Штамм L0V3

      Прохладный воздух окутывал плечи, я недовольно поморщилась и, не открывая глаз, укрылась одеялом с головой. Странно, с чего вдруг так холодно…       Осознание пришло лишь через пару секунд. Я отбросила одеяло, резко села и сразу почувствовала звенящую боль в голове, но даже похмелью не удалось отвлечь меня.       Я в полном дерьме.       В открытом дверном проеме виднелась знакомая фигура: Питер, напевая какую-то незатейливую мелодию, хозяйничал на кухне. Вдруг он умолк и заглянул в спальню. Обнаружив, что я не сплю, напарник немедленно приблизился ко мне и коснулся щеки прохладными губами. От этого прикосновения меня сразу затошнило.       - Доброе утро, дорогуша! Завтрак почти готов. – Широкая счастливая улыбка не сходила с бледного лица, глаза сияли голубоватым светом. Я поджала губы и коротко кивнула.       - Поняла. Оденусь и приду.       Питер тут же выпрямился и покинул комнату, снова напевая под нос. Я же срочно принялась одеваться: совсем без одежды я казалась самой себе невероятно уязвимой. Красная простыня, служившая платьем, так и лежала брошенной на полу, словно немой укор моей глупости. Чувствуя отвращение, я затолкала тряпку под кровать, после чего выдохнула и прошмыгнула в ванную. Отражение в зеркале тоже не радовало: потекшая тушь и смазанный карандаш придали мне вид побитой жизнью дамочки, неровно лежащие остатки помады лишь усиливали сходство. Пришлось несколько раз умыться, пока на коже не осталось ни следа косметики. Чувствуя себя намного лучше, я взъерошила волосы и еще раз посмотрела на себя: нос покраснел от умывания, в уголках глаз были знакомые морщинки. Это все еще была я, просто сотворившая очередную глупость, не первую и, видимо, не последнюю в моей жизни.       Это – не конец света. Я разберусь с этим.       На столе меня ждала неизменная кружка кофе, а также гораздо менее привычный джем и консервированный хлеб. Я села за стол, приподняла брови и взглянула на светящегося от счастья напарника.       - Рождественского ужина у нас не было, но мы ведь можем себя побаловать, правда? – промурлыкал он. Я ничего на это не ответила, отпила немного из кружки и помассировала висок свободной рукой: голова болела невыносимо, видимо, я перебрала. Глядя на Питера, пришлось мысленно себя поправить: не «видимо», а «точно». Тот хоть и сверлил меня влюбленным взглядом, заметил, что ем я неохотно и постоянно тру висок.       - Голова болит? Тебе принести обезболивающее? – Прохладная ладонь неожиданно коснулась щеки, я вздрогнула и едва не пролила на себя кофе. Стукнув кружкой об стол, я уставилась на напарника.       - Так, давай-ка мы с тобой сразу договоримся: это была ошибка. Мы подрочили друг другу по пьяни, но на этом все. В наших отношениях это ничего не меняет.       Не глядя на него, я встала и полезла на полку за обезболивающим. Обнаружив нужную баночку, я вытряхнула на ладонь две таблетки и проглотила их, не запивая. Развернувшись, я врезалась в худую твердую грудь Питера.       - Извини, дорогуша, но я не согласен.       Злость вспыхнула внутри меня, словно спичка.       - Не называй меня так! – Я ткнула его пальцем, напарник сделал шаг назад. – Мне срать, согласен ты или нет, это был всего лишь петтинг! Прекрати в каждом моем вздохе видеть намек на большее!       - Намек?! – От возмущения Питер стал хватать ртом воздух, словно рыба на суше. - Роуз, прости, но, если ты забыла, то это ты проявила инициативу, не я!       Его слова будто вышибли опору из-под ног, заставив внутренне пошатнуться. Он был прав, полностью прав, чтоб его, и это знание было мучительнее всего. Я оскалилась, чувствуя, как ярость начинает клокотать где-то в гортани, словно болезненный жгучий ком.       - Ошиблась, с кем не бывает? Пить меньше надо! – Стыд смешался с гневом, сварливый, громкий голос казался чужим, будто я слышала его со стороны. – А ты и рад был, да?! Счастливый поскакал за мной в койку, боялся упустить шанс!       - Роуз, не смей… - Сощуренные глаза нехорошо сверкнули голубым огнем.       - Первый раз живую женщину потрогал, хоть что-то обломилось! Небось, ты так все и планировал, с самого начала хотел споить меня и…       - ЗАМОЛЧИ!       Питер хлопнул ладонью по шкафчикам и навис надо мной. Он тяжело дышал, рот искривился в хищном оскале, демонстрирующем треугольные зубы. Я стояла, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово: за всю нашу совместную историю он ни единого раза не повышал на меня голос.       - Я люблю тебя, Роуз, очень сильно люблю. Но… – Он поморщился и снова хлопнул ладонью, тело будто ударило током. – Видят небеса, ты вообще не помогаешь, чтобы все стало проще!       Синие, светящиеся глаза были полны злобы и какого-то неясного, затаенного желания. Я не рискнула повернуть голову, чтобы проверить, но была готова поспорить, что его руки дрожат.       - Чем? Скажи, чем это я должна была тебе помочь? – Злость пришла мне на помощь, вернув возможность двигаться и говорить. Питер отошел и стал метаться по кемперу, словно дикий зверь.       - Чтобы ТЕБЕ было хорошо, чтобы Я мог с этим справиться, вот чем! – Он бросил на меня озлобленный взгляд. – Тебе прекрасно известно, что я чувствую, но ты даже не пытаешься идти мне навстречу!       От его слов меня будто окатило ледяной водой.       - Навстречу?! В каком это смысле?!       Лицо напарника скривилось, будто от боли.       - Я не прошу от тебя взаимности, никогда не просил. Но, черт возьми, Роуз, неужели ты правда не понимаешь, как мне тяжело?!       - Ага, может, мне тебя пожалеть?! Думаешь, я забыла, что ты дрочил об меня?!       Он оказался возле меня мгновенно. Его лицо исказилось от ярости, глаза мерцали лихорадочным голубым блеском. Он будто хотел придушить меня и держал напряженные дрожащие руки возле моего лица.       - Каждый день. Каждый чертов день я мечтаю о тебе. Я вижу тебя наяву и во снах. Будь моя воля, я бы разорвал тебя на куски. – Он говорил тихо, чеканя каждое слово.       Я чувствовала, будто между нами сверкали молнии. Я боялась пошевелиться, словно опасаясь получить разряд… Я видела, как он дрожал, будто все его силы уходили на то, чтоб не сорваться.       - Пойми, я делаю все, что в моих силах, но однажды ты просто перейдешь черту…       - Какую, нахрен, черту? – Я снова начала злиться. – Да, я совершила ошибку, я изви-       - НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ! – Зараженный глаз превратился в темное пятно, зрачок здорового сузился и превратился в тонкую щелку, как у змеи. В эту секунду мне показалось, что он может сделать со мной все что угодно. – Значит, тебе можно делать все, что заблагорассудится, а я должен спокойно это терпеть, и все на ТВОИХ условиях, так?!       - На каких условиях, о чем ты?! – Кричать не хотелось, казалось, если я не сдержусь…       Он не сдержится тоже.       - Ты все прекрасно понимаешь! Мои действия – это всегда зло, а твои действия – просто ошибка?! Это, по-твоему, справедливо?!       Мне нечего было ему ответить. Он снова был прав, абсолютно, мать его, прав, и это было самым невыносимым. Кемпер вдруг показался тесным и душным, не в силах больше находиться здесь, я подхватила куртку со спинки пассажирского сидения и стала ее надевать.       - И куда ты идешь?! – Питеру явно не понравились мои сборы. Кобура с «Глоком» застегнулась на талии сразу же.       - Не смей меня игнорировать, Роуз! – Он подошел близко и практически проорал это мне в ухо. Я распахнула дверь кемпера.       - Отъебись уже, дай мне отдохнуть от тебя хоть минуту!       - Ты не… - Он осекся, когда дуло пистолета неожиданно оказалось направлено прямо ему в лоб.       - Отъебись. Я выстрелю, точно тебе говорю, в этот раз выстрелю, если не дашь мне уйти.       Видимо, он что-то увидел в моем лице и понял, что я совсем не шучу. Напарник сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и посмотрел на меня.       - Ты надолго? – Его голос был почти спокойным. Я убрала пистолет.       - Просто пройдусь один квартал. Мне нужно побыть одной.       Его взгляд буравил мне спину до тех пор, пока я не скрылась за ближайшим поворотом.       Я не вернусь.       Все стало слишком запутанно, слишком эмоционально, слишком… наверное, просто «слишком». Плевать на еду, на кемпер и на все остальное, пусть выживает, как хочет, я прекрасно справлюсь одна. Главное, придумать, как скрыться, ведь он поймет, что что-то не так, когда я не приду.       Ноги несли меня прочь, подальше от Питера, но от собственных мыслей было не уйти. Я всегда была простым и прямолинейным человеком и никогда не создавала сама себе сложностей. А теперь выглядело так, будто полотно моей жизни перепуталось в один огромный клубок. Я не знала, что меня ждет, не знала, что ожидать от человека, которому мне пришлось довериться, но самое главное – я не понимала, чего мне ожидать от себя самой. В какой момент все пошло не так? Этой ночью? Или когда мы впервые поцеловались? Или когда я узнала, что он такое? Воспоминания шли длинной цепочкой, похожей на колючую проволоку, и у них не было логического конца, цепочка обрывалась в разных местах, и я видела ее острые звенья в разных моментах своей жизни. Вот кусок оторванной цепочки, когда мы с Питером впервые встретились. А вот звенья отмечают наши походы с Роем в кафе за пончиками и кофе: интересно, в какой из этих походов Питер впервые увидел меня? А вот поломанные звенья отражают лицо напарника без повязки, демонстрирующее черный глаз с горящей синей радужкой…       Я прошла мимо парковки. Будто в полусне, я подошла к ближайшему автомобилю, сделала выстрел в замок и открыла дверь. Усевшись на водительское сиденье, я стала беспомощно таращиться на руль. Питер смог бы завести эту колымагу в два счета, у него всегда так легко это получалось. Может, он был угонщиком, иначе откуда такие навыки? Посидев немного, я вылезла из машины и ноги понесли меня дальше вместе с мрачными мыслями. Я шла, натыкаясь на редкие трупы, окоченевшие и иссыхающие. Зомби-апокалипсис закончился, живые мертвецы больше не живые, теперь бояться некого. Но тревога в моей груди не затихала ни на минуту, едва мне удавалось вынырнуть из потока собственных мыслей, я оглядывалась, будто пытаясь обнаружить слежку. Но никто не шел за мной, и радость смешивалась с иррациональным страхом. Я ведь этого и хотела, да? Я решила, что все кончено, правильно же? Тогда какого черта я так боюсь потерять его?!       Ноги привели меня к маленькому парку, я прошла вглубь и обнаружила в углублении с песком детскую площадку. Я спустилась и пристроилась на одном из изгибов горки. Странно, почему здесь нет качелей? В моем детстве вся игровая площадка могла состоять только из пары качелей, а тут горки, перекладины, даже в «крестики-нолики» можно сыграть! А качелей не было…       Я откинулась на спину, глядя в пасмурное небо, пластиковые бортики горки неприятно уперлись в лопатки. Что я делаю не так? Нет, вернее, почему я все делаю не так? Почему каждое мое действие превратилось в ошибку? Я никогда не терялась в стрессовых ситуациях, я умела превозмогать и действовать вопреки желаниям окаменевшего тела, но сейчас все было совсем по-другому. Я просто совершала одно глупое решение за другим, совсем не думая о последствиях. Я прикрыла глаза, думая о напарнике. Он ведь старается, правда старается. Сколько раз он мог просто изнасиловать меня? Сколько раз он мог выйти из себя и причинить мне непоправимый вред? Питер всегда стойко терпел мою агрессию и отпор и всегда покорялся моей воле. Тихий, но резкий голос, очень похожий на мой собственный, раздался где-то в самой глубине сознания, будто в самом центре мозга: «Тоже мне, достижение! Он не заслуживает медаль только потому что не ведет себя как мудак!». Этот голос заставил меня поморщиться: так-то оно так, и все же он вел себя гораздо лучше, чем я.       Я аккуратно слезла с горки и отошла в сторону, собираясь двигаться дальше. Я повернулась и бросила равнодушный взгляд на конструкцию, взгляд снова зацепился за «крестики-нолики». Пистолет оказался в руке будто сам по себе, я сделала три выстрела по диагонали, оставив в бежевых цилиндрах уродливые отверстия от пуль, по одному в каждом. В воздухе запахло порохом и горелым пластиком.       Выиграть можно всегда, если играть по своим правилам. … Через несколько часов ступни горели от долгой ходьбы. Еще немного, и начнется «ломающая» боль в суставах, я помнила эту боль, помнила, как мы прошли огромное расстояние с Питером, от одного города к другому, и никто уже никогда не узнает, чего нам это стоило. В голове снова раздался голос, недовольный, даже злой: «Спрячься от него».       Подчиняясь этому внутреннему советчику, я зашла в первое попавшееся офисное здание. Холл выглядел настолько обычно, что это больно кольнуло в самое сердце.       «Обычно» уже не будет никогда.       Я осмотрелась и обнаружила знак аварийного выхода. Дверь с блестящей металлической ручкой оказалась заперта, я дернула еще несколько раз, но она не поддалась. В моей руке снова оказался «Глок», раздалось несколько выстрелов, дверь жалобно скрипнула и впустила меня. Преодолеть ступеньки в полной темноте оказалось еще тяжелее, чем бродить несколько часов по городу. Во рту появилось неприятное ощущение, жажда вытеснила чувство голода. Преодолев два марша, я нащупала и толкнула дверь, в надежде, что там будет открытое пространство, но там оказалось темно. Опасение заблудиться в темном коридоре оказалось сильнее потребностей, я пошла выше, сама не понимая, зачем.       Наконец-то дверь оказалась прямо перед моим лицом, еще пара выстрелов – и я вышла на крышу здания, щурясь от вечернего солнца. Прохладный ветер обдувал лицо, охлаждая вспотевший лоб, я вытерла его рукавом куртки. Я подошла к самому краю крыши и уселась, прислонившись спиной к каменному ограждению.       День подходил к концу, облака окрасились в приятный оранжево-розовый цвет. Я отдышалась, чувствуя небольшую слабость из-за голода и сухость во рту из-за жажды, но пока что на это удавалось не обращать внимание. Идея с побегом стала казаться все более вздорной с каждой минутой. Кому и что я хочу доказать? Такая вся из себя самостоятельная, и за весь день даже не подумала раздобыть каких-нибудь припасов. Я вспомнила про «Глок» и невольно поморщилась: сколько патронов потрачено впустую? Это сейчас, кажется, все зомби погибли, а если бы они были все еще живы? Сколько бы я тогда протянула? Я обратилась к воспоминаниям о самом начале конца, когда у меня была только железная бита, рюкзак и надежда на то, что я сумею увидеть следующее утро. Такой жизни я себе хочу?       Мои размышления прервал громкий лязгающий звук. Железная дверь тяжело зашумела, я развернулась и достала пистолет рефлекторно, как будто моргнула или сделала вдох. Я не вложила в эти действия ни капли разума или сил, и просто позволила телу сделать все самостоятельно.       Питер показался из-за двери и аккуратно притворил ее за собой. Ссутулившая фигура напарника явно демонстрировала, что он чувствует вину. Я не злилась, не испытывала страха, ярости или отчаяния, лишь устало протерла уголки глаз. Хотя, весь день мне казалось: если он меня найдет, я точно сойду с ума.       - Как? Просто объясни, как ты меня нашел?       На таком раздражающем, но ставшем родным лице появилась мягкая извиняющаяся улыбка, будто ему было стыдно за свой ответ.       - По выстрелам. Ты же сама учила меня определять источник звука и расстояние до него.       Это звучало слишком просто и одновременно по-идиотски. Думать на эту тему больше не хотелось ни секунды, я развернулась к нему спиной, Питер подошел и встал рядом.       - Дорогуша, я… Мне ужасно жаль, я не должен был кричать на тебя.       Я кивнула, как бы принимая извинения, после чего повернула к нему голову.       - Мне не стоило тащить тебя в койку. Сама не знаю, что на меня нашло.       Он выдохнул и робко, помня о моей постоянной резкости, приобнял меня одной рукой за плечи, я не отшатнулась. Серьезно, после всего, что между нами было, глупо строить из себя недотрогу. Мы молча наблюдали за удивительно ярким закатом, оранжевый свет резал глаза, но я почти не обращала на это внимание. Не знаю, почему, но рядом с Питером я чувствовала себя немного спокойнее. Я все еще чувствовала дискомфорт, прикосновение его прохладной ладони, как и прежде, неприятно обжигало меня, и все же…       - Мне жаль, что я так веду себя с тобой. Но это по-прежнему ничего не меняет. – Я повернула голову и увидела, как он медленно кивнул.       - Я понял, Роуз. Ты позволишь мне считать, что тебе просто нужно немного больше времени, чтобы принять свои чувства?       Я усмехнулась, скрестила руки на груди и мягко выбралась из его хватки. Я не была готова ответить на его вопрос, но и однозначное «нет» я тоже сказать не могла. Он понял мою уловку, мне было очевидно, что он понял. Питер улыбнулся уголком рта.       - Я могу истолковать это по-своему?       - Ой, ладно! Делай, что хочешь! – Я отошла в сторону, чтобы он не заметил легкого румянца на моих щеках. Напарник тихо рассмеялся, в следующую секунду он оказался рядом со мной и крепко сжал меня в объятиях, я не стала сопротивляться.       - Я люблю тебя, Роуз – Прошептал он мне в ухо. Руки будто сами собой сжали его тело в ответных объятиях.       Я не отвечу тебе тем же, наверное, никогда не отвечу. Но в одном я уверена точно.       С тобой лучше, чем без тебя.