31 июля 1997 года,
Оттери-Сент-Кэчпоул, «Нора»
Поздний летний вечер после тихого и семейного празднования дня рождения Гарри принес спертый воздух с полей за деревней и мрачное ощущение чего-то страшного и необъяснимого. Деревья тихо шелестели от ветра, на небе мигали яркие звезды, а Гермиона одна сидела на порожках дома семьи Уизли и наслаждалась последними минутами тишины и спокойствия. Каштановые волосы разметались по спине, едва трепыхаясь от дуновений ветерка, а кожа покрылась мурашками от сквозняка бьющего в спину. Гермиона Грейнджер сбежала на улицу после того, как Гарри торжественно задул свечи на торте и яркий взрыв хлопушек близнецов застелил взор всем домочадцам. На кухне Рон и Гарри доедали остатки вкусного торта с заварным кремом, и друзья впервые за много месяцев улыбались. Но только Гермиона не забыла о своём предназначении. Со дня на день одни должны будут уйти — и это не предположение. Несколькими часами ранее Рон успел остановить Гарри от неожиданного поступка, попросив задержаться на свадьбу Билла и Флер следующим утром. И только искреннее счастье за ещё одну пару тёмных времен останавливало девушку от того, чтобы пойти в след за своим другом на поиски крестражей. Но еще есть время. И скоро оно закончиться. Сотни идей крутились в голове, но все упиралось в одно — бытовой вопрос. Они не смогут быть быстрыми и маневренными с огромными баулами вещей, а без них они не протянут и трех дней. Огромные сумки были необходимы: хранить запас зелий, сменная одежда, еда, и даже палатка, незаконно одолженная из сарая мистера Уизли, — все это нужно было где-то хранить. Гермиона не была глупой, и она понимала, что сидеть на одном месте — бесплатный билет под убивающее, и оборудованного пристанища у них не было. Про дом на Гриммо знало слишком много людей, поэтому это пристанище даже не рассматривалось в плане мисс Грейнджер. Дверь тихо отворилась и, обернувшись, Грейнджер увидела силуэт Сириуса, подсвеченный домашним светом. Не ожидая наткнуться на барьер в виде девушки, он чуть на полном ходу не снес её с порожек. Опомнившись от странного наваждения, что напало на Гермиону, она отсела чуть дальше, чтобы мужчина смог спусться по лестнице. — Какой красивый вечер, — задумчиво произнес Блэк. — Но мне уже пора домой. — Не останешься в Норе? — на плечи Гермионы опустилась тряпичная куртка из залежей мистера Уизли, которую Блэк позаимствовал с вешалки у двери. — Спасибо. Девушка опустила взгляд, и теперь наблюдала из-под полупрекрытыех ресниц как Сириус, изобразив кряхтение старого деда, неожиданно — сел рядом. Чертовски близко, что девушка чувствовала тепло исходившее от его тела. — Нет. Гостей и так на один квадратный метр много, а еще меня куда-то надо положить. Так что отправлюсь в свою убогую квартирку и буду потягивать крепкий черный чай. — Эта «убогая квартирка» находиться в центре магловского Лондона. Радуйся, что по счетам не приходиться платить, — улыбнулась девушка. — И когда это ты перешел на чай? — Когда Дамблдор отправил меня на лечение. Они, помимо того проклятия Лестрейндж, излечили и начинающийся алкоголизм. Теперь я абсолютный трезвенник, — он рассмеялся, а у Гермионы, теперь не только от сквозняка, от этого смеха пошли мурашки по коже. Ругая себя за такую реакцию, она покраснела и сказала: — А я давно предупреждала. Алкоголь — зло. — То-то я пол ночи не мог уснуть на днях. Как раз тогда вы с Тонкс и близнецами проверяли насколько алкоголь — это зло! — Гермиона уже не пыталась скрыть красные щеки. — А если честно, то удивлен твоим маленьким увлечением. Искать смысл в выходках Пожирателей смерти? Нужно быть умнейшей ведьмой столетия, либо же откровенным идиотом, который сует свой нос в чужие дела. — Это ты комплимент такой сделал, или назвал меня дурой? — Два в одном, — из палочки Гермионы вырвались красные искры. — Пошутил. Не злись, мисс Гермиона. — Почему мисс Гермиона? Почему не Грейнджер? Или «эй ты, подруга Гарри»? — задалась вопросом девушка. — Твое имя намного красивее фамилии. — Мне её поменять? — так же весело ответила Гермиона. — Когда-нибудь ты её поменяешь, когда выйдешь замуж. Станешь либо Уизли, либо Поттер, ауч! Ну а сейчас то за что? Твоя палочка точно строит против меня заговор. Ты её успокой, а то это… я не ручаюсь за себя. — За то что откровенно сводишь меня со своими друзьями. Один из них твой крестник и у него есть Джинни, а другой мой близкий друг в котором я совершенно не вижу парня… — Да ладно, я буду только рад если кто-нибудь из этих балбесов обратит внимание на такой бриллиант под носом! Делаю свою ставку на младшего Уизли. Хотя Гарри предупреждал меня на счет твоего отвратительно вкуса на мужчин, — Гермиона закатила глаза. Гарри не мог этого сказать. — Но хочешь правды? — он растерял свое веселье за напускной серьезностью. — Он тебе не пара. Ты у нас девушка не привыкшая готовить, стирать и убирать, а он парень, который ищет себе мамочку. — Да ты что! — приторно удивилась она. — К твоему сведению я умею делать все из вышеперечисленного, но предпочитаю проводить свою жизнь в поисках новых знаний, а в не муторном повторении одних и тех же вещей. И вернемся к предыдущей теме. Я уже решила, что когда выйду замуж, что будет очень не скоро, то оставлю свою фамилию, сохранив частичку своей семьи. — А как же дети? У них будет двойная фамилия? — Какие дети, Блэк?! Мне семнадцать, — палочка уже начала не только Сириуса беспокоить, но девушку, которая сдалась и убрала её в задний корман джинс. — О, хотел бы я тебе пару-тройку историй рассказать о своих «семнадцати» по представлению своей матушки. По её мечтам я уже давно был бы помолвлен, или вообще, женат и имел бы одного, а то и двух отпрысков Благородного дома Блэк! — Как вовремя вспомнил. Когда женишься? Когда этот мир увидит новую миссис Блэк? — Э-э-э, ты так не говори. Я еще от своей матушки не отошел. — А если серьезно? — девушка подложила кулак под голову, приготовясь слушать. — Если серьезно, то я не встречал ни одной девушки, что смогла бы терпеть меня двадцать четыре на семь всю оставшуюся жизнь, — улыбка окончательно сошла с его лица. — Точнее встречал, но все закончилось печально… На этом, вообщем, беседа потеряла свою живость. Гермиона несколько минут ждала пока Сириус наконец-то покинет её ступеньки и пойдет по своим делам, но он почему-то продолжал сидеть рядом. Межу его бровей залегла глубокая тень, что была не характерна его обладателю. Блэк был необъяснимо серьезен, и словно веле внутренний диалог сам собой — сразу видно, что ругал за что-то. — Я вообще-то хотел тебе отдать её позже, но думаю что на свадьбу я как обычно опоздаю. Держи, — Сириус вытащил из-за пазухи маленькую бисерную сумочку. — Ты не сиди столбом! — Ты даришь мне сумку? — Не забывай, что я волшебник и сдал ЖАБА по трансфигурации и чарам на «превосходно». Незримое расширение, мисс Гермиона. — Что? Но на это же нужно разрешение в Министерстве?! — девушка доверительно прижала к себе крохотное сокровище, что могло поместиться даже в носок. — Все же ты уступаешь Гарри и Рону, они хотя бы не задаются лишними вопросами. И пусть попробуют что-то сказать, когда вы одолеете эту тварь змееголовую! — Спасибо! Это как раз то, что я искала… Подожди, а откуда ты знаешь, что… Блэк приложил палец к губам: — Считай, что у меня как и у Молли есть уши по всему дому. Упомянутая женщина выглянула из-за двери: — Так и не ушел, Блэк? Хочешь постелю тебе с мальчиками? — женщина вытерла мокрые руки. — Мне и коврика у двери хватило бы, но нет, Молли, я уже привык спать на накрахмаленных простынях у себя в доме… — Это Кикимер тебе постель готовит?! Боюсь, там простыня со времен королевы Виктории лежит. Но твой выбор, Сириус, — женщина пожала плечами. — Гермиона, детка, иди отдыхать — завтра сложный день. — Хорошо, миссис Уизли, — она поднялась, незаметно спрятав сумку в рукав куртки. — До завтра, Сириус. — До завтра, — он махнул рукой, и встал со ступенек. Когда миссис Уизли и Гермиона скрылись в душном доме, и кучерявая макушка девушки мигнула в окне комнаты Джинни — мужчина тяжело выдохнул и добавил: — Да завтра, мисс Гермиона…***
1 августа 1997 года,
Площадь Гриммо 12,
поздний вечер
Сириус поправлял бабочку на шее возле трюмо в прихожей, несчадно опаздывая на мероприятие в доме Уизли. Конечно, для многих «не посвященных» он всё еще был преступником и приспешником Темного Лорда, но оборотное зелье, что лежало в кармане — стопроцентная уверенность в том, что его никто не узнает. Он уже собирался отправляться камином на свадьбу, как дверь в его дом резко отворилась, и в прихожую влетели три испуганных подростка. Гарри, Рон и Гермиона закрыли входную дверь и уставились на собранного Сириуса у портрета Вальбурги Блэк, что ко всеобщему удивлению молчал. — Меня не надо было забирать, камином добрался бы. Но хоть не один пойду… И чего это вы полным составом? — посмеиваясь, спросил Сириус. — Так ты ничего не знаешь, — пораженно сказал Поттер. — Чего это я не знаю? — Тот-кого-нельзя-называть захватил Министерство. Скримджер мертв, — словно потусторонним голосом, сказал мертвенно бледный Рон. — А его имя теперь табу. На нас напали в Лондоне Пожиратели по этой причине, — Гермиона потянув за собой мальчишек, забежала в гостинную. — Фиделиус действует? Мы здесь в безопасности? — Да, — мрачно качнул головой Блэк, но потом в его голове что-то щелкнуло и он понял. — Нет, Гермиона! Хранителем был Грюм, а после того как он умер… — Защита спала. — Это я уже неделю живу, как на пороховой бочке? — В каком-то смысле это и хорошо. Теперь даже Орден Феникса забудет, где находиться твой дом, — она лихорадочно вытаскивала из своей маленькой сумочки сменную одежду. — Мальчики переодевайтесь. Сириус накладывай Фиделиус. — Кто будет хранителем тайны? — Я, — Грейнджер мрачно подошла к мужчине, властно схватив за руку. — Только давай как можно быстрее. Каждая секунда на счету. Из прихожей донесся визг миссис Блэк: — Я не позволю, чтобы грязнокровка была хранителем этого славного дома Блэк. Чистейшего и Благороднейшего дома Блэк! — источно верещала она. — Сириус, только посмей это сделать… — А то что? Матушка, вы уже как десятилетие живете в виде портрета! Слава Мерлину, что в единственном экземпляре, — Сириус направил палочку на сцепленные воедино руки, резко поворачивая в верное для продолжения ритуала положение. — Клянешься ли ты, Гермиона Грейнджер хранить тайну нахождения дома на площади Гриммо 12 ценой своей жизни? — Клянусь, — сиреневое свечение ярко осветило их сомкнутые руки, а потом резко исчезло. Но Сириус и Гермиона какое-то время не разжимали ладоней, каждый дума о своём. Оглушительная тишина наступила в доме, где было слышно лишь тихое шурание одеждой. Длинные и ухоженные пальцы, чуть подрагивающие от напряжения и холода, что внезапно охватил все тело, лежали в шершавой ладони мужчины, где там и тут, словно какая-то болезнь струящиеся по венам, проглядывали черные татуировки. Стук двух сердец слился в один колокольный набат в голове, смешивая все краски и все лица. Холод, охвативший Гермиону, стремительно распространялся по комнате загонял её в темный угол. Казалось, что не существует тепла вне этих рук, вне этого тела. Она подняла смущенный взгляд и встретилась с растерянными темно-серыми, почти черными, как и фамилия их обладателя, глазами. Мужчина смотрел на неё так, как не смотрел до этого никогда. Маленькая и бесстрашная валькирия, напоминала растрепанного воробышка в этом уродливом красном платье-футляре, опошлявшем всю её природную, волшебную красоту. Прекрасная и несчастная. Но вдруг наваждение спало, оставив после себя лишь громкий свист в голове. Словно перегретый на огне котел, мозг мужчины в какой-то момент взорвался. Резко отскочив от девушки, он испуганно, словно вернулся на пару десятилетий назад, осматривал помещение, ребят, что явно не понимали его эмоций. Сириус сделал шаг назад и напоролся на стеклянный столик, разносят тот в дребезги. Гермиона испуганно отпрыгнула в сторону, прячась за спинами мальчиков. Сказка прошла, и её место сменила настоящая, суровая реальность. Мужчина продолжал отступать, мысленно прокручивая в голове те страшные события в голове, что успел сохранить за небольшой период участия его в первой магической войне. Он вспомнил растерзанно тело Марлин МакКиннон и её семьи, когда обнаружил на террасе их собственного дома. Раскуроченная мебель, на стенах красная запекшаяся кровь и их застывшие, страшные лица. Сириус вспомнил тот день, когда погибли родители Гарри. Вспомнил тот день, когда так чертовски облажался… Мужчину затрясло, как в эпилептическом приступе, и он, прижавшись к каминной раме, начал медленно оседать на пыльный и покрытый чёрной залой пол, скидывая все любимые хрустальные статуэтки его матери с постамента. Ребята пришли в себя быстро: — Черт! Что с ним не так? — Рон так и не опустил палочку. — Сириус! — Гарри кинулся к нему, пытаясь того поднять на ноги. — Что такое? — Я должен тебя защитить… Должен… Гермиона подняла палочку: — Агуаменти, — струя воды ударила мужчину в лицо, но тот продолжал бредить. — У него приступ. Видимо нельзя было на его так резко взваливать эту информацию. Он сейчас проживает все моменты из прошлого. — Хочешь сказать, что сорокалетний волшебник боится? — взвился Рон. — Это нормальная реакция, Ронольд. Ты вспомни, что он провел пол жизни в Азкабане и ему негде было набираться уму и разуму. Он сути он чуть старше нас с вами, — вода никак не могла привести мужчину в сознание, и девушка, решившись, хлестко ударила его по щеке. — Да приди ты в себя, Блэк! — Я должен… — он прижал руку к покрасневшей щеке. — Гермиона? — Так, давайте его отнесем в кабинет. Пусть поспит, — Гарри подхватил начавшего приходить в себя крестного под руку. — Давай, Рон, не стой на месте. Я один его не донесу до его кабинета! — Соппоро, — усыпила его Грейнджер, и Блэк упал на пол. — Ты делаешь только хуже, Гермиона! — злился Рон. — Вингардиум Левиоса, — легко подняла спящего Блэка в воздух. — Ты уверен в этом, Рон? — Прости, погорячился, — тихо проговорил Рон, понимая, какую сморозил глупость. — Давай его в кабинет. — И без тебя разберусь. Лучше найдете умиротворяющий бальзам в сумочке, и заварите зеленый чай на кухне, помощнички, — зло сказала Гермиона, и отлевитировала мужчину в соседнюю комнату, где располагался удобный диван, ставший своеобразной кроватью Блэка. Рон насупился: — И что я такого сказал? — Да ничего особенного. Думаю, что это не в нас дело. Гермиона просто расстроена от всего случившегося, — Гарри поднял её бисерную сумочку. — Акцио Умиротворяющий бальзам! — флакон ласково влетел в его руку. — А мне кажется, что она не то что расстроена, Гарри. Гермиона превращается в настоящую фурию! Да и эти взгляды на Сириуса мне тоже не нравятся. То Крам на свадьбе, то этот… — Я сам отнесу ей флакон, не волнуйся, Рон. — Гарри хлопнул его по плечу. — И не придумывай всякого. Это же мой крестный! Гермионе он даже не нравиться. Вспомни только их споры об эльфах, — и Поттер скрылся в соседней комнате. — Ага, чую, что потом мы ещё все радостно посмеёмся, — саркастично проговорил Уизли и отправился на кухню, наводить чай.***
Гарри оставил бальзам на высоком столике у дивана, где лежал спящий крестный, и вышел, замечая злой взгляд подруги. Гермиона устало привалилась на бежевое кресло, что стояло возле небольшого камина, и прижала холодные ладони к глазам, вызывая целый вихрь цветных мушек. Злость на друга всё еще трепыхалась где-то под ребрами, постепенно уступая место горькой обиде. Она пытается, старается дать всё для этих поисков, а ей в лицо летит такая необдуманная и злая фраза: «Ты делаешь только хуже, Гермиона!» — слова завершившие и так сложный день. Горячие, почти обжигающие слезы покатились по щекам. Еще никогда Гермиона себя не корила за то, что не может дать абсолютно всё для друзей! Она человек, а не машина! Ей свойственно проявлять страх и ошибаться, также как и любому другому человеку. Но она так и не научила мальчиков замечать эту маленькую деталь в людях. Если сегодня и Гарри скажет, что она делает что-то не так, то можно смело бросаться под Хогвартс-экспресс и не мучиться. — Как-то рано Вы, мисс Грейнджер, плачете, — сказал портрет до этого молча висевший в раме над камином. — Вам ещё следует моего пра-правнука успокоить от его безумства, и помочь Гарри Поттеру в борьбе с Тем-кого-нельзя-называть. — А вы вообще кто? И откуда знаете как меня зовут? — сипло спросила она. — Я — Финеас Найджелиус Блэк, бывший директор Хогвартса. Предок этого молодого человека, — он хохотнул в бороду. — А про вас и ваших друзей мне рассказывал Дамблдор, мои потомки менее разговорчивы, чем ваш покойный директор. — Вы сказали «успокоить от безумства». Что Вы имели ввиду? — Гермиона поднялась на ноги, вытирая мокрые щеки. — О, это наша характерная черта. Теперь, — мужчина поджал губы. — Чистокровные волшебники все состоят в близкородственных связях, а род Блэк считается самым чистым и древним! Хоть я и предупреждал своих сыновей, чтоб женились на самых дальних родственниках, но кто же после моей смерти продолжал меня слушать? Теперь расплачиваются за их любовь дети. Вальбурга и Белла поддались безумству и направили его в темную сторону — ярость. Им никак нельзя помочь. Сириус на грани. Его безумство может стать его же страхом. — Он будет как его кузина впадать в приступы и крушить все подряд, если ему не помочь? — Нет. Мой пра-правнук, конечно, бунтарь каких свет не видовал, вред он никому не принесет. Но его может одолеть огромный страх по среди боя. Вы же понимаете, что это не очень хорошо, мисс Грейнджер? — Да, — она открыла бутылек с бальзамом, и влила несколько капель в рот мужчины. Гермиона зажала ему нос, перекрывая дыхания для того, чтобы он проглотил умиротворяющий бальзам. — И как ему помочь? Вечно подливать лекарства в чай? — О, если это делать тайно, то он не обрадуется. Как и любой другой человек он нуждается в поддержке и человеческом тепле. Дайте ему ощущение семьи хоть на несколько дней, а дальше посмотрите, как он измениться в лучшую сторону. Как женщине вам свойственно окружать заботой нуждающихся. — И, что, мне стать его названной дочерью? — развела руками Гермиона. — Думаю, эта роль у Гарри. Он обожает своего крестного. — А я что-то сказал про это? — усмехнулся старик с портрета. — Совсем не важно как вы это сделаете, мисс Грейнджер. Главное с каким результатом. Гермиона задумалась. Она тяжело обвела помещение, рассматривая домашнюю библиотеку, что занимала половину комнаты и огромный дубовый стол с малахитовыми вставками по бокам, что словно светились ядовито-зеленым светом. Вообще эта комната была не похожа на другие. Она была обжитой: на каминной полке ровными рядками стояли семейные фотографии вперемешку со школьными друзьями Сириуса, на столике у камина стояла ваза с георгинами в стазисе, что так и радовали взгляд, а на кресле, где она только сидела лежала раскрытая книга — магловская беллетристика. Финеас Блэк не требовал ответа, он ведь портрет, мог и подождать. Шестеренки издавали противный скрежет в голове девушки, мешая ей думать. Она прекрасно слышала разговор Гарри и Рона в гостинной, и не могла понять, что же связывает её и Блэка. Рон дико ревнует её, что понятное дело раздражает Гермиону, ведь он ей друг — и никто больше. Так какое право он имеет выдвигать такие спорные суждения? Никакое. Между ней и Сириусом ничего не может быть, пусть и психологически они не так далеко друг от друга ушли в развитии, но между ними пропасть в поколение. Дочь Сириуса могла бы быть ровесницей Гермионы. Если бы она у него была. — Я попробую, директор Блэк, но ничего обещать не могу. — А вы не обещайте, а делайте! Портрет умолк, лишь изредка двигая из стороны в сторону серыми глазами. Гермиона подняла палочку: — Ренервейт, — мужчина открыл глаза и резко поднял корпус. — Спокойно, Сириус. Ты в кабинете. Дома. Все хорошо. — Не считая того, что началась Вторая магическая война, а я заперт с тремя подростками в доме — ничего плохого, — он мрачно усмехнулся. — Я так хорошо себя чувствую. Давно такого не было. — Это умиротворяющий бальзам. Ты впал безумство. Постоянно говорил, что должен нас защитить… — Разве это не так? — удивленно поднял брови. — Ты должен понять, что мы уже не дети. Именно с этого момента. И сами отвечаем за свою жизнь. И не смотри так! Единственно с чем ты можешь помочь — это настроиться на поиски крестражей и тренировать нас в магических дуэлях, как никак, опыта в сражениях у тебя больше, чем у нас. — Но вы с Гарри мои самые близкие люди. Даже к младшему Уизли я прикипел всей душой. Как я не могу вас защищать? Стоп, и что ещё за крестражи? — Вот так, я тебе запрещаю как лечащий врач. А теперь пойдем на кухню, у нас предстоит серьезный разговор. — Какой еще разговор? — О том, как Дамблдор любит хранить секреты!***
-… Когда я открыл медальон, то обнаружил лишь записку с инициалами, вот посмотри, — Гарри протянул крестному маленький кусок пергамента, пожелтевшего от времени. — Именно этот Р.А.Б. украл настоящий и теперь мы опять в поисках, и смерть Дамблдора была напрасной. — Если бы он хоть кому-нибудь ещё рассказал, то сейчас бы мы не играли в прятки с тем-кого-нельзя-называть, а сидели на кухне у мамы и ели яблочный пирог! — Рон с громким стуком поставил на стол фарфоровую чашечку с драконами из которой неудобно было пить чай. — Гермиона, разве ты так не считаешь? — Нет, Рон. Тогда Дамблдор не знал кому можно доверять, а кому нет. Он боялся, что кто-то может доложить Темному Лорду о поисках. — Сириус? — Гарри заволновался, увидев остекленевший взгляд мужчины, ожидая нового припадка. — Все в порядке? — Пойдемте со мной наверх. Увидите своими собственными глазами. Дружно пожав плечами, ребята двинулись за Сириусом на последний этаж, где располагались лишь две спальни. Одна из них, когда-то принадлежала самому Сириусу и где недавно ночевали близнецы. Они остановились на площадке перед двумя дверьми в окружении красивых морских пейзажей, море на которых медленно колыхалось из стороны в сторону. — Что вы видите? — он показал на левую комнату. — Эм… Спальня. Здесь обычно ночевали девочки, — Рон умолк, когда Гарри и Гермиона приблизились к выцветшей надписи на двери. — Регулус Арктурус Блэк, — прочитал Гарри. — Это же и есть тот самый Р.А.Б. из записки. Сириус это твой предок? — Он ещё жив? — Да, Гарри, это мой родной брат. И нет, мисс Гермиона, он давно мертв, — он отдал им записку. — Кикимер! — взревел на весь дом хозяин. Сутулый домовик появился перед ним на лестничной клетке: — Слушаю, поганое отродье Благородного дома Блэк, — ядовито выплюнул эльф. — Где и как умер мой брат? И какое к нему отношение имеет эта записка? — Кикимер все расскажет… Все расскажет… Бедный хозяин Регулус! — домовик истерично завыл, бросаясь на лестничный парапет, с размаху в него врезаясь. — Хозяин Регулус первый понял, что Тёмный Лорд осквернил свою душу. Тёмный Лорд брал Кикимера в ту поганую пещеру и заставлял его пить это зелье. Бедный хозяин… Он попросил Кикимера показать, где находиться поганая пещера. Только хозяин Регулус сам стал пить это зелье. Он приказал Кикимеру спрятать медальон Слизерина в доме, а сам остался там. Бедный хозяин Регулу-ус… — Где сейчас медальон? — спросил Гарри. — Да прекрати биться головой, Кикимер! — прикрикнул на него Блэк, повеление которого было тут же услышано. — Его украл тот лысый волшебник. Несколько дней назад. Кикимер ничего не смог сделать. Он предал хозяина Регулуса… — Наземникус, — утвердительно показал головой Сириус. — Так и знал, что подворовывает семейные драгоценности. Видимо, медальон теперь канул в лету. Домовик продолжал орошать всё своими слезами, когда волшебники спустились вниз, и сели в гостинной, обдумывая, что делать дальше. Массивная мебель давила на сознание, а пыль сдавливала грудь. Гермиона устало опустилась на диван, поджимая под себя ноги. Слишком много эмоций они пережили за один день, и слишком много узнали. — Нам нужен хороший отдых, — заключила девушка. — Предлагаю поужинать и спать. — Спать совсем не хочется, Гермиона, — Рон напряженно сидел рядом. — У меня оставался тыквенный суп миссис Уизли, — Сириус ушел на кухню, устало взмахнув палочной, — Тергео, — пыль с диванов и столов исчезла. — Пойду к Сириусу, — Гарри пошел вслед за крестным, а Гермиона проводила его взглядом, как предателя. Но, будучи ведьмой со страшным характером, она первая завела разговор в то русло, которое нужно было именно ей: — Ты что-то хотел мне сказать, Рон? Парень тут же покраснел до кончиков ушей: — А. эм. нет? — Мне не нравиться, что ты меня ревнуешь ко всем, Рональд. — Я-я… Что делаю? — опешил Уизли. — А ты думаешь, что я не вижу? Рон — ты мой самый лучший друг, мы знакомы с одиннадцати лет, я тебя безумно люблю, но как друга. Как брата. — Как брата, — краснота спала со щек младшего Уизли, уступив место неестественной бледности. — Что ж, хорошо что мы все решили «на берегу». — Да. Спасибо, — она неловко обняла его за плечи. — А теперь подумай, что ты найдешь самую лучшую ведьму после того, как это всё закончиться, и она будет готовить тебе даже лучше миссис Уизли! — Лучше мамы никто не готовит. — Тогда пойдем ужинать, Рон. И прекрати делать такой взгляд, как будто я разрушила вю твою жизнь. Посоревнуемся, кто первый добежит до кухни? — Ты не догонишь, — расслабился парень. — Спорим на левикорпус? — Гермиона протянула ладонь. — Считай, что ты уже проиграла! — Рон стремглав умчался в сторону кухни. Гермиона надеялась, что одной проблемой, все же стало меньше.