***
Несколько минут Лан лежал, не шевелясь и почти не дыша, боялся разбудить Ридо. Но, похоже, для этого нужно было нечто большее, нежели практически бесшумное движение. Подождав ещё немного, анар решил, что уже может реализовать банальную потребность отлить, ставшую к этому моменту слишком острой. Вздохнув, Лан протянул руку, взял и подсунул под себя утку так, как видел это в фильмах. Потом он осторожно опустил посудину на пол у кровати, жалея, что не может убрать это сам, что из-за него пострадал Ридо, что всё вообще пошло не так, как должно было быть. И нет смысла рассуждать на тему «Почему так случилось», это ничего не изменит. Главное, чтобы Ридо как можно скорее поправился, ведь без его заботы анар обречён — Лан прекрасно это понимал. Чтобы занять себя хоть чем-то, он принялся внимательно рассматривать спящего парня, сравнивая человеческую внешность с анарской и находя, что люди — весьма симпатичная раса. По сравнению с теми же талами — даже красивая. Жаль, что Ридо не женщина, подумалось Лану, ведь тогда можно было бы провести овар с ним — такое случалось. Как-то Лан даже фильм смотрел об этом, правда, тот был не документальным, такие смотрят во время овара, особенно если нет рядом партнёра. Из знакомых Лана только Рин имел отношения с инопланетянкой и как-то обронил, что в этом что-то есть, если, конечно, ты любитель поэкспериментировать. Сам Лан никогда за собой подобного не замечал, но и не попадал в такие ситуации, как теперь. Впрочем, всё это ерунда, главное, чтобы с Ридо всё было в порядке, чтобы он поскорее поправился. Но об этом Лану оставалось только молиться Творцам, в которых анар не особо и верил, ведь ничем помочь сталкеру он не мог. Отчаянное желание как можно скорее встать на ноги и не быть обузой становилось всё сильнее, а теперь и вовсе овладело анаром целиком. Но всё, на что Лан был сейчас способен: колоть себе ускорители и надеяться, что их окажется достаточно, и через семь-восемь илов он снова будет ходить. Эти мысли сменяли друг друга, пока анар осматривал руку сталкера, и то, что он видел, ему не нравилось — места укусов воспалились, кожа стала красной и опухшей. На лбу парня выступили крупные капли пота — по всей видимости, у Ридо поднялась температура. Поколебавшись немного, Лан активировал ксир и ненадолго прижал прибор ко лбу человека, потом глянул на экран — в пересчёте на человеческие меры получалось, что температура Ридо — почти тридцать восемь градусов. Плохо, но не настолько, как могло бы быть. Вспоминая всё, что успел увидеть в фильмах о пауках, Лан пытался предположить — насколько сильным может оказаться этот яд, учитывая то, что сам паук был гораздо крупнее тех, которых анар видел на экране. Вглядевшись внимательнее, анар увидел, что и на шее сталкера проступили красные воспалённые пятна — похоже, яд попал и туда. Но, к счастью, кожа осталась целой, что не могло не радовать. А ещё Лан очень хотел рассказать Ридо, что сырое мясо ему отлично подошло и проблем с питанием теперь нет. Он надеялся, что эта новость обрадует и парня — теперь оставалось ждать пробуждения Ридо. Это произошло спустя несколько часов, Лан уже устал ждать, успел вздремнуть сам, а проснулся от того, что услышал: — Ненавижу пауков, — произнесённое хриплым со сна голосом Ридо. — Тебе лучше? — мгновенно пробуждаясь, полюбопытствовал Лан. — Вроде бы, — прислушиваясь к себе, ответил сталкер, — только мутит малость, как с бодуна. — С чего? — Ну, когда переберёшь, выпьешь лишнего. Понимаешь? — Да, у меня так было, когда я выпил много вилмари, — фыркнул Лан, — мы праздновали окончание обучения. Потом мне было очень плохо. — Понятно, — Ридо медленно сел, глянул на свою руку. — Так, надо это дело антисептиком смазать и сожрать какой-то антибиотик. Но вроде бы сыворотка подействовала, жить точно буду. — Это из-за меня… — Забей, — отмахнулся сталкер, — я живой, а паук — нет. Так что не повезло ему, а не мне. Ну, полевые испытания посудины провёл? — Да, — улыбнулся Лан, когда понял, что именно имел в виду парень, — только убрать не могу. — Не парься, — Ридо встал с постели, — я как раз в сортир собрался. Да и поесть чего-то надо. Ты хочешь? — Пока нет, — выставил руку Лан, — я рад, что тебе лучше. — Я тоже, — улыбнулся сталкер, прихватывая утку и направляясь к двери.***
Следующие несколько дней прошли тихо, спокойно и как-то по-домашнему. В последний раз Ридо чувствовал себя так уютно, когда был ещё пацаном, главной проблемой которого становилась очередная пара по математике. Тогда больше всего он любил выходные дни, когда они с отцом ездили на рыбалку, а потом привозили домой рыбу или целое ведро раков. Из рыбы мать готовила потрясающе вкусную уху, а раков варили прямо во дворе, в большом котле, подвешенном над костром. Когда раки становились красными, их укладывали на большое блюдо и садились за стол, вкопанный под старой сосной. Отец приносил из холодильника пиво для себя, а потом и для Ридо, и они долго сидели, разговаривая обо всём на свете. Теперь не осталось ни раков, ни сосны, ни родителей. Пиво, правда, в холодильнике стояло, но пить его пока что не стоило — алкоголь и антибиотики хреновые товарищи. Но зато появился собеседник, не отводящий внимательного золотистого взгляда, задающий странные вопросы и постоянно комментирующий то, что видит на экране. Совместный просмотр фильмов стал уже привычным для Ридо и… начал приносить странное удовольствие. Это было приятно: ощущать рядом тёплое тело, чувствовать щекочущее прикосновение мягкого рыжеватого меха и слышать время от времени отрывисто-рокочущий смех анара, когда Лана что-то веселило. И разговоры. Их было много и на совершенно разные темы. Обсуждая увиденное на экране, анар засыпал Ридо тучей вопросов, причём некоторые просто ставили сталкера в тупик. Всё, что касалось ядерной физики, высшей математики и прочих непростых дисциплин, действовало на парня, как красная тряпка на быка. Не разбираясь во всём этом, он не мог ответить на вопросы Лана, чувствовал себя полным кретином и начинал злиться. Точно так же плачевно заканчивались попытки анара пояснить Ридо то, что казалось ему совершенно очевидным. Однако всё это разбивалось об отсутствие у парня необходимых знаний. Как-то раз Ридо не выдержал и психанул. Это произошло, когда Лан, из самых лучших побуждений, постарался пояснить принцип действия двигателей своего взорванного каола. — Всё, кончай бодягу! — рявкнул сталкер, теряя терпение. — Я тебе не ботаник с квадратной головой! Нахер оно мне не упало, ясно! — Разве у людей бывают квадратные головы? — совершенно искренне изумился Лан, и об это удивление ярость Ридо просто разбилась, как расшибается муха, влепившаяся в ветровое стекло машины: — Бывают, — фыркнул он, — если они дохера думают о всякой ерунде. — Правда? — Лан, ты это спецом, да? — Что? — такое же неподдельное изумление в голосе и глазах, золото которых пересекал вертикальный зрачок. — Ничего, — усмехнулся Ридо, — проще будь, понимаешь? — Я всего лишь хотел пояснить, — пробормотал себе под нос Лан, виновато опуская голову. — Тебе бы с нашими учёными побазарить, да и они бы вряд ли поняли, куда уж мне-то? — Извини, — вздохнул анар, устраиваясь удобнее — за это время к нему успела вернуться чувствительность ног, но вставать пока не получалось. — Я не буду больше. — Вот и ладно, — закрыл вопрос сталкер, и больше они к этому не возвращались. Лан оставил попытки просвещения, видя их бесплодность. Он старался сохранять нейтралитет и спокойствие, но когда очередь дошла до человеческого искусства, снова не сдержался. Он внимательно рассматривал каждую возникающую на экране картину, то и дело останавливая фильм, а потом сказал, глядя на легендарную «Мону Лизу»: — Ваши картины не живые. Они не трогают здесь, — коснулся рукой груди, там, где находилось сердце. — Ишь ты… — хмыкнул Ридо, до сего дня равнодушно относившийся к любому виду искусства, кроме кино. — А ты и в этом волокёшь? Разбираешься, в смысле. — Нет, просто наши картины другие. Я бы показал, если ты позволишь… — Ладно, давай свои картинки, — санкционировал вмешательство в мозг сталкер — желание увидеть искусство анаров оказалось сильнее. Яркие, полные странной динамики картины наполнили голову тут же, поражая цветовой гаммой и необычными образами. Ридо силился понять, что же на них изображено, и не мог. Слишком чуждым казалось сплетение ломаных линий, сливающиеся в одно непонятные геометрические фигуры и цвета, названий которых парень просто не знал. — Ну, и что тут нарисовано? — спросил он, наконец, оставив попытки понять самостоятельно. — Это… — начал было Лан и осёкся, — забей. Наши картины мало кто понимает. Только талы. — Ага, куда мне, убогому, до твоих говорящих букашек! — насмешливо бросил сталкер, ощущая себя почему-то уязвлённым в очередной раз. Следующее столкновение произошло на почве музыки. Земных композиторов анар тоже не оценил: кривился, морщился, а когда Ридо включил довоенную поп-музыку, Лан и вовсе прижал уши к голове и страдальчески закрыл глаза. Но молчал, боясь обидеть человека ещё раз. Впрочем, Ридо и сам понял, что впечатления на анара музыка его мира не произвела, и обиженно произнёс: — Можно подумать, у вас лучше! — Я покажу, — тут же отозвался Лан, касаясь одного из камней на ксире. Теперь настала очередь Ридо морщиться, кривиться и закрывать уши руками — слишком высокий голос резал, а музыка была такой же странной, как и картины. — Ему что, яйца в дверь зажали? — спросил сталкер, как только в комнате стало тихо. — Рионы нельзя зажать, — стараясь сохранить спокойствие, ответил Лан, — они… — Находятся в твоём пузе, — закончил за него Ридо, — не дебил, помню. Но звучит это так, словно коту кто-то на яйца наступил. — Это была песня Лиамо, — сообщил Лан, — а она — Лучший голос нашей системы. — С чем я её и поздравляю, — выбил из пачки сигарету сталкер. — Короче, разные у нас с тобой вкусы, хоть нашу попсу я сам всегда считал полным говном. И всё же, несмотря на разногласия, им было интересно вместе: смотреть фильмы, спорить, обсуждать или просто разговаривать. Уютно. Вот было то слово, которое лучше всего характеризовало вечера. И только однажды Ридо отказался смотреть кино вместе с анаром. В тот день он вытащил из коробки диск, покрутил в руках, раздумывая — показывать или нет. — Что это? — спросил Лан, за обе щеки уплетая мясо. — Да как тебе сказать… — сталкер всё ещё колебался, — это не научный фильм, но должен же ты знать, как мы оварим. Только сам его смотри. — А ты? — А я его уже видел, — попытался отмазаться Ридо, всё же загоняя в дисковод любимую подборку порно на любой вкус: от традиционного секса, до садо-мазо и групповух, гей и лесби сюда тоже входили. — Но всё остальное ты же тоже… — Лан, если я это посмотрю, то тупо захочу трахаться, понимаешь? А оно мне нафиг не упало — дрочить в сортире. — А что в этом плохого? Отвечать Ридо не стал, просто махнул рукой и добавил: — Кроме того, мне нужно кое-что купить, так что — приятного тебе просмотра. — Ладно, — со вздохом согласился анар, тоже уже успевший привыкнуть к тому, что он не один.