***
Пятница, 22 апреля 2011 г. «Второе пришествие Бостонских Игр — так отзываются об этом эксперты по паралюдям. Беспорядки продолжаются третий день в результате непрекращающейся серии взрывов, ответственной за которые считается кейп, называющая себя Бакуда. Уличные бои ограничены центром города благодаря усилиям Протектората, сдерживающего объединённые силы злодеев Бостона. Оставайтесь с нами, следующий выпуск с самой полной информацией о продолжающемся конфликте выходит в десять часов!» «Даже не знаю, что возмутительнее: её ублюдочное имя или то, насколько оно неоригинально!» — презрительно бросила Свара. Стратего вздохнул. «Нельзя рассчитывать, что тебя примут всерьёз, называя себя любой вариацией слова «бабах». «Бах! Вжух! Прямо на Луну!» — заржал Мародёр. «Что угодно бы отдала за возможность придушить тебя прямо сейчас», — пробормотала Гниль с холодным бешенством в голосе. Моя мама тоже не была бы в восторге от контекста этой цитаты — да и от всего сериала в целом. Игнорировать комментарии Мясников, не затыкая при этом их самих, было практически невозможно, так что сегодняшний выпуск новостей, звучавший на фоне, пока я надевала костюм, осторожно сгибая и разгибая восстановленную руку, я почти полностью пропустила мимо ушей. За новую руку поблагодарить следовало Эми — она проделала великолепную работу, пусть даже многие теперь начнут задаваться вопросом, как мне удалось так быстро её восстановить. Это было в любом случае необходимо как для приведения в исполнение сегодняшнего плана, так и для предстоящего неловкого разговора с папой. Повезло, что он решил ночевать у Алана, и что у меня в друзьях имелась самая сварливая в мире целительница. Биомасса для исцеления была получена частично благодаря силе Щёлочи, частично же — за счёт успешно пройденного «Испытания Мерзкого Боба». Последнее уже давно значилось в списке желаний Мясника, но его осуществление было осложнено тем, что мои предшественники не славились умением смешиваться с толпой. В отличие от них, Пятнадцатый Мясник могла появиться на публике неузнанной — в чём мне способствовали фальшивый бруклинский акцент, позаимствованный у Нокаута, блондинистый парик и броская одежда, призванная создать образ легкомысленной студентки колледжа. В завершение Испытания мы с Крисси разделили молочный коктейль. В отличие от меня, прочие Мясники следили за новостями из прошлого дома с явным небезразличием. «Прямо восхищает их предвзятое отношение к злодеям», — проворчал Саблезуб. «Да уж, я скорее поверю, что Баланс вывозит всё на себе, пока Протекторат не может вынуть голову из задницы», — поддержал его Мародёр. «Что-то мне это напоминает», — хмыкнула Гниль. «К другим новостям. Накануне поздно вечером в Филадельфии властям удалось перекрыть канал торговли людьми, подконтрольный Гезельшафту. Предполагаемый глава группировки, Джеймс Флэйшер, был задержан при посадке на международный рейс по временно приостановленному паспорту. Подробности происшествия неизвестны, однако, согласно официальному заявлению, его сопровождала по крайней мере одна несовершеннолетняя девушка». «Охуеть», — пробормотал Саблезуб. «Мы как-то в этом замешаны?» — озадачился Нокаут. «Похоже на Лизу, — сказала Стамеска. — Такая манипуляция вполне в её духе». «Ты обязана у неё спросить, потому что, если это она, то, чёрт побери, да!» — ликующе выкрикнула Гниль. «А теперь давайте поприветствуем нашего специального гостя, генерального директора Медхолл, мистера Макса Андерса!» Он взошёл на подиум под безвкусную фонограмму с фанфарами и помахал залу. На нём был качественный, но не выглядящий вызывающе дорогим костюм. Он держался с уверенной грацией человека, привыкшего отдавать распоряжения. Его маска была хороша, но если знать на что смотреть, можно было заметить достаточно намёков. Маленький жест здесь, наклон головы там — всё это, накладываясь на воспоминания Мясников о прошлых боях, слагалось в общую картину. «Ты готова, крошка?» — спросила Стамеска. «Всё ещё не поздно отступить», — Щёлочь давала мне последний шанс передумать. Я смотрела, как Макс — Кайзер — с заученной улыбкой произносит гладко отрепетированную речь о том, как много полезного делает для Залива Медхолл. Наверное, с такой же улыбкой он отправлял Крюковолка за моим отцом. Кто-то другой мог бы купиться на это, но я слышала фальшь в каждом слове. Что ж, сегодня мир откроет глаза на то, как глубоко пробралась эта гниль. Интервью продолжилось быстрым обменом репликами, сопровождаемыми неискренними шутками и фальшивым смехом. Отвратительно. Под обсуждение предстоящего видеосюжета о передовых исследованиях Медхолла, я застегнула на себе оружейную сбрую. Необходимость поддерживать видимость гражданской жизни в момент, когда Империя находится под ударом, вот-вот подставит Кайзеру подножку самым неудачным из возможных способов. Картинка на экране сменилась, и это был похоронный звон над обломками падшей Империи. Выверт был конченым ублюдком, но, помимо замечательного трофея для Дины, он оставил после себя целую сокровищницу материалов для шантажиста. На подбор подходящих кадров из записей его скрытых камер у Лизы ушло всего несколько минут, и ещё столько же — на взлом сетки вещания новостной станции. И таким образом вместо заготовленного сюжета с обычными людьми в халатах, имитирующих на камеру некую «научную деятельность», публике Броктон-Бей была представлена видеозапись совещания в зале заседаний Медхолла, на котором без масок присутствовала вся верхушка Империи, внимающая речи Кайзера о том, как следует поступать с «нежелательными элементами». «Империя — вот кто главный тут нежелательный элемент», — прошипела Гниль. В его речи не было никаких купюр, каждое оскорбление было произнесено тем же ровным, чётко поставленным голосом, каким он давал интервью. Это было скандально в самом худшем смысле; изначально это видео было частью того информационного шквала, который должен был смести Империю и оставить Протекторат разгребать воцарившийся беспорядок. Я не собиралась оставлять после себя беспорядок. Последняя проверка оружия, и на этом всё. Последний шанс отступить. «Да хорош уже нудеть, это самая забавная часть плана!» — простонал Мясник. Самая худшая, вернее было сказать. И я даже не могла толком ему возразить. Я действительно просто могла ничего этого не делать. Даже слишком просто. Просто ещё одна черта, за которую я когда-то обещала себе не заступать. Одна из последних. Да, я уже убивала случайно. Да, я уже убивала под влиянием эмоций. Но до сих пор мне удавалось избегать ситуации, когда я планировала бы преднамеренное, осознанное от начала и до конца убийство. «Более того, убийство в прямом эфире!» — восторженно засмеялся Мародёр. Я притопила его, испытывая лёгкую дурноту от осознания радикальных последствий того, что намеревалась сделать. Если всё пойдёт по плану, назад пути уже не будет. Я смогу обосновать в будущем любое убийство. Я уже не пыталась балансировать на скользком краю пропасти — я собиралась рыбкой нырнуть прямо в бездну, по пути исполнив в воздухе пару сальто. И не испытывала угрызений совести по поводу злодеяния, которое собиралась совершить. Так кем это характеризовало меня? «Да ну, это разве вообще злодеяние?», — пробормотала Свара, делая вид, что не обращается ни к кому. «Между прочим, этот ублюдок приказал убить твоего отца. Так что забей», — сказала Стамеска. «Даже если ты поднесёшь его им на блюдечке, самое большее, что его ждёт — Птичья Клетка», — добавила Щёлочь, но её с фырканьем перебил Мародёр: «Ага, сейчас! Гезельшафт вытащит его раньше, чем он доедет до места, и мы все это прекрасно знаем!» «Поэтому я всё и затеяла». «Да, иногда приходится заниматься всяким дерьмом». «Знаю… Пора отправить наше сообщение. Только не вмешивайтесь, пока я не закончу, хорошо? Мне важно знать, что всё, что будет, я делаю сама». Они закивали вразнобой, и я, глубоко вздохнув, надела маску. Пора. Пути назад нет. Кайзер и ведущий готовились к возвращению в эфир, ещё не подозревая о подмене видеосюжета. Мимо панорамного окна, открывающего великолепный вид на весь Броктон-Бей, прожужжала муха, а в гостиничном номере почти в четырёх кварталах от студии я сделала небольшой шаг вперёд. Вспышка пламени и звон разбитого стекла сопровождали выход Мясника. Мой выход. Ударная волна опрокинула стул передо мной, заставив Кайзера растянуться на полу, тогда как ведущих едва обдало тёплым воздухом. Я выпрямилась во весь рост, и зрители, разумеется, в панике закричали, видя, как взвиваются в воздух насекомые с моего костюма, словно следом за мной через разбитое окно на студию обрушилась настоящая кара небесная. Пробивающиеся сквозь просветы в рое лучи утреннего солнца расцвечивали пол и стены пляской извивающихся теней. — Все камеры в работе, — доложила Лиза по связи. Я наклонилась и вздёрнула мерзавца с пола за волосы. — Привет, Кайзер. Представь моё удивление, когда я увидела тебя в утренних новостях, да ещё в штатском! Его голос звучал придушено, почти беззвучно. — М… Мясник… Ты не можешь… Правила!.. — Не имеют силы после того, как ты отправил Крюковолка убить моего отца, — прошептала я ему в лицо. Шок и узнавание отразились в его глазах, губы шевельнулись в попытке что-то сказать. Я не дала ему подобного шанса, развернув вокруг ауру Мародёра, плотную и контролируемую. В ту же секунду я ударила его импульсом боли и применила силу Гнили рукой, которой касалась его лица. Безумный смех пузырился в груди, эхом отдаваясь в голове, и, пока Кайзер бился в агонии, сквозь мои сжатые зубы невольно начали прорываться смешки. Даже без дублирования насекомыми звук вышел очень нервирующим. И затем я отправила каждую ползучую тварь, до которой только могла дотянуться, пролезть ему в горло, заползти в уши, ужалить в глаза, отщипнуть хотя бы малый кусок плоти. Чувство опасности среагировало на его контратаку: практически каждая поверхность вокруг вздыбилась сталью, и я чудом избежала участи быть нанизанной на лезвия, вовремя отскочив назад. Предсмертные конвульсии злобного мудака, направленные во все стороны без разбора, превратили студию в произведение авангардистского искусства. Вдалеке на улице насекомые уловили рёв двигателя мотоцикла, мчащегося к телестудии. Для меня это означало начавшийся обратный отсчёт. Влияние ауры Мародёра вне непосредственной зоны воздействия было кратким, и потому я вытащила мои ОЦ-62 и сделала два выстрела. Кайзер всё ещё поднимал вокруг себя одну стальную преграду за другой, сплетая их в непроходимый лабиринт, но сила Свары опять продемонстрировала свою полнейшую невозможность, позволив пулям пробраться через все хаотические хитросплетения лезвий и точно достигнуть пары жуков, которых я оставила у Кайзера на плечах — левом и правом. Для разрывных снарядов плоть и кости были не большим препятствием, чем папиросная бумага. Он опрокинулся навзничь в переплетение собственной стальной паутины. Кровь из изуродованных огрызков рук залила созданную им абстрактную композицию. Одобрительный свист Мясников гулко отдавался у меня в затылке: без помощи гемокинетика такие раны однозначно были смертельны. И всё же я ещё не закончила: мне требовалось, чтобы моё сообщение было как можно более однозначным. Я телепортировалась, возникнув посреди искорёженной клетки и снова перевернув наполовину изломанное тело. Я подхватила его за ногу и швырнула в окно. Рой устремился следом. А знаете, что самое любопытное в силе Свары? Технически, снарядом для неё считалось всё, что я могла запустить в воздух. В том числе ещё трепыхающиеся тела. Насекомые следовали за ублюдком по всей траектории падения, незаметно подправленной мною в сторону комара, которого я усадила на флагшток перед входом. Съёмочная группа команды новостей, проявив завидную моральную гибкость в погоне за сенсацией, немедленно развернула и навела камеры, запечатляя в превосходном качестве и разрешении, как полимерный штырь пронзает тело Кайзера от паха до горла… прежде чем кинетический импульс заставил конструкцию распрямиться, разметав куски плоти по всей улице. Часть из которых шлёпнулась прямо к ногам Оружейника. И затем насекомые набросились на то, что осталось от трупа, и начали пировать. Чтобы обглодать ногу великанши-Меньи, им потребовалось не более пары минут. Кайзер, каким бы важным себя не считал, великаном точно не был. Несколько секунд спустя рой рассеялся, оставив после себя лишь голые кости. Наверху, в студии, я повернулась и подошла ко всё ещё работавшей камере. Я наклонилась к ней и подчеркнула свои слова жужжанием роя. — Пусть это станет уроком для тех, кто нарушает Правила. Он отделался легко. С хлопком я исчезла, возникнув внизу в знакомой всем вспышке пламени среди останков скелета Кайзера. Оружейник, к его чести, не сделал ничего опрометчивого, стоя смирно, даже когда я подхватила оставшийся неповреждённым череп и подняла его на вытянутой руке, глядя в опустевшие глазницы. Меньше минуты назад Кайзер был здоров и полон жизни, а теперь от него остались лишь голые кости. Вот блядь. Я, оказывается, могу быть ужасающей. «О Дьявол, да! — зааплодировал Мясник. — Это был, блядь, шедевр!» «Я тоже хочу управлять насекомыми!» — заныл Мародёр. Прочая часть хора присоединилась к поздравлениям, но я усилием воли задавила и остатки нездорового смеха, и глубинный внутренний порыв продолжить сражение, и, особенно старательно, моё собственное мрачное удовлетворение. Да, я наконец избавила город от проблемы, с которой герои не могли ничего сделать ещё до моего рождения. Да, Броктон стал более безопасен для Крисси, Эми и всех остальных, кого Империя демонизировала. И да, это было чертовски весело. Но в данный момент моё (относительное) отсутствие жажды крови оставалось единственным, что отличало Пятнадцатого Мясника от предшественников, и расхохотаться сейчас, точно маньячка, которой, по всеобщему мнению, я и являлась, однозначно не пойдёт на пользу моей репутации. Эта чрезвычайно грязная и публичная казнь должна была лечь в основу собственной легенды Пятнадцатого Мясника, и потому я заставила себя принять сдержанную, почти скучающую позу, изучая останки Кайзера. Макс Андерс. Я убила его. И я искренне надеялась, что мне больше не придётся делать ничего подобного. «Хороший настрой, Тейлор, — заверил меня Рефлекс. — Ты можешь прибегнуть к насилию, но не теряй себя в нём. Это инструмент, ты им владеешь, не наоборот». «Да ладно, какого хрена вообще он так разболтался в последнее время?» — проворчал Сангвиний. «Потому что впервые за долгое время у меня появился единомышленник». Ответить на это никто не успел, потому что Оружейник наконец заговорил. — Это было необходимо? Не отводя взгляд от моего нового трофея, я прокрутила в голове события последних минут, но неизбежно пришла всё к тому же выводу. Я повернула голову к герою Протектората и уронила единственное слово. — Да.***
— Позиции Штормтигра, Меньи, Феньи, Крестоносца, Виктора и Оталы подтверждены. Чистота себя не проявила, — я сидела внутри фургона наблюдения Сплетницы. Будущие трупы слушали новости — все репортажи как один были посвящены Империи, связям её с Медхоллом, и уже начинавшим собираться на улицах протестующим. «Никогда бы не подумала, что буду с таким интересом следить за новостями, — заметила Щёлочь под одобрительные смешки остальных. — В кои-то веки показывают что-то стоящее». — Есть там у них раненые? — спросил Анимос, просматривая вместе со мной записи с камер наблюдения, любезно раздобытые Сплетницей. Сейчас он находился в укрытии вместе со мной, но присоединится к остальным Зубам, когда я дам сигнал к началу. В форме оборотня он слишком бросался в глаза и рисковал выдать нас раньше времени. — Крестоносец сейчас восстанавливается. Может двигаться, но с большим трудом, — ответила я, стараясь переместить насекомых как можно ближе к ним и как можно незаметнее. — Бимбо по-прежнему без ноги, а Штормтигр без руки. Они, на самом деле, как раз об этом сейчас и спорят. Виктор хоть и педофил, полностью заслуживающий, чтобы мы его убили, но хоть один заступается за Оталу. «Чувствую себя грязной даже просто слушая это», — передёрнулась Гниль. «К несчастью, его слова звучат совершенно неубедительно, будто он роль зачитывает», — добавил Стратего. «Да уж, — фыркнула насмешливо Щёлочь, — этот парень говнюк тот ещё. И защищает её только потому что чувствует, что покушаются на его собственность, или что-то в этом роде». — Команда один готова! — доложила Колючка. На этот раз она возглавила штурмовую команду Робби, пока он сам стоял на отдельной позиции с самой большой винтовкой из имевшихся в их арсенале. К команде также присоединился Регент, задачей которого было обеспечить максимально быстрое прохождение сквозь ряды обороняющихся, сбивая с ног всех, кто окажется на пути. — Команда два готова, — подали голос Рипли. Им предстояло работать одним, перемещаясь по вентиляционным шахтам. Их задачей было использовать воцарившийся беспорядок, чтобы захватить Оталу и передать её в руки СКП. В предстоящей жестокой операции это было для них более-менее приемлемой ролью. Разумеется, ни слова из этого не было произнесено в наши рации — связь шла исключительно через насекомых. Империя располагала тинкертехом для прослушивания переговоров полиции и СКП, и в тот единственный раз, когда Лиза проверяла линию нашей связи, они её тоже засекли. Поэтому теперь, чтобы не возбудить подозрений, мы были вынуждены транслировать мусорные передачи. С этим отлично справлялся Тодд со своими подручными. Насколько можно было судить, остатки Империи понятия не имели, какая участь им уготована. Жаль, конечно, что Блицкриг попытался слинять из страны без них: было бы неплохо избавиться от всех одним махом, однако придётся работать с тем, что есть. Я не хотела бы, чтобы убийство становилось моим выбором по умолчанию. Не хотела бы, чтобы роль Мясника превратилась для меня в ведущую. Но… Это же были нацисты! Люди, которые охотно принимали в свои ряды худших представителей человечества! Разве они в самом деле заслуживали милосердия? «Милосердие — это, конечно, прекрасно, но задай себе вот какой вопрос, — Пиро помедлила, подбирая слова. — Если бы Крисси умоляла о милосердии их, что бы они сделали?» Десятки жестоких картин всплыли перед моими глазами, какие-то со страниц истории, со свидетелями же некоторых других я делила общее пространство в моём разуме. Часть этих образов расширяла список исчезнувших неаффилированных кейпов, убитых или проданных нацистами. Затем в памяти возникло другое воспоминание, гораздо более свежее и знакомое. Раны отца, нанесённые чуть не убившим его Крюковолком. Выражение ликования в глазах Цикады, когда она занесла клинок, чтобы пролить его кровь. Возгласы одобрения со стороны рядовых ровно перед тем, как моя стрела положила конец её преступлениям раз и навсегда. Это всё не считая комнаты, забитой трупами. Лиза собрала подробную информацию по каждой из жертв, все они были белыми, но не натуралами. Косвенная атака на нас с Крисси, подразумевающая угрозу ей. С учётом этого совсем нетрудно было вообразить, как эти ублюдки нападают на Крисси, представить её безжизненное лицо среди тел… «Вижу, ты осознала, — пробормотала Стамеска. — Пусть герои займутся перевоспитанием девушки, которой не дали выбора, а мы вырежем остальных». «Лучше покончить с угрозой раньше, чем удар прилетит в спину, — согласилась с ней Гниль. — Они уже один раз напали на Дэнни, не давай им второй возможности». Был, однако, ещё один человек, который мог иметь по этому поводу другое мнение, и я колебалась, почти не решаясь спросить. Но я должна была знать. «Рефлекс, а ты что думаешь?» На миг в моём разуме воцарилась тишина, все фоновые разговоры заглохли. Рефлекс негромко хмыкнул. «Честно, Тейлор? Сделай всё быстро, если так переживаешь по этому поводу. Смерть Кайзера была задумана как предупреждение; это же — логичное продолжение твоих действий. Нет необходимости разыгрывать из этого представление, просто действуй». Мясник присвистнул. «Ну, раз уж даже наш местный герой согласен… Врубайте сирены Губителей!» «Не смей даже шутить об этом!» — рявкнуло в унисон сразу шесть голосов. Ещё одну короткую секунду я колебалась, а затем отдала через насекомых приказ. — Робби, стреляй. Он только угукнул в ответ. Я нацелилась на муху возле близняшек: следовало убрать самых тяжёлых нападающих так быстро, как это возможно. Остальная команда ожидала сигнала от моих светляков, который, впрочем, стал совершенно излишним, когда гиперзвуковой технарский снаряд с оглушительным грохотом, заставляющим трескаться стёкла, пересёк город и превратил голову Виктора в произведение абстрактного искусства. «А руки не коротки мне запре…» «БДЫЩЬ! ХЭДШОТ!» «Ну-ка заткнитесь!» Минус один. Оставшиеся имперцы едва успели запаниковать, когда я возникла между близняшками, наведя на каждую из них мои ОЦ-62, и нажала на спусковые крючки. Грохот сдвоенного выстрела перекрыл хлопок от моего появления, но не смог заглушить последовавший за тем хлюпающий звук, с которым мозги валькирий украсили белые стены комнаты. Впереди, в коридоре, кумулятивный снаряд выбил дверь, и Колючка уже разворачивала свои силовые поля в освободившемся проёме. Щёлкнули барабаны, и мои руки задвигались — скоординированно, расчётливо, целенаправленно. Ещё два выстрела: один врезается в труп Виктора, заставив Оталу отпрянуть от мёртвого чудовища в человеческой шкуре назад, к выходу вентиляционной шахты, где Рипли, ловко соскочив вниз, лишили её сознания. «Это что было, щупальца?..» — в тоне Сангвиния отчётливо слышались благоговейные нотки. «Предпочту остаться в неведении, — отозвалась Дамаск. — Какое счастье, что, несмотря на всю предполагаемую полезность подобного, среди наших способностей нет эйдетической памяти». Второй выстрел отклонил бесконтрольным порывом ветра, скатываясь с кровати, Штормтигр. Вскочив на ноги, он пошатнулся — то ли из-за действия обезболивающих, то ли просто дезориентированный внезапностью нашего нападения. Ну или же Регент хорошо справлялся со своей частью работы. Так или иначе, потеряв равновесие, он свалился прямиком на подставленные силовые поля Колючки, которые тут же пришли в движение, перемалывая тело в кровавую взвесь. Он умер быстро. Может быть, даже слишком быстро. Я приглушила смех и одобрительные возгласы Мясников, потому что это была казнь, а не представление. Империя смогла разрушить жизни множества людей здесь, в Броктоне, только благодаря превосходящей силе своих кейпов, и я не имела права жалеть их, даже если бы вдруг захотела это сделать. Они были не просто моими врагами, но врагами любого рационально мыслящего человека, врагами любого, кто не вписывался в их аккуратную маленькую картину реальности, врагами всего хорошего и порядочного в мире. Моя жалость привела бы лишь к увеличению числа жертв. Крестоносец успел сориентироваться и попытался сбежать, ещё не зная, что он остался единственным действующим бойцом. Он пытался создать своих призрачных солдат, однако полей Колючки было достаточно, чтобы разрушать проекции, когда те устремились вперёд. Не растерявшись, он попробовал направить проекции сквозь стены, пытаясь обойти Колючку с флангов, — только для того, чтобы обнаружить, что я облепила стены насекомыми с обеих сторон, делая их непроницаемыми для его силы. «Не понимаю, как она это делает», — заметила Свара. «Действительно, мне так и не удалось создать стрелу, которая разрушала бы его проекции», — согласилась Дамаск. «Потом обсудите!» Отчаянно пытаясь отвлечь от себя внимание, Крестоносец направил призраков через окна. Это не сильно ему помогло: ответом на его действия стал очередной оглушительный выстрел технарского орудия из рук Робби. Снаряд пронзил одного из призраков и проделал огромную дыру в стене. Не колеблясь ни секунды, Крестоносец выскочил через неё прочь. «Вот теперь это уже полный бред!» — возмутилась Свара. «Значит, не удалось, говоришь?» — подколол Железнобок. «Аутсорсинг — тоже приемлемое решение проблемы!» — парировала Дамаск. — У нас беглец! — крикнула я, срываясь в погоню. Телепортация всё ещё перезаряжалась, что означало, что я не могу просто перехватить его. С другой стороны, окружившее меня облако насекомых мешало ему использовать призраков, чтобы хоть как-то досадить мне. К тому же, насекомые, которыми я пометила Кутежа, Геморрагию и Жнеца, показывали, что те уже двигались на перехват. Я сунулась в дыру следом за ним, и тут же пожалела об этом, когда от стенки прямо рядом со мной отскочила граната. Обжигающе горячая шрапнель разорвала костюм, но я продолжила двигаться прямо сквозь взрыв. Барабанные перепонки всё равно восстановятся не более чем через минуту. Крестоносец, опережая меня, уже добрался до лестницы, и теперь лихорадочно множил вокруг себя призраков. В этот момент телепорт наконец зарядился, и я появилась в самой гуще его бестелесных защитников, уничтожив тем самым большую их часть, и разбивая оставшихся ударами кулаков. Для силы, которая, предполагается, должна игнорировать любые атаки неорганическими предметами, они были на удивление уязвимы для старого доброго избиения. Крестоносец в панике перевалился через перила лестничной клетки, неудачно приземлившись этажом ниже. Его рука была согнута в неестественном направлении. Он вскочил на ноги, когда я появилась в круге огня, вовремя подставив перед собой призрака, который принял на себя мою атаку. Ударной волны, впрочем, оказалось достаточно, чтобы он потерял равновесие и инстинктивно попытался ухватиться за ближайшую твёрдую поверхность, закричав от боли, когда покалеченная рука оказалась зажата между ним и стеной. «Этот читер может выборочно делать их более крепкими!» — пожаловался Сангвиний. Клоны Кутежа ворвались в холл в тот самый момент, когда я приземлилась в дверном проёме. Крестоносец, лихорадочно переводя взгляд с одного из нас на другого, прижался спиной к окну. Окну четвёртого этажа. Отала над нами была уже в полной недосягаемости, Рипли утаскивали её с поля боя, карабкаясь прямо по стене. Когда они перепрыгнули на следующую крышу, в воздухе мелькнуло слишком много конечностей. «Блядь, из неё выйдет адский противник, если позволить ей пользоваться способностями без ограничений!», — заметила Стамеска. «К сожалению, она работает только на полставки», — проворчал Саблезуб. — Чу-чудовище! — взвизгнул Крестоносец. Невольно я рассмеялась. — Какая прелесть! Ручная шавка нацистов называет меня чудовищем. Если я чудовище, то кто ты? Мне приходилось слышать, что только человек может убить чудовище. Другие говорят, что убить чудовище может лишь другое чудовище. — Я направила на него один из своих револьверов. — Ну, так кто же ты? Человек, собака или чудовище? Этот говнюк в самом деле заскулил. «Собака», — презрительно фыркнул Мясник. «Вот и убей его, как одно из тех животных, на которых они натаскивали бойцовских псов!» — потребовал Железнобок. «Слишком легко для него», — проворчала Гниль, выдвигая на передний план несколько воспоминаний в качестве предложения. Я собрала рой за спиной, готовясь отдать команду к началу пиршества. Лицо Крестоносца отражало чистейший ужас. В этот момент я увидела в его руке пистолет. Он начал поднимать руку, и я едва не обрушила на него рой, когда он неожиданно обратил дуло к собственной голове. Одинокий выстрел разнёсся по холлу во внезапно повисшей в нём — и в моей голове — ошеломлённой тишине. Затем Мародёр начал хихикать. «Сдриснул как последняя сучка!» Я вздохнула и убрала револьвер в кобуру. — Всем командам, последний кейп нейтрализован, приступаем к зачистке и эвакуации. Только наличные и дорогостоящие предметы. Возвращайтесь, мне нужно уладить ещё одно последнее дело.***
Череп Кайзера смотрел на меня со стола, с того места, на которое я поставила его, пустые глазницы, казалось, оценивали меня безжизненным взглядом. У меня на коленях заливисто хохотала малышка, даже не выросшая ещё из пелёнок. Она тянулась за бабочками, которых я отправила кружиться вокруг её головы. На диване напротив со странно решительным видом сидел Тео Андерс. Моё появление ни капли его не смутило. На самом деле, он казался почти смирившимся. Учитывая, что его растил Кайзер, я могла догадаться, откуда взялась подобная выдержка. — Ты же не собираешься делать ей больно? — спросил у меня Тео. «Это оскорбительно! Стукни маленького ублюдка!» — возмутилась Гниль. «Не такой уж и маленький», — заметил Нокаут. «Шутки про вес, серьёзно? Как низко», — сказал Мародёр. «Сказал чувак, который жрал людей. Действительно…» Я отбросила этот спор в бездну, потому что совершенно не хотела вспоминать об ощущении, когда тысячи насекомых сдирали плоть с костей Кайзера. «Не забудь ещё про красотку-великаншу!» — услужливо подсказал Сангвиний. Он присоединился к тем, кто уже был в темноте. — Этому комочку радости? Ни за что, — я улыбнулась под маской, когда упомянутый «комочек» захихикал над севшей ей на нос бабочкой. — А вот что касается её матери… Ну, это будет зависеть от неё, не так ли? Разумеется, мои насекомые помогли обеспечить, в общем-то, излишний драматический момент: слабо светящаяся в темноте женщина, застывшая за углом, судорожно втянула в себя воздух. Крохотные искры на её раскрытых ладонях подсказывали, что она готовилась нанести удар. Рой, заполнивший коридор, воспроизвел с жутким эхом: — Нет смысла прятаться. Я знала, что ты приближаешься, задолго до того, как ты приземлилась на балконе. — Мясник! — прорычала она. — Шелкопряд, если не трудно, — ответила я из гостиной. — Может, я и заслужила наконец так называться, но это всего лишь титул, не более. — Скажи это убитому тобой человеку! — выплюнула она, выходя из-за своего укрытия. — Давай, скажи, пока сидишь тут, держа его дочь — мою дочь! — в заложницах! — Не совсем так. Я сижу здесь с заложницей человека, который использовал её, чтобы привязать тебя к себе. Но с нынешнего дня ты свободна. — Я очень осторожно передала девочку Тео, который бережно принял её на руки. Даже после того, как Тео отнёс ребёнка к ней, Чистота всё ещё продолжала ждать подвоха. Она вцепилась в маленькую Эстер почти мёртвой хваткой, но так и не свела с меня глаз, что было, конечно, глупостью. Каждый, кто меня знал, прекрасно понимал, что наблюдение за моим физическим телом ни черта не даст тому, кто хочет мне противостоять. «Ну-ну, пусть мечтают», — хохотнула Пиро. — Ты вольна покинуть Залив… раз и навсегда. Предложение действительно до завтрашнего заката. Любые враждебные действия в Броктон-Бей аннулируют его. Добро пожаловать в новую жизнь — лишь бы не в моём городе. Кайден замерла. — Вот так просто? Мы можем уйти? — Тео ещё слишком мал, чтобы взять на себя опекунство, а ты с момента выхода из Империи ни разу не подняла руку ни на кого из Зубов. Я, конечно уверена, что это исключительно из страха случайно убить Мясника, но готова ровно один раз закрыть глаза на твои прошлые прегрешения. Не злоупотребляй моей добротой. — Ты просишь разом перечеркнуть всю мою жизнь. — Ты значишься в моём списке ничем не лучше Кайзера, и в каком бы он сейчас ни гнил аду, я с удовольствием отправила бы тебя туда же. Ни один ребёнок не заслужил быть лишённым родительской ласки, но в то же время, Чистота, меня тревожит то, какое влияние ты окажешь на дочь. Хочешь совет? Отправляйся в Бостон или Нью-Йорк и сдайся властям. Они любят красивые истории о перевоспитавшихся злодеях и щедро раздают вторые шансы всем… — я не удержалась и хмыкнула. — Ну, за исключением некоторых присутствующих. Что до тебя? Они вцепятся в тебя и, вероятно, переправят в солнечный Лос-Анджелес, под бочок к Александрии. Под прикрытием взметнувшегося в воздух роя я забрала со стола череп Кайзера. Когда я рассеяла насекомых, Тео вновь держал Эстер на руках, а Чистота сияла ослепительным светом, словно маленькое солнце зажглось прямо в её квартире. Обе ладони женщины были направлены на меня. — О да, давай, убей меня, — невозмутимо произнесла я, делая шаг к ней. — Ты осчастливишь тринадцать придурков в моей голове. А хотя, знаешь, пожалуй, Рефлекс тоже обрадуется. Они давно мечтают летать и стрелять лазерами. Даже удивительно, что мы до сих пор не получили «набор Легенды». Чистота моментально снова стала Кайден. Щелочь хихикнула. «Не перестаёт забавлять, когда они забывают, что ты чёртов Мясник». «И правда довольно комично», — согласился Стратего. «Ага, она вроде как довольно рассудительна, а в следующий миг заставляет их обосраться», — закивал Мародёр. Просто чтобы закрепить сказанное, и убедиться, что до неё дошло, я отправила в неё импульс боли. Она вскрикнула и упала, а Тео отполз в сторону, прижимая к себе ребёнка, будто мог этим защитить её от меня. — Жаль, что ты ещё несовершеннолетний, — сказала я ему. — Ты гораздо лучше подходишь для воспитания сестры. — Ты чудовище! — процедил он. — О, нет, настоящие чудовища — это те, что с гордостью называют себя нацистами, — ещё одна вспышка боли заставила Кайден закричать. — Она наблюдала, как десятки девочек отправляют в Гезельшафт, словно племенной скот. Она не сделала ничего, чтобы помешать преследованию и убийствам всех видов меньшинств в Броктоне, и это если принять на веру, что она когда-либо прекращала преследовать их сама. Она приползла обратно к нацистам, когда дела пошли плохо, вместо того, чтобы просто уйти. То, что я позволяю ей покинуть город живой — щедрый дар с моей стороны. — И ты бы убила её на глазах её собственной дочери? — прошептал Тео. — Увы, бедный Кайзер! — произнесла я нараспев, поднимая череп на уровень глаз. — Скажи, что происходит, когда кто-то выводит меня из себя? — Ты расплавляешь им лицо, а потом то, что осталось, съедают жуки, — отозвался мой рой. — Именно так. Прежде чем задать ещё больше глупых вопросов, вспомни, что я сделала это в прямом эфире. Кайден, ты слышала мои условия. Советую собрать вещи и катиться к чёртовой матери из моего города, пока я не передумала и не решила… творчески поэкспериментировать. У меня, в конце концов, четырнадцать очень вдохновенных наставников. Сообщив всё, что собиралась, я вновь подняла в воздух рой, заполнив комнату треском хитиновых крылышек, и телепортировалась прочь. Кайден хватала ртом воздух, дрожа, пока насекомые не покинули комнату. Только убедившись, что я ушла, она вскочила и начала судорожно складывать вещи. «Люблю, когда все планы сходятся», — заметил Стратего. Саблезуб кивнул. «Так пахнет победа». «Обоссанными подштанниками нацистских сучек?» «Есть разница?»