Наследование

      — Молосьный зуб, пара-пам-пам, Молосьный зуб, пара-пам-пам… — тихо напевал он себе под нос, намеренно по-детски коверкая слова, наведя камеру телефона на нового кейпа в надежде заснять её реакцию. Которая пока разочаровывала: ничего, кроме недовольного ворчания и сердитых взглядов.       Так было до тех пор, пока она вдруг не подошла к одному из парней, не выхватила пистолет у него из-за пояса брюк, и не навела прямо в камеру. Бандит, которого она обезоружила, развернулся к ней, увидел обещание смерти в её глазах и отступил.       — Э-э… Извини?       — Больше так не делай. Никогда. — Она повернулась ко второму бандиту. — А ты не держи там свой пистолет. Это даёт возможность сделать так, как я только что сделала, а ещё он может случайно сняться с предохранителя, и ты прострелишь себе полужопие. Серьёзно, мне двенадцать, и даже я это понимаю. — Она вернула пистолет владельцу, а потом снова указала на первого. — Если он продолжит так делать, пристрели его. Если он выложит это видео, сломай ему коленные чашечки, сдери с него кожу, и только потом застрели. Я понятно объяснила?       Тот подпрыгнул и, ей-богу, отдал честь!       — Да, мэм!       Она придавливала своего папарацци взглядом, пока он не почувствовал капли пота на виске, затем сделала жест «я за тобой смотрю» и отошла в сторону.       Он снова начал поднимать телефон.       Его тут же шлёпнули по рукам.       — Чувак, ты слышал Прорезцателя.       Девочка замерла и начала шипеть, словно закипающий чайник, и наконец взорвалась.       — Я, ёб вашу мать, Знамение Смерти!       — Да, мэм! Разумеется, мэм! — тут же отозвались оба.       — Следующий, кто назовёт меня «Прорезцатель», «Молочный Зуб» или ещё как-нибудь в этом духе, потеряет привилегию пользоваться коленными чашечками! — строго заявила она и потопала прочь в очаровательнейшем раздражении.       Они подождали, пока она по-настоящему ушла, а затем рассмеялись. Первый бандит убрал телефон.       — Ну и детки пошли, а?       Второй стукнул его пистолетом.