25 июля 1997 года,
дом Гермионы Грейнджер
Кто-то из живущих на планете Земля помнит зачем родился? Кто-то из нас помнит свою крохотную душу, что приняла решение — появиться в этом мире или нет? Если это и правда, то почему-то нам никто об этом не рассказывает? Может быть нам дали выбор ещё до нашего физического рождения: посмотрите, вот судьба врача-героя, который спасет сотни жизней и придумает лекарство от рака, будет чтить историю своих предков и постоянно совершенствоваться, а вот, тянущееся день за днем, блеклое существование работника завода по производству подшипников, который коллекционирует бумажные салфетки с всеми городами мира, а вот судьба волшебницы… Мы когда-то сами выбрали этот путь, по факту не выбирая его. А как приходит осознание смерти — неминуемой, скорой, болезненной и жалкой? И если вы думаете, что ваш мозг уже пухнет от таких размышлений, то вы никогда не были в голове Гермионы Грейнджер. В комнате тихо играло магловское радио, где только что диктор зачитывал новости — никому не нужные, кроме одной волшебницы. Люди исчезают по среди центра Лондона. Неизвестные убили семью владельца трастового фонда Генри Малькома, следствие предполагает, что их отравили тем же ядом, что и камердинера королевы на прошлой неделе. Внешних повреждений у погибших не обнаружено. Гермиона осматривала комнату, словно в последний раз. Хотя это и был её последний раз. Она смотрела на пустую, и словно не живую, комнату в которой только проводила лето в течении последних семи лет. На стенах висели еще школьные грамоты из начальной школы, какие-то детские поделки из глины сохли на подоконнике, а возле заваленного книгами письменного стола, лежала груда сломанных перьев. Все свои личные вещи она уже давно собрала в тяжелую сумку синего цвета. «Так беспомощно грудь холодела» Гермиона заглушила радио, и взяла свои вещи. Возле двери она обернулась и глазами полными слез, посмотрела на то место, где она была в безопасности долгие годы. С первого этажа раздался громкий материнский голос: — Гермиона, чай готов! — Иду, мам, — тихо сказала девушка, смаргивая селеные капли. «Но шаги мои были легки» Она вышла в узкий коридор, и взмахнула палочкой — запирая дверь, чтоб никто никогда не нашел её личный оазис безопасности. «Показалось, что много ступеней» Сейчас внизу родители мирно смотрели по телевизору телепередачу про «удивительную» Австралию, пили крепкий чёрный чай с печеньем из лавки миссис Уилкинс на соседней улице, и ждали свою дочку, которую безумно любили всеми фибрами души. Такой же чистой души, как и у их дочери. «А я точно знала — их только три!» — Встретимся на рассвете, мам, пап, — тонкая фигурка тихо спустилась по лестнице и остановилась у гостиной, наблюдая за тем, как старшие Грейнджеры разливают чай по маленьким чашкам, и не отрываясь смотрят на просторы Австралии. Скажите, а бывали вы в загадочной Австралии, где светит солнце — белое? «Встретимся на рассвете» — так всегда говорил мистер Грейнджер, когда понимал, что разлука неизбежна. — Обливейт, — они резко выпрямились, а потом остекленело уставились на картину за телевизором с пейзажем холодного и бушующего Ирландского моря. Гермиона исчезала со всех фото на каминной полке. Она физически чувствовала, как родители забывают о существовании дочери. Забывают всё: тяжелые роды миссис Грейнджер, которые могли стоить ей жизни, первый молочный зуб дочери, первые шаги, совместные игры в песочнице за домом, запуск воздушного змея на острове Мэн, первая положительная оценка дочери, первая подаренная книга, поезд Хогвартс-экспресс и его чарующие звуки, те теплые письма из гостиной Гриффиндора, те непрошенные слезы, когда Гермиона рассказывала о первом бале в своей жизни. Они всё забыли. Но их дочь сохранит эти воспоминания у себя в душе. Больше нет мистера и миссис Грейнджер, на их месте теперь совсем другие люди, похожие на родителей Гермионы Джин Грейнджер — волшебницы, подруги Гарри Поттера, умнейшей девушки. Она быстро вышла на улицу, резко выдыхая теплый домашний воздух. Улица на которой жила семья Грейнджеров была пуста — соседи ещё не вернулись с морских курортов, но краем глаза Гермиона заметила длинное и вытянутое тело, замершее в соседских георгинах — и лишь догадка — пожиратель. Он был молод и горяч, его движения говорили о том, что он был в нетерпении поскорее добраться до девчонки. И огромные черные глаза, как беззвездная ночь. Его огромная фигура покачнулась от сильного ветра, серые тучи на секунду закрыли солнце, и все потемнело — пожиратель исчез. Он просто оставил её. Не напал. Гермиона понадеялась, что уже через несколько часов её родители будут вылетать из аэропорта Хитроу в Сидней. По среди улицы девушка исчезла, оставляя свои воспоминания в тщательно запертой комнате на втором этаже своего старого дома, направляясь в новый, но такой пустой — дом.***
Это были тяжелые дни ожидания на площади Гриммо. Гермиона, как обычно, перенеслась в парк перед, скрытыми всеми возможными чарами, домом. Каждый шаг давался с особой болью. «Как прежде теперь не будет» — думала и науськивала она себя. Теперь придется выживать, а потом строить всё по крохотным кирпичикам с самого начала. По улице пробежались звонкие одиннадцатилетние мальчишки, что наперебой разговаривали о просмотренном фильме «Армагедон» с Брюсом Уиллисом в главной роли. В груди тревожно затрещало сердце, ведь Гермиона так и не сходила с Гарри и Роном на магловский показ фильма. И скорее всего уже было очень поздно что-либо менять. Возле входной двери её поджидал Грозный глаз — бледнее и суровее обычного, с непонятной рыжей паклей на голове, что звались волосами. Грюм постукивал деревянной ногой, отпугивая прохожих своим нелицеприятным видом, и пройдя пять шагов они напрочь забывали о странном мужчине на фоне темного и неуютного дома — так действовал Фиделиус. Старик силком затащил её внутрь, и приставив острую палочку к подбородку, прошептал: — Где держали профессора Грюма на твоем четвертом году обучения? — его волшебный глаз прыгал из стороны в сторону, что-то выискивая с обратной стороны глазницы. — А… профессор… — Говори! С других комнат повалились другие члены Ордена Феникса, останавливаясь у подножья лестницы. Мрачная, но необычно спокойная Дора, за ней возвышались близнецы — Фред и Джордж, что тихо переговаривались друг с другом, каждый из которых опасливо поглядывал в сторону Гермионы. Низкорослый и лысоватый мужчина выглядывал из проема кухни. Все были в сборе, кроме хозяина дома. — Я не помню, — девушка растерялась, чувствуя угрозу, исходившую от старика-аврора, а также алкогольный смрад, словно он выпил пару бочонков крепкого огеневиски до того, как встретил девушку на пороге дома на площади Гриммо 12. — Гарри не рассказывал ей, Грюм! — Брось ты это дело! — наперебой загалдели близнецы, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. — Она должна это знать, — Грозный глаз повернул патлатую голову в сторону парней, а потом обратно. — Говори! — А… эм… в сундуке! Да, точно, Гарри рассказывал, — хватка тут же ослабла, а Грюм отошел и отряхнулся от нее, словно от надоедливой моли. — И так будет с каждым, кого вы встречаете. Предупредите всех! Задаем друг другу кодовые вопросы, слушаем ответ. Ответ не верный — оглушаем. Задумался — оглушаем. Попытался атаковать — атакуем сами. Все услышали? — ответом было гробовое молчание. — Постоянная бдительность! Круто развернувшись и поскрипев ногой, Грюм удалился в столовую. Низкорослый мужчина посеменил следом за стариком, оставаясь неизвестным для девушки. — Как я рада тебя видеть, дорогая. — Тонкс, точнее теперь уже Люпин, захватила Гермиону в жесткий захват объятий. — Ты хорошо добралась? Тебя никто не видел? — Да… Все прошло, как я и планировала, — при этих словах Дора сжалась, и успокаивающе провела плечу, ведь точно знала, что именно сделала Грейнджер — она сама обучила её этому заклинанию. — Я пойду наверх, отдохну. Сириуса не видно? — Сидит в комнате Вальбурги Блэк с Клювокрылом, никак не может его отпустить на волю. Он не хочет признаваться в том, что прикипел к этому зверю, — Дора последний раз улыбнулась девушки. — Кто-нибудь хочет разогретую стрепню миссис Уизли? Близнецы ответили: — Ты еще спрашиваешь? — Мы похожи на идиотов? — и скрылись в проеме столовой. — Если что спускайся, там столько еды — на всех хватит, — прокричала Дора, когда Грейнджер уже поднималась по лестнице. Запах сырости и затхлости ударил в нос, когда она поднялась на малолюдный третий этаж. В прошлом году они жили здесь с Джинни, но её решили оставить в Норе. Вообще все решили сделать по-другому. Ещё на платформе девять и три четверти они договорились, что Орден разделиться — ради безопасности и маневренности — вдруг с одной из групп что-то случиться, другая сможет её заменить в случае чего. Она отворила дверь в правую спальню, где она провела позапрошлые рождественские каникулы. Видно, что после их отъезда миссис Уизли прибралась в комнате — застелила новое постельное белье, убрала мусор от подарков, но уже прошло много времени с того момента и стол, и стулья покрылись огромными слоями пыли. Девушка поставила сумку на кровать, из-за чего поднялся столб пыли. Разбирая вещи, она услышала, как кто-то поднимается по лестнице. Спустя минуту тихий, почти надломленный голос раздался за её спиной: — Рад, что ты снова здесь. — Сириус оперся о косяк двери, презрительно осматривая размытую надпись на ней. — Не виделись с Битвы за Отдел тайн. — Кто вообще придумал такое название? — Невилл. Он любит говорить странные, достойные героических произведений фразы. — Удивлена, — она положила на стол набор пишущих принадлежностей, наконец заканчивая разбирать вещи. — Как себя чувствуешь? — Не считая того, что я целый год по настоянию Дамболдора провел в лечебнице Франции, и пропустил даже его смерть, то ничего нового. Один надзиратель сменил другого. Только у Грюма так не побалуешь, как при Дамболдоре. — Так значит он повесил следилку, — Гермиона переложила вещи стопку бумаг с кровати на дубовый стол, а после достала уменьшенную доску из пробки, где она уже не один день вывешивала вырезки из газет со странными происшествиями в Англии, и отложила в сторону, не горя желанием показывать Блэку свои размышления. — Могу даже догадаться кто его попросил, — Сириус с усмешкой заглянул в карие глаза девушки. — Гарри. Это Гарри настоял. — почему-то это вызвало улыбку не только у Гермионы. Блэк прекрасно знал, что крестник не мог такого сказать. — И я хотела бы отдохнуть, Сириус. Спасибо, что навестил. Мужчина спокойно кивнул и вышел прочь.***
После ужина, когда все разошлись по своим комнатам в ещё мысленно благодаря миссис Уизли за то, снабжающая их таким количеством еды, что можно прокормить не только гиппогрифа, а целое стадо. Гермиона в одиночестве развешивала газетные вырезки с информацией о Генри Малькоме — об убийстве которого с самого утра гудели все теле и радио вестники. На фоне играла тихая музыка из старого граммофона, что заставляла шестеренки в голове гудеть на полную мощность. Единственный руководитель крупнейшего трастового фонда, богатейший человек всей Англии, сразу после королевской семьи. Покровитель Королевского общества древностей, общества предпринимателей, а также фонда по сохранению церквей. Она читала одну за одной вырезку. И ничего, кроме королевы ей ничего не приходило в голову. «Что-то тут не так» — погруженная в свои размышления девушка не сразу услышала, как в комнату тихо пробралась Дора. Она звонко стукнула пустые бокалы в руках, из-за чего Гермиона испуганно вскрикнула и направила на неё палочку: — О, вижу, дорогая, ты буквально восприняла слова Грюма о бдительности, — она поставила на тумбу у двери пыльную бутылку вина, завернутую в старый Ежедневный пророк, где даже фотографии перестали двигаться. — О нет, что ты? Просто ты так неожиданно… Это я, совсем задумалась, — Гермиона быстро перевернула доску на которой скрывалась пустота. — Что это у тебя там? — поинтересовалась аврор. — Ты решила сделать алтарь для Ронольда? Милые фоточки, сердечки и послания? — Что? — девушка удивленно замерла. — Кто-то упомянул нашего прекрасного братца? — в проеме показались две рыжих макушки, что жили в соседней комнате, когда-то принадлежавшей самому Сириусу. — А вообще мы услышали, как Гермиона кричит, — добавил Джордж. — И решили заглянуть. Гермиона до сих пор не может их различать, хотя у них часто теперь мелькают бейджи на одежде из магазина. Своих покупателей они не хотели запутывать, а вот родных и друзей — запросто! Гермиона покраснела и прикрыла красное лицо ладонью, совершенно не замечая движения миссис Люпин: — И не кричала я. Так. Вскрикнула от неожиданности. Дора! — но было поздно, девушка перевернула доску открывая всем присутствующим вид на самодельную детективную доску, на которой до сих пор не было никаких нитей, ведь дела совершенно не «связывались» друг с другом. — Офигеть! — Гермиона, мы всегда знали Рон на тебя плохо влияет. Но почему это чужие фотографии? — смеясь сказал Фред, пропуская брата внутрь и плотно закрывая дверь. — Ну, рассказывай подруга, чем твой мозг развлекается, — Дора села ближайшее кресло. — Что он может делать? Думает, — Гермиона посмотрела на доску, критически рассматривая все возможные исходы. — Думает. — О, да я смотрю вы тут решили отдохнуть! — Джордж поднял бутылку вина. — М-м-м, из погребов Блэка? — От куда же ещё? Гермиона медленно сгорала со стыда, стоя возле доски, как школьница-малолетка не зная с чего начать, пока Фред разлил вино по бокалам и, как положено истинному джентльмену, подал их Доре и Гермионе, оставив для себя и брата участь пить из горла. — Смотри, не заразись аристократизмом от Малфоя! — сказала Дора. — Ещё чего, буду я похож на Хорька? Не смешите меня и мою палочку. — А я не про младшего, — комната сотряслась от смеха, и обстановка разрядилась. Гермиона сделала решительный глоток красного сладкого вина. Спустя час долгого рассказа о событиях, заставивших Гермиону стать детективом-самоучкой и ещё двух украденных бутылках вина из запасов Сириуса, ребята наконец-то разомлели и теперь не стесняясь высказывали свои теории. Дора с бокалом в руках, стояла у доски придирчиво читая заметки, сделанные на стикерах рукой Гермионы, Джордж расслабленно лежал на кресле, закинув ноги на его спинку, а Фред сидел на ковре откидываясь на это пресловутое красное батистовое кресло. Сама девушка, разомлевшая от алкоголя, сидела на столешнице, поглядывая в открытое окно. — Если они маглы, то смысл тому-кого-нельзя-называть их убивать? — спросил Джордж, крутя в руках старую газету. — Я тоже так подумала. И если владелец трастового фонда, филантроп и капец, какой богатый человек, понятно зачем ему нужен, то камердинер королевы чем ему не угодил? — рассуждала Гермиона. — Эти два человека друг с другом не связаны от слова «совсем». Могу поспорить, что они даже никогда не виделись! — А это ты зря. Смотри, — Дора ткнула пальцем на фото членов Королевского общества древностей, где на задних рядах стоял Эшли Уодворт — камердинер, а на переднем плане Генри Мальком и ещё один молодой человек. Фото было настолько маленьким, что при первом рассмотрении этого нельзя было разглядеть. — О, Мерлиновы панталоны! Как я могла это упустить? — девушка радостно обняла Дору, оказавшую ей помощь. — Но это совсем не двигает дело. Тот-кого-нельзя-называть теперь ненавидит окаменевшие кости динозавров, и решил распустить их общество? — Динозавров? — спросил Джордж. — Драконы без крыльев, брат. — Ты что заразился умом от Гермионы? — воскликнул близнец. — Интересно, кто этот человек. Уж очень близко и доверительно они друг с другом стоят. Темноволосый мужчина, с характерно выступающей нижней челюстью, — задумчиво проговорила Гермиона, под непонимающий взгляд миссис Люпин. — Простите. Излишки совместно проживания с дантистами… — Как этот? — спросил Джордж, указывая на фото из Пророка. — Чёрт, — воскликнула метаморф. — Они как две капли воды! — Ты знаешь кто это? — спросила девушка у подруги. — Нет. Может в статье написано? Джордж тут же всмотрелся в газетной остаток. Видимо когда-то в погребах Блэк был пожар, ведь газета была половинчатой. — Тут имя не написано, но… Не хочу вас расстраивать девушки, — он встал с кресла, протягивая Гермионе Ежедневный Пророк. — Но это Лестрейндж. …ик Лестрейндж найден мертвым в семейном мэноре. — Август от тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, тринадцатое число, — зачитала Гермиона. — Так вот, что их связывает — волшебник из темномагической семьи. — И боюсь мы не найдем его на сейном древе Блэков. Они породнились только в момент брака Беллатрисы, и их родственники там не отображаются, — печально развела руками Дора. — Но это уже хоть что-то. Тридцать лет назад погиб волшебник из-за чего его знакомых убивают сейчас, — Гермиона совсем забыла про вино, и методично начала вышагивать из стороны в сторону. — Может они что-то знали о магии? — Да какой нормальный чистокровный расскажет маглам о волшебстве! — Их, что, так сблизили эти кости динозавров? — захихикал Фред, поддакивая брату. — Смотрю кто-то захмелел. Быстро по койкам. Мозговой штурм окончен. Приятных сновидений, — после этих слов Нимфадора вытолкала пьнях близнецов на лестничную клетку с пустыми бутылками. — И постарайтесь не разбудить Грюма. — Этот день когда-нибудь закончиться? — проревел с нижнего этажа вышеназванный персонаж. — Упс. Когда опять все стихло, а близнецы уснули крепким алкогольным сном, Дора пожелала крепкого сна и добавила: — Мне нравиться, что ты пытаешься найти разгадку там, где её никто не ищет. Но время ли? — не дождавшись ответа, девушка плотно прикрыла за собой дверь, оставив Гермиону одну наслаждаться тишиной. Тишину Гермиона любила лишь потому, что в ней хорошо думается. И даже сейчас, когда её веки тяжелеют, а сердце стучит все медленнее и размереннее — она продолжает искать отгадку на вопрос: Чем эти люди помешали Волнадеморту?