cold in my professions, warm in my friendships

Джон ловит рассвет кончиками пальцев, на светлых ресницах блестят снежинки, сверкая в утреннем солнце. Звенящая тишина оглушает сознание, шелест ветра где-то высоко в кронах деревьев напоминает о новом дне. Парень слушает тихий шепот природы, дух захватывает, искрится душа и замерзает тело, кудри подхватывает ветер и откидывает на плечи. По спине пробегают мурашки — ранний холод рождающегося дня оставляет поцелуи на бледной коже. Лоуренс ждет. Вот-вот окрестность должен был огласить колокольчик приближающейся повозки, вот-вот он увидит своего милого Александра. Несколько дней назад ему пришло долгожданное письмо с предупреждением о визите, и с тех пор каждое такое утро Джек стоял на крыльце, встречая рассвет с отблеском светлой улыбки на покусанных губах. Вот показалась тень у ворот, и Лоуренс срывается с места, бежит на встречу, не веря своему счастью, опьяненный восторгом. Из повозки выходит Гамильтон, встречая друга с распростертыми руками. Джон падает ему в объятия и хохочет, Александр его кружит и прижимает крепко-крепко. — Я так сильно скучал по тебе, так сильно скучал! — восклицает Джон, как какая-нибудь Пушкинская героиня, не в силах оторвать от возлюбленного взгляд. Гамильтон усыпает его лицо поцелуями и проговаривает: — Я тоже, родной! Их счастье разделено на двоих, но от этого оно только больше. Так долго разделенные друг от друга, они теперь обнимаются, чтобы больше никогда не расстаться. Лоуренс щебечет, словно утренняя пташка, рассказывает что-то Гамильтону, помогая с лошадьми и провожая гостей в дом. Александр благодарит судьбу, что снова слышит эту веселую болтовню парня. Когда слуги прошли в комнаты, влюбленные еще остались стоять на крыльце, наслаждаясь этим чудным утром. Джон прижимался близко-близко к Александру, слышал его сердцебиение. «Скажи, что любишь меня, я ждал этих слов так долго…» — умоляюще, с шутливой улыбкой смотрит Лоуренс в карие глаза Гамильтона и тот отвечает: — Я люблю тебя больше жизни, я люблю тебя чудовищно и прекрасно, люблю до безумия и нежности, душа моя, не громче ль самых громких слов мои к тебе поступки? И все же я готов сказать это хоть тысячу раз, i adore you, Jackie. — Александр заправляет любимому за ухо его кудрявую прядь и гладит по щеке. — Ты веришь мне? Джон улыбается. Он верит. Верит всем своим детским сердцем. И поэтому, довольный, отвечает исполненное «Да», и целует Александра осторожно и кротко. Гамильтон сжимает в кармане фамильное обручальное золотое кольцо. Этим днем он будет молиться самым кротким божествам и самым привередливым духам, лишь бы услышать еще раз, как звонкий, лукавый голос Лоуренса влюбленно отвечает «Да!».

༻• ❀ •༺