Не уходи смиренно, в сумрак вечной тьмы.

— Будем действовать исходя из её планов — проговорил мужчина поправляя серый камзол. Он обошёл присутствующих с серьёзным выражением лица, показывая, что оспаривает принятые ими решения.  — Слишком слаба она, пока что — уверенно протянул старый магистр, — решения за нами остаются.  — Вы подвергли недавно родившую женщину огромной опасности, сделав ей укол — не выдержал Сенатор и возмущённо всплеснул руками, — а теперь предлагаете забрать её детей?  — В покое мы все должны оставаться— старый магистр пытался успокоить мужчину, — мёртвой она остаться для всех должна, а про детей знать никто не должен.  — Падме Амидала не отдаст детей — не сдавался Сенатор, — Оби Ван, разве вы это поддерживаете? — заметив стоящего спиной к столу джедая, Органа повернул голову, с удивлением замечая, что Кеноби ещё ни разу ничего не сказал.  — Падме нужен отдых — рассеянно отозвался Кеноби, вглядываясь в окно.  — Вы поговорите с ней? — в голосе Сенатора прозвучала некая грусть. Получив утвердительный ответ, Сенатор бросил неторопливый взгляд на механическую дверь. Горестно выдохнув, он продолжил мерить шагами кабинет, немного покачивая головой. Бейл знал, что испытывает Кеноби, слишком много ему пришлось вытерпеть за короткий срок. Поначалу Органа всерьёз опасался, что он улетит куда нибудь, оставив всю боль позади. Кеноби пытался дышать ровно, терпеливо ждал, когда скорбь минувших дней, засядет где-то глубоко внутри. Дух джедая ещё не восстановился, но магистр Йода пообещал, что сила вернётся, надо лишь потерпеть. Вот только предупредил, что память о горьком событии навсегда останется с ним, проявляясь жуткими видениями в минуты слабости. Может быть, пройдут года и он сможет контролировать свою боль. Но пока мысли об этом мало его занимали, Оби Ван нервно считал минуты до встречи с Падме, когда ему придётся сообщить ей горькую правду. Энакин мёртв. Оби Ван сам его убил. А вместе с ним и все воспоминания и надежды. Хотел ли сам Энакин всех этих убийств? Зачем он переступил черту? Для чего? Джедай горько вздохнул и осторожно провёл рукой по волосам. Он чувствовал насколько сильно нестабилен его бывший друг. Запутался, потерял рассудок, и в итоге гордыня затуманила его разум окончательно. Джедай пытался поговорить с ним, но увидев, как за секунду лицо его ученика обрело кровавый оттенок, а глаза пылали оранжевым пламенем, Кеноби отчаялся, приняв решение выполнить свой долг.  — Падме Амидала хочет видеть Оби Вана Кеноби — свойственный дроидам тембр, эхом отозвался от стен. Все присутствующие обернулись. Йода угрюмо буркнул что-то нечленораздельное. Органа хмыкнул, красноречиво посмотрев на Оби Вана: мол, постарайся не усугубить её состояние. Джедай сдержанно кивнул и последовал за дроидом. Белая комната оснащённая медицинскими роботами для поддержания и слежения здоровья Сенатора, казалась Оби Вану чем то несуществующим, будто Падме и не должна быть тут. Он всё ещё стоял за матовой дверью, ожидая, когда его волнение спадёт, а разум хоть как-то настроиться на серьезный и горький разговор. Но собраться с мыслями ему не удалась, двери открылись, впуская Кеноби в небольшую комнатку, и острый запах лекарств ударил по нюху мужчины. Внутри было тихо. Так тихо, что было слышно, как слегка дышит Падме, прижимая руку к животу. Они обвели друг друга тяжелыми взглядами, но начинать никто не спешил. Кеноби пытался утихомирить свой ураган чувств, не зная как правильно ей всё объяснить.  — Где Энакин? — её голос всё ещё был хриплым, но джедай четко уловил серьезную интонацию, свойственную Королеве Амидале. Он поднял на неё глаза, пытаясь не поддаваться тревоге. В груди остро щемило. Кеноби понял, что Падме уловила его растерянность и скорее всего приняла это к сведению. Падме была одной из самых умных и интеллигентных женщин, которых он встречал.  — Падме — произнёс Оби Ван, однако что-то в его тоне заставило Падме приподняться и внимательно посмотреть на джедая. Тот свёл брови и попытался принять спокойный вид, — Энакин мёртв. Реальность оказалась слишком жестокой. Слишком тяжелой. Схватившись руками за грудь, она прокручивала у себя в голове эти слова, принимая горькую правду. Воздух резко закончился, а в глазах потемнело. Эти слова разделили её жизнь на «до» и «после», изломанным почерком расписавшись под её будущем. Слёзы покатились ручьём из её медных глаз, оставляя мокрые следы на простыни. Уже ничего нельзя изменить. Голова резко заболела, Падме опустила взгляд, нащупывая рукой старый медальон, который всё ещё висел на её шее. Маленькая вещица, которую Энакин подарил ей много лет назад. Потрёпанная, в местах немного шероховатая. И это всё. — Падме — Оби Ван встал рядом. Она вздрогнула всем телом, сильно зажмуриваясь, стискивая зубы так сильно, что казалось, голова затрещит и взорвётся. Руки начали мелко подрагивать, и она обхватила подвеску сильнее, прижимая к разбитому сердцу, будто пыталась найти в ней отклик своего любимого. Горе, обрушившееся на неё, было таким резким и внезапным, что осознать потерю в полной мере всё ещё не удавалось. Проще было представлять, что Энакин где-то там, на задании или на тренировке. И к ужину он вернётся, чтобы рассказать как сильно он любит свою жену, улыбнётся одними глазами и заключит её в тёплых объятиях. Жуткий стон сорвался с её почти синих губ. Оби Ван не мог помочь ей, чувствуя себя слабым и ничтожным. Падме выдохнула, и тут же вдохнула, не в силах побороть застывший ком. Хотелось разорвать свою грудь, чтобы вытащить оттуда скрипящее сердце и тихо рыдать. Она могла себе это позволить. Она потеряла не только мужа. Она потеряла надежду и опору. Падме зажмурилась, чувствуя, как из глаз льются соленые слезы. Горькие, пламенные, они стекали по щекам, собираясь в уголках пухлых губ. Всё равно. Ещё немного слабости. Прерывисто вздохнув, Падме медленно открыла глаза, расправляя плечи. Собирая всю волю в кулак. Она не слабая. У неё есть то, за что ещё стоит бороться. — Где дети? — осипшим от стонов голосом, произнесла Падме, смахивая ладонью слёзы. Джедай коротко кивнул и через пару мгновений вернулся с колыбелькой. Затем посмотрел на Падме, заботливо бравшую на руки младенцев. Сенатор держала их осторожно, пытаясь не навредить, будто держала фарфоровую вазу в доме матери. Она внимательно разглядывала маленькие ушки, клочок тёмных волос на макушке и крохотные кулачки, которые сжимала и разжимала Лея. Странное чувство разгоралось в груди, смещая всё накопленное горе и мешая вдохнуть. Падме взяла на руки мальчика, младенцы были тяжелыми и хрупкой девушке не удержать их вдвоём на руках, поэтому Оби Ван придерживал Лею, помогая матери. Хотя Падме и чувствовала в себе прилив необычайных сил, но от помощи не отказалась, лишь настороженно приглядывала. Амидала протянула палец, и малыш сомкнул свои пальчики вокруг него, резко замолчав. Огромные голубые глаза распахнулись и удивлённо посмотрели на мать. И в этот момент она поняла, что готова умереть за своих детей; убить любого, кто посмеет причинить им вред, придушить, вонзить копье в глотку тому, кто их обидит. Любовь и нежность наполнила ее сердце, и она улыбнулась, легонько коснувшись губами маленьких лобиков. — Лея… — прошептала Падме, гладя маленькую головку свой дочери, — Люк, — на глаза навернулись слезы счастья. Оби Ван стал свидетелем одного из самых важных моментов в своей жизни. Чувствуя, как сам вот-вот расплачется, маленькая Лея протянула к нему свой маленький кулачок. Джедай подставил палец и младенец обвил его указательный палец, пытаясь притянуть ко рту. Падме посмотрела на него с нежной улыбкой, и на несколько секунд Оби Ван задержал взгляд на её прекрасном и счастливом лице, понимая, что саморучно лишил её мужа и их совместного счастья. От этой мысли стало не по себе. Тут должен быть Энакин, а не он. Энакин должен брать на руки своих детей, переглядываясь со своей женой. Но его друг лишил себя этого счастья, предпочтя мощь и власть. — Я думаю, что мы улетим на Набу, к моей семье, там безопасно — произнесла Падме. Оби Ван ещё больше почувствовал тяжесть на своих плечах. Но это было не его решение, пусть Магистр Йода расскажет про свои планы, новоиспечённой матери. — Магистр Йода и Бейл Органа, ожидают тебя в кабинете, как только ты будешь готова, — Падме обернулась на него, сводя брови, — но знай, что я помогу вам. Ты можешь положиться на меня. *** Её ждали. Первым кто бросился в глаза — Бейл. Застыл чуть впереди, будто всё это время сдерживал себя и нервничал. Падме коротко кивнула ему, успокаивая, и перевела взгляд на старого магистра. — Вас видеть я рад, Сенатор — пробормотал Йода, немного крехтя. — Мне очень жаль, примите мои соболезнования — произнёс Органа, скорбно смотря в глаза. Взгляд Падме немного смягчился, и она кивнула, пробормотав: — Спасибо. Затем села на кресло, перед круглым столом. — Мне нужно провести переговоры с остальными Сенаторами, которые были против деспотии Канцлера, — серьезно произнесла Падме, — Бейл, Альдерееан сможет принять Сенаторов? Органа начал растеряно переглядываться. Падме ждала, склонив голову, затем обеспокоено бросила: — Что-то случилось? — Дело в том, что для всех вы мертвы, Сенатор — еле слышно прошептал Бейл, видя, что другие не решаются это произнести.- Ваши похороны прошли три дня назад, на Набу. — Что? — медленно проговорила Падме, качнувшись на стуле. Внутри сделалось как-то пусто и легко. Кто упрекнёт, если она сейчас встанет и уйдёт? Органа внимательно всматривался в её выражения лица, ожидая хоть какого-то решения. Наконец Падме собралась с мыслями и произнесла: — Зачем?