cold in my professions, warm in my friendships

Рождество приходило в город, и это чувствовалось в каждом уголке, на каждой улочке, в каждой лавочке и в каждом переулке. По заснеженной площади весело шел парень в расстегнутом пальто и без шапки. На черные, как воронье крыло, волосы, опускались снежинки. Парень, судя по всему, очень спешил куда-то,  и сгорал от предвкушения и радости, в кармане у него лежал сверток с чем-то бережно упакованным и обернутым ленточкой. Глаза парня светились, будто гирлянды,  которыми были увешаны городские елки. Подойдя к одному из домов и поправив на себе шарф, он постучал в дверь, на которой висел рождественский венок. —Джек, это я! — проговорил парень, сдерживая улыбку. В кармане он крепко-крепко сжал сверток. Как только дверь отворилась, он радостно воскликнул "С Рождест-" и хотел было броситься в объятия Джону, которого ожидал увидеть у дверей, но замолчал на полуслове, с ужасом подняв глаза к тому, кто стоял перед ним. —Вы к кому-то, молодой человек? Все внутри у паренька перевернулось. Он понял, что это был голос Генри Лоуренса, отца Джека, и тон у него был такой, будто была сказана не вежливая фраза приветствия,  а проклятие. В этот момент Александр Гамильтон, стоящий на пороге дома своего друга, понял, что ему конец. Алекс вдыхает поглубже, морозный воздух ударяет в легкие и парень поспешно выдыхает. Страх никуда не девается, а волнение мурашками разбегается по телу. Где-то внутри все очень сильно сжимается, заставляя сердце забиться часто-часто, а замерзшие ладони становятся такими горячими, что снежинки даже не успевают на них опуститься,  как тут же таят. —С-сэр, я пришел проведать Джона. Наконец взяв себя в руки, Гамильтон поднял глаза на мужчину. —Он ждет меня. Старший Лоуренс скептично оглядывает гостя оценивающим взглядом и поднимает бровь. —Вот как? Александр проклинает небеса, что к двери подошёл не Джон. —Да, сэр. Ну, хотя бы, теперь голос Гамильтона не дрожит, и на том спасибо. Сэр Генри молчит какое-то время, хмурясь, и по-видимому думая, пускать ли сомнительно одетого юношу на порог, или прогнать ко всем чертям, позабыв о правилах приличия. —Его сейчас нет дома. Надеясь, что это заставит гостя уйти,  Лоуренс уже был готов захлопнуть дверь, но Гамильтон, кажется, не собирался сдаваться – слишком долго он ждал встречи с другом. —Прошу прощения, когда он вернется, сэр? Внутри у Генри Лоуренса начинает созревать негодование. Пусть скоро и Рождество, но это не означает, что он теперь готов принимать гостей в любой день. —Я не знаю. — отмахивается Лоуренс. —Тогда вы не против, если я подожду его? Это правда важно. Вежливость берет верх и мужчина, вздыхая, отходит, пропуская Александра в дом. Гамильтон заходит в знакомую прихожую и в глаза, как и всегда,  сразу бросается идеальная чистота и порядок. Сверкающие зеркала, ухоженные цветы, даже зимой стоявшие на подоконнике – заслуга Миссис Лоуренс, и неизменное тикание часов в гостинной. Александр мешкается пару секунд, думая, доставать ли подарок сейчас, или подождать Джона. В конце концов решив взять сверток с собой, парень следует за Мистером Лоуренсом, и оба садятся в просторной комнате. В воздухе повисло неловкое молчание, которое начинало резать слух все больше с каждой секундой. Алекс перебирает в руках ленточку от подарка, Генри то и дело бросает на парня сверлящий взгляд. —Так значит, вы и есть этот друг Джона? — скрывая презрение, спрашивает Лоуренс, делая акцент на слове "друг". Гамильтон понимает, что кажется, Джек уже рассказывал о нем отцу. Внутри что-то затрепетало. —Я полагаю, сэр, если речь идет обо мне. Молчание длится ещё несколько секунд. —Джон рассказывал о вас. Кажется, вы учитесь в одной школе? —Да, сэр. —Вы не заходили к нам раньше. Отчего же? Александр еле сдерживает смешок. Как сказать старшему Лоуренсу, что Джон специально приглашал Гамильтона, только когда отца не было дома? Не ответить же ему "Не волнуйтесь, сэр, я заходил, и довольно часто, просто вы об этом не знаете". Алекс снова с трудом сдерживает улыбку и поджимает губы. —Как-то не приходилось. — Александр вежливо улыбается. — В основном мы с вашим сыном гуляем по городу. Генри Лоуренс кивает, приглушенно вдыхая. —И часто вы так гуляете? Судя по всему, отец Джона не слишком то интересовался этим, но как джентльмен,  должен был занять тишину беседой. Гамильтон это понял и тихо кашлянул. —Довольно часто. Мы много времени с ним проводим, сэр. —Вот как. На лице у Лоуренса мелькнуло такое выражение,  будто бы он думал, в какую плохую компанию попал его сын. Но Алекс не успел обдумать это: в эту минуту входная дверь хлопнула, и Гамильтон почувствовал,  как по плечам пробежался зимний ветер. Александр сразу понял: это Джон. Сорвавшись с места, парень бросился из комнаты, позабыв о правилах приличия, и ворвался в прихожую. Действительно, именно Джек впустил в дом ворох легких снежинок и теперь стоял, снимая заснеженный шарф и расстегивая пальто. —Джеки! Гамильтон подбегает к другу и сжимает его в объятиях, не обращая внимания на то, что пальто, все в снежинках, больно колет своим холодом щеки. Джон заливисто смеется, прижимая к себе Александра.  —Здравствуй, дорогой мой, прости, кажется,  ты меня опередил, я думал, что вернусь раньше. —Ах, не переживай об этом. — Гамильтон прячет руки за спиной и улыбается. —Ты познакомился с моим отц- —Да, я уже имел честь наконец узнать, кто же этот Александр Гамильтон. В прихожую из комнаты вышел старший Лоуренс и Алекс с ужасом заметил, как притих Джон и как в зеленых глазах мелькнул тревожный огонек. —Здравствуй,  отец. — тихо проговорил Джек, опустив глаза. —Ты сегодня поздно. В чем дело? — Генри Лоуренс строго смерил сына взглядом.  —Меня задержали на занятиях, прости пожалуйста. Я правда спешил домой. —Я уверен, что если бы ты действительно спешил, ты не опоздал бы сегодня к обеду. Верно я говорю? —Верн..– начал было Джон, но Александр возмущённо перебил его. —Сэр, я уверен, что здесь нет вины Джона! Мистер Лоуренс удивлённо поднял брови и перевел взгляд на гостя. —Прошу прощения? —Я уверен, что Джон опоздал не по своей вине и что он точно пришел бы вовремя, не задержи его учителя. — Гамильтон спокойно посмотрел в глаза Генри Лоуренса и продолжил. —Вы не должны бранить его за обстоятельства, от него не зависящие. Мистер Лоуренс,  по-видимому, не ожидавший столкнуться с отпором, ошеломленно смотрел на Гамильтона. —Молодой человек, позвольте мне самому решать, как мне воспитывать своего сына. Я не нуждаюсь в вашем совете. — тон Лоуренса не требовал возражений. Он сжал плечо Джона в своей ладони и Алекс заметил, как тот тихонько вздрогнул. —Извините, сэр, но я не могу просто смотреть,  как почти в самый канун Рождества вы ругаете Джека за то, что он припозднился на несколько минут. Я думаю, в этом ничего страшного нет, к тому же, он уже все вам объяснил: а остаться подольше на занятиях никогда ещё не было преступлением. Благодарю за теплый прием и за то, что позволили мне подождать Джона у вас, теперь нам пора идти, обещаю, что ваш сын вернется домой не позже одиннадцати часов, был рад с вами познакомиться, хорошего вам вечера. Пока Александр поговаривал все это, он уже успел снова надеть Лоуренсу шарф и застегнуть ему пальто. —Но.. — начал было хозяин дома, но Гамильтон уже открыл дверь и оба парня поспешно вышли на улицу.  —Счастливого вам Рождества, — откланялся Александр, закрывая за собой дверь. —Сэр. И Генри Лоуренс остался стоять перед захлопнувшейся дверью, ошеломленный подобной наглостью. Через несколько секунд, как только он пришел в себя, он бросился к двери, намереваясь вернуть Джона домой, но выглянув, увидел, как две фигуры бегом скрываются за поворотом, заливая улицу звонким смехом. Ветер поднял с каменного тротуара снежинки и, закружившись в вальсе, врезался в лицо Мистеру Лоуренсу. Тот недовольно повёл плечами от холода и нахмурился. —Только их и видели. — проворчал Генри, возвращаясь домой.

***

—Алекс,  зачем ты это сделал? — Джон остановился за углом, пытаясь отдышаться, и все еще смеясь. —А что, я должен был стоять там и смотреть, как моему солнышку портят настроение в такой чудный день? — Александр весело зыркнул на парня. —Ну уж нет, я не позволю обижать тебя. — Гамильтон притянул к себе Джека и встормошил ему волосы. —Но я правда виноват! Мало того, что опоздал, ещё и пригласил тебя,  когда дома оказался отец. Он говорил, что задержится сегодня на работе,  прости, что так вышло.. —Мой дорогой, все хорошо, тебе не о чем переживать. В конце концов, сегодня прекрасная погода! Просто посмотри, сколько снега нападало! Джон повернулся к Гамильтону и счастливо посмотрел на него. —Спасибо, Алекс. Александр повернул голову к парню и смущенно кашлянул. —Кхм, да, Джек.. Гамильтон вздохнул, с досадой чувствуя, как сильно колотится его сердце. Достав из кармана сверток и протянув его другу, Алекс улыбнулся. —С рождеством. Джек остановился, очарованный. —Спасибо.. Бережно взяв подарок в руки, Джон расплылся в улыбке и усыпал поцелуями щеки Гамильтона. —Это за то, что ты меня защитил сегодня. Положив в сумку подарок и обхватив лицо друга ладонями, Лоуренс поцеловал Алекса. —А это за подарок. То ли от мороза, то ли от смущения,  веснушчатые щеки запылали. Несколько секунд парни стояли, зачарованные этой рождественской сказкой, близко-близко. У обоих сбилось дыхание и оба улыбались, как сумасшедшие. Наклонившись, Джек быстро собрал в ладони снег, слепил снежок и бросил в Александра. —Ах вот что, это все была уловка! — отряхиваясь от снега наигранно возмутился Гамильтон.  —Ну держись! — и снежок полетел в Лоуренса.  Тот рассмеялся, пытаясь увернуться, а когда у него это не вышло, Джон захохотал еще сильнее. Александр смотрел на него, такого счастливого, и что-то теплое расплывалось по телу. Оба парня побежали по улице, то и дело бросаясь друг в друга снежками. Уставшие и замерзшие, заметив, что на город начинают опускаться сумерки, мальчики забежали в какую-то кофейню и долго-долго сидели там, согреваясь горячим шоколадом с зефирками и теплым разговором. Александр сдержал обещание и действительно проводил Джона к дому как раз к одиннадцати часам, так что этим вечером Джеку от отца не досталось. Прийдя домой, Лоуренс, счастливый,  открыл подарок Алекса. В свертке лежала старательно сшитая небольшая черепашка, которую Александр, кажется, сделал сам. Захлебнувшись от восторга, Джек прижал игрушку к груди. "Я назову ее Алекс" — подумал парень, целуя черепашку. На улице, не страшась ночной метели, стоял Гамильтон и наблюдал за возлюбленным. Увидев, как тот распаковал подарок, Алекс улыбнулся, и, счастливо вздохнув, направился к дому. Рождество приходило в город, и два сердца в этом городе сейчас бились особенно часто.