На пути к свободе

      Анна обернулась, взглянув на пристальный взгляд голубых глаз. Эрвин Смит сидел на лошади, держа в одной руке поводья. Он будто бы и не собирался уезжать, хотя довёз девушку до нужного места. Мужчина стоял, намереваясь удостовериться, что Флоренс доберётся до дома.       Почему-то от этого взгляда девушке становилось не по себе. Минутой ранее она поблагодарила Эрвина за помощь, и Анна думала, что после этого он уедет, но он никуда не спешил. Тогда Флоренс подошла к двери старого дома и обернулась. Их взгляды встретились, и Флоренс засмущалась. Ей до сих пор было неловко от того, как близко они сидели друг к другу в седле и как покачивались в такт. Пожалуй, девушка ещё долго будет об этом думать.       Пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, Анна слегка дёрнула головой, а после махнула на прощание рукой Смиту и резко открыла входную дверь, проникая внутрь дома. Девушка даже не стала дожидаться ответа, захлопнув дверь изнутри. Привалившись к ней спиной, Флоренс зажмурилась и задержала дыхание, прислушиваясь к тому, что творилось снаружи.       Первые секунды было тихо, и девушка уже было насторожилась, но затем услышала, как лошадь фыркнула, а после послышался стук копыт о землю. Эрвин Смит отъезжал от дома, и чем дальше он отдалялся, тем спокойнее было на душе у девушки. Когда прошло пару минут и звук полностью пропал, Анна с облегчением вздохнула. Это сумасшествие, что преследовало её последние дни, наконец-то закончилось. Можно было ли расслабиться?       Она бы расслабилась, если бы что-то внутри у неё не стянулось в глубокий ком. Какое-то беспокойство постепенно нарастало в груди, и только после Флоренс поняла, что не так.       Дом встретил её тишиной.       — Дедушка? — обеспокоено спросила Анна.       Когда ответа не последовало, сердце ухнуло куда-то в пятки. Флоренс была уверена, что Томас находился дома, так как она не нашла его в городе. Дверь осталась открытой, но внутри оказалось так тихо, что складывалось ощущение, будто никого не было здесь уже несколько дней. Обеспокоенная Анна сделала несколько шагов вперёд, проходя вглубь комнаты.       Взгляд упал на кухню, которая оказалась чистой. На столе не было ни кружек, ни тарелок, ни даже еды. Нахмурившись, Флоренс пошла по направлению к комнате деда. Она с опаской дошла до порога, боясь увидеть то, чего не хотела. Набрав воздуха в грудь, девушка сделала последний шаг и замерла на пороге.       А затем не смогла сдержать вскрика.       Бледный, исхудалый и невероятно мокрый Томас лежал на кровати. Белое одеяло было натянуто по самый подбородок. Правая рука лежала сбоку поверх одеяла, но она казалась столь тонкой, что Анна ужаснулась. Кожа потрескалась и натянулась, местами просвечивались синие вены. Лицо старика было покрыто испариной, рот приоткрыт, словно ему не хватало воздуха.       Томас даже не дрогнул, когда услышал крик. Сначала Флоренс испугалась, что старик умер, но затем заметила, как его грудь слегка подымается, а с губ срываются тихие хрипы. Он был жив, но надолго ли?       Чёрный кот, расположившийся в ногах у старика, со скукой поднял голову, чтобы сонно посмотреть на гостью. Кот по имени Пирожок лишь приветливо зевнул, а затем лёг обратно калачиком, тихо замурчав. Его шёрстка отросла за это время, словно кот утеплился к зиме.       — Дедушка, — позвала Анна с болью в сердце, заходя в комнату.       Когда он снова не отреагировал на её голос, Флоренс подошла к кровати и нагнулась над стариком. Она услышала тяжёлое дыхание, а приложив руку ко лбу, ужаснулась, поняв, каким лоб был горячим. У Томаса была большая температура.       Неужели он заболел, дожидаясь её у того фонтана в такую холодную пору? От этой мысли Анне стало плохо и противно от самой себя. Почему из-за неё всегда страдали люди?       — Как же так…       Еле сдерживая слёзы страха за жизнь Томаса, Анна развернулась и помчалась на выход из дома. Даже не обращая внимания на то, что она была одета не по погоде, девушка схватила полотенце с кухни и выскочила на улицу. Флоренс быстро добралась до бочки, что стояла у стенки дома, и окунула в набранную воду полотенце. Ледяная вода тут же остудила руку, причиняя боль, но девушка не обратила на это внимания. Она вытащила полотенце, скрутила его, избавляясь от лишней воды, и вернулась в дом.       Добравшись до старика, Анна положила ему на лоб мокрое полотенце и направилась на кухню, где у них находились на полке лекарства. Флоренс была уверена, что найдёт хоть что-то, но никаких таблеток не оказалось, а по углам остались раскинуты только мешочки с травами.       Сначала на девушку напало отчаяние и она облокотилась на стол, раздумывая, как быть, а после, собравшись с силами, начала припоминать всё то, что знала о травах. Томас рассказывал ей о разных лечебных свойствах, поэтому, обдумывая его слова, Анна стала открывать мешочки по очереди, заглядывая вовнутрь.       — Где же эта малина? — сама у себя спрашивала Анна.       Она рылась в сушёных травах, пока не нашла то, что нужно. После девушка разогрела воду, и, пока та доходила до кипятка, Анна успела уже вся известись. Она нервно дёргала ногой, периодически поглядывая в окно. Она видела, что на поле всё ещё стояла корова, опустив голову к траве, которая уже успела иссохнуть. За сараем в загоне всё ещё стоял конь, который нетерпеливо бил копытом по земле.       Как давно они стояли на улице? Кормили ли их всех? Сколько дней Томас лежал на кровати с температурой?       Всё это заставляло подниматься мурашки по спине. Услышав, как закипела в кастрюле вода, Анна сняла её с огня и залила водой травы, которые успела кинуть в кружку. Девушка надеялась, что этот отвар поможет хоть немного сбить температуру.       Флоренс отправилась обратно в комнату к Томасу. Когда она зашла внутрь, её сердце вновь сжалось от боли. Взгляд зацепился за бледное лицо старика, его худое тело на кровати, и почему-то это сильно напомнило ей от том, как когда-то так же беспомощно лежал Эрл.       Эта ассоциация выбила из колеи, к горлу подкатил ком, и Анна резко мотнула головой. Отбросив в сторону ненужные мысли, девушка поставила кружку на тумбу и присела рядом со стариком. За это короткое время полотенце уже успело нагреться, поэтому Флоренс перевернула его и снова положила на лоб. Осторожно дотронувшись до плеча, Анна попыталась разбудить Томаса.       — Дедушка, — позвала она его. — Тебе надо выпить отвар. Станет лучше.       Но Томас находился то ли без сознания, то ли в глубоком сне. Он никак не реагировал на голос, продолжая бездвижно лежать. Его хрипы разносились по комнате вперемешку с тихим урчанием кота.       Старик должен был выпить отвар, поэтому Анна не теряла надежды на то, что она сможет до него достучаться. Девушка вновь потрясла старика и позвала его, и на сей раз он отреагировал. Скудные ресницы встрепенулись, и веки медленно поднялись. Затуманенный взор направился куда-то сквозь Анну, но даже этому она была рада.       — Выпей отвар, дедушка, — с заботой произнесла она.       Дотянувшись до кружки, которая оказалась горячей, но не должна была быть столь обжигающей, Анна прислонила её к губам деда, приподняв рукой его голову. Томас сначала непонимающе заморгал, но, когда жидкость дотронулась до его губ, он сделал первый глоток. Сначала он пил медленно, тяжело сглатывая, но под конец делал уже большие глотки, будто все последние дни страдал от жажды.       Стоило ему допить отвар до конца, как он снова закрыл глаза, не сказав ни слова. Анна опустила его голову и оставила лежать, а сама поднялась на ноги. Травы должны были начать помогать ему через несколько минут, поэтому у девушки было время проверить скот.       Флоренс отнесла кружку обратно на кухню, а после поспешила в коридор, где накинула толстую куртку Томаса, так как у неё теперь не было пальто. Выскочив на улицу, Анна первым делом пошла к коню, который стоял в загоне. При виде человека конь начал ещё активнее бить ногой по земле.       Флоренс хватило лишь одного взгляда, чтобы увидеть торчащие рёбра у лошади. Нахмурившись, девушка поспешила в сарай за овсом и кинула тройную порцию в ведро. Она спешила побыстрее накормить Грома, который голодал несколько дней, не имея возможности пастись на поле. Когда Анна поставила ему в загон ведро, тот начал жадно есть.       Взгляд девушки упал на другое ведро в загоне, которое было предназначено для воды. Благо оно было наполнено почти до краёв, ведь это означало, что на днях был хороший дождь. Пока Гром трапезничал, Анна поспешила обратно в сарай, чтобы достать ещё одно ведро с зерном, но на сей раз для коровы.       Девушка так быстро бежала по полям, что совершенно не смотрела себе под ноги. Добежав до коровы, по пути чуть не упав, попав в ямку, Флоренс с облегчением поняла, что это животное было не столь худым. Корова без особого интереса подняла голову, когда к ней подбежала Флоренс с ведром. Во рту у животного были куски старой травы, которые она неохотно жевала, но стоило ей увидеть ведро, как она начала проявлять хотя бы какой-то интерес.       Оставив ей ведро с едой, Анна побежала обратно к дому. Она достала другое ведро и начала зачерпывать воду из бочки, чтобы отнести обратно на поле. Руки тут же заболели от веса, но Флоренс продолжила идти через поле, несмотря ни на что.       Что-то холодное упало на лоб, и Анна остановилась, запрокинув голову. Нахмурившись, девушка посмотрела на небо, с которого начали падать снежинки. Не понимая, что происходит, Флоренс, завороженная, смотрела на это действие.       — Снег? — догадалась девушка.       Она впервые в жизни видела снег своими глазами, и это было нечто невероятное. Девушка чувствовала, как он опускается ей на лицо и руки, тут же тая от соприкосновения с тёплой кожей. Снежинки, словно в танце, кружились до тех пор, пока не опускались на землю. За этим можно было бы наблюдать вечность, но Анна не располагала лишним временем. Перехватив ведро поудобнее, она поспешила к корове.       К тому времени, как она вернулась от кур, где их покормила, попоила и собрала яйца, поле уже было усыпало тонким слоем снега. Флоренс, оказавшись снова на улице, на мгновение остановилась, залюбовавшись этим явлением природы. Она могла читать о таком, представлять, но в жизни всё было намного красочнее. Девушке хотелось взять охапку снега в руки и подуть на него, развевая на ветру. Хотелось зарыться пальцами в мягкий снег или же и вовсе упасть в него, но не было времени. Вместо того чтобы дурачиться или созерцать всю красоту, Флоренс вернулась в дом.       Девушка стряхнула снег с головы и плеч, разуваясь и снимая верхнюю одежду. Быстро заглянув к Томасу, Анна вновь вернулась на кухню и повторно заварила чай с травами. Она надеялась, что это поможет старику, так как других лекарств у неё попросту не было. Вина за состояние старика вновь стала пожирать её изнутри.       Она была во всём виновата. Если бы она действовала не столь опрометчиво… Томас бы не заболел. Всего бы этого не было.       Тяжело вздохнув, Анна взяла кружку с чаем, из которой поднимался пар. Когда Флоренс зашла в комнату, то поняла, что за всё то время, что она была занята, в комнате ничего не поменялось. Кот всё так же спал в ногах у деда, свернувшись клубком, а старик лежал на спине, запрокинув голову. Он выглядел столь же плохо, как и до этого, но его грудь двигалась при дыхании, что несколько успокаивало.       Анна подошла к кровати и присела рядом, осторожно дотронувшись до плеча старика. На удивление, хватило лишь одного прикосновения, чтобы он вздрогнул и открыл глаза. Затуманенный взор остановился на девушке, и в глазах промелькнула узнаваемость. Старик прикрыл губы, удивлённо моргнул и поднял руку, которую Флоренс тут же перехватила и сжала в своей.       — Анна, — прошептал старик, удивлённо моргнув. — Правда ты? Или, может, видение?       — Это я! — с грустной улыбкой ответила девушка.       — Ты вернулась?       — Да! Прости меня, дедушка!       Анне было жаль, что всё так получилось, и старик это чувствовал. Он перевёл взгляд на потолок и устало выдохнул, будто даже самые короткие фразы давались ему с трудом.       — Что случилось? Я ждал тебя.       От осознания того, что он действительно ждал её, становилось больно. Флоренс прикрыла глаза, чувствуя, как вина пожирает изнутри. Хотелось завыть и проклинать как себя, так и военную полицию за то, что случилось.       — Прости, — вновь отчаянно повторила девушка. — Меня схватила и упекла в темницу военная полиция.       Старик продолжал смотреть туманным взглядом в потолок, но, на удивление, ничего не говорил. Его ресницы дрогнули, а затем веки медленно опустились. Анна с замиранием смотрела на то, как Томас закрывает глаза. Девушка вся насторожилась, когда тонкая рука обмякла в её ладони, и паника начала нарастать внутри. Но затем она услышала тяжёлое дыхание. Томас вновь заснул, так и не выпив отвара, поэтому Анна начала ждать, пока чай немного остынет, чтобы вновь попытаться разбудить старика и дать ему лекарство.       Девушке было больно смотреть на морщинистое лицо, которое ещё больше осунулось из-за болезни. Томас выглядел совсем плохо, а его неподвижное тело так и норовило напомнить Анне Эрла. Вспоминать отца было всё ещё тяжело, но прошло уже столько времени, что в сердце уже не отдавалась та боль, что присутствовала раньше.       Леви был в тот момент, когда уходил Эрл. Аккерман оказался той самой поддержкой, в которой девушка так нуждалась. Сейчас Анна ощущала, как невозможно сильно по нему скучала. Она жаждала, чтобы он вновь, как и всегда ранее, появился словно из ниоткуда и помог ей. Обнял, успокоил, решил все проблемы.       Анна тяжело вздохнула, поняв, что такого не произойдёт. Искать Леви было слишком опасно в это время, а её он просто не мог найти.       — Анна? — послышался хриплый голос.       Флоренс посмотрела на старика, который вновь открыл глаза и удивлённо посмотрел на неё, будто увидев впервые. Девушка кивнула и тут же потянулась за кружкой, чтобы помочь Томасу выпить отвар. Приподняв его голову, Анна осторожно и постепенно начала наливать жидкость, пока старик делал медленные глотки. Когда кружка опустела, старик протяжно выдохнул и лёг обратно на подушку. Какое-то время он вновь лежал с закрытыми глазами, пока в тишине не раздался его голос.       — Матильда, — вдруг произнёс Томас.       Анна напряглась, вслушиваясь в его тихий голос. Кот, словно тоже услышав впервые это имя, приподнял голову и сладко зевнул. Его чёрные лапы вытянулись, когда он потянулся, но, буквально поднявшись и сделав один оборот вокруг себя, Пирожок вновь улёгся на одеяло.       — Матильда, — вновь задумчиво произнёс старик. — Так звали женщину, которая приютила меня. Полноватая, в возрасте, с кучерявыми тёмными волосами и очень добрыми глазами. Она похоронила мужа как полгода, когда я, пятнадцатилетний мальчишка, появился у неё на пороге дома. На пороге этого дома.       Его голос был слаб, и речь оказалось сложно разобрать из-за хрипов, но Флоренс напряглась, вслушиваясь в каждое слово. Девушка замерла на месте, держа в руках пустой стакан. Она прожила в этом доме достаточно времени, но старик ни разу не рассказывал о себе. Это было волнительно и интересно, поэтому Анна ловила каждое слово.       — Она не понимала, откуда я взялся. Грязный, дохлый, с оборванной одеждой, будто жил несколько месяцев в помоях. Она не знала, что мельница, которая стоит в нескольких сотнях метров от её дома, была проходом на поверхность. Я так и не сказал Матильде, откуда на самом деле пришёл.       Эти слова поразили девушку, и она шумно вдохнула воздуха. Проморгав, она продолжила смотреть на старика, который прикрыл глаза, будто так ему было легче.       — Мельница, — прошептала Анна, но старик не обратил на её слова никакого внимания, будто и вовсе не слышал.       — Я жил в городе, что был построен под землёй для нищих, убогих и корыстных. Там обитал всякий сброд, пытаясь убить или ограбить друг друга для своей выгоды. Я был одним из них, но мне не нравилась эта жизнь. Я хотел жить правильной жизнью, но не знал, как избавиться от той, которую проживал я. И тогда я нашёл выход из этого города. Множество туннелей, которые расползались по сторонам, как крысиные тропы в земле.       Старик закашлял, напрягаясь всем телом, и его плечи начали содрогаться. Он сильно вдыхал воздух, а затем так же сильно выкашливал, так и норовя выплюнуть лёгкие. Когда приступ кашля закончился, он обмяк на постели, и Анна осторожно прикоснулась ладонью ко лбу. Он всё ещё был горячим, поэтому она не могла понять, помогали ли ему эти травы и отвары. Она лишь надеялась, что делает всё правильно.       — Я не думал о том, куда именно ведут эти туннели. Я был смелым мальчишкой, поэтому залез туда безо всяких раздумий, — ещё тише продолжил старик свой рассказ. — Я плутал несколько дней, постоянно набредая на тупик, пока в один из дней не вылез на поверхность. Каким было моим удивлением, когда я смог увидеть настоящий свет, — старик усмехнулся, а затем вновь зашёлся в новом кашле. — Матильда была первым человеком, которого я встретил на поверхности. Она не задавала лишних вопросов, накормила и одела меня. Матильда была очень доброй женщиной, поэтому разрешила мне остаться. Я жил в этом доме вместе с ней, но почему-то постоянно опасался, что кто-то придёт за мной по тем же туннелям и заберёт меня обратно под землю.       — Почему вы не закрыли проход? — спросила Анна.       Старик открыл глаза, смотря куда-то сквозь предметы. Он моргнул, прежде чем повернуть голову в сторону Флоренс. Его взгляд был направлен на девушку, но смотрел он будто не на неё.       — Матильда умерла в глубокой старости от хвори, — вдруг сказал старик, словно не услышав вопрос. — Я горевал, но знал, что так всё и будет. Мне было уже достаточно лет, когда я повстречал свою будущую жену. Я с первой секунды понял, что влюбился, и уже через пару дней я предложил ей выйти за меня. Казалось, моя жизнь стала налаживаться. Рядом со мной была Мила, мы жили дружно и счастливо, мечтали о детях, но спустя год совместного проживания она неожиданно скончалась. И я остался один.       Анна слушала его рассказ, чувствуя в голосе старика небывалую печаль. Ему было сложно говорить, но он продолжал бормотать без умолку, желая озвучить историю своей жизни. А затем он вдруг осознанно посмотрел на девушку рядом с собой.       — Я должен был помочь так же, как помогли и мне, — неожиданно сказал он. — Я ждал, что однажды кто-то выберется по этим туннелям, как много лет назад это было со мной.       — Ждали?       — Анна, — вдруг произнёс он. — Когда я увидел тебя, я сразу понял, откуда ты. Я вспомнил себя молодым, когда мне так же нужна была помощь, когда я оказался потерян, выбравшись на поверхность.       Она врала ему, а он знал, что это всё являлось ложью. Обманывать его было неправильно, и Анна почувствовала себя ещё более ужасно. Ей стало стыдно перед ним.       — Почему вы мне не сказали?       Старик мотнул головой, а затем протянул руку, из-за чего Флоренс взяла его сухую ладонь в свою. Она нежно сжала его руку, смотря в старческие глаза, которые уже были покрыты некой плёнкой.       — Ты должна забыть о прошлой жизни, — строго проговорил Томас, а затем вновь закашлял. — Должна начать новую жизнь. Отруби своё прошлое, словно топором по корню сорняка. Оно утащит тебя в бездну, если ты всё не забудешь.       Забыть всё, что было в Подземном городе? Сердце предательски сжалось, и Анна опустила плечи. Старик расслабил свою руку и вновь обмяк в постели, и тогда Флоренс посмотрела на свою ладонь. Её оставленный Майком детский шрам, что пересекал всю руку, до сих пор был с ней. Этот шрам всегда будет напоминать ей о времени, проведённом в Подземном городе, и, как бы она ни хотела всё забыть, у неё ничего не получится.       — Мне холодно, — произнёс Томас, насупив брови. — Моя свеча догорает. Я стар уже, внученька. В этом нет ничьей вины.       — Не говорите так, — тут же ответила Анна, поднимаясь на ноги. — Я принесу дополнительное одеяло.       Старик ничего не ответил, всё так же лежа в кровати с закрытыми глазами. Флоренс поднялась на ноги и прошла к шкафу, чтобы достать с полки одеяло. Оно было не таким толстым, но должно было согреть старика. Расправив его, Анна накрыла Томаса, из-за чего кот недовольно вылез из-под одеяла, а после устроился там же, где лежал до этого. Свернувшись калачиком в ногах, Пирожок продолжил крепко спать.       — Что-нибудь принести?       — Стакан молока, — вдруг произнёс Томас, слегка улыбнувшись. — Я люблю молоко, особенно когда оно чуть тёплое.       Анна послушно кивнула и направилась на кухню. Там она облокотилась о столешницу и опустила голову, грустно вздыхая. Встряхнув головой, девушка откинула волосы назад и принялась доставать и подогревать молоко.       Флоренс задумчиво смотрела на падающий снег за окном, когда услышала мяуканье за своей спиной. Нахмурившись, девушка посмотрела назад и увидела чёрного кота, который заходил на кухню. Он жалобно посмотрел на неё, сел, а затем начал намываться.       — Тоже хочешь молока?       Но на её вопрос кот нисколько не отреагировал, а лишь встал с места и пошёл дальше. Без каких-либо проблем он запрыгнул на подоконник и начал смотреть в окно, словно наблюдая за падающими снежинками.       Анна лишь задумчиво на него взглянула, а затем перелила подогревшее молоко в кружку. Удостоверившись, что оно было нормальной температуры, Флоренс направилась обратно в комнату Томаса. Девушка поставила стакан на тумбочку и собиралась уже разворачиваться и уходить, когда кое-что насторожило её. Нахмурившись, Анна присела рядом с Томасом и заглянула в его бледное лицо. А затем поняла, что грудь старика больше не поднималась и не опускалась.       Лицо Томаса оказалось впервые за это время умиротворённым. Ему больше не было тяжело дышать, он не мучился и не находился в бреду. Он словно оставался спокоен, что Анна наконец-то вернулась домой и он мог уйти из этого мира.       — Дедушка, — хрипло проговорила Анна, опускаясь на пол.       Она дотронулась до его руки в надежде, что он сейчас пошевелит ею и сожмёт, но та уже начала остывать. Анна почувствовала, как внутри что-то разрывалось, а слёзы появлялись на глазах. Не в силах себя сдерживать, Флоренс заплакала, уронив голову на кровать. Истерика постепенно начала накрывать её, а в голове крутилась только одна мысль.       Это она была во всём виновата.       Но словно эхом в её ушах звучала фраза старика: «В этом нет ничьей вины». Но от этих слов не становилось легче. Боль лишь сильнее разливалась в груди Анны. Она снова потеряла дорогого ей человека. И она снова осталась одна.