***
Шум вентиляции заполнял ангар. Люк сидел в своём новом СИД-истребителе, регулируя его под себя. Первый учебный вылет у Чёрной эскадрильи будет уже сегодня, и он хотел показать себя с лучшей стороны. Запасной состав, в который определили Каю и Портера, пока отсиживался в стороне, отрабатывая программы на симуляторах, ему же повезло попасть в основной. Люк опустился в кресло пилота, поглядывая на маячивших по ангару техников. В памяти замелькали отрывки первого вылета с Опустошителя всего пару месяцев назад: орущие об опасности инстинкты, заткнутые пьянящим адреналином, — ни один симулятор не давал таких мощных ощущений. Разум начал искажать воспоминания, рисуя на кораблях напавших гербы Альдераана, и Люк встряхнул головой, отгоняя наваждение. Диагностические системы показали «зелёный» по всем параметрам, стоило и себя подготовить к вылету. Как и почти все пилоты, Люк носил обычный тренировочный костюм поверх термобелья — так было быстрее переодеваться в лётное, мало кто надевал на себя лишнюю одежду. Кейс с экипировкой стоял недалеко от истребителя для удобства, Люк быстро надел на себя чёрный комбинезон, затянув ремни и закрепив бронепластину. Костюм как мог смягчал перепады между невесомостью и перегрузками, но пока его система не была запущена, он висел на теле, ощутимо утягивая вниз. Большинство членов эскадрильи только начали подготавливаться к полёту. Люк оглядел ангар, натыкаясь на пару косых взглядов. Жизнь новая, а условия старые. Он всеми силами игнорировал пока что несерьёзные выпады в свою сторону от более опытных пилотов, которые считали своим долгом показать новичку, где его место. Люк не знал, откуда он брал столько терпения улыбаться, глядя им в глаза, но то, что ни один из них до сих пор не оказался прижат к стенке, нельзя назвать никак иначе, кроме как чудом. Сам себя разбаловал — раньше самоконтроль давался лучше. — Внимание, эскадрилья! — Чёрный-один поднял голос, стараясь перекричать шум вентиляции и прочих механизмов. — Выход из гипера будет всего на тридцать минут — вылет отменяется! Приказ Вейдера! Разочарованный стон прокатился по ангару. Все сразу начали неспешно вылезать из лётных костюмов. Люк только устало сел на кейс, держа в руках массивный шлем. Он задумчиво всматривался в своё отражение в толстых чёрных линзах, когда Чёрный-один, проходя мимо, остановился напротив него, заставив Люка напрячься. Заносчивость была главной чертой всех пилотов Империи. Эти два понятия шли бок о бок как в представлении других подразделений, так и в представлении гражданских. Небезосновательно — строгий отбор и высокая конкуренция сделали их особой кастой, почти элитой среди солдат. Чёрный-один был великолепным пилотом и прекрасно знал об этом — иначе Вейдер бы не поставил его в начало эскадрильи. Самомнение, помноженное на положение, и в итоге Люк почти завидовал запасному составу, на который этот кретин почти не обращал внимания. — Снимай шмотки, Органа, — манерно протянул он. — Этот комбез не слишком удобный, чтобы в нём по крейсеру дефилировать. Люк удержал лицо, не позволив себе высказать недовольство никоим образом. Негласное правило — никаких личных имён. Все в эскадрилье обращались друг к другу по позывным, и для этого был ряд причин. От высокой текучки до секретности. Подобное нарушение этой традиции приравнивалось к плевку под ноги. Тебя не считают за своего. От тебя хотят поскорее избавиться. В тебя не верят как в пилота. — Спасибо за напоминание, коммандер, — дружелюбно улыбнулся ему Люк, стараясь задавить растущее внутри чувство жгучего раздражения. Чёрный-один окинул его многозначительным взглядом и, усмехнувшись своим мыслям, развернулся, уходя. Люк отложил на кейс шлем и быстро скинул с себя лётный костюм, оставшись в тренировочном. Он быстро уложил вещи, с досадой защёлкивая крышку кейса и проверяя, что замок закрылся. Запасные, которых тоже кинули на полёты, собирались неспешно. Кая сидела на полу, уткнувшись в пад, и только коротко кивнула им с Портером. — Чёрный-один достаёт тебя? Люк поднял брови, глядя на Фелла. Тот старался выглядеть расслабленно, но настороженность в его взгляде повеселила Люка. — Боишься, что я с ним то же, что и с тобой сделаю? — усмехнулся он. — А ты сделаешь? — с подозрением спросил Фелл. Люк вспомнил разговор в оранжерее. О том, что он пересёк черту. Сейчас то самое время, чтобы расставить для себя границы, что он уже и сделал. Нарушать их было нельзя — он, как мантру, повторял себе это каждый день. Люк покачал головой, произнеся: — Я завязал. Фелл кивнул на это, убирая с лица наигранную улыбку и становясь серьёзным. — Знаешь, он ведь не просто так к тебе цепляется. — Только не говори, что он таким образом мотивирует меня, — Люк вскинул руки. — Если бы Чёрный-один мог мне тормозные кабели перерезать, он бы их перерезал. — О, нет, — протянул Фелл, — он абсолютно точно был бы рад, если бы с тобой что-нибудь случилось. — И в чём же дело? — Ты не слышал? — вклинилась Кая, до этого молча наблюдавшая за их диалогом. — О чём? — Возможно, это только слухи, — Кая понизила голос и хитро улыбнулась, — но поговаривают, что Вейдер тебя на его место примеряет. На место главного ведущего? Люк, конечно, знал, что он хорош, но заменить им лидера звена…? Вейдер либо решил понасмехаться над ним, либо все эти слухи не имели под собой никакого основания. Чёрный-один дорожил своим местом, как и все. Поставив Люка на его место, Вейдер рисковал накалить обстановку в эскадрилье, а там личные отношения и без того были натянутыми. Ни о каком военном братстве и речи не шло — оно осталось в байках о войнах клонов. Если так хотелось поставить на место Первого, то можно было хотя бы по-тихому это сделать, а не подливать топливо в огонь. Однако это всё ещё могли быть просто слухи. Военные — те ещё сплетники, а люди, занимавшиеся кураторством их курсантской группы, всё ещё служили здесь и могли много чего рассказать о той тренировке. Личная заинтересованность главкома плюс выдающиеся показатели, и получилось то, что получилось. Из-за обрезанного доступа во внешний мир почти все на Опустошителе варились в одном информационном вакууме, обмусоливая любую сплетню и разгоняя её чуть ли не до теории заговора локального масштаба. Люк посмотрел на наручные часы: по бортовому времени он уже мог уйти на пересменку. Поскольку Вейдер отменил вылет, а перегруппировка флагмана займёт всего полчаса, он мог не оставаться в ангаре, а пойти отдохнуть. После возни с истребителем он чувствовал себя грязным и не мог дождаться, когда наконец уже скинет пропотевшую одежду. Люк махнул на прощание рукой и пошёл в блок. Три месяца в космосе дали на собственной шкуре прочувствовать, почему многие флотские спят и видят перевод в наземные. В космосе нету времени суток, есть бортовое время, по которому строится твоё расписание. В любую минуту можно выглянуть в иллюминатор и всё, что будет видно, — синева гиперпространства. Вместо рассветов и сумерек — однотонное искусственное освещение. Для поддержания организма в рабочем состоянии при таких условиях всем выдавались синтетические препараты — витамины и, в крайних случаях, гормоны, — сам факт наличия которых в рационе постоянно напоминал об обстановке, в которой они все находятся. Изоляция ещё не успела выбить почву из-под ног, но Люк чувствовал, что если ничего не поменяется, то скоро он останется с ней один на один. Вейдер, даже не пытавшийся прикрыться в Силе, перебивал собой все остальные эмоции, и порой Люк заряжался от него, как аккумулятор. Злость ситха перекидывалась на него, и только регулярные медитации позволяли не сорваться. Вейдер не пытался установить с ним личный контакт, что Люка вполне устраивало. Он знал, что тот не хотел его учить, а потому не видел смысла в выходе за чисто рабочие отношения. Люк уже не был курсантом — он был пилотом личной эскадрильи главнокомандующего, а значит любые попытки Вейдера перевести разговор с темы эскадрильи на другую выглядели бы по меньшей мере, как фаворитизм. Хотя перевод на позицию лидера звена выглядел не лучше. Люк зашёл в раздевалку и на ходу сбросил с себя грязную одежду. Захватив из шкафчика свои вещи, он пошёл в душ, чтобы наконец смыть с себя вонь пота и масла, если это было вообще возможно: оба запаха уже настолько его пропитали, что теперь везде мерещились. Внутри стоял пар от горячей воды. Ещё одно доказательство привилегированности пилотов — у штурмовиков точно стояли звуковые очистители, а не душевые. Давали ли пилотам на других флагманах, одним ситхам известно, но за возможность принять горячий душ Люк был готов закрыть глаза на заносчивость коллег по цеху. Повесив полотенца рядом с кабинкой, он шагнул внутрь и закрыл полупрозрачную дверь. Из крана потекла прохладная вода, быстро разогреваясь почти до кипятка. Белая плитка, которой была обита кабинка, оставалась холодной, несмотря на горяченную воду. Прислонившись к ней, Люк поморщился от контраста, но стена быстро согрелась под его спиной. Он с задумчивым видом начал поднимать температуру, настойчиво игнорируя боль. Простояв так несколько секунд, он резко выключил воду и выскочил из кабинки. Снаружи неё стоял пар, но воздух всё равно был заметно прохладнее. Люк обмотал большое полотенце вокруг бёдер, и взял другое поменьше, начав вытирать им лицо, по которому текли капли, застилая глаза. Люк поднял голову, открывая глаза, и тут же обратно их зажмурил. Под веками невыносимо щипало, будто он насыпал себе туда песка. Он сразу начал пытаться тереть глаза пальцами, но быстро понял, что делает только хуже, — видимо, вещество было на полотенце, и он, перепачкав в нём руки, заносил его ещё глубже. Глаза жутко слезились, Люк зашипел, чувствуя, как они слезятся. Зажмурившись, он видел только красную пелену, но ему не нужно было зрение, чтобы понять, что в помещении находился кто-то ещё. Этот кто-то, видимо, и насыпал жгучее вещество на полотенце. Грязный метод, но Люк винил себя за неосторожность: ему стоило быть внимательнее. Сейчас он едва ли мог оказать должного сопротивления, а неизвестный был явно настроен не на разговоры. — Чего тебе? — прорычал Люк. Все его органы чувств были затуманены жжением в глазах, но даже сквозь эту пелену он расслышал неаккуратное шлёпанье босых ног по мокрому кафелю. Люк наклонил голову в ту сторону, откуда шёл звук, продолжая жмуриться. Стоило бы поскорее обратиться к медикам, промывать водой глаза нельзя — неизвестно, что это за вещество и как оно отреагирует на контакт с водой. Он очень не хотел тратить время на разборки с пока неизвестным, упуская секунды, которые могли бы стоить ему зрения. — Попробуй догадаться… Органа. Знакомый голос чуть не заставил Люка широко от удивления распахнуть глаза. Его собеседником оказался никто иной, как Чёрный-один. — Ты знаешь, как главком относится к нарушителям дисциплины? — Ты зачем-то насыпал себе специи в глаза. Такого пункта в уставе нету… Хотя, ты знаешь, это всё очень подозрительно выглядит. Может, ты струсил и не захотел принимать участие в ближайшей операции? — Под дезертирство меня хочешь подтолкнуть? — Ты пришёл сюда зелёным и начал мнить себя выше всех. Не ты первый, не ты последний. Первый боевой вылет таких ставит на место лучше любых тёмных. Но вот то, что ты на моё место метишь, брат, мне не нравится. Сиди в хвосте, будь добр. Люк усмехнулся, обдумав слова коммандера. — Удивительно… — Что именно? — Что ты ведёшь эскадрилью: с такой неуверенностью, ты должен заниматься техническим обслуживанием истребителей, а не их пилотированием, — Люк чувствовал, как Чёрный-один распаляется. Он заряжался его эмоциями и, будучи выведенным из равновесия, сам начал расплёскивать своё раздражение. — Хотя, ты знаешь… Я думаю, что и тогда ты бы нашёл дроида-механика, который бы мешал твоей работе. На плечо Люка опустилась тяжёлая рука, пригибая его ниже к полу. Чёрный-один наклонился ближе, почти рыча ему в ухо: — Считаешь себя самым умным? — Я-то в отличие от тебя не боюсь, что моё место займёт вчерашний курсант, — усмехнулся Люк. — Неужели. — Скажи, а долго ты плакал в подсобке ангара, когда узнал, что тебя скоро заменят? — Тебе бы заткнуться. — Или что? — грубо бросил Люк и с вызовом сбросил руку с плеча, выпрямляясь. Он мог предчувствовать атаку и если бы уделял больше времени тренировкам с Силой, то непременно бы её блокировал. Чёрный-один вложил в этот удар все накопившиеся эмоции, вышибая из Люка весь воздух, и тот согнулся пополам. Второй удар пришёлся прямо по спине, выбивая болезненный стон и заставляя упасть на пол. — Да вот даже не знаю, — слегка запыхавшись протянул Чёрный-один. — Что-то такое, например. — Видимо, действительно много слёз пролил, — выдавил из себя Люк. Потерявший координацию, он даже не успел закрыться, когда ему прилетел пинок в живот. — Нарушаем субординацию, коммандер, — прохрипел Люк. — Заткнись уже, — удаляющееся хлюпанье дало знать, что Чёрный-один уходит. — Увидимся завтра на тренировке. Вейдер обещал зайти, постарайся не мазать по мишеням. Дверь с глухим шипением закрылась. Люк перевернулся на спину, держась за живот, в котором болезненно пульсировало — Чтобы тебя хатт раздавил, — прохрипел он, с трудом делая вдох. — Всё те же, всё там же. Он снова оказался в центре драмы. Люка уже достало проходить через это: кто-то всегда пытается поставить его «на место», и каждый раз это не заканчивается ничем хорошим. Если бы не знал себя достаточно хорошо, то подумал бы, что он — мазохист. В прошлый раз его избили Портер с его соседом в грёбанном сортире. Теперь этот в душевой. Что дальше? Вейдер опустит головой в унитаз? Под влиянием адреналина участилось сердцебиение, разгоняя вспыхнувшую злость по венам. Люк ударил по полу сжатым кулаком. Глаза горели, и Люк испытывал с трудом преодолимое желание выцарапать их прямо здесь, лёжа побитым на мокром и ледяном кафеле. Он не видел ничего, но ему казалось, что кровь смешивается с водой и растекается по белому полу, но это было не больше, чем наваждение. Нужно было вставать и идти в медбокс, через боль и слабость — менять глаза на протезы совершенно не хотелось. Давя болезненные стоны, Люк встал на ноги. В боку болело до хрипов — наверное, опять сломал ребро. Он сделал первый осторожный шаг в сторону двери, чуть сгорбившись, — распрямиться было тяжело — и неспешно поковылял, стараясь не поскользнуться. Люк старался не думать, как выглядел со стороны, идя по коридору Опустошителя мокрый, в одном полотенце и хромая. К хатту одежду — на неё пришлось бы тратить драгоценное время. Плевать, что люди косились: Люк чувствовал их взгляды, ему было не впервой ходить по крейсеру вслепую, тот урок Вейдера он не скоро забудет. Он просто хотел добраться до медпомощи. Когда он вошёл, то упал на ближайшую поверхность, отдав себя в руки дроидов. — Глаза… В них что-то попало, не могу открыть их. Люк почувствовал, как что-то осторожно коснулось уголка глаз — дроид-медик взял пробу на анализ. Механические щупы перехватили его ноги, укладывая на кушетке ровнее, после чего зажужжал механизм сканера. Люк терпеливо лежал, ожидая приговора. Очевидно, завтрашняя тренировка откладывается: они с Вейдером уже проходили это на учениях, ещё один такой прокол и кое-кто вылетит из флота со свистом. Холодная мокрая повязка опустилась на глаза. Кисловатый запах — значит бакта, и глаза восстановятся. При серьёзных травмах эту жижу не используют. — Необходимо операционное вмешательство, — отчеканил механический голос. Люк повернулся в ту сторону, где стоял дроид, но механический щуп вернул голову лицом вверх, чтобы повязка не соскальзывала с глаз. — Какая ещё операция? — тяжело прохрипел Люк. — Обнаружена травма печени. Необходимо операционное вмешательство, — повторил дроид. — Стойте… Люк хотел приподняться, но к горлу подступила тошнота, и он упал обратно. — Вы истечёте кровью. Необходимо операционное вмешательство — Да заткнись ты, — выдавил из себя раздражённо Люк. — Свяжись с человеком. Я не хочу отдавать себя в руки железке. — Критическая ситуация. В просьбе отказано. — Это не просьба, идиот. — Отказано. На лицо опустилась маска с наркозом, и из-за накатившей слабости Люк не смог даже призвать Силу. Он попытался стащить её, но металлические клешни без труда прижали ослабевшие руки обратно к кушетке. Сладковатый газ наполнил лёгкие, Люк закашлялся, пытаясь отторгнуть его, но маску крепко прижимали к лицу, пока наркоз не подействовал и сознание не отключилось.***
Пробуждение далось тяжело. Всё тело занемело, он не мог пошевелить даже пальцем. С большим трудом приподняв веки, он тут же их закрыл: прямо над ним висела какая-то лампа, светившая ему прямо в глаза и заставлявшая слезиться. Люк застонал от боли. Маска на лице приглушила звук. Он даже дышал не сам — за него дышал аппарат. Люк лениво отвернул голову от света и, щурясь, приоткрыл глаза. Он мог видеть, но всё расплывалось пятнами. Рядом сидел человека, и судя по осанке это была Кая. — Люк? — её голос доносился до него будто сквозь толстый слой ваты. — Я позову врача. Из соседнего помещения донёсся грохот. Люк дёрнул головой в ту сторону, но так и не смог ничего разглядеть. Он попытался проморгаться, чтобы сбросить пелену с глаз: стало чуть получше. Что-то большое закрыло собой свет. Вейдер лично пришёл навестить его? — Встать можешь? Люк продолжил лежать, замедленно хлопая глазами. Маска мешала говорить, но даже без неё он едва ли смог бы выдавить из себя хоть слово — Люк, казалось, просто забыл, как пошевелить челюстью. Вейдер продолжал нависать над ним. В голове мелькнула ироничная мысль, что они теперь очень похожи: оба на искусственном дыхании. Кто-то подошёл к койке с другой стороны и, приподняв голову, аккуратно снял с лица дыхательную маску. Горло будто сдавило в удушье, Люк выгнулся, пытаясь сделать вдох, но лёгкие его не слушались. Он беспомощно сипел и извивался, пока руки в чёрных перчатках не прижали его к кровати и на лице снова не оказалась спасительная маска. — Идиоты бестолковые, — произнёс в пустоту Вейдер. — Уберите капельницу, она только тормозит процесс восстановления, пусть его организм сам себя излечивает. С тобой поговорим позже. Люк почувствовал лёгкое покалывание в области локтя — с него действительно сняли капельницу. На этот раз это был явно человек, а не дроид. Кая села рядом с кушеткой, беря его за руку. Люк чуть сжал её ладонь в ответ — на большее у него не было сил. Он вообще не понимал, что произошло: он помнил, как шёл почти ослепший к медикам, а что было дальше — не понятно, сны или воспоминания. — По всему Опустошителю ходят слухи, как принц Альдераана нагишом по коридорам бегал, — тихо произнесла Кая, — тебе придётся давать официальные пояснения произошедшему. Если бы Люк мог, усмехнулся бы, но он смог только почти невесомо провести большим пальцем по её руке, наклонив голову в её сторону. Кая грустно улыбнулась и поправила ему волосы, чтобы не лезли в глаза. — Вот и всё, — произнёс врач, поправляя маску и проверяя показания датчиков, прикреплённых к груди Люка, — по моим прикидкам ваш организм должен быстро очиститься от введённого препарата. Вам ещё придётся полежать под присмотром, но могло быть и хуже. — Хуже? — спросила Кая. — Он сам дышать не может. — Сможет, — кивнул доктор, — но если бы милорд не поинтересовался, что с его пилотом, то никакая искусственная вентиляция лёгких ему бы уже не помогла. Применять медикаменты к одарённым нужно уметь, в программу дроидов это не вшивали. Я прослежу, чтобы в приёмной прибрали после… визита милорда. Зовите, если понадоблюсь. Мужчина в последний раз окинул Люка цепким взглядом и вышел, закрыв за собой дверь. Получается, Вейдер не просто лично пришёл, но ещё и разбушевался, почистив штат дроидов. Платить за это, видимо, Императору. — Мы ещё обсудим, как так вышло, что ты стал одарённым, но для начала было бы неплохо, чтобы мы могли снять эту мерзкую штуку с твоего лица, так что давай подключай Силу к своим чакрам и поправляйся. Люк слабо улыбнулся под маской и прикрыл глаза, решив действительно дать себе время отдохнуть. Он всё ещё не до конца понимал, что с ним произошло. Голова туго соображала, мысли уплывали, находясь в таком состоянии, Люк задремал под равномерное шипение клапанов дыхательного аппарата. После пробуждения стало лучше. Он потерял счёт времени и всё ещё был ослаблен, но уже мог сесть и снять кислородную маску. Первый вдох получился очень поверхностным, Люку пришлось контролировать каждый вдох. Никогда ему ещё не приходилось быть настолько сосредоточенным на дыхании, даже когда учился медитациям. Люк нажал на вызов врача. Тот же самый мужчина вошёл в комнату, недовольно глядя на снятую маску. Люк с трудом вспомнил, где видел его раньше, — это личный врач Вейдера, который залечивал ему ногу после того первого урока на мостике Опустошителя. Его имени он не помнил, да и не был уверен, что их вообще друг другу представляли, но этот хмурый человек спас его жизнь. — Вам бы стоило ещё полежать на искусственном, чтобы не перегружать организм. — Что произошло? — сипло выдавил из себя Люк — Вы очнулись во время операции. Дроиды подняли анестезию, и ваши лёгкие отказали от передозировки. Такие сбои в их программе, к сожалению, не редкость. — Мне нельзя принимать медикаменты? — Можно, но не бездумно. Малая доза не поможет, а слишком большая может и навредить. Вы одарённый, а не бессмертный. У всего есть свои границы. Доктор запустил сканер и начал внимательно вчитываться в результаты, пока Люк чувствовал стремительное улучшение. За считанные минуты он почти вернул себе способность дышать и ясность ума. Дверная панель с тихим шипением открылась, запуская Вейдера, который на ходу приказал: — Оставьте нас. Коротко кивнув, док выскользнул из палаты, оставив их наедине. Сила Вейдера волной накрыла Люка, прощупывая с ног до головы. — Что произошло? Ситх был зол, и Люк на секунду испугался, что эта злость выльется на него. — Я бы тоже кое-что хотел знать… — он попытался повернуть разговор немного в другую сторону, но был сразу же перебит: — Мне плевать, что ты там хотел знать, — воздух в помещении почти звенел от наполнявшей его холодной тьмы, которая заставляла Люка затравленно ёжиться. — Пилот моей эскадрильи приходит в медицинский отсек в неподобающем виде с обожжёнными какой-то дрянью глазами и внутренним кровотечением. Ты находишься в моём личном ведомстве, подобное недопустимо. Я повторю свой вопрос ещё раз. Что произошло? Смутные воспоминания об инциденте с Чёрным-один вспыхнули сами по себе, но Люк сразу же затолкнул их поглубже, не желая рассказывать Вейдеру правду. Несчастный пилот сейчас наверняка сам не свой и сидит на иголках в ожидании, когда за ним придёт главком. Люк не хотел давать ему такого удовольствия. Внутри растеклась горькая желчь презрения: он не хотел, чтобы Вейдер трогал его хоть пальцем. — Полотенце плохо продезинфицировали. Не ожидал — поскользнулся, упал. — Несколько раз прямо печенью? — Пол был очень скользким. Вейдер угрожающе сделал шаг ближе к койке. Люк, впрочем, не особо его боялся — хотел бы убить, убил бы, а не присылал своего врача. — Ты пытаешься скрыть свои мысли, думал, что не замечу? Мне знакома жажда мести, но я не потерплю самосуд на своём флагмане. Тем более, в своей эскадрилье. — Я не собираюсь судиться с душевой, милорд, — с самым невинным видом заявил Люк. — Издеваешься? — А бить её вдвойне глупо — она уже показала, кто из нас круче. Чувство безнаказанности захлестнуло с головой. Люк знал, что любому другому за такую дерзость главком показал бы с примерами и пояснениями последствия подобного поведения. Да никто и не рисковал перечить Вейдеру, предпочитая вообще не отсвечивать в его присутствии. Но Люк с вызовом смотрел в тёмно-красные визоры с лёгкой ухмылкой на лице, пока Вейдер молча смотрел на него в ответ. — У тебя два дня на восстановление. — Да, сэр. Вейдер вышел из палаты, оставляя Люка одного. Давление тьмы постепенно спадало, оставляя на своём месте тягучее удовлетворение. Главком дал ему шанс самому разобраться с проблемой, но Люк не хотел поступать так же, как делал раньше. Он видел в этом регресс, шаг назад, деградацию — как ни назови, если Люк будет пытаться поставить Чёрного-один на место грубой силой, то просто вернётся к той версии себя, от которой так хотел избавиться. Но спустить на тормозах почти удавшуюся попытку убийства…? Такого удовольствия он ему не доставит. Кая вернулась обратно, неуверенно садясь рядом с ним, но заметив довольную улыбку на до этого измождённом лице, протянула: — Ты что-то задумал. Что-то нехорошее. Люк пожал плечами. — Кто определяет, что есть добро, а что зло? Постараюсь остаться где-то на середине. Сделай одолжение: предупреди, если я опять перегну. Кая провела рукой по его волосам. Люк напряжённо смотрел в её глаза, ожидая, что же она ответит. — Я же сказала, что пойду за тобой, куда бы ни пошёл ты, — Люк облегчённо выдохнул, прикрывая глаза и мягко улыбаясь. — Слова Пола сильно на тебя повлияли, верно? Люк слабо кивнул, соглашаясь с её словами. Их разговор до сих пор слишком ярко стоял в его памяти. Он бы хотел забыть, но воспоминания будто, наоборот, становились только ярче с каждым днём. — Я не могу стать психом с гранатой. Не могу и не хочу. Откуда во мне столько жестокости? — устало спросил Люк скорее себя, чем Каю. — Ты просто не побоялся дать ей волю. Но если ты хочешь от неё избавиться, то это будет сложнее. — Справимся? — Обязательно.