Когда распускаются ландыши.

ЧАСТЬ 44 Сила любви. ***** Небольшая пояснялка: с 37 по 43 части описывались события, которые произошли в стае, с момента первого соединения Намджуна и Джина. Далее возвращаться к прошлому так далеко я не буду. По ходу будут небольшие отступления. ***** Прошло несколько месяцев с тех событий, что перевернули жизнь стаи с головы на ноги и встряхнули всех без исключения. В стаю вернулась законная пара вожака. Нежданно и негаданно. Вот такой сюрприз приготовила природа-матушка и небеса тем, кто выстрадал свою счастливую жизнь. Две сущности вновь обрели друг друга, а альфа обрёл омегу. Только шрам на груди Святиги навсегда останется напоминанием того, что случилось. Джин ведь и правда понёс от Намджуна, тот ходит и светится от счастья и постоянно целует живот омеги. А ещё, много разговаривает с неродившимися, пока, детьми. Как волк сказал, так и вышло. Альфа вновь заделал ведьме двойню. Вожак как узнал про такую новость, так на радостях достал из погребов хмельной напиток и напоил всех своих соплеменников и соседей в придачу. Ещё один этап жизни начал проживать Долирий. Теперь уже со Святигой, которую встретил на пороге своего дома и уже никуда не отходил от неё. Эти взрослые заново переживают этапы семейной жизни: вожак устраивает романтические посиделки и водит свою пару на свидание. Вожак помнит как его супруга любит цветы и всеми силами пытается заменить их отсутствие принося из леса веточки с ягодами, которые не склевали прожорливые пернатые обитатели, или хвойные лапы с шишками. Цветы тоже появлялись на подушке утром. Альфа из высушенных букетиков лекарственных сборов вытаскивал красивые сухоцветы, но был пойман с поличным Нуриком и получил строгий выговор от ведьмы. Но сын так расчувствовался, узнав для чего отец тайком проникает в хранилище запасов, и показал где можно брать без ущерба для сборов. Ведьмы занимаются знахарством своим, а альфы им помогают. Нурик уже вот вот родит и все хлопоты по лечебнице свалились в основном на Чимина и Тэхёна. Джину рожать ещё не скоро, но живот омеги большой и он ходит как уточка в развалочку, чем потешает не только Намджуна, но и всех живущих в доме. Омега на их шутки не обижается, ему самому смешно. Ведь он и сам чувствует как ходит в развалочку. Джин оказывает помощь в лечении несложных ран, что получают в основном молодые оборотни по неопытности. Роды же теперь принимают исключительно только младшие ведьмы. Правило такое: омега на сносях не должна принимать дитя. Почему? Джин не объясняет. Сказал – нельзя, значит – нельзя и точка. Зато младшие такие гордые ходят. А альфы за своих ведьмочек ещё пуще радуются и гордятся. Но, у наших героев всё как не у всех. И дальнейшие события тому подтверждение. ***** Опять весна торопится выгнать прочь надоевшие холода. Солнце радостно топит своими лучами сугробы, превращая те в звонкие ручьи. В поселении оборотней суматоха. В доме Чихуна и Хосока с утра переполох. Нурик и Лия решили родить одновременно. Первым, с выпученными от ужаса глазами, за Джином прилетел Хосок. Только через несколько минут поняли разбуженные жители дома вожака в чём дело. Не успел Джин переодеться, как в дом влетел Чихун. Ему даже и говорить ничего не пришлось и так всё на лице было написано. Если в случае Нурика Джин был увереннее, ведь всё же он сам лекарь, да и роды принимал не раз. То в случае Лии, надо торопиться. Женщина хоть и уже рожала, всё же между родами был большой перерыв, да и этот ребёнок отличался от её сыновей-полукровок. Дитя зачатое от волка было крупнее, женщина сложно проходила положенный срок, и вызывала не раз волнения мужа, да и лекарей. Она конечно же лишний раз не жаловалась, но это и не надо было. Стоило только посмотреть на её лицо, и сразу же было понятно как она себя чувствует. Омеги ждали роды и поэтому всё было готово: комнаты вычищены до блеска, в печах и каминах не гас огонь, вода была набрана, простыни, одежда чистая… Вообщем, ждали только схваток и дождались… Хосок правда не с первого раза смог объяснить, что приключилось. Он только мычал и что-то причитал, махал руками, бегал по комнате, словно пчелой ужаленный. Короче. Пока Долирий не прижал друга к стене и пока не заставили выпить воды, не было понятно, что происходит. Джин конечно же сразу предположил, что у Лии начались схватки, но на вопрос об этом альфа почему-то отрицательно мотал головой и всё звал куда-то. Поэтому несколько минут было потеряно для того, чтобы привести альфу в чувство. За то когда он понял, что сам ввёл всех в заблуждение, ему стало ещё хуже. За Лией отправились дружной компанией: Хосок, Долирий и Святига. Джин же направился в лазарет. Хорошо хоть Нурик, с помощью Чихуна, в лазарет приползли сами, а то если бы и они устроили панику… Но Чихун, оставив мужа в палате, рванул за Джином и всё же внёс свою частичку хаоса. Его знатно трясло и как ни старался держать себя в руках альфа, зубы его отстукивали очень даже звонкие звуки. И вот, Джин наблюдает как его сыновья готовятся к приёму ребёнка у Нурика. Его немного напрягает тот момент, что слишком короткий промежуток времени прошёл между схватками и родами. На этот вопрос ответ получил омега почти сразу. Нурик почувствовал первые схватки ещё вечером, но не стал напрягать ни омег, ни мужа. Стойко терпел почти до утра. Ох и разозлился на это Джин! Но памятуя, что сквернословить в присутствии своих смышлёных детей не стоит, только кулаком погрозил и пообещал, что надерёт зад строптивой ведьме после того, как тот оправится от родов. На том и порешили… Вернее, решил Джин, а Нурик только головой кивал между всхлипами и схватками. Нурик знал, что роды будут принимать Чимин и Тэхён, но и сам как мог облегчал им положение. Омеги хоть и приняли уже самостоятельно нескольких малышей, здесь случай был особый. Всё же брат как никак, поэтому переживали. Джин ждал когда приведут Лию. Что-то задерживались гонцы. Из этого следовал вывод: надо готовить операционную. Ландыш оставил Нурика с сыновьями и перешёл на другую половину родзала. Здесь стоял стол, застеленный чистой простынью. Были приготовлены широкие ремни для того, чтобы привязать омегу. Джин достал с полки рубашку с короткими рукавами, свою снял, эту надел. Поверх рубашки повязал длинный фартук, волосы туго перевязал в хвост и добавил ленту, которой обвязал лоб. С приступка печи снял ведро, в нём лежали инструменты в кипятке. Джин щипцами вытащил один за другим: нож с тонким лезвием, очень острый. Здесь же лежали иглы и нити, ещё какие-то непонятные штучки (для альф непонятные, а омегам знакомые). Вытащенные предметы разложил на чистом полотенце и прикрыл другим. Достал с полки пузырьки, расставил их в том порядке, в котором будет пользоваться: отвар для обработки рук, отвар для введения в транс, отвар для обработки ран, раствор для обработки рук и инструментов, раствор для обработки рождённого ребёнка. Окинул взглядом: всё приготовил, ничего не забыл? Только хотел присесть, услышал торопливые шаги. Дверь открылась. Хосок и Долирий на одеяле внесли Лию, за ними маячила обеспокоенная Святига. Джин понял – всё намного серьёзнее, чем он предполагал. Жестом показал куда положить женщину и не давая опомнится, выставил альф за двери. Хосок правда попытался остаться, но получив дружеский пендель от Долирия, был выставлен вон. Но дальше альфу увести не смогли, он сполз по стене на пол и так и просидел, обняв голову руками до… Нурику было больно и страшно. Но он понимал, что мальчишкам ещё страшнее, а Джин… тот и вовсе все чувства омеги как свои ощущал. Поэтому ведьмочка как мог словами подбадривал Чимина и Тэхёна. Между схватками совсем короткие промежутки стали. Нурик ещё дома надел длинную рубашку, чтобы не тратить время на переодевания. Кряхтя и постанывая взгромоздился на кресло для родов: эту новинку омегам привезли альфы из людского поселения за то, что ландыши помогли вылечить людей от отравления, когда огромное поселение почти всё слегло от неизвестной болезни. Нашли причину – рабиес (так в старину называли бешенство). Принёс эту заразу в поселение охотник, которого укусила дикая лисица, кто бы мог подумать, что небольшая ранка перерастёт в огромную проблему. После того, как несколько человек скончались и множество слегли, к границе оборотней был отправлен гонец с просьбой о помощи. Оборотни не отказали. В то поселение отправился Джин (других не пустил) и несколько альф, естественно Намджун был рядом с омегой. Заразиться ни Ландыш, ни оборотень не побоялись, они имели стойкий иммунитет. Джин сразу же понял в чём дело. Отправил охотников в лес на поиски заболевшего зверя, лиса нашли сразу – он уже был окоченевшим. Останки сожгли. В поселении все дома обработали растворами, приготовленными ведьмой. Людей отпаивали отварами, из еды первое время Джин посоветовал есть рыбу и птицу. За месяц все симптомы болезни исчезли, а люди не знали как отблагодарить оборотней и ведьм. Те от оплаты отказывались наотрез. Но всё же Джин согласился принять в дар кое-какие хирургические инструменты и кресло для родов. Оно им теперь очень облегчило жизнь. Нурик сдерживал как мог боль и стоны. Улёгся спиной на спинку кресла и руководил действиями мальчишек. Те уже прошли первую стадию страха и паники, и принялись помогать роженнику. А за ширмой из ткани Джин готовился к извлечению ребёнка. Отправлять в сон Лию не пришлось, она и так была в забытье. Привязать омегу Джину помог Чимин и тут же был отправлен за ширму. Джин решил, что такое появление ребёнка на свет слишком стрессово для молодых сердечек, да и мало ли как повернётся всё… Но худшего исхода не опасался, аура вокруг омеги светилась нежно голубым светом с золотыми крапинками: – Альфа, – улыбнулся Джин. Ландыш знал, что Лия и Хосок не хотели знать заранее кто родится. С некоторых пор Джин мог точно сказать пол ребёнка. Эти двое будут рады любому, лишь бы был жив и здоров. Джин обработал руки, взял со стола нож. Облил его раствором для дезинфекции, потом аккуратно, приподняв ткань, разрезал рубашку. Женщину принесли в той одежде, в которой она спала. Переодевать времени небыло, да и Джин был рад, что Хосок не стал терять драгоценные минуты и так своим ступором отнял их. Разъединенные полосы ткани упали по бокам, оголив большой живот роженицы. Кожа натянулась так, что были видны венки и кровеносные сосуды. Для одного малыша живот был великоват, но как ни слушал Джин, стучало только одно сердечко. Ландыш сделал вывод, что малыш крупный. От схваток и от желания появиться на свет, ребёнок устроил просто скачки внутри матери. Живот ходил ходуном. И кто знает, выдержала бы омега схватки оставаясь в сознании. Всё же природа умна, когда поступает так, как в данном случае – отправляет мамочку в несознание. Джин глубоко вдохнул. Подняв глаза вверх, мысленно попросил благословения небес. Всё же это второй раз такое испытание ему послали звёзды. Взял со стола бутылочку для обработки ран, налил на место разреза. Вытирать не стал. Этот отвар не просто обрабатывает и дезинфицирует, он ещё и обезболивает. Поднёс лезвие к коже и осторожно, но уверенно сделал движение. Кожа легко разошлась в стороны, не останавливаясь омега рассекал уже следующий слой тканей. Так слой за слоем добрался до матки. Она была синюшного цвета, это было не очень хорошо. Рассматривать Джин не стал. Ещё движение и матка получила свой разрез. Вот и дитя… Нож в сторону… Достаёт из околоплодных масс ребёнка, сразу же, не отрезая пуповины, прочищает ротовые и носовые полости. Следующим движением пересекается пуповина. Хлопок по попе… И громкий крик альфочки разрезает тишину комнаты. Крику вторит крик альфы, которого приняли Чимин и Тэхён у Нурика. Укладывает Джин малыша на другую половину стола, осторожно обрабатывает кусочек пуповины, обмывает наскоро личико и заворачивает в простынь. Альфочка недоволен прохладным воздухом, ему было комфортнее в материнской утробе и он кряхтит, но уже не плачет. Полностью обмоет ребёнка позже, решает так омега, сейчас же нужно удалить плодовый мешок, зашить разрез и выводить мамочку из сна. Хватит отдыхать, пора радоваться своему малышу. Омега возвращается к роженице, не забыв обложить вокруг ребёнка валик из свёрнутых простыней. Мальчишка только на свет появился, а уже молотит руками и ногами словно не он недавно родился. Омега довольно хмыкает. Альфочка хорошенький и шустрый, будет весело родителям. Джин берёт в руки нож, нужно отсечь мешок от стенок. Но вздрагивает, как только рука прикасается к коже – он шевелится. Омега хмурится. Нож уже на столе. Руки в жидкость опущены… Ещё один! Мальчик-омега… Вот это сюрприз! Те же движения: очистить рот и носик, хлопок по попе, отсечение от матери и крик… звонкий… Омежка извещает мир о своём появлении. Это ж надо, а! Как только мальчик оказывается на столе около брата, тот затихает. Джин теперь только понимает причину возмущения… Нет, требования альфочки. Он кричал о том, что его братик ещё не родился и просил скорее его достать. Вот такие чудеса случаются. Омежка меньше брата, весом на килограмм меньше это точно. Выходит старший прятал братика за своей спиной и никому не позволял его раньше времени увидеть. Это говорит о том, что двойняшки имеют особую связь. Такая же связь у детей Джина – Чимина и Тэхёна. Джин быстро обтирает и второго мальчика, заворачивает в простынь. Альфочка затих, позволяет и себя запеленать. Ландыш укладывает детей рядышком и уже уделяет внимание мамочке: удаляет мешок, в котором так хорошо уживались мальчишки. Аккуратно, слой за слоем, накладывает швы. Обрабатывает. Перевязывает чистыми бинтами и только потом отвязывает руки и ноги омеги. Теперь остаётся привести омегу в сознание и идти обрадовать отца, который даже не подозревает какой ему сюрприз приготовила жена. Джин открывает бутылочку с нюхательным отваром и подносит к носу женщины. Лия делает глубокий вдох и распахивает глаза. Водит мутным взглядом по потолку, комнате. Не понимает пока омега, где она находится и что с ней произошло. Но такое состояние длится не долго. Взгляд проясняется, женщина встречается глазами с ласковым взглядом Джина и понимает… Испуг резко заполняет сознание. Лия вспоминает боль, что появилась резко, без предупреждения. Вспоминает свой крик и голос мужа, который пытался её успокоить, а потом… темнота… – Джи-и-н… – хрипит женщина, – Мой ребёнок… Больно как… Скажи что-нибудь… – и начинает ощупывать руками живот. Понимает, что он в разы уменьшился. Чувствует боль, но уже другого порядка. Ещё больше ужаса в глазах. Ландыш перехватывает руки. Выпускает свои феромоны, наполняет воздух спокойствием. – Тише… Тише… С твоими детьми всё хорошо. Они уже увидели свет, а сейчас познакомятся и с мамочкой. – К-какие дети? У меня же… У нас же один... – Такие дети: альфа и омега. Вы с Хосоком учудили так учудили. Такой подарок себе устроили, незнаю как твоему альфе об этом говорить, – и смеётся, весело, звонко. Сам уже руки омеги отпустил и к столу поворачивается. Берёт на руки вначале альфочку – он же старший, укладывает аккуратно рядом с Лией. Альфочка опять недовольно фырчит, рычит. Его с братом разделили и он очень недоволен! Но через секунду удовлетворенно затихает. Чувствует тепло омежки, которого Джин укладывает рядом. Лия удивлённо смотрит на два кулёчка и начинает плакать. Тянется руками к детям, не верит в такое чудо. Оглаживает личико одного, потом другого. Глаза на Джина переводит и шепчет: – Спасибо. – Лежи, мама героиня, – Джин опять смеётся. На душе ведьмы птички поют. Счастье-то какое – двойня родилась. В стае таких детей по пальцам сосчитать можно. – Пойду, твоего Хосока обрадую. Джин с трудом передвигает ноги. Он устал, хоть и роды были короткими всё же сил отняли не мало. О плохом не думает, надо идти… Только как идти, если ноги не хотят двигаться, а тело становится чужим… В голове появляется гул, перед глазами туман… Голоса… – Нарушил правило… Нарушил правило… Нельзя… Нельзя...- темнота и тишина… Ноги подгибаются, Джин падает на колени. Инстинкт заставляет омегу обхватить руками живот, предохраняя его от удара и начинает падать на бок. Не слышит Ландыш истошного крика Лии, что зовёт на помощь. Не видит как в комнату врывается Намджун. Не чувствует, как несут родные руки в другое помещение. Не знает, что в лазарете плачущие сыновья убирают последствия родов. Не видит, как происходит встреча Хосока с семьёй. Не видит слёз Чихуна, который обнимает Нурика и своего сына-альфочку. Омега снова погружается в то состояние, когда будет искать выход из лабиринтов судьбы. Найдёт ли выход омега? Он нарушил запрет. Ведьма нарушающая правила – должна понести наказание. Каким будет это наказание? ***** – Что ты наделал, глупый? – шепчет голос в темноте, которая окутала сознание омеги как туманом, – Что же ты наделал, глупый… – А что я сделал неправильно? – возражает ведьма голосу, – Что именно нарушил, какое преступление совершил? Я спас две... три жизни. Если это нарушение правил, то мне не нужны ваши правила! – Глупый! – шипит голос, – Ты решил пойти против законов и правил, что написаны не тобой и приняты не нами. Кто ты такой, чтобы их переписывать или исправлять! – Я, Хранитель Благодати! Мне дано право принимать решения, которые идут во благо, разве не так? Или вам не важны слова Праматери! – голос Джина твёрдый и уверенный. Ведьма со своими сёстрами не спорит – доказывает свою правоту. – Не вы ли отдавали в мою пользу частички силы для того, чтобы мои способности возросли? Зачем ваша сила, если она не помогает, а карает? Забирайте свои подношения, они мне не нужны. Мне достаточно той силы, что дала Мать-природа, и мои мама и бабушка. – Ты не понимаешь, что требуешь! – не уступает голос, – Опомнись… Ты уникален. Не трать свои навыки напрасно. – Напрасно?! Принять детей напрасное занятие? А для чего мои способности нужны? Разве не для того, чтобы лечить и помогать рождению! Или вы дали мне силы только для того, чтобы справиться с колдуном, который обезумел… Выходит только для этого?! Я требую забрать то, что вы мне отдали. Даже если я стану слабее, моих лекарских знаний хватит с лихвой. А если же они совсем исчезнут – не расстроюсь. Мои дети получили достаточно, чтобы заменить меня. Да и Гу Сыль сильная ведьма, стая не останется без защиты. Замолчал Чжуын. Замолчал голос. Что-то стало меняться. Воздух начал приобретать ароматы: сладость появилась, хвойная свежесть, дождём запахло… Чувствует ведьма, как вокруг тела воздух волнуется, его как в колыбели качает. Прикосновения чувствует: ласковые, почти невесомые. Эти прикосновения не из вне, они изнутри ведьму ласкают. Эта ласка похожа на поглаживание детских ладошек… Это и есть детские ладошки! Дети омегу успокаивают, жалеют. Так жалеют дети родителя обиженного, чтобы не расстраивался. Силу детей начинает ощущать ведьма. Это происходит впервые. Даже когда на сносях с омегами был, такого не было. Это что-то новое, неизвестное. И это не пугает. Отнюдь. Успокаивает. Ощущение защиты растет как лавина, по венам растекается, кончики пальцев покалывает от жара, что от плодов исходит. Дети злятся на тех, кто родителю угрожает и вред хочет нанести. Джин мысленно укладывает свои ладони на живот. Поглаживает. Пытается донести до детей, что ему не будет вреда или боли. Тут же мелькает мысль: – а ведь он не знает пол детей. Они с альфой тоже решили, что не будут выяснять до родов кого носит ведьма. Теперь же Ландыш чувствует энергию альфы. Выходит один из младенцев альфа. Кто второй? Второй ребёнок ведёт себя совсем по другому. Он тоже выпускает энергию недовольства, но она другая: колит остро, тянет жилки внутри живота, себя и брата в кокон окутывает, заворачивает. Неужели омега? Но для омеги крупноват ребёнок. Отвлекается ведьма от разборок с голосом. Ему интересно, что за пузожитель такой в нём живёт, что силой своей не только родителю помогает. Он брата защищает и духов пришедших для судилища родителя не боится. Ребёнок-воин. Ребёнок-защитник. Ребёнок-оберег. Ребёнок-помощник. Тепло омеге. Спокойно. За его плечами семья сильная стоит, а скоро эта семья пополнится детьми с особенными силами, и эти силы даже ведьме не знакомы. Что за сюрпризы ждут омегу и альфу. Какими способностями будут наделены двойняшки? Темнота теряет свою плотность. Стремительно светлеет. Воздух обретает форму. Форму странную… Субстанция волнуется, крутится воронками. Закручивается, рисует узоры причудливые, диковинные. Темнота разбавляется красками, оттенками, расцветками. Переливается волнами сверкающими. Течёт реками причудливыми. Тени пробиваются сквозь всю эту разноцветную палитру красок. Тени почти прозрачные… почти невидимые… Тянутся своими прозрачными руками – душу трогают… Сердце бьющееся ощупывают. Прислушиваются… Что хотят услышать тени? Кто пришёл к ведьме: друг или враг… Или это только мираж? Джин уже ничего не понимает. Понимает только одно: он не один, чувствует чужое присутствие. Он чувствует себя слабым, но под такой защитой, что ему не страшно. – Кто вы такие? Представьтесь Хранителю! – требует. Это требование произносит не омега-Джин, не обычная ведьма-целительница. Это требует Чжуын – ведьма-Ландыш, Хранитель Благодати. Хранитель, которого назначили не ведьмы. Его власть получена из рук самой Праматери и ему подчиняются все живущие и не живущие ведьмы. Это понимают тени. Как и понимают то, что своим возмущением пробудили силы древние, могучие. И эти силы им теперь судьи. Понимают, что это им придётся держать ответ за свои действия. Ведь они причинить вред посмели Хранителю, что носит защитников вселенной в своём чреве. Тех самых, силе которых не будет равных на земле. – Прости нас, Хранитель, – просят тени. Голоса их теперь звучат не дерзко – испуганно. – Мы по глупости своей невольно тебе вред принесли, в беспамятство ввели и к ответу призвали. Прости нас, мы не подозревали о твоём могуществе и ответственности. Тени волнуются, их аура меняет цвет на серый – тревожный. Души ведьм осознали, что в силах Хранителя развеять их пеплом и перестанут существовать души… – Уходите! – опять требует Чжуын, – Уходите и не являйтесь, пока вас не призовут. Но прежде чем прийти на зов, подумайте – стоит ли приходить. Может лучше не ответить просящему. Я не строго накажу вас сегодня. Но за то, что явились незванно всё же понесёте наказание. Оно будет вам таким: – охранять жизни людей будете. Одна душа ведьмы – охраняет одного человека. С гибелью человека и душа будет развеяна по ветру. Это вам моё наказание. Справедливо ли оно? Отвечайте! – Справедливо, – шелестят голоса. Тени начинают растворяться в темноте. Они спешат на поиски людей, которых будут охранять и чем моложе будет избранник, тем дольше жить душе ведьмы. Они не ропщут – сами виноваты. Они довольны тем, что получили, ведь могли быть развеяны без права на исправление ошибки. Знает Чжуын, души будут беречь людей и стараться продлить век живущих. Чжуын ещё немного следит за тем, как темнота становится всё светлее и уходит, уступая место ведьме-Ландышу. Теперь его время приходит. Чжуын будет приходить тогда, когда нужен будет справедливый суд и вынесение наказания. Не темнота больше вокруг ведьмы – туман. Такой туман по утру раннему над землёй просыпающейся стелется, расплывается. Такой туман не опасность – прохладу несёт. Влагой живительной землю поит. Росами травы омывает. Головы цветам мочит, новые причёски создаёт. Такой туман ведьма любит. Приятно на травы прохладные босыми ногами вставать. Самые сильные свойства травы получают от первых лучей солнца, которые в каждой капельке отражаются. Ландышу легче дышать. Дети во чреве уже не буянят, лениво перекатываются, друг друга обнимая успакаивают. Опять меняются ощущения вокруг сознания омеги. Он понимает, что кто-то идёт к нему на встречу. И пришедшего он не знает. Ведьма вглядывается в молочную пелену… Из тумана выступает волчица. Она идёт уверенно. Смотрит внимательно, прямо в сердце. Останавливается напротив омеги. – Здравствуй, продолжатель рода моего. Рада тебя видеть в здравии. – Кто ты? – Ландыш удивляется. Он не видел в стае таких волчиц. Она отличается и ростом и мастью. Окрас шерсти меняется, когда на него попадают блики света, что проглядывают сквозь клубы тумана от белого до серебристо-серого цвета. Ростом волчица тоже отличается. Она выше, чем волчицы в стае Долирия. Глаза у волчицы нежно голубого цвета с золотистыми крапинками. – Я та, которая любила альфу больше своей жизни. Вспомни. Про меня тебе бабушка столько рассказывала. – Но я… Я думал, что это лишь легенды… Выходит ты… – Да, Джин. Я твой предок. Мой альфа был пра-пра-пра твоей бабушки. Волк-оборотень моя любовь и моя жизнь. Наша любовь трагична и так быстро закончилась на земле, но обрела бессмертие там, где звёзды. Я смогла забрать любимого и мы счастливы… Вместе… Мы вместе. И мы следим за тобой с самого рождения. Ты унаследовал нашу кровь и нашу силу, поэтому ты смог одолеть колдуна. Поэтому ты получил силу Хранителя. Тебе отвечать за живущих в долине и тебе их охранять, а помогать в этом нелёгком деле тебе будут твои дети. Им ты передашь и силы и знания. Так и будет жить наш род. Больше не прервется, не исчезнет. – Выходит я наполовину оборотень? – омега принимает объяснения с волнением. За время прожитое в стае, он так и не свыкся с тем, что у него есть волк. Да что там говорить, он не общался ещё с волчицей. Он её опасается. Хотя та всегда рядом и не вмешивается, но и на контакт не идёт. Ждёт… – Ты не просто ведьма. Ты в себе содержишь знания ведьм и силу оборотней. Мудрость людей и знания не только ведьм, но и колдуна. Не бойся волчицу, она тебе помощник и советчик. Мне пора уходить, а тебе пора проснуться. В твоём доме переполох из-за твоего сна. Твой альфа переживает. Береги его и люби. Хотя… зачем я это говорю. Ты его любишь так же сильно, как и он тебя. Просыпайся Джин… – Подожди, – просит омега волнуясь, – Я же так мало с тобой говорил, а мне так много хочется спросить. – Не волнуйся. Я буду приходить к тебе во снах. Мы ещё поболтаем… – скалит в улыбке зубы волчица. Начинает отступать в молочную пелену и исчезает, оставив лёгкий аромат цветов. – Просыпайся! – долетает эхо… – Просыпайся… – Джини… Хороший мой… Проснись, солнышко. Душа моя, очнись… – слышит омега голос возлюбленного, сквозь вязкую тишину, что начинает отступать. Тело обретает чувствительность, возвращается слух. Омега чувствует волнение и тревогу Намджуна. Чувствует соль слёз своих детей. Открывает глаза и встречается со взглядом Намджуна. В глазах альфы столько тревоги и любви, а по щекам текут слёзы. – Очнулся маленький… Очнулся. Не пугай нас так больше, Джини. Сколько я тебя просил отдыхать, ты всё не слушаешь, – выговаривает альфа, сам же целует любимые уста. Рядом с альфой омега видит обеспокоенных сыновей. Личики тоже заплаканные. Омег обнимают Юнги и Чонгук, эти парочки неразлучные – Джин даже не удивляется. – Как там с Нуриком, кого подарил нам омега? Что с Лией, очнулась? – не о себе волнуется ведьма, о других переживает как и всегда. – Нурик альфочку родил, – всхлипывает Чимин. Слёз уже нет, гордость во взгляде появляется. – Такой хорошенький! – восклицает Тэхён, – Папа, он так на Нурика и Чихуна похож, прямо копия! – А на кого ему ещё походить? – улыбается Ландыш. На душе легко. Его сыновья со своей задачей справились и Нурик не оплошал. – С Лией всё в порядке, – Намджун помогает присесть омеге. Сам уже рядом сидит, обнял, по животику поглаживает. Джин чувствует как дети по пальцам альфу пинают, радуются прикосновениям отца. У альфы и детей связь особая установилась. Альфа первый биение маленьких сердец услышал. Как только подтвердилась беременность всё нацеловывал живот и с крохами беседы вёл. Намджун первый толчок уловил. Альфа любое изменение в состоянии омеги мгновенно улавливает. В пору токсикоза он детей уговаривал не сильно папу мучить. Со странными вкусовыми пристрастиями омеги легко справлялся и все запросы выполнял, но при этом строго детям выговаривал и объяснял, что некоторые продукты не совместимы и могут принести вред, а не пользу. Странно, но запросы испарялись сами собой, а на смену им приходил здоровый аппетит. Вот и сейчас альфа аккуратно поглаживает и проверяет всё ли в порядке с детьми. Как проверяет? очень просто. Дети по очереди конечностями своими выпирают, а альфа целует бугорки и комментирует: раз ножка, два ножка. Раз ручка, два ручка… Джин уже привык к такому диалогу. Мало того он и сам так стал общаться с малышами. – С Лией всё в порядке, – повторяет альфа, - Хосок рядом с ней и малышней. Видел бы ты глаза этого альфы! – Хохочет уже Намджун. – Как только ему сказали про двойняшек, он белым стал как снег. Нам пришлось на руках его в комнату затаскивать, ноги у папаши от радости идти отказались. А сколько рёву было! Ну прямо омега, а не альфа! И тут же Намджуну прилетает подзатыльник от Святиги. – Смеётся он! Посмотрим как ты встретишь детей альфа. Твой отец три дня рыдал, когда тебя впервые в руки взял. Женщина с любовью посмотрела на мужа, который стоит рядом и тоже смеётся со всеми. – Как себя чувствуешь, сынок? Ты нас напугал. – Уже хорошо, – улыбается в ответ Джин. Ему приятно слышать – сынок. Святига и Долирий только так и называют омегу, после своего возвращения в стаю. Женщина после возвращения в стаю жизнь свою заново проживает. Она до сих пор подробно всё расспрашивает о том периоде, который пропустила из-за своей странной комы. Правда о себе только с Джином и поговорила, даже Долирию ничего не рассказывала. Говорит, что не время ещё. Альфа не торопит, ждёт. Главное, что она рядом. Только недавно вожак начал спать спокойно. Первое время боялся уснуть, боялся проснуться вновь в одиночестве. Он тоже здесь находится. А где ещё вожаку находиться? Конечно же рядом со своими родными, тем более, что столько событий с утра раннего произошло. У вожака внук родился. Альфочка крепкий, горластый. Успел обмочить деда, когда тот на руки внука взял. А Долирий рад. Примета есть: если младенец обмочится на держащего впервые, гулять на свадьбе! Значит вожак до свадьбы внука доживёт. Разве не радость? Конечно же радость. У друга верного двойня родилась. Это уже из разряда чудес, никак не иначе. Это же надо, брата альфочка за собой прятал, да так искусно, что даже ведьмы не узнали о его существовании! Хосок от счастья то плачет, то смеётся. Лию расцеловал и прилип к омеге и детям так, что из комнаты отказывается выходить. Нурик сказал, что альфе нужно осознать отцовство, поэтому их оставили на время в покое. Обморок Джина вожак хуже всех пережил. Он и сам чуть чувств не лишился, когда увидел омегу на руках сына. Он и за руку Джина держал, он больше всех просил вернуться к ним. Все присутствующие уже давно поняли особую связь ведьмы и вожака. Они одинаково мыслят, принятие решений у них возникают обоюдно и им даже разговаривать не нужно, достаточно в глаза друг-другу посмотреть. А порой и смотреть не нужно. В семье к такому привыкли. В стае и подавно. Намджун омегу не ревнует абсолютно, словно так и должно быть. Джин негласно руководит стаей, наравне с вожаком. Видимо это и есть предназначение ведьмы. – Как там мои внуки, не пинают? – вожак тянется рукой к животу омеги. Намджун смещает в сторону руки, давая прикоснуться. Эти касания тоже привычны уже. Вся семья знает, как сильно ждёт внуков вожак. Знают и радуются, не завидуют, не злятся. Волк вожака постоянно прислушивается к биению сердечек. Скулит, если чувствует недовольство малюток. Все к этому привыкли. Да и вообще. Все ждут этих малышей. Не только семья, стая ждёт. Джин смеётся и успокаивает Намджуна, который уже переживает о том, что ему как отцу придётся отвоёвывать свои права на детей. На что омега всегда говорит: – Ты отец, Джуни, только тебе решать кому и сколько времени разрешить общаться с малышами, - но и сам понимает, что это вопрос спорный. Вожак уже свои права заявил, волчара вожака с ним в сговоре. Сыновья, Чимин и Тэхён, уже распланировали, чем будут заниматься с братьями и чему научат их. Святига, Мани и Хава без конца что-то шьют. Никому не показывают, в сундук сшитое прячут. Омеге хорошо от такой заботы и внимания. Он не переживает больше ни о чём. Семья одним организмом живёт: слаженно, спокойно, уверенно. Ландыш сам дни считает оставшиеся до рождения детей. Об одном помалкивает: роды начнутся раньше срока. Он это понял после своего возвращения в сознание. Дети почти развились и вот-вот потребуют своего рождения. Глядит на родные лица омега и улыбается. Не будет ведьма портить настроение своим предположением, а сегодня же начнёт приготовление к родам. Главное чтобы дети потерпели неделю, когда Нурик в себя придёт и сможет роды принимать. Другого к себе омега не подпустит, Чимина и Тэхёна и подавно, потому что…