Смотрящий за ведьмой

В саду, где раскрылись ирисы, Беседовать со старым другом своим, – Какая награда путнику! Мацуо Басе

Возвращение Хенджина и первый из ряда допросов Кан Ынби совпали по времени, но Минхо не появился ни в аэропорту, ни в штаб-квартире «JYP». Нет, он не взял отпуск, рванув с Джисоном на Чеджу, и не отправился в отчий дом. Ли Минхо банально проспал. Конечно же, в компании «смотрящего» и трех котооборотней. В итоге Хвана в аэропорту встретили Бан Чан, разодетый как на парад юный пересмешник, и Со Чанбин. Пока Со пытался отыскать парковочное место, Крис и Чонин устроились в зале ожидания прибытия международных рейсов. Еще дома пересмешник выклянчил у Бан Чана лист ватмана, на котором синим маркером вывел броскую фразу: «Хван Хенджин. Все еще с волосами?» Вклинившись в центр группы встречающих, Ян нацепил на нос новехонькую пару Ray Ban Aviator, широко расставил ноги и поднял плакат высоко над головой. - Безумие какое-то! – проворчал Крис. Его надежды на то, что Чонин перебесится и забросит идею притащиться в зал ожидания аэропорта Инчхон с дикарским плакатом, пошли прахом. – Ты что, «Топ Ган» пересмотрел? – надпись на баннере вызывала у людей улыбку, но Крису было не до смеха. - За ночь два раза успел, – ответил Чонин. - Каждый сходит с ума по-своему! – охнул Бан. – Лучше бы ты учебный материал с тем же рвением смотрел. - Я сегодня недоступен для нравоучительных лекций, – пересмешник поправил съезжающие с переносицы очки. – Такой день, хен… Давай не будем, а? Все равно я не собираюсь поступать в университет. - Это еще что за дела такие?! – рявкнул Крис. Мнущая сбоку парочка пенсионеров-европейцев неодобрительно покосилась на юношу. - Какой мне универ, хен? Я останусь с вами, в команде, – одна из лент багажной карусели задвигалась. Замелькали чемоданы и сумки. По залу разнесся облегченный вздох. Чонин приподнялся на цыпочках, пытаясь разглядеть Хенджина в толпе прибывших пассажиров. - Команда командой, Нинни. Одно другого не отменяет. - Сам-то ты какой универ закончил, Бан-хен? – хмыкнул Ян. Крис с выраженной досадой поджал губы: - Это другое. - Ну ты прям живое воплощение мема про «то же самое», хен! – пересмешник бросил на Бан Чана укоризненный взгляд. - Мимо. - В смысле? - Мимо и все тут! – Крис вытянул шею вперед. Ладони обхватили на металлический поручень ограждения, удерживающего толпу в стенах зала ожидания. Забывшись, Чонин опустил табличку и с любопытством уставился на командира. - Неужели… - О, смотри! – Бан Чан ухватил пересмешника за локоть, вынуждая поднять плакат над головой. - Не, погоди, ты… - Мне кажется, или за той парочкой идет наш Джинни? – перебил подростка Бан Чан. Прищурившись, он продолжал вглядываться в толпу – пенал с контактными линзами оказался забыт дома. - Не могу точно сказать… Первые пассажиры пекинского рейса прошли паспортный контроль и заспешили к багажным лентам. Хенджин летел с пересадкой – электронное информационное табло показывало, что его самолет успешно приземлился на пятой полосе. Сообщение в KakaoTalk чате гласило о том, что Хван должен был появиться с минуты на минуту. - Ты собираешься в универ? В обычный универ?! – не мог успокоиться Чонин. Он разрывался между желанием расспросить командира о значении случайно оброненной фразе и высмотреть среди пассажиров Хвана. Среди пестрой толпы легко можно было затеряться, но пересмешнику показалось, что он слышал голос Хенджина. Ян напряг слух. Напрасный труд. Подростку просто хотелось поскорее увидеть давнего друга, вот и мерещилось всякое. - Есть такие мысли, – Бан Чан сверился с информацией на электронном табло. Пассажиры покинули самолет рейса Пекин-Сеул. Среди них находился и Хенджин. – Посмотрим. Жизнь покажет, – тело охватила сладкая дрожь, вызванная предвкушением от скорой встречи с другом. - Ну дела! – Ян поднял плакат высоко над головой. Ответ Бан-хена удивил его и… заинтриговал. - Так что не забрасывай учебу, – посоветовал Крис. Пассажиры продолжали прибывать. У кабинок паспортного контроля постепенно выстраивались очереди. В толпе мелькнула светлая шевелюра – за пару недель до отлета Хван вышел в город и каким-то удивительным образом умудрился найти весьма приличный салон красоты. Волосы Хенджина приобрели пшеничный оттенок, а длина укоротилась на несколько сантиметров. Хван позвонил команде накануне вылета. Голос экс-«гифта» был подозрительно весел для того, кто потерял способность и не видел для себя достойных перспектив в социуме. По словам Хенджина, ему было чем порадовать «бродяжек». Подробности юноша обещал рассказать при встрече. - Посмотрим, хен… – Чонин попытался отыскать взглядом обладателя светлых волос, но тот оказался оттеснен толпой пассажиров к другой кабинке. Металлическая перегородка скрыла незнакомца от пересмешника. – Мне бы выпускные экзамены сдать для начала, – хмыкнул Ян. - Сдашь. Время есть. Я же тебя знаю, Нинни – ты больше ленишься, чем лишен способностей. - У меня с математикой затык, как всегда, – вздохнул подросток. - Но ты неплохо ее подтянул после занятий с Чанбином. - Это факт, – согласился Чонин. – Даже Ким-сонсэнним заметила мои успехи. А Бин-хен… - Тут! – раздался знакомый рев. Сквозь плотную толпу встречающих пробирался Со Чанбин. Он извинялся направо и налево, но то и дело наступал на чью-то обувь. В спину агента неслись возмущенные крики. – Прошу прощения! – Со покачнулся. – Пардон! – Чанбин вклинивался в людской поток атомным ледоколом. Парочка пожилых европейцев испуганно вытаращила глаза. Посовещавшись, старички решили сменить дислокацию и передвинулись в противоположную часть толпы. – Что за фигня сегодня творится?! – возмутился Чанбин. Он подошел к коллегам и с раздражением похлопал по карманам куртки, убеждаясь, что парковочный талон никуда не пропал. – Еле свободное место для своей «Белоснежки» нашел! Сегодня что, какой-то международный праздник, что ли? На секунду почуял себя в роли стрингов, которые впиваются в жопу! - Бин-хен, господи… Ты даже шум двигателя самолета можешь перекричать… – Ян засунул мизинец в ухо и потряс пальцем. - Чем и горжусь! - Бедный Ликси-хен! – вздохнул Чонин. - Хенджина еще нет? – Со завертел головой по сторонам. - Ждем. - Вовремя я! Рейс уже прибыл? - Давно. Джинни написал в чат. Ты не читал? - Еще нет. Времени не было. - Какая у тебя насыщенная жизнь, Бин-хен, – съязвил Чонин. - Сначала я бился за место под солнцем, потом пытался оторваться от преследователей, оставшихся без парковочного талона, а потом… – Чанбин принялся перечислять недавно совершенные подвиги. – Погодите-ка! – он нахмурился. – А что, мою гениальнейшую шутку про стринги никто не в состоянии оценить по достоинству? - В нашей команде давно выработался иммунитет к твоим шутейкам, а незнакомые люди делают вид, что находятся от тебя за тысячу миль, – сказал Крис. – Или предпочитают прикинуться глухими. Чонин закивал, соглашаясь с командиром. От толпы оторвалась двое молодых людей и направились к пожилым европейцам – схожесть черт лица служила лучшим доказательством родства между ними. Старички радостно приняли внуков в свои объятья. – Иногда я не могу поверить, что ты родился в семье чеболей, – Крис поцокал языком. - Вместе с кровью чеболей мне по наследству досталось умение изящно шутить, – заявил Со. - Это только ты так считаешь. И Ликси, – Крис сочувственно похлопал приятеля по плечу. – Видать, у вас с ним и впрямь какой-то особый коннект. Даже Минхо не всегда в твои шутки вдупляет, а у него самого весьма необычное чувство юмора. - Кстати, как себя чувствует Ликси-хен? – спросил Ян. Чанбин мгновенно скис. - Спал. Я звонил ему минут двадцать назад, пока искал парковочное место. Хотел проверить, как он, и случайно разбудил, – «смотрящий» почесал затылок растопыренной пятерней. - Надо было с ним остаться. - Надо было, сам знаю! Ты хоть не добивай, а? – вспыхнул Чанбин. Бан Чан выставил перед собой ладони в примирительном жесте. – С Боки в последнее время черт и что творится – из простуд не вылезает неделями! Фигня какая-то… Знаешь, хен, – Со взглянул на планировщика, – наверное я воспользуюсь твоим предложением и выпишу нам с Боки недельку отпуска. - Хорошая идея! Феликсу нужен небольшой перерыв, – Бан Чан ободряюще подмигнул другу. – Я возьму на себя оформление прошении на внеочередной отпуск. Чанбин кивнул. - Договорились. Спасибо, хен… – он широко расставил ноги, повторяя позу Яна, и засунул руки в карманы брюк. – Пусто без ребят как-то. Ну да ладно. Гвоздь программы, то есть, Со Чанбин, на месте. Чонин хрюкнул от смеха. - Да-да… Сынмин и Феликс к торжественной встрече Хвана не собирались присоединяться изначально – обоих агентов свалила с ног банальная простуда. Для норны болезнь стала досадной помехой не только для поездки в аэропорт, но и сорвавшегося свидания с Хосоком. Впрочем, Ан не подвел: он заявился в квартиру Сынмина с пакетом ароматных мандаринов с Чеджу и банкой колокольчикового меда, после чего отключил телефонную связь и интернет, отрезав тем самым норну от окружающего мира. Ким был настолько поражен действиями Хосока, что позабыл все остроты, которые держал на случай непредвиденных обстоятельств. Согласившись отложить часть недоделанной работы, взятой на дом, Сынмин отправился в постель. Феликс же в последнее время буквально не вылезал с больничного – то он травился недозрелой клубникой, то подхватывал грипп, загоняющий в постель на месяц, то жаловался на головную боль. По совету Сынмина, островная сирена отправилась на медосмотр, но визит к терапевту ничего дельного не показал – врач посоветовал Ли чаще бывать на воздухе, питаться экологически чистыми продуктами и принимать биодобавки. - Когда вы в последний раз ездили отпуск? – поинтересовался врач, внося заметки в электронную карточку пациента. Феликс задумался. - Вы родом из Австралии? - Да. - Вам доводилось уже зимовать в Корее? - Н-нет… – честно ответил Енбок. Визиты к тетке он наносил по большей части во время летних каникул. Пару раз летал в Сеул весной. Однажды провел в Пусане неделю в начале октября, после чего подхватил легкий насморк; но зимовал в Корее Феликс впервые. – Думаете… - Похоже на отложенную акклиматизацию, – кивнул врач. – Скорее всего, стресс включил на максимум защитные функции вашего организма. Ну а сейчас, вы адаптировались, привыкли, успокоились… - И мое тело не нашло лучшего момента взбунтоваться? Терапевт сочувственно пожал плечами. - Вам придется пережить этот досадный период. Советую прислушаться к моим рекомендациям и взять пару недель отдыха, – врач чиркнул на рецептурном бланке название модной биодобавки. – Дальних поездок совершать не стоит, но прогулки в лесу или уик-энд на Чеджу – хорошая идея. Не налегайте на мучное и сделайте акцент на витамины группы В и С, – терапевт протянул сирене бумажный бланк. – И советую пригласить в следующий раз на прием «смотрящего». Феликс кивнул. Он попросил Чанбина остаться в коридоре – сам не до конца понимая, какими в точности мотивами руководствуется. Не хотел еще сильнее беспокоить партнера? Пытался взять ситуацию под свой контроль? Или же… В последнее время в голове островной сирены шумел пчелиный рой из мыслей. Увидев, насколько расстроен Со, Ли пожалел о том, что не позволил присутствовать «смотрящему» при осмотре. А к вечеру Феликс свалился с температурой. Простуда в начале лета. Обидно, смешно и глупо. Встреча с Хенджином откладывалась. Ли буквально заставил Чанбина поехать в аэропорт. «Смотрящий» принялся возражать. - Встретимся с Джинни позже, – сказал Со. – Он здесь, в Сеуле. Только Джинни, в отличие от тебя здоров. Его есть кому встретить. Нет! – отрезал Чанбин. – Я никуда не поеду, – «смотрящий» с радостью бы передал врожденную способность к регенерации подопечной ведьме. Но, увы, Феликсу предстояло сражаться с болезнью в одиночку. Напившись жаропонижающего, Ли запер за Чанбином входную дверь, укутался в одеяло и погрузился в сон. Сообщение Хенджина в KakaoTalk, Феликс не видел – к тому времени, как самолет из Пекина приземлился в аэропорту Инчхон, Ли крепко спал. Подъехав к дому Бан Чана, Чанбин мотнул головой, приглашая сесть друзей в автомобиль. Компания встречающих сократилась до трех человек. Джисон и Минхо обещали подъехать в аэропорт, но просьба Криса поторопиться с выездом, озвученная в групповом чате, осталась без ответа. - Боки сегодня с нами не поедет, – после краткого приветствия сказал Чанбин, выкручивая руль «Белоснежки» вправо. Чонин по понятным причинам в роли водителя не рассматривался, а Бан Чан накануне поездки получил досадную бытовую травму – перегоревшая лампочка кухонного абажура взорвалась прямо у него в руках, изрезав внешнюю часть запястий краями осколков. Мелкая, но досадная травма, причиняющая легкий физический дискомфорт. Ранки не влияли на выполнение служебных обязанностей, но для их быстрейшего заживления Бан Чану порекомендовали держать руки в относительном покое. Не допуская излишней нагрузки и контакта с жидкостями без использования водонепроницаемого пластыря в ближайшие пару дней. Чанбин предложил свою помощь в роли шофера, еще не зная о болезни Феликса. Поездка на такси отпала сама собой – машина со служебными номерами, к числу которых относилась «Белоснежка», могла обеспечить легкую поездку в аэропорт в час пик, не рискуя застрять в многочасовой пробке. Бан Чан старался не особенно беспокоить Минхо личными просьбами. В последнее время они с «Бастет» словно отдалились друг от друга – так могло выглядеть со стороны. Но на деле, для тех, кто понимал историю их взаимоотношений, становилось ясно –общение бывших любовников, наконец, стало переходить на качественно иной уровень. Им предстояла важная беседа – не перечеркивающая общего прошлого и давней дружбы, но расставляющая приоритеты в абсолютно другом порядке, нежели несколько годами ранее. Многое изменилось, в том числе и Бан Чан с Минхо. Но разговор пришлось отложить на неопределенное время. Минхо тоже не явился в аэропорт. Бан Чан с изумлением слушал доносящиеся из телефонной трубки сбивчивые оправдания сирены. Мир, кажется, понемногу сходил с ума. Ли не заболел (слава богу!), не попал в аварию или дорожную пробку. Причина отсутствия лунной сирены в аэропорту оказалась до ужаса банальной – впервые за все время работы в «JYP» Минхо проспал. - Не знаю, как это получилось, если честно, – Ли казался удивленным не меньше планировщика. – Наверное, я вчера все-таки немного перебрал вина… И мясное рагу оказалось таким сытным, что сразу в сон повело… Я даже толком не помню, как добрался до кровати: сам дошел или Хани меня дотащил... Хм. Странно. Очень странно. Я был уверен, что поставил будильник. То есть, я его запрограммировал, но… оказалось, что ошибся ровно на неделю вперед. - Ты меня шокировал, Хо~я, – признался Крис. - Понимаю тебя. Я пребываю примерно в том же настроении. Боюсь, что поездка в аэропорт будет пустой тратой времени. Что на такси добираться, что на своей машине, без разницы – застрянем где-то на Инчхон-тэгё. - Тоже верно, – согласился Бан Чан. – А Джисон? Где он сейчас? - На кухне. Готовит глазунью с беконом. Точнее, сжигает. - Звучит пугающе, – ребра взорвались от боли. Ткнув Криса локтем в бок, Чанбин смотрел на друга с немым вопросом в глазах. – Минхо. Это Минхо, – одними губами произнес Бан Чан. – Так что там с кухней? – он вернулся к разговору с сиреной. - Ничего страшного. За практикой следует опыт, – весело ответил Ли. – Джинни уже приземлился? - Да. Ждем его. - Передай ему наши с Хани извинения. Я напишу ему чуть позже… когда спасу остатки яичницы и кухню от огня. - Договорились, – усмехнулся Крис. Обдумать произошедшее ему толком не удалось. – О, Джинни идет! – Бан Чан, наконец-то, смог увидеть Хенджина – тот выделялся среди пассажиров рейса Пекин-Сеул ростом и статью. Пройдя паспортный контроль, Хван двинулся к багажным лентам. Короткая легкая куртка песочного цвета едва прикрывала бедра юноши, ноги, обутые в белые кроссовки, мягко ступали по полу, светлые волосы были завязаны в тугой хвост. Бан Чан облегченно улыбнулся. Он помахал другу, отводя телефон от уха. Хван вскинул руку в ответном жесте – его глаза радостно заблестели при виде друзей. Затем он поприветствовал Чанбина и только потом заметил пересмешника, держащего в руках плакат с возмутительной надписью: «Хван Хенджин. Все еще с волосами?» Экс-агент перевел непонимающий взгляд с куска ватмана на подростка. Хенджин не сразу узнал Чонина, одетого в длинный светлый плащ и спрятавшего глаза за стеклами авиаторов. Хван моргнул раз-другой… и изумленно распахнул рот. Несмотря на то что юноши едва ли не ежедневно устраивали сеанс видеосвязи, для Хенджина стало неожиданность убедиться воочию, насколько Ян вытянулся ростом с момента их последней встречи. «Так повзрослел!» – с умилением подумал Хван. А потом перевел взгляд на плакат, еще раз перечитал надпись и возмущенно выгнул бровь. Чонин поспешно опустил ватмана и завел руки за спину. Подхватив с багажной ленты два объемных чемодана-тележки, Хенджин направился к друзьям, но не ступить и пары шагов, как Чанбин рванул вперед и сжал Хвана в крепких объятьях. Хенджин сдавленно застонал. - Боже мой… убивают… помогите… кто-нибудь… - Я слышу, как трещат его ребра, Бин. Осторожнее, серьезно! – нажав кнопку «отбой» на экране смартфона, Бан Чан предостерегающе похлопал «смотрящего» по спине. - Обалдеть… – прохрипел Хван. – У меня на секунду перед глазами вся жизнь пролетела… Бин-хен, ты что, стал еще сильнее? - Да? – Со, наконец, разжал хватку. Хенджин облегченно вздохнул. Чемоданы грохнулись к ногам. – Может быть… - Куда еще хлеще-то? – ахнул Хенджин. И тихо добавил: – Как Ликси выдерживает тебя, ума не приложу… – юноша завел выбившуюся из хвоста прядь за ухо. - Привет! – Бан Чан легонько обнял Хвана, попутно оценивая его физическую форму – вес состоял в норме, мышцы были обманчиво расслаблены. – Как долетел? - Если не брать в расчет бешеную семейку, летевшую на соседнем ряду, состоящую из истеричного папаши, познавшей дзен матери и бесконечно блюющих близняшек? – Хенджин страдальчески заломил брови. – Терпимо, – он выбрался из объятий командира и резко развернулся назад. Чонин стоял, по-прежнему пряча руки за спину. Пересмешник отвел взгляд в сторону. – И что это было, Нинни, а? - Что… Что такое… Ничего такого… – Ян сделал шаг назад. – Это просто шутка… - Шутка? – тихо произнес Хван. – Я для тебя шутка? Ты что, не рад меня видеть, Нинни? - Нет. Не то. - А в чем тогда дело? - Просто я не знаю, как к тебе подойти, хен, – подросток виновато опустил ресницы. Старшие агенты понимающе переглянулись. - Стесняешься? – недоверчиво спросил Хенджин. - Нет… – Чонин яростно замотал головой, из стороны в сторону. – Просто плакат мешает… руки устали держать… и в сортир хочу уже минут двадцать. Помру сейчас! Двинуться боюсь с места! - О! – Хван с силой закусил нижнюю губу, стараясь не рассмеяться. - Почему ты молчал-то? – удивился Со. - А вдруг я ушел бы в туалет, а в это время Джинни-хен прошел паспортный контроль! - Он же прилетел, а не улетает! Увидел бы его минутой позже, тоже мне проблема! - Ты не понимаешь, хен, – насупился Ян. - Ну да, конечно. Столько пафоса: плащ, очки, и все зря, да? – хохотнул Чанбин. Бан Чан укоризненно покачал головой, на что Со ответил пожатием плеч. – Напишу Ликси, что наша блудная овечка вернулась домой. - А вас как-то… – Хенджин обвел зал недоуменным взглядом. – Негусто, в общем. А где остальные ребята? В машине? Застряли в пробке? С Минхо-хеном все в порядке, правда же? - В порядке, – сказал Крис. – Только что с ним разговаривал. Просто у них с Джисоном произошел личный форс-мажор, так сказать. Не спрашивай, – добавил Бан Чан. – Хо~я тебе позже сам все расскажет. - Хм. Интрига. - Типа того, да. - А младшие? - Ликс и Минни болеют, – заметив встревоженный взгляд Хенджина, Бан Чан поспешил успокоить юношу. – Простуда. Ничего серьезного. Пару дней, и будут как новенькие. Но пока им обоим надо отлежаться. По Сеулу бродит какая-то весенняя лихорадка – жар, температура и насморк. Половина разведотдела слегла. Правда, этим ребятам особенно не повезло – они подхватили форму, вызывающую кишечные проявления. - То есть, банальный понос, – уточнил Со. – Дристун-отряд. Звучит неплохо, правда? - Бин! - Их и не жалко, – Хенджин приподнял уголок рта, но, спохватившись, поспешил придать лицу безмятежное выражение – не стоило выпадать из роли просветленного человека сразу же после прибытия в Сеул. - Я тоже так сказал, – Чанбин подхватил один из дорожных чемоданов Хвана, «Tegra-Lite Max» темно-серого цвета, на ручке которого висела именная бирка. Второй чемодан, синий Latitude Tumi с рельефной поверхностью покрытия, взял Бан Чан. Оценив вес багажа, Крис присвистнул. - Что у тебя там, Джинни? Слон? Статуя Будды? Далай-лама? - Подарки! – с загадочной улыбкой ответил Хван. Он схватил Чонина за плечо, и шутливо подтолкнув подростка в сторону зоны отдыха. – Мы подождем тебя. Долго терпеть вредно для мужского здоровья. Пересмешник кивнул. Он все еще держал баннер в руках. - Клевые очки, кстати, – шепнул Хван, обнимая подростка. Хенджину не удалось оставить без внимания раздавшиеся вширь плечи Яна. – И плащ. Просто класс! Я не шучу, – Чонин заулыбался, крепко обняв Хвана в ответ. Налет пафоса слетел с юной ведьмы, не оставив следа. – Но плакат выкини нафиг! – наказал экс-«гифт». Чонин кивнул. - Я мигом, Джинни-хен, – сказал он. На лице пересмешника сияла счастливая улыбка. Пока Ян бежал до туалета, подобрав полы плаща и сорвав очки с носа, Хенджин скептично рассматривал кусок бумаги, оставленный ему на сохранение. - Почему всех так чешут мои волосы? – проворчал он. – Навязчивая идея какая-то, – скрутив ватман в рулон, Хенджин засунул его за пояс брюк, вопиюще модных для Тибетского нагорья. Одежда была новой, с иголочки – оставалось только удивляться, откуда Хван достал трендовую модель брюк, едва не круглосуточно пребывая на территории монастыря. Кое в чем Хенджин определенно остался самим собой. – Фантазер! Что за мысли такие вообще? - Он не знал, как себя с тобой вести, – объяснил Бан Чан. - Что за бред?! – Хван пораженно охнул. – Нинни? Ерунда какая-то… – он проводил пересмешника задумчивым взглядом. - Ему есть что тебе рассказать, Джинни, – Крис поставил чемодан на колесики. Рукав куртки пополз вверх, обнажая испещренный глубокими царапинами сгиб запястья. Перехватив сочувственный взгляд Хенджина, Бан поморщился. – Не смотри так. Это ерунда. Давайте подождем Нинни снаружи. Уверен, тебе есть что рассказать. А что касается моей руки… не придавай большого значения, – Крис улыбнулся. Хван продолжал смотреть на его запястье. Планировщику стало неуютно. Бывший «гифт» вел себя необычно, странно. Хенджин изучающе глядел на рану Бан Чана и будто прикидывал что-то в уме. – Это не боевое ранение. Глупость, да и только. Бытовуха. Самому смешно. Скоро пройдет. - Конечно, пройдет, – Хенджин подошел к командиру. Быстро оглядевшись по сторонам, он убедился, что за их небольшой компанией не ведут наблюдения – люди, прибывшие домой, горячо обнимались с членами своих семей и друзьями, будучи полностью поглощены встречей. В былые времена Хвана уязвило бы отсутствие стороннего интереса – он привык к восхищению, вниманию или даже осуждению, но не к безразличию; однако сейчас равнодушие шло ему на руку. Хенджин положил ладонь на открытый участок кожи планировщика. – Только не кричи, ладно, Чан-хен? - Что? – не понял Крис. – Что ты делаешь, Джинни? - Мне тоже есть что рассказать, хен, – Хван несильно надавил раскрытой ладонью на кисть командира. Чанбин, стоящий поодаль, с любопытством глядел на друзей. Внезапно Бан Чан издал вздох. То, что он ощущал, отдаленно походило на электрический разряд. По коже распространились мягкие волны приятного тепла. Короткие волоски на руке встали дыбом. Кончики пальцев защипало. - Все хорошо, хен, не беспокойся, – Хенджин приподнял край ладони. - Это… Что… – жар нарастал, но не причинял боли. Больше всего течение энергии напоминало процедуру ионофореза – слабого, но постоянного разряда гальванического тока. - Пока что мои навыки незначительны, – произнес Хван. – Но в ближайшее время я собираюсь прокачать умения. - О чем речь? – спросил Со. Он подошел поближе к приятелям. – Что происходит? - Не хочу хвастаться, но… – Хван согнул пальцы, выгнув свод кисти. Ладонь приняла форму купола. Чанбин с любопытством наблюдал за манипуляциями экс-«гифта». – Лама сказал, я всегда обладал этим даром. Он жил глубоко во мне. Так что я не должен плакать по ушедшему. То, что я получил – ценнее в тысячи раз, – Хенджин улыбнулся. – Ты готов, Бан-хен? – тепло угасало. Через несколько секунд температура воздействия снизилась, и жар ушел. - К чему, Джинни? – промямлил старший агент. Хван медленно оторвал ладонь от запястья командира. - Как ты считаешь, хен, – спросил он, – это достойная замена утерянной способности? Бан Чан молчал, ошеломлённый увиденным. Вместо него высказался Чанбин. - Ебать! – резюмировал Со после короткой паузы. Перед его взглядом предстала совершенно здоровая, неповрежденная кожа. Бан Чан изумленно смотрел на полностью регенерировавший эпидермис. Он осторожно пошевелил пальцами. Сжал ладонь в кулак. Расслабил руку. На коже не было ни следа, ни единой царапины. Саднящая боль тоже ушла. О недавнем воздействии силы «одаренного» свидетельствовали лишь дыбом торчащие волоски на руке. - Что скажешь, командир? – спросил Хван. – Могу я отозвать свое заявление на увольнение? Еще не поздно? - Я его тебе лично верну, – с трудом выдавил Крис. Он завороженно смотрел на «гифта». – Но… Я не сплю, Джинни? Это… правда? И вообще, скажи мне…. Что… что это вообще такое?.. - «Целительная сила Тибета», как я это называю, – Хенджин тряхнул кистью, избавляясь от крох чужой негативной энергии. – Но Лама сказал, что я преодолел первую ступень самопознания, – заявил Хван с серьезным видом. – Так что будет уместным сменить мое кодовое имя, – он кокетливо потупил взгляд. – Я долго думал… и решил, что «Рыбка» давно уплыла. «Ботхи»! – юноша растопырил пятерню. Подушечки пальцев издавали тусклое млечное сияние. Со Чанбин изумленно охнул, переглянувшись с Бан Чаном. – Отныне я буду зваться «Ботхи», – Хван пошевелил пальцами, заставив серебристые брызги угаснуть. – Скромно, но со вкусом, – улыбнулся юноша. – Ты согласен со мной, хен?

***

Минхо тем временем появился лишь на третьем допросе Ынби, да и то в качестве зрителя, наблюдающим за процессом через зеркало Гезелла Ли поминутно зевал, чем вызвал искреннее недоумение инспекторов, и рассеянно поглядывал на циферблат наручных часов. Мыслями Ли находился далеко от допросных комнат «JYP». Казалось, ему было совершенно плевать на собственноручно пойманную добычу. Еще недавно главарь «рыночных» была желанным трофеем для Минхо, а уже сегодня Ли потерял к Ынби всякий интерес. Следователи, беспокоящиеся о том, что «Бастет» возьмет весь процесс дознания на себя, не позволив другим агентам внести посильный вклад в историю поимки Кан Ынби, могли быть совершенно спокойны. Минхо вызвали в подвал главной допросной «JYP» для подстраховки. Предполагая, что преступница заупрямится и откажется говорить со следователями, неспособными сломать волю Ынби, директор Пак предусмотрительно пригласил «Бастет» на дознание. Формальный протокол требовал ведения первых двух допросов преступников в неизмененном ментальном состоянии и в присутствии адвоката – соблюдением правил игры человеческого мира организация «одаренных» доказывала свою гуманность и безопасность для обычных людей. Но на третьем по счету допросе или в случае необходимости, такие как террористическая атака, похищение детей или ЧС природного характера, допускалось вмешательство ведьм, способных влиять на психику и сознание человека. Необходимость срочных решений во имя спасения людей превышала опасность навредить. Однако, Кан Ынби уже была поймана, поэтому допрос велся согласно стандартному протоколу. Звонок директора Пака вырвал Ли из сладкого плена полуденного сна. Не нарушь руководитель «JYP» покой ведьмы настойчивой просьбой приехать в штаб-квартиру, Минхо лежал бы себе на диване в гостиной, полеживал в окружении трех котооборотней и тихо дремал, поджидая, когда Джисон доварит рис и пригласит за стол, к позднему завтраку. Планы Минхо полентяйничать были сорваны самым бесстыжим образом, но формально он уже успел закрыть больничный и значился готовым приступить к работе. «Stray» и «JYP» снова нуждались в «Бастет». «Сегодня начинается третий этап допроса Кан Ынби», – пришло сообщение на айфон Минхо. «Ты должен быть здесь. Ты мне нужен, «Бастет». Минхо даже не стал сверяться с номером абнонета – и без того было ясно, что сообщение отправил директор Пак. Спешно перекусив рисом с филе тунца, Ли отправился к зданию офиса. На подземном этаже его уже ждала группа следователей, к которой присоединились зам начальника разведотдела Им, заменивший подхватившего весеннюю ангину руководителя, и директор Пак собственной персоной. Бан Чана, присутствующего на первых двух допросах, в комнате не было; но не потому, что Пак все еще сомневался – стоит ли командир «Stray» доверия. Крис получил для своего отряда новое задание и погрузился в изучение электронных файлов. На улицах города появилась банда, состоящая из молодых «гифтов» – бездомных подростков, пугающих мощью неограненных способностей. Освободившаяся после поимки Ынби ниша оказалась быстро занята. - Воистину правы те, кто говорят, что у кошек девять жизней, – при виде сирены процедил сквозь зубы Им, уроженец провинции Чолла-Намдо. К специфическому выговору замначальника разведотдела нужно было привыкнуть – его речь состояла из набора свистящих и шипящих звуков. – У тебя уже какая по счету? - Не помню, – равнодушно пожал плечами Минхо. – Надо узнать у ребят с той стороны, – глаза ведьмы недобро сверкнули. – Позвать? Могу пригласить, сам у них и узнаешь. Жалобно проблеяв невразумительный отказ, Им прижался спиной к стенке. Весь допрос он провел, потупив взгляд в пол, и то и дело вытирал текущий со лба пот белоснежным платком. Ко всеобщему удивлению, помощь сирены в допросе Ынби не понадобилась. Женщина словно увяла за неделю, прошедшую со дня ее ареста. Она не стала играть в молчанку – то ли сыграли свою роль слухи о желающих отомстить за смерть главаря бывших подельниках, то ли опасность вновь столкнуться лицом к лицу с «Бастет». Минхо чувствовал себя крайне разочарованным. Кан Ынби сдалась без боя. Время, которое Ли убил бессмысленной поездкой в офис, он мог бы использовать с умом. Например, поиграть с СунДунДо. Или потушить овощное рагу. Или заняться любовью с Джисоном. Существовала масса вариантов провести воскресный день с большей пользой и удовольствием (от подготовки к куаранне до звонка Сынмину), куда более приятных, чем вынужденное любование физиономией Кан Ынби. Слова лились изо рта женщины потоком грязи. Ынби рассказала обо всем: о работе в «Лупанаре», о жертвах борделя, о «ренегатах», доверившихся ее идеям, и планах, провалившихся с треском, – и, кажется, дико собой гордилась. - Похоже, она просто-напросто хочет похвастаться! – поразился один из следователей. – Ну что за человек такой?! - Типичный человек «Лупанара», вот кто, – ответил Минхо. Замначальника разведотдела Им осторожно поднял взгляд на сирену. – Этим все сказано. Грязная, наглая, беспринципная. И очень глупая, что важно. Кан Ынби думала, что она – журавль, способный летать высоко в небе, а на деле даже на крысу не тянет. - И эта особа ломала людей и творила жуткие вещи… - Жаль, что мы не нашли ее раньше, – скрестив руки на груди, «Бастет» продолжал наблюдать за Ынби сквозь стекло Гезелла. – Многих бед могли бы избежать. И немало людей спасти. - Мы сделали все, что было в наших силах, – директор Пак вышел из-за спины Минхо. Весь допрос он молча стоял у стены, не привлекая к себе особого внимания, но теперь обозначил свое присутствие. – Ты – молодец! Ли опустил длинные ресницы, соглашаясь с директором. Никакой ложной скромности – Минхо буквально жизнью рисковал, пытаясь изловить Ынби, и теперь требовал справедливой награды за успешно завершенную миссию. Повышения боевого ранга или премии ему было недостаточно – речь шла вовсе не о деньгах или благодарностях, занесенных в личный файл. Дело заключалось в большем. - Зайди ко мне завтра. Есть разговор, – шепнул на ухо ведьме директор. Ли хранил молчание. Он ждал. – Я слово свое держу и данные обещания выполняю, Минхо~я, – Пак вновь переключил внимание на пленницу. Губы сирены коснулась улыбка. «Отлично!» Все шло по намеченному Минхо плану, но радоваться заранее агент не спешил – договоренность с директором могла быть разорвана в любой момент в одностороннем порядке, а значит Ли нужно было продумать дополнительный вариант, закрепляющий его права на свободу. Для него и Джисона. Пожизненная пенсия, удаление имен из реестра агентов и новые паспорта – вот чего хотел Ли. Шанс начать жизнь с чистого листа, вдвоем, подальше от городского шума – именно поэтому Минхо из шкуры вон лез поймать главаря «рыночных». Никто, кроме него и директора Пака (даже Бан Чан и Хан) не знал о плане. Арест Кан Ынби стал платой «Бастет» за возможность покинуть «JYP», оградив Джисона от рисков, которые могли бы привести его к ранней гибели. Минхо по-прежнему ощущал за собой вину, зная, что именно из-за желания быть с ним влюбленный по уши Хан и вступил в ряды агентов организации; и даже Ким Сынмин не смог убедить Ли в ошибочности его предположений. Пять лет – именно через столько времени директор Пак обещал дать одной из лучших ведьм Кореи и ее «смотрящему» свободу. Целых пять лет. Половина десятилетия, – и Ли Минхо и Хан Джисон смогут покинуть «JYP», после чего государство потеряет право обращаться к бывшим агентам за помощью любого рода. Минхо намеревался приложить все силы для того, чтобы скостить срок наполовину, но решил действовать мягко, с умом. В конце концов, он хотел выйти на пенсию с комфортом и банковским счетом, позволяющим ни ему, ни Джисону ни в чем не нуждаться до конца дней – а жить Минхо собирался с Ханом долго. Очень долго. До глубоких седин. Оставалась самая малость – рассказать о плане «смотрящему». Ли понимал, что Хан разозлится, узнав, что скрывалось за неистовым желанием изловить Ынби, но отходчивый характер не позволил бы ему дуться дольше нескольких часов. Минхо принял решение: больше не лгать Джисону ни в чем, никогда. Кроме пары деталей – участи Мин Киена и неясной судьбы самого «гифта». Первый секрет Минхо намеревался унести с собой в могилу, не раскрывая никому, а во вторую тайну собирался посвятить лишь двоих людей: Ким Сынмина, изначально ставшего тем, кто разделил с лунной сиреной бремя пророчества, и собственную бабушку – Ли Дахи. Минхо сомневался. Он открылся пожилой ведьме незадолго до того, как выписался из госпиталя, выгадав минутку между процедурами. Ли Дахи внимательно выслушала рассказ внука. Вначале Минхо объявил о решении пройти с Джисоном куаранну – и ведьма не выглядела удивленной; но на словах о видении норны о судьбе Хана, травница глубоко задумалась. Ли Дахи гладила Минхо по руке, делая вид, что не замечает влажного блеска его глаз. А затем крепко обняла внука, похлопала по спине и прошептала: - Как же сложно тебе было, Минхo~я… Как же трудно… Все это время ты знал и молчал. Ничего мне не говорил. Вынужден был так долго носить эту тайну в себе... скрывать ото всех…– травница обхватила лицо юноши ладонями. - Ничего. Это ничего… - Разве?! - Раньше было сложнее. - Что же изменилось? - Всё. Или ничего. Не знаю. Скорее, дело во мне. В моих мыслях. В моем представлении о будущем, которое туманно, – произнес Минхо. – Я думаю… нет, я уверен, что обо всем расскажу Джисону. Разве так не будет правильнее всего поступить? Хотя… – Ли усмехнулся, – кажется, что Сынмин со мной не согласен. Травница мягко отстранилась от внука – ей предстояло совершить шаг, который мог возмутить влюбленного юношу. Но иного выхода она не видела. - Минхо~я? – тихо позвала Дахи. - Да? - Мальчик мой, могу я тебя попросить? – женщин погладила внука по щеке – кончики отросших волос пощекотали морщинистую ладонь. - О чем, бабушка? - Я знаю, что это трудно и несправедливо по отношению к тебе, но… – травница осторожно подбирала слова. – Но не мог бы ты не рассказывать Джисону о его возможной судьбе? – Ли удивленно распахнул глаза, но возражать бабушке не стал. Он слушал. – И накажи норне молчать, – травница приложила указательный палец к губам юноши. – Погоди. Дай мне договорить, – Минхо кивнул. – Защити Джисона. Он – человек, с которым ты разделишь вечность, чему я очень рада, но… Хан Джисон все еще обычный человек и останется им до самой смерти. Он – «гифт», а не ведьма, и имеет пределы душевного спокойствия. Я помню, каким он был во время твоего «сна». Джисон едва не сломался, – вспоминала ведьма. – От разрушения его удерживала лишь надежда на твое возвращение. Но как он переживет известие о своей ранней гибели, вдали от тебя, и вовсе не на поле боя? – задалась вопросом Ли Дахи. – Я этого не знаю. И ты тоже не знаешь, – взгляд Минхо затуманился. Каждое слово, произносимое старой травницей, было правдой. Жесткой ясной правдой. – Всякий человек – это отдельная вселенная. Ты можешь быть ее частью, да. Но до вступления куаранны в полную силу, то есть после гибели физической оболочки обоих ее участников, ты не способен взять на себя чужие волнения, как бы сильно этого не желал. Такова земная жизнь, – ведьма слабо улыбнулась. – Но это не конец света, уж ты-то должен понимать, – Дахи заключила ладони внука в плотный замок из рук. – Проживи с ним все годы, которые сможешь, вне зависимости от того, что вас ждет, но не рассказывай ему ничего. Поверь, есть вещи, которые знать не нужно – произойдут они или нет. Этот тяжкий груз тебе придется нести на своих плечах до конца дней. Но так будет правильно. Так будет правильнее всего для Джисона и вас обоих. И, главное, ничем не давай ему понять, что с ним происходит что-то не так. Не опекай слишком сильно. Не преследуй. Не показывай беспокойства. Джисон может показаться со стороны невнимательным, но это ошибка. Он умеет заметить главное. - Верно… – на лицо сирены упал солнечный луч. Минхо сощурил глаза. Окно палаты было распахнуто, несмотря на строгие правила пожарной безопасности. Улица утопала в розово-белой пене цветущих фруктовых деревьев, а за стеклом низко гудели пчелы, рискнувшие подняться к верхним этажам госпиталя. - Не уверена, насколько мой совет правильный, но… просто живите, Минхо~я, – сказала Ли Дахи. – Я знаю цену твоей интуиции. Если для вас обоих выпадет возможность побороться с судьбой – тогда рискни. Если же нет… вы встретитесь с Джисоном после твоей смерти и разделите вечность на двоих. Поверь мне, Джисон поймет тебя. Сирена погрузилась в размышления. - Минхо~я, я скажу тебе еще кое-что, как ведьма ведьме. Скоро ты пройдешь куаранну и поднимешься на несколько уровней выше многих ведьм. Я и вовсе стану мелкой букашкой… – заметив, что внук готовится возразить, Дахи остановила его предупреждающим жестом. – Но пока что мои слова могут для тебя кое-что значить. - Твоя поддержка всегда была для меня важна. И будет, бабуля, – Минхо благодарно улыбнулся травнице. Ли Дахи горячо поцеловала внука в щеку, а затем порывисто притянула его к себе. - Когда тебе станет невмоготу или понадобится совет, приходи ко мне. Двери старого деревенского дома всегда открыты для тебя и твоего «смотрящего». Я в любое время выслушаю вас, – Минхо млел в объятьях старой ведьмы. Он вспоминал себя ребенком, часто находившим утешения в ласковых руках бабушки – понимающей его как никто другой и удивительным образом сочетающей в характере строгость и нежность. – Ты же не забыл ту поляну, на которую часто прибегал в детстве? – спросила травница. – Рядом со старой мельницей? - Конечно, нет, – Минхо отлично помнил небольшой открытый участок леса, расположенный неподалеку от реки. Во время одной из прогулок с деревенскими котами он наткнулся на останки деревянного дома. Жилище сильно пострадало от пожара – стены обрушились, а каменные ступени обуглились до черноты. По преданию, в доме когда-то жил мельник со своей прекрасной женой, но ничего похожего на зернохранилище или жернова Минхо не обнаружил. Скорее всего, хижина принадлежала сбежавшему от феодала крестьянину, захватившему участок земли в центре леса, или разбойнику. В любом случае лучшего места для полуденного сна или чтения исторического романа нельзя было и представить. И даже покинув бабушкин ханок и переехав с родителями в Сеул Минхо иногда вспоминал шелест листвы, высокую густую траву и нагретые солнечными лучами каменные ступени, потрескавшиеся от времени и непогоды, на которых он любил развалиться с книгой в руках. Уголок покоя и тишины, замерший во времени. Конечно, Минхо его помнил. - Хорошо, – обрадовалась Ли Дахи. – Если тебе нужно будет обсудить нечто важное, то, что ты не хочешь раскрыть ни перед кем, но при этом будешь нуждаться в совете такой неразумной старухи, как я… позвони мне. И мы встретимся в том месте. Оно не зря тебе так сильно нравилось – неподалеку от руин дома протекает энергетический поток. Ты же чувствовал, насколько тебе спокойно там находиться, правда ведь? Помнишь, как сладко тебе спалось после того, как ты возвращался домой, нагулявшись в лесу? Как уходила усталость и гасли ссоры? - Да… – Минхо никогда не связывал свое повышенное настроение с посещением поляны, но замечал, насколько легче становилось на душе, как уходила головная боль и тревоги. Сколько же еще тайн ему не открыла бабушка о вселенной ведьм, скольким вещам ему предстояло научиться? - Энергетических линий очень много, и наш лес не является исключением, – объяснила Дахи. – Отдельный узел, словно ноты – из них складывается мелодия. Но не всякому «одаренному» она может прийтись по вкусу. Кто-то даже не сможет отыскать эту поляну, потому что не чувствует ее силовых потоков. А ты нашел. Как и я в далеком детстве. И мы найдем ее снова. Трудных задач за нас никто не решит, но такой поток, как у поляны, спокойный, мерный, поможет набраться сил и уравновесить психо. - Почему ты мне не рассказывала раньше про свойства той поляны? – Минхо непонимающе глядел на старую ведьму. Ли Дахи улыбнулась в ответ. - Ты неплохо справлялся с проблемами самостоятельно и искал свой путь. А поток древней силы мог пожелать, чтобы ты остался рядом с ним, сделав хранителем этого места… Все бы ничего, имей ты за плечами жизненный опыт, который помог бы оценить плюсы и минусы такого решения. Но ты видел перед собой иные перспективы. Ты – меч, а не сундук. Когда-нибудь у поляны появится новый хранитель, и, кто знает, может им станешь и ты. Ты и Джисон. Но не сейчас. У вас впереди много дел. А поляна… она подождет. И подарит тебе энергию, если понадобится, – травница ласково похлопала Минхо по тыльной стороне ладони. Руки у пожилой ведьмы были теплыми, не в пример внуку, щеголяющего вечно прохладными пальцами. – Главное, видеть перед собой цель. Помни об этом. Ли поднес бабушкину руку к губам и поцеловал. - Спасибо, – сказал он. – Спасибо за всё. - Минхо~я, тебе нужно набраться сил, прежде чем начнешь готовиться к обряду, – сказала Ли Дахи. Она повернула голову к окну: – Лето в этом году будет удивительным, – ведьма мечтательно вздохнула. – Лучшего для куаранны и не пожелать нельзя. - Мы с Хани настоящие везунчики, – Минхо проводил взглядом шмеля, долго кружившего за оконным стеклом, но так и не решившегося залететь в палату. Ли погрузился в размышления. Ему предстояло пройти подготовку к ведьминской свадьбе, обучить Джисона правилам обряда и разослать приглашения гостям, согласно древней традиции. Но прежде всего он собирался провести две важные беседы. И начать Минхо решил с Ким Сынмина, норны, разделившей груз постижения возможного будущего.

***

- Я не вовремя? – спросил Минхо, услышав в телефонной трубке знакомый тембр. Голос норны, идущий из микрофона, звучал подозрительно приглушенно, а на его фоне раздавался шум, больше всего похожий на мужской храп. Сирена надеялась провести беседу с норной сразу после того, как Ли Дахи покинула больничную палату, но реальность, обрушившаяся на Минхо, заставила его сдвинуть разговор во времени. Ли оказался поглощен реабилитационными мероприятиями, вытягивающими из него силы и душу почище дементора. Он никогда не оставался в одиночестве. Вокруг Ли всегда находились люди – медперсонал, инспектора или «смотрящий». Кому-то от сирены нужна была информация, кому-то – внимание. Часы сменялись днями, а дни неделями. Снег сошел, бесследно растаяв, и молодая листва раскрасила город в зеленый цвет, сбрызнув улицы белым кружевом вишневых лепестков. Затем дело дошло до возвращения домой и налаживания быта с Джисоном. Еще через какое-то время Ли приступил к рабочим обязанностям. А позже начал подготовку к обряду ведьминской свадьбы. Едва Минхо собирался встретиться наедине с Сынмином или Бан Чаном, как тут же находилась сотня срочных дел, не позволяющих уединиться за беседой. Дни летели опавшими лепестками майской сливы. Но дальше было тянуть нельзя. И вот однажды Минхо нашел в себе силы подняться с постели после бурной ночи, проведенной с любимым, и, выслав предупреждающее сообщение в личный чат KakaoTalk о предстоящем звонке, наконец-то смог поговорить с норной без лишних свидетелей. - Нет, все в порядке, – глухо ответил Ким. Раздался негромкий хлопок – норна тихо поднялась с постели и выскользнула за дверь спальни, оставив незримого для Минхо любовника отдыхающим. – Мы уже закончили. - Рад слышать, – одобрительно отозвался Ли. – Надеюсь, у вас все получилось. - Более чем, – заверил Сынмин. Минхо не сумел удержаться от гримасы, благо видеосвязь между двумя агентами еще не была включена. - Мы ведь сейчас об Ан Хосоке говорим? - Я, по-твоему, кто – норна-Казанова?! – возмутился Ким, повысив голос, и тут же осекся, опасаясь разбудить любовника криком. - Ну, кто тебя знает? – по-кошачьи фыркнул Минхо. – Может, ты решился пуститься во все тяжкие. Что ни день, то поразительное открытие. Вот даже сейчас тебя послушать – столько эмоций, ух! - Решился, да. Но меня вполне устраивает моногамия. - Чудесная новость. Я абсолютно серьезен, – не сговариваясь, оба агента запустили сеанс видеосвязи. – Минни, я вполне могу позвонить позже, – заявил Ли. – Время я выбрал неподходящее, признаю. Но мы вроде как договорились звонить прямо посреди ночи, если понадобится, и вот я решил воспользоваться предложением. И не угадал с часом. Прости. - Прекращай, хен. Ты всегда вовремя, – на экране возникло изображение – лицо Сынмина. Минхо едва удержался от едкой остроты; похоже, Ким и не подозревал, насколько расслабленным и в прямом смысле заебанным выглядел. – К тому же я не соврал, – Сынмин обернулся через плечо, прислушиваясь к храпу, доносящемуся из-за дверей спальни. – Соки отдыхает, а у меня прилив энергии; которого как раз хватит на разговор с одной лунной сиреной. - Эк как он тебя подзарядил! – крякнул Ли. – И… погоди, что это еще за «Соки», а?! Боже! – Минхо патетично прижал ладонь к груди. – Мне аж поплохело! - Кладу трубку. - Изверг. - Знаю. - Мне нужно поговорить с тобой, Минни, – посерьезнел Ли. Он замолчал, прислушиваясь к тишине, разлитой по коттеджу – Джисон давно спал, а на диване в гостиной дремали котооборотни. Убедившись, что домашние отдыхают, Минхо крадучись прошелся по коридору, скользнул на кухню и аккуратно задвинул за собой дверь. - И это знаю, – став свидетелем манипуляций, проделанных сиреной, Сынмин не стал комментировать увиденное. - Ну да, ты же норна! – вздохнул Ли, усевшись на табурет. Он успел неплохо подготовиться к ночному бдению: на столе остывала чашка с зеленым чаем, в центре широкой тарелки красовался сэндвич – кусок зернового хлеба с ломтиками слабосоленой семги, декорированный пастой из авокадо и сладкой горчицы, а на краю десертного блюдца лежал надкушенный рисовый пирожок. В большой эмалированной кастрюле, выставленной на подоконник, поднималось тесто для утренней выпечки, а на плите остывал густой куриный бульон. За окном царствовала ночь. - Мои способности здесь ни при чем, – вторя другу, Ким проследовал на свою кухню. Помещение было небольшим и выполняло четкие функции: «разморозить», «разогреть» и «употребить в пищу». Никаких изысков, типа набора японских ножей для разделки рыбы или фарфорового сервиза. Своеобразной поблажкой стала лишь навороченная кофемашина и электрический чайник, стилизованный под винтаж – наплитная конструкция со свистком и индикатором температуры, вмонтированным в корпус. – Ты больше месяца искал возможность поговорить со мной. Думаешь, я не замечал? - Я бы удивился… – сварливо отозвался Минхо. Он подцепил двумя пальцами кусочек семги и отправил в рот. Прожевав рыбу, Ли по-кошачьи зажмурился от удовольствия. - Но время было неподходящее, – Сынмин нажал на кнопку подогрева на чайнике. – Я и сам должен это признать. Дело ведь в Джисоне? - Не только. Но и в нем тоже. - Кстати, где он сейчас? - Спит, – Минхо облизнулся. - Какое совпадение! – хмыкнул Ким. – Крепко спит? Не проснется? - После двух бутылок элитного вина и лучшего траха в жизни? Не-а, вырубило до самого утра, – Минхо едва не раздуло от гордости. - То есть сначала ты опоил Джисона, а потом затрахал его до потери сознания? – Сынмин не выглядел удивленным откровением сирены. - Звучит ужасно? – Ли похлопал ресницами. Еще один кусочек семги исчез во рту. - Ничуть. Я восхищен. - Моими способностями? - Выносливостью твоего «смотрящего». - Это результат многолетних тренировок. - Рад за него. - Ты получил приглашение на куаранну? – спросил Минхо. Он пододвинул кружку с сенча к краю стола, наклонился над чашкой, и с наслаждением вдохнул аромат напитка. - Ту странную бумажку, напоминающую бересту, с нацарапанными по краям ханча? – уточнил Ким. – Вышитую тонкими жилами и пухом? Чей это пух, кстати? Куриный? Гусиный? - Лебяжий! – поправил оплошавшую норну Минхо. – А еще потомок аристократического рода называется! Да как вообще можно спутать лебяжий пух и утиный?! Позорище! - Я спал на подушках, набитых гречишной лузгой, – Сынмин не отрывал взгляда от чайника. Стрелка на шкале термостата поползла вверх. - Бедный ребенок! - Нисколько. Зато полезно для шеи. - Спать на перине, набитой лебяжьим пухом втройне полезнее, – Ли сделал небольшой глоток чая, после чего издал короткий звук, похожий на мурлыканье. – И приятнее. - Кошак. Натуральный кошак, – Сынмин надавил на кнопку отключения нагрева до того, как чайник принялся свистеть. – Всегда знал об этих твоих сибаритских замашках. - Не завидуй, – Минхо пожал плечами. - Ничуть. - Понимаю. У тебя теперь такой член под боком – сплошное наслаждение! Любая перина померкнет рядом с ним. - Не вижу связи. Ну да ладно! – Ким потянулся к дверце настенного шкафчика. Достав с полки кружку – розовое неоновое пятно, выбивающееся яркостью красок среди холода безликого хрома кухонной мебели (Минхо мог поспорить, что чашка была подарена Хосоком), Сынмин поставил ее на стол. – Так ты хотел поговорить о куаранне? – Ким опустил в посуду чайный пакетик с ягодным сбором, щедро плеснув на него кипятком. Вода мгновенно окрасилась в малиновый цвет. – Или о Джисоне? – Ким вернул чайник на электронагреватель, после чего установил смартфон на подставку и уселся за стол. – Или о Джисоне и куаранне? – Сынмин был полностью готов к разговору. - Зришь в корень. - Все-таки вы решили пройти обряд? – Ким хлебнул ягодного напитка. - Да. - Дозрели? – еще один глоток. - Типа того. - Кто кого жениться на этот раз позвал? - Снова Джисон, – Минхо ткнул чайной ложечкой в овощную пасту – зеленоватую массу без запаха. - Какой удалец! - Есть такое, – Ли облизал ложку и немного посмаковал вкус топпинга, после чего вернул столовой прибор на краешек тарелки. – Пресновато… – пробормотал Минхо. – Надо бы добавить лимонного сока. - Приготовления в разгаре? - Идут понемногу. - Значит, церемония будет проведена в июле… - Да, – глаза сирены влажно замерцали. – В месяц Оленьей Луны. - Ее еще называют Благословенной Луной, – вопрос норны больше походил на утверждение. - Точно. - Хороший месяц. - Не хочу оставаться в роли вечного любовника или постоянно ссориться. - Рад слышать. И очень рад за вас обоих, – Сынмин поиграл с настройками программы – изображение на экране приобрело четкость. – До недавнего времени я знал о куаранне немного, хоть сам и ведьма, – Ким слабо улыбнулся. – Некому было рассказать. Но раз вы не спешили с проведением обряда, значит, на то были причины. Куаранна – шаг серьезный и, думаю, в твоем случае верный. - В моем случае… – эхом откликнулся Минхо. - Уже поговорил с Бан-хеном? - Пока нет. Сам же знаешь! – Ли поморщился, словно от боли. - Настолько далеко в будущее я не заглядываю, – вяло пошутил Сынмин. - Ой да брось! – отмахнулся Ли. – Лучше скажи мне…Ты… ты видел что-нибудь новое в последнее время? – от прежней бравады в голосе лунной сирены не осталось и следа. - О Сони? – Ким не видел смысла увиливать от темы. - Да… - Увы, нет. - Вот как… – Минхо бездумно вертел чашку в пальцах. - Я хочу сказать, что не видел той однозначности, которую всегда наблюдал в своем видении о Джисоне, – поспешил объяснить Сынмин. - Как это понимать? – Ли насторожился. - Поначалу я полагал, что дело во мне, – Ким задумчиво почесал мизинцем левую бровь, – в моем изменившемся мировоззрении, в бесконечном анализе видений и калейдоскопе вариаций, но… - Но… – тихо повторил Минхо. Пальцы крепко сжали ручку чашки. - Полагаю, дело в тебе. - Что это значит? – Ли непонимающе нахмурился. - То, что ты влияешь на события, меняешь жизнь Джисона, а он, в свою очередь, делает то же самое, только с тобой, – Сынмин опустил взгляд – на поверхности ягодного напитка расплывалось его отражение. – Ничто не остается неизменным. Минхо молчал, обдумывая сказанное норной. - Но этот принцип может работать и в обратную сторону, так? – спросил после длительной паузы. - Я не волшебник, хен, и надежды, как горячие пирожки, не раздаю, – опустошив кружку, Сынмин отодвинул ее в сторону. Сна не было ни в одном глазу. – Но из того, что я знаю о вас – о тебе и Джисоне… и куаранне… - Куаранна здесь при чем? – Ли с грохотом опустил чашку на блюдце. - У тебя в предках не иначе как манулы были – такие же дикие, – проворчал Ким. – Дослушай меня, хен! Ли проглотил возмущение. Он пристально смотрел на прорицателя через экран айфона, широко раздувая ноздри. - Джисону придется хорошенько постараться, чтобы приручить тебя… – с притворной обреченностью вздохнул Ким. – А с другой стороны, кто, если не он? – перехватив потемневший взгляд сирены, Сынмин поспешил вернуть разговор в прежнее русло. – Куаранна. Думаю, она поможет. - Обряд никак не влияет на возможность управлять супругом или на его судьбу, – возразил Минхо. – У куаранны нет такой опции. Она не про то. Не про влияние и не про управление. - Я и не утверждаю, что ты можешь перечеркнуть прошлое. Точнее, прошлое будущее. - Не совсем тебя понимаю, Минни… – Ли выглядел озадаченным, но на дне его глаз затлел слабый огонек надежды. – Расскажи. - Это вывод, который я смог сделать из информации о куаранне, из твоего рассказа, из прочитанных сводок, копий брачных контрактов и парочки свидетельств, – сказал Сынмин. – Мне пришлось хорошенько покопаться в архивах. Я изучил историю обряда. Постарался разобраться. И вот к какому заключению пришел: после церемонии вы с Джисоном переходите на иную степень бытия, верно? Вы не становитесь другими людьми, я все верно говорю? - Да, так и есть… – осторожно произнес Минхо. - Ошибочно думать, что все главное с вами случится потом, после кончины физической оболочки. То есть – да, это важно. Очень важно. По сути, это и есть цель. Но люди коротают земные дни, думая, что обряд совершенно никак не влияет на них здесь и сейчас. Живут себе, глядя с надеждой в будущее за гранью. Но в том-то и дело, что так не бывает. Ничего не происходит в одно мгновенье. Бац! И вспышка! Нет! Это же не взмах волшебной палочки. Вы не сольетесь в одно целое с момента окончания физического существования, – Сынмин не шутил – перелопатив залежи информации, он смог разгадать то, что оставалось не познанным поколениями ведьм. Ставя во главу угла грядущее, они упускали настоящее. Ожидание превосходило бытность. – Ты и Джисон будете делать это на протяжении всего земного пути – медленно, обоюдно пропитываясь потоками энергий, твоей и его. Прошедшие куаранну шли по жизни с легкостью, несмотря на болезни, нищету и прочие сложности, потому что знали, что главный приз ждет их впереди, несмотря ни на что. Вспомни, как говорят: муж и жена – одна сатана, – улыбнулся Ким. Минхо слушал его, затаив дыхание. – В случае куаранны это выражение получает буквальное воплощение, – Сынмин пригладил волосы ладонью. – Люди, прошедшие обряд, постепенно приобретали привычки друг друга, вкусы, интересы… но не растворялись друг в друге, а становились недостающими кирпичиками в стене. Суть в том, что супруги этого не осознавали, а для окружающих оно виделось естественной формой их отношений, – сказал Ким. – Пара не превращалась в близнецов, но переступала грань земной жизни, будучи в гармонии. И об этом так мало сказано в архивах, потому что люди не видели в этой стороне куаранне ничего удивительного, – продолжал делиться мыслями прорицатель. – Ты же не записываешь в личный дневник информацию о том, насколько сегодня легко дышалось, если только до этого момента у тебя не происходило приступов астмы или не было опыта проживания в загазованном городе. Естественное не воспринимается странным. Минхо задумался. - Как это должно помочь Джисону? Я… я могу взять на себя часть его возможной судьбы? Смягчить ее, зная о грядущей опасности? Или отменить простым фактом своего существования? - Я думаю, в твоих словах есть резон. Но процесс не будет быстрым, – Сынмин развел руками. Ли тяжело задышал. - Ты даешь мне надежду, Минни… Мне и Джисону. - Меня не устраивает позиция банального созерцателя, хен. - Но пока мы не знаем, что именно нужно сделать. Не сидеть же на жопе ровно? И не бегать из угла в угол, словно укушенная в голову белка? – Минхо изо всех сил пытался сохранять спокойствие, не позволяя дыханию сбиться с ровного ритма. - Это лишнее. - Я… я рассказал о Джисоне своей бабушке, Минни, – признался Ли. Ким не выказал ни малейшего признака удивления на слова сирены. - Ты правильно поступил. В нашем случае, трое лучше двоих. Но четверо, увы, хуже троицы. - Если ты имеешь в виду, что Джисон не должен ни о чем знать, то бабушка уже сказала мне об этом, – Минхо мелкими глотками опустошил чашку с давно остывшим напитком. Вкус чая изменился, стал резче и горче, и сирена недовольно поморщилась. – Точнее, попросила молчать. По ее мнению, так будет лучше, хотя я придерживался иного мнения, – Ли не стал заваривать новую порцию сенча. Покачав чашку в руке, он поднялся из-за стола, сполоснул посуду под упругой струей воды и поставил на полку сушильного шкафа. - Но согласился, в итоге? - Да. Я принял ее аргументы, – Минхо усилием воли подавил зевок. Тело требовало отдыха. – Если такое решение пойдет на пользу Джисону, значит, это было верное решение. - Я считаю, что твоя бабушка права, – Ким в задумчивости поднял глаза к потолку. – Она действует из лучших побуждений. - Знаю. - Со своей стороны, я буду делать все возможное, чтобы найти ключ к ящику Пандоры и запереть его навсегда. - Минни, ты многое делаешь для нас… – на кончике языка Ли вертелся вопрос, но, глядя на прорицателя, юноша понимал, что некоторые тайны должны остаться нераскрытыми. - Я ищу возможности и пути, хен, – Сынмин придерживался данную себе самого клятвы не рассказывать лунной сирене, по какой причине он оказался в составе группы «Stray». Истинная причина в корне отличалась от формальной, занесенной в личное дело агента «Совы». Именно «Бастет» норна была обязана тем, какой спектр эмоции смогла ощутить задолго до появления в ее жизни младшей сестренки и Хосока. Минхо преподнес Сынмину дар, и тот не желал оставаться в долгу. – Рождение нового дня может нести надежду, – сказал Ким. – Возможно, они предназначены исключительно для тебя и Джисона. - Мне остается только верить в это… - Ты не из тех, кто довольствуется верой. Ты – человек действия, хен, уж я-то знаю. - Благодарствую! – Минхо уничтожил остатки овощного мусса и, прежде чем отправил посуду в раковину, отсалютовал норне тарелкой. - Я упоминал о действии неспроста, хен. - Да? Вот как? – сирена поспешно отвела взгляд в сторону. - Не хочешь – не рассказывай. Мое решение помочь Джисону не изменится. На минуточку, я с ним вожу знакомство дольше, чем ты. - Ясно. Да. Хорошо. Я понял, Минни, ага, – Ли покусал нижнюю губу – на раскрасневшейся тонкой кожице появились неглубокие вмятины, оставленные крупными передними зубами. – Зришь в корень. - У нас на очереди минутка пошлости? – Ким выгнул бровь. - Похоже, Ан Хосок над тобой недостаточно поработал, – буркнул под нос Минхо. - Откуда тебе знать? - Ой да брось! Я же по глазам твоим все читаю! - Прям-таки читаешь? - В них целый роман. - Даже так? - С кучей глав! – Ли уперся локтями о стол. – Минни… – Ким встрепенулся, услышав изменившуюся интонацию в голосе сирены. – Я принес хозяину добычу, – горько усмехнулся «Бастет». - Ты намекаешь на Кан Ынби? Не говори о себе в таких выражения, хен, – Сынмин нахмурился. Он не притворялся – привыкнув к странным шуткам «Бастет», Ким не выносил жгучей самоиронии, присущей лунной сирене. Его это задевало. По-настоящему задевало. Острил Ли Минхо, а больно было Сынмину. Норна знала: «Бастет» хочет на свободу, мечтает о ней для себя и Джисона, но, полюбив по-настоящему, вынужден соблюдать правила ради безопасности «гифта» и осторожно просчитывать каждый шаг наперед, включив рационализм на полную катушку. Никаких необдуманных решений, никакого гнева или случайно оброненных нот «песни». - Это правда, Минни, – длинные ресницы дрогнули. – Но я потребовал достойную награду. Пока я не могу тебе сказать, что именно… - Свободу? Для себя и «смотрящего»? - Я что, такой предсказуемый?! – вспыхнул Минхо. Ладонь с грохотом опустилась на стол. Глаза сирены сверкнули. – Или это опять какая-то часть видения? - Вовсе нет. Просто ты очень любишь Джисона, – тепло улыбнулся Ким. Гнев сирены улетучился сорванным с ветки дерева сухим листом. - Истину глаголишь, прорицатель. - И сколько директор Пак попросил вашего времени? - Много. Пять лет. - Да, немало… – присвистнул Сынмин. – Но я уверен, ты что-нибудь придумаешь. - Даже не сомневайся, – в голосе сирены читалась решительность. - Звучит как угроза, – усмехнулся Ким. - Скорее, как факт, – парировал Минхо. – Ты же не думаешь, что все эти пять лет я буду просто ловить «ренегатов» и смиренно ждать дня вступления договора в силу, делая вид, что форс-мажор – это пустое слово? - Уверен, ты из шкуры вон вылезешь, чтобы ускорить процесс. - Да хоть из ста шкур, клянусь! – с пылом заверил Минхо. Его глаза разгорались лихорадочным блеском. - Джисону расскажешь? – озвучивая формальный вопрос, Сынмин понимал, что план в голове сирены давно созрел, в придачу к парочке запасных вариантов на случай пресловутого форс-мажора. Не будь «Бастет» столь своенравен и свободолюбив, как ему диктовала природа лунной сирены, запросто смог бы посоперничать за место планировщика «Stray» с Бан Чаном. - В общих чертах. - Ясно. Но, знаешь, хен… – Ким слабо улыбнулся, – мне даже грустно немного становится. -М-м? Почему? Будешь скучать обо мне? - Конечно, – заявил Сынмин без малейшего намека на шутку. - Уверен, что тебе будет чем заняться. Ты же не намереваешься покинуть «JYP», в конечном счете? – с осторожностью спросил Ли. – Если только Чан-хен и в самом деле не собирается перезапустить команду... - Сомневаешься в его способностях? - Я?! – едва не вскрикнул Минхо. – Вовсе нет. Уж кому-кому, а мне лучше всех известно, на какие подвиги он способен… Нет, просто… будущее неясно, ты же сам говорил. - Говорил, – согласился Ким. Сколько бы ни происходило размолвок между бывшими любовниками, одно оставалось неизменным – оба они, Бан Чан и Минхо, непреложно признавали силу и способности друг друга, как партнеров и сокомандников. – А еще я говорил, что искренние желания и сильная воля способны изменить ход предначертанного. - Точно… - А насчет мысли уйти из «JYP»… Я пришел в команду, желая стать полезным и проверить свои силы, несмотря на то, что развивать их мне придется с помощью совета норн, – полуправда, сказанная прорицателем, отлично работала в качестве аргумента. В первую очередь, в организацию Сынмина привело видение о двух разлученных влюбленных. Но это была лишь частью правды. Со временем у норны появились и другие желания, не имеющие прямого отношения к лунной сирене и ее возлюбленному. – Наш договор с «JYP» устроен несколько иным образом, чем у большинства «одаренных». Жизнь покажет, что мне делать дальше. Я тоже кидаю вызов судьбе, Минхо-хен. - Ты говоришь об отшельничестве? – прежде чем задал вопрос, Ли выдержал паузу. - Да, о нем. - Понимаю, – «Бастет» кивнул. – Ты и впрямь удивил меня, Минни. Другая бы норна на твоем месте сдалась и покорилась. Но не ты. - Пока что я делаю только первые шаги по дорожке сопротивления, – улыбнулся Ким. - Горжусь тобой. Кроме шуток, Минни, – из сада на кухню долетела мелодия птичьей серенады. Ли инстинктивно повернул голову на источник звука, бросив взгляд в окно. – Зная, как это нелегко, делать то, что ты делаешь, – сказал Ли, – я горжусь тобой, - Ну, ты же знаешь, что норны – существа, которые даже в минусах ищут преимущества. Я не являюсь исключением, – подчеркнул Сынмин. – Архивы «JYP» – настоящее сокровище. Норны, которые работали до меня, отлично потрудились, да и с рядовыми архиваторами и библиотекарями повезло. Из частных отделов нам могла составить конкуренцию разве что библиотека «SM», но после поглощения их «HYBE», боюсь, на ней можно ставить крест. Есть еще президентская библиотека и госархив. Но у первой скудное наполнение, а у второго… – сверху экрана выскочило сообщение, напоминающее о необходимости подзарядить телефон. Сынмин смахнул иконку вправо – батареи хватало еще на полчаса разговора. – У второго много проблем с оформлением проходок, да и персонал нерасторопен. Правда, нам могут оказать посильную помощь специализированные реестры – в случае узконаправленных расследований. - Например, такие как архив Министерства окружающей среды? –Минхо поджал губы, пытаясь спрятать усмешку. – Я смотрю, ты уже вовсю работаешь над оформлением годового абонемента посетителя. Прозорливо! Хосок? Ан Хосок? Все ясно. Я уверен, доступ к его архивам для тебя открыт круглосуточно. Какие разделы ты уже успел изучить, Минни, признавайся! – Ли потеребил мочку уха. – До «фейерверка» еще не дошли? - Я же не сорока, чтобы меня тянуло на все блестящее, – сухо ответил Ким, делая вид, что не понял сути пошлого намека. – Это к Джисону, пожалуйста. - Он предпочитает оказаться в лапах крадущегося тигра. - Рад за него. - Я серьезно, Минни. - Я тоже. - Ан Хосок. - Что «Ан Хосок»? - Только архив, и все? Или возможность пощекотать себе нервы? – принялся перечислять Минхо. – Или шанс оттянуть отшельничество, пока ты не найдешь способ избежать его или сосуществовать с ним? – терпение сирены хватило ненадолго. – Пизди мне тут! – не сдержался Ли. - И не пытаюсь. - Будь на твоем месте другой человек, я бы заподозрил его в холодном расчете. Но я тебя знаю, Минни. - На той стороне ты запросто мог бы попробовать себя в роли дознавателя, – проворчал Ким. – Как хорошо, что норны – единственный вид ведьм, способный хоть отчасти сопротивляться песни сирены. - Тебе бы это не помогло. И вообще, нужно ли? - Я не использую Хосока в своих интересах, хен, – в голосе норны зазвучали незнакомые металлические нотки. – То есть, да, использую, если можно так выразиться, но не в том качестве, на которое ты намекаешь. - Я ни на что не намекаю, – если Минхо хотел вывести Сынмина на чистую воду, обнажив потаенные чувства, то оказался близок к достижению цели. - Ну конечно! - Хани рассказал мне о Хосоке, – Минхо наклонился вперед, навалившись на столешницу всем телом. – О его давнем интересе к ведьмам и о том, что именно он был инициатором похода на парад, приуроченного к празднованию Дня Конституции. А еще Сони сказал, что вы вместе работали над тем, чтоб отыскать моего носителя, – добавил «Бастет». – Ан Хосок буквально совершил преступление, связавшись с вами. Он это сделал ради давней дружбы с Хани. Да, Хосок взял на себя риски. Мог отказаться, но не стал. Как и ты… – Ли не отводил взгляда от экрана айфона. – Ты, Минни, мог не встречаться с ним на стороне. Но встретился. И не особо откровенничал с другими по этому поводу, – сирена понимающе улыбнулась, но в ее глазах не читалось веселья. Ли отлично понимал риски, на которые пошел школьный друг «гифта». – Хосок ведь уже знал к тому времени о сдвинутых сроках твоего «отшельничества». Знал, но все равно пошел с тобой на свидание. Он же не дурак, все понимает. Значит, ты был с ним откровенен, – «Бастет» подметил, как черты лица приятеля разглаживаются. – Но не захотел, чтобы тебя неправильно поняли другие люди, как и того, что они могли бы обидеть Хосока, назвав его жертвой амбиций норны. Ты его по какой причине прячешь, Минни, а? – спросил Ли. – Не хочешь подвергать нападкам? Не желаешь рисковать репутацией Ан Хосока, в том числе перед его отцом и коллегами из министерства? Или боишься привязаться к Хосоку, а в случае завершившегося отшельничества оставить его одного? - Без ножа режешь, да? – сварливо отозвался Ким. - Скажи, Минни, когда вскрываешь нагноившуюся рану, становится легче? - Не особо. Ведь ране еще предстоит зажить. - Это дело времени. Главное, найти правильные лекарства, – сказал Минхо. Сынмин уронил голову на грудь. Норне нужно было собраться с силами, прежде чем признаться перед сиреной в одном из своих страхов. Еще полгода назад, список фобий Ким Сынмин состоял из смехотворных вещей, но сейчас ему было не до шуток. - Соки всегда будет подозревать в глубине души, что мое лекарство – именно он, – произнес Ким. Минхо понимающе кивнул. 1:1. Сынмину нужно было выговориться. Настала очередь «Бастет» слушать. - И что в этом плохого? Люди всегда хотят помочь тем, кто им дорог. Разве Хосок стал тебе от этого меньше нравится? Это же он, а не кто-то другой. Ты можешь представить на месте Хосока какого-то левого чела, Минни? - Н-нет, не могу. И не хочу, – Ким мотнул головой. – Такое странное чувство… Он… Хосок нравится мне, – слова признания неожиданно легко соскользнули с языка норны. Всего лишь одна банальная фраза, но при этом невероятно важная. – Очень нравится. Сам не знаю, как так вышло. Просто понял это в какой-то момент, и все. - Значит, ты нашел правильный ответ. Его и держись, – Минхо запустил пятерню в густую шевелюру и провел пальцами, словно гребнем, от передней линии роста волос к затылку. Кожа покрылась мурашками. - Это моя специализация, похоже, – неловко отшутился Сынмин. - Оно и к лучшему, – Ли помассировал виски в попытке отогнать крадущийся к сознанию сон. – И мне на пользу пойдет. - Так вот ты куда клонишь? - А ты как хотел? - Я думаю, что все складывается для нашей команды довольно неплохо, – Сынмин понизил голос – сирене не удалось утаить от внимания норны признаки усталости, да и сам Ким был бы не прочь вернуться в постель. Но внезапно беседа сделала новый виток. - Ты сейчас говоришь о ком-то конкретно? - Возможно. - Например, о Хенджине? - Не только, – уклончиво ответил Ким. – Но и о нем тоже. - Я был удивлен тем, как все вышло, – Ли не солгал ни на йоту – вернувшись к обязанностям агента-«гифта», Хван Хенджин стал в «JYP» сенсацией месяца. Знахари во все времена ценились на вес золота – что в глухих деревушках эпохи Чосон, что в Сеуле нового тысячелетия; и теперь вчерашние недруги-коллеги кланялись юноше при встрече едва ли не до пола. Хенджин не пытался отыграться на злопыхателях, попортивших ему немало крови, за прежние обиды – «гифт» стремился раскрыть все грани новоприобретенной способности, по горло завязнув в тренировках. Даже имя Ынби не будоражило его сердце с той силой, как первое удачное сращивание костей уличной кошке. - Имеешь виду, перерождение его «гифт»-способности? - Я даже не знаю, можно ли назвать это перерождением, – хмыкнул Минхо. – Способность поражать цели взамен на целительство? - Неплохая сделка. - В нашей команде отродясь целителей не было, – напомнил Ли. – Правда, я не уверен, как к столь поразительной метаморфозе относится сам Джинни. Он был нападающим, а теперь вынужден лечить. - Он что так, что эдак находился на периферии, – справедливо заметил Сынмин. – Профессиональная гордость не должна была сильно пострадать. А что касается способности… я думаю, она дана Джинни ему не зря. Только перейдя на новый уровень мышления и самопринятия возможно получить подобную силу. Устранять не объект, а боль. - Ему многое пришлось обдумать. - Да. - Нам придется искать снайпера, – факт оставался фактом – Минхо коснулся еще одной щекотливой темы. Команда все еще находилась в поиске постоянного стрелка. Покинув ряды «Strаy», замначальника отряда Кан Енхен забрал с собой временных сотрудников, среди которых был и снайпер. - Пока с этой ролью справляется Бан-хен, – Сынмин отлично понимал, что команда нуждается в постоянном стрелке. Минимум, который хотелось бы довести до двух единиц. - Но это не его основная задача. Нельзя выпускать командира отряда на «поле» как рядового агента. - Согласен. С другой стороны, наличие одно снайпера не решит всех проблем. Так что, возможно, стоит подумать о тесной работе с отрядом захвата. Или создать свой. - Звучишь как бунтарь! – ахнул Минхо. Он положил ладонь на столешницу и поиграл пальцами. В динамик мобильного устройства ворвался знакомый ритм, отбиваемый ногтями по деревянной поверхности мебели. - Ничуть, – возразил Ким. – На плечи Джинни были возложены непростые задачи. Но пока рейды носили точечный характер, мы справлялись. Возможно, нам стоит полностью сменить тактику. Посмотри сам, хен – в нашем отряде есть несколько бойцов ближнего боя. Твои способности, – Сынмин рубанул ребром ладони по столу, – сила Джисона и Феликса расширяет радиус действий, – в ход пошла вторая рука, – но за вычет иду я, Нинни и Чанбин-хен. Полагаю, нашему командиру разработать проект собственной снайпер-группы. - Возможно, он уже думает над этим, – ответил Минхо. – Просто не спешит, пока существуют общедоступные ресурсы организации. - Как я и подозревал, – кивнул Ким. – Все-таки он всерьез хочет отделиться. - Ему нужно время. - А тебе? - Для того, чтобы решить: идти ли мне снова за Бан-хеном или оставаться? – Минхо безмолвно кивнул. – Нет, – твердо ответил Сынмин. – Я сделал выбор и менять его не собираюсь, – Ким не колебался, излагая свою точку зрения. – Он может варьироваться в нюансах, но в целом – нет. Я иду за людьми, а не за бездушными организациями. Будь иначе – я покорно принял бы отшельничество, как и многие норны. Но роль очередного винтика в машине «JYP» меня не устраивает. - Точно бунтарь! – Ли был похож на кота, проведшего удачную охоту, благодаря чему насытился на пару дней вперед. - Хорошо. Ладно! – Сынмин хохотнул, но сразу же оборвал смех. Бросив взгляд через плечо, он удостоверился в том, что не разбудил Хосока (тот продолжал похрапывать в постели норны) и облегченно выдохнул. – Пусть так. - И что ты решил, помимо ежедневных сеансов бодрящего секса с Хосоком? Изучить флору Тибетского нагорья? - А-а-а, – протянул Ким. – Значит, от твоего внимания не ускользнули наши беседы с Джинни? - Стоит мне позвонить, и я каждый раз натыкаюсь на занятую линию, – сирена напустила в голос притворной обиды. – Сегодня мне повезло. Но только потому, что на дворе глубокая ночь, а твой партнер видит десятый сон. - Я должен был догадаться. Минхо улыбнулся: - Значит, Тибет? - Хочу тоже попытать удачу, – норна вернула сирене улыбку. – Вдруг и мне откроется тайная дверь, которая поможет найти ответы, – планы, которые Сынмин начал строить, поражали размахом и амбициозностью. В отличие от Хенджина, Ким не собирался наслаждаться на Тибетском взгорье спокойствием и тишиной: он искал обратное – способ преумножить яркость чувств и не просто задержать их в памяти, а оставить. Сынмин намеревался переписать с нуля саму основу истории норн. - Похоже, тебе нужен только один ответ, – Минхо с интересом отслеживал мельчащие изменениями мимики приятеля. Знал ли Ким, что с некоторых пор его эмоции стало легче считывать, вопреки любой логике? Вряд ли. Если вселенная рассчитывала получить очередную послушную норну, то допустила серьезный промах. - Мне нужно найти правильный баланс. Пока я не способен сделать это самостоятельно и нуждаюсь в сторонней помощи и чужой мудрости. - Думаю, по сравнению с Джинни, ты тот еще крепкий орешек. - Я не собираюсь сопротивляться. - Ага. Со стороны можно так и подумать. Когда планируешь вылет? - Сначала нужно разобраться с парой моментов. Да и Бан-хен просил помочь с той новой бандой. Эти ребята меня немного беспокоят, – слухи о молодых «ренегатах», пришедших с востока, будоражили умы агентов которую неделю – от самой незаметной секретарши до крупнейшего китайского акционера компании. Норна тоже не стала исключением. Руководство вспомнило былые заслуги «Бати» и, решив обойтись без сеанса связи с прорицателем, положившись на старый добрый план захвата. - Приложу все силы, чтобы изловить эту пришлую свору как можно скорее. - Не хочу, чтоб их недооценивали, – никто не просил Сынмина читать будущее восточных «ренегатов», но он сделал это по своей воле. Возможное грядущее предстало осколками туманного ноябрьского утра, но кое-что разглядеть удалось – типичную для молодняка наглость, отличную хватку и завидную связь, установившуюся между членами банды. Пугающий узел, который следовало разрубить до того, как он стянет шею честных граждан. - Не в моих привычках испытывать высокомерие по отношению к соперникам, даже если они кажутся слабыми на первый взгляд, – один из принципов, которого придерживалась сирена, часто помогал ей в разведывательных мероприятиях. Скрытое становилось явным, а кажущиеся безобидными «одаренные», скрывающие истинные силы, не позволяли заставить себя врасплох. – Типичная ошибка, которая часто подводила даже самых великих воинов. - Ты ею не страдаешь, – Сынмин повторно смахнул в сторону появившееся на экране смартфона предупреждение о низком проценте заряда батареи. - Что ж, вот тебе мое обещание: я буду стараться, – для Минхо не остались не замеченными манипуляции норны с телефоном. Изображение на экране теряло четкость. Тело ломило от усталости. Пора было возвращаться в постель. К Джисону. И отпустить отдохнуть Сынмина. – Я и Хани. Уверен, остальные тоже не подведут. - Я могу попросить тебя пока не раскрывать команде мои планы насчет Тибета? – Сынмин обратился к сирене в доверительном тоне. - Конечно! – Минхо негромко хлопнул в ладони в знак согласия. –Без разговоров! Впрочем, для некоторых представителей нашей команды твой отлет может остаться незамеченным, настолько они сосредоточены на своих отношениях. При всем уважении, не стану отрицать этот факт. - Бин-хен и Ликси? – Ким без особой надобности уточнил имена виновников. - Будь они птицами, я решил бы, что у них начался период гнездования. Кое-что я все-таки из общения с пернатыми вынес… - Я рад за них. Бин-хен, конечно, считает их отношения с Феликсом великой неожиданностью, но… для меня не было ничего более ожидаемого, чем их связь. В прямом и переносном смысле. - Видение? – в глазах сирены зажглось любопытство. - Нет, – ответил Сынмин, наслаждаясь реакцией Минхо, разочарованно надувшего губы; в жизни не подумаешь, что перед тобой находится грозная ведьма, способная погрузить во мрак целый город одним мановением мизинца. Благость отношений работала на два вектора – как Джисон вызывал на свет положительные стороны личности сирены, так и Минхо открывал в «смотрящем» лучшие черты характера из существующих. – Просто интуиция. И опыт. Ты же наверняка тоже все понял еще на этапе их знакомства. - От них так искрило! – Ли с огромным наслаждением делился фрагментами воспоминаний. – Было несложно понять, что все закончится горизонталью. Но дальнейшее, конечно, зависело от них самих. - Я сидел в первом ряду болельщиков. - Ух ты! А по тебе и не скажешь! – с уважением оценил Минхо. - На твоем лице тоже не было написано, что ты женишься до тридцати, – Сынмин не удержался от шпильки. Минхо попытался скрыть смех за довольным фырканьем. Шутка пришлась сирене по вкусу. - Приятная неожиданность, что ни говори. Сынмин улыбнулся в ответ. Его видения в последнее время стали сумбурными, дикими – одна половина из них походила на возможную правду, вторая была вариантом, который возникал при противоположном выборе лунной сирены. Только так Ким мог себе объяснить присутствие Бан Чана рядом с Минхо, постаревшего, слегка набравшего вес и прихрамывающего на левую ногу – того, чего не должно было быть в случае спасения Хана. На носу Криса висели старомодные очки, а сам агент был одет в длинный, до середины бедра шерстяной кардиган. В волосах планировщика играла седина, а в руках находился планшет. Будущее, в котором не существовало Джисона. Негромкий скрип стрелок настенных часов, гостиная в доме, который Сынмин прежде никогда не видел, и спокойное лицо Ли Минхо, непозволительно красивого в свои пятьдесят три года. Но стоило лунной сирене принять диаметрально противоположное решение, как Бан Чан таял в воздухе сизой дымкой, и рядом с Ли возникала фигура Джисона. Дом наполнялся громким смехом, звуком щелкающего на сковороде попкорна и запахом чайных роз. Два варианта будущего, несоразмерных друг с другом, разных в мелких деталях и в главном. Потеряв Джисона, Минхо получал не только Бан Чана, но и его дочь, плод случайной связи на стороне, произошедшей до повторного воссоединения бывших любовников. Отвоевав Хана у смерти и пройдя обряд куаранны, Ли упускал возможность стать отцом и жить, не оглядываясь по сторонам, в страхе быть обнаруженным охотниками на ведьм в дни, когда закон о чипировании был принят. Поначалу Сынмин растерялся. Но призвав на помощь рационализм, он оценил все «за», главным из которых являлось решение Минхо быть вместе с Джисоном. Таким было желание лунной сирены. Оно и стало ответом на вопрос. - Нет ничего важнее любви, так ведь, хен? - Д-да… – Минхо выглядел немного удивленным словами норны, сказанных без всякого перехода. – По всему получается, что так. - Значит, тогда… - Лино-рин? – за спиной сирены возникли очертания до боли знакомой фигура. Джисон стоял в дверном проеме кухни и потирал заспанные глаза кулаком. Проснувшись и обнаружив отсутствие любовника, Хан выбрался из постели и отправился искать его по всему дому. – Ты с ума сошел? – услышав голоса, «смотрящий» двинулся на кухню, где и нашел Минхо, уткнувшегося в экран айфона. – Три ночи, господи…Ты чего, хен?! Это… – Джисон подошел ближе. – Это кто там? – он положил руку на плечо сирены. – Сынмин, что ли?! – «гифт» пригляделся. – Вы оба совсем двинулись? Ночь на дворе! – на левой щеке Хана остались следы-заломы от наволочки, верхние веки набрякли, а подбородок опух – сказался съеденный на ночь острый рамен с яйцом. Вид у Джисона был по-детски растерянным. – Хен! Что за шутки?! – «смотрящий» повысил голос. – Погоди… что-то случилось? – взгляд юноши стал проясняться. - Нет-нет, Сони, все в порядке… – постарался успокоить возлюбленного Ли. – Сынмин? Что не так? - Это я звонил Минхо-хену, – в голосе норны не слышалось ни единого признака беспокойства. - И?! - Понадеялся, что он не спит, мало ли… Мне нужен был его совет. - По поводу? У тебя что, бессонница?! А у хена ее нет, гарантирую! – Джисон завелся с пол-оборота. - Хани… – Минхо предостерегающе положил руку поверх ладони любовника. - Мне нужно было услышать мнение Минхо-хена, как топа. - Как… – Хан готов быть поклясться, что слышат звук отвисающей челюсти, летящей к полу с космической скоростью. – Как... кого? Т-топ-па?.. Ты сказал… топа?! - Ты своими воплями рискуешь разбудить Хосока, – на лице норны не дрогнуло ни единого мускула. Мимика Сынмина не выражала ничего, кроме спокойствия. – Не то чтобы я возражал, но хотелось применить полученные от Минхо-хена советы на деле чуть позже – с утра нам обоим идти на работу. - Мы… они… он… но… топ… топ… топ… Хосок… Сынмин… но как же… – забубнил Хан, прижав ладонь ко рту. - Вот и я про что, Сони, – по шкале серьезности, лицо сирены тянуло на десять моаи из десяти. – Нам всем пора топ-топ-топ в кроватку. Ну а мы с тобой, Минни, продолжим разговор чуть позже, – сирена заговорщицки понизил тон голоса. Джисон навострил уши. – Хотя, мне кажется, что основы, хм, «поведения» ты уяснил верно. - Я придерживаюсь того же мнения, Минхо-хен. Увидимся в офисе, – норна слегка наклонила голову набок, прощаясь с собеседником. Посыл был очевиден – Сынмин верно разгадал намек сирены. – Спокойной ночи, хен. Спокойной ночи, Джисон. Извини за беспокойство – дело было очень срочное и никак не терпело отлагательства. - П-понимаю… – пробормотал Хан. – Пиздец… топ… охренеть можно… куда мир катится… Хосок? Я в шоке… – «смотрящий» согнул ноги в коленях, обхватил Ли за талию обеими руками и плотно прижался щекой к спине. Встретиться взглядами с норной Джисон постеснялся. Завершив сеанс связи, Минхо попытался выбраться из объятий «смотрящего», но тот стойко держался позади. - Ну что, идем в кровать? Сони, ну ты чего? - Ничего. Не могу от шока пальцы разжать. Пойдем так. - Крабиком? - Крабиком. - Но это же неудобно. - Мы бочком пойдем. Ли едва не расхохотался. - Ладно. Как скажешь. Бочком так бочком, – веки тяжелели. Рука непроизвольно потянулась ко рту, прикрывая широкий зевок. – Хани. Сладость. Меня ноги не держат. - Мы пойдем в шаг. Или будем перекатываться по полу, как горошины. - Нельзя. - Почему? - СунДунДо напугаем. - Мы тихо. - С тобой никогда не бывает тихо, – Минхо запрокинул голову назад. - Ты недоволен? – забывшись, Хан разжал пальцы и через плечо заглянул ведьме в лицо. - Попался! – Ли схватил Джисона за шею и несильно потянул на себя. – Все время говорю тебе об этом, и все время ты попадаешься, – Минхо оставил на скуле любовника след от поцелуя. – Нет ничего, что мне не нравилось бы в тебе, Сони. - А с чего ты взял, что я попадаюсь из-за собственной оплошности, хен? – глаза Джисона хитро сверкнули. Он накрыл губами рот Ли, с помощью языка разомкнул челюсти любовника и на протяжении нескольких секунд ласкал его верхнее нёбо. После чего разорвал поцелуй и прошептал: – Просто мне нравится, когда кот ловит меня – каждый раз.

***

Второй раз Джисон проснулся уже после рассвета. За окном прояснилось. Солнечные лучи разлились широким морем до границ поселка, позолотили листву старых кленов и тронули крыши домов. Сноп света пробился сквозь легкую ткань летних штор и нырнул на пол спальни. Он медленно, крадучись подобрался к кровати и, скакнув на одеяло, пополз на лоб «смотрящего»; а когда ему это не удалось, то упал на веки, чем вынудил юношу поморщиться. Поначалу солнечному зайчику не удавалось разбудить Джисона – «гифт» упрямо ворочался с боку на бок и отказывался просыпаться. Но лучи света продолжали бить в глаза, переливаясь сотнями искорок, и нагревали тонкую кожицу век, под которой ветвилась сеть кровеносных сосудов. Хан застонал. - Ну какого фига, а… Который час, хен? Скоро вставать? Хен? Хен… – не получив ответа, Джисон замер. Он прислушался – в комнате стояла тишина. Не размыкая ресниц, «смотрящий» вытянул руку в сторону, похлопал ладонь по одеялу и... похолодел. Минхо не было в кровати. Джисон распахнул глаза. Он медленно повернул голову влево – солнечный луч продолжал светить в лицо, мешая взгляду «гифта» сфокусироваться, но присмотревшись, Хан убедился, что ощущения его не обманули. Минхо снова покинул постель. - Какого черта? – выпалил Джисон. Он уселся в кровати. Сердитый взгляд, брошенный на циферблат новехоньких Nomon Omega I подтвердил подозрения – до звонка будильника оставалось больше часа. – Если это опять Сынмин с утра пораньше со своим «топом», то я его прибью! Честное слово, прибью! – «смотрящий» шумно выдохнул. – Или хен отошел отлить? Глупо получится, если я пойду его искать и ввалюсь в сортир… – Хан улегся на спину и сложил руки поверх одеяла. – У меня паранойя. Дожили! – «гифт» нервно хихикнул. – Хену это не понравится. А кому бы понравилось? Я бы тоже взбесился. Только Минхо-хен этого мне не показывает, – Джисон закрыл глаза. Он изо всех напряг слух, пытаясь услышать звук воды, шумящей в сливном бачке, но тщетно. – Фигня какая… – пробормотал агент. – Я просто дергаюсь и все. По ерунде дергаюсь. Бред. Сущий бред. Идиотизм! – «смотрящий» снова откинул руку в сторону. – Что я творю? – солнечный зайчик медленно сполз юноше в ноги. – Просто попробую. Ничего такого в этом нет, правда же? Бля, я разговариваю сам собой. Ну пиздец… – ладонь легла на прохладную ткань пододеяльника. Джисон нахмурился. Уравнение в голове Хана не желало сходиться – сноп света не дотягивался до места, на котором спал Ли, значит, не мог и его нагреть. Но если сирена покинула постель недавно, то белье еще должно было сохранить толику тепла, исходящего от ее тела. Однако подушка была холодна, что могло означать только одно – Минхо отсутствовал в спальне довольно продолжительное время. Котооборотней тоже не было видно. Джисона подкинуло в кровати. Он снова распахнул глаза. На этот раз сердце «смотрящего» испуганно заколотилось. Хан не помнил, как спустил ноги с постели – босые стопы коснулись теплого пола. Искать тапки «гифт» не стал – наверняка обувь валялась под кроватью, куда он ее загонял по давней привычке, от которой так и не смог толком отучиться. Джисон схватил лежащий на прикроватном столике телефонный аппарат. Сняв защиту, он ткнул в цифру «1», закрепленной в списке быстрого набора номеров за лунной сиреной. В трубке раздались длинные гудки. Телефон Минхо, забытый поверх вороха одежды «смотрящего», валяющейся на кресле, отозвался дрожью виброзвонка. Джисон громко чертыхнулся, в сердцах швырнув айфон на кровать. Звонок прервался. И следом затих и смартфон Ли. - Что за фигня? – прошипел Хан. – Будем считать, что у меня глюки… – подойдя к окну, он рванул шторы с такой силой, что ткань жалобно затрещала. Пятьсот баксов едва не были пущены на ветер одним движением пальцев, а ведь Джисону даже не пришлось напрягаться. Модифицирующая способность, странным образом дополняющая скорость силой, вводила «гифта» в растерянность. Вещи ломались чаще, чем обычно, техника выходила из строя, а люди морщились от боли при рукопожатии, но «Бастет» не скрывал удовольствия, наблюдая за трансформацией дара возлюбленного. С Джисоном происходило то, что случалось со «смотрящими», вошедшими с подопечными ведьмами в гармонию – способности колдуньи уравновешивались, а сила ее партнера росла. Щит креп, выстраивая вокруг «объекта» броню защиты. – Я так полдома разнесу, – проворчал Хан. – Но, похоже, Минхо-хена это совершенно не беспоко… – он осекся. – Минхо… хен… – Джисон замер. Его взгляд остекленел. – Хен… – «гифт» испуганно распахнул глаза. Он смотрел в окно, выходящее на подъездную дорожку. Там у ограды, вплотную к калитке стоял Минхо. Ли глядел перед собой, вытянув руки вдоль тела, а на пике столба забора сидел сокол. Птица и человек держали неразрывный зрительный контакт. – Хен!!! – заорал Джисон не своим голосом. Время для него остановилось. – Нет… Только не снова… – сердце сжалось, заболело. Губы задрожали. Ладони затряслись. Ноги стали ватными. Колени подгибались. – Нет! – не помня себя, «гифт» заколотил кулаками в оконную раму, рискуя сломать хлипкую конструкцию, но не птица, ни сирена его не слышали. – Черт! – Хан кинулся прочь из спальни. Шлепая босыми ногами по паркету, он пересек коридор. Толкнув входную дверь, Джисон едва не снес ее с петель. Скатившись с крыльца, он перепрыгнул через ступени и понесся по дорожке, продолжая выкрикивать имя сирены. Юноша бежал по земле, не замечая, как мелкие сухие веточки и гравий впиваются в подошвы стоп. – Стой! Хен! Не уходи! – орал он. – А ты… – подбегая к Минхо, «гифт» замахал на птицу руками. – Пошел вон, слышишь?! Пошел вон! Че тебе еще надо, курица ощипанная?! – поравнявшись с Ли, Джисон схватил его за руку. Ладонь сирена по обыкновению дарила прохладу. – Он мой, понял?! Мой!!! – встревоженный криками, Ханыль с шумом расправил крылья, но покидать насиженное место и подниматься в воздух не спешил. – Кыш отсюда! - Ты перебудишь всех соседей своими воплями, Хани, – голос Минхо разрезал воздух шелковой нитью. – Придется объясняться. Джисон замер. - Ты… – он перевел удивленный взгляд на сирену. – Хен, ты… это ты? Ли скосил глаза. - А кем мне еще быть, как не собой, Хани? - Например, им? – Джисон кивком головы указал на сокола. Он еще крепче сжал пальцы, не желая выпускать ладонь сирены из захвата. - Зачем мне это? - Спрашиваешь еще… Это я должен знать, что ты здесь забыл? – затарабанил Хан. – Стоишь ранним утром, сбежав из кровати, ни о чем меня не предупредив… тут, у забора… один, с этой… этой… птицей! Зачем ты здесь, хен? О чем я должен подумать, глядя на тебя в такой компании? Ты опять что-то замыслил? Ты снова хочешь уйти? Зачем? Куда? Надолго? Когда ты верне… - Я никуда не ухожу, Хани, – прервал любовника Минхо. – Ни сейчас, ни потом. Я здесь. С тобой. Навсегда. - Тогда зачем ты тут? – немного помолчав, спросил Джисон. Он стрельнул в сокола гневным взглядом. Птица ответила ему резким «кра-а-а». - Попрощаться. - Что? – испуганно вскрикнул «гифт». - Поблагодарить за помощь и попрощаться. Кстати, хорошо, что ты тоже пришел, потому что и тебе есть за что сказать «спасибо» Ханылю. - Например? – Джисон передернул плечами. – Он меня пугает до чертиков, хен. За что я должен его благодарить, а? - За то, что я вернулся, Хани, – назидательным тоном подчеркнул Минхо. Джисон насупился. – За то, что он не поглотил мой разум и помог прийти в себя. За то, что все это время поддерживал во мне жизнь и надежду. За то, что стал «носителем». И за то, что помогал отыскать Ынби. - Я не знал об этом… – «смотрящий» растерянно взглянул на сапсана. Птица переступила с лапки на лапку. Ханыль раскрыл клюв – из горла вырвалось привычное «кра-а», но на сей раз крик прозвучал тише. - Это правда. Джисон поджал губы. - Вот как. Ясно… – он задумался. Минхо молчал. «Гифт» разжал пальцы, и ладонь сирены оказалась на свободе. - Хани… - Наверное, мне нужно извиниться, да? - Если ты сам этого хочешь. - Какой же я буду сволочью, не сказав «спасибо», – пробормотал «гифт». – Он прилетал на наш чердак, пусть и по твоей указке. Но ведь мог этого и не делать, да? - Наверное. Хан, поколебавшись, шагнул вперед. Выступив перед Ли, он закрыл его телом, отрезав от поля видимости сокола. Минхо усмехнулся – «смотрящий» инстинктивно брал на себя роль щита для подопечной ведьмы и вступался за возлюбленного. Беспроигрышное комбо. Джисон прижал кисти рук к животу, сделал глубокий вздох и… вдруг отвесил низкий поклон. - Здравствуйте, – сказал он, обращаясь к соколу. Птица внимательно глядела на «гифта» черными блестящими глазами. – Меня зовут Хан Джисон. Я – жених и «смотрящий» Минхо-хена. Спасибо вам за то, что приглядывали за ним все это время, Ханыль-ши, – Джисон усилил поклон. А затем тихо добавил: – Но лучше бы ты вернулся туда, откуда прилетел. Ли фыркнул. – Он не понимает твоих раскланиваний и того, что ты ему говоришь. - Нет? – удивился Джисон, вскидывая голову. Растрепавшаяся челка упала на глаза. – Тогда какого черта я тут раскорячиваюсь?! - Потому твоя задница особенно хорошо смотрится с такого угла. - Что?! – «гифт» выпрямился во весь рост. - Не сердись, Хани, – улыбнулся Минхо, вкладывая руку в ладонь «смотрящего». - Я не сержусь. Я в ярости! Короткое «кра-а-а!» прервало шутливую перепалку любовников. Ханыль раскрыл крылья – пестрые перья шевелил теплый ветер. - Кра-а. - Что это значит? – спросил Хан. - Он возвращается на север. - Домой? - Да. - Сильное решение. - Там его никто не ждет, как и здесь. Но это неплохой повод начать все заново. - Я бы не смог, – Джисон поежился, словно от порыва холодного ветра. - Тебе и не нужно, – Минхо потянул «смотрящего» на себя, вынудив юношу плотно прижаться животом к его бедру. – Я здесь, прямо перед тобой, и никуда не собираюсь уходить. - Что ты творишь с утра пораньше? – Хан шутливо толкнул сирену в грудь. – Прямо перед соседями… Госпожа Пак, наверное, все очки проглядела уже... - Откуда вдруг такое стеснение? Еще недавно ты наскакивал на меня мартовским зайцем, – Минхо потерся кончиком носа об ухо любовника. Сокол возмущенно захлопал крыльями. - Не знаю. Может после того, как стал почти женатым человеком? – пробормотал Джисон. – Ладно соседи – они давно в курсе наших отношений. Я даже СунДунДо не стесняюсь, – «гифт» уткнулся лицом в шею любовника. Руки обвились вокруг талии Минхо. Ли сдавленно охнул – в теле «смотрящего» таилась впечатляющие запасы энергии. – Но Ханыль это уже что-то запредельное… Пощади, хен!– простонал «гифт». – У меня Везувий в штанах вырос… - Скромности тебе не занимать, Сони, – хмыкнул Минхо. – Ох! – Ли запрокинул голову назад – оттолкнувшись когтистыми лапами от верхушки столба, Ханыль расправил крылья и взмыл в небо. Ветер закружил в воздухе пару бело-черных пестрин; поднял над головой юношей и зашвырнул в крону старого клена, сделав перья хищника справедливой добычей певчих птиц, находящихся в вечном поиске строительного материала для гнезд. – Значит, пора… «Ты…», – разум сокола на мгновенье соприкоснулся с сознанием лунной сирены. Но, в отличие от прошлых контактов, этот сеанс связи произошел не против воли «носителя», а по его желанию. – «Не отпускай больше свою пару… никогда… несмотря ни на то… хоть он и очень шумный…» «Спасибо за все», – откликнулась сирена. – «Я желаю тебе найти то, что ты ищешь…» Джисон и Минхо наблюдали за соколом, завороженные красотой его полета. Они стояли перед калиткой, сцепившись в плотный клубок-объятие, не размыкая рук ни на секунду – две половинки неделимого. На головы юношей падали белые лепестки поздноцветущей сливы, украшая волосы подобием свадебных диадем. Босые ноги Джисона утопали в мокрой от росы траве, и Минхо, заметив отсутствие обуви на стопах «смотрящего», подхватил его на руки. Губы любовников слились в поцелуе. Птица сделала над крышей коттеджа прощальный круг (из чердачного окна за хищником следили три пары кошачьих глаз), стремительно набрала высоту и скрылась в белом пухе кучевых облаков. Ханылю предстояло провести в полете несколько часов – он держал дорогу домой, оставляя позади печали, радости и чужую историю любви. Солнце раскинуло перед путешественником жаркие объятья, и когда Ханыль опустился на несколько метров ниже кромки облака, то ему показалось, что откуда снизу доносится соблазнительный зов незнакомки – самки сокола-сапсана, отметившей годовщину половой зрелости. Первый день лета вступил в надлежащие ему права.