прикончил меня, мне не давали выбора! —Ты говоришь как девушка, выданная замуж по расчёту. —Я так же себя ощущаю! Я женился на ней чтобы не ломать бедняжке судьбу, я женился на ней ради чести. —Ох, Лоуренс, на что же ты готов пойти ради чести.. Александр притворно укоризненно смотрел на друга, будто тот стал врагом народа. Лоуренс без трепета выдерживал этот взгляд, ведь.. Гамильтон никогда еще не делал ему больно. —Ни на много большее, чем ты! В скольких ты там дуэлях участвовал за этот месяц? —В трех. Опустим эту тему. —Александр, идет пятнадцатый день месяца, а ты уже стрелял на брошенную белую перчатку трижды! Тебе ли говорить о жертвах ради чести? —Между прочим, стрелял в воздух. Какое глупое оправдание. Все, что угодно, лишь бы скрыть эту рану внутри, которая так неприятно царапала наждачной бумагой и кровоточила. —Да какая разница.. —Лоуренс устремил полный отчаяния взгляд на парня. Разве ты не понимаешь, что теперь все изменится? Все на свете? —Ты драматизируешь. —Всегда. —Джон горько вздохнул и скрипнул зубами— Ты ведь даже не любишь ее! Попросил меня подыскать себе жену, просто чтобы не сидеть в одиночестве и кичиться в обществе своим статусом?.. Возмутительно. —Она меня полностью устраивает. И откуда тебе знать, люблю я ее, или нет? Ты ничерта не смыслишь в этом. А ведь ты выполнил мою просьбу о поиске жены. Джон смотрит в родные глаза и с досадой узнает этот противно знакомый взгляд, полный лжи. —К чему все это, Алекс?.. Лоуренс понимает, что Гамильтон не любит Элизабет, но кажется, он врет сам себе и доказывает Джону обратное, и от этого на душе становится вдвойне скверно. —Я все еще буду тебе писать. Ничего же не изменилось, когда в твоей жизни появилась Марта? —Я всегда был скован. Ты всегда был на свободе. Теперь ты сам приковал себе руки к каменной клетке и думаешь, что от этого нам двоим станет легче. —Ты снова драматизируешь. Джон, это всего-навсего брак. —Этот "всего-навсего-брак" разрушит к чертям все, что между нами было, как ты не понимаешь? —Нам.. нужно прекратить привычное для тебя общение. Мне жаль, но я должен был сказать тебе это. К тому же, ведь ни один брак еще не рушил дружбы, Лоуренс. Родной голос, всегда такой приятный уху, такой милый, вечно вселяющий веру и нежность, теперь резал, как самое острое лезвие. Твёрдый, холодный, будто высеченный из гранита. Лоуренс опустил глаза, болезненно улыбнувшись. —Я говорю не о дружбе. В воздухе повисло молчание. Гнетущее, убивающее. Джон зажмурился, избитое сердце застучало часто-часто. —Я просто не хочу тебя терять. Кажется, теперь ты нашел кого-то, кого можешь убеждать в своих чувствах. Я рад за тебя. Искренне рад. Лоуренс сжимает в кармане письмо: "i wish, my dear Laurens, it might be in my power, by actions rather than words to convince you that i love you", и губы его дрожат, а голова становится непривычно, почти предательски тяжелой. «Guess i will never be satisfied». Парень поворачивается к другу спиной и стремительно уходит прочь из комнаты. Гамильтон остаётся в одиночестве, получив от Лоуренса на прощание только звук оглушительно хлопающей двери. Внутри Александра ураган. Он находится в его центре и выбраться сможет едва ли. Почему он должен был отталкивать Джона? Почему должен был убивать в нем всякую надежду, не оставляя ни взгляда? Отчего так жестока порой бывает судьба? Ты же так не хотел этого, Алекс. И вот твоя синяя птица навсегда вырвалась и улетела, избитая тобой же, испуганная тобой же. "Единственный, кого я никогда не смогу убедить в любви моей, только к тебе правдивой - ты."