Иллюзия новой надежды

      Массивное здание с пятью высокими шпилями смотрелось чужеродно на корусантской панораме, но сразу бросалось в глаза. В основном из-за того, что по приказу Императора все высотки поблизости снесли, а транспортные пути отвели подальше. Теперь любой гость столицы или простой зевака мог наслаждаться видом главной достопримечательности Империи. Дворец не переливался огнями, как большинство небоскрёбов верхнего уровня, но его хорошо освещали, особенно ярко это делали с имперскими гербами, украшавшими гладкие стены. Если Люк правильно помнил, дворец являлся бывшим храмом ордена джедаев, что позволяло оценить чувство юмора Императора.       Бейл молчал всю дорогу, и Люк не горел желанием нарушать эту тишину. Когда спидер остановился и им открыли дверь, отец обернулся и взглянул на него так, будто того разговора, почти проведшего между ними черту, не было. Он мягко улыбнулся и уверенной походкой пошёл по коридору гвардейцев в серой форме. Люку не оставалось ничего кроме как последовать за ним.       Он даже не пытался тешить себя мыслью, что его чувствительность к Силе никто не заметит, предположив, что этот вопрос уже взял на себя Вейдер, и нужных людей проинформировали. Последнее, чего хотелось этим вечером, так это быть арестованным и доставленным на допрос в Инквизиторий без возможности получения юридической помощи. Действующие в отношении одарённых законы не давали никакого преимущества, зато лишали почти всех базовых прав. Ему довелось читать отчёты, любезно предоставленные Вейдером. Инквизиторы не страдали таким пороком, как «милосердие», они подозревали всех кого ни попадя в сговоре с джедаями, от которых почти ничего не осталось, и выбивали признания в преступлении, даже если такого не было.       Неизвестные одарённые были рассредоточены по дворцу, Люк мог чувствовать их и вокруг себя, но они хорошо скрывались, наблюдая за гостями. Он ощущал их тенями, скользящими по периферии восприятия, но посторонние взгляды всё больше обращались в его сторону, заставляя чувствовать себя под микроскопом.       Вейдера поблизости не наблюдалось. Ни визуально, ни через Силу. После Опустошителя они не связывались, да и на нём не так уж много общались. Однако его отпечаток Люк, казалось, запомнил на всю жизнь.       Дворец пропитало холодом, словно на Корусанте стояла зима. Подобное в меньших масштабах Люк ощущал на Опустошителе, который пропитало аурой Вейдера от носа до кормы. Но здесь источник был другой, и Сила ощущалась иначе. Она не бушевала, как в присутствии главкома, а стелилась туманом, создавая белый шум, на фоне которого выделялись отпечатки инквизиторов и гвардейцев. Люк не решался найти источник, прощупывая дворец полностью, чтобы не привлекать к себе ещё больше внимания, но те отголоски, которые до него доходили, говорили о том, что одарённый был сильнее Вейдера и явно тёмным. Хотя, светлых он в своей жизни пока не встречал.       — Сын?       Голос Бейла вывел его из раздумий, Люк осознал, что стоит посреди коридора, сильно отстав. Отец смотрел на него с беспокойством, которое заставило челюсти напряжённо сжаться. Люк медленно подошёл к нему ближе, сказав:       — Порядок. Задумался.       — Ты выглядишь бледным.       — Со мной полный порядок, — процедил Люк, натягивая фальшивую улыбку.       — Как знаешь, — Бейл пожал плечами, отворачиваясь от него.       На них не обратили никакого внимания, когда они вошли в тронный зал. Собственно, Люк сам не спешил удостаивать окружающих своим вниманием. Настроение было на нуле, а все эти незнакомцы не стоили в его глазах ровным счётом ничего. Он лишь окинул взглядом зал и по привычке оценил обстановку. Хотя, было бы что оценивать: классический Имперский минимализм, от которого уже блевать хотелось. Убрать всех людей, и зал будет не ярче кабинета Вейдера. Единственным выделяющимся элементом интерьера служили солдаты Алой Гвардии в их ярко красных накидках.       Люк успел лишь мазнуть по ним взглядом, когда Бейл потащил его за рукав к трону, чтобы представить Императору. Это стоило сделать ещё раньше, лет в шестнадцать, но Люк сам захотел предстать уже выпускником академии, а не непонятным золотым мальчиком. С репутацией своего отца, он понимал, что тогда выглядел бы не в лучшем свете.       Император в длинном чёрном балахоне сливался с троном. Люку хватило одного взгляда на него, чтобы встать в ступоре. Пожилой мужчина выглядел плохо. Откровенно говоря, очень и очень плохо. Серую обвисшую кожу покрывали глубокие шрамы, добавляя лет и без того немолодому лицу. Он уже не напоминал того канцлера, чьи фото сохранились в голонете со времён Республики, а больше походил на живой труп из фильма ужасов. Но с этого лица из-под капюшона, горя жёлтым огнём, на Люка смотрел цепкий взгляд, под которым он просто не мог пошевелиться.       Он чувствовал, что Бейл, усердно стараясь удержать лицо, напрягся. Исходящий от него липкий страх, говорил о том, что его пугал облик Императора. Внешняя оболочка действительно выглядела ужасно.       Но Люк видел иное. Перед ним был тот самый источник, отголоски присутствия которого дошли до него на входе. Перед ним стоял монолит из чистой беспроглядной тьмы, спокойно растёкшейся по залу и аккуратно прощупывающей каждого присутствующего.       Император был одарённым. Ситхом. Это не был Вейдер, приводящий Силу в неистовство одним своим присутствием, Люк не испытывал ужаса, стоя перед этим гигантом.       Император был прекрасен в своём могуществе. Он был прекрасен в том ужасе, который наводил на окружающих.       Сила пела в руках мастера, что мягко подчинял её своей воле. Это была чистейшая гармония, дающая успокоение, а не бушующий и вводящий в ужас хаос. Люк не слышал, что говорил Бейл, его сознание целиком и полностью увлекли горящие глаза Императора, который, не отрываясь, смотрел ему в ответ. Он мог читать его мысли в этот момент, Люк не хотел закрываться, да и не смог бы. У него тряслись руки от глубочайшего благоговения и желания упасть на колени, доказывая свою преданность.       — Ваше королевское высочество, — хриплый голос немного вернул его в реальность, — я рад, что мы с вами наконец встретились.       — Я тоже, мой Император, — Люк склонил голову.       Он не увидел, а скорее почувствовал сухую улыбку и поднятую старческую руку — Император дал понять, что разговор окончен. Но этот источник был настолько притягателен и настолько ошарашивал своей мощью, что Люка пригвоздило к полу, и он не смог пошевелиться.       — Вы ведь проходили службу на Опустошителе, принц Органа? — Люк немного поднял взгляд, увидев постукивающие по подлокотнику трона костлявые пальцы. — Лорд Вейдер весьма высоко отзывался о Вас.       — Для меня честь служить Империи, повелитель.       — Уверен, вы ещё себя покажете.       Люк поднял голову, глядя тому в лицо. Бледные губы Императора растянулись в довольной улыбке. Мягкий незримый толчок вывел из оцепенения, и, в последний раз поклонившись, Люк отошёл в сторону.       Он сожалел, что Бейл не мог видеть того же, узрев лишь немощного страшного старика, вызывающего отвращение. Это отвращение было едва заметно в его глазах, но Люк знал этого человека всю свою жизнь и мог прочитать его эмоции, даже не прибегая к Силе. Произведённое впечатление всё ещё не сошло, и взгляд отца словно поставил его в необходимость защиты: сейчас он был как никогда готов защищать этот трон и сидящего на нём человека.       — Что это было?       На лице Бейла играла небрежная полуулыбка, но голос звенел напряжением. Люк застыл, пытаясь абстрагироваться от мощи Императора и взять разбушевавшиеся эмоции под контроль. Бейл смотрел на него, ожидая ответа, а Люк понятия не имел, что ответить, не рискуя скомпрометировать себя в глазах отца ещё сильнее. Хотя, куда ещё сильнее-то.       — О чём ты? — он попытался придать своему голосу как можно больше равнодушия. — Я поприветствовал Императора, как и полагается. Я должен был ему обвинения в узурпаторстве в лицо бросить?       — На тебя будто морок напал. Однако… — Бейл похлопал его по плечу. — Не беспокойся. Такого тяжело не испугаться.       Растерянное выражение лица за несколько секунд стало жёстким. Люк резко сбросил с плеча руку отца, глядя на него с враждебностью во взгляде. Вокруг них было слишком много людей, чтобы обратить внимание на этот пока не вышедший за рамки конфликт, но в глазах Бейла мелькнуло беспокойство.       — Успокойся, — прошипел он.       — Закрой свой рот.       Бейл ошарашенно уставился на сына, не веря, что тот осмелился сказать ему что-то подобное на людях. Люк напряжённо сжал челюсти, скрипя зубами. В этот момент ему как никогда хотелось сделать своему собеседнику больно, и его абсолютно не беспокоило, что этот самый собеседник — его родной отец. Разум затуманивало от вспыхнувшей из ниоткуда ярости, которая рвалась наружу.       Люк помнил, как душил Хейла и Портера. Сейчас он бы упивался их страхом и беспомощностью. Воображение нарисовало вместо их лиц лицо Бейла и поочерёдно показывало то расплёскивающуюся из раковины воду, то пытающиеся отодрать от лица подушку руки. Казалось, что эти картины только распаляли разум, Люк не хотел повторять то же с отцом. Ему хотелось сделать это голыми руками, глядя прямо в глаза. Он хотел видеть, как тускнеет взгляд. Он даже не заметил, как с силой сжал руки в кулаки.       Бейл закашлялся. Его лицо покраснело, и он начал пытаться оттянуть от горла высокий воротник. В глазах мелькнуло осознание, и он испуганно посмотрел на Люка, издав харкающий звук. Люка заметно потряхивало, но никто вокруг не обращал на это внимания. Никто не замечал, что король Альдераана прямо сейчас умирает посреди тронного зала Императорского дворца. Опьянённый чужим страхом Люк не видел кривой растянувшейся по его лицу улыбки, смех людей вокруг будто внушал, что всё, что происходит, правильно. Он просто смотрел, как раскрасневшийся и трясущийся Бейл начал расцарапывать себе горло.       — Люк!       Знакомый голос и хлопок по плечу будто развеял дымку перед глазами, заставив дёрнуться всем телом. Бейл сделал сиплый вздох, заходясь в сильном кашле. Люк растерянно посмотрел на обернувшихся на них людей.       Пол недоумённо смотрел на Бейла, пытавшегося прокашляться.       — С ним всё нормально?       — Подавился, — неуверенно ответил другу Люк.       Он чуть не убил его. Люк взглянул на свою раскрытую ладонь, не веря, что правда мог это сделать. Он попытался подойти к отцу, но тот отшатнулся от него, едва не сбив стоящих позади людей. Он тяжело дышал, глядя на Люка широко распахнутыми глазами, в которых читался страх.       — Не хочешь пройтись? — осторожно спросил Люка Пол, глядя на короля Альдераана непонимающим взглядом.       Люк кивнул, отворачиваясь от Бейла. Пол пошёл в сторону выхода из зала. В коридорах и павильонах людей было меньше, там они могли поговорить в спокойной обстановке.       — А я всё ждал, когда же ты появишься, — усмехнулся Пол, когда они вышли, — а тут смотрю — идёт, весь в белом, я тебя даже не узнал. Белый — не твой цвет.       — Ненавижу белый, — не задумываясь, ответил Люк.       — Зачем напялил?       — Это цвет Альдераана, — Люк пожал плечами. — Мне еле удалось отвоевать себе что-то, непохожее на платье, но от цвета не избавиться. К сожалению.       Они шли по полупустому коридору неспешной походкой. Сознание Люка скакало от мыслей об Императоре к мыслям о том, что он чуть не убил своего отца. Всё смешалось в одну кашу, и попытки отделить одно от другого привели к мигрени. Он скомкано отвечал на вопросы Пола, не запоминая ответов, и даже не смотрел, куда он его вёл.       Холодный и влажный воздух немного отрезвил его. Люк поднял голову, с удивлением увидев непривычную для Корусанта зелень. Единственным источником света служил огромный стеклянный потолок, но, поскольку была ночь, этого хватало только чтобы разглядеть очертания растений. Тут было тихо и спокойно, голоса людей остались где-то позади. Люк уверенно пошёл вглубь, чувствуя, что Пол следует за ним.       — Думаешь, этот цветник принадлежит Императору?       Пол старался не повышать голос, но в густой тишине оранжереи он всё равно прозвучал слишком громко. Люк с удивлением отметил, что никого кроме них здесь не наблюдается, что странно — весь дворец находился под тщательной охраной, и если им сюда было нельзя, то их бы уже оповестили.       — Ему здесь всё принадлежит, — прошептал Люк.       — Ты его видел?       Они остановились возле какого-то ограждения, усаживаясь на пол и облокачиваясь на него спиной. Люк утвердительно кивнул, не зная, что ещё к этому можно добавить. Его до сих пор не отпускало первое впечатление, и он сомневался, что сможет забыть в ближайшее время. В виске неприятно запульсировало, и он, поморщившись, поднёс руку к голове, прижимая пальцами.       — Эффектный мужчина, — покивал головой Пол.       Люк слабо ухмыльнулся, соглашаясь с такой оценкой.       Пол явно видел его напряжённость и пытался хоть как-то разрядить обстановку, но Люку было крайне тяжело поддерживать разговор. Всё, чего он хотел, это лечь прямо здесь и лежать до самого утра, пока его не найдёт обслуживающий персонал или охрана.       — Отец официально представил меня ему сегодня, — решил всё же ответить Люк.       — И что он сказал тебе? — Пол понизил голос. — Император?       — Ничего особенного, — Люк задумался, пытаясь восстановить в памяти разговор, — что-то про моё будущее, кажется. Прости, в голове каша полная.       — В чём дело?       — Не знаю. Слишком много впечатлений для одного дня. И вся эта толпа, их слишком много. А Император… — Люк запустил руки в волосы, не заметив, как его начало покачивать из стороны в сторону. — Я будто потерял контроль. Пол. Кажется, я чуть не убил…       — Ну, — протянул Пол, — допустим, тут не удивил. Хотя я не понял и половины из того, что ты там пролепетал.       Из груди Люка вырвался истеричный смешок, который он постарался всеми силами задавить, чтобы тот не перерос в истерику. Пол похлопал его по спине, сказав:       — Правда, теперь тебя точно вычеркнут из завещания.       — Пусть, что хочет делает, — устало произнёс Люк, — меня достало пытаться достучаться до него. Назначение во флот придёт со дня на день, я буду просить о досрочном переводе на службу.       — А я наоборот хочу попросить об отсрочке, — тихо сказал Пол, опуская голову.       Люк повернулся к нему всем корпусом, с удивлением глядя в глаза. Пол не хотел идти дальше на службу, они много раз говорили об этом, и, пусть конкретного плана действий у них никогда не было, Люк не сомневался, что он будет подавать прошение на увольнение из армии.       — Ты хочешь остаться во флоте? — Люк наклонился ближе к нему, пытаясь заглянуть в глаза.       Пол сидел к нему боком и теребил край своего рукава пальцами.       — Да, — кивнул он. — Сам понимаешь, никто не отпустит меня в свободное плаванье.       — А зачем спрашивать?       — Хочешь, чтобы я притворился, будто у меня нет семьи?       Пол с рассеянным видом повернулся к Люку и поджал губы. В голове набатом стучало: «Ошибка!»       — Ты спокойно жил без них последние годы, — Люк покачал головой. — В конце концов не могут же они тебя настолько возненавидеть, чтобы выставлять на улицу и обрывать все связи.       — Ты же знаешь, что дело в другом, — вскинулся Пол. — Для них это удар по репутации. Ты думаешь так просто было подняться до высокого звания почти с низов? Я не могу подвести их, придётся пойти во флот.       — Зачем? Мы обсуждали это, столько раз! Ты можешь уйти, сейчас — лучший момент.       — Куда? — Пол пожал плечами, вновь отворачиваясь от Люка. — Куда уйти? Меня готовили всю жизнь, я же не умею ничего больше. Податься на другую сторону и контрабанду возить? — Пол усмехнулся. — Блестящее будущее…       Люк устало вздохнул. Перспектив действительно было немного, но впадать в такую крайность, по его мнению, было совершенно необязательно. Пол, очевидно, успел накрутить себя, обдумывая эту ситуацию снова и снова, и теперь был твёрдо убеждён в своей позиции. Позволить поставить крест на своём «я»? Люк даже не представлял, чем переубедить его.       — Никто не говорил, что будет просто. Чего ты ждал? Звездолёт в подарок? Я сказал, что помогу тебе…       — Чем? — перебил Люка Пол, нахмурившись и улыбнувшись одним лишь уголком губ. — Деньгами твоего отца? Тебя самого вот-вот за порог попросят.       — Отлично! Будем за порогом вместе. Вдвоём как-нибудь да выплывем.       — Прости, но я — не ты. Я не стремлюсь избавиться от своей семьи, как и они от меня. Ты слишком радикален и слишком псих.       Между ними возникла напряжённая пауза. Пол закусил губу и сгорбился, запуская пальцы в волосы и покачнувшись. Люк молча смотрел на него, не зная, как на это реагировать. Он чувствовал, будто стоит в шаге от какой-то невидимой линии. Очередной линии, которая разделит всё на «до» и «после». Обернуть разговор вспять он уже не мог.       — Не хочешь пояснить? — Люк встал на ноги, поправляя одежду. — Ну, давай, говори.       — Твоя семья в шаге от развала, — Пол взглянул на него снизу. — Если начнётся война, чью сторону ты выберешь? Абсолютно чужих для тебя людей или того, кто тебя вырастил и был рядом всю твою жизнь? Тебе не кажется, что твой отец просто махнул на тебя рукой, как на брак?       — По крайней мере, я не стремлюсь положить свою жизнь на алтарь семьи, которая отвернётся от меня, если я не буду удовлетворять их требованиям, — Люк раздражённо огрызнулся. — Это лицемерно, не находишь? Делать вид, что вы такие идеальные, а на самом деле ты для них — не больше, чем инвестиция. Мы с Бейлом хотя бы честны друг перед другом.       — Они всё, что у меня есть…       — Нет, это не так, — процедил Люк. — У тебя всегда были мы с Каей.       — Нет, — холодно сказал Пол, поднимаясь. — У тебя всегда был только ты, — он подошёл к Люку, тыча тому пальцем в грудь, — и ты всегда обращал своё драгоценное внимание на окружающих только тогда, когда они были полезны или слишком доставали тебя.       — Это не правда.       — Это самая что ни на есть правда! — поднял голос Пол. — Весь твой авторитет был построен вокруг твоего эго и твоей силы. И ты использовал и то, и другое, когда запугивал всех, чтобы построить себе лестницу наверх!       — И тебя тоже?       Люк внимательно взглянул в глаза Полу, отступая назад. Он боялся услышать ответа, потому что понимал, сколько раз переходил за грань допустимого. Но ведь Пол всегда был рядом, Люк знал, что мог положиться на него, и никогда не подставил бы под удар. Неужели, его действия были настолько ужасны, что отталкивали даже самых близких людей?       — Нет… Хотя, иногда твой взгляд пугал, — Пол попытался сделать шаг к Люку, но тот снова отступил назад, сохраняя дистанцию. — Ты всегда держал нас на расстоянии, тебе нравилось проводить с нами время, но вспомни, на самом деле ты всегда был сам по себе. Ты хочешь от меня того же? Стать отшельником? Вот, о чём я говорю. Тебе никто не нужен. И ты считаешь, что остальные тоже как-нибудь справятся в одиночку. Так вот. Не справятся. Я не справлюсь.       — Хорошо, — кивнул Люк. — Оставляй всё так, как есть. Я не обязан решать твои проблемы. Но вот только не смей обвинять кого-либо кроме себя, когда поймёшь, что у тебя нету ни цели, ни желания двигаться, ничего.       — Не нужно притворяться, будто ты обо мне беспокоишься, — тихо сказал Пол. — Я тебя знаю лучше, чем многие, я восхищался тобой, но теперь уже сомневаюсь, могу ли тебе верить. Ты пытаешься всех убедить, что тебе не нужен Альдераан, но на самом деле он тебе нужен, ещё как нужен. Не ради власти, а ради своего оголтелого чувства справедливости, которое не поддаётся ни одному логическому анализу. Я сказал, что не могу тебе верить, потому что ты родного отца подставишь, как только будет подходящая возможность, — Люк вскинул голову, яростно сверля его взглядом. — Думаешь это не так? Ты ведь сможешь сделать из него живой щит и спокойно спать после этого?       — Одна жизнь или жизнь целого народа. Такой выбор будет стоять передо мной, если случится катастрофа.       — Почему ты считаешь, что имеешь право делать этот выбор?       — Потому что кто-то должен, — жёстко отрезал Люк       — И это ты? Скажи, Лия действительно заслуживала смерти? Или ты просто не смог сдержать себя в руках?       — Я же сказал никогда не упоминать о ней.       — Почему? Потому что это твой крупнейший провал? Муки совести?       — Прекрати…       — Я видел тебя возле неё. Я видел, как ты кричал от страха. Ты же сам себя тогда испугался.       — Почему все вокруг считают, что знают меня?       — Я так не считаю. А должен! Я — твой лучший друг! Ты клялся, что этого не повторится, ты прижимал её тело к себе и умолял о прощении. И ты нарушил своё обещание. Я знаю, что ты сделал на Опустошителе.       — Никто не умер.       — До Лии тоже никто не умирал.       — Хватит. Говорить. О Лии.       — Ты должен поговорить о ней. Ты должен понять, что есть черта и пересекать её нельзя! Ты должен увидеть, что сидит внутри тебя.       — Ты думаешь, что я себя оправдываю? Что я ложусь спать и говорю самому себе, что я самый правильный, а они все нехорошие? — голос Люка зазвенел. — Вот только это не так. Я — член королевской семьи, и мне показывали, как ходить по головам. Каким бы хорошим не выглядел Бейл Органа, именно он и научил меня этому. Я буду брать своё, потому что никто мне ничего не принесёт на накрахмаленной подушке. И я всегда был таким. Будь ты внимательнее, то заметил бы.       Он яростно посмотрел на сглотнувшего Пола.       — Я это видел, поверь.       — Так почему общался со мной, если я был тебе так отвратителен?       — Мы были нужны друг другу. Мы втроём вцепились друг в друга, потому что нам это было нужно.       — А сейчас?       — Я хочу помочь тебе, — Пол подался вперёд.       Люк презрительно скривился. Он покачал головой, тихо смеясь, и прошептал:       — Я хочу, чтобы ты убрался отсюда.       — Люк.       — Ты… сволочь лицемерная, — зашипел Люк.       — Кто-то должен был сказать.       — Ну сказал, стал счастливее?       — Не нужно переводить стрелки! Это у тебя с головой проблемы.       — Ах, вот как?       Пол выглядел так, будто сам не ожидал сказать что-то подобное. Он растерянно смотрел на Люка, из груди которого вырвался смех.       — Я не притворялся твоим другом. И даже если этот разговор всё перечеркнёт…       — Убирайся, — отрезал Люк.       Пол сочувствующе улыбнулся и покачал головой. Люк чувствовал, будто ему ударили в живот, внутренности скрутило, дыхание сбилось. Он зажал рот рукой, пытаясь сдержать тошноту и восстановить дыхание, но ничего не получалось.       Ком поднялся выше к горлу, и Люк рванул в темноту, чтобы его не вывернуло прямо на Пола. Никто за ним не последовал. Он быстро шагал куда-то вперёд и едва различал очертания дорожки. В висках ритмично пульсировала кровь, заставляя тереть виски. В конце концов Люк упал на какую-то скамейку, откидывая голову на сидение и закрывая лицо руками.       Делать вдох было невыносимо тяжело, будто горло сдавило невидимыми путами. Из его груди вырывались только свистящие хрипы, Люк начал трясущимися руками дёргать высокий воротник камзола, надеясь таким образом вдохнуть-таки немного воздуха, но тело так колотило, что у него получалось только хаотично царапать себе грудь и горло. Он тяжело перевернулся на бок, обхватывая себя руками и пытаясь унять дрожь. Озноб только усилил засевшую внутри тошноту, но Люк прижался щекой к ледяной поверхности скамейки, концентрируя внимание на этом холоде на своём лице.       В конце концов, дыхание выровнялось. Перед глазами случайными вспышками проносилась самая неприятная сцена его жизни. Там всегда была кровь. Первая кровь на его руках. Люк откинулся обратно на спину, глядя на застеклённый потолок и напоминая самому себе, где он находится.       Он снова оказался в темноте и тишине, как недавно на Опустошителе, но только теперь он мог отчётливо слышать собственное сердцебиение и тяжёлое дыхание. Из закрытого рта вырвался сдавленный скулёж, приглушенный ладонями. Люк нервно прочесал пальцами волосы и спустил ногу, начав постукивать ступнёй по ножке скамьи. Хотелось встать и вырвать её из креплений, чтобы бросить во что-нибудь, желательно бьющееся, создавая как можно больше шума и хаоса. Хотелось закричать на весь дворец. Но Люк только часто и глубоко задышал, будто ему пришлось бежать марафон, и продолжил смотреть в стеклянный потолок.       Была ночь, но затянутое облаками небо было светлым. Свет высоток и иллюминации Корусанта отражался от них, проникая через стекло. Иначе тут была бы кромешная тьма. Это казалось неправильным. Ночью не должно быть так светло. Эта неправильность только усиливала рвущуюся обратно тревожность, которая продолжала сдавливать грудную клетку. Люк зажмурился, нахмурившись, и раздражённо скривил рот. Сжатый кулак глухо ударил по спинке скамьи несколько раз, что не принесло никакого облегчения, и Люк сел, поджимая к себе ноги.       Он судорожно дёрнул ворот камзола, расстёгивая сразу несколько кнопок, чтобы костюм не сдавливал горло. Руки пошарили по карманам, выискивая то, что ему сейчас было так необходимо. Люк задумчиво посмотрел на давно распакованную и немного помятую пачку, проводя по складкам большим пальцем. Давящее чувство в груди заставило без раздумий откинуть крышку и вытащить из коробки сигарету и лежащую там зажигалку.       «Паршивая ночь», — подумал Люк, зажигая в темноте сигарету и закуривая её. Его совершенно не беспокоило, засекут ли его какие-нибудь датчики дыма и есть ли они тут вообще. В тот момент он ему было бы плевать, даже если бы сам Император высказал своё недовольство курением в его оранжерее. Процесс вдыхания и выдыхания горького дыма успокаивал гораздо больше содержащейся в нём химии, и этого ему было достаточно, чтобы забыть на несколько минут о некоторых общественных правилах. Люк нервно крутил сигарету, держа её между двумя пальцами, не обращая внимания, как пепел осыпается на дорожку.       — Тут запрещено курить.       Грубый бас вокодера прозвучал настолько неожиданно, что Люк едва не подпрыгнул на месте. Вейдер совершенно не ощущался в Силе, и, видимо, погрузившись в себя, Люк не услышал знакомое сипение респиратора. Рассеянный свет отражался от шлема ситха, но в остальном одетый целиком в чёрное он почти сливался с остальной оранжереей. Люк отвернулся от него и раздражённо повёл бровями, недовольный тем, что его уединение было нарушено. В темноте вспыхнул маленький огонёк, когда он сделал очередную затяжку.       — Ну так остановите меня.       Сигарета вылетела из руки. Люк повернулся к Вейдеру лицом, разглядев, как тот тушит её пальцами. Он равнодушно посмотрел за тем, как главком брезгливо выбрасывает её куда-то в сторону, подумав, что она всё равно была почти докурена. Рядом было ещё полпачки.       — Не испытывай моё терпение.       — Простите, милорд, — огрызнулся Люк, вспыхнув зажигалкой, — но если вы ищете место, чтобы поплакать, то это уже занято.       — Не забывай, с кем разговариваешь.       Люк иронично улыбнулся, делая глубокую затяжку и выдыхая через нос. Он окинул взглядом едва различимую в темноте фигуру Вейдера, который продолжал стоять в стороне и смотреть на него. Он был два метра ростом и возвышался, как скала. Ему не нужна была Сила, чтобы давить своим присутствием.       — Вы тоже, — тихо парировал Люк. — Я сейчас не ваш подчинённый.       — Устав, курсант.       Едва шелестя плащом, Вейдер шагнул в его сторону и встал прямо напротив, почти склоняясь над ним. Люку пришлось почти откинуть назад голову, чтобы взглянуть главкому в визоры. В голове пронеслась шальная мысль потушить сигарету о его ногу, которую он быстро задавил.       — Как часто вы нарушаете правила, милорд? — дерзко спросил Люк, выделяя последнее слово. — Ходит столько слухов, что вы за малейшую оплошность шеи ломаете… Почему же я стал исключением? Или это действительно просто слухи? Что-то я не верю. Вы стольких убили… Чем вы себя оправдываете? Тем, что по правилам это сделали? — Люк усмехнулся. — А есть какое-то правило, которое бы позволило мне вас убить?       — А тебе так хочется?       — А это важно? — Люк откинулся обратно на скамью, игнорируя нависшего над ним ситха. — Как я и сказал, это место занято. Проваливайте отсюда к хатту или выключите свою сипелку и сидите тихо.       Вейдер наклонился к нему, закрыв собой весь свет, и произнёс прямо в лицо.       — Смотри не захлебнись в своём презрении и ненависти к себе. Курсант.       Он резко развернулся, взмахнув плащом перед самым носом Люка, и ушёл, оставляя его одного.