Иллюзия новой надежды

      Люк упал на пол, прижимая руки к груди и пытаясь взять под контроль охватившие cудорогами тело. Вейдер медленно обошёл его по кругу. От него едва ли можно было дождаться и капли сочувствия.       — Всё ещё плохо. Контроль, ученик, это основа всего.       — Знаете, м-мастер, — Люк еще немного заикался после молний, — ваши м-методы обучения всё больше вызывают во м-мне с-с-с-омнения.       — Встань.       Люк поднялся на дрожащие ноги, но несмотря на судороги нашёл в себе силы выпрямиться. Разряд, пусть и слабый, в очередной раз выбил из него дух, стоило на миг поддаться эмоциям.       — Джедаи обучали мягко, и где они теперь?       — Там же, где были ситхи двадцать лет назад.       Вейдер замер.       — Ты либо смелый, либо идиот. Попробуй повторить свои слова перед Императором, я посмотрю, как он тебя наизнанку выкрутит.       Своеобразное чувство юмора милорда не раз заставляло Люка продумывать на всякий пути отступления: тот показательный перформанс с бластерами на мостике наверное никогда не забудется. Стоило Вейдеру сообщить, что обучение будет проходить на Мустафаре, как перед глазами сразу нарисовались лавовые реки, по которым ситх гоняет Люка босиком. Опасения не подтвердились — тренировки проходили на закрытой базе, но ощущение подвоха не уходило.       Доверие стояло непрозрачной стеной между ними двумя. Неизвестно, кто сильнее старался отстраниться, но у них обоих имелись причины держать дистанцию. Это обучение открывало перед Люком новые перспективы, но он не жаждал сакральных тайн ситхов, как подобало прилежному ученику, и чувствовал себя не на своём месте. Вейдер тоже не стремился сделать из него ситха, он просто заклял его. А потому несмотря на образовавшиеся узы, они не старались сделать шаг навстречу. Не раз на ум приходила мысль, а стоило ли вообще начинать обучение. В такие дни он приходил на тренировку на чистом упрямстве и напоминал себе, что срыв и последующее падение могут навредить не только ему самому.       Кая осталась на Опустошителе, который висел над планетой. Когда тренировки проходили на борту, они могли хоть иногда пересекаться, несмотря на усталость из-за дополнительной нагрузки. Смерть Пола ударила по ним обоим, но Вейдер почти не оставлял ему свободного времени, и Люк переключался на обучение, а Кая всё время оставалась один на один со своими переживаниями. Люку было стыдно, что он не мог поддержать её, но он успокаивал себя мыслями о том, что однажды найдёт виновных и Пол будет отомщён. Она сама взяла с него обещание, и он намеревался его выполнить. Сколько бы повстанцев не встало на пути, Люк найдёт всех виновных и уничтожит их. Именно эти мысли и эта ярость поднимали его по утрам.       И именно из-за них Вейдеру приходилось остужать его пыл молниями.       — Простите, учитель, — Люк сел на колени, опуская почтительно голову. — Я снова позволил себе сорваться.       Показательное подчинение не могло обмануть никого.       — Однажды ты поймёшь, что цена твоей ошибки может стать выше, чем ты себе можешь позволить. Ты не виноват в смерти твоего друга, но если бы был, смог бы жить с этим?       Люк прикрыл глаза. Перед ним снова сидел Пол с безмятежной полуулыбкой на лице. Он не видел его тела, если там ещё что-то осталось после взрыва, но каждый раз, стоило Люку его вспомнить, как в этих видениях его глаза тускло застывали, и из-под вьющихся тёмных волос начинала течь кровь, заливая побелевшее лицо.       — Нет, — прошептал Люк. — Не смог бы.       — Смог. Ты бы обвинил кого-то другого и потратил годы жизни на бессмысленную жажду мести. А после либо сошёл бы с ума, либо научился жить с чувством вины. Жизнь не заканчивается. Она просто теряет краски.       — У вас так было.       Люк не спрашивал. Он видел это. Хоть он и не знал, как Вейдер перешёл на тёмную сторону и стал ситхом, но что-то столкнуло его на эту дорогу. В нём присутствовал надлом.       — Я сам разрушил собственную жизнь. И я вижу, как ты отчаянно пытаешься вылезти на тот же путь, по которому прошёл я. Не стоит.       — Других путей я не вижу.       — Для этого и существуют наставники — чтобы показать их.       Люк нахмурился.       — Вы сами предложили мне отомстить, а теперь что поменялось?       — Я не прошу тебя забыть про месть. Я прошу тебя отбросить боль и ярость и совершить своё возмездие, просчитав всё до мелочей. А уже после насладиться результатом.       — Хорошо, — вздохнул Люк. — У вас есть какие-то специальные дыхательные техники, чтобы не злиться или вроде того? Потому что пока я не особо представляю, как контролировать злость, когда ты злишься.       Вейдер поднялся на ноги. Люк понял, что снова потерял контроль, позволив своей язвительности вылиться наружу. Он прикрыл глаза, успокаивая с помощью дыхания участившийся пульс.       — Именно то, что ты только что сделал, можно и нужно использовать, когда чувствуешь, что ярость застилает глаза.       — Правда? — прорычал сквозь стиснутые зубы Люк. — Как вы это себе представляете? У меня не будет времени, чтобы сесть и подышать.       — Тогда ты ничем не лучше инквизиторов, которые годятся, только чтобы их натравливали на цель, как собак.       — И вы откажетесь от меня?       Люк поднял голову, снизу заглядывая в маску. Вейдер покачнулся и развернулся по направлению к выходу.       — Твоя вера слабее, чем я думал.       — Вы — главнокомандующий имперским флотом, а я — сын лидера повстанцев. Доверие между нами весьма условное. Вы доверяете Императору?       Вейдер остановился у выхода из зала и обернулся через плечо.       — Как своему учителю я доверяю ему полностью. Как Император он может поставить Империю выше меня и будет по-своему прав.       — То есть я должен разделить вас на мастера и главкома? Лицемерно, не находите?       — Пока твоя лояльность принадлежит Империи…       — А она принадлежит ей? — Люк вскочил на ноги. — Можете быть уверены в том, что я не перейду на сторону Альянса и не поддерживаю своего отца, но в галактике есть не только Империя и повстанцы. Я стал вашим учеником, чтобы стать сильнее, но во флот я пошёл, чтобы защитить то единственное, что обязан защищать. А вот зачем вам такой проблемный ученик?       — Потому что ты слишком опасен.       Раскрасневшийся от перевозбуждения Люк опешил.       — Что?       — Ты представляешь угрозу — из-за происхождения и своего потенциала, — Вейдер сделал шаг к Люку. — Стань эта угроза реальной — мне бы пришлось тебя устранить. Ты и сам всё должен понимать.       Люк поражённо улыбнулся.       — Что ж, спасибо за горькую правду. Мне было приятнее думать, что вы со мной не из-за жалости.       Он уже собирался уйти, но Вейдер, преграждавший собой выход, просто толкнул его в грудь кулаком.       — И из-за чего мне тебя жалеть? Думаешь, мне будет жаль тебя казнить? Ты, видимо, не представляешь, скольких джедаев я убил. Многие из них были младше тебя. Сильно младше, — он сделал шаг к Люку, нависая над ним. — Мне хватит хладнокровия, если ты станешь опасен, но моя цель не в том, чтобы сделать тебя подконтрольным.       — Вам нужна моя лояльность?       — Император не верит, что из тебя выйдет хоть какой-то толк. Я могу сделать из тебя нечто большее, чем сын мятежника. И речь не о Силе. Но пока ты сопротивляешься, у тебя не получится сдвинуться ни на шаг с того места, где ты стоишь.       Люк закусил изнутри губу, отворачиваясь.       Их отношения и правда нельзя было назвать доверительными. Но иметь Вейдера в союзниках было выгоднее, чем во врагах. Стоило ли сейчас конфликтовать из-за таких мелочей, как доверие? Откуда оно вообще могло между ними взяться?       — Каково твоё решение? — Вейдер скрестил руки на груди.       Гордость царапнула в груди, но Люк задушил её и затолкнул подальше.       — Моя жизнь в ваших руках, милорд.       — Этого недостаточно.       Люк опустился на колено.       — Я клянусь в верности вам и вашему учению, мастер.

***

      Терпеливые медитации и смиренное подчинение. Ситуация с повстанцами накалялась изо дня в день, и Вейдер становился всё невыносимее. Его терпение иссякало с каждой проведённой за отчётами бессонной ночью, и Люк не рисковал даже слово поперёк сказать, чтобы не оказаться крайним.       Периодические вызовы на Корусант только подливали горючего: встречи с Императором расшатывали нервы им обоим. Люк не мог забыть о том, что Император когда-то планировал его убить, может, ещё не передумал, и даже привычное восхищение этим человеком не помогало избавиться от назойливой мысли, крутящейся постоянно на заднем плане. Что за закрытыми дверями нашёптывал милорду Его Светлость, Люк тоже не знал, но возвращался после личных аудиенций Вейдер измотанный.       И всё же с началом обучения общение с Императором стало проще. Он всё так же вызывал приступы внутреннего раболепства, но Люк наконец научился смотреть сквозь эмоции. Желание пасть старику в ноги было взято под контроль, пусть и с немалым трудом.       Мустафар, который изначально казался бесперспективной для проживания планетой, быстро стал местом, куда Люк возвращался, чтобы передохнуть после беспрерывных рейдов Опустошителя. Они останавливались во дворце Вейдера всегда ненадолго, но Люк, пользуясь своим положением, проводил эти часы в физическом и ментальном восстановлении своего организма.       Вейдер определённо знал, что делал. Он не пытался навязать идеологию своего ордена, но вбивал базовые знания в иногда уже истощённое тело так, что Люк мог показать и рассказать всё изученное, разбуди его кто посреди ночи. А усталость… Он подозревал, что мастер доводил его до такого состояния специально: когда тело на пределе, сил на сопротивление уже не остаётся. Люк и правда больше не растрачивал себя на споры, отдавшись на волю учителя. Уже после первой показательной дуэли, он понял, что шансов на победу с такой громадиной (по всем параметрам) как Вейдер у него нету. Пока. Но расти до нужного уровня ещё ой как долго. Всё, что ему оставалось, это сдаться и признать превосходство ситха.       Комлинк запищал. На дисплее высветилось сообщение, срочно требующее его на Опустошитель. Люк с трудом поднял своё ещё не отдохнувшее тело и быстро собрался. Он недовольно посмотрел в зеркало на свой помятый вид и попытался хотя бы пригладить волосы, но отросшие пряди продолжали упрямо падать на лицо. Было время, когда он бы из комнаты не вышел в неопрятном виде, но на чистку и глажку одежды сейчас не оставалось ни сил, ни времени.       Его одноместный шаттл был готов к отлёту. Опустошитель висел на орбите, и Вейдер уже ждал на борту. Они должны были отправиться завтра во внешнее кольцо, но должно быть что-то случилось, раз поменялись планы. Люк запрыгнул в кресло пилота и поднял машину в воздух.       На воротах светились зелёные сигнальные огни, означающие, что влёт открыт — место в ангаре Чёрной эскадрилье Люку было обеспечено. Он посадил свой шаттл подальше, чтобы не мешать истребителям вылетать, и, отключив системы, вылез из него. Навстречу вышла Кая, которую совсем недавно перевели в основной состав. Люк окинул её взглядом: она уже была одета в лётный комбинезон, а значит эскадрилье дали команду готовиться к вылету. Что-то действительно случилось, и их выдернули из плана не просто так.       — Где пожар?       — Нам ничего не сказали, — Кая покачала головой. — Я думала, что ты можешь что-то знать.       — Нет, меня просто вызвали на борт.       Металлические перегородки закрыли ангар, и Опустошитель с мягким толчком прыгнул в гиперпространство. Люк обеспокоенно нахмурился, подумав, что эта спешка была плохим знаком.       — Меняй треники, мы должны быть готовы к вылету.       Бокс со снаряжением стоял рядом с истребителем. Люк открыл его, вытаскивая свой лётный костюм и стискивая с себя помятую одежду. Кая присела рядом, наблюдая за ним краем глаза.       — Мой первый боевой вылет. Я уже так привыкла сидеть в запасе, что даже волнуюсь.       — Волнение тебе не поможет. Соберись. Я бы хотел, чтобы ты вернулась на борт целой и невредимой.       — Не волнуйся, — она подмигнула, — даже обшивку не поцарапаю.       — Послушай, я серьёзно, — Люк сжал её плечо. — Мы пока не знаем, что нас там ждёт, но явно не пенная вечеринка. Прошу тебя, будь осторожна и внимательна. И не бойся стрелять в ответ, их жизни не дороже твоей.       Люк подёргал за ремни на костюме, затягивая его вплотную к телу. В этом чёрном комбинезоне он чувствовал себя на порядок увереннее. Однако вся ситуация в целом его беспокоила: Вейдер не дал никаких конкретный распоряжений, Опустошитель выдернули с плана, эскадрильям объявили боевой сбор. Отсутствие информации давило на всех, и напряжение, исходящее от других пилотов, можно было прочувствовать почти физически. Все сидели рядом со своими машинами, которые техники готовили к вылету, и с напряжёнными улыбками общались друг с другом. Все чувствовали: что-то идёт не так.       Короткий сигнал, пришедший на все рабочие комлинки Чёрных, заставил пилотов подсуетиться. Их вызывали на инструктаж, а значит им наконец хоть что-то расскажут. Неизвестный инструктор с коммандерскими планками внимательно осмотрел собравшихся пилотов. Вейдер редко проводил инструктаж лично, особенно, если не принимал участие в вылете.       — Ситуация следующая: на Скариф напали повстанцы. Сколько их — ещё уточняется. Наша задача — прикрыть планетарный щит.       Люк обеспокоенно нахмурился: повстанцы нападали и ранее на военные объекты, но нападение на Скариф выглядело как тревожный звоночек. Всё, что он знал, это то, что над планетой был развёрнут дефлекторный щит, и этого было в принципе достаточно, чтобы оценить её важность. И в этот раз Альянс оценил эту самую важность выше своей официальной позиции дипломатии.       — А что на Скарифе?       — Нас это не касается. Главное — не пустить повстанцев на планету. Вражеским флотом займутся другие. По машинам.       — Так точно, сэр!       Все начали расходиться по своим истребителям. Люк догнал коммандера.       — Вейдер остаётся на мостике?       Милорд не принимал участие в каждом их вылете, что было более чем нормально, учитывая его основную должность, но его присутствие всегда служило определённым индикатором. Чёрный-один нетерпеливо посмотрел на хронометр, отмахиваясь от Люка.       — Он присоединится к абордажной команде, если потребуется захват корабля. Иди за штурвал, Органа, скоро выходим.       Абордаж. Значит, было важно взять кого-то живым. Люк натянул на голову чёрный шлем, подумывая о том, что именно стоит за этой операцией. Скариф находился хатт знает где, и Вейдеру было бы проще направить туда кого поближе. Если только Опустошитель уже не направлялся туда. Тогда получается, что Вейдер уже подозревал о возможном нападении повстанцев и-и-и… заранее сообщил бы об операции?       Люк побежал к своему СИДу. Защитить щит — значит защитить щит. Скорее всего захват корабля планировался на случай, если будет утечка с планеты, но это уже не входило в задачи эскадрильи.       Пальцы знакомо пробежали по тумблерам, проводя полную диагностику системы. После того происшествия на Джедде он даже не задумывался о том, чтобы пропустить этот шаг (пусть тогда диагностика и показала, что корабль в норме). Ему повезло тогда приземлиться в пески, но на орбите планеты никаких дюн не будет, и падение закончится для них с истребителем фатально. Даже собирать будет нечего.       Машину слегка качнуло, когда крейсер вышел из гиперпространства. Зелёный сигнал, чёткая команда, отданная по общему каналу связи, и эскадрилья подняла истребители и направила их прямо из крейсера.       Первого взгляда хватило, чтобы понять, что вся их операция накрылась, даже не успев начаться. Шлюз дымился и осыпался, щит был деактивирован. Защищать уже было нечего. Внизу на Скарифе расцветал яркий взрыв, и волна быстро распространялась по поверхности планеты.       — Это же с какой мощностью надо было пальнуть, чтобы так полыхнуло? — услышал Люк в наушнике.       Прямо над Скарифом висела огромная сферическая станция. Её диаметр был на несколько порядков больше длины Опустошителя, и Люк подозревал, что на её борту могла находиться пушка достаточной мощности, чтобы устроить такой взрыв.       — Чёрный-один, защищать нечего. Какой план?       Повстанческие корабли разбегались в разные стороны. Они пытались уйти в гиперпространство, но гравитационные генераторы заставляли их метаться из стороны в сторону в поиске подходящей точки прыжка. Люк сильнее сжал штурвал и прорычал в микрофон:       — Займёмся этими крысами.       — Принято.       Повстанческий флот был очень разношёрстным. Крейсеры мон-каламари, X-истребители, какие-то переделанные фрахтовики — кто что из дома притащил, на том и летали. Они пытались улизнуть в гиперпространство, но Люк видел краем глаза, как другие эскадрильи уже начали их отстреливать. Он не отпустит их. Он положит столько повстанцев, сколько сможет.       «За Пола».       Люк не мог выйти из строя своей эскадрильи, хоть и хотел этого. Он как никогда радовался тому, что стоял на позиции ведущего и мог сконцентрироваться на атаке, доверившись своему ведомому.       Он подорвал три крестокрыла в первой попавшейся группе. Они обладали высокой манёвренностью и лучшим прицелом, чем более крупные корабли, а значит были вредоноснее. Альянс не мог позволить себе приписать в расходные материалы военную технику, особенно — истребители. Люк был уверен, что их пилоты отчитывались за каждую царапину. Минус три крестокрыла — какой-никакой, а удар по кошельку и потенциалу Альянса.       Не идеология его мотивировала, а личная ненависть. Люк наслаждался каждым отголоском смерти, который пронизывал его грудную клетку, когда повстанческая машина вспыхивала, унося с собой жизнь пилота. Ненависть была в нём так сильна, что почти заставляла терять ощущение реальности. Люк держал себя, стиснув зубы. Эмоции захлёстывали его с такой силой, что в какой-то момент нашли единственный выход в одинокой слезе. Под шлемом Люк не мог стереть её, ему оставалось только вспоминать те дыхательные техники, которым его учил Вейдер, и не отставать от эскадрильи.       Хороший пилот должен был действовать хладнокровно, он должен был сражаться за Империю.       Люк считал себя хорошим пилотом. Да, его переполняла ненависть — ни о каком хладнокровии и речи не шло. Но он держал себя. Рассчитанный выстрел по мостику, когда щит замерцал, и флот Альянса потерял целый крейсер. Трезво рассчитанный ход, который нанесёт вред повстанцам и принесёт пользу Империи. Он не хладнокровен. Он ведёт себя хладнокровно.       Люк сражался не за Империю. По крайней мере, не сегодня. Как внезапно они налетели на Скариф, так же внезапно они устроили обстрел на Лотале несколько месяцев назад. Это была личная месть. Но его мотивы совпадали с целью Империи — уничтожить повстанцев. Люк не знал, как именно хотел этого добиться Император, только надеялся, что это будет не так быстро.       Он хотел загнать их в угол. Чтобы они считали свои потери и осознавали, что не потянут эту войну. Что у них нету ничего, кроме воодушевлённых дурачков и громких лозунгов. Он хотел почувствовать, как они тонут в отчаянии. Ему было плевать, кто начал эту войну. Он её закончит смертью Альянса.       «За Пола».       Чёткие выстрелы вычеркнули ещё четыре истребителя.       — Хороший прицел, Чёрный-один, — донеслось по общей связи. — Не снижай планку.       — Понял, коммандер.       Повстанцы спешили покинуть поле боя, но в присутствии заградителей никак не могли совершить гиперпрыжок, а вывернуться и сбежать в более открытое пространство было не так-то просто. Однако плотность машин с каждой минутой уменьшалась и появлялось всё больше возможностей для бегства. С каждой вспышкой гиперпрыжка Люк начинал всё яростнее отстреливать повстанческие корабли, пока на поле не осталось никого, кроме имперских.       — Эскадрилья, приказ — возвращаться на борт Опустошителя. Немедленно!       Люк развернул истребитель, следуя пришедшему с разрушителя приказу. Они залетели в ангар, и, стоило только посадить машины, как Опустошитель закрыл ворота и прыгнул в гиперпространство.       Люк нетерпеливо выскочил в ангар и пошёл к тому месту, где обычно должен стоять истребитель Каи, стискивая на ходу шлем. Она была там, живая, спускалась по лестнице на пол. Люк облегчённо вздохнул, проводя рукой по мокрым волосам. Он и не заметил, как пот начал стекать по вискам, целиком отдавшись бою. Кая выглядела не лучше. Волосы так же слиплись, лицо было бледнее обычного, и она тяжело дышала. Люк подошёл к ней и сжал плечо, не решаясь на большее, пока Кая не ткнулась ему тяжело лбом в грудь. Он легко приобнял её, похлопывая по спине.       — С боевым крещением, Харра, — крикнул один из пилотов, проходя мимо.       Её первый боевой вылет. Люк не знал, скольких Кая сегодня сбила, но мог представить, что позже она будет долго обдумывать это. Сам он не зацикливался на тех жизнях, которые оборвал в свой первый вылет ещё курсантом. Пусть его тогда и колотило, но совершенно по другой причине.       Люк обхватил лицо Каи, заглядывая ей в глаза.       — Как себя чувствуешь?       Кая смахнула с лица прилипшие волосы.       — Отвратительно. К такому невозможно подготовиться. Как ты справился с… — она неопределённо махнула рукой, подбирая слово.       — Любой из них мог быть на Лотале. Не нужно винить себя в их смерти. Невинных жертв среди них не было.       Глаза Каи похолодели.       — Ты прав. Пойду смою с себя этот кошмар.       Люк проводил взглядом её удаляющуюся фигуру, после чего сорвался с места, даже не озаботившись тем, чтобы снять с себя лётный комбинезон. Ему нужен был Вейдер. У Люка было стойкое ощущение, что они находились слишком близко к линии невозврата. Что бы не произошло на Скарифе, оно не пройдёт без последствий ни для Империи, ни для Альянса. Их срочно вернули на борт и сразу же перешли на субсветовую, будто куда-то торопились. Вейдер готовил абордажную команду, скорее всего они кого-то преследовали. На Скарифе произошла утечка данных?       Люк нёсся по коридорам, надеясь, что сможет получить ответы на свои вопросы. Мастер мог и оставить его в неведении: если ситуация была действительно критичной, то круг просвещённых лиц могли ограничить.       — Милорд, — Люк влетел в помещение, сразу же склонив голову.       — Тантив IV, — прилетело ему в лоб, — у него альдераанские коды, что ты знаешь о нём?       Люк растерялся.       — Таких кораблей может быть сотни — на Альдераане полно разумных. Я не могу знать, кто какие транспортные средства использует.       — Через несколько минут мы выйдем в системе Тату, куда они прилетели. Что повстанцы могли там забыть?       — Вербовка? — пожал плечами Люк. — На Татуине полно всякого сброда, который легко привлечь на свою сторону.       — Сразу после проигранной битвы? Они же не могут быть такими идиотами, чтобы там свою базу устраивать.       Люк бы не был так уверен: Татуин — та ещё дыра, но как раз из-за своей неочевидности там выгодно прятаться. На этом, правда, все плюсы заканчиваются. Помимо агрессивного климата и недружелюбной фауны Альянсу бы пришлось иметь дело с хаттами, а эти ребята очень ревностно относятся к своей территории. Они могли шантажировать повстанцев, угрожая раскрыть их «тайную» базу Империи, и запросить крупную сумму за своё молчание. Добавить к этому вечно ошивающихся в тех местах охотников за головами — место сразу перестаёт быть перспективным.       Конечно, Татуин подходит для того, чтобы спрятаться там одиночке, но большой группе там долго не продержаться. Люк не исключал, что Альянс вполне мог попытаться туда сунуться, но надолго бы там точно не задержался.       — Что произошло на Скарифе?       — Станцию видел?       — Её тяжело не заметить — немаленькая.       — Мятежники успели отправить с планеты её чертежи, прежде чем уничтожили передатчик. Вместе со всеми серверами. Теперь единственный файл с чертежами находится в руках Альянса. На постройку своей им денег не хватит, но если у станции есть слабые места, то они узнают о них. В отличие от нас.       — Если мы не вернём чертежи раньше, чем повстанческие инженеры их проанализируют, — понимающе покивал Люк. — Насколько эта станция важна? Помимо того, что Империя вложила в неё половину казны за всё время своего существования.       — На максимальной мощности может взорвать планету. В теории.       — В теории? — Люк удивлённо вскинул брови.       — Эксперименты пока проводились на минимальной мощности.       Получается, что тот взрыв на Скарифе, который из космоса было видно, являлся результатом выстрела на минимальной мощности. Какой апокалипсис планетарного масштаба мог устроить средний удар, даже представить было страшно.       Сам факт существования такого оружия всколыхнёт мятежный настрой среди гражданских, и Люк даже не мог их осуждать: где гарантия, что эта махина не ударит однажды по их планете? А если кто-то всё же потеряет мозг и устроит взрыв планеты? Это приведёт к изменениям орбит в звёздной системе, и если там ещё были обитаемые планеты, то жизни на них можно будет помахать ручкой. Даже если не получится найти уязвимые места в архитектуре станции, Альянс откроет информационную травлю против неё и соберёт себе больше сторонников.       Люк покачал головой.       — Император будет недоволен.       — Я не хочу быть тем, кто предоставит ему отчёт, — кивнул Вейдер. — Чертежи на Тантиве, вернём их и отнесём Палпатину для поднятия настроения. Ты не идёшь на штурм.       — Да, сэр.       Как только с мостика поступил сигнал, что Тантив захвачен, Вейдер с группой начали штурм. Из пробитого коридора доносились выстрелы, но Люк не беспокоился за главкома, зная, что тот может себя защитить. Ещё и без ответа не оставит.       Но что-то всё равно беспокоило. Живот неприятно крутило, как бывает всегда, когда находишься в нервном ожидании, но Люк не понимал, чего он ждал. Корабль захвачен — чертежи не уйдут. Вейдер в безопасности. Кая в безопасности. Он передёрнул плечами от озноба: разгорячённое и мокрое после боевого вылета тело начинало остывать. Но Люк мнительно записал эту дрожь к плохому предчувствию.       Солдаты выводили пленников с Тантива — операция прошла успешно. Люк напряжённо замер возле стены, чтобы не мешать. Он не узнавал ничьих лиц, и это приносило хоть небольшое, но облегчение: этих людей не ждало ничего хорошего.       Одно лицо он всё же узнал.       Пленник встал посреди коридора, уставившись на него. Он сипло выдавил из себя:       — Люк.       Штурмовики перестали толкать его ожидая от Люка, чтобы он дал команду вести его дальше, но Люк не мог отвести от пленника взгляд.       — Ты…       Он сделал неуверенный шаг к нему, не зная, что собирается сделать. Кипящий внутри яд начал поднимать к горлу. Люк протянул вперёд руку, и пленник отшатнулся, налетая на стоящего позади штурмовика.       Металлическая рука в перчатке перехватила Люка за плечо. Вейдер дал солдатам отмашку, и те толкнули пленника в спину, уводя дальше.       — Держись подальше от Бейла Органы.       — Что ты с ним сделаешь?       — Его заберут на допрос.       — Я должен выяснить, кто виновен в смерти Пола.       Как в бреду, Люк снова потянулся в ту сторону, куда увели Бейла. Мысль о том, что его отец был здесь, била изнутри по черепной коробке, побуждая хоть к каким-то действиям. Вейдер снова дёрнул его на себя.       — Посмотри на меня, — приказал он. — Дыши. Держи в руках свою тёмную сторону. Не дай ей поглотить тебя.       Люк послушно набрал воздух в лёгкие, будто до этого совсем не дышал. Он даже не заметил, как откинул формальности, перейдя на «ты» в обращении милорду, но в этот раз ему, наверное, простят фамильярность. Вейдер крепко держал его за плечо, помогая вернуться в адекватное состояние своим воздействием.       Навязчиво состояние одержимости понемногу спало, и Люк потянул свою руку из хватки Вейдера.       — Я пришёл в себя.       — Хорошо, ты понадобишься мне трезвым, — Вейдер отпустил его плечо. — Чертежей на корабле не было. Они где-то на Татуине.