***
Им повезло. Пару раз проскочив на мигающий желтый, агенты долетели до жилища Чанбина меньше чем за тридцать минут. Минуя крупные заторы на мосту, они попали лишь в несерьезную пробку на перекрестке, в паре кварталов от нужного района. Дальше их поездка проходила спокойно. Шоссе радовало обновленным дорожным покрытием – «Белоснежка» летела по нему черной блестящей стрелой; но чем ближе становились напарники к дому Чанбина, тем сильнее нервничал Феликс. Со, конечно, подмечал растущее беспокойство сирены. «Смотрящему» хотелось накинуться на Енбока с расспросами, понять, отчего настроение ведьмы прыгает теннисным мячиком вверх-вниз. Поведение Ли навевало воспоминания о визите в больницу через сутки после нападения наемников Го Юна. Тогда Феликс тоже раздирали на части эмоции – он то злился, шипя на партнера уличной кошкой, то впадал в сплин. Понимая, что излишняя горячность в таком деле не помощник, Со постарался успокоиться, отложив решение загадки до приезда домой. Все равно сирена сейчас была не лучшим собеседником. Захотел бы Ли выговориться – отлично. А если нет – то и такой вариант Чанбин должен был бы принять. И все же… Все же Енбок сам попросился домой к «смотрящему». Со украдкой бросил взгляд на сирену. Притихший как мышка Ли задумчиво посматривал в окно. Яркие рекламные щиты, неизменно привлекающие внимание в поездках, на этот раз оставили Феликса равнодушным. Он нередко фотографировал билборды с указанными внизу плаката промокодами – жизнь в Корее приучила сирену ловко обходиться со скидками и ощущать одинаково искреннюю радость, как от акции на острую курочку, так и на модель кроссовок. К концу полугодия фотогалерея айфона сирены трещала по швам от снимков рекламных щитов, вызвав искреннее уважение даже у прагматичного Ли Минхо. Но сейчас Енбок и не думал притрагиваться к телефону. Разрываясь между поминутными беспокойными взглядами на ведьму и шоссе, Чанбин едва не пропустил поворот, открывающий въезд в квартал. Микрорайон был совсем новым, слабозаселенным – на горизонте виднелись бетонные скелеты будущих высоток, квартиры в которых значились распроданными еще до начала нулевого цикла. Невысокие клены, в изобилии посаженные по обеим сторонам дороги, тянулись к солнцу резными изумрудными листьями, а асфальт пересекали белые полосы пешеходного перехода. «Белоснежка» сбросила скорость, проплывая мимо детских площадок, пока еще полупустых, в силу слабой заселенности квартала. Но район разрастался, угрожая вскоре занять место в рядах самых шумных и многолюдных участков города. Застройщик не жалел денег на сооружение инфраструктуры, привлекающей молодые семьи – детский сад, корпус средней школы и развлекательные площадки. Чанбину нравилось это место, но подспудно он понимал, что перед ним с каждым днем все яснее встает перспектива переезда из своего двухэтажного триплекса в один из строящихся небоскребов. В силу сложившихся обстоятельств, отцом он становиться не спешил (очевидный факт, который однажды должны были осознать и его родители), а значит, жить в окружении детских площадок и галдящих карапузов не имело никакого смысла. Но пока что Со устраивал его дом. Расставание с триплексом далось бы агенту непросто еще и потому, что в этом самом жилище он впервые поцеловал Феликса. Чанбин попытался сдержать улыбку, мысленно возвращаясь в тот день – жар, охвативший тело, тонкий аромат лавандовой соли для ванны и розовые губы сирены, цветом схожие с раздавленной переспелой малиной. Теплые приятные воспоминания. Вильнув вправо, «Белоснежка» подкатила к стальным воротам. Набрав на мобильнике пятизначный код, Чанбин отправил его в службу безопасности. Через секунду двери ворот дрогнули. Пройдя проверку по видеокамерам, наведенным на подъездную дорожку, Со получил возможность проследовать на придомовую территорию. Правая часть ворот плавно отъехала в сторону, пропуская машину внутрь, и под колесами зашуршал гравий, выложенный на тропинку до самого крыльца жилой секции. - Мы прибыли на место, Ваше Высочество, – Чанбин с филигранной аккуратностью завел машину в подземный гараж – небольшой бокс, отделенный от улицы плотным забралом подъемной двери. Конструкция помещения позволяла владельцу транспорта подняться из гаража в прихожую, минуя уличную лестницу, что было особенно удобно делать после утомительного шоппинга. А вот от глаз любопытных соседей не спасало. – Беги наверх, а я сейчас ворота закрою и догоню тебя, – «смотрящий» заглушил мотор. – Дай мне одну минуту. - Хорошо, – Ли отстегнул ремень безопасности. Толкнув дверцу машины, он вылез наружу. - Эй, Боки! Шмотки только не забудь! – напомнил Чанбин. Куртка Феликса по-прежнему лежала на заднем сидении. - Ой! – подпрыгнув на месте, Енбок потянулся к ручке дверцы. - Погоди. Я сам, – Со щелкнул пряжкой ремня безопасности и повернулся назад. Но пролезть между передних кресел ему не удалось. Плечевые швы пиджака издали угрожающий треск, как только агент попытался протиснуться на заднее сидение. Рычаг регулировки высоты кресла тоже не особо помог. И только когда Чанбин развернулся боком, ему удалось завести руку за спину. Сопровождая манипуляции непрерывным кряхтением, «смотрящий» сумел уцепиться за воротник косухи и подтащить одежду ближе. А когда Со передал ее Ли, то шумно, облегченно вздохнул с чувством выполненного долга. - О, спасибо, хен! – сирена схватила куртку обеими руками. Крепко прижав одежду к груди, она благодарно улыбнулась напарнику. И в ту же минуту оказалась оглушена бесцеремонным вопросом, выкрикнутым скрипучим старушечьим голосом: - Бина~a! Это твоя девушка?! Ну наконец-то я ее увидела! А то она все скрывалась и скрывалась от меня! Толком было твою зазнобу не разглядеть, как я не пыталась! А вон какая она хорошенькая оказалась… Ну-ка, посмотри на меня, деточка! Феликс закаменел. Куртка едва не выскользнула из его пальцев. - Ч-что… Это… она это про меня? – смутившись, Ли не понимал, как ему себя вести. Он растерянно хлопал глазами, поочередно переводя взгляд то на владелицу крикливого голоса, седую как лунь сухонькую старушку, выглядывающую из окна второго корпуса триплекса, то на своего «смотрящего». - Доброе утро, госпожа Ом! Сегодня вы что-то припозднились, вечер почти наступил! – прокричал Чанбин. Выкарабкавшись из машины вслед за сиреной, Со понизил голос: – Не обижайся на бабульку. Она слепа как крот, – «смотрящий» лукаво подмигнул Енбоку. – Хотя… насчет твоего личика она все верно углядела. Агент приветственно взмахнул ладонью, и соседка радостно ответила ему зеркальным жестом. - А вот то, что у меня болтается между ног – нет, – тихо проворчал Ли. Он медленно повернулся на источник звука и церемонно поклонился. - Здравствуй, моя милая! – внимание соседки снова переключилось на сирену. – Ой! Какая же ты хорошенькая! Худая, разве что… Бин~а, ты ее впроголодь, что ли, держишь? Сам вон едва ворота с петель плечами не сносишь, а девочку ты свою почему нормально не кормишь?! Мне это не нравится. Очень не нравится! – старушка вылезла в окно по пояс и сурово погрозила Чанбину узловатым пальцем. – Ты же не из этих… как их там… ну как их, а? Бин~а, ну-ка подскажи! Ну… эх, дочка все хахаля своего бывшего так называла… Ар… Арбу… - Абьюзер. - А, точно! Так и есть! – радостно подхватилась соседка, но мгновенно посуровела. – Ты ведь не из них? - Нет, госпожа Ом, – Чанбин помотал головой. Поставив «Белоснежку» на сигнализацию, он обошел автомобиль по кругу и встал рядом с Феликсом, отчаянно сражавшимся с курткой, то и дело норовящей свалиться на землю. – Как вы могли такое подумать обо мне! Да и Боки у меня далеко не робкого десятка. - Боки? Тебя Боки зовут? – умильно пролепетала старушка. – Ах как мило! «Боки». А полное имя как звучит? Из какой ты провинции? Что за клан? - Енбок. Ли Енбок. Клан Ли из Сиднея, Австралия. Добрый день, госпожа Ом, – прогрохотал Феликс, наблюдая за тем, как сухенькое тело шокированной голосом сирены старушки скользит из окна. От падения пенсионерку спасла неожиданная для пожилого человека ловкость. Женщина ухватилась цепкими пальцами за край подоконника, мгновенно справившись с изумлением, вызванным басом ведьмы. - Болеет… – сочувственно ахнула она. – Голос-то какой… Застудилась, небось. Продуло. Лето, к слову, самая опасная пора! Простынешь и даже не поймешь, как тебе это удалось, – лицо старушки посуровело. – Бинни, у тебя еще осталась банка меда, которую я тебе зимой подарила? Лугового, с пасеки деда Кима. Урожая прошлого года. Старый хрыч Ким – тот еще барсук, но мед его пчелы собирают невероятный! – госпожа Ом ласково улыбнулась Феликсу. Ли чувствовал себя клоуном, дающим неудачное выступление в цирке, но возразить старушке не смел. – Не мед, а амброзия! – женщина снова изменилась в лице. – Бинни, чего молчишь? – она поджала губы с видом строгой учительницы, отчитывающей нерадивого ученика. – Что там с медом, я тебя спрашиваю! Осталось хоть капля для твоей девочки? - Есть, кажется, немного. Для моей девочки я всегда найду самое лучшее, – Чанбин с трудом подавил смешок, игнорируя возмущенное шипение сирены. - Лечи свою женщину! Немедленно. Простудит придатки – не видать тебе наследников! - Прямо сейчас я лечением и займусь, – торжественно произнес Со, подхватывая вяло сопротивляющегося Феликса под локоть. – Ох, как займусь… со всей душой, – жаркое дыхание «смотрящего» обдало лицо ведьмы. Ли стоило немалых усилий удержаться на ногах. Его колени, ставшие ватными как облако, подкашивались. Распрощавшись с неугомонной соседкой, Чанбин потянул сирену за собой, – к двери, ведущую в прихожую. - Не дуйся на нее. Она не со зла так сказала. - Все нормально, – буркнул Феликс. - А почему тогда лицо такое? - Какое? - Такое. - Лицо как лицо, не выдумывай. О госпоже Ом, восьмидесятилетней владелице центральной секции дома и соседке Чанбина, бабушке двенадцати внучат, Енбок слышал давно. Со частенько рассказывал о суетливой пенсионерке, излишне бодрой для своего преклонного возраста, но добродушной и сердечной женщине. Зимой она потчевала его горячими кашами и вкуснейшим медом, а весной угощала ягодами жимолости. Как-то раз даже отпаивала похмельным супом – случай, который Чанбин не очень любил вспоминать. Ли успел заочно познакомиться не только с госпожой Ом, но и со всей ее многочисленной родней. Однако до сего дня столкнуться со старушкой лицом к лицу Феликсу не довелось. Но вот встреча произошла… и… ну и удивила же его эта бабуля! Удивила не легким нравом и искренней заботой (не лишенной традиционного любопытства, присущего старшему поколению), но и прозорливостью, которую она сама не сознавала. Все складывалось один к одному. Даже прорицание дурацкого ежедневного гороскопа, прочитанного Джисоном перед выездом в «поле». «Девы. Сегодня лучший день для того, чтобы открыть дверь. Не упускайте свой шанс. Второго вам может и не представиться». Хан тогда пошелестел страницами газеты (одного из регулярных городских изданий, выписываемых Бан Чаном) и обратился к Минхо, зависшему в телефоне за просмотром юмористического контента, посвященного персидским котикам. - Дверь? – спросил он, болтая ногой. – Что за дверь? Какую еще дверь я должен открыть сегодня? Входную? Или это в переносном смысле? Или в прямом? – Джисон трещал как сорока. – А кто из нас сегодня первым вышел из дома? Ты или я? Не помню… Кто из нас дверь открыл? А? Хе-е-е-е-н, ну ответь мне. А-а-а-! - Если хочешь, то можешь целый день распахивать передо мной двери, – двусмысленно намекнул Минхо и цапнул любовника за ляжку. Тот обиженно охнул, но ныть не прекратил. Пока Джисон испытывал терпение лунной сирены на прочность, Феликс размышлял над астрологическим прогнозом. «Сегодня лучший день для того, чтобы открыть дверь». И вот он снова задумался над туманным текстом предсказания. «Не упускайте свой шанс». Возможно, тот самый час, в который тайное становились явным, а тени острее – наступил для Енбока. - Хен, – поднявшись в прихожую, ведьма сделала несколько шагов по направлению к спальне «смотрящего». Ли так часто бывал в жилище Чанбина в последнее время, что сумел дотошно изучить его, вплоть до самых мелких деталей интерьера. Вот здесь немного отошла краска (Со заказывал ее по интернет-каталогу, на сайте небольшой семейной лавки, которую держали сменяющие друг друга поколения), и покрытие следовало обновить. Тут – мигала лампочка, пока что с легкими перебоями, едва заметными глазу. А там, в углу, вторую неделю лежал невскрытый пакет из строительного универмага. «Смотрящий» по ошибке приобрел светильник, совершенно не вписывающийся в дизайн кухни, но вернуть покупку в магазин не спешил – сказалась кровь потомка гномов, бережливых и домовитых существ. – Бин-хен, – повторил Енбок, поманив Чанбина ладошкой. И когда тот приблизился к нему, излучая осторожную улыбку, то скинул мешающуюся в руках куртку на пол, прижался к партнеру и замер, заключенный в крепкое кольцо объятий. – Идем в спальню. И уже через мгновенье опустился спиной на мягкие квадраты пуховых одеял.***
- Ты сегодня очень странный, – Чанбину стоило немалых усилий удержаться от падения в сон, балансируя на тонкой границе реальности. Избавившись от стягивающей тело формы, он первым делом отправился в душ. Пока сирена отмокала в ванной, отфыркиваясь от попавшей в уши воды, Со рванул в спальню, пытаясь привести комнату в порядок к возвращению Ли. Вошедшего в комнату Енбока ждала постель, благоухающая ароматизированными простынями, мягкие тапочки и запыхавшийся «смотрящий». Переодевшись в домашнее, он улегся рядом с ведьмой, поверх не откинутых в сторону одеял. Плотно прижавшись телами, они изучали друг друга долгими взглядами и молчали, не решаясь начать разговор. – Это не плохо, не думай… – Чанбин первым отважился прервать воцарившуюся тишину. – Просто мне важно знать, что с тобой все в порядке. - Со мной все в порядке, – отозвался эхом Феликс. Вслед за напарником, он скользнул в предложенную ему смену одежды –состоящую из меланжевых уютных штанов и свитшота с вышитой на груди аппликацией, изображающей мордочку французского бульдога. Чанбин приобрел комплект месяц назад, после того как сирена взяла за привычку ночевать в его доме с завидным постоянством. Первого полного соития между агентами так и не произошло. «Смотрящий» сходил с ума от желания, но видя, что Енбок не решается переступить границу, отделяющую пару от полноценного секса, наслаждался взаимным фроттажем, ставшими неотъемлемой частью их совместных вечеров. Вскоре к ласкам добавился и минет, который Феликс выполнял с поразительной виртуозностью. Язык сирены обладал настоящим мастерством, порхая по стволу члена партнера легкокрылой бабочкой. Ведьма с нескрываемым удовольствием глотала все, что орган напарника отправлял ей в горло, размазывая капельки спермы по лицу. Пока Чанбин сотрясался в оргазме, Феликс приникал губами к раскрытой щели уретры и всасывал остатки эякулята в рот. Через некоторое время пенис Со снова наливался силой, и сирена размыкала губы, ожидая, что мощная струя семени оросит ее лицо. К изумлению «смотрящего» ведьма избегала ответных ласк. Рот Ли дарил телу напарника неземное наслаждение, но как только Со выражал желание оказать ответную услугу, приспустив трусы с крепких подтянутых ягодиц сирены, тот осторожно выворачивался из рук агента, давая понять, что ему стоит остановиться. Чанбин пребывал в растерянности. Феликс не обладал ложной стеснительностью в постельных утехах, да и его обнаженное тело Со видел не единожды. Впервые – после того, как привез сирену в свой в дом, в день печально известного нападения наемников Го Юна. Второй раз – в ванной, несколькими часами позже. После чего лицезрел задницу, украшенную родинкой, и татушку-колибри (по признанию Ли набитую на восемнадцатилетие из чистого куража) довольно часто – Енбок спокойно переодевался при «смотрящем» и, бывало, просил занести в душевую позабытое в комнате банное полотенце. Со укутывал ведьму в мягкую махру, а затем отворачивал краешек ткани и целовал обтянутую тонкой кожей бедренную косточку Ли сухими губами. Но дальше – ни-ни. Смотри, но не проникай. Все способности к щелканью сложных математических задачек, которыми Чанбин, победитель школьных олимпиад, гордился по праву, расписались в бессилии. Ответ находился прямо под носом, витал в воздухе незримым эфиром, но Со никак не мог его нащупать – в прямом смысле и переносном. Феликс был полон загадок. Уподобившись куколкам русской матрешки, с каждой открытой полостью он подкидывал «смотрящему» новое уравнение и отказывался давать подсказку к его решению. Но Со Чанбин не был бы потомком королевских гномов, взявших сотни лет назад чистым упрямством крепость соседнего государства, сдайся он столь легко. Он решил сменить тактику. Наблюдая за Ли, Чанбин пришел к выводу, что тот колеблется, погрузившись в одному ему известные размышления. Осталось только внимательно прислушаться и дождаться момента, когда островная сирена сама пойдет на откровенность. И судя по тому настроению, которое преследовало Феликса целый день, ожидания «смотрящего» должны были сбыться очень скоро. Ли находился на грани. Отвечая Чанбину, он, кажется, не особо рассчитывал на то, что напарник примет его слова за чистую монету. - Все в порядке, говоришь? Прости, птичка, но я тебе не очень-то и верю, – без обиняков заявил Со, коснувшись ладонью острой скулы ведьмы. - Хм. - Боки. - Чего? - Ты хотел мне что-то сказать. Мы ведь с этого начали, так? – Чанбин не спешил. Кончики пальцев пощекотали пряди волос. Тонны укладочных средств, с помощью которых Енбок придавал сложной стрижке форму, исчезли в водостоке душевой кабинки. Коробочка с реконструирующей маской не первую неделю занимала ставшее привычным место на полке шкафчика, соседствуя с пеной для бритья, гигиеническими принадлежностями и зубной пастой. - Да, хотел, – буркнул Ли. Со потрепал ведьму по голове, – Енбок преувеличенно сердито зыркнул на него исподлобья, – и рука заскользила по гладкому тяжелому полотну волос. - Ты поэтому сегодня так необычно себя ведешь? - Я веду себя необычно? – задумался Ли. – Наверное… Самому сложно понять. - Ты как будто чем-то обеспокоен. - Можно и так выразиться. - Я могу помочь? – обеспокоенно спросил Чанбин. - На тебя рассчитаны все мои надежды, – поступил уклончивый ответ. - Тогда скажи мне. - Будь этот разговор простым, – маленькие пальцы порхнули по щеке Чанбина, – я начал бы его раньше… гораздо раньше, хен… обними меня, пожалуйста… хен… - Если я обхвачу твое тело еще сильнее, то, боюсь, что переломаю тебе кости, – Со поймал ладонь сирены и порывисто прижал ее к губам. – А я этого не хочу. Не хочу делать тебе больно. - Ты и не сделаешь, – слабо улыбнулся Ли. Сквозь опущенные ресницы он наблюдал за тем, как «смотрящий» покрывает его запястье узором коротких поцелуев, расписываясь в молчаливой клятве верности. - Что-то подсказывает мне, что именно этого ты и боишься. - Чего именно? - Того, что я причиню тебе боль. - Хен, я не… – ресницы залетали, затрепетали над глубокими озерами глаз. – Нет, я так не думаю. - А мне кажется, что вполне допускаешь такую мысль, – Со заворочался, устраиваясь поудобнее. Расстояние между ним и сиреной сузилось до предела – от каждого выдоха, который производили легкие «смотрящего», осветленные волоски челки сирены шевелились. Чанбин запросто мог пересчитать каждую из веснушек на лице Енбока, составляющую неизвестное науке созвездие, и любой из них дать личное имя. Вот эту – он бы назвал «клубничиной», из-за формы, напоминающей ягоду. Ту, что пестрела над верхней губой, в миллиметре от изгиба «арки Купидона» – поцелуем колибри. А вот для бежевой капельки, пометившей внутреннюю сторону мочки правого уха, он еще имя не придумал. Не мог подобрать подходящего, разрываясь между «царапкой», «чернильным пятнышком» или «гвоздиком», из-за схожести со следом от прокола серьги. - Мы с тобой разрешили наши недопонимания. Не знаю, почему тебе кажется, что это не так. - Потому что, похоже, дело вовсе не в них. Я прав? – Чанбин несильно сжал мочку уха подушками пальцев; девственно-чистую, лишенную любых сторонних вмешательств, кроме природного росчерка бежа; и легонько потер ее. - Дурак тот, кто говорил, что гномы – тугодумы, – Ли издал короткий стон, откликнувшийся в душе «смотрящего» первобытным удовольствием. - Даже не знаю… – хмыкнул Со, – комплимент ты мне сейчас отвесил или словесную оплеуху. - Не придумывай! – проворчал Енбок. Он несильно тряхнул правой ногой, скидывая одеяло, обернутое вокруг лодыжки. - Значит – комплимент, – решил Чанбин. Он притянул ведьму еще ближе к себе. Ли вплотную прижался щекой к выгнутой колесом грудной клетке напарника, и замер. Ритм биения сердца понемногу выравнивался и, вторя монотонному стуку, становилось спокойнее и дыхание. Они замолчали. Тишину разрезал звук идущих настенных часов – безостановочный бег стрелок, отсчитывающих незримый переход между настоящим и прошлым. - М-м… – даже сквозь слой одежды Енбок чувствовал жар тела Чанбина, не имеющего ничего общего с холодной яростью гоблинского пламени. Закрыв глаза, Ли мысленно перенесся в далекое прошлое, ставшее легендой, описываемой к книгах: темную гномью пещеру. Роль единственного источника света в ней исполняло пламя костра. Подземные этажи грота были доверху забиты сокровищами. Груды рубинов и алмазов лежали в углах пещеры, ожидая шлифовки, а в кованых сундуках, прятались прошедшие обработку камни, сияющие тысячами граней. Немало человеческих королей обращалось к дварфу, заслышав о его мастерстве ковки редких металлов и огранке драгоценных пород. Руки гнома творили настоящее волшебство – в мочках ушей заморских принцесс сверкали бриллиантовые серьги невероятной красоты, а диадемы коронованных наследников сияли тонким светом изумрудов. Случалось, что даже боги спускались с небес и просили дварфа исполнить их фантастические заказы. Для него не было ничего невозможного. Человеческие деньги его не привлекали, золота он добывал в избытке, к хмельному веселью божков был равнодушен, а предпочтения в еде имел весьма скромные. Чужие желания были для него вызовом: сможет ли он преодолеть сопротивление металла, заставит его принять выбранную форму, соединит минералы в едином шедевре, чего до него не удавалось сделать ни одному родственнику? Больше его ничего не интересовало. Только бесконечное совершенствование таланта в стенах глубокой пещеры, слабый огонь ночного костра, раскрывающийся цветок корунда в ладонях и скромный ужин. Но для хозяина подземелья, сурового бородатого гнома, все это потеряло значение в один короткий миг. В его доме поселилась богиня света, окутанная золотистым облаком длинных волос, и только о ней отныне думал прежде равнодушный к любовным чарам дварф. Непроглядная темнота ночи раскрасилась светом, стоило только прелестнице войти в дом мастера и попросить исполнить мечту – чудесную диадему, образ которой привиделся ей во сне. По преданию, гном вышел из земли, выточенным из куска железной руды, но сердце в его груди плавилось сильнее свечного воска. И только рядом с духом-покровителем гор солнечная богиня, неустанно преследуемая докучливыми поклонниками, чувствовала себя спокойно. Она проводила с ним ночи, отдаваясь страсти будто в последний раз, а поутру покидала пещеру, оставляя тоскующего гнома в ожидании ее возвращения. Он не просил богиню повременить, и та злилась, не понимая, отчего этот неотесанный мужлан не преграждает дорогу из грота, не падает на колени, ползая у ее ног, и не возносит молитвы. Дварф отпускал красавицу, не проронив ни слова, и просто ждал, погрузившись в работу над диадемой, инкрустированной синими каплями крупных сапфиров. А потом богиня вернулась, осознав, что влюбилась в гнома – в суровую надежность хозяина гор, приверженность принципам и преданность. И больше его не покидала. Она верила простым чувствам, неспособным похвастаться изящностью, но иного ей было и не нужно. Пышные слова лжи бывших любовников потеряли прежнюю прелесть, превратившись в груды смердящего мусора, а каждая фраза немногословного мужа стоила дороже бриллианта. Приняв решение, богиня ни разу не пожалела о нем. Однажды доверившись, она продолжала следовать сделанному выбору каждый день. И призывала разделить его и маленькую ведьму-чужестранку, свою духовную родственницу, живущую через сотни столетия после нее. Ли открыл глаза. Перед внутренним взором сирены стояла картина прошлого: слабый огонь костра, сияющие в тонкой вязи диадемы сапфиры – свадебный подарок гнома, преподнесенный своей невесте, и искаженное криком личико младенца, ставшего первым в ряду, состоящем из десяти детей. Солнечная богиня рискнула и сорвала куш. И, вслед за ней, Енбок отважился сделать первый шаг. - Я хочу сказать тебе кое-что… Ты, наверное… подумаешь, что это бред… Иногда я вижу мертвого человека. Но, в отличие от прочих призраков, он точно знает, что умер, – медленно заговорил Феликс. Ли чувствовал страх перед тем, чтобы открыться, признаться «смотрящему» в том, что нельзя было продолжать скрывать, но еще больше его пугала возможность потерять Чанбина, превратив того в обычного соглядатая и коллегу. - Ты говоришь о Джеке Стюарте? – откликнулся Со. Он ободряюще погладил ведьму по плечу, давая знать, что внимательно слушает ее признание. - Именно. - Я догадывался о чем-то подобном. - Правда? – растерянно спросил Енбок. - Угу, – Чанбин коротко поцеловал ведьму в висок. – Поначалу думал, что этого не может быть, ведь ты не владеешь способностью общаться с призраками… Но потом Минхо объяснил мне, что порой фантомы сами принимают решение взаимодействовать с миром живых. Или с отдельно взятым человеком, по каким-то причинам. Ну и тогда мне все стало ясно. - Минхо-хен говорил с тобой на эту тему? – удивился Ли. - Непрямо. Вскользь. - Когда? - Давно еще, – Чанбин поморщился, старясь припомнить точную дату беседы с лунной сиреной. Тщетно. В последние месяцы его жизнь пестрела событиями – одно мгновенно сменяло другое; и прежде не жалующийся на память «смотрящий» начал частенько прибегать к помощи приложения для ведения заметок. – Я тогда удивился. Подумал, че это он? Но затем до меня начало доходить. Наш кошак ведь никогда ничего не делает без причины. Это я, идиот, не понял тогда, о чем он говорит. Просто послушал и решил: ну ладно. А когда до меня доперло… Эх, нечасто мне приходилось чувствовать себя таким идиотом, – пожаловался Со. – Минхо не мог сказать обо всем прямо… все-таки тайна принадлежит не ему, а тебе… но намекал он достаточно ясно. Не для меня, видимо… - Наверное, ты просто не мог поверить, – проговорил Феликс. - Ну, в какой-то мере, так и было, – признался Чанбин. – Если честно, тогда меня мало интересовало твое состояние… Прости меня, пожалуйста… - Брось, хен! – сирена попыталась прервать «смотрящего» - Мы тогда с тобой еще не очень ладили, – напомнил Со. - Прекрати, – нахмурился Ли. – Я тебя ни в чем не виню, – перекинув ногу через бедро Чанбина, он недвусмысленно потерся о тело напарника твердеющими гениталиями – небольшим холмиком, растущем в домашних штанах. Со ответил глубоким чувственным поцелуем. Протолкнув язык в рот сирены, Чанбин прижал его к нёбу и коснулся верхнего ряда зубов. Феликс глухо охнул. «Смотрящий» слушал его стоны и не мог остановиться. Несколько долгих минут они продолжали вести свои ласки. Руки слепо бродили по телу партнера, исследуя сокровенные уголки наслаждения, а по спальне разносились звуки мокрых поцелуев. Дыхание постепенно выравнивалось. Разъединив истерзанные губы, Со жадно облизнулся – на подбородке сирены блеснула тоненькая ниточка слюны, соединившая рты любовников в приступе страсти. Бездумно потянувшись к Феликсу, Чанбин провел пальцем по губам ведьмы, отирая влагу, а затем засунул его себе в рот и пососал. Вкус Енбока впечатался в ДНК Чанбина. - Выходит, Минхо тоже видел его? – спросил Со, ловя мутный взгляд Феликса. – Я про Джека Стюарта, – поцелуи отвлекли агентов от темы лишь на короткое время. - Да, – Ли негромко хмыкнул. – На первом собрании. Ну, в тот день, когда я познакомился с командой. - Ого! – глаза «смотрящего» забавно расширились. - Минхо-хен тогда даже погнал Джека из комнаты – типа чтобы не мешал, – объяснил Ли. - Шутник какой! - Ага. Я чуть сознание не потерял, когда понял, что Минхо-хен тоже может видеть Джека. Потом уже вспомнил, что одна из его индивидуальных способностей – некромантия. Ну и… - Успокоился? - Да не то чтобы… Вообще, у меня было тогда странное настроение, никак не связанное с тобой или Джеком… – Енбок запнулся. – Я скучал по Австралии, друзьям и прошлому, хотя от него же и бежал. Дикая смесь чувств. Меня буквально разрывало на части. - Понимаю, – Чанбин снова поцеловал Феликса, без яростной страсти и похоти, но желая приободрить партнера. - В итоге я так и не рассказал тебе о Джеке, – посетовала ведьма. - Ты был не обязан. - Раньше – да, – возразил Феликс. – Но не сейчас. Хен… ты… Ты выслушаешь меня? - Только если ты сам готов к разговору, – ладонь «смотрящего» скользнула по спине сирены, погладила выпирающие углы позвонков и успокоилась, улегшись между лопаток. - Сегодня день открытых дверей. - Ты это о чем? – непонимающе спросил Со. - В утреннем гороскопе так написали, – пояснил Ли с таким серьезным видом, что Чанбин едва смог удержаться от смеха. - Серьезно? Гороскопы? Боки, не знал, что ты увлекаешься подобным. Ты правда в них веришь? – «смотрящий» беззлобно подколол Ли. - Пока не уверен. Но вообще, я согласен с той фразой, что в ожидании подходящего момента можно проморгать и упустить его навсегда, – принялся рассуждать Феликс. – Пусть я лучше ошибусь, чем проведу жизнь в бездействии. - Моя школа, – улыбнулся Чанбин. - Вообще-то – да, – в голосе сирены не читалось даже легкого намека на шутку. – И за это я тебе очень благодарен. Пытаясь спрятать смущение за напускной бравадой, «смотрящий» неуклюже похлопал ведьму по плечу, а приглушенный свет прикроватных лампад помог скрыть румянец, заалевший на щеках. - Я с радостью выслушаю тебя, Боки, – откликнулся Чанбин. Его сердце колотилось как бешеное. Оно страдало болью того странного рода, которая была присуща глубоко влюбленным людям. «Смотрящий» ясно осознавал, что они с его ведьмой находятся в критической точке их отношений, после прохождения которой решится главное: кто они друг другу, кем могут стать и насколько далеко продвинутся, рискнув перейти последний рубеж, после чего будет невозможно существовать поодиночке. Со хотел этого больше всего на свете, и теперь, отважившись на откровенный рассказ о прошлой жизни, Енбок давал ему понять, что тоже готов сделать решающий шаг вперед. - Поначалу мне казалось, что я свихнулся, – начал вспоминать Феликс. Он покрутился в объятьях Чанбина, устраиваясь поудобнее – маленькая хрупкая птичка, ищущая убежища от холодного ливня в чужом гнезде. – Я видел Джека везде, где можно – в торговом центре, в моем доме… Даже в ванной, представляешь?.. Слышал его смех… Потом начал говорить с ним. Чисто иллюстрация к анекдоту про кошку и паранойю, не иначе. Я был уверен в том, что это часть ПТСР после гибели Джека… ну и поэтому не особо беспокоился. Но потом видение начало мне отвечать и… блин, вот тут я чуть не обосрался, – Ли издал неловкий смешок. Со придвинулся ближе, потянувшись рукой к затылку сирены. Дотронувшись до темечка, Чанбин сжал пальцы на манер лодочки – таким образом матери подпирали голову младенцам, еще не способным удерживать ее на весу, и Ли негромко охнул. По всему телу ведьмы разлилась волна тепла. – Слава богу, что не додумался пойти к штатному психиатру – бог его знает, какую бы он мне дрянь выписал, – голос Феликса дрогнул, выдавая волнение. – Да и вообще… может и вовсе посадил бы под замок. С должности меня в таком случае точно пихнули бы, тут без вариантов. Внесли бы в досье строчку «профнепригоден» и все, дело с концом. Был бы я норной, или как Минхо-хен – некромантом, тогда бы никто меня и не тронул. Но в моем случае все было иначе. На меня и так посматривали, как на психа. Кто-то жалел. Кто-то злорадствовал. - Как так можно? – поразился Чанбин. - Легко. Что ты думаешь, в сиднейском корпусе нет соперничества? Еще какое есть! Вот здесь, в Корее, казалось бы, должны понимать слово «конкуренция». Она существует, но… как бы это правильнее выразиться… она совсем другая, не такая как у меня дома. В Австралии конкуренция, с одной стороны, более открытая, а, с другой, знаешь… – Ли нервно покусал нижнюю губу, – умело прикидывается толерантностью, но на деле – нифига. И от этого только еще больнее. Я лично знаком с теми людьми, которые не могли дождаться, когда я же покину отдел. Думали, что сломаюсь после смерти Джека, не смогу больше работать и по-тихому свалю. Что ж, в какой-то степени они получили свой приз. Кое-кто из бывших коллег сильно удивился, когда узнал, что я не ушел из «JYP», а перевелся в головное управление. Ради того, чтобы увидеть их рожи, стоило бы слетать в Сидней на денек-другой, – фыркнул Ли, и Чанбин поддержал его понимающей усмешкой. - Звучит неплохо. - Ага, – вздохнул Енбок. – Ну, в свою очередь, мама-то только обрадовалась бы, покинь я организацию. - Почему? – не понял Чанбин. - Она посчитала бы мой уход логичным итогом, – процедил Ли сквозь зубы. – Мама думает, что работа агентом – верный путь к могиле, но, мне кажется, что она просто до сих пор не может принять своего сына как ведьму, вот и все. Видел бы ты ее глаза, когда ей сообщили, кто я. В нашей семье ведьм отроду не водилось. По-моему, она просто испугалась. - Тебя? – едва слышно спросил Со. - И это тоже, – чуть помолчав, ответил Феликс. - Черт… - Тогда мне было дико обидно, знаешь… – продолжил говорить Енбок. В монотонной речи ясно различались мученические нотки. – Блин, да какое там обидно! Я просто обомлел! Стоял и таращился на нее. А потом мне стало уже все равно. Полностью приняли меня только бабушка и дед. Ну и мои сестры. Хотя, по-моему, они не сразу осознали, что произошло. Для них обеих брат-ведьма стал забавным бонусом. Потом, конечно, они научились смотреть на ситуацию под другим углом. И им стало уже не так весело, как раньше. Я ни в чем не виню девчонок, ты не думай, – поспешно добавил Феликс. – Дедушка умер через год после того, как я инициировался как ведьма. Мне его сильно не хватает, – Ли мелко закивал в подтверждении своих слов. – Много он на тему моей «одаренности» не говорил, но иногда и негромкой поддержки бывает более чем достаточно. Дед меня полностью не понимал, конечно, и это совсем неудивительно… но просто принял… и все. Он меня не боялся, вот что главное. И не считал каким-то, не знаю… странным. Я – это я, его внук. - У тебя был продвинутый дедушка, – подметил Со. - А то! – горячо согласился Енбок. – Что касается остальных членов семьи… – голос сирены надломился. Чанбин, страшащийся перебить партнера неловким словом и ненароком увести разговор в другое русло, несильно похлопал Ли по спине в знак поддержки. – Папа просто отстранился от всего, а маму я только и делал, что расстраивал. Сначала каминг-аутнулся в тринадцать, – как ни странно, этот факт она приняла проще остальных; потом инициировался, а раньше всего… – Феликс тяжело сглотнул сухой ком, вставший поперек горла. – Ладно, до этого я еще дойду, недолго осталось… В общем, такие дела, – сирена накрутила на палец прядь волос «смотрящего» – плотный завиток, оказавшийся на ощупь неожиданно мягким, – несильно потянула в сторону и сразу же отпустила. Вихор задорно скакнул, принимая прежнюю форму. – Школьные друзья меня тоже полностью поддержали. Джек, конечно, – он тогда еще не был моим «смотрящим», Мелисса, парни… В общем, их отношение стало для меня настоящим спасением. А потом я начал размышлять о том, что мне придется как-то дальше жить с ведьминским даром, управлять им… Ну и решил, что лучше всего будет, если я вложу свои способности во что-то хорошее, нужное. Сам по себе я не справился бы. Рядом не было никого с похожими способностями, и постепенно я стал замечать, что мои силы растут и начинают представлять опасность для окружающих. И стало страшно… Я тогда еще не пробудил в себе гоблинское пламя, – силенок и опыта было маловато; но после того как случайно поджег обычным огнем фартук на официанте… – Ли вздохнул, вспоминая животный ужас на лице разносчика, обнаружившего тлеющий край одежды, – понял, что нужно что-то срочно делать. Ну и обратился в регистрационный центр для «одаренных» в Сиднее. Там мне помогли. А годом позже туда пришел и Джек – сам, добровольно. Я не просил его ни о чем, и узнал о принятом решении далеко не сразу. Господи, я так на него орал, ты даже не представляешь! – признался Феликс. - Почему? – познакомившись с Енбоком ближе, Со мог дать точный ответ, по какой причине сирена не желала видеть школьного друга рядом с собой, в качестве «смотрящего», но позволил Феликсу объясниться. - Потому что он был обычным человеком, без способностей, – предчувствие не подвело Чанбина. Енбок не хотел впутывать Стюарта в деятельность организации. – Долгое время я считал себя проклятьем, думал, что моих силенок не хватит спасти его, если произойдет серьезное нападение… а в итоге… – Ли прервал рассказ, чтобы перевести дыхание. Боль терзала его сердце чувством вины и сожаления. – В итоге Джекки все равно погиб, – каждое произнесенное слово растворялось в воздухе невыплаканными слезами. – И совсем не на «поле». А я и правда не сумел его выручить. Такая ирония… - Ты ни в чем не виноват, – твердо заявил Со. Мысли в его голове смешались. Попытавшись представить, что все это время чувствовал Ли, о чем он волновался и чего боялся, Чанбину стало неловко. Своими словами и действиями, в начале их с Енбоком знакомства, он доставил сирене немало страданий. Незнание и погруженность в личные проблемы никоим образом не снимали с агента ответственности за грубое поведение. - Я в курсе, – согласилась ведьма. – Ты совершенно прав. Мне многие говорили об этом. Тогда, в Сиднее, я постоянно отметал от себя эту мысль. - Нужно время для того, чтобы все осознать. Просто ты не получил должной помощи. Ты тоже пострадал, Боки. - Теперь-то я это понимаю, – нащупав ворот футболки «смотрящего», Ли смял плотную ткань в кулаке. – Но все равно, бывает, размышляю о том: а что случилось бы, отправься мы с Джеком тогда на работу в одной машине? - Ничего другого, – отрезал Со. Характер не позволил ему юлить. – Вы оба погибли бы. - Ах… - Уверен, что в минуты ваших потусторонних бесед, Стюарт говорит тебе то же самое. - Да, бывает, что говорит… - Вот видишь. Он прав. - Джекки собирается уйти, – заторможенно произнес Ли. Ослабив хватку на вороте футболке «смотрящего», он выпустил трикотаж из пальцев. Ткань медленно расправилась, приняв прежнюю форму. – Я редко вижу Джекки в последнее время. Чаще просто ощущаю его присутствие, но не вижу. Как будто он… растворяется. - В смысле? – не понял Со. – Куда он собирается уйти? - Туда. За пределы. На ту сторону. Уйти и не вернуться. Оставить меня. На этот раз окончательно. Чанбин судорожно вздрогнул. Что ж, это был логичный итог долгой истории – Джек Стюарт готовился покинуть Ли, оставив его на попечение нового «смотрящего». Находясь подле Феликса, спустя столько времени после физической смерти, Джек не осмелился нарушить данную сирене клятву верности. Но теперь у него, наконец, появился шанс покинуть земной мир. Убедившись в том, что «Вала» находится под надежной защитой нового «смотрящего», Стюарт чувствовал себя спокойно. Теперь он мог уйти по-настоящему. - Стюарт заслужил отдохнуть… - Несомненно. - У тебя есть я, – прошептал Со. - Уверен? – Енбок зашевелился. Выпутавшись из объятий партнера, он приподнялся на локте и выжидающе заглянул Со в глаза. – Что скажешь? - В плане? – Чанбин совершенно растерялся от тона, которым был задан вопрос – лишенным малейшего намека на игривость. Сирена не шутила. Она требовала прямого ответа, и если бы ее волнение не выдавала мелкая дрожь, охватывающее все тело, то можно было решить, что ведьма готовилась принять отказ. Но нет. Ли с надеждой ждал ответных слов «смотрящего», убеждающих его в том, что он незаменим для Чанбина. - В том, что ты есть у меня. Что ты принадлежишь мне. Что ты не откажешься и не оставишь меня. - Господи, Боки, о чем ты говоришь? – Со притянул ведьму к себе. Ли превратился в остов из стальных мышц – неожиданная сила, попавшая в руки «смотрящего», его личное оружие, опасное и безупречное работающее при полном доверии с обеих сторон боевой связки. Но вот незадача: с каждым новым днем Чанбин все сильнее ощущал, как внутри него разрастается жадность. Ему становилось недостаточно оставаться в качестве боевого партнера ведьмы. Со желал большего. Мечтал о непристойном. Хотел навалиться на маленькую сирену всем телом, раздвинуть болезненно возбужденным пенисом тесные стенки ануса и сорвать с губ Ли стон наслаждения. А потом наполнить задницу любовника порцией теплой спермы, поставив тем самым на Феликсе знак принадлежности. – Зачем мне уходить от тебя? У меня даже мыслей таких не было, – Со чувствовал себя невероятным везунчиком, ведь его ведьма не обладала даром чтения мыслей. Знал бы Енбок только, какие фантазии разворачивались в воображении его напарника! - Тогда о чем ты так напряженно думаешь? - О том, что обещаю никогда тебя не подводить и исправно выполнять роль «смотрящего», – в ушах стучала кровь, – а прямо сейчас… Енбок напряженно всматривался в лицо агента. - Что? Что сейчас? Что ты хочешь? - Ох… знал бы ты… как я тебя хочу, – простонал Со. – Боки… Феликс растерянно заморгал. - Ч-что? – едва справившись с приступом изумления, он выпутался из объятий напарника и испытующе заглянул ему в лицо. Но Со выдержал проверку с честью. Если было не брать в расчет каменеющий в штанах член. - Для начала – я дико хочу поцеловать тебя. С языком. Мокро. Так чтоб зубы болели! – рот Чанбина начал наполняться слюной. – Всегда хочу целовать тебя только так! Но то, блин, Джисон влезет между нами не вовремя, то у тебя вид, будто ты сейчас заплачешь, то мой стояк не позволяет остановиться на поцелуе! - Ну так и не останавливайся! – выпалил Енбок. – Сделай сирену полностью своей. Прямо сейчас. Здесь. В постели. Раздень меня и займись со мной любовью. Хен… – Ли подцепил край футболки «смотрящего» и потянул ее вверх. Изумленный Чанбин не сообразил, в какой момент оказался лежать с обнаженным торсом – только успел вскинуть руки над головой и задрать подбородок. Ткань мазнула по глазам и отлетела на пол, пущенная вниз меткой рукой сирены. – Я хочу. Хочу тебя… – горячо прошептал Феликс. – Сейчас. Полностью. Ну же, хен… - Боки… – перед глазами «смотрящего» стояла темная пелена. Его руки крупно тряслись. От того, чтобы наброситься на Ли, разодрав одежду в клочья, Чанбина отделял крохотный шажок разума. Феликса стоило подготовить к аналу – ведь Со даже не знал, когда у Ли был последний секс. – Погоди, мне нужно достать смазку… заняться твоей… – Чанбин пошарил по одеялу рукой. – Черт… в ящике стола. Дай мне одну минуту! – «смотрящий» болезненно охнул. Наливающийся кровью член толкнулся в гульфик нижнего белья – слишком тесный для растущей эрекции. Со перевернулся со спины на живот, а затем встал на четвереньки, готовясь пуститься вскачь до тумбочки, в ящике которой хранился богатый арсенал интимных средств. - Не надо, – спокойно отозвался Енбок. Он ухватился за пояс домашних штанов «смотрящего». - Как это не надо? – замер Чанбин. – Ты что, с ума сошел? Предлагаешь мне разодрать тебя на сухую? Ты чего вообще?! Нет, не собираюсь даже! – возбуждение схлынуло отошедшей волной отбоя, уступив место неподдельному ужасу. Со отклонился в сторону, – ладонь сирены разжалась, выпуская ткань из пальцев, – а затем подался вперед, хватая Ли за плечи. - Хен, – тихонько рассмеялся Енбок. – Спасибо тебе за заботу, но я не о том… В том смысле, что я подготовился… - Когда ты успел? - В ванной. Я там почти час торчал. - А-а-а, – кивнул Со. – Ну хорошо… ты себе помог… но смазка все равно нужна. - Нужна, конечно, – согласился Ли. – Ты не так меня понял – я же не враг себе… с твоим-то размером, – сирена оценивающе присвистнула, указав взглядом на объемный холмик, возникший в тонких, не позволяющих ничего скрыть домашних штанах напарника. – Просто времени на подготовку понадобится меньше и лубрикант погуще. - Фух, – Со облегченно выдохнул. Глаза сирены сверкали таким однозначным безумием, что можно было ожидать от нее каких угодно действий. – Ты, блин, сейчас не на шутку напугал меня… - Да? Ты меня тоже, – проворковал Ли. – Успокоишь меня, Бин-хен? – Феликс прижался к мощной груди «смотрящего». Захочешь – не оторвешь. Но Со и не хотел. Он опустил глаза, надеясь зарыться носом в благоухающий цитрусовым кондиционером затылок сирены – густые тяжелые волосы, отливающие платиной; но встретил жаркий призывный взгляд, не оставляющий никаких сомнений в намерениях партнера. Феликс хотел его – прямо сейчас, незамедлительно. – Твоей ведьме очень страшно… – прохрипел Енбок. – Хен, – Ли навалился плотнее, дав почувствовать собственное возбуждение – крепкий член, стоящий колом в штанах, и потерся о бедро Чанбина. Через ткань проступило влажное пятно естественной смазки. – Ты ведь поможешь мне, а? Поможешь, правда?.. «Блядь. Блядь! Блядь!! Блядь!!!» Грудная клетка заходила ходуном. Слипы стали смертельно тесными, сжав яйца раздражающе плотной тканью. В ушах зашумел атлантический прибой. Чанбин не видел в себе сил терпеть не секунды. Подхватив Ли под поясницу, он резко опустил его на спину. Енбок громко ахнул и тут же задорно рассмеялся. Раздвинув коленом ноги сирены, Со устроился меж ее бедер. Нащупав края завязок, стягивающую пояс штанов, он решительно потянул их вниз, срывая одежду вместе с нижним бельем. Свитшот задрался до самого подбородка, обнажив затвердевшие соски. Круто прогнувшись в позвоночнике, Ли зашипел – розовая головка члена, показавшаяся из трусов, сочилась густым предэякулятом. - Красота какая… – завороженно прошептал Чанбин, избавляясь от остатков одежды. Штаны отправились в изголовье кровати, чудом не приземлившись на лицо Енбока. – Ой, прости! Дай сюда, – «смотрящий» сгреб белье в кучу, попутно лишив Феликса последнего бастиона – трикотажного свитшота. – Ну, наконец-то, я могу заняться важным делом. – Измятые вещи полетели на пол. – Бля, какой же ты невероятный… Черт возьми, о чем я только думал, идиот… – возбужденный член тяжело шлепнул по животу, пачкая кожу первыми каплями естественной смазки. – Дай мне как следует полюбоваться на тебя… Феликс лихорадочно облизал губы. Одной рукой он постарался прикрыть пах, загораживая Чанбину обзор на промежность, а второй – мягко оттолкнуть «смотрящего» от себя. Неудачно – через раскрытую уретру по ляжкам стекала тоненькая струйка предсемени, но ладонь полностью прятала дырочку заднего прохода. - Нет… не надо так… «Смотрящий» тяжело сглотнул. - Погоди, ты чего? – положив ладони на колени сирены, Чанбин попытался раздвинуть их шире. Внезапно ведьма нервно заметалась по кровати, стараясь укрыть нижнюю часть тела одеялом. Со расценил панику, охватившую Ли, по-своему. – Эй, птичка, не зажимайся… Я не стану сразу вставлять тебе, не буду… не бойся… Ты чего? Сначала я хочу отсосать тебе… Давно мечтал попробовать тебя на язык. Уверен, ты у меня вкусненький… Я очень хочу сделать тебе приятное, мой хороший. Даже не сомневайся – я умею. - Хен… – прошептал Енбок. В уголках его глаз заблестели крохотные слезинки. – Ты веришь в гороскопы? – на Со ведьма старалась не смотреть. - В гороскопы? – удивился Чанбин. – Да не особо. Почему ты снова об этом заговорил? – Со хмыкнул. – Не понимаю… Ситуация, по мнению «смотрящего», принимала весьма странный оборот. Если еще несколько минут назад сирена хотела его, приглашая разделить с ней ложе, то внезапно ее настроение сменило вектор, – чему Чанбин никак не мог найти логического объяснения. А тут еще и вопросы такие странные пошли – про гороскопы. Было ли это намеком на что-то важное, упущенное из виду, или непрямым отказом Феликса, передумавшего заниматься сексом, Со не понимал. Ему хотелось ясности. Нет – значит, нет. Без обид. Ли имел полное право передумать, в любую секунду – Чанбин и слова против не сказал бы ему. Другое дело, что где-то на краешке сознания Со чувствовал подвох, но никак не мог уяснить, в чем он заключается. – Время ты выбрал, конечно, не очень подходящее… – «смотрящий» попытался скрыть за смехом растерянность. Ему, бывало, отказывали, – подобное случалось с ним не столь уж и редко. Бан Чану частенько приходилось утешать приятеля, глушащего соджу в ближайшей от мотеля забегаловке. Случалось, что одноразовые партнеры покидали гостиничную постель уже после того, как полностью разделись. В первом случае это была разоблаченная старшеклассница, решившая на скорую руку срубить денег с помощью шантажа, во втором – работник банка, чьи садистские фантазии Чанбин отказался воплощать, отправив неслучившегося любовника в нокаут. Минхо едва не подавился от смеха, когда Со рассказал ему о неудаче, но с оценкой провалившегося свидания не согласился, посчитав, что коллеге невероятно повезло избавиться от поклонника идей французского аристократа. Чанбин со временем неплохо научился принимать отказы, не тратя силы на пустое самобичевание. Работа стала его спасением. Все становилось проще, если человек нисколько не затрагивал струн сердца. Но в случае с Енбоком дело принимало совсем иной расклад. Чанбин боялся ненароком обидеть Ли – словом или неловким движением, и именно этот страх заставил его похолодеть. - А мне кажется, время очень даже подходящее, – голос ведьмы звучал все тише. «Смотрящий» насторожился. Ослабив давление на колени, он завис над сиреной, удерживая тело на весу. В сердце заворочалось неприятное подозрение. - Боки… – обеспокоенно спросил Чанбин. – Я ведь тебя правильно понял? Ты хотел меня? Ли коротко кивнул. - Если вдруг передумал, то ничего страшного. Сделаем все в другой раз… Или потом… если ты захочешь… – стремясь ослабить беспокойство ведьмы, Со полностью убрал руки с ее колен. Усевшись на пятки, «смотрящий» без стеснения демонстрировал член, находящийся в полувозбужденном состоянии. Пятиминутная дрочка в туалете легко могла решить проблему эрекции, но оставлять Ли в состоянии душевного раздрая ему не хотелось. – Может, я что-то не то сказал? Или сделал тебе больно? Где-то болит? - Нет, суть не в этом, – ведьма яростно помотала головой из стороны в сторону. - А в чем? – осторожно спросил Чанбин. – Я точно не сделал ничего неправильного? - Нет, хен. С тобой как раз все в полном порядке, – из груди Енбока вырвался нервный всхлип. – В полнейшем. - Что это значит? – Со чувствовал себя маленьким мальчиком, заблудившимся в знакомом лесу, изученном вдоль и поперек; но лес этот внезапно превратился в глухую чащу, непролазную и темную, из которой он не мог найти выхода, как ни старался. Тонкие березки превратились в кривые еловые стволы, метущие хвоей сырую землю. Бурелом не давал пробраться к узкой тропинке, выходящей на опушку, и ни один слабый солнечный луч не проникал в центр чащобы. Но высоко над головой, в кронах деревьев тоненько пела птица, и ее мелодичный голос звал Чанбина, обещая вывести его из леса – к свету, к дороге и людям. «Что, блядь, происходит?!» - Это значит то, что из нас двоих неправильный здесь именно я… - Н-не понимаю… – Чанбин по-прежнему бродил в потемках. Будучи знакомым с Енбоком несколько месяцев, он мог с уверенностью заявить о том, что островная сирена пустых намеков не любит. Наводить пыль в глаза было не в ее привычках. - Как я вообще решился на такое? Знал же… знал, что тебе придется это увидеть… – забормотал Феликс. Его тело заледенело, застыв куском холодной плоти, а взгляд беспредметно носился по стенам спальни. Тени, отбрасываемые слабым светом ночника, плясали на потолке, причудливо изгибаясь. – Я даже не могу тебя зачаровать… Какая промашка! И теперь тебе придется увидеть… - Увидеть – что? Боки, я ничего не понимаю… – жалобно простонал Со. - Хен, пообещаешь мне кое-что? – голос Ли сорвался. Кончики ресниц слиплись, повлажнев от выступивших на глаза слезинок. - Что угодно. Проси меня, что хочешь. Только расскажи, что с тобой такое творится. Хочешь, я достану тебе луну с неба? Ли рвано вздохнул. - Я попрошу Минхо-хена отломить для тебя кусочек. Уверен, он согласится помочь – ты очень нравишься нашему кошаку. Или предпочитаешь звезды? Боки, а ты знал, что Крис подарил мне на двадцатилетие именной сертификат на владение небесным телом? Дорогущий, зараза… Я тогда решил, что он напился в хлам… ну и, в общем-то, не ошибся… но теперь у меня есть настоящая звезда, представляешь? И я запросто могу подарить ее тебе. Ну как? Хочешь ее? По правде говоря, она названа дурацким именем, моим детским прозвищем… но мы ее переименуем. Боки?.. Что думаешь? Ты меня слышишь? – за напускной бравадой «смотрящий» пытался спрятать беспокойство. – Боки… Сирена медленно перевела взгляд на Чанбина, потеряв интерес к танцующим теням. - Обещай, что не будешь ненавидеть меня, – сказал Ли, глядя на Со ясными глазами. Чанбин обмер, на мгновенье потеряв дар речи. Придя в себя, он едва не завопил: - Ты сбрендил?! Как я могу тебя ненавидеть? – и тут же прикусил язык. Со испугался, что его бурная эмоциональная реакция встревожит сирену и она только еще больше замкнется в себе, отказавшись продолжить разговор. Он заговорил заметно тише: – Боки, зачем мне это делать? Почему? – схватившись за уголок одеяла, он потянул его на себя, желая укрыть обнаженное тело Ли. Но сирена опередила «смотрящего». Отрицательно покачав головой, она неожиданно твердо отвела руку Чанбина в сторону. - Ах, хен… – в глазах ведьмы читалось вселенская усталость. - Ты что, китайский шпион? – Со вернулся в прежнюю позу, усевшись на пятки. От былого возбуждения не осталось из следа. - Нет. - Ты – очередной внебрачный сын Илона Маска? – предположил Чанбин. - Что ты несешь?! – взбрыкнулся Ли. - А, может, тайный ребенок директора Пак Джин Ена? – Чанбин устроился поудобнее. – Да быть того не может! - Вот уж точно нет! Хотя это решило бы немало проблем… – взгляд ведьмы оживился. - Тогда я не вижу ничего такого, что могло бы меня смутить. - О, ты увидишь, поверь мне! – с горячностью возразил Енбок. - Боки, расскажи мне о том, что тебя беспокоит, – «смотрящий» осторожно погладил колено сирены. Таким движением успокаивали встревоженных лошадей, потерявших наездника; не зная, чего от скакуна ожидать – броситься ли он вскачь или примет ласку человека и присмиреет. - Ты обещал, что не возненавидишь меня, хен, – сирена настороженно смотрела на Со. - Боки, господи… – Чанбин утомленно провел рукой по лбу. Тяжелая густая прядь волос легла ему на глаза. Со терялся в догадках, не зная, чем помочь Феликсу. Тот говорил сплошными загадками, разбрасываясь туманными намеками, в которых напарник ровным счетом ничего не понимал. А еще Ли нервничал, находясь в шажке от неподдельной истерики, и Чанбину только оставалось надеяться на то, что не он сам является ее причиной. - И сказал, что всегда будешь заботиться обо мне, и останешься на моей стороне, несмотря ни на что? – нижняя губа ведьмы задрожала. - Да-да… - Хен, ты не отказываешься от своих слов? Нет? - И не собирался даже, – заверил Чанбин. Он понимал, что Енбок приблизился к тому моменту, чтобы открыться своему «смотрящему», и теперь ему нужно было быть вдвойне осторожнее, чтобы ненароком не спугнуть Ли. Что произошло с островной сиреной, на каком отрезке жизни? Если бы Чанбин решился сравнить их с Феликсом отношения с природным явлением, то сказал бы, что больше всего они напоминают ему танец теней и света – то набрасывающихся друг на друга со всей страстью, то пугливо отступающих и бегущих прочь. - Я бы очень хотел в это верить, но пойму, если ты передумаешь. Только, пожалуйста, не ненавидь меня, ладно? – попросила ведьма с такой горечью в голосе, что Чанбин едва не задохнулся от тоски. - Боки… – поддавшись порыву, Со приблизил лицо к острому уголку коленки Феликса – сначала одной, а затем, качнувшись в другую сторону – второй, – и поочередно оставил на смуглой коже печать горячего поцелуя. – Боки, боюсь, что я не смог бы возненавидеть тебя, даже если бы ты убил всю мою семью, – слова лились из Чанбина горным потоком. Падали прямо на сердце сирены и проникали глубоко в душу. – Или совершил предательство. Просто не посмел бы, и все. Убей ты меня, вонзив нож в спину, – и то я не смог бы тебя возненавидеть. Просто ходил бы рядом призраком еще одного «смотрящего» и присматривал за тобой, чтобы, не дай бог, ничего не случилось. - Ты обещал. Ты мне обещал, хен… – повторял Енбок как заведенный. Он взмахнул рукой, прикрывая ладонью рот, и издал сдавленное рыдание. - Ты – моя сирена, – Чанбин успокаивающе погладил ляжки ведьмы, плотно стиснувшие его бока. - Я – недоделка, хен. «Смотрящий» сокрушенно покачал головой: - Боже мой, что ты несешь?! - Я говорю правду, Бин-хен… Я ни то ни се. Ни рыба, ни мясо. Ни человек, ни ведьма, толком… Я не му… Ах… – Ли с усилием втянул воздух ртом. – Посмотри сам… Я не могу больше молчать… С ума так скоро сойду... Если бросишь меня или захочешь разорвать договор – значит, так тому и быть. Заслужил. Прости, что сразу не сказал… не смог… даже… Даже Джекки не знал… и сестры… лишь пара врачей и мама с бабушкой. Только не ненавидеть меня, ладно? Я этого не выдержу… - Боки… Чанбин терялся в догадках. - Просто посмотри. Сам посмотри. Иначе все, что было между нами, станет бесполезным. Я ни к чему тебя не принуждаю… ни за что не стану… но и врать не хочу. Наверное, скоро ты и сам понял бы… не знаю, как… сам или я чем-то себя выдал… но это уже все неважно… потому что я так больше не могу… не могу… И не молчи, хен… когда все поймешь – пожалуйста, не молчи… – голос сирены становился слабее с каждым словом, пока совсем не затих. - Что я должен увидеть, Боки? Только не говори мне, что можешь перекидываться в русалку или в птичку… – неловко пошутил Со. - Нет, в птичку не могу, – безучастно ответил Енбок. – Но как тебе понравится это? – сирена мягко оттолкнула «смотрящего», заставив его податься всем телом назад, осев на скрещенные лодыжки. Чанбин изумленно наблюдал за тем, как Ли запрокинул голову, вдавливаясь в центр подушки затылком, и выгнулся дугой. Приподняв бедра, сирена широко раздвинула колени в стороны – не оставляя спрятанным от взгляда напарника ни одного укромного местечка. Судорожно сжимающийся узелок сфинктера пробудил в «смотрящем» повторную эрекцию – алая головка пениса разбухла, налившись возбуждением. Ухватившись за основание полового органа, выпирающего из курчавого кустика лобковых волос, Феликс плотно прижал ствол пениса к животу. Смуглые, распахнутые крыльями бабочки ляжки сирены без ложной стыдливости демонстрировали Чанбину набор гениталий. Низ живота агента скрутило узлом. Похоть заставила «смотрящего» на время отбросить церемонии, и бездумно потянуться рукой к твердеющему члену. - Ну, и что я должен был увидеть? – Чанбин с досадой сжал пальцы в кулак. – Отличная попка, кстати, – он жадно сглотнул, не в силах отвести взгляд от тесной дырочки заднего прохода Ли. Участок кожи вокруг анального отверстия сирены был идеально гладким. Уретра головки пениса «смотрящего» расширилась, и на постельное белье упали крупные белесые капли предэкулята. Проходить по второму разу мучительный круг возбуждения, не достигнувшего высшей точки экстаза, Чанбин был не в силах. Но ведьма не выказывала ответной готовности к соитию. Она мелко дрожала, старательно отводя глаза в сторону. Ли смотрел на что угодно, но только не на Чанбина; и как будто бы танец теней, извивающихся на потолке фантазийными змейками, казался сирене зрелищем более интересным, нежели эмоции «смотрящего». – О! – Со попытался разрядить обстановку с изящностью, присущей матерому гиппопотаму, – а с этим парнем мы уже знакомы! – Чанбин зыркнул на аккуратный, небольшого размера член Феликса и непроизвольно облизнулся. – Не очень близко пока что, но… надеюсь, в ближайшее время мы исправим это досадное упущение… – агент скользнул взглядом ниже, возвращаясь к ровному ободку сфинктера. – В общем, полный набор. Поэтому я не вижу… – агент осекся. – А… Это… Погоди… Разве это должно быть здесь?.. В смысле… Я… я не понимаю… – оторопело забормотал «смотрящий». Феликс тяжело задышал. - Боки… «Че за… Это что такое?!», Со тупо уставился в промежность сирены. То, что он увидел, напоминало мираж или, лучше было сказать, чью-то фантазию. Но иллюзия выглядела слишком реалистично. «Либо я сплю… Но я совершенно точно не сплю… Либо я брежу или пьян… Но это тоже вряд ли… я с прошлой недели ни капли спиртного не пил… Или же…», Чанбин открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. «Вот оно что… Так вот что ты от меня скрывал… Это… это, бля, невероятно!» - Боки… – начал говорить Чанбин и умолк, совершенно потрясенный увиденным. Притихла и сирена. Она лежала, широко раскинув руки в стороны, перестав скрываться в тени. Ли полностью обнажил тело и главную тайну, отдав себя на суд человека, ставшего для него самым ценным приобретением за те несколько месяцев, которые он провел на чужбине. Чанбин судорожно соображал. Ему наконец удалось собрать в уме ребус. Утерянный ранее пазл был найден. Скрытый файл в досье агента-новичка, замаранная черным строчка, оставляющая в неизвестности – вот в чем заключался главная загадка. Не зря он почувствовал подвох в день первой встречи с австралийской ведьмой, начав изучать в опустевшей переговорной электронную папку под названием Ли Феликс (Ли Енбок), кодовое имя «Вала». Интуиция полевого агента не подвела Со. Теперь он понимал. Яркие, беспорядочные мазки, нанесенные на холст, сложились в четкую картину. Сопротивление поездке в больницу после нападения наемников Го Юна. Яростный отказ Енбока проходить необходимые обследования. Странное поведение доктора Сон, выставившую «смотрящего» за двери кабинета, словно тот был не полноценным партнером ведьмы, а мокрым щенком, подобранным из жалости. Покровительство лунной сирены «Бастет», имеющее мало общего с привычным расположением к юной ведьме одного вида. И те ухищрения, на которые пускался Феликс, для того чтобы не допустить прямой контакт их с Чанбином тел. Ничто из перечисленного не являлось случайностью. - Не молчи… – слабый голос ведьмы разогнал воцарившуюся в комнате тишину. – Хен, пожалуйста, только не молчи… пожалуйста… – Ли жалобно всхлипнул. – Скажи хоть что-то… Хоть что-нибудь… Хен… «Твою. Мать!» Пухлые валики розовых половых губ, спрятанные между бедер островной сирены, обрамляли узкую влажную расщелину, один взгляд на которую не позволял Со ошибиться. «Ебать твою налево…» Диковинная райская птичка обернулась сыном посланника богов Гермеса и богини любви Афродиты. «***********?» Ресницы сирены мелко дрожали. «Г**********т?» А по щеке спускалась слеза, расчерчивающая кожу тонкой извилистой линией. «Гермафродит». Загадка решилась. «Господи боже мой… Он – гермафродит!» - Боки…