Salty taste

Я готова целовать каждый миллиметр ее тела, вдыхать этот прекрасный аромат ее тела, ощущать ее тепло и дарить всю свою любовь. Мне кажется, что нет ничего более огромного, чем мои чувства к ней. Она прекрасна, как первые цветы, как первый долгожданный снег, как первые лучики солнца после дождя. И о боже, как же прекрасно осознавать, что твои чувства взаимны, что она тоже ощущает такую любовь к тебе. Неделю мы уже не встречались с Татьяной. У нее очень много дел на работе, а в школе нельзя даже разговаривать. Слишком много глаз и ушей вокруг, которые что-то подозревают. Но почему же они подозревают? Потому что она так ни к кому не относится. Все ученики для нее просто очередные дети, которые пришли получать знания, и то не все. Она не запоминает их толком, общается с ними очень строго и всегда по делу. А со мной… Она так нежна и мила, что это вводит всех в ступор. Она частенько могла подойти к моей парте на уроке и начать поглаживать плечи. Могла вызвать меня к себе на уроке в кабинет, чтобы просто посмотреть на меня, ощутить тепло моего тела. Могла долго смотреть на уроке и улыбаться. Только слепой не увидит, что между нами есть что-то более глубокое, что-то большее, чем просто отношения учитель-ученик. Я иногда слышала, как учителя между собой обсуждают нашу связь. Я чувствовала такую злость на них. Мне хотелось ворваться и разорвать их всех. Никогда не позволю, чтобы мою женщину обсуждали. Так ещё и в плохом ключе. Все эти слухи расползались по школе с бешеной скоростью, поэтому нужно было что-то делать. Мы не прекратили наши отношения, мы не убежали друг от друга. Потому что наши чувства были сильнее этого. — Я не знаю, что делать… — говорила Татьяна. Она сдерживала слёзы, но я видела, как дрожат ее руки, видела ее влажные глаза и пустой взгляд. Я нежно прижимала ее к себе. Не люблю видеть ее такой. Беззащитной и несчастной. — Давай будем меньше общаться в школе? Или вообще прекратим? Будем вести себя, будто мы не знаем друг друга. Будто я простой ученик, которого ты даже и вспомнить не можешь. — мне хотелось разрыдаться, хотелось кричать во все горло, какой этот мир жестокий. Я хотела умереть, чтобы все это закончилась, но я жила только ради нее. Только ради этой прекрасной женщины. — Но ведь все заметят эту резкую смену в нашем общении. — она попала в точку. В самое сердце. Она была права. Столько любви и тепла было в нашем общении, а тут бах и все закончилось? Абсолютно все увидят это и их подозрения подтвердятся. — Ну… может, ты наругаешь меня при всем классе? Так, невзначай вызовешь к доске, а я буду стоять и тупить. И ты разозлишься, будто я обычный тупой ученик, начнёшь отчитывать меня перед всем классом. А после этого мы прекратим наш контакт. Причем по понятной причине. — спокойно говорю я, а внутри все сжимается от боли. — Наверное, ты права… — тихо отвечает Шаповская. Голос ее дрожит, но она старается не показывать свою слабость. Но только она считает, что это слабость. — Моя милая и любимая Татьяна… Все будет хорошо. Я всегда рядом и никогда тебя не брошу. — говорю я, а слёзы так и пытаются вырваться наружу. — Я люблю тебя… — шепчет она и утыкается носом мне в грудь. Теперь в школе мы никто друг другу. Простая и строгая учительница Татьяна Юрьевна, и такая же ученица Кристина. «Нас» в школе больше нет. Мой план сработал и спустя две недели все утихло. Никто больше не шептался у меня за спиной, учителя не обсуждали нас, а одноклассники и подавно забыли об этом. Правда теперь я вижу ее так редко, что когда я встречаюсь с этими карими глазами, внутри все переворачивается. О, как же я скучаю по ней. Мне хочется просто обнять ее и не отпускать. Прошла только неделя, как мы не оставались наедине, но меня уже разъедает все изнутри.

*

Как всегда в моем доме не было пусто. Сегодня выходной, значит можно набухаться в хлам. Я снова не встретилась с Татьяной, потому что её загрузили работой даже на выходных. Мы созваниваемся почти каждый день и я слышу этот усталый и грустный голос. — Я так скучаю по тебе… — говорит она. — Ты даже не представляешь, насколько сильно скучаю я! — эмоционально говорю я и чувствую, как она улыбается. — Мне так тяжело видеть тебя в школе. — Почему? — Потому что я даже подойти к тебе не могу… — Я могу приехать прямо сейчас, если только позволишь. — Я не хочу, чтобы ты видела меня такой… — Какой? — Замученной. Мы с Олегом закупились коробками алкоголя. Там была и водка, и вино, и пиво. Думаю, завтра нам будет вообще не до веселья, но какая разница, что будет потом? — Бля, ребят, это пиздец. — еле говорил Олег. — Чё? — ответила я, а Соня молча уставилась на парня. — Ну, я же вижу, что нам тут всем хуёво. Это вообще не классно. — Забей и пей. Легче станет. — Чтобы потом блевать… Ну что ж, я за! — сказал Олег и открыл новую бутылку водки. — Может хватит? — подала голос Соня. Она единственная из всех нас, кто выпил только бокал вина. — Хватит бурчать, лучше присоединяйся к нам. — сказала я. Девушка лишь молча закатила глаза и легла на кровать. — Во бяка она все-таки, но такая хорошая…— говорил Олег. Его язык уже достаточно сильно заплетался, но это нас не останавливало. — Заботливая, милая, хоть иногда и бывает той ещё злюкой. — Согласна! Особенно с последним! Она та ещё злюка! — говорила я и смеялась. — Пошли на балкон, покурим, проветримся. — вставая, говорил парень. На улице было свежо. Первый мороз заметно ощущался, но было в этом что-то прекрасное. Закуривая сигарету я молча смотрела на Олега. Я знала, что он не курит, и что на балкон он позвал меня не просто так. — Знаешь, наверное, мне нравится Соня. — говорил парень. Правда, сейчас это было больше похоже на пьяный бред, но я видела, что для него эти слова даются с трудом. Зная Олега, ему никогда не нравились девушки, с которыми он был. Я даже иногда задумывалась над этим, а не гей ли он? — Ого… — Я сам в ахуе. Может, это потому что она была рядом в трудный период моей жизни? — Или ты просто первый раз влюбился. — Ну или это… И все. На этом наш разговор закончился. Олег молча взял пачку сигарет и закурил. Я первый раз видела его таким. Еле стоя на ногах, он медленно курил, думая о своем. — Только не говори ей. — вдруг сказал он. Я лишь кивнула и продолжила смотреть вдаль. Почему же чувства — это не нечто приятное, а что то очень печальное. Конечно, они приносят в нашу жизнь удовольствие, но часто — это боль. Такую боль нельзя сравнить с физической. Она намного сильнее. Давит на тебя со всех сторон, мешая дышать и жить. Достав телефон из кармана, я наткнулась на нашу фотографию с Татьяной… Мы здесь такие счастливые и беззаботные. Как же я скучаю… — Я люблб тебч. — написала я. Мой взгляд был помутнен, я будто ушла в другую реальность. Еле дойдя до туалета, я встала на колени перед ним. Эти ужасные последствия алкоголя выходили из меня очень стремительно. Чтобы сказала Шаповская, если бы увидела меня в таком состоянии? Наверное, закатила бы глаза и разочарованно смотрела на меня. Но не уходила. Сидела бы рядом и давала воды, нежно поглаживая по спине. В такие моменты я рада, что ее здесь нет. Не хочу, чтобы она видела меня такой. Слабой и уязвимой. Вернувшись в комнату я плюхнулась на кровать. Мое безжизненное тело было полностью расслабленным и я начала медленно покидать эту реальность. Сквозь сон я почувствовала, что рядом также упали. Вероятно, это был Олег, потому что я почувствовала запах его духов, а после растворилась во тьме.

*

Противный звонок в дверь разбудил меня. — Боже… кто же блять пришел… — ныла я, медленно вставая с кровати. Бошка гудела как паровоз, а во рту все переслохло, будто я в пустыне. — Дома чё, только я одна, кто может открыть дверь? — а в ответ тишина. Олег крепко спал на кровати, а на кухне что-то гремело. Наверное, Соня давно уже проснулась. Открыв дверь, я увидела Татьяну. Она была такой злой, что я резко забыла про свою голову, которая так сильно болела. Она молча вошла в квартиру, а я побежала в туалет. Алкоголь все ещё был во мне и организм быстро справлялся с тем, чтобы побыстрее выгнать его. Опустошив свой желудок, я поплелась на кухню, где пахло чем то вкусным. — Как же мне плохо… — говорила я Соне, не сразу заметив Татьяну, которая сидела на стуле. — Пить меньше надо. — грозно сказала моя женщина, тем самым заставив меня вздрогнуть. — Боже, не пугай так… — ответила я, прежде чем глотнуть воды. — Зачем ты пила? — Ну, выходные же… — Это не повод. Я молчала. Стояла, пила воду и молчала. Ведь она снова была права. — Будешь кушать? — спросила Соня. Девушка смотрела на меня с такой заботой, что мне аж стало так стыдно за себя. На плите красовался куриный суп, который так вкусно пах. — Будет. После такого то ей точно нужно… — вздохнув, сказала Татьяна. — Прости. — протороторила я и виновато посмотрела на женщину. Она тяжело вздохнула, но улыбнулась, зовя к себе в объятия.