***
Понедельник — день тяжёлый. Даже подняться с кровати было физически невозможно. Поэтому, мысленно послав все на три буквы, она отключила будильник и продолжила спать, игнорируя противную боль в голове. Все-таки это было ошибкой — пить до трёх часов ночи в воскресенье. Находясь в полудрёме, она вспоминала вчерашний разговор с Шионом. «Жил в трущобах и полной бедности». Звучало это больше как приговор, нежели факт. Вот теперь ей стало ясно, почему он так напряжен во время игры. Нотка жалости к ученику тут же сменилась на злобу и презрение: даже боль можно направить в правильное русло и создать шедевр, но Терано этого не делал. Хотя, может быть, он просто не понимал этого? В дверь кто-то усиленно названивал. Нехотя откинув от себя одеяло и жалобно простонав, Фенг вышла в коридор и посмотрела в глазок. — Твою ж мать... — она распахнула дверь и сонным взглядом прошлась по разъяренному Саузу. — Ты чё здесь делаешь? — Какого хуя тебя не было сегодня в школе? — А? Чё? А это тут причем? — она снова посмотрела на Терано, после чего до нее дошло, что сегодня у них должно было состояться занятие. Девушка тихо выругалась, затем вспомнила про своего гостя. — Ты... Ну... Извини, ладно? Я забыла про урок, — она слегка задрала голову и осторожно окинула взглядом главу «Рокухара Тандай». — Ну, тогда заходи. Здесь пройдет урок. Со стабильно недовольным ебалом Терано быстро левитировал в гостиную, где стояло пианино. — Хуярь по клавишам, — держа в руках кружку с чаем, она облокотилась об инструмент. — Чё, нахуй? — Смотри, — она встала рядом с Саузом и быстро прошлась пальцами по клавишам. — Не музыка, просто ребячество. Но знаешь, оно помогает. Ее взгляд на секунду стал задумчив и не ясен, Фенг долго пялилась на свои руки, что находились на инструменте, а затем зрачки метнулись к Терано, который в смиренном ожидании что-то обдумывал. Она крепко схватила его за запястье, пальцами направила его пальцы на нужные клавиши и аккуратно надавила на них. — Ты чё... — Не дергайся, блять, — перебила его девушка, после чего отпустила его руку. Он продолжил играть: аккуратно, сосредоточенно, пока не окунулся в поток терзающих мыслей. Музыка плавно разливалась по помещению, заглушая все вокруг своим звучанием, Терано ничего больше не слышал. Мелодия была нескладной, с резкими скачками разных нот, но звучала она как-никак складно. Девушка не стала отвлекать его: открыла окно, достала из пачки сигарету, из кармана — зажигалку, и закурила. — Ты же бандитом был практически с рождения, верно? — Как только в квартире стало тихо, она задала свой вопрос. — Да, — он недовольно подтвердил. — И у тебя нет родителей. И ты убивал людей, — задумчиво подводила итог вчерашнего разговора с Мадараме. — Верно! — раздражённо воскликнул он, затем поднялся со стула и направился к девушке. — Может, ещё что-то добавишь!? — Думаю, что я закончила, — она отпрянула от окна и «доброжелательно» улыбнулась. — По крайней мере, мне теперь многое ясно. — И что же, например? — он схватился руками за подоконник, блокируя Суанлу все выходы к отступлению, кроме полуоткрытого окна. — Что ты идиот, — она слегка приподнялась на носочках и задрала голову. — Ты нихуя не лучше меня, отбросина! — По крайней мере, не из-за меня сдохла моя мать! И не я в двенадцать лет убила человека! Есть предел дозволенного. И она его нарушила. Резкий удар. Осколки стекла благополучно полетели вниз и с противным треском разбились. Суанлу вздрогнула, с опаской в глазах покосилась на разбитое окно, после чего встрепенулась и посмотрела в след удаляющемуся Саузу, который не желал оставаться в этом доме. — Черт... Проблема Фенг заключалась в том, что у нее слишком длинный язык, который она не всегда могла контролировать. Ладно, если он просто больше не будет приходить на ее занятия, но вот у нее ещё осталось целых два желания. И она прекрасно понимала, что если не будет Терано — никто ее желания выполнять не будет. Поэтому она решила деликатно дождаться завтрашнего дня, чтобы узнать, придет блондин или нет.***
Он не пришел на следующий урок. Как и ожидалось. Тут же догадавшись о причине отсутствия Терано, Фенг решила уйти из школы и узнать, где живёт глава «Рокухара Тандай». Как выяснилось, он живёт в элитном квартирном блоке. Фенг сразу поняла, что туда она не проберется, а номера телефона Сауза у нее нет. Поэтому в голову ей пришла только одна идея: пойти в бар, в котором она была в воскресенье. К ее счастью, в заведении она нашла того самого бывшего главу 9-ого поколения «Черных драконов». — Эй, — приземлилась рядом с ним девушка, — у меня просьба к тебе есть. — О, какая встреча, — безразлично поприветствовал он знакомую. — И какая же? — Ты случайно не знаешь, есть ли в Токио такое место, в котором Сауз часто ошивается? Помимо дома. — Есть такое место. Только вот зачем тебе? — Нужно поговорить с ним. — Ну раз поговорить, тогда скажу: это бар, он принадлежит главе. Там ошиваются отбросы-иностранцы. Обычно глава проводит свое время не в самом баре, а на крыше. Вот туда тебе и надо. — А где он находится? — Сейчас, — он окликнул бармена и попросил дать ему листок и ручку, затем Мадараме нарисовал карту с местонахождением заведения. — Вот, бери. Подойдёшь к бармену, скажешь, что пришла к Терано Саузу. Дальше разберёшься. Главное — ни с кем не вступай в конфликт. Поняла? — Да-да, поняла. Спасибо. — Бумажка тут же была нагло схвачена, девушка убежала на поиски блондина.***
Внимательно изучая карту Шиона, она забрела в какой-то закоулок. Находясь между двух зданий, она нашла старую захудалую дверь, после чего зашла внутрь. Первые чувства, которые испытала брюнетка — это отвращение и презрение. Основными посетителями бара были мужчины: простые рабочие или же какой-то преступный мусор, возле которого вертелись женщины лёгкого поведения. Конечно же, несовершеннолетняя девушка в школьной форме привлекла внимание, правда вот, никто из присутствующих лезть к ней не стал. Только интересующиеся взгляды прошлись по телу Фенг, а потом быстро вернулись на свое прежнее место: откровенные наряды женщин были намного интереснее. — Вам чего налить? — Бармен деликатно улыбнулся. Пожалуй, он был единственным островком какой-то неземной элегантности в этом океане безумия. — Я пришла к Терано Саузу, где он? — Вы пожаловали к боссу? — Ага. — Что ж, — поежился бармен, — видите там вход во второй зал? — Кивнул вправо мужчина. — Вижу. — В проходе есть дверь, туда идите. Потом по лестнице до последнего этажа, а там выход на крышу. Босс сейчас должен быть там. — Поняла, — сохраняя гордый вид, она направилась на крышу здания. Преодолев все четыре этажа, она оказалась наверху. Свежий воздух ударил в лёгкие, кислород был до ужаса приятен. Сделав несколько шагов вперёд, она окликнула Терано. — Эй, сяохуодзы! Услышав знакомый голос, он обернулся. — Э? Ты че здесь делаешь? — Он удивлённо осмотрелся по сторонам, затем вернул свой взгляд на девушку. — И почему ты не пришел на сегодняшний урок? — Прежде чем кидаться с извинениями, она хотела узнать причину его отсутствия, так как понимала, что, возможно, ему и не нужны ее извинения. — Тебя это ебет? — Я терпеть не могу, когда не предупреждают заранее. Мог бы сказать. — Да мне насрать на то, что тебе не нравится: не пришел — значит, не пришел, не еби мне мозги, дрянь, — он не чувствовал какую-то злобу по отношению к Фенг, даже напротив, было как-то приятно осознавать свою значимость тем, что она нашла его, однако показывать свои чувства он был не намерен. А вот сейчас для нее начиналось самое настоящее шоу. Будучи человеком, который не любил извиняться, но который любил вызвать у людей яркие эмоции, она оглядела кровлю крыши надменно-наглым взглядом, усмехнулась, а затем, противясь задуманному слову, сказала: — Извини за то, что сказала вчера, — его глаза на секунду сверкнули, он словно-таки услышал Суанлу. Те эмоции, которые продемонстрировал гопник после сказанных ею слов, не удовлетворили любознательность девушки до конца, однако кое-чего она добиться смогла. Но вот чего же? — Это все? — вернул свой раздражительный шарм Сауз и сложил руки на груди. — Завтра приходи на урок к пяти часам, ко мне домой, — ладно, он придет. Он постарается прийти. — Хули так рано? — Узнаешь. — Откуда ты узнала, где я нахожусь? — Проследила, — она никогда не любила сдавать людей. Особенно тех, кто ей помог. — Ты говорила, что я нахуй тебе не сдался, — усмехнулся он, чувствуя как обстановка становится менее напряжённой. — Так и есть, — он ей не нужен, он ей не интересен, но вот те два желания... Она ни за что не позволит ему уйти, пока он их не выполнит. Она ушла, он остался. Подойдя к краю крыши, он увидел ее удаляющийся спокойный силуэт. Даже находясь в такой напряжённой и опасной части района, она сохраняла непоколебимость и стойкость, что не могло не вызывать у Сауза хотя бы каплю уважения. Она не так уж и безнадежна, как ему казалось раньше. Между тем он спустился в помещение бара, где стабильно процветали пьянство, женщины и болтовня. Кто-то уходил вместе с проститутками на верхние этажи в свои комнаты, кто-то продолжал пить, теряя сознание прямо на ходу, а кто-то пошел выяснять отношения на улицу, устраивая мордобой. Так или иначе, как только глава «Рокухара Тандай» напомнил о своем существовании присутствующим, то они сразу же встрепенулись и зашептались. Жалкие букашки. Он же, чувствуя свою власть и превосходство в очередной раз, нагло взял из бара бутылку и ушел в только ему известном направлении. Он слышал лай собак, шум людских голосов, звуки избиения и прочего дерьма, которое он успел полюбить. Ему хватило чуть больше двадцати минут на то, чтобы литровая бутылка какого-то пойла тут же опустела и превратилась в осколки. Ядовитые золотые глаза аккуратно и точно разглядывали побитые улицы, так сильно напоминающие ему когда-то ненавистные фавелы. Фавелы. Пожалуй, в этом месте можно было найти все: начиная с наркоты и чьих-то отрубленных рук, заканчивая хорошим футбольным мячом. А он нашел там пианино, в четыре года. Он помнит, как наткнулся на этот чудесный инструмент на свалке и тут же попытался найти способ перетащить его в свой дом. Попросив каких-то пьяных рабочих перенести пианино и украв для них бутылку дешёвого бухла, он, довольный, уже через час бренчал на расстроенной игрушке. И что ему очень сильно нравилось, так это играть. И как всякий любитель, он хотел, чтобы кто-то оценил его игру. И из всех, кто мог это сделать, был только один человек. Мама. Она была его единственным слушателем, которому было очень легко угодить. Пусть она и болела и практически не вставала с кровати, но слух у нее был, причем хороший. Она тихо слушала маленькие выступления своего сына и — если были силы — аплодировала. А ему было приятно. Просто приятно. В такие моменты его жизнь наполнялась какими-то яркими цветами, на которые хотелось глядеть вечность. Сейчас все намного иначе. В памяти остался кусок того дня, когда мать скончалась: больничная койка и противное пиликание оборудования. И он не рыдал и не впал в какое-то горе. Можно сказать, что ему стало даже как-то легче. Правда вот, никто больше не слушал его игру на пианино. А может, это даже и к лучшему? Сауз, если так-то подумать, даже не помнит, как она выглядела. У него есть только фотографии, до болезни женщины. И она была той ещё красоткой: смуглая кожа, шоколадные волосы, отливающие чистым золотом глаза и широкая улыбка. Каждый раз, когда взгляд блондина падал на фотографии, то он ловил все больше внешних сходств с матерью, что его, конечно же, отчасти радовало. Воспоминания лечат и калечат.