Когда распускаются ландыши.

***** Что вы знаете о сердце, душе? Как оцениваете те или иные поступки либо действия? Всегда ли вы правы в своих действиях, эмоциях? Терзают ли вас сомнения, вина или угрызения совести, когда вы совершаете свои поступки? Кто может с уверенностью сказать, что он был всегда прав и всегда честен, или же виновен. Сможете принять свои ошибки или же свои промахи? Можете спрятать свою неуверенность за гневом и обидами и нанесёте удар в спину, лишь бы быть правым? Много вопросов, не так ли? А ответы есть? Да не всегда. На многие вопросы ответ мы слышим в ненужный для нас момент. На другие вопросы, ответы приходят в последние часы пребывания на земле. А есть такие вопросы и ответы, которые не дают душе спокойно пребывать в небесной нирване и они постоянно напоминают о себе, кромсая душу на кусочки. Но рвут так, чтобы один кусочек смог соединиться с другим лишь для того, чтобы потом опять и опять рвать и рвать её – душу. Убивая тело, мы не можем уничтожить то, что невидимо глазу. Душа человека, злой он или добрый, некий сгусток, который выходит из отверстия в оболочке и стремится занять своё место в бесконечной вселенной. И цвет у душ разный: одни светятся нежным, ласковым сиянием. Другие холодят своим ледяным равнодушием. Третьи остаются тёмными, нет в них цветной палитры, только мрак. Но все души стремятся вверх – туда, где они становятся звёздами, созвездиями, туманностями и чёрными дырами. ***** Темнота опять заполняет пустоты пространства. Тело, в котором была заключена душа – испарилось. Душа расправила свои невидимые плечи и раскинула руки для полёта. Но ей взлететь не суждено. Слишком тяжелый груз висит на тех плечах и его не скинуть. Цепи ледяные опутали душу, давят, не дают свободы. Ей бы силы испить – да не из чего. Ей бы энергией напитаться – да не из кого. Повисла душа, на цепях качается – хрипит, в агонии бьётся. Подруга души – сознание, помочь не может. Сознание без силы души – слабое, как дитя беспомощное. Душа всё же биться пытается, до сознания докричаться пробует. И ведь, хоть и слабо, но получается! Слабые, почти невидимые нити, сознание и душу соединяют. Питать друг друга начинают. И слышатся уже голоса… – “Непослушный мальчишка! – шипел первый голос, – ты опять ходил в лес и играл со стихиями. Ты будешь наказан!” – “Ты будешь сидеть в этом чулане и думать о своих поступках…” – вторит другой. – “Ты останешься совсем один, здесь не будет света и тепла…” – опять слышно первый голос. – “Посмотри на себя – ты слабый, ничтожный, беспомощный человечек, который возомнил себя сильнее и умнее других. Ты не такой. Ты самый безнадёжный, самый бесполезный. Ты ошибка!” – опять шипит голос. – “Неет!!! Не надо!!! Не запирайте дверь, не оставляйте меня одного. Я не такой… Я буду учится, буду слушаться… Только откройте… Выпустите меня!” – кричит душа. Но её не слышат. Голоса обретают силу и громкость. Они уже не шепчут – кричат: – “Посмотри на себя, ничтожество! Разве я тебя этому учил? Ты помог старику выбраться из грязной лужи. Зачем? Ты должен был его утопить в ней, но ты подал руку помощи.” – “Но он же мог захлебнуться… я только один раз помог. Только один раз! Неужели за это так нужно наказывать?” – плачет душа, но её слёзы никому не интересны. – “Если ты споткнёшься, никто не протянет руку помощи!” – твердит голос. – “Всем плевать на слабых и беспомощных. Всегда выживают сильнейшие. Те, которые надеются только на себя. Те, которые верят только себе. Те, которые верят только в себя…” – “Тебя не будут любить. Ты никто. Ты не такой как они, ты - другой! Ты всегда был, будешь и останешься другим…” – “Я не хочу быть таким как вы!Оставьте меня здесь. Я не хочу выходить на свет, где меня не любят!” – “Ты сломался… Слабак!” – кричит голос. – “Мы не выпустим тебя, пока ты не признаешь свою сущность и не начнёшь убивать!” Голоса стихают. Вокруг темно и холодно. Почему так темно? Почему так холодно? Где тепло рук матушки, что подарила тебе жизнь. Где надёжные руки отца, которые не дают упасть. Где? В кромешной темноте ломается детская душа. В который раз проходя по кругу личный ад. Боль уже не вызывает чувство усталости, она отошла на второй план. Боль начинает приносить совсем другие ощущения: она приносит гнев, злобу, ненависть. Боль порождает силу, которая скоро вырвется наружу и начнёт убивать. Осталось совсем немного и он сломается… Темнота начинает наполняться звуками. Они тихо звенят колокольчиками. Шумят ветром. Льются дождями. Откуда-то издалека доносятся раскаты – это гремит гром? Не похоже… Нет, не гром – это что-то другое. Опять появляются голоса. Но теперь они уже не злые – они тихие, нежные. Но ранят душу сильнее чем те, что были прежде. Эти голоса полосуют душу ножами, режут на кусочки. Это страшнее. Кусочки с неровными краями, чтобы при соединении, оставались шрамы. Шрамы – которые всегда будут болеть и напоминать о себе. – “Ты остался один… Бедный мальчик… Ты никому не нужен… Кроме нас…” – “Мы дадим тебе силу. Только попроси нас. Слышишь? Попроси…” – “Но я не хочу быть таким как вы! Оставьте меня здесь.” – душа пытается сопротивляться соблазну демонов, что поют сладкими голосами. У неё ещё есть немного разума. – “Ты хочешь жить или сгнить в этом подвале, среди холода и крыс? Выбери нас и мы дадим тебе силы. Выбери…” – “Я согласен. – Шепчет душа, – только выпустите меня отсюда. Здесь так страшно.” В ответ раздаётся мерзкий хохот: – “Он сломался! Он наш! Навеки наш… Ты получишь то, что мы обещали. Но взамен заберём твоё сердце…” Всё стихло… Только дождь шумит своими каплями омывает землю. Смывает кровавые потёки со стен подвала в котором убита душа. Стихает дождь. Ветер приносит туман, который накрывает маленькую фигурку, что лежит на полу подвала… Боль – боль от собственных ошибок, которые разрушили душу – она обрушивается холодом. Разрастается, растекается по телу, заполняет каждую клеточку. Она будет напоминать о былой жизни. Той, которая уже потеряна. Ненависть – никого не любить, больше никого не любить! Не впускать в себя это мерзкое чувство, мешающее достижению цели: быть сильным и независимым. Отчаяние – нужно убить в себе всё, что напоминает о жизни. Теперь у души нет тела, а у тела нет души. Есть только сосуд, который наполнен отчаянием и безысходностью. Страх – пульсом бьётся где-то в районе груди. Если бы у тела было сердце, то можно было сказать, что это оно боится. Но это не то. Страх – страх быть слабым, ненужным… Он отошёл на второй план. Теперь страх – это проявление силы, которая будет разрушать всё на своём пути. Боль – опять эта боль… Но она наполняет сосуд ненавистью, злостью и силой. Они уже рвутся наружу, их всё труднее сдерживать. Отчаяние – клубок из цветных нитей, которые всё сильнее запутываются. Которые не разорвать и не распутать… Ненависть – она сильная. Она рвёт и режет душу, топит её в крови… Боль – она опять меняет оттенки и ощущения. Теперь боль исцеление… Душа отходит от неправильных чувств, которые разрушили доверие, любовь и доброту. С каждым вдохом всё легче дышать… Душа начинает освобождаться от боли… Она начинает подниматься всё выше и выше над землёй. Медленно, взмах за взмахом, она поднимается в небо… Туда, где горят своим холодным светом звёзды. Туда, где тепло от мерцающей пустоты. Туда, где будет легко… Цепи уже рассыпались на звенья и больше ничего не мешает. Душа поднимается всё выше. С высоты кидает последний взгляд на землю, которая так и не дала приют неприкаянной душе. Всё теперь осталось позади. Впереди только бесконечное небо и звёзды. Впереди только свобода. ***** Улицы поселения пустые. Люди в домах закрылись. Все боятся. Через несколько минут оборотни уже стоят на краю площади. Они видят серое, извивающиеся существо, что не имея ни рук, ни ног, медленно ползущее в сторону дворца. Весь пепел собрался в поток, напоминающий змею и движется к своей цели. Это выглядит пугающе и одновременно мерзко. Запах гари, дыма, жжëной кожи плавает над этим сгустком. Масса в своей мерзости всё же даже красива: серо-чёрная, с сверкающими точками, она выглядит не так уж и страшно – если не знаешь из чего она состоит. Но до дворца ей ползти ещё несколько метров. Поэтому кинув последний взгляд на безголовую змею, оборотни спешат к входу во дворец. ***** На удары по дверям им никто не отвечает. От очередного удара, дверь вдруг отскакивает от проёма и альфы беспрепятственно проникают вовнутрь. Удивительно, но на пути им никто не встречается. Во дворце стоит тишина, словно здесь никто не живёт. Это странно. Правда ответ приходит через некоторое время, после того, как маленький отряд проходит в глубь дворца. В первой же зале они находят слуг, которые вповалку лежат на полу. Проверив пульс, все облегченно выдыхают – слуги находятся в глубоком сне. Здесь же лежат и стражники, что должны охранять и вход во дворец и покои наместника. Но всё же один человек им на пути встречается. Это довольно старый альфа. Он почему-то не удивился увидев оборотней. Представился поваром. Сказал, что ездил за продуктами в небольшую деревню, что стоит неподалеку. Его не было всего день, а когда вернулся, увидел лежащих без движения слуг и охрану. Он не знал, что ему делать с ними, поэтому решил стащить всех в одну комнату и искать лекаря. Но лекаря нигде не нашёл. Зато нашёл наместника, который в очень плохом состоянии. Повар то и бежал на встречу оборотням, когда решил искать лекаря в поселении. Он даже имя лекаря назвал – Даби. Оборотням стало немного ясно, откуда у женщины и пропуск и ключи. Осталось только пройти в комнату правителя. Альфа ведёт пришедших по пустым покоям огромного дворца. Он не задаёт вопросы, не удивлён тому, что за ним идут оборотни, а один из них – несёт ведьму. Просто идёт впереди и молча распахивает одни двери за другими. Наконец останавливается перед закрытыми дверьми в покои колдуна. Здесь он открывать двери не решается. Страх перед личным лекарем правителя делает человека слабым и нерешительным. Он мнётся, потом поворачивается к оборотням и произносит: – Дальше вы уж сами как-нибудь, – и спешно удаляется. Да он и не нужен больше. Главное, что привёл куда нужно. Хосок отодвигает Намджуна за свою спину, тот хоть и недоволен, но уступает. В его руках омега, он должен его защитить в случае чего. А что их ждёт за закрытыми дверьми, не известно. Рядом с Хосоком встают сыновья Мисока. Они тоже задвигают за свои спины недовольных Юнги и Чонгука. И вновь альфы позволяют себя прикрывать. Почему? Никто из них не может объяснить свои поступки. Просто чувствуют – так надо, поэтому и выходят вперёд. Хосок захватывает дверные ручки створок руками и тянет на себя. Двери тяжело поддаются и медленно распахиваются. Ничего пока не происходит… Альфы, помешкав, делают первый шаг во внутрь покоев. Здесь почти темно из-за плотно задернутых шторами окон. Первым делом Хосок подходит к окну и отодвигает плотную ткань, впуская свет уходящего дня. Альфы крутят головами, рассматривают пространство комнаты. Здесь даже уютно, не смотря на проживавшего в ней злого демона. Пол укрывают огромные ковры, в плотном ворсе которых тонут звуки шагов. Стены затянуты тканью с узорами, которые состоят из листьев, изображений зверей и птиц. В стенах есть небольшие ниши, в которых стоят красивые вазы. Большую часть одной из стен, занимает камин. В комнатах дворца довольно прохладно даже в жаркие месяцы лета и камин спасает от холода. На камине набор из странных фигурок – это непонятные существа с телом зверя, а головой птицы. Фигурки выставлены по размеру и всего их тринадцать (Юнги успел посчитать ). Около камина два огромных кресла. Между ними невысокий столик. На столике открытая книга и подсвечник со свечами. Колдун любил читать. За ширмой, что отгораживает пространство от основной комнаты, висят халаты. Они расшитые узорами, дорогие. Под огромным балдахином, в центре комнаты стоит кровать. Ткань опущена и прикрывает ложе от посторонних взглядов. Но у альф есть цель: они ищут виновника своих злоключений – правителя. Чонгук отодвигает на одной стороне ткань и вздрагивает от неожиданности. Его реакция сразу же привлекает внимание и вот уже рядом с ним стоят Юнги и Хосок. Над ложем висит тело. Его держат в воздухе невидимые верёвки. Это висит правитель. – Намджун, – зовёт Хосок. – Вам надо на это посмотреть с Джином. Дважды просить не приходится. Альфы отодвигают ткань со всех сторон от ложа и закрепляют её прихватами, что сделаны в виде цепей, к столбам по краям от кровати. Намджун заходит в комнату и несёт омегу к кровати, но с рук не спускает. Все молчат. Дают омеге оценить увиденное и ждут его слова. Джин внимательно рассматривает и кровать и правителя. Правда лица его не видно, лишь тело прикрытое лёгкой тканью. – Отпусти меня, Намджун. – Просит омега и начинает несильно выпутываться из тёплых и надёжных рук альфы. Тот, с сожалением, ставит на ноги омегу, но рук от него не убирает. Стоит приобняв, словно закрыть пытается. Правда омеге и этого достаточно. Он не сильно-то и свободе такой рад. Ноги его слабые и тело держат неуверенно, поэтому руки альфы ой как ему нужны. Да и рядом с Намджуном легче дышится. Омега протягивает руку и прикасается к телу правителя. Облегчённо выдыхает – живой. Значит можно попробовать привести мужчину в сознание. Как бы не чувствовал гнев омега в отношении наместника, он лекарь в первую очередь и должен помогать. Так учила его бабушка. Да и чувствует Джин, наместник ему ничего не сделает, уж больно слаб. Да и защита у омеги теперь есть, он ничего и никого теперь не боится. Джин откидывает ткань, открывая вид на грудь наместника. Даже сквозь одежду, что на него надета, видно как тот истощен. От былого величия только кожа да кости остались, да душа, которая еле трепещет. Ведьма мешочек свой, что до этих пор в кулачке сжимала, раскрывает. Достаёт какие-то листочки, между губ альфы ложит и руку отдергивает. Неприятно ему прикасаться к человеку, который столько душ невинных загубил. Листочек медленно растворяется на губах. Проходит несколько минут и неожиданно тело альфы выгибается дугой. Раздаётся болезненный, хриплый стон и наместник делает первый, глубокий вдох. Глаза его ещё закрыты, но ресницы дрожат. Альфа пытается открыть глаза, ресницы слеплены корочкой из соли и не открываются. Наместник делает попытку поднять руку, но та даже с места не двигается. Силы в руках нет, да и во всём теле тоже. Есть только боль, что пронизывает каждую клеточку тела, напоминая о том, что он ещё жив. – Надо найти воду и тряпки,– произносит Джин, – необходимо помыть наместника. Альфы недовольно фыркают, но против Джина идти не смеют. Ведьма сказала, значит так надо! Поэтому Хосок остаётся с Намджуном и Джином, а остальные начинают искать всё необходимое. И вода и тазик и полотенца находятся почти сразу же. В небольшой комнатке, двери в которую ведут прямо из покоев колдуна: есть и большая ванная и вёдра с водой. На полочках расставлены бутыльки с ароматными маслами, лежат куски мыла, висят чистые полотенца и простыни. Теперь возникает небольшой вопрос: как туда отнести правителя, если тот висит в воздухе? Джин решает вопрос легко и просто. Он резко, насколько ему хватает сил, дёргает за руку альфу и правитель падает на перину. Хоть и кривятся оборотни, но им приходится подхватить тело альфы и отнести в помывочную. Прямо в одежде опускают в ванну, где уже налита вода. Потом, поняв свою оплошность, кое-как снимают мокрые вещи с тела. Хоть альфы-оборотни не обделены силой и с человеком им справится не представляет особых усилий, всё же повозиться приходится. Мокрая одежда облепила похудевшее тело правителя и снимать её неудобно, да и тело похоже на мягкую субстанцию, совсем не помогает в раздевании. Одного альфу раздевать приходится в пятером: кто-то держит тело, кто-то придерживает руки и ноги, а кто-то стягивает намокшие тряпки. Но когда наконец-то тело освобождено от вещей, оборотни даже вздрагивают от увиденного. От былого величия мало что осталось: перед ними, в воде, лежит худой мужчина, который больше похож на старика, чем на некогда сверкающего здоровьем правителя. Это даже вызывает жалость. Скрипя сердцем и проклиная всё и всех колдунов на свете, Юнги и Чонгук моют правителя. Вода довольно холодная, но тут уже не до церемоний. Хотя, мужчина даже и не морщится и не вздрагивает от ледяных прикосновений. Болевой порог у него сейчас слишком низок. Альфа находится в таком состоянии, когда уже почти размыта грань между жизнью и смертью. Чувствительность практически исчезла, поэтому правителю всё равно, что с ним делают. Главное, что боль отступила. Та, которая вот уже много дней мучает правителя. Он этому рад, хоть и не может высказать радости тем, кто приводит его в нормальное состояние. Вернее, его тело – душа-то практически угасла. Тело непослушно. Душа еле теплится. Но зато вернулся слух и зрение. Правитель наконец-то смог открыть глаза. Зрение возвращается не сразу. Альфа видит размытые пятна, что мельтешат вокруг испуганными мушками. Пятна обретают очертания и цвет. Они становятся тёмными и светлыми: тёмные – это люди… Нет. Это оборотни. Те самые, которых он так упорно уничтожал. Светлые – это их одежды и свет, струящийся из окна. Альфа делает попытку сдвинуться с места, но его усилия ни к чему не приводят. Остаётся только принимать тот факт, что его моют те, кого он убивал. Почему? Как они здесь оказались? Где этот проклятый лекарь, что обещал ему длинную и счастливую жизнь? Мысли проникают в некогда опустошенную голову. Возникают вопросы, на которые нет ответа. Возвращение в сознание отнимает много сил у обессиленного альфы и он опять закрывает глаза, проваливаясь в спасительное беспамятство. Альфы облегчённо выдыхают. Им совсем не нравится тот факт, что правитель смотрел на них с вопросами в глазах. Им и так сложно не придушить этого правителя или чуть-чуть не притопить, уж больно много мерзостей совершил этот человек, сидя на месте правителя. Да и за своих сородичей сильно поквитаться хочется и за смерти родных к ответу призвать. Оборотни не мстительны, они никогда не пойдут на пустое лишение жизни живого существа. Прежде чем что-то подобное совершить, взвесят за и против. Если конечно не происходит чего-то непредвиденного. Оборотни всегда стараются разрешить конфликты мирным путём. Но в данном случае их сердца горят огнём мести. Столько невинно загубленных жизней на себя принял этот наместник и его действия не оправдывает тот факт, что он был под колдовскими чарами. Он сам сделал свой выбор, когда приблизил к себе колдуна и принял от него помощь. Он знал, кто такой этот странный лекарь и зачем сеет везде зло. Но альфы приведут в порядок тело правителя – так просил Джин. Но потом потребуют возмездия – так решили Юнги и Чонгук. И не за смерть своего отца будут призывать к ответу. Призовут к ответу за смерть волчицы, что несла доброту и ласку всему живущему – за великую Святигу. Тело волчицы вожака до сих пор не обрело покой, не спета последняя песня для великой омеги. Альфы будут требовать справедливости за боль и лишения своих сородичей, за смерть омеги и сына Хосока, за издевательства над омегами и детьми, за лишение их своего дома. Не для себя будут просить, для матери, для Джина, для всех тех, кто потерял. Юнги и Чонгук не замечают как их феромоны начинают давить окружающих. Они заняты правителем и не контролируют выброс своей ненависти. Но это замечают другие. Хосок спешит в помывочную. Выталкивает оттуда обессиленных сыновей Мисока. Потом хватает за плечи Юнги и встряхивает, то же самое проделывает и с Чонгуком. Альфы приходят в себя и понимают, что натворили. Хосок уже выхватывает из воды голову правителя, которая сползла и альфа даже успел хлебнуть воды и теперь надо будет приводить его в сознание. Альфы понимают свою оплошность и виновато топчутся позади отца. – Чего топчитесь как щенки зелёные?! А ну помогайте. Вам что было сказано, а вы? Чего распустили свои силы! – Да мы как-то… – бубнит Юнги и начинает помогать отцу вытаскивать из воды альфу. Чонгук уже стоит с простынью на готове. Накидывает на тело и старается не встречаться взглядом с отцом. Тоже чувствует – накосячили. – Что же вы за альфы такие, что не сможете сдержать себя в ответственный момент, а? Ворчит Хосок, – рано я обрадовался и стал вам волю давать. Придём домой, будете жить на тренировочной площадке, и своих омег не увидите до тех пор, пока я не разрешу! На этот приговор альфы не согласны. Где это видано, чтобы за врага наказывали?! Они недовольно фыркают и пытаются возмутиться. Но как только встречаются с взглядом отца, понимают: тут не прокатит и перед ними не заботливый отец, а серьёзный наставник и их щенячьи глазки не помогут. Юнги и Чонгук огорчённо вздыхают и плетутся за Хосоком в комнату, не представляя, как теперь они объяснят своим омегам, что пропадут на некоторое время. В комнате их ждут уже. Юнги и Чонгук виноватыми глазами смотрят на недовольного Намджуна. Альфа так смотрит, что если бы они в данный момент были в стае, то он загонял бы их до беспамятства по лесам. Да и видят, что их феромоны и на Джина надавили. Омега и так еле на ногах держится, а тут они… – Намджун, Джин, извините нас, – Юнги готов понести наказание, но его глаза всё равно по недоброму в сторону наместника смотрят. – Дома будем с вами разговаривать. – Намджун недоволен. Очень недоволен. Он столько раз говорил альфам, что применять силу волка нужно разумно. Что сила альфы больно бьёт по омегам и детям, ведь они слабее. И последствия случаются тоже разные. Он был уверен в этих бойцах, но видит, что есть над чем поработать. Но сейчас его заботит омега, что стоит рядом и прижимается, чтобы не упасть. Хосок наместника на кровать кладёт и отходит. Теперь все на омегу только смотрят, ждут что он будет делать. – Вам придётся выйти отсюда, – Джин говорит это, а сам на Намджуна смотрит. – Намджун, так нужно. Не бойся, – омега ласково проводит рукой по руке альфы, который пытается крепче его к себе прижать. – Не бойся. – снова повторяет омега, – он мне ничего не сделает. Уже не сможет. Его время почти закончилось. Мне надо провести ритуал непринятия. Я не стану рассказывать, что это за ритуал, да и времени осталось совсем мало. Забери всех и выйдите! Голос ведьмы изменился. Он стал твёрже. Взгляд строгий на альф обращает. Отстраняется от Намджуна. Аккуратно, но настойчиво начинает подталкивать альфу к выходу из комнаты. Ох и недоволен альфа. Так недоволен, что зубами скрипит и пальцы в кулаки сжал. Но и правоту ведьмы принимает и с неохотой подчиняется. Альфы выходят из покоев. Намджун на пороге задерживается, смотрит на омегу, а вдруг тот передумает. Но он видит, что ведьма уже не смотрит на него. Джин стоит спиной к альфе и не видит обеспокоенного взгляда. Он сейчас думает совсем о другом. Альфа медленно закрывает тяжелые створки дверей и замирает. Теперь им остаётся ждать. ***** Джин стоит около кровати. Смотрит на правителя. Ему жаль этого альфу. Сломал колдун ещё одну жизнь великого человека. Растоптал величие. Уничтожил уважение. Убил гордость и мужество. Ведьма не зря сказал, что правитель ему не страшен. Совсем слабо бьётся сердце великого воина. Ведьма сделает так, чтобы альфа перед уходом вспомнил себя. Вспомнил каким он был. Каким он стал – об этом будут говорить люди. Плохую славу оставляет о себе правитель. Но на его примере будут учиться другие. Извлекут уроки и сделают выводы. Ведьма опускается на колени. Ноги ослабли, а ритуал можно провести и так. Джин кладёт свою ладонь на лоб правителя. Кожа альфы почти холодная. Омега закрывает глаза и начинает своё таинство. ***** Темнота вокруг. Темно, холодно. Звуки давно не тревожат. Тело давно уже не реагирует на прикосновения. Сознание… только оно и осталось. Сознание не даёт забыться. Память… Память кидает картинки прошлой жизни. Как ему хочется вернуть свою жизнь обратно, но только уже нет возврата назад. Жизнь заканчивает свой ход и время неумолимо приближает конец. Альфа многое бы изменил, да только не сможет. Проклятый колдун отобрал всё, что было. Но в этом он сам виноват. Зачем поверил в своё величие и могущество? Почему позволил задурить свои мысли сладкими обещаниями о силе и безнаказанности? Как не заметил того, что им умело пользовались и использовали в своих целях? Он, великий альфа! Сын своего умнейшего отца, которого народ почитает и после ухода, а поверил тому, кому верить нельзя было. Ведь отец всегда твердил: не верь сладким речам, что льются из уст хвалителя. Не верь обещаниям. Внимательно смотри в глаза тем, кто говорит о дружбе больше всех. А он поверил. И кому? Колдуну! Поверил в то, что может зачать наследника только от Ландыша. Столько омег сгубил колдун. Страшно наместнику. Больно. Горько. Больно от того, что им пользовались в корыстных целях. Горько от того, что колдун погубил столько невинных омег, прикрываясь именем правителя. Исправить ничего нельзя. Вернуть ничего нельзя. Объяснить ничего нельзя. Правитель много о своей жизни узнал после того, как его колдун в транс ввёл. Он тело заговорами обложил, силы лишил. Лишил возможности двигаться, говорить, смотреть.Оставил только сознание. Правитель всё это время слушал рассказы о своей жизни, которую он не помнит как прожил. Это самое большое наказание для него – слушать. Слова колдуна душу по кусочкам рвали. На ленточки резали. Колдун такую радость испытывал от бессилия альфы, что всё рассказывал и рассказывал… А правитель слушал и умирал от боли, которую за каждую ушедшую душу чувствовал. Каждый уход через своё сердце пропустил. Прощение правитель у ушедших не просит. Он знает – нет ему прощения. Люди не знают правды, а он им не расскажет. Да если бы и рассказал, никто ему не поверит. Уйти правитель хочет. Только об этом небеса просит. Но колдун мысли альфы читает и ещё больше глумится, всё больше страшных подробностей раскрывает. Не будет места правителю на небе. Да и в аду места нет. Будет душа правителя между мирами скитаться неприкаянная – такая участь его ждёт. Он смирился. Джин все чувства и мысли альфы через своё сердце пропускает. Всю его жизнь прожитую видит. Все поступки, все слова сказанные слышит. И действие ядов колдуна видит. Тело альфы сосудом для колдовских отваров служило. Затуманил разум наместника колдун. Медленно убивал, подливал отвары в питьё и пищу. Приручал грозного правителя, как зверя дикого ломал, объезжал. У колдуна получилось тело убить, а вот душа… Омега небольшой лучик светлый замечает. Он совсем крохотный, почти не видимый. Темнота практически поглотила разум, а этот лучик ещё сопротивляется тёмной силе. Ведьма заклинание начинает читать. Она хочет попытаться этот лучик вытащить из вязкой грязи, что душу залила и затопила. От руки омеги серебристые нити протянулись, они простому взгляду не видимы. Их может увидеть ведьма, колдун и оборотень. Вот так распорядились небеса когда одаривали возможностями живых существ. Лучи сквозь плотную массу тянутся, проталкиваются к источнику света. Им удаётся и они к лучику прикасаются. Начинают его крутить, как нити в клубок, заматывают. Когда клубок становится достаточно плотным, нити назад движение начинают. Туман сопротивляется, облепляет клейкой массой, давит, пытается лучик отобрать. Но силы ведьмы им не сломать. И тумат воет от своего бессилия, когда понимает, что у него отобрали его игрушку. Ведьма в своих действиях тверда. Туману не поддаётся. Омега на всё это как-будто со стороны смотрит. Раздвоилась сущность омеги: одна выглядит как светящийся шар, что светом своим туман жжет и убивает. Другая сущность – омежья, слабая на вид, но очень сильная. Это видно из свечения, что вокруг тела омежьего пульсирует. Ведьма свои умения начинает чувствовать, она понимает наконец, что ей в подарок от рода досталось – души свет каждого живущего на земле будет видеть Джин. Этот дар подарок великий и проклятье. Потому как ведьме теперь сразу будет понятен человек, который перед ней встанет. Многому ещё предстоит обучится Джину: как дар свой во благо повернуть. Как про плохие намерения другим рассказать, чтобы поверили. О многом молчать придётся. Ведь омега и души своих близких будет видеть. Огромную ношу на плечи хрупкого Ландыша звёзды положили, сможет ли нести достойно, не сломается ли? Это время покажет. Сейчас же ведьме понятно то, что не потеряна душа правителя, её спасти ещё можно. И омеге придётся решение принять. Первое, важное. От которого многое будет зависеть. Джин вздрагивает от удара по руке. Резко пальцы в кулак сжимает и от правителя руку отдëргивает. Открывает глаза. На руку смотрит, но кулачок не разжимает, чего-то ждёт. Через несколько секунд грудь альфы дугой выгибается и он кричит. Кричит от боли, что пронзает тело огненными стрелами. Кричит, потому что боль ушедших через него проходит. Судорогой бьётся тело. Оно по кровати мечется, извивается. А потом всё резко заканчивается. Крик обрывается и альфа замирает. Омега опять на лоб альфе руку кладёт. Что-то шепчет. Потом кулачок к губам подносит и разжимает. Крохотный огонёк по губам проскальзывает и между губ приоткрытых исчезает. Альфа резкий вдох делает и глаза открывает. Взгляд правителя неясен. Он видит тени, которые перед глазами мелькают. Постепенно взгляд осмысленность приобретает и альфа начинает глазами водить, осматривать всё вокруг себя насколько это возможно. Головой поворачивать не пытается, сил хватает только на взгляд. Джин пытается на ноги подняться. Не с первой попытки, но всё же встаёт. Правда сразу же на край кровати садится. Альфа на него глядит. Во взгляде вопрос… – Вижу, что ваше сознание с душой соединилось и вы можете понимать то, что я вам сейчас скажу. Голос омеги негромкий, но в голове правителя так звенит, что он морщится от резкого звука. – Меня зовут Джин, – говорит омега. – Вы меня сейчас и не вспомните, я служил при лазарете лекарем. Так уж вышло, что вы долгое время провели в болезни и наконец пришли в себя. Некоторое время вам будет трудно говорить, поэтому лучше вам помолчать. Я свою работу сделал – вас к жизни вернул. Остальное теперь будет зависеть от ваших лекарей и от вас самих. А теперь… засыпайте. Произнеся эти слова, ведьма провела рукой над лицом и правитель закрыв глаза погрузился в сон. Джин ещё некоторое время посидел около альфы. Потом осторожно встал и направился к дверям. Правда сил открыть тяжелые створки ему бы не хватило. Хотя они и не понадобились. Стоило омеге подойти к двери, как она распахнулась. За ними стоял Намджун. Он немного торопливо, но крайне осторожно, притянул к себе Джина и с облегчение вздохнул. Омега был в его надёжных руках. Прижимая к груди омегу, альфа поверх головы смотрел в комнату, на кровать, где лежал правитель. Ему так хотелось знать, что происходило за закрытыми дверями, но спрашивать у Джина не решался. Да и остальные тоже в нетерпении переминались на ногах. Ждали ответа омеги. Омега немного постоял ещё прижавшись к тёплой груди и немного отодвинулся. Намджун с неохотой разрешил ему оторваться от него. Но ему самому было интересно узнать, чего им ожидать, да и тревожило, что с колдуном то не покончено. Правда совсем из своих рук он Джина не выпустил, дал только развернуться лицом к альфам и опять прижал к себе. А омега и не вырывался. Спиной прижался и странно… но боль стихла, а раны уже не так пекли. – Правителю подарили ещё один шанс на жизнь. – начал говорить Джин,– не спрашивайте ничего, не смогу объяснить. Просто прошу поверить на слово. Одно скажу, теперь правитель нам не опасен. Надо на площадь идти, с колдуном разобраться. – Намджун. – Джин голову к альфе повернул, – поможешь выйти? Альфа руки расцепил, но только для того, чтобы подхватить ведьму на руки и поспешил к выходу. Следом двинулись удивлённые оборотни. Хоть и вопросов в голове было масса, спрашивать не стали. Сразу поняли, захочет ведьма, сам расскажет. ***** Темнота давит… Разуму страшно… Телу больно… Голоса стихли, затаились на время. Дали передышку истерзанному существу. Существо… его и человеком то назвать сложно. Ничего человеческого в нём не осталось. Годы проведёные в заточении свою роль страшную сыграли. Человек проживший в темноте, становится почти невидимым. Кости хрупкие, суставы болезненно вывернуты, опухшие. Глаза зрение потеряли, да и что рассматривать в кромешной темноте. Голос потерян, осталось лишь мычание. Слова непонятны, разговаривать-то не с кем. Он давно перестал задавать вопросы: за что с ним так поступили. Кто посчитал, что маленький мальчик приносит несчастье и зло. Даже имя своё забыл. Дни превратились в сплошной поток безысходного ожидания чуда. Чудо не произошло. К нему не приходили с разговорами. Не давали одежду. Тело привыкло к холоду и перестало на него реагировать. Он научился определять по звуку, куда упадёт кусок хлеба, который кидали откуда-то сверху. Но это было редко. Про него часто забывали, а когда вспоминали, то кидали вначале камень. На предмет он реагировал по разному: если камень попадал по телу – стонал. Если камень падал на каменный пол – рычал. Мучители понимали, что он ещё жив и кидали кусок хлеба. Воду не давали. Он нашёл её сам. Одна из стен была всегда влажной и он лизал камень, научившись так утолять жажду. Но желание пить вскоре тоже практически исчезло. Так прошло много времени. Сколько? Он не знал. Но когда он решил, что наконец-то пришло время уйти, явился он – голос. Этот голос начал издеваться над существом. Он его обижал, обзывал, унижал. Он его жалел и плакал вместе с ним. Потом голос сделал так, что существо стало его ненавидеть. Голос ломал мальчика. Добивался того, чтобы в сердце не осталось ничего живого. Он этого добился. А потом за ним пришли… Каменный мешок, в котором находился мальчик, залило светом от горящих факелов. Старик, что пришёл, с ужасом разглядывал то, что осталось от человека. Перед ним сидело существо: скелет обтянутый прозрачной кожей. Без волос, с заросшими веками, что скрыли ослепшие глаза. Ни ногтей, ни зубов, ни половых органов. Но когда старик спустился чтобы помочь встать существу, тот неожиданно накинулся на него и разорвал тело, практически не напрягаясь, одними руками. Оно использовало тело старика для того, чтобы напитаться силой. Через несколько минут из ямы вышел человек, который больше не был человеком. Утро наступило в деревне. Люди проснулись и вышли из своих домов. В центре деревни была небольшая площадь, где жители устраивали свои небольшие праздники. Вот там-то и нашли сидящего на земле странного мальчика. Он был неопределённого возраста, с длинными, белыми волосами и чёрными как ночь глазами. Местный колдун как раз искал себе ученика. Он то и забрал к себе мальчика. Объявив того своим сыном. Жители против слова не сказали. Колдуну было не до жителей деревни. У него было немного времени для обучения приемника. Что-то предсказывало ему скорый уход, поэтому он сосредоточился на приёмном сыне. Мальчик оказался злым и жестоким. Однако колдовской наукой овладел быстро. А так как колдун привязал его к себе не только словом, но и кровью, стал действительно сыном колдуна. Отец не мог отказать своему сыну в учении, ведь он обязан передать свои знания от отца сыну. Многому научил колдун своего приемника и о многом рассказал. И про силы колдунов и про ведьм и про возможности оборотней. Думал, что пойдут во благо знания. Только вот знаний отца сыну стало мало. И он, незаметно, стал питаться энергией отца. Поздно спохватился и понял колдун откуда пришла беда, попытался противостоять сыну, но силы у него оставалось мало. Попросить помощи у других колдунов было стыдно. А когда всё надумал пойти за помощью, новообращенный колдун убрал со своей дороги учителя. Мальчик стал мужчиной. Мужчина стал колдуном. Тем, кто был страшен в своём равнодушии и жестокости. Забирая силу становился всё могущественнее и могущественнее. Методом проб и ошибок пришёл к выводу, что силы колдунов и ведьм ему недостаточно и стал убивать оборотней, забирая их мужество, ярость, силу и бесстрашие. Обеспокоенные колдуны собрали совет. На него были приглашены ведьмы. Собрались, чтобы найти способ избавиться от обезумевшего колдуна. Много дней и ночей составляли они смесь из различных трав и корений, что приправлялись заклинаниями. Наконец-то у них получилось. Осталось только выбрать того, кто сможет обмануть колдуна, войти к нему в доверие и напоить отваром. Выбор пал на ведьму-Ландыша. Ландыши обладали неземной красотой, способностью растопить самое чёрствое сердце альфы. Да ещё и к тому же имели способности ведьм, что являлось особым лакомством для колдуна. Избранная ведьма не страшилась своей участи. Она понимала, что скорей всего погибнет. Но она понимала, что её кончина будет не бессмысленна и поэтому без страха пошла на встречу своей судьбе. Случилось невиданное. Колдун влюбился в Ландыша, а Ландыш полюбил колдуна. Ведьма не смогла убить своего возлюбленного, только опоила его отваром и спрятала в надежде исцелить. Страх за любимого не позволил сознаться в содеянном, но опыта и силы молодой ведьме не хватило на задуманное. Очнулся колдун, не стал слушать оправдания Ландыша, озлобился ещё сильнее. Но когда собрался убить ведьму, та взмолилась, рассказала что зачали они дитя. Колдун ввёл Ландыша в транс, заточил в оболочку из трав волшебных сплетённую. Дождался срока рождения ребёнка и не пожалел любимую. Забрал остатки её силы и ведьма рассыпалась пеплом. Только одного не учёл. Ведьмы вышли на их след, ведь уход ведьмы чувствуют все и явившись на последний зов своей сестры, они смогли забрать ребёнка, что родился от двух стихий. Самого же колдуна заточили в самом потаённом уголке вселенной, чтобы его никто не нашёл. Но опять неведомые силы вмешались в спокойное существование вселенной. Нашёлся безумец, который был от рождения колдуном, но не так силён как его предшественники. Прочитав о страшной силе он решил выпустить зло из заточения. Долго к этому шёл. Споткнулся только о ведьму, которой жизнь сам подарил и которая теперь является угрозой уничтожения всех его планов. Колдуна не уничтожил нож, им же созданный. Он распылил только тело человеческое, а существо чёрное, что жило в нём и ждало своего часа, убить не смог. Ползёт тёмная сущность по утоптанной земле площади. Медленно ползёт, но скоро достигнет своей цели. Там, в комнате, находится тело правителя. Оно идеальная оболочка для дальнейшей жизни. Остаётся совсем немного… Жажда всесилия победила разум и притупила остальные чувства и колдун совсем не замечает того, кто возникает на его пути. ***** Намджун несёт свою отважную ведьму бережно. Крепкие руки надёжно удерживают драгоценную ношу. Джин в шею оборотню носом уткнулся, запах в себя втягивает и чувствует, что голова уже не кружится, а раны на спине, меньше ноют. Выходит Намджун на крыльцо. Останавливается. Альфы из-за спины выступают и щитом впереди лидера встают. Перед ними, в одном метре, червяк уродливый извивается. На ступеньки подняться пытается, безглазым концом тычется, никак подняться не может. Оборотни глухо рычат. Они приняли решение, будут стоять до конца. – Намджун, поставь меня на пол и отойдите! – голос омеги звучит твёрдо. Альфа ослушаться ведьму не пытается. Сам не понимает, но подчиняется. Омегу с рук аккуратно спускает и руки от него убирает. Остальные альфы недовольно рычат. Но тоже нехотя омеге позволяют вперёд выйти. А Джин делает шаг навстречу червяку и руку протягивает. Но не прикасается. Рука замирает над массой. Ведьма глаза прикрывает и петь начинает. Слова альфам не понятны. Но они слышат не только голос Джина. В него начинают вплетаться ещё голоса. Вокруг Джина и безликой твари появляется туман. Он не такой, как бывает по утрам или после дождей. Туман почти прозрачен. Он переливается мягким свечением голубых и белых огоньков. В тумане начинают проявляться фигуры. Они стоят плотной стеной. Не видно тел, конечностей и лиц. Только очертания фигур в плащах и капюшонах, что накинуты на головы. Фигуры парят над землёй, немного колеблятся от ветра, который налетает на площадь и начинает кружить, собирая листья и мусор в кучки. Альфам понятно, что пришли ведьмы. Откликнулись на зов Джина. Им смотреть на такое не страшно. От этих странных фигур веет теплом и свежестью. Голоса переливаются красивыми звуками непонятных слов. Фигуры поднимают руки вверх, они держатся друг за друга. Резко опуская и поднимая руки, они создают волнение воздуха. Сверху сыпятся сверкающие капельки росы, которые подхватывает ветер и поднимает их всё выше и выше. Джин тоже повторяет движения сестёр. Он не смотрит на фигуры. Его взгляд прикован к серой массе, что беснуется около ног. Безликое существо пытается пройти мимо ведьмы, но не может. Силы его не хватает справится с Ландышем. Но безглазое чудовище всё же находит силы, чтобы подняться над землёй и застыть напротив ведьмы. Смотрит безглазой мордой в лицо омеги, извивается. Ведьма резко опускает руку и прикасается к серой массе. С неба на ведьму и червя сыпятся искорки. Это ветер отпускает из своих объятий сверкающие капли. Капли, достигая ведьмы и массы, рассыпаются пылью, и существо начинает кричать от боли. Пыль жжёт червя, рвёт его гадкое тело на части. Ветер подхватывает пепел и уносит высоко в небо. Так и стоит замерев Джин, пока последняя частичка пепла не исчезает в глубине облаков. Как только площадь очистилась от пепла и грязи, ведьма падает на руки, успевшего подхватить её, альфы. Сверкающий туман тоже исчезает. Голоса стихают и над площадью становится тихо. – Всё кончилось, – шепчет Джин и закрывает глаза. У ведьмы больше нет сил на какие-либо действия. Намджун растерянно смотрит на оборотней и не знает, что ему делать. Что делать дальше? – Надо идти в стаю,– говорит Хосок. – там ему Нурик и сыновья помогут. Вы с нами? – он смотрит на сыновей Мисока. – С вами, – кивает старший, Нанэ, – только заберём отца и Сонэ, да за нашими омегами и детьми зайдём. Здесь нам оставаться не зачем. Если нас примет стая, мы будем рады жить с вами. – Стая примет, – Намджун уверенно подтверждает слова Хосока, – мой отец умный вожак и никого не выгнал. Всем дал право жить спокойно. И вам будут рады, не сомневайтесь. ***** Через некоторое время, альфы появились на пороге дома кузнеца. Их встретили: Мисок, со слезами на глазах от радости, что сыновья живы. Сонэ, хоть немного обиженный, что лишили его приключений, но счастлив от того, что все вернулись целые и невредимые. Даби, с причитаниями и со слезами. Все были рады, что наконец-то колдуна больше нет и провинция, возможно, уже не будет такой как прежде. Но прежде чем покинуть гостеприимный дом кузнеца, альфы и омеги собрались за столом. Даби наотрез отказалась выпускать новых друзей из дома без ужина в дорогу. Правда альфы не очень-то и отказывались. Даже Джин почувствовал, наконец-то, небольшой голод. Борьба со злом отняла много сил у ведьмы. Да и одним запахом альфы вряд ли будешь сыт. Поэтому все уселись за стол и принялись поглощать то, что успели наготовить Даби с Сонэ. После ужина Даби ещё раз осмотрела спину Джина. Она с огорчением заметила, что раны хоть и выглядят получше, но всё же они представляют собой неприятное зрелище. Да и мазь не заживила, а лишь покрыла раны тонкой корочкой. Оставалось надеяться на чудо ручки омег в стае. Затягивать с прощанием не стали. Оборотни поблагодарили гостеприимных хозяев и пригласили к себе в гости. Михо и Даби обещали навестить их, да и за Джина беспокоились. Альфы и Джин рассказали о том, что произошло с правителем. Даби только поругивалась, слушая рассказ. Сказала, что сделает всё возможное, чтобы люди помогли правителю стать лучше. Она решила идти во дворец и рассказать наместнику правду о той жизни, что прожили люди под дурманом колдуна. А то, что он её послушает и не сомневалась. Как оказалось, она одно время была лекарем во дворце. А как только поняла, что правитель попал под влияние колдуна, ушла оттуда. Правда наведывалась и помогала тем, кто прислуживал правителю. Колдун её всерьёз не воспринимал и поэтому не трогал, а женщина надеялась на чудо и всё ждала исцеления и прозрения наместника. И дождалась. И теперь она решительно настроилась на то, чтобы не только наместнику напомнить о его предназначении, но и людям объяснить их ошибки в отношении оборотней. Ведь женщина помнила те времена, когда люди и оборотни мирно сосуществовали рядом. Эти времена не забыть и не стереть из памяти. Только вот захотят ли оборотни пойти на контакт с людьми? Смогут ли простить или хотя бы попытаться общаться – это неизвестно. Женщина и мужчина стоят на поляне и смотрят вослед уходящим фигурам. Ещё немного и они совсем скроются из виду. Лес сомкнулся за последним вошедшим в него оборотнем. Стройные деревья стоят почти сомкнувшись. Трава выпрямилась, как-будто по ней никто и не ходил. Ветер унёс звуки шагов, развеял над землёй. Солнце почти скрылось за горизонтом. Скоро наступит ночь. На небе уже мерцают первые звёзды. Их свет ещё не ярок, но уже хорошо различим на темнеющем небосводе. Над поселением повисла тишина. Она теперь совсем другая. Не давит. Не пугает. В траве прозвучал первый, робкий звук ночного жучка трескуна. Он вновь завёл свою негромкую песню. Впервые за эти долгие годы цикады выбрались из своих норок в земле и завели свою перекличку. Самцы зовут самочек. Природа почувствовала освобождение от мрака и готова к возрождению. ***** По долине плывёт туман. Он покрыл своим покрывалом всё вокруг. Тепло накопленное за день выходит из земли и соединяется с прохладой ночи. Высоко на скале сидит птица. Орлу не до сна. Ночью орлы не летают, но гордая птица хорошо видит во тьме и поэтому сидит вглядываясь в то, что происходит на земле. Много часов провёл орёл в полёте. Всё летал и ждал своих друзей, которые ушли за водопад и пропали. Ему не понятны мотивы и поступки людей. Но он хорошо различает эмоции и настроение тех, кто стал ему родными. Глаза птицы улавливают движение внизу. Орёл внимательно вглядывается в фигуры, появляющиеся из-за деревьев. Их больше. Но орёл узнаёт знакомую фигуру своего спасителя и радостным криком приветствует альф на родной земле. Птица видит и руку, что поднимает в приветственном жесте альфа. Вот теперь можно и расслабится и вернуться в гнездо, где ждёт его верная орлица и два орлёнка. ***** За поселением, на краю поляны, стоят волки. Их пятеро. Звериный нос очень чуткий, он улавливает знакомый запах альф. Один из волков поднимает голову и издаёт громкий вой. Он поёт о том, что вернулись в стаю те, кого так ждут дома. В домах один за другими, вспыхивает свет в окнах. Альфы и омеги выбегают из домов и торопятся к окраине. Впереди всех бежит Долирий и Нурик. Рядом с ними спешат Чимин, Тэхён и Лия…