Два года

— Сила — обоюдоострый клинок. У меня был выбор... Шёпот Андуина не обжигает привычно кожу. А ведь от этого не спасал даже внутренний огонь. Наверное, это имело какое-то отношение к тому, как губы Рафиона сами собой расплывались в улыбке, стоило ему только завидеть Ринна. Улыбку на полпути легко было превратить в ухмылку или усмешку — это превратилось в привычку. — ...и я его сделал. Мурашки бегут по шее, теряясь за чешуйчатым воротником. Шёпот Андуина похож на шёпот Древних, и Рафиону хочется бежать, срочно расправить крылья, умчаться так высоко, чтобы было трудно дышать. Его сковывает незнакомое чувство. Когда руку Ринна оборачивают лоскуты Бездны, он вдруг понимает. Это страх. Древние не имели над ним власти. Андуин — другое дело. Рафион боится. Но больше всего — не за себя.