Когда распускаются ландыши.

Торопится женщина. По пустынным улицам поселения торопится быстрее пройти. На окраине воины стоят в охране, но они только взглядом удивлённым проводили путниц. И куда понесло эту странную женщину? Чего дома не сидится. Мани в поселении у всех на слуху. Вот ведь как судьба распорядилась, очнулась таки дочь у женщины. Никто не верил, что такое может произойти, а вот смотрите – произошло. И с того момента в женщину словно литрами энергетические напитки вливают. Она и на работу в лазарет успевает и пирожками соседей накормит и с дочерью гуляет. После того, как очнулась Ноэль, многие в их доме побывали. Люди в чудеса всегда верили, а девушку чуть ли не в святые вознесли. В семьях с больными и немощными на эту девушку молятся, просят и в их дом войти, чтобы тоже им небеса улыбнулись и исцеление принесли. Может это и только кажется, но с того времени ещё несколько детей стали здоровыми. Вот и не верь после этого в чудеса. Мани не отказывает в просьбах. С Ноэль по гостям ходят. Люди им рады бесконечно. Эта радость не наигранная, искренняя. Все помнят какой девочкой отзывчивой и доброй была до болезни и теперь не изменилась. Даже кажется стала более приветливой. Только немного удивляются люди тому, как так смогла вырасти девочка, ведь она же спала. Но всё списывают на лечение, ведь Мани без устали по лекарям ходила и чего только не попробовала, видимо это сыграло свою удивительную роль в росте и развитии человеческого тела. Девушка часто просит мать свозить её в лес. Тянет что-то туда непонятное. Странное, тягучее чувство свободы бередит душу. Мани не спорит и сама лес любит. Много времени там проводят, благо зима в этом году не морозная. Вот и привыкли воины, которые в охране стоят к тому, что мать с дочерью гуляют по лесу и не останавливают их. Им и не в домёк, что они в последний раз эту семью маленькую видят. Почему в ночь из поселения Мани ушла? Потому, что идти до границе леса с долиной не так уж и близко, а ведь она не одна идёт. Тележка легко скользит по снегу. Колёса на полозья умелец местный заменил, так что не так и трудно её тащить. Но чем дальше в лес углубляются, тем труднее идти. Лес становится гуще и широкие кроны закрывают луну, поэтому плохо видно куда ступать. Споткнувшись в очередной раз о пень, женщина решает остановится и отдохнуть. Выбирает место посветлее, между огромными соснами небольшая полянка образовалась, вот там и решили остановится. Мани наломала сухие ветки, разожгла костёр. Когда огонь захватил в свои горячие ладони сухостой, стало светлее и женщина смогла натаскать сучья потолще. Наложила в костёр, зачерпнула в котелок снег и подвесила над пламенем на металлическом прутке, что взяла из дома. Пока Ноэль следила за костром и добавляла в котелок снег, чтобы было достаточно воды для похлёбки, Мани принесла наломанных сосновых лап. Наложила в несколько слоёв на снег, сверху накинула толстый меховой полушубок – вот и постель временная готова. На скорую руку сварила похлёбку из вяленого мяса и крупы. Поели. Мани накидала толстых веток в огонь и они улеглись спать. Женщина решила, что лучше они потратят часа три на сон, чем блуждать в темноте по сугробам, да и ноги ощутимо ныли от усталости, а им ещё идти и идти. С наслаждение женщина улеглась на лесную лежанку, рядом лежала дочь. Они укрылись одним одеялом и прижались друг к другу. Только сон никак не шёл к омегам. Над головой висело ночное небо. Искорками сверкали звёзды. Где-то наверху, в кронах деревьев, шелестел ветер. Деревья поскрипывали на морозе и роняли лёгкий иней с веток. Было в этом лесу что-то таинственное, волшебное. Страха не было. Почему у омег не было страха, ведь они одни в огромном, диком лесу, они не могли объяснить. Просто были спокойны и уверены, что им ничего не грозит. Тепло огня, шелест ветвей, мерцание звёзд, всё таки смогли убаюкать омег и они уснули. Ноэль проснулась от того, что кто-то на неё смотрел. Девушка приоткрыла глаза и сквозь ресницы попыталась понять, откуда на неё смотрят. Напротив лежащих омег, по другую сторону от костра сидел волк. Вернее волчица. Странная она была. Шерсть белая отливала серебром, на груди была тёмная полоса. Глаза волчицы смотрели прямо в самое сердце девушки, так пронзительно, что стало не по себе. – Красивая, – подумала омега, – Что же тебе надо от нас? Волчица словно услыхала вопрос, навострила уши, тихо проскулила. Потом поднялась на ноги и начала отступать в лес. Когда Ноэль распахнула глаза и подняла голову, волчица уже растворилась между деревьями. Услышав шевеление дочери, проснулась и Мани. Голову из-под одеяла высунула. – Что милая, что-то болит? – Нет мама, не болит, просто выспалась. – Девушка решила не тревожить женщину своим рассказом о волчице, ведь та ничего не сделала плохого. – Ну тогда попьём чайку и в путь. – Мани шустро подхватилась на ноги. Подкинула на угли ветки и немного подула на тлеющие угольки. Пламя радостно охватило хворост и затрещало. Чтобы хоть в чём-то быть полезной, Ноэль убрала одежду с лежанки и разложила полотенце. На него положили хлеб и мясо, в кружки Мани налила пахучий кипяток и омеги принялись завтракать. Пока копошились, пили чай, Ноэль ощущала на себе взгляд. Но сколько она не вглядывалась в деревья, ничего не увидела. Мани заметила беспокойство дочери и то, как та поглядывает в сторону деревьев. Тоже посмотрела в ту сторону, но ничего не увидела. Ночь пошла на спад и небо посветлело, уже между деревьями можно было разглядеть просветы. – Доченька, что тебя тревожит? – Не знаю. Мне кажется, что на нас кто-то смотрит. – Проговорила омега. – Ну конечно смотрит,– Мани постаралась не выдать своего опасения, – Лес за нами наблюдает. Мы ведь его потревожили. Ты же видишь какая здесь природа не тронутая, да и следов никаких нет, кроме звериных. Так что не переживай, скоро мы из леса выйдем на равнину, там не будет ничего казаться. Девушка головой кивнула, соглашаясь, но она же не сошла с ума. И волчицу видела и взгляд чувствует. Но не стала спорить и стала помогать матери собирать пожитки. Костер потушен и засыпан снегом, лапник трогать не стали, вдруг какому зверю пригодится лежанка. Мани помогла дочери взобраться на тележку и они тронулись в путь. Ноэль внимательно смотрела на то место, где сидела таинственная волчица, но к её удивлению там был чистый, нетронутый снег. – Хорошо, что не стала говорить маме про волчицу. Наверное привиделось от усталости. Так решила девушка и омеги вошли в лес. Но через некоторое время чувство, что за ними кто-то идёт всё больше и больше накатывало на Ноэль и она не выдержала. – Мама, остановись. – Что случилось Ноэль? – женщина бросила верёвку и уже стояла около дочери, – Что тебя беспокоит, скажи. – За нами кто-то идёт. – Может тебе кажется. – Мани внимательно вглядывалась в лес. Но кроме снега и деревьев ничего не было видно. – Нет, не кажется, – Ноэль упрямо тряхнула головой, – Я не стала тебе говорить, там где мы отдыхали. Думала, что показалось. Но сейчас опять… Там, около костра, я проснулась от взгляда. По другую сторону костра сидела волчица и смотрела на нас. Я даже не могу описать, какая она была красивая. – Девушка взволнованно смотрела на мать, убеждая, что ей не показалось. – Но когда мы уходили, я специально посмотрела на то место, там ничего не было… Понимаешь… ничего! Только чистый снег. Но я видела… поверь мне, мам. – Тише, тише, не волнуйся. Я верю тебе, – Женщина мягко улыбнулась, – Ты забыла мои слова девочка. Ты оборотень. Это твоя волчица приходила. А вот если она ушла, значит только то, что она на тебя обижена. Ведь ты её не признала. Значит всё таки я оказалась права – ты оборотень. – Позови её, – Мани ласково погладила по руке омегу, – Вспомни её имя и позови. Она идёт за нами в надежде, что ты её позовёшь. Если не позовёшь, она погибнет. Это же счастье, что она выжила, значит я всё правильно делала. Ноэль растерялась. – Но как я её позову? Я же… я же не помню… как? – Вот не знаю я как это работает, но мне когда-то сосед-оборотень рассказывал, что волк и человек очень связаны между собой. А может тебе украшения твои помогут? Достань их, посмотри внимательно, вдруг подскажут. Девушка торопливо дёргала за полы полушубок. Но пальцы не слушались, а пуговицы не хотели пролезать сквозь петельки. Мани осторожно накрыла руки девушки своими руками успокаивая. Потом помогла растегнуть пуговицы. Ноэль сняла ожерелье с шеи и омеги стали рассматривать бусины. Через некоторое время они поняли, что чёрточки и символы складываются в слова и омеги прочли: – Даже если вокруг полная тьма, то она не сможет заглушить свет. Имя твоё – дающая частицу надежды во тьме – Святига. – Святига, – Тихо повторила омега. – Святига! – вдруг громко воскликнула она, – меня зовут, Святига! Шорох возник за спиной омег. Они обернулись. Перед ними стояла волчица. Она смотрела прямо в глаза омеге, которая застыла в изумлении. А Мани осторожно сделала шаг назад. Что-то подсказывало женщине, что омегу и волчицу нужно оставить наедине. Так и пятилась женщина пока не упёрлась спиной в ствол дерева. С веток на неё посыпался снег, когда чертыхаясь и отплевываясь она наконец-то снова обрела зрение, на поляне никого не было. Только клочки разорванной одежды валялись на снегу. Мани ахнула, всплеснула руками и упала на колени. Боль сковала грудь женщины. Она опять потеряла свою дочь. Слёзы посыпались из глаз, тело затрясло от рыданий и женщина дико закричала – Нееет!!! Не забирай у меня мою девочку, молю! Эхо полетело по лесу, перекликаясь звуками в высоте. Зазвенело горькими переливами, заболело несправедливой потерей надежды. Упала женщина лицом в снег без памяти. Зачем ей жить, если опять померк свет. Мани тяжело возвращается в реальность. Её тело от боли скрючило. Но что-то тёплое по лицу скользит. Женщина глаза открывает и вздрагивает. Волчица над нею стоит, с лица слёзы горькие слизывает и скулит. Мани обхватывает шею зверя, в шерсть лицом зарывается и уже от счастья плачет. – Девочка моя, ты вернулась. Какая же ты красивая, покажись. – отталкивает волчицу и принимает положение сидя. Зверь отпрыгивает от женщины и начинает крутится, показывая себя со всех сторон. Лапы сильные пушистое месиво взбивают и облако сверкающее вверх летит. Волчица в снегу купается, фыркает, с боку на бок катается. Потом подскакивает и начинает вокруг женщины бегать кругами. А та смеётся и плачет от счастья. Наконец зверь падает около Мани на спину и открывает взору живот. Женщина руки тянет, ласкает мягкое место и ворчит. – Вот одежду не догадалась снять? В чём пойдём дальше? Ах ты глупая, моя девочка. Волчица на брюхо переворачивается, пальцы женщине лижет, виновато смотрит. Мани вздыхает. Встаёт на ноги, к тележке идёт. Вытаскивает мешок с одеждой. – Вот как чувствовала, одежду запасную взяла, – Бормочет и начинает вытаскивать на свет божий штаны, рубашки, полушубок, – Ты зверем дальше пойдёшь или всё же человеком? Волчица на задницу села, голову склонила, задумалась. Потом уверенно на лапы вскочила, к тележке подошла. Зубами за верёвку ухватилась и тянет на себя. Порыкивает. Мани рассмеялась. Одежду опять в мешок засунула. – Поняла я тебя, поняла, да так и лучше. Ты ведь в человеческом теле слабее, а так мы быстрее с тобой дойдём. Только не несись быстро, я ведь не молода, – Прикрикнула омега на волчицу, которая радостно ухватившись за веревку рванула вперёд. Зверь притормозил. С вопросом в глазах смотрит. – У тебя четыре ноги, а у меня всего две. – Смеётся женщина, глядя на удивление волчицы и показывает на свои ноги. А волчица головой мотнула, соглашаясь на справедливое замечание и сделала первый шаг. Мани шла за волчицей, которая с лёгкостью справлялась с ролью тянущего и бормотала ласково: – Надо же, волчица… А имя-то какое славное – Святига. Кто же тебя милая живую-то закопал? За что с тобой так поступили? Может оборотни ответ дадут. Так и шли. Волчица впереди, за ней женщина. Останавливались на отдых, волчица конечно же не чувствовала усталости, а вот Мани уставала, поэтому зверь терпеливо ждал, когда та отдохнёт и снова отправлялись в путь. День быстро закончился, впереди была ночь. Но путники подошли к кромке леса, что служила границей. Здесь омеги решили отдохнуть. Отдых был недолгим. Волчицу так тянуло что-то вперёд, что она нетерпеливо скулила, вглядываясь в неизвестность. Что могла сделать Мани, только вздохнуть и продолжить путь. ***** … Только орлица совсем не на волков прилетела смотреть. Она начинает громко клекотать, зовёт кого-то из леса. И из тени фигура выходит. Это женщина. Она делает навстречу волкам шаг и останавливается. А из-за её спины волк выходит. Нет… не волк… Это волчица… Птица голову наклонила учтиво, с волчицей здоровается, тихо клокочет что-то. На месте крепкими лапами снег топчет. Перья распушила, крылья в стороны развела, словно показывает: вот смотри, какая я… Замерло всё вокруг. Волки замерли, даже шаг сделать не могут. Вожак замер. В груди сильное сердце бьётся так тревожно. Почему волку кажется, что он сошёл с ума? Ведь такого не может быть! Перед вожаком пара его стоит – Святига. Живая и невредимая, только шерсть её стала белой, а на груди чёрная отметина. Прямо напротив сердца. Но как-бы не был удивлён вожак, не решается сделать шаг. Помнит, они в землях ведьм находятся. А вдруг это игры воображения и тоска по жене с ним такую шутку сыграли. Свежи воспоминания о колдовском коварстве, хоть и много лет прошло. Долирий не сможет забыть по чьей вине погибли волки. Не сможет забыть, как закрывал глаза детям и омегам. Не позволит в памяти стереть вид на поле телами заваленное. Это невозможно забыть, стереть из памяти. Да и не хочет забывать. Пока помнит, имена погибших живут среди выживших и негласно присутствуют в стае. Сердце волка кричит от радости, ведь он волчицу вновь обрёл, а вот разум охлаждается зимней свежестью – это нереально! Помнит волк какой болью его тело сковало от потери и глаза навеки в небо устремленые, тоже не забыл. Помнит альфа, как тело его жены в шкуры завернули и унесли до временного пристанища. Неужели дух волчицы решил таким образом о слове не исполненном напомнить? О том, что обещание своё не сдержал, не вернулся и не отправил душу в страну предков, как и положено. И не будет альфа оправдываться тем, что всё это время не ради себя жил, а волкам помогал обживаться на чужой земле. Нет таких слов, чтобы слово нарушенное оправдать. И как бы не горело в душе, как бы не жгло, вожак в первую очередь думать должен не о себе. Не кинется к волчице и не примется её вылизывать. За его спиной стая. В ней сотни жизней, за которые вожак в ответе. Поэтому эмоции альфа глубоко в себя спрячет. Сейчас перед волчицей и женщиной не просто волки стоят – оборотни во главе с вожаком и они готовы защищаться. Только воздух начинает наполняться холодом всё больше. Ярость сквозь пелену морозную всё ярче ощущается. Не делает первого шага вожак. Его лапы не могут сдвинуться с места. Волчица тоже молча стоит. Внимательно в волков всматривается. Не торопится шаг делать. А вот женщина сделала шаг к волкам, но на её пути птица возникла. Мани не испугалась, только руку протянула. На раскрытой ладони кусочек мяса лежит. Женщина угощение птице от всего сердца подносит, просит взглядом принять. Орлица почти в рост с женщиной будет, так что глаза напротив. Смотрят друг другу в глаза и диалог безмолвный ведут. Мани говорит, что с миром пришли и о помощи просит. Птица верит и осторожно крепким клювом с ладони подношение принимает. Для неё этот кусочек совсем ничего не значит, но он послаще любого лакомства будет. Ведь подношение с любовью сделано. Отступает орлица от женщины. Что-то на своём языке говорит волчице, словно наставления даёт. Птица крыльями взмахивает. Поднимает вокруг себя и стоящих снежную пыль и кричит. Крыльями своими разбивает ярость и недовольство волчье. Оно как льдинки на кристаллы разрушается и осыпается под ноги стоящим снежной крупой. Легче дышать становится. Орлица кричит, подняв к небу крупную голову. Резко, громко. Потом шаг к волчице делает, та навстречу идёт никого вокруг не видит. Что за магия такая? Волки за действиями внимательно следят. Вот уже волчица и орлица носами прикасаются и замирают. Через мгновение птица резко отступает и взлетает вверх. Уносится с криком в предрассветное небо извещая о том, что свою сестру встретила. Долирий отмирает. Что за таинство такое произошло? Знает вожак, орлы сами себе выбирают волка и никто не может предугадать кого именно выберет орёл. Таких покровителей летающих всего несколько и ни у одного волка нет покровителя - орлицы. Опять магия? Но если это волк его жены, то почему глаза волчицы не горят как прежде желанием и нежностью. Почему ведёт себя волчица как чужая? А этот окрас. Волк Святиги был дымчатого окраса. Волчица пришедшая совсем белая, только чёрная отметина в виде неполного треугольника на груди. Принимает решение альфа. Отодвигает вопросы в сторону. Нужно выяснить с какими намерениями путники пришли и как смогли через границу пройти, ведь там не просто охрана стоит. Там ведь ещё и ведьмами проход запечатан. Выходит эта волчица не так проста. Вожак делает переворот и перед женщиной оборотень во всей своей красоте стоит. Могучая грудь мышцами перекатывает, на плечах и груди знаки рода нанесены, а на шее шнурок с клыком зверя висит. Точь в точь как у Ноэль. – Кто вы и зачем явились? – Рыкает альфа. Ему совсем не стыдно, что перед женщиной обнаженный стоит. – Я пришла к вам за помощью, – женщина старается смотреть в глаза оборотню. От силы альфы у неё голова кружится и ноги начинают дрожать, но она старается изо всех сил удержаться в сознании. – Меня зовут Мани, а это моя дочь, Ноэль. – Почему Мани не называет волчицу другим именем, сама не понимает. Но чувствует, что так будет правильно, ведь похоже Святига не узнала волков, значит это не её семья. – Что-то ты путаешь женщина, – Вожак рыкает строго, – Ты человек, а дочь твоя оборотень. Зачем обманываешь? – Да не путаю я и не обманываю! – Женщина вдруг возмущенно вскрикивает, – У меня и в мыслях не было вас обманывать. А Ноэль и вправду оборотень, она моя приёмная дочь. Мы пришли… вернее я её привела для того, чтобы вы помогли встать на ноги девочке. Мне говорили,что оборотни в помощи не откажут, но вижу что ошибалась я. Зря пришли. Мы сейчас уйдем, не будем вас тревожить. Надеюсь вы не нападете на нас со спины. – И женщина резко развернулась спиной к волкам. От такой дерзости не только у волков дыхание перехватило. Долирий растерялся, такое поведение женщины удивило. Она совсем не испугалась его вида, да и волков, что стояли напротив не испугалась, а это удивительно. Вожак хорошо помнит ужас в глазах людей, когда они увидели их во всём своём могуществе. Ведь обычный оборотень был крупнее и выше человека, а вожак был почти самый высокий из своей стаи. С ним в росте одном только сын, Намджун, да Хосок стоял, а остальные были ниже. Женщина же была не только намного ниже альфы и слабее во много раз, но тем не менее не испугалась. Слова Мани хорошо слышали все волки. У оборотней действительно было негласное правило: нельзя отказывать в помощи просящему кто бы то ни был. Женщина знает правило, раз так себя ведёт. И потом. Волчица. Зачем ей помогать, если она не выглядит больной? Хотя… Что-то насторожило Долирия. Опять тревожные вопросы в голове возникают. Неужели дух Святиги перешёл в другое тело? Ведь если это его жена, то почему она так себя ведёт? Стоит и смотрит так, словно он ей чужой. И почему так отреагировали птицы? А орлица… она приняла волчицу. Что это значит? Опять вопросы, на которые нет ответов. Долирий слышит голос Хосока. – Вожак, это ведь Святига? – Не знаю Хосок. – Что будешь делать? – Не знаю Хосок. – Останови их, отведём в поселение, там выясним кто такие и что происходит. – Хосок в другом случае и не вмешался бы, да и советовать не стал. Но он чувствует сомнения вожака и хорошо его понимает. Увидеть свою пару после стольких лет живой, это странно. Не иначе как колдовство какое-то. Ведь Святигу колдун убил… Или же не убил? Теперь и Хосок в растерянности. Шок от встречи прошёл. Разум начинает активно работать. – Остановись женщина, – Долирий старается быть спокойным, – В поселение с нами пойдёте, но твоя дочь должна перекинуться. – Но она не сможет идти, – Мани уже опять на вожака смотрит. – Ты что ли на руках понесёшь?! Думаешь я просто так помощи прошу? – Устала женщина, сил больше нет. Спорить, разговаривать, доказывать. Она на снег оседает, нет больше той крепкой и сильной Мани. Есть слабая омега, которая смертельно устала нести груз на своих плечах. Мани снизу вверх, на вожака смотрит и тихо продолжает, – Не заставляй перекидываться Ноэль, с ногами у неё беда. Не ходит девочка, совсем не ходит. Только в волчьем обличии и может ходить. Поэтому и пришли. Может ваши лекари помогут. Ведь если она зверем ходить может, то и человеком сможет? Или нет? Да и как ты представляешь себе то, чтобы омега обнажённой стояла перед альфами? Будь дочь омегой-парнем, я бы ещё не переживала, но она омега-женщина. Не гоже ей перед вами раздетой предстать. Неужели ты этого не понимаешь вожак? Опять слова удивляют альфу. Смелостью слабой человеческой омеги альфа восхищен. Только мать так способна защищать своё дитя. А слова про омегу-женщину он признаёт справедливыми. В стае есть омеги-женщины. Большей частью обращенные, но и волчицы в женском обличии тоже есть. Такие омеги редкость. А его Святига была не просто омега-женщина, она была чисторожденная. Стая её родная была малочисленной, но очень сильной. Омеги были только в женском обличии. Альфы только мечтать о таком родстве могут. Такие омеги только в пару вожаков выбирают. Не в силу своей прихоти. Нет. Тут небеса так решили. Такие омеги не только пара волку. Они его сердце, душа, сила. Они как единое целое. Будучи молодым альфой Долирий встретил свою любовь в людском поселении на ярмарке. Один взгляд в эти прекрасные глаза и волк больше не смог дышать самостоятельно. Почему же сейчас эти глаза не смотрят так? А женщина права. В стае для омег-женщин даже особые условия соблюдаются, чтобы не вводить тех в неудобство. Оборачиваются омеги только в присутствии своих пар. Летом для купания отдельное место на озере есть. Туда альфы не ходят. А вот с омегами мужского пола у омег-женщин полное понимание и никакого стеснения. Они и купаются вместе и в баню ходят и дела омежьи обсуждают. Вот такой парадокс. Знает это правило вожак. Сам ведь его и установил. Поэтому и не нарушит. Допустит омегу в волчьем виде в стае появиться. Нарушит это правило. Но на то он и вожак, чтобы правильно поступать в разных ситуациях. Да и не чувствует от омеги опасности. Нерешительность, растерянность, страх за мать чувствует. Испуга нет, робости нет. Да и опасности нет, поэтому и принимает решение, каким бы оно не было противоречащим принятым правилам. Нет ответа на вопрос у вожака. Как и вопросов больше нет. – Хорошо. Я разрешу вам войти в поселение. Лекарь вас осмотрит и своё слово скажет, а после вы уйдёте. Не отставай женщина. Делает знак волкам из охраны, что они могут приступить к своим основным обязанностям. Волки хоть и нехотя, но повинуются. А ведь среди них есть те, кто тоже узнал волчицу. Но оспаривать решение вожака не принято и поэтому охрана срывается с места и вот уже исчезает из вида. Соседи тоже уходят. На поляне стоят женщина, Ноэль, Долирий, Хосок, да трое волков, что с Хосоком пришли. Женщина растеряла свой боевой настрой и не понимает, как она пойдёт, ведь ноги стали тяжелыми. Волчица тихо скулит, матери руку лижет и носом толкает: иди вперёд. От такой картины у альфы ещё теснее в груди становится, боль огненным кольцом сердце сжимает. Всё больше убеждается вожак, что волчица не его Святига. Тогда кто? А разум кричит, что это его любимая. Как собрать себя в кулак и начать движение? Остаётся только сердце своё убить, чтобы оно не болело больше. Вожак перекидывается и рыкнув, начинает движение в сторону поселения. Волчица мать опять в руку носом толкает, та на ноги поднимается и делает первый шаг. А волчица хватается за верёвку и тянет за собой тележку с вещами. Так и идут опять нарушив правило: вожак первым, за ним женщина с волчицей, потом волки с Хосоком. Долирий не понимает своего поступка. Он должен был идти замыкающим, а рванул вперёд, как волчонок сопливый. Не выдержит волк, если будет идти позади. Не сможет смотреть на ту, которая его не признала, вот и бежит впереди. Ему надо свои мысли в порядок привести и сердце, которое вот-вот из груди вырвется, успокоить. Только как успокоить, если в нескольких шагах от него любимая жена идёт. Жена, которая его не узнала. Или может всё же не жена… Не понимает вожак, что делать. Как всё это объяснить? Не понимает. Хосок на подходе к поселению по внутренней связи волкам приказывает ничему не удивляться и постараться вести себя тихо. Странный приказ волков удивляет. Они встревожены такими словами. Ещё ни разу так не говорил ни вожак, ни Хосок. Поселение встречает волков и гостей тишиной. Альфы и омеги из своих домов вышли и стоят, на идущих смотрят. Когда же из-за спин волков показалась женщина и волчица, тишина всколыхнулась сдержанными возгласами. Оборотни увидели ту, что похоронили много лет назад. Волчица же только глазами поглядывала на удивленных жителей поселения и тащила свою ношу. Рядом с ней, держась за шерсть рукой, шагала уставшая женщина. Так и шли до дома вожака: вожак, женщина, волчица и волки, а следом шли все жители… Когда показался дом вожака и все вошли во двор, на крыльце пришедших уже ждали омеги, перед ними стояли альфы. – Мани! – раздался удивлённый вскрик Лии, – женщина растолкав альф слетела с крыльца и обняла женщину, которая почти рухнула ей в объятья. – Откуда ты взялась, Мани? – омеги не смогли сдержать слёз. Мани плакала потому, что окончательно поверила в чудо. А Лия плакала потому, что она и не чаяла уже увидеть кого-то знакомого из бывшего поселения. – Чимин, Тэхён, принесите покрывала, – раздался спокойный голос Нурика. А когда омеги принесли их, продолжил строго, – Идите в лазарет и приготовьте комнату для гостей. Идите, не стойте. – Нурик за плечи развернул омег и подтолкнул к двери. Хоть мальчишки и были недовольны, но перечить в этот раз им не захотелось. Уж больно строгим стал Нурик, да и альфы недовольно рыкнули, чувствуя возмущение омег. Как только мальчишки принесли покрывала, Долирий и волки перекинулись. Накинули на плечи покрывала. Долирий повернулся. На него смотрели с вопросами в глазах все члены стаи. Вожаку надо дать хоть какое-то пояснение. – Это наши гости. Сейчас я не готов вам объяснять что и как. Женщина пришла к нам в стаю за помощью, вы знаете закон: я не имею право отказать просящему помощи. Нурик осмотрит гостей, вам же я предлагаю разойтись по домам. Опасности никакой нет, так что идите и отдыхайте. Как только гости отдохнут, я вас позову и мы зададим вопросы которые нас интересуют. Хосок аккуратно жену за руку на себя потянул. – Лия, отпусти женщину, им надо в дом войти, а мы домой пойдём. Омега неохотно выпускает из своих объятий Мани. Но что-то в голосе мужа не даёт сомневаться в правильности его слов. Она по щеке женщину гладит, шепчет: – Не бойся, вас здесь никто не обидит, – И подталкивает к крыльцу, на котором стоит ведьма с серьёзным лицом. Затем, не отпуская руки мужа, супруги уходят. У Лии много вопросов в голове и она знает, что Хосок ей ответит на все, ну или на те, на которые знает ответ. Мани без страха входила в дом вожака, а вот волчица в дверях вдруг остановилась. Втянула в себя воздух и в глазах промелькнула искра, но эту искорку никто не заметил. Нурик шёл впереди, показывая куда идти. Женщина и волчица с интересом разглядывали помещения через которые проходили. Хоть на ходу это можно было сделать не так подробно, но всё же многое увидели и поняли, что в этом доме живёт большая, дружная семья. Попасть в лазарет можно было двумя путями: через проход между домами и с улицы. Почему вожак приказал идти через дом, он и сам не понял. Впрочем, ему сейчас было не до этого. Долирий сразу же прошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь. Омеги прошли через кухню к двери, что вывела их в небольшой коридор. Затем они оказались в лазарете. Нурик провёл омег в ту часть, где располагались комнаты для омег, что пережидали здесь свои ароматные дни, открыл одну из дверей и отошёл в сторону пропуская вовнутрь Мани и волчицу. – Здесь вы можете отдохнуть, – Нурик вошёл следом. Посреди комнаты располагалась небольшая печь, она стояла так, что плита была скрыта за ширмой. Окна в комнате не было, но было светло от светильников, что стояли на подвесных полочках и на столе. Стол расположился около стены, рядом стояли два стула. Около тёплых боков печи стояли две лежанки. Нурик отодвинул ширму, которая делила комнату. На второй половине стояло большое корыто. Около стены умывальник. На стене расположилась полочка с банными принадлежностями, тут же лежали стопкой чистая одежда, простыни, полотенца. Ещё одной ширмой было отделено отхожее место. – Можете помыться с дороги, – Нурик показал на печь, где стояли вёдра с горячей водой. – Там, – он показал в сторону, где стояла большая бочка, – холодная вода. Если не брезгуете, то можете переодеться в нашу одежду. Она чистая. Чимин и Тэхён принесут вам перекусить. Думаю, что до вечера вас никто не потревожит. Вожак даст вам прийти в себя после дороги, так что приводите себя в порядок и отдыхайте. Омега говорил спокойно, но в душе у него разворачивалась буря. Нурик кое-как сдерживал себя, чтобы не набросится на омег с расспросами. Но он видел в каком измотанном состоянии женщина, поэтому держал своё любопытство в кулаке. А вот волчица его удивляла. Она выглядела совсем не уставшей. Да и не опасаясь вошла в чужой дом, при этом всё внимательно рассматривала и принюхивалась, да ещё и фыркала удовлетворенно. Ей определённо здесь нравилось. Нурик понимал, что нужно волчице перекинуться, но впервые не знал как ей об этом сказать. Что-то было в волчице такое, что наводило на мысль о непростом происхождении. – Мани, а твоя дочь сможет перекинуться или она так всегда ходит? – Нурик решил, что будет правильным обратится вначале к женщине. – Ой, что ты! – замахала руками женщина, – Она только сюда шла как волк, мы даже и не знали, что она может оборачиваться. Дома то она лежала, много лет. Недавно только в себя пришла. Доченька, – женщина ласково провела по шерсти волчицы рукой, переводя на себя внимание. Ведь волчица с интересом рассматривала и комнату и всё, что в ней находилось. Она казалось и не слушала разговор омег, везде прошлась. Любопытный нос во все скляночки засунула. Пару раз чихнула. Попила воду из ведра и в данный момент внимательно изучала рисунки, которыми были покрыты бока чашек, стоящих на столе. На слова матери она отреагировала сразу. Оторвалась от своего занятия, посмотрела внимательно на Нурика. Потом отошла от омег. Ловко сделала кувырок через голову и на пол упала женская фигура. Ноэль застонала, она ударилась о доски ногами. Быстро приняла положение сидя и прикрылась руками. Нурик быстро подхватил с кровати покрывало и накинул на плечи. Потом присел на корточки. – Давай я помогу тебе на кровать лечь, хорошо? – Не дожидаясь ответа, он начал было поднимать омегу, но вдруг понял, что не сможет этого сделать. Девушка оказалась совсем не лёгкой. Мани аккуратно отодвинула Нурика. Потом ловко подхватила под мышки девушку и посадила на край кровати, развернула и ноги аккуратно расположила на лежанке. Потом сразу же прикрыла ноги одеялом. Сама же присела рядом и приобняла дочь за плечи. – Ну чего ты расстроился? – Мани улыбнулась глядя на расстроенного Нурика. – Мне привычно, я ведь мою доченьку почитай шестнадцать лет на руках ношу. А вот тебе, в твоём положении, тяжести нельзя поднимать. Не беспокойся, я её и помою и одену. Да и не беспомощная она уже. Многое сама делает. Жаль только стульчик на колёсиках дома остался, а так бы она сама всё сделала. – Я могу тебя осмотреть? – Ведьма обратилась к Ноэль. Нурик уже пришёл в себя, хоть щёки ещё алели от смущения, – Пока Джина нет, я отвечаю здесь за всё. Джин, это мой наставник. – Ответил на вопросительный взгляд Мани омега, – Он сейчас со своим альфой течку проводит. Как только вернётся, вы познакомитесь. Он пара сына вожака нашего, Намджуна. А Чимин и Тэхён их дети, они хоть и молодые, но уже тоже могут лечить. – У вас так много лекарей? – Мани удивилась. Она даже предположить такого не могла. А Нурик ей сразу по сердцу пришёлся, такой милый, внимательный и строгий. Вон как мальчишки его слушаются, одним только словом их по делам отправил, хоть те и сопели недовольно. Да и то,что лекарский опыт у омеги есть, сразу чувствовалось. – До недавнего времени я был один, а потом появился Джин с сыновьями, теперь мы вчетвером за здоровье стаи отвечаем. А ты Мани должна знать Джина, он в вашем поселении жил. – И улыбнулся, видя как вытянулось лицо женщины, когда та поняла о ком идёт речь. Мани была очень удивлена. Женщина удивилась и обрадовалась такой новости. Она хорошо помнит этого немногословного, скромного омегу, который служил лекарем при дворе наместника. Она очень хорошо помнит тот день, когда на площадь были согнаны люди с детьми. И до сих пор с дрожью вспоминает как стегал плетью колдун омегу, который отказался отдать своих детей. В поселении все считали омег погибшими, ведь сами слышали как Джин бросил слова в лицо наместнику: лучше в водопаде сгинуть, чем войти на твоё ложе! А про таинственное исчезновение тела омеги до сих пор разные слова ходят. В поселении узнали, что Джин оказывается был ведьмой-Ландышем и считали, что его забрали ведьмы. Правда жители и оборотней помнят, которые шли по пустым улицам поселения. Высокие, молчаливые, сильные. От них такой силой веяло, что долго ещё по воздуху аромат хвойного леса летал. Надо же. Оказывается Джин и дети живы, да ещё и парой сына вожака оказался. Вот и не верь в чудеса. Правда в чудеса с некоторых пор женщина верит. А теперь и подавно утвердилась в правильности своего решения. Джин то уж точно сможет исцелить её девочку и память вернуть. Ведь надо же найти родных Ноэль-Святиги. Имя какое красивое – Святига… Не может быть одинока такая омега. Ноэль всё это время внимательно слушала разговор. Что-то мелькало во взгляде, когда имена услышала: Намджун, Джин. – Так я могу тебя осмотреть? – Нурик опять к Ноэль обратился, – Ты вскрикнула, когда на пол упала. Давай я посмотрю, хорошо? – Нурик аккуратно потянул за край покрывала. И вот что странно, Ноэль позволила снять с себя покрывало. А ведь до этого никому не разрешала на себя смотреть, лекарей и тех не подпускала. Нурик подавил вздох, когда увидел тело женщины. То, что это не молодая омега, ведьма сразу же понял, но виду не подала. Женщина была довольно высокой, тонкая талия, красивые плечи. Худовата, но если учесть слова матери, что та лежала много лет, то это нормально. Нурика заинтересовал шрам в районе сердца. Шрам был не очень большим и выглядел разомкнутым треугольником. Такой шрам мог оставить только нож и не простой. Но этот вопрос он решит позже. Омега бегло осмотрел тело женщины. Видимых травм не было, руки были довольно сильными, ноги хоть и не двигались, но не выглядели атрофированными. Это тоже наводило на кое-какие мысли. Прощупав позвоночник, ведьма не увидела ни разрывов, ни разломов. Странно… Но вопросы Нурик задавать не стал. Он видел, что омеги всё же устали и поэтому решил закончить на сегодня. – Пока вы купаетесь, Чимин и Тэхён принесут вам покушать. Отдохните, потом за вами приду, ближе к вечеру, – Нурик аккуратно прикрыл женщину покрывалом и вышел. – Мама, как думаешь, мне помогут? Почему лекарь так странно меня осматривал и молчал? – Думаю, что помогут. Нет. Обязательно помогут! – Женщина обняла дочь, – Выброси все плохие мысли из головы. А смотрел он нормально, не придумывай. Давай я наведу воду, нам и правда надо помыться, да и согреться. Ты совсем вон замёрзла. – Ничего я не замёрзла! – возмущённо воскликнула Ноэль и покраснела, она и впрямь немного чувствовала холод. Но списала это на своё переживание. Однако спорить с матушкой не стала. Тем более, что женщина вовсю уже хлопотала на половине, где стояло корыто. Когда было всё готово Мани перенесла Ноэль к нему и опустила в воду. И вот тут-то впервые Ноэль почувствовала что её ноги ощутили тепло воды. Радостная дрожь пронзила тело и женщина заплакала. Мани встревоженно запричитала. – Господи, да что случилось? Вода горячая? Что? – Мама… мама… – Ноэль не могла и слово вымолвить, только плакала. – Мои ноги… я их чувствую… От слов дочери слёзы полились теперь и у Мани. Женщина сгребла в объятья дочь и разрыдалась. – Вот видишь, не зря мы с тобой решились на такой шаг. Смотришь и побежишь скоро. Счастье-то какое, доченька. Это же какое счастье. Поплакали омеги, искупались. Мани помогла одеться Ноэль. Ноги то ещё не двигались, хотя и получили чувствительность. Главное, что уже есть результат. В дверь раздался стук. Дверь распахнулась и в комнату втиснулись омеги. В руках они держали тарелки с душистым мясом, хлебом и булочками. Потом принесли чайник и мёд. Вопросов не задавали. Только стреляли любопытными глазками и мило улыбались. От омег пахло домом, добротой, лаской и Мани с Ноэль совсем расслабились. Наскоро перекусив они улеглись на постель, от которой пахло нежным цветочным ароматом и уснули. Не слышали как омеги убирали остатки еды и грязную посуду. Не слышали, как быстро вылили грязную воду и подтёрли полы. Не слышали как постирали вещи. Женщины прижавшись друг к другу крепко и спокойно спали. А так спят только там, где дом. Где надёжно и спокойно. Где не обидят и всегда встанут на защиту. Омеги пришли домой… Но, тсс… они пока этого не знают. ***** После своих слов вожак зашёл в дом. А волки в недоумении расходились по домам. Сегодня уже никто не уснёт. Жена вожака вернулась, но вожак её не принял. Или волчица вернулась, но не к нему… Странно всё это… Опять неизвестные события происходят в их стае. После появления ведьм волки уже решили, что им больше нечему удивляться не придётся. Но оказалось, что это не так и они вновь удивлены, растеряны и расстроены. Что за новое испытание приготовила им судьба? Что за новая напасть постучалась в двери вожака? Опять вопросы без ответов. ***** Долирий в свою комнату вошёл, дверь закрыл и по стене сполз на пол. Не держали больше ноги альфу. Он обхватил голову руками и замер. Перед глазами волчица стоит. Смотрит. Только взгляд чужой. Больно от этого. Сердце огнём горит. Такой боли давно не испытывал вожак. Он думал, что его сердце уже не может ничего чувствовать, а оказалось может. Оно ожило когда внуки в стае появились. Альфа был рад, что его окаменевший орган вновь ожил. А сейчас Долирий чувствует как последние частички жизни из него выходят. – Может это из-за того, что я так и не вернулся за телом? – Спрашивает себя альфа. – Дух Святиги пришёл, чтобы меня наказать. Решил, что я забыл как и положено, обряд совершить. Но ведь я же с тобой каждый день разговариваю, душа моя. Ты же знаешь. Я не забыл и собирался за тобой прийти как только сойдёт снег. Что же ты меня не дождалась? Если ты пришла наказать – я готов к наказанию. Забери меня отсюда. Сил больше нет без тебя жить. Дети поймут… Долирий мысленный диалог вёл с той, которая молчала. Даже волк молчал. Лежал положив крупную морду на передние лапы и молчал. Ему тоже было о чём подумать. Альфа понимал, что сегодня будет то, чего он ждал и не ждал одновременно. Сегодня закончится его главенство стаей. Он передаст пост сыну и уйдёт. Долирий поднялся с пола. Подошёл к шкафу. Достал с верхней полки одежду. Ту самую, в которой он стоял около алтаря и стал парой Святиги, спокойно отправился в помывочную. Проходя по дому он встретил Нурика. Омега хлопотал на кухне, что-то готовил. Рядом крутились мальчишки. На вопросительные взгляды омег вожак только рукой отмахнулся. Альфа долго находился в помывочной. В воду налил ароматного масла, его любимого – запаха ночной фиалки. Долго мылся, стараясь пропитаться любимым ароматом. Сидя в воде вспоминал, как вместе с женой любили купаться. Когда вода остыла, альфа с сожалением вышел из воды. Но не вытирал тело, ждал пока оно само просохнет. Затем надел рубаху и штаны. Расшитый родовыми символами пояс занял своё законное место на талии. Волосы были стянуты кожаным ремешком на затылке. На шее кроме шнурка с клыком поместилось ожерелье. Запястья затянулись кожаными браслетами. На ногах мягкие сапоги из выделанной шкуры медведя. На рубашку сверху наделся жилет. Он тоже был расшит родовыми знаками. Вошёл в помывочную просто альфа, дедушка. Вышел – вожак. Омеги замерли от такого величия альфы. Даже Нурик не видел таким отца. – Созови стаю, Нурик. Когда все придут, гостей приведи. Я говорить буду со стаей. – Больше ничего не произнёс. Просто вышел на крыльцо. Омега на бегу приказал: – Чимин, Тэхён, сходите к гостям. Помогите одеться и приведите их сюда, на кухню. Здесь же и сами ждите, вас позовут. – И быстро покинул дом отца. Нурик спешил со двора. По пути перехватил волчонка любопытного на улице. Передал слова о сходе и волчонок рванул по улице неся такую весть. А омега спешил к себе в дом. Вид отца не только обеспокоил и насторожил, омега понял, что вожак принял какое-то решение и это решение будет значимым для всех членов стаи, а значит понадобятся его травки и отвары. Очень надеется ведьма, что впечатлительных волков не сильно ударит новость, которую принесёт вожак на сход. Да и сход. Такого омега не помнит. Вернее, волки часто собирались на сходы, дела вместе обсуждали, решения важные принимали сообща. Но только такого торжественного вида омега ни разу у отца не видел, да и взгляда такого никогда не было. Прощаться будет вожак со стаей! Как молнией, прошила догадка Нурика. Отец не просто собирает сход, он передавать власть будет. И на этот шаг альфу подтолкнули именно гости, что явились нежданно негаданно. Нельзя допустить этого. Ведьма чувствовала, что необходимо остановить отца нужно. Только как с альфой справится, если он доминант? Правильно. Только применив силу ведьмы. А правильно или нет, это потом будут разбирать. Как не вовремя Джина скрутило, да ничего, Нурик тоже не промах. Он не только лечить умеет. Наступало время когда ведьма силу свою показать должна. Не во вред – во благо. Главное правильно всё сделать. А как правильно? Нурик не совсем уверен. – Буду действовать по обстановке. – решает ведьма, – а там… будь, что будет. Нурик влетел в дом. Крикнул Чихуну, который в этот момент растапливал печь, собираться на сход и побежал в свою комнату. Чихун мгновенно появился за спиной у омеги. Увидел как тот сосредоточенно запихивает в корзинки мешочки с травами, бутылочки с отварами и настойками. Между делом омега рассказывает альфе про отца и про его необычный наряд и про свои догадки. Альфа подтвердил опасения омеги. Он знает значение такой одежды и украшений. Понял всю серьёзность. Помог омеге собрать нужное. Только просил об одном – не нервничать. Быстро собрали всё необходимое. Переодели одежду и вышли из дома. По улице к дому вожака стекались члены стаи. Все, от мала до велика. Когда вошли во двор, увидели стоящего на крыльце вожака. Волки поняли всё. Молча стояли перед альфой и ждали когда тот начнёт говорить. Нурик и Чихун встали за спиной вожака. Рядом с Долирием занял место Хосок с Лией. В первом ряду перед семьёй вожака стоял совет старейшин, Юнги и Чонгук. Долирий обвёл всех взглядом и произнёс. – Я собрал вас по делу, которое давно откладывал. Решение, которое я принял, не сегодня родилось. Об этом я думаю уже несколько лет. Все вы знаете моего сына, Намджуна. Он ответственный, серьёзный альфа. Альфа, который достоин стать во главе стаи. Как только Намджун вернётся из домика, я передам ему правление стаей. Сам же я ухожу туда, где я должен был быть – к своей дорогой жене. Спасибо вам за то, что доверяли мне свои жизни. За то, что поддерживали мои решения и были всегда опорой и моей семьёй. Моя жизнь по какой-то причине была продлена на долгие шестнадцать лет. Видимо небеса так решили, что прежде чем уйти, я должен был обеспечить вас безопасным местом для проживания и наладить мирную жизнь. У меня не всё получалось гладко, но ваша помощь и крепкое плечо помогли осуществить задуманное. Помогите моему сыну почувствовать вашу поддержку и веру в его силы, она ему понадобится. Долирий замолчал. Молчали и волки, переваривая такую новость. – Значит решил сбежать вожак? – раздался голос. Волки разошлись и пропустили вперёд омегу. Все в стае знали эту старую омегу. Она не приняла ухаживания ни одного альфы. Её муж погиб в той самой битве. Так и прожила омега в одиночестве. В стае с того дня никто не слышал её голоса. Она была единственной уцелевшей из оборотней родной стаи жены вожака, Святиги. Про неё и так никто ничего не знал определенного. После гибели Святиги, а позже и мужа и вовсе замкнулась в себе. Омегу никто не трогал, она была хоть и отшельницей, но работала добросовестно, не была злой, всем помогала. Только молча всё делала. Вот и решили в стае, что омега онемела от горя. – Решил сбежать? – повторила свой вопрос омега. – А Святига твоё решение приняла? Ты у неё спросил, хочет ли она видеть тебя слабым и одиноким? – Что ты несёшь… Хава… – Надо же, вспомнил. – усмехнулась омега. – Я и не забывал. И своё обещание тоже. Поэтому-то и передаю сыну место вожака. Пора моей жене, как и положено, место своё занять там, где мы уже никогда не расстанемся. – У Долирия пальцы в кулаки сжались и желваки на скулах заходили. Хава всегда была напоминанием о его почившей супруге. Ходила молча, в глаза смотрела строго. Не осуждала. Нет. Но постоянный, не озвученный вопрос в глазах, напрягал вожака. Он хотел бы услышать, что хотела спросить женщина, но та молча отступала и уходила. От родной стаи Святиги никого, кроме Хавы, в живых не осталось. Стая чисторождёных жила в труднодоступном месте, но это не помешало людям их уничтожить с особой жестокостью. В стае все омеги были удивительной красоты: высокие, с ярко голубыми глазами, длинными волосами. Они всегда привлекали к себе внимание. Породниться с такой омегой мечтали многие, такой шанс выпадал единицам. Не справился бы обычный оборотень с силой внутренней омеги, поэтому и в пару только альфа доминант подходил. Долирию повезло их сила не только слилась, но и сына на свет произвела. До сих пор Долирий не может понять, как смог колдун одолеть Святигу. Как умудрился затуманить сознание волкам, что они пропустили всего один удар. Удар, который расколол жизнь вожака на до и после. Хава была крёстной Святиги. Её полуживую, из-под разрушенных домов вытащили и в стаю забрали. Не было надежды на спасение, но чудо произошло. Она выжила. А может потому и выжила, чтобы напоминанием Долирию служить. Только не понимает в чём хочет сейчас обвинить его женщина. – Ты столько лет молчала, а теперь решила мне что-то предъявить? Так я выслушаю и отвечу. Спрашивай. – Да не предъявить, а остановить хочу. Чтобы ошибок не поправимых не допустил. Рано ты вожак на покой собрался. Тебе уже об этом говорили и ещё раз повторю. Не Намджун должен быть вожаком. Его время ещё не пришло. Ты. Ты вожак. И это не оспаривается. А про то, что Святига место своё законное должна обрести – прав. Ты ведь почувствовал её волка. Это ведь она пришла. И не отрицай очевидного. И только тебе под силу вернуть волчицу в стаю. Только ты можешь соединить две души, что разделены были ударом ножа колдуна. Ты ведь и сам видел шрам. Он не от простого ножа, а от того который в руках колдун держал. – Остановись женщина! – Долирий так рявкнул, что у альф волосы на теле встали, а омеги и дети тихо заскулили. Доминант силу свою выпустил, подчинения требует. – Я сам своей жене глаза закрывал и тело остывающее сыну в руки отдал. Мой сын, своими руками мать хоронил! Если сама рот не закроешь, я его тебе закрою! Альфы стоящие во дворе задрожали от волны ярости, которая накрыла всех, а омеги упали на колени, закрывая своими телами детей. Такого тоже не было в стае. Вожак никогда не использовал свою силу на сородичах для подавления воли. Знал последствия такого. Но в этот момент гнев завладел разумом, а перед глазами альфы возник кровавый туман… – Чихун, Хосок, уведите Лию в дом, – кричит Нурик, а сам уже подталкивает обессиленную женщину в руки альф. Лия падает в руки мужа без сознания, чем пугает альфу. Он рычит на друга, призывая опомниться. Но Долирий не слышит альфу, сильнее бесится. Ведь только Хава не упала на колени перед вожаком. Стоит гордо подняв голову и смело в глаза безумные смотрит. Нурик видит как начинают удлиняться ногти на пальцах вожака, голос становится похожим на хрип. Видит, что волк альфу кое-как сдерживает, не даёт перекинуться. От того, что и зверь против хозяина встаёт, вожака ещё сильнее злит. Если альфа волка задавит, не вернуть будет Долирия. Ведьма видит как корчатся на снегу альфы и омеги. Как альфы пытаются собой закрывать слабых. Но Нурик понимает, не смотря на такое положение, они всё же живы останутся. А вот вожак… Если в зверя обернётся, беда будет. Нурик рвёт ткань мешочков. Содержимое высыпает на ладонь и подкидывает в воздух. Мелкие песчинки травяного сбора начинают свой неспешный танец. Кружат в воздухе, оседают на тела. Закрывают защитной пеленой от феромона вожака. Омега кидает быстрый взгляд на стаю, видит что они дышать начинают, дети заплакали. Вздох облегчения вырывается у омеги. Но дело ещё не сделано. Альфа всё больше трансформируется. Уже руки покрылись плотной шерстью. Челюсть вытянулась и лицо больше на волчью морду походит. Шея стала массивнее, тоже шерстью покрывается. Ещё чуть-чуть и будет не поправимое. Но только вожак забыл одну маленькую деталь – в стае живут ведьмы. А может просто так привык к их присутствию, что даже его сознание не воспринимает от них угрозы. А зря! Не злите ведьму. А беременную ведьму вдвойне опасаться нужно. Такая ведьма будет рвать на части всех, кто даже только попытается навредить ребёнку. И сейчас за спиной вожака стоит не омега. Не сын приёмный. За спиной альфы стоит ведьма! Ведьма, глаза которой горят смертельным, голубым цветом. Ведьма, которая силы призывает себе в помощь. Ведьма, которая вдвойне сильнее любого альфы оборотня, ведь она связана с волком, который тоже даёт ей силу. За спиной Долирия стоит не Нурик. За спиной вожака стоит ведьма-Ландыш и имя этой ведьмы – Гу Сыль, силу которой даёт не только жемчуг Ландышей. Покровителем Гу Сыль является звезда с хрустальным сиянием. Ведьма из-за голенища сапожка нож выхватывает и нить на запястье режет. Яркие бусинки на снег не падают, в воздухе зависают и в ладонь протянутую осыпаются. Пальцы в кулак сжимаются и омега что есть силы взмахивая рукой, швыряет в вожака бусины. Казалось бы бусинки малы совсем, но они сбивают с ног оборотня и тот валится на снег. Бусинки танцуют вокруг тела, которое извивается от острых ударов. Оборотень отступает и на снегу корчится альфа в одежде изодранной собственными когтями и продырявленной мелкими жемчужинами. Альфа пытается встать на ноги, но это у него не выходит. Бусинки под ступни попадают, альфа не может устоять на разъезжающихся ногах и со всего маху прикладывается головой о ступеньки крыльца. Удар такой силы, что вырубает вожака на несколько минут. Пока альфа в себя не пришёл, Юнги и Чонгук разгоняют по домам соплеменников. Вытирают кровь, что текла из носа после удара вожака силой и пошатываясь подходят к Нурику. Тот делает знак рукой и альфы подхватив безвольное тело, волокут вожака в дом.